Коперник, два шага вперед [Василий Юлианович Агафонов] (fb2) читать постранично, страница - 2

вы?

— Автодорожный.

— Театральный.

— Стаканы есть? — коротко оборвал представительство плотный угрюмый рекрут. Александр задумчиво глянул в окно. Тянулись приземистые склады, бочки, запасные пути. Вспомнилась мать, ее теплая рука, сунувшая в последний момент двадцать пять рублей. Эта смешная, трогательная девушка Лена… Жизнь обваливалась. А он еще ни в чем не разобрался. Только что стали приходить по ночам жаркие строчки. Он мучительно просыпался. Старался записать. Утром вертел так и эдак, ничего не понимал. Шел в библиотеку, копался в каталогах, составлял многостраничные списки… Потом бросал все это. Он заблудился в вопросах. Устал искать ответы. Хватал мотоцикл. Мчался за город. Ветер тугой соленой перчаткой бил в лицо. А может это просто вульгарный химизм юности? Той, что объявляет себя постыдной россыпью "волканических" прыщей, и нету никаких вопросов? А одно беспокойство? Убери беспокойство и вопросы провалятся…

— Нет, казаки, никак не годится плыть по суху, — убеждал крупный усатый малый, племянник Довженко, вытаскивая из щегольской сумки с бегущими во всех направлениях кожаными стрелами, бутылку горилки. Совершенно убежденные казаки тут же подставили стаканы и кружки. Квадратная бутылка с пламенеющим перцем мгновенно пролилась до дна и даже перец был употреблен одним энтузиастом. "Что за напасть, — думал Саша, — племянники обступают со всех сторон. В школе — племянник Микояна, с его американскими фломастерами и роскошной глянцевой бумагой. В доме — племянник Рокоссовского, вкрадчивый, гладкий юноша, по субботам, вместе с эффектной мамой, отбывающий "к дяде" длинным черным лимузином. Знаки, знаки, но смысл их темен."

— А вы, Александр, не пьете? — Усы глядели строго, но доброжелательно.

— Увы, еще не сделал привычки.

— Напрасно, знаете ли, в тяготах походной жизни… впрочем будем уважать свободный выбор.

Ночью, когда поезд серой тенью бежал мимо глухих разъездов, редких подслеповатых фонарей, ошалело наезжающих станций с дымными, бедными, пьяными ресторанами, Саша одиноко сидел у неубранного столика. Утомленные рекруты давно спали на жестких полках, замостив под голову свитера, куртки, стоптанные ботинки. А он все так же пристально выглядывал безглазую ночь. Что ждет его впереди?!

В Уфе запомнилось только бетонное дно казармы, гулко отзывавшейся хриплым призывам сержантов, да побуревшие от "чая" глыбы снега вокруг промерзших сортиров.

— А этих в Алкино, — небрежным движением властной руки определил сухощавый полковник, — Борисенков их давно ожидает.

— Кто такой Борисенков?

— А черт его знает. Вероятно местный сатрап, наш будущий владетель. — Пронесся слух, что гражданскую одежду отбирают. Будто бы в целях дезинфекции.

— Так срочно одеть башкирское население. Отдать хотя бы за малые деньги.

— Старлей говорил, впереди большая станция с буфетом, — облизывая губы, пропел высокий красивый рекрут. Все одобрительно загудели.

— Эй, казаки, осмотритесь, внимательно осмотритесь. Вполне можно просуществовать в трусах и галошах. Местный поезд уже покидал уфимские пределы. Все сосредоточенно щупали свитера, пальто, мяли шапки. Только один приземистый малый с совершенно отекшим лицом равнодушно глядел в окно. Во всей его повадке, однако, чувствовалось полное удовлетворение. Кроме рваной лиловой майки, на нем сидел грязный солдатский бушлат. Галоши на босу ногу подвязаны бечевкой. Видимо он и высек руководящую идею.

Александр молча шел вагоном, держа свитер и шапку на вытянутой руке. Впереди слышался смех, шум.

— Ну, кому, кому, кому пальто, шапку на меху? Налетай, народ чесной, да пожертвуй на пропой! Он поравнялся с группой военных.

— Не желает ли, товарищ полковник, обновить гардероб? Очень добротный свитер, совершенно новая шапка, потрясающе дешево. Полковник не желал. Молчал намертво.

— Может вы. капитан? Молчал и капитан, но как-то менее увесисто.

— Редкое чувство дистанции. Но может погоны вводят в заблуждение? Скажем, в бане…

— Как дела, Саша?

— Высокие чины отвергают. Между тем дело шло бойко, и почти каждый вернулся с добычей. Скоро вынырнула и обещанная станция с буфетом. Если и не все были в галошах и майках, то общее дело обмена цивильного платья на туземную валюту совершилось вполне успешно. Рекруты весело галдели. Там и сям звенело стекло, глухо соединялись обливные кружки, набегала теплая волна дружества. Эй, кондовый, по-русски понимаешь? Скоро ли Алкино?

— Да чего спрашивать, не убежит.

— Это точно. И мы от него, ох как не скоро убежим! Сержанты рывком поднялись и зарысили вдоль скамей.

— Выходи, выходи. Строиться!

— Вот и легко на помине.

Паровоз тяжело вздохнул, свистнул жалостно, нехотя уполз прочь. В снегу, у развороченной кучи бревен, лениво копошились солдаты.

— Москвичи есть? — хмуро осведомился конопатый увалень в необъятном бушлате.

— А много ли надо?

— Да сколько не наберется, все неплохо