Часть четвертую я слушал необычайно долго (по сравнению с предыдущей) и вроде бы уже точно определился в части необходимости «взять перерыв», однако... все же с успехом дослушал ее до конца. И не то что бы «все надоело вконец», просто слегка назрела необходимость «смены жанра», да а тов.Родин все по прежнему курсант и... вроде (несмотря ни на что) ничего (в плане локации происходящего) совсем не меняется...
Как и в частях предыдущих —
подробнее ...
разрыв (конец части третьей и начало части четверной) был посвящен очередному ЧП и (разумеется, кто бы мог подумать)) очередному конфликту с новым начальственным мразматиком в погонах)). Далее еще один (почти уже стандартный) конфликт на пустом месте (с кучей гопников) и дикая куча проблем (по прошествии))
Удивила разве что встреча с «перевоспитавшейся мразью» (в роли сантехника) и вся комичность ситуации «а ля любовник в ванной»)) В остальном же вроде все как всегда, но... ближе к середине все же наступили «долгожданные госы» и выпуск из летного училища... Далее долгие взаимные уговоры (нашего героя) выбрать «место потеплее», но он (разумеется) воспрининял все буквально и решил «сунуться в самое пекло».
Данный выбор хоть и бы сделан «до трагедии» (не буду спойлерить), но (ради справедливости стоит сказать, что) приходится весьма к месту... Новая «локация», новые знакомые (включая начальство) и куча работы (вольно, невольно помогающяя «забыть утрату»). Ну «и на закуску» очередная (почти идиотская) ситуация в которой сам же ГГ (хоть и косвенно, но) виноват (и опять нажравшись с трудом пытается вспомнить происходящее). А неспособность все внятно (и резко) проъяснить сразу — мгновенно помогает получить (на новом месте службы) репутацию «мразоты» и лишь некий намек (на новый роман) несколько скрашивает суровые будни «новоиспеченного лейтенанта».
В конце данной части (как ни странно) никакого происшествия все же нет... поскольку автор (на этот раз) все же решил поделиться некой «весьма радостной» (но весьма ожидаемой) вестью (о передислокации полка, в самое «пекло мира»)).
Часть третья продолжает «уже полюбившийся сериал» в прежней локации «казармы и учебка». Вдумчивого читателя ожидают новые будни «замыленных курсантов», новые интриги сослуживцев и начальства и... новые загадки «прошлого за семью печатями» …
Нет, конечно и во всех предыдущих частях ГГ частенько (и весьма нудно) вспоминал («к месту и без») некую тайну связанную с родственниками своего реципиента». Все это (на мой субъективный взгляд)
подробнее ...
несколько мешало общему ходу повествования, но поскольку (все же) носило весьма эпизодический характер — я собственно даже на заморачивался по данному поводу....
Однако автор (на сей раз) все же не стал «тянуть кота за подробности» и разрешил все эти «невнятные подозрения и домыслы» в некой (пусть и весьма неожиданной) почти шпионской интриге)) Кстати — данный эпизод очень напомнил цикл Сигалаева «Фатальное колесо»... но к чести автора (он все же) продолжил основную тему и не ушел «в никуда».
Далее — «небрежно раздавленная бабочка Бредберри» и рухнувший рейс. Все остальное уже весьма стандартно (хоть и весьма интересно): новые залеты, интриги и особенности взаимоотношения полов «в условиях отсутствия увольнений» и... встреча «новых» и «бывших» подруг ГГ (по принципу «то ничего и пусто, то все не вовремя и густо»)) Плюсом идет «встреча с современником героя» (что понятно сразу, хоть это и подается как-то, как весьма незначительный факт) и свадьма в стиле «колхоз-интертеймент представляет» и «...ах, эта свадьба пела и плясала-а-а-а...» (в стиле тов.П.Барчука см.«Колхоз»)).
Концовка (как в прочем и начало книги) «очередное ЧП» (в небе или не земле). И ведь знаю что что-то обязательно будет... И вроде уже появилось желание «пойти немного отдохнуть» после части третьей... Ан нет!)) Автор самым циничным образом «все же заставил» поставить следующую часть (я то все слушаю в формате аудио) на прослушку. Так что слушаем дальше (благо пока есть «что поесть»))
волосы.
– Погрустили – довольно. Есть-то хочешь?
– Хочу, – сказал мрачно Агей. – Когда домой шел, грозил сам себя три дня голодом морить. А улица так вкусно пахнет, что даже в животе запищало.
– Никогда не давай зароков. Почему – долго объяснять, да я и не сумею объяснить. Запомни просто: тетка Мария не велела зароков давать, а она знала, что говорит.
И такая тень легла у Марии Семеновны под глазами, что Агею зябко стало, а она уже улыбалась.
– Улица, говоришь, вкусно пахнет? Так ведь завтра День пирога.
– День пирога?
И календарях такого праздника нет. Это праздник нашей Приморской улицы. Завтра увидишь. Я тебе и цветы приготовила.
– Какие цветы?
– Так промеж нами положено: женщины пироги пекут, а мужчины цветы несут.
