Прекраснейший текст! Не текст, а горький мёд. Лучшее, из того, что написал Михаил Евграфович. Литературный язык - чистое наслаждение. Жемчужина отечественной словесности. А прочесть эту книгу, нужно уже поживши. Будучи никак не моложе тридцати.
Школьникам эту книгу не "прожить". Не прочувствовать, как красива родная речь в этом романе.
Интереснейшая история в замечательном переводе. Можжевельник. Мрачный северный город, где всегда зябко и сыро. Маррон Шед, жалкий никудышный человек. Тварь дрожащая, что право имеет. Но... ему сочувствуешь и сопереживаешь его рефлексиям. Замечательный текст!
Первые два романа "Чёрной гвардии" - это жемчужины тёмной фэнтези. И лучше Шведова никто историю Каркуна не перевёл. А последующий "Чёрный отряд" - третья книга и т. д., в других переводах - просто ремесловщина без грана таланта. Оригинальный текст автора реально изуродовали поденщики. Сюжет тащит, но читать не очень. Лишь первые две читаются замечательно.
прежде чем моё сердце тоже пронзит пуля убийцы позади. У меня не было сил отбиваться от каменной хватки всё ещё живого и хрипящего от боли в израненном животе мужчины. Он умирал, не давая сделать шагу и мне. Может, ничего не осознавал сейчас. Я бы с простреленным животом тоже мало о чём думала.
Выстрел!
Я вздрогнула, наклонилась к кровавой груди того, из-за кого умру, и выдохнула, когда пуля просвистела где-то совсем высоко. Не зная, что делать, и есть ли в этом смысл, я рванула край своей футболки, свернула кусок ткани в несколько слоев и прикрыла его рану.
Нам всё равно умирать. Зачем она мне. А так я буду знать, что пыталась помочь.
— Догнать! — чёткий приказ и быстрые шаги за спиной.
Я закусила губу от ужаса. Мимо тенями проскочили несколько силуэтов. Так быстро!
Рядом со мной остановились начищенные до блеска чёрные лакированные туфли. От них шли вверх брюки, пересекающиеся у колена плащом.
Страх заставил меня зажать рану сильнее. Делала ли я от этого хорошо? Неизвестно никому. И не станет. Но главное… почему меня до сих пор не застрелили?!
— Кэсс Хайнфил, — низкий насмешливый голос, — я рад.
Выстрел!
Голова ещё секунду назад хрипящего лысого мужчины превратилась в… меня затошнило. Лоб коснулся разомкнувшейся на моей руки Кэсса.
— Пойдём, — продолжил мужчина над головой, — Рэффи, вставай.
Я поняла, что обращались ко мне. Именно поэтому решила откликнуться на собственное исковерканное имя. Язык, казалось, прилип к небу, слипшись с ним так же крепко, как ресницы от слез.
Передо мной появилась рука в белой кожаной перчатке. Идеально белой.
— Ты портишь её, — беззлобно поторопил меня он, — поднимайся.
— Ч-что порчу? — прошептала я.
Даже это было очень тяжело сейчас.
— Саму себя, — хмыкнул он, вздёрнув меня на ноги движением всё той же руки, — идём. Догоним остальных.
Белая кожаная перчатка. У него был вид мужчины лет тридцати. Строгого. С широкими бровями, носом с горбинкой, волевым подбородком и карими глазами. Но не такими, какие бывают у всех. В моём сравнении коричневый в них смешался с кровью от безжалостного убийства сейчас и тех, что он уже совершал, породив оттенок, который невозможно было описать словами. Цвет смерти.
— Я не хочу умирать, — не сдержала всхлипа, глядя в его глаза, и судорожно поднималась, опираясь дрожащей рукой на белую перчатку.
Мужчина сперва замер, затем придирчиво осмотрел меня, а после дёрнул ближе к себе, сжав в тугих крепких объятьях и прошептав на ухо:
— Untersuchung.
Я шагнула дальше от него, аккуратно вынула свою ладонь из его и медленно попятилась, наблюдая за сменой эмоций на его лице. Сомнение его прерывалось негодованием и удивлением. Несколько раз в независимой последовательности.
— Рэффи, — нахмурился он, — это не хорошо.
Я мотнула головой. Так же опасливо и не сбивая шагов.
— Меня зовут Ауфэр, — голос дрогнул и был ужасно осипшим, — простите, но для вас только так.
От него послышался хмык, а после кивок.
— Я прощаю тебя, Рэффи. Neustart.
В голове осталась только одна мысль — бежать! Я дёрнулась.
— Нет? — удивился вновь мужчина, — Traum.
Ноги подкосились. Я успела запомнить приближающуюся землю, прежде чем в глазах стало темно.
***
Легкая ненавязчивая мелодия проникала в уши. Колёсная лира, кажется. Смутно знакомый мотив. Хм. Кажется, кто-то повторял мне об этом совсем недавно. А я смеялась и восхищалась тому, как музыка плавно выходит из деревянного ящика.
У него был талант. Он называл это блажью.
Я открыла глаза и взглянула на источающую звук колонку у самого окна. Неживая мелодия будто только от осознания начала вгрызаться в голову калибром толстой столовой вилки с посеребрённым основанием.
— Я велел тебе спускаться, Рэффи, — беззлобно сказал, поправляя воротник рубашки, мужчина, — а ты решила заняться прослушиванием старья. Ничего нового, — он усмехнулся, — ты же понимаешь, что если ты не встанешь и не начнешь одеваться, то мы опоздаем.
Он только что вышел, кажется, из ванной и подошёл к оцепенело лежащей на кровати мне. Я и представить не могла, что мне сейчас делать и что отвечать. Стоило бы придумать какой-то банальный ответ, однако в голове вертелись странные образы. Например, отсутствующие на его руках белые перчатки.
Догнали ли они ту девушку, которая меня спасла? Жива ли она?
— Волосы… мокрые, — только и произнесла я, наблюдая за тем, как с бронзовых прядей капает влага, делая недавно выправленный ворот сырым.
Он едва заметно повёл бровью, приблизился к кровати и навис надо мной, вытянув вперед руки. Я ждала чего угодно, но не этого.
— Запонки, Рэф, — указал подбородком на прикроватную тумбу он.
На ней обнаружилась небольшая шкатулка.
Заставлять себя садиться было тяжело. Настолько же непросто, как открывать трясущимися руками коробочку, доставать из неё заколки и примерять их сперва к одной его руке, а после — другой.
— Волнение перед речью? — его губы
Последние комментарии
19 часов 22 минут назад
1 день 5 часов назад
1 день 18 часов назад
2 дней 1 час назад
2 дней 2 часов назад
2 дней 3 часов назад