Южный Урал в эпоху Средневековья (V-XVI вв. н. э.) [Владимир Александрович Иванов] (pdf) читать постранично, страница - 3

известной
степени вынужденно — этническую карту Урало-Поволжья набра­
сывали довольно широкими мазками, зачастую напрямую следуя за
источником.
Впрочем, исследователи 1930-х — 1950-х гг. специально пробле­
мами этнической истории южноуральского населения в эпоху Сред­
невековья не занимались, а потому касались их вскользь, в контексте
своих более широких исследований. Тем более что на интересующей
нас территории (в частности, на территории современного Башкорто­
стана) систематических археологических исследований до середины
XX столетия не проводилось, а потому имевшийся к началу 50-х гг.
материал не был связан ни территориально, ни хронологически. Тем
не менее этот немногочисленный материал (Уфимские погребения,
Бахмутинский и Стерлитамакский (Левашовский) могильники) поз­
волил тогдашним исследователям высветить в этнической карте
региона два этнокультурных элемента: финно-угорский — в лесной
части современного Башкортостана и сармато-аланский — в ле­
состепных районах. И если первый рассматривался как результат
естественно-исторического развития местного прикамско-приуральского населения раннего железного века, то сходство погребального
инвентаря и обряда захоронений в Стерлитамакском могильнике
с инвентарем и обрядом салтовских некрополей (Салтовский, По­
кровский, Зливкинский) привели П. Ф. Ищерикова и Р. Б. Ахмерова
к выводу о переселении в VII-IX вв. на Южный Урал части аланских
племен из Прикаспия. Позже эту гипотезу поддержали в своих рабо7

тах С. И. Руденко, А. П. Смирнов и А. П. Чулошников [18, с. 170; 19,
с. 42-43; 134; 211, с. 19; 233, с. 27-29; 244, с. 46-50].
Одновременно материал Стерлитамакского (Л сватовского) могиль­
ника, соотнесенный с данными письменных источников ХП-ХШ вв.
(Венгерский Аноним, Юлиан, Карпини, Рубрук), дал толчок к даль­
нейшему развитию теории об уральской прародине древних вен­
гров, выдвинутой еще в конце XIX в. профессором Варшавского
университета, славистом и угроведом К. Я. Гротом [78]. Так, мос­
ковский археолог Н. Я. Мерперт высказал предположение о том, что
данный памятник наглядно иллюстрирует сведения средневековых
авторов об образовании у венгров накануне их движения на запад
в середине IX в. больших и воинственных племенных союзов, собст­
венно, и обеспечивших успешное завоевание венграми своей новой
родины на Дунае [212, с. 677]. Косвенно идею о древневенгерской
принадлежности Стерлитамакского могильника поддержал Р. Г. Кузеев, объяснявший уход древневенгерских (мадьярских) племен из
Приуралья появлением здесь ранних башкир (племена бурзян, усерган, тангаур), пришедших в южноуральские степи в IX в. в составе
печенежско-огузского союза племен [211, с. 30,33].
Идею о присутствии древних мадьяр-венгров на Южном Урале
в своих ранних работах разделял и Н. А. Мажитов (ныне — ее актив­
ный противник). Так, именно с «древними предками современного
венгерского народа», т. е. уграми, он связывал памятники выделен­
ной им бахмутинской культуры [185, с. 110; 189, с. 162]. Гипотезу
о присутствии алан на этнической карте Южного Урала I тыс. н. э. он,
кстати, тоже вначале поддерживал и связывал с ними исследованный
им Новотурбаслинский курганный могильник [187, с. 142].
Весь этот экскурс в далекую теперь уже историю начала архео­
логического изучения Башкирии мы совершаем для того, чтобы по­
казать читателю всю сложность и противоречивость осмысления
и интерпретации археологического материала, усугублявшиеся прямо
пропорционально его поступлению. В истории уральской археологии
1960-е — 1980-е гг. — это период интенсивного поиска и накопления
археологического материала по эпохе Средневековья на Южном Ура­
ле и прилегающих территориях. Именно в это время Н. А. Мажитовым была открыта и исследована основная масса памятников кушнаренковской и караякуповской культур, которые он сразу же трактовал
как древнебашкирские, поскольку, по его мнению, они представляли
собой разновидность памятников турбаслинской культуры, теперь
рассматриваемую автором уже как древнетюркскую (древнебашкир8

скую) [182, с. 70-71; 186, с. 57-60]. Ему возражал известный ураль­
ский археолог В. Ф. Генинг, связывавший «кушнаренковцев» и «караякуповцев» с уграми Зауралья и Западной Сибири [66, с. 124, 126,
128]. Дискуссия, продолжавшаяся несколько лет, фактически завер­
шилась в середине 1970-х гг., после исследования и публикации ка­
занским археологом Е. А. Халиковой материалов Больше-Тиганского
могильника на востоке современного Татарстана, с одной стороны,
являющегося памятником караякуповской культуры, а с другой —
обнаруживающим типологическую близость с древневенгерскими
могильниками на Дунае [271; 272; 274; 275]. После этого версию
В. Ф. Генинга — Е. А. Халиковой об угорской (древнемадьярской)
этнической принадлежности кушнаренковской и караякуповской
культур приняли большинство археологов Урало-Поволжья [подроб­
нее об этой дискуссии см. 107, с. 6-18].
В