День пирога
Утром на улице было как на праздничной кухне: запахи уж и не питали, а ходили хороводами. Встречные люди хитро поглядывали друг на друга и улыбались. Ведь в каждом доме у каждого очага совершалось вкусное таинство.
Из громкоговорителей ясно, чисто, до мурашек, пропела вдруг волшебная труба и пролилась, как золотой дождь, «Песнь петушка», залетевшая на берега Черного моря из-за океанских далей.
В школе тоже что-то было не так. Агей сначала не понял, а вошел в класс – наполовину пуст. Ни одной девочки.
– Ребята! – ахнул Вова с первой парты. – А ведь Вячеслава-то Николаевича нет… Что будем делать?
– А что мы должны делать? – спросил Агей Огнева.
– Петь и дарить цветы.
Перед классом вышел Борис Годунов.
– Братцы! Новую песенку слыхал. Песенка тихая, но главное, припев у нее простой: «Тру-лю-лю! Тру-лю-лю! Тру-лю-лю!» Чтоб у каждого была гитара и – тру-лю-лю! Остальное беру на себя. Прорепетируем. – И, отбивая пальцами ритм по учительскому столу, он негромко запел:
Пробудилась лягушечка к жизни –
Изумруд среди черной воды.
У лягушечки нет укоризны
На морозы, на ветры, на льды.
Взмахнул руками, и ребята нежданно стройно подхватили:
Тру-лю-лю! Тру-лю-лю! Тру-лю-лю!
– Хорошо, – похвалил Годунов. —
Голосок немудрен после стужи,
Чуть урчит. Но добреет душа.
И дрожат засиневшие лужи,
И травинка на радость взошла.
– Тру-лю-лю! Тру-лю-лю! Тру-лю-лю! – Агей грянул вместе со всеми.
– Тихо-о-о! – Годунов махнул перед грудью руками. – Теперь о форме одежды. Верх и низ – черный, на груди у каждого алая живая роза. Розы в честь праздника бабки будут продавать по рублю, но уж… разоримся.
– Не учимся, что ли, сегодня? – спросил Агей.
– Чудак! – засмеялись ребята. – Сегодня День пирога.
Годунов скомандовал:
– Ребята, по домам! В одиннадцать пятьдесят пять каждому быть за своей партой, без портфеля, но в полном параде.
В двенадцать ноль-ноль дверь класса отворилась и три грации с золотыми коронами на головах: Крамарь, Чудик, Ульяна – вошли с подносом, на котором весело громоздились совсем крошечные пирожки.
– Отведайте.
Откуда только степенность взялась в семиклассниках?! Не через голову друг друга, не гурьбой, без гогота, без воплей, выходили, брали двумя пальчиками, отведывали.
– А теперь пожалуйте!
Пожаловали. Встали рядком и пошли за девочками в зал.
– Вкусно, – шепнул Агей Годунову.
– Это же наши девочки! – В голосе Годунова звучала «собственная» гордость.
В зале по стенам стояли столы, а на столах!!! Пирог шестиклассниц был в виде толстой румяной свиньи, окруженной множеством румяных поросяток.
Семиклассницы ударились в лирику. Седьмой «А» напек «лебедей», «Б» – морского царя в окружении морских звезд. Пирог родного «В» изображал почему-то «Фудзияму».
– Наши – во! – толкнул Годунов Агея.
Заиграли невидимые гусли, мгновение тишины, всего мгновение, и ребята дружно, не жалея голосов, грянули «Славу».
Потом каждый класс выступил со своим номером.
«Тру-лю-лю!» седьмого «В», их черные костюмы, их розы очень всем понравились.
Цветы мальчики подарили девочкам и учителям.
У Агея сердце дрогнуло, когда он подошел к столу своих семиклассниц. Он хотел положить цветы перед Крамарь, но увидал, что у нее в руках уже целая охапка. Он подарил букет Чхеидзе.
– А теперь пошли мой цветок дарить, – сказал Годунов, в руках у него была коробка.
– Екатерина Васильевна!
Она обернулась.
– С праздником, мальчики.
– Это вам, – сказал Годунов.
– Мне?! – Екатерина Васильевна вспыхнула, и ее белые волосы стали еще белее, нежнее. – Что здесь?
– Я прямо с горшком, – сказал Годунов, поднимая крышку.
– Орхидея! – ахнула Екатерина Васильевна. – Годунов, милый, да откуда же у тебя такое чудо?
– Саженец брат привез, а я вырастил.
– Какие же вы удивительные у нас! Как мало мы вас знаем! – ахала Екатерина Васильевна.
– Бежим! Пировать пора! – шепнул Годунов Агею.
Пир был на весь мир. На пиру вдруг объявился Вячеслав Николаевич.
– Что-то вас не видно было? – удивилась Валентина Валентиновна.
– Я прямо с поезда… Ну, как
Последние комментарии
1 день 1 час назад
1 день 4 часов назад
2 дней 1 час назад
2 дней 1 час назад
2 дней 7 часов назад
2 дней 11 часов назад