Дуэльная ситуация. Еврейский детектив [Михаил Юзефович Лифшиц] (fb2) читать постранично, страница - 2

меня спрашивали весьма придирчиво, потом экзаменатор сказал: "Я вам ставлю "четверку". К сожалению, вы пройдете".

Узнав по телефону о моем поступлении репетитор-"историк" промолвил равнодушно: "Ну, слава богу!" А дядя Рома приехал к нам с бутылкой коньяку, сидел теперь уже с папой и с мамой за столом в большой комнате. Сначала выпили за мой успех, а потом дядя Рома провозгласил: "Выпьем за то, что вроде что-то начинает меняться!"

Первые полтора-два года все студенты учились очень интенсивно, старались, чтобы не вышибли. На третьем курсе стали осматриваться. Тут мои мечты о работе следователя отошли на задний план. Никто не собирался работать ни в милиции, ни в прокуратуре. Все хотели деньги зарабатывать, заниматься миллионными сделками, покупать и продавать фабрики, заводы, рудники и скважины. В крайнем случае хотели стать нотариусами. Ну, и я вместе со всеми…

Незадолго до окончания мной университета к декану юрфака пришел знакомый ему прокурор из Московской прокуратуры и попросил подобрать хорошего способного парня для работы следователем. Декан выразил сомнение, сказал, что согласятся только нехорошие и неспособные. "Плотим мы, конечно, мало", — этими словами прокурор дал понять, что разделяет сомнение декана, но просит помочь. Декану понравилось слово "плотим", и они вдвоем стали смотреть списки студентов-выпускников. Прокурор ткнул пальцем в мою фамилию: "Вот Шваркевич Роман, белорус, они — тщательные!" Он имел в виду "старательные". Декан ничего объяснять не стал и поручил секретарше найти меня по расписанию и вызвать в деканат для беседы. Прокурор простился и вышел, за ним выбежала секретарша. Догнала его в коридоре и сказала: "Товарищ прокурор, Шваркевич — не белорус, а обыкновенный еврей!" "А… Вы в деканате работаете секретарем? — сам себе напомнил прокурор. — Хорошо, я скажу декану, что некоторые его сотрудники еще не перестроились, пусть проведет с вами воспитательную работу". Секретарша испугалась, что-то пискнула в ответ и поплелась обратно в деканат.

После разговора с деканом, потом с прокурором в прокуратуре на меня нашло умопомешательство — мне предлагают быть сыщиком в Москве! Ура! И хоть мой "здравый смысл" говорил скрипучим голосом: "Ты что?! Одумайся! А жить на что? Взятки брать ты не будешь, а зарплата маленькая", я не прислушался к "здравому смыслу", а пошел "по зову сердца", как настоящий комсомолец, которым мне удалось немножко побыть.

В прокуратуре я оказался среди молодежи единственным москвичом и единственным "русским", или, скажем, говорящим по-русски без акцента. Остальные молодые сотрудники родились и научились говорить на Кавказе. Потом, через два года после меня в прокуратуру пришел еще один молодой "русский" москвич — Ринат Шамшутдинов. При этом все наши старшие товарищи были родом из разных областей Европейской части России, но не из Москвы и Питера, а из Рязанской, Саратовской, Владимирской областей, из Ставропольского и Краснодарского краев. К обилию молодых сотрудников-армян они относились спокойно, как к неизбежному явлению в условиях "перестройки", я же вызывал у старших товарищей некоторую настороженность. Один младший советник юстиции особенно внимательно на меня смотрел, потом как-то спросил: "А ты кто по национальности?" Я ответил.

"Что, и в паспорте написано "еврей"?" — уточнил советник. "В паспортах сейчас национальность не пишут", — ответил я юристу с высшим образованием. "Ну, а у родителей, что было написано, или в твоем свидетельстве о рождении?" — с некоторым даже раздражением уточнил свой вопрос советник.

"Отец — еврей, мать — еврейка". "Так и было написано?! — поразился советник. — Но ты понимаешь, что ты лишил себя всех высших чинов?!" Тут я перестал понимать, что он от меня хочет, просто смотрел на него, ничего не отвечая. "Ну, ладно, — сказал он. — Иди работай, потом поговорим". Года через три он снова спросил меня: "Скажи, Роман, а китайцы твоей национальности бывают?" Я был уже юристом второго класса, считался хорошим сотрудником и привык и к месту службы, и к людям. Поэтому я не напрягся от его глупой речи, как в первый раз, и ответил вопросом на вопрос: "А твоей национальности китайцы бывают?" Он уверенно ответил: "Нет!" — а я сказал: "И моей — нет!" Почему-то этот разговор запомнился, я порылся в Интернете и узнал, что мы оба ошибались. Оказывается, давным-давно группа евреев приехала в Китай, представилась мандарину, понравилась ему и осталась жить в Поднебесной, при этом все евреи получили китайские имена для удобства общения. Так что вопрос советника был не такой уж и глупый. А сто лет назад просвещенный король Сиама Рама V получил от своего друга русского царя Николая II подарок — отряд из двухсот русских гвардейцев для охраны королевского дворца. Командировка гвардейцев кончилась в 1920-м году, они побоялись возвращаться в Советскую Россию и попросили у короля разрешения остаться в Таиланде. Король согласился, выделил им деревню на севере страны, где они и зажили. Охрана королевского дворца