Часть вторая продолжает «уже полюбившийся сериал» в части жизнеописания будней курсанта авиационного училища … Вдумчивого читателя (или слушателя так будет вернее в моем конкретном случае) ждут очередные «залеты бойцов», конфликты в казармах и «описание дубовости» комсостава...
Сам же ГГ (несмотря на весь свой опыт) по прежнему переодически лажает (тупит и буксует) и попадается в примитивнейшие ловушки. И хотя совершенно обратный
подробнее ...
пример (по типу магического всезнайки или суперспеца) был бы еще хуже — но все же порой так и хочется прибавить герою +100 очков к сообразительности))
В остальном же все идет без особых геройств и весьма планово (если не считать очередной интриги в финале книги, как впрочем было и в финале части первой)). Но все же помимо чисто технических нюансов службы (весьма непростой кстати...) и «ожидания экшена» (что порой весьма неоправданно) — большая часть (как я уже говорил) просто отдана простому пересказу «жита и быта» бесправного существа именуемого «курсант»))
Не знаю кому как — но мне данная книга (в формате аудио) дико «зашла»)) Так что если читать только ради чтения (т.е не спеша и не пролистывая страницы), то и Вам (я надеюсь) она так же придется «ко двору»))
Как ни странно, но похоже я открыл (для себя) новый подвид жанра попаданцы... Обычно их все (до этого) можно было сразу (если очень грубо) разделить на «динамично-прогрессорские» (всезнайка-герой-мессия мигом меняющий «привычный ход» истории) и «бытовые-корректирующие» (где ГГ пытается исправить лишь свою личную жизнь, а на все остальное ему в общем-то пофиг)).
И там и там (конечно) возможны отступления, однако в целом (для обоих
подробнее ...
вариантов) характерно наличие какой-то итоговой цели (спасти СССР от развала или просто желание стать гораздо успешнее «чем в прошлый раз»). Но все чаще и чаще мне отчего-то стали попадаться книги (данной «линейки» или к примеру попаданческий цикл Р.Дамирова «Курсант») где все выстроено совсем на других принципах...
Первое что бросается в глаза — это профессия... Вокруг нее и будет «вертеться все остальное». Далее (после выбора любимой темы: «медик-врач», военный, летчик, милиционер, пожарный и пр) автор предлагает ПРОСТО пожить жизнь героя (при всех заданных условиях «периода подселения»).
И да — здесь тоже будут всяческие геройства, свершения и даже местами прогрессорство (куда уж без него), но все это совсем НЕ является искомой целью (что-то исправить, сломать или починить). Нет! Просто — каждая новая книга (часть) это лишь очередная «дверь», для того что-бы еще чуть-чуть пожить жизнь (глазами героя).
И самое забавное, что при данном подходе — уже совсем не обязательны все привычные шаблоны (использовав которые писать-то в принципе трудновато, ибо ГГ уже отработал «попаданческий минимум», да и что к примеру, будет делать генсек с пятью звездами ГСС, после победы над СаСШ? Все! Дальше писать просто нет никакого смысла (т.к дальше будет тупо неинтересно). А тут же ... тут просто поле не паханное)) Так что «только успевай писать продолжение»))
P.S Конкретно в этой части ГГ (вчерашний школьник) «дико щемится» в авиационное училище — несмотря на «куеву тучу» косяков (в виде разбитого самолета, который ему доверили!!!) и неких «тайн дома …» нет не Романовых)) а его личного дома)).
Местами ГГ (несмотря на нехилый багаж и опыт прошлой жизни) откровенно тупит и все никак не может «разрулить конфликт» вырастающий в очередное (казалось бы неприодолимое препятствие) к заветной цели... Но... толи судьба все же милостива к «засланцу», то ли общее количество (хороших и желающих помочь) знакомых (посвященных в некую тайну) все же не переводится))
В общем — книга (несмотря на некоторые шороховатости) была прослушана на «ура», а интрига в финале (части первой) мигом заставило искать продолжение))
бессмысленный взгляд окаменевших людей. Из погасших, неподвижных глаз глядела смерть. Гробовая тишина казалась невыносимой. Он чувствовал, что барабанные перепонки не выдерживают ее. В ужасе он зажал уши ладонями.
И тут послышались звуки шагов. Надежда сразу поборола отчаянье.
Радость: «Видимо, кто-то остался в живых!» — постепенно вдохнула жизнь в тело, он повернулся, всматриваясь туда, откуда доносились звуки шагов.
И никого не увидел — одни каменные истуканы заполонили улицу.
Шум шагов нарастал.
А может быть, не шагов?
Все равно, что бы там ни было, лишь бы в этом окаменевшем, мертвом городе увидеть нечто живое.
