Потерявшаяся Таня [Анна Александровна Чеченкова] (fb2) читать постранично, страница - 2

накидка была в его сумке все это время, и никуда он за ней не бегал.

Эти воспоминания помогли ей немного отвлечься от своих переживаний. Все-таки и что-то нежное, трепетное, теплое есть в ее воспоминаниях, связанных с метро. Она унеслась в прошлое и даже не заметила, что чуть не проехала свою станцию.

Метро теперь было больше, сложнее, но она щелкала его как детские задачки по математике. Теперь все эти цветные ветки, причудливые круги, десятки станций и пересадки казались ей чем-то элементарным. Наверное, она стала умнее, добавилось жизненного опыта, поэтому теперь эта схема метрополитена ее не пугала. И хоть она не так часто бывала в столице, ее подземный город был ей хорошо знаком. Да и дочка закачала приложение, которое буквально озвучивает каждый шаг.

«У нее глаза бешеные! Таня, прости, пожалуйста. Таня, возьми мои руки», – вновь этот тихий, но до боли знакомый голос в голове. Невольно она коснулась ладонями своих плеч и ужаснулась – такие холодные.

Она не могла себе позволить даже допустить мысль о том, что что-то подобное повторится вновь. Ей не девятнадцать лет. У нее у самой есть дети. Как она может вспоминать то, что было тогда, и бояться повторения тех событий?

Набрав в легкие побольше воздуха, она вышла из вагона и пошла на пересадку. Еще совсем немного, только бы доехать.

Вне вагона она чувствовала себя безопаснее. Не было давящих стен, ничего пугающего. Головой она понимала, что и в поезде с ней ничего не произойдет, но что-то в сознании щелкало вместе со звуком закрывающихся дверей.

Она влилась в поток спешащих людей и попыталась подстроиться под их темп. Но жизнь в маленьком курортном городке, размеренность и нетерпимость к толпам не помогали ей в этом. Она старалась идти быстро, не останавливаться по пустякам, не толкаться с прохожими и просто следовать своему пути. Но как будто, чем больше она старалась, тем чаще ее выбрасывало за борт этого судна.

Дочка легче адаптируется в этом ритме. Часто бесится, когда мать не поспевает или тормозит чтобы что-то рассмотреть.

– Мам! Будешь так плестись, будем походить на туристов, – злилась дочь и брала маму за руку, чтобы заставить ее идти быстрее.

– И что в этом плохого?

– Ух! Просто давай немного активнее, пожалуйста.

А она никогда не любила спешить. Дочка даже гуляет быстрым шагом, и чтобы ее хоть немного притормозить, приходится брать ее под руку и быть для нее своеобразным якорем. Но сейчас, когда потребность выбраться из этого места с каждой минутой все возрастала, она была готова играть по правилам метрополитена.

Быстро-быстро. Ножки в красных босоножках поспевали за другими, хоть и явно протестовали против такого темпа. Но в какой-то момент вопреки здравому смыслу они вдруг остановили движение.

Музыка была ее слабостью, ее жизнью в какой-то степени. Столько лет даровано этому искусству, столько сил, энергии, любви. Возможно, именно поэтому, имея такую тесную связь, она и заставила ее остановиться посреди метрополитена, позабыв про свой страх.

На четко обозначенном месте у стены играли молодые ребята на музыкальных инструментах. Что-то современное, наверное, дочь бы точно узнала мотив. Их исполнение было далеко не высоким, элитарным искусством, но слушать все равно приятно. Вот так вот остановиться и вспомнить, как в ее руках когда-то был аккордеон, и как стояла она с ним на месте этих ребят.

– Не проходите мимо! Дамочка, дорогая, душенька, помогите бедным студентам музыкантам копеечкой! – Ваня в своей излюбленной манере приставал к прохожим, держа дырявую фуражку в руках, и заставлял музыкантов смеяться.

Удивительно, как этот дурак вообще к ним привязался, будучи далеким от какой-либо музыки. Его максимум – это мимо нот под градусом проорать Цоя. Но он был веселый, умел расположить к себе, да и дела с его внедрением у группы пошли лучше.

У них была странная компашка из студентов музыкантов, которым очень хотелось хоть как-то зарабатывать на своем творчестве. И единственное, что они придумали – это, конечно, концерты в метро. Холодно, инструменты расстраивались, милиция то и дело прогоняла, а они все равно возвращались. Такие они эти музыканты.

Она была в их группе настоящей изюминкой. Хрупкая девчушка, играющая на большом аккордеоне, так еще и вокалистка. Половина успеха как минимум лежала на ее маленьких плечах.

Это было для них хобби, развлечение, не более. Они хорошо понимали, что больших денег так не заработать. Но московский метрополитен привлекал их своей акустикой, аудиторией, неким уютом, в котором хотелось творить. Именно поэтому они приходили и играли на радость прохожим.

В тот день они тоже выступали. Она была без аккордеона, лишь пела. Будто знала, чем закончится их концерт. Сейчас ей и не вспомнить, что была за песня в тот момент, когда Ванька подбежал к ним, одним рывком надел фуражку на голову и закричал: «Ребята, сматываемся. Танька, беги».

В очередной раз на них положили глаз стражи закона, только вот тогда все было не как обычно. Ваня что-то