Мыслемокот. Рассказы-фантасмагории [Геннадий Владимирович Тараненко] (fb2) читать постранично, страница - 4

море, солнце, космос – сплошное Я. А я думал, что там они. Ошибался… Только сейчас понял, как глубоко ошибался.

Мои желания? А теперь они стали мне неинтересны. Зачем они вообще нужны, если я могу всё заполучить в один миг. Подумал, представил, и вот оно…

Как в ресторане – на тарелочке с золотой каёмочкой. Официант подходит, словно плывёт. Нет, он действительно плывёт, не касаясь пола, с перекинутой через руку салфеткой, одетый во всё белое.

– Чего изволите-с?

А я так, откинувшись по-барски на кресле:

– Неси, что у вас есть, и подороже!

Вдруг понимаю – перед кем я выкаблучиваюсь… Перед собой? Ведь официант – тоже Я. Такой же Я, как и всё остальное. Становится страшно. Действительно страшно. Если сущее воспроизведено мною, тогда жизнь и смерть – лишь игра в крестики-нолики. Вот здесь ставится нолик, то есть такая круглая пузатая жизнь. А вот там ставится крестик. В этой клеточке будет значиться день моей смерти.

Фу! Лучше я передвину крест за игровое поле. Не желаю портить себе настроение. Ведь, может, то, что я здесь наплёл, – лишь выдумка моего фантасмагорического сознания…

В это время поезд «Москва – Новороссийск», выбравшись из тёмного каменного тоннеля, расположенного между станциями «Тоннельная» и «Верхнебаканская», замедляя ход, приближается к конечной. Пассажиры, высунув длинные носы из окон, пытаются поймать в редких потоках ветерка запах Чёрного моря. Они предвкушают, что уже скоро откроется панорама Новороссийского порта, с длинными цаплями-кранами, склонёнными перед грузовыми судами и вереницами разноцветных товарных контейнеров, ожидающих погрузки. Главное, что граждане отпускники вот-вот увидят кусочки долгожданного моря, для встречи с которым целый год копили деньги.

Темнота тоннеля и затем яркий свет немного утихомиривают мои фантазии. Я чувствую, как обычное состояние возвращается ко мне. Быстрее из Новороссийска в Геленджик на такси. Уже через час брошу чемоданы в доме, и на набережную. Желания опять меня подхватят, уволокут в простой, понятный мир, и я разделюсь на «Я» и «Они».

– Ну что, тебя теперь можно оставить в одиночестве? – опять возникает мой внутренний голос.

– Да, сделай одолжение, – отвечаю с нетерпением. – Мне сейчас не до тебя.

Вдалеке раздаётся голос дикторши на вокзале:

– Скорый поезд «Москва – Новороссийск» прибывает на второй путь.

«Неужели эта тётенька с металлическими интонациями в объявлении – тоже плод моих мыслей?» – подумалось мне.

– Мужчина в пятом вагоне, в третьем купе, не отвлекайтесь, – произносит мадам откуда-то сверху.

Мужчина в пятом вагоне, в третьем купе, как вы поняли, – это я, а что для всего остального… Вам судить.

Пустота

Пустота охотится за человеком, настигает и съедает его.

Ибо человек слаб и не в силах ей противостоять.

Но Бог дал нам слабость не для того, чтобы мы стали жертвами.

А для того, чтобы через слабость мы почувствовали могущество Всевышнего.

И стали такими же сильными, как Он.

Пустота накрыла меня внезапно, без предупреждения, выбежав из-за угла. Она вытащила огромный револьвер, заряженный пустыми пулями, и – «Бах!» – выстрел.

Серебристый металл с запахом оружейной смазки вонзился в моё сердце. Разорвавшись, пуля выпустила наружу миллионы прозрачных микробов, от которых веяло холодом и бездушием. Микроскопические твари вцепились в мою плоть и с победоносными криками начали целенаправленно поедать её, с чувством брезгливости выплёвывая непрожёванные кусочки.

Пространство внутри меня постепенно пустело, превращаясь в тлен, а затем совсем исчезло из видимости в материальном мире. Ветер, почувствовав свободу, решил прогуляться на этом просторе, напевая морскую матерную песню, которую подхватывали радостные, наевшиеся от пуза микробы. Ощутив прилив свежего воздуха, они начали размножаться, расширяя площадь пустоты.

Было настолько зябко и одиноко, что захотелось стать ещё более несчастным и ненужным для окружающего мира, в котором моё тело нашло временный приют.

И мне это удалось. Я превратился в чёрную точку, утонувшую на бескрайнем белом листе бумаги. И достигнув самого дна падения, почувствовав стопами склизкий песок вперемешку со змеящимися водорослями, я оттолкнулся от грунта, всплыв обратно на поверхность.

Солнце ударило в глаза, как родители бьют своего ребёнка по щеке, чтобы он не творил глупостей. Мир, окрашенный исключительно в тёмные тона, посветлел, улыбнувшись мне доброй улыбкой. Микробы, с удивлением увидевшие перемену, перестали быть микробами и превратились в муравьёв, восстанавливающих разрушенное жилище. Пустота, поняв, что не справилась с жертвой, махнула на меня рукой и ушла туда, откуда пришла.

Я остался один, поняв, что моё существование даровано Богом, и, значит, имеет смысл. А Пустота, стрелявшая в меня – всего лишь точка, после которой начинается следующее