Нет, это действительно были звуки чьих-то шагов. Кто-то быстро и энергично приближался к академику. Вот он уже где-то здесь, совсем рядом, отчего же никого не видно?
И вдруг не более чем в пяти шагах академик увидел очень молодого человека, высокого, ладного, крепко сбитого. Длинные и прямые каштановые волосы, крупные светло-карие глаза и нос с небольшой горбинкой придавали лицу выражение наглой самоуверенности.
Он шел неторопливым, но твердым шагом. Шел не сводя глаз с академика. У него был такой грозный взгляд, что вместо радости Давида Георгадзе обуял страх. Как будто именно этот юноша выключил солнце, парализовал жизнь на всей планете и сейчас с гневным недоумением вглядывался в старика, не понимая, как тот избежал общей участи. Звуки шагов оборвались. Подбоченясь, юноша стоял перед академиком, пристально глядя в его глаза. Он был на голову выше Давида Георгадзе. Два острых лазерных луча, исходящие из его зрачков, беззастенчиво шарили по клеткам головного мозга старого ученого.
Ноги Давида Георгадзе подкосились, он чувствовал — еще немного, и он упадет.
Внезапно, как будто солнце включили снова, улицу залил золотистый свет — разом сорвались с места машины, пришли в движение люди, затрепетали деревья, заколыхались листья; рокот моторов, смех, хохот, громкий говор вытеснили владевшее всем холодное безмолвие.
И только они стояли неподвижно среди уличной суеты — тщедушный академик Давид Георгадзе и широкоплечий незнакомец лет двадцати трех.
Академика подавляли и рост, и наглый, насмешливый взгляд молодого человека. Он машинально достал из кармана платок, вытер потный лоб и насилу выдавил из себя:
— Что вам угодно, молодой человек?
— Что мне угодно? — презрительно процедил тот. — Наоборот, дедуля, наоборот! Это мне интересно, что вам угодно?
— Мне?.. — смешался ученый. — Ничего!
— С какой же стати вы меня остановили?
— Я — вас? — окончательно стушевался Давид Георгадзе.
— Именно вы!
— Господи боже мой! Прошу прощенья… Извините, виноват! — Академик еще раз поднял глаза на насмешливо улыбающегося юношу и заторопился прочь. Он даже сделал шаг, но тут же повернулся к незнакомцу — Я действительно остановил вас?
— Представьте себе, действительно!
— Покорнейше прошу извинить, еще раз приношу извинения!
Академик удалился.
Молодой человек, полуобернувшись, проводил взглядом незнакомого старика, пожал плечами, удивленно покачал головой и двинулся своей дорогой.
«Когда и зачем я остановил его?
Отчего мне почудилось, что выключили солнце и весь мир застыл на месте?
Галлюцинации или временная потеря сознания?
Завтра же к доктору, он, вероятно, знаком с подобными симптомами!
Когда видение напугало меня и сбило с толку, я, должно быть, и остановил этого юношу, должно быть, хотел просить его о помощи?»
Давид Георгадзе не заметил, как начал размышлять вслух. Не по возрасту быстро шагал он, жестикулируя и громко разговаривая сам с собой. Он не замечал иронических усмешек прохожих, впрочем, не только усмешек — он не видел сейчас ни самих прохожих, ни машин, ни деревьев.
«Сколько лет я не показывался на улице? Вероятно, переутомление и непривычная обстановка вызвали галлюцинацию. Скорее всего, у меня закружилась голова, и я на время потерял сознание», — решил академик.
Решил и поверил.
Поверил и успокоился. Будто сбросив тяжелую ношу, ощутил огромное облегчение. Усталости как не бывало, он бодро и энергично шагал к дому.
ГЛАВА ПЕРВАЯ
Зураб Торадзе, немного отодвинув от стола тяжелое кожаное кресло, глубоко и удобно сидел в нем. Глаза его были устремлены к потолку. В руке замерла сигарета. Пепельница помещалась на подлокотнике массивного кресла. Торадзе, видимо, глубоко задумался. Потом как будто вспомнил, что курит. Затянулся. Сигарета потухла. Зажигалка лежала рядом, на столе, но он почему-то раздумал курить и бросил сигарету в пепельницу. Переставил ее на стол, подтянул к нему кресло, уперся локтями в край стола и уткнулся лицом в ладони.
Тяжелая, обтянутая дерматином дверь осторожно приоткрылась. Вошла секретарша. Увидев главного врача в глубокой задумчивости, она остановилась, не зная, как быть. Наконец решила повернуть обратно.
— Слушаю! — не поднимая головы, сказал вдруг Зураб
Последние комментарии
3 часов 49 минут назад
4 часов 6 минут назад
4 часов 18 минут назад
4 часов 24 минут назад
6 часов 55 минут назад
6 часов 59 минут назад