До завтра [Мария Эджуорт] (fb2) читать постранично, страница - 3

борт корабля в самое то время, когда свита сходила на барки — и был весьма доволен своею исправностию. Когда уже проплыли около двух миль, мне вспало на мысль, что было бы очень хорошо срисовать китайские берега; в ту ж минуту я бросился за карандашом и бумагою — но, увы! карандаш и бумага остались в корабле на постеле. Желая всегда иметь их при себе, я держал то и другое в чемодане. На кануне ввечеру для памяти положил связку в головах; по утру, спеша одеваться, забыл ее, а слуги, ничего не зная о бумаге, взяли только чемодан. По крайней мере я постарался сделать некоторые замечания на бумажных лоскутках, не сомневаясь, что после можно будет весьма легко составить нечто полное, а рисунки сделать наизусть.

Мы приехали в Пекин, где поместились в великолепном доме, однако ж нам не дозволяли выходить со двора ни на один шаг. Нас посещали мандарины, о которых совсем нечего писать. Они беспрестанно делали нам одни и те же приветствия, так что даже переводчикам надоело повторять, что уже много раз говорено было. Довольно сказать, как один из мандаринов входит в комнату, как поздравляет, как машет опахалом, пьет чай; все один на другого совершенно походят. Я начал уже думать, что не стоило труда ездить так далеко, чтоб увидеть то, о чем можно иметь достаточное понятие, посмотревши несколько раз китайские тени? Один только человек, которого я видел, заслуживает внимание: он говорил по-французски и не походил на мандаринов. Это был экс-иезуит, прежний миссионарий, которой, отправляя свою должность, умел понравиться двору и вступил в службу. Сколько этот казался занимательным, столько прочие были несносны. Мне удалось расспросить его о свойствах и нравах китайцев. Я не мог насытиться его беседою, столь была она приятна и поучительна!

Наконец нам объявлено, что император ожидает посольства в Еголе^[1]. Мысль об описании садов сего очаровательного жилища пробудила мои таланты. Я вознамерился описать их слогом пиитическим, но так, чтобы в нем светились исторические, философические и моральные картины китайского государства.

Приехали в Егол. Тут занялись приготовлениями к аудиенции; к тому еще не было удобного места для писанья, и я не мог разложить дорожных своих замечаний. Карманы мои были наполнены бумажными лоскутками, на которых я сокращенно записывал свои наблюдения. Не один раз рождалась во мне охота привести их в порядок — но никогда не удалось того сделать. Написанное карандашом большею частию стерлось. Несмотря на то, я собрал, что можно было, и все спрятал с подушками в чемодан; казалось, что записки мои долженствовали быть сбережены в целости.

Спустя несколько дней посольству велено обратно ехать в Пекин. Прибывши в сию столицу, мы тотчас получили другое повеление немедленно выехать из китайского государства. Насилу удалось нам выпросить себе двудневную отсрочку.

Во все время путешествия из Пекина в Кантон я был нездоров и чувствовал нужду в отдыхе; сверх того пришла мне охота ловить удою рыбу; в хорошую погоду большую часть дня проводил я в сей невинной забаве. Однако ж я не забывал и о том, что надлежало привести в порядок мои замечания. Много раз я принимался за чемодан; но можно ли на корабле думать об ученых трудах, которые требуют тишины и спокойства? можно ли писать при беспрестанном крике матросов, при частых посещениях, и всегдашних забавах пассажиров? Наконец мы приплыли к берегам Англии, — а я не вынимал ни разу своих лоскутков, на которых большая часть письма уже стерлась.

Несмотря на то, я тешился мыслию, что приехавши домой, на досуге успею все сделать. В первые дни не было ни минуты свободной: посещения за посещениями! Множество любопытных не давало мне покоя, всем хотелось разговаривать с человеком, приехавшим из Китая. Мог ли я быть нечувствителен к таким домогательствам? Мне казалось, что неприлично сидеть запершись тогда, как имею случай наслаждаться удовольствием самолюбия и пользоваться обстоятельствами, которые заставляют людей просвещенных и знатных искать знакомства со мною. Отец мой беспрестанно напоминал о сочинении, потому особливо, что многие молодые люди, бывшие при посольстве, готовились издавать описания своих приключений в путешествии. Мы знали, что кому прежде удастся выдать такое сочинение, тот более всех получит прибыли.

Недели чрез две после нашего приезда объявлено чрез газеты, «что Описание путешествия посольства в Китай отдано уже в печать. Оно содержит в себе любопытные подробности о деяниях, нравах и обыкновениях китайцев, о городах, зданиях, садах и проч.». Отец мой побледнел от гнева, прочитавши сие известие. «Вот несчастные следствия привычки откладывать все до завтра! — сказал он. — К чему служат способности, таланты! Для чего потеряны издержки на воспитание! Проклятая лень, ты всему причиною!»

Сей упрек сильно тронул меня; я уверил батюшку, что с завтрашнего дня прилежно займусь работою и окончу ее в короткое время. В самом деле на другой