Моцарт [Валентин Николаевич Пичугин] (fb2) читать постранично, страница - 3

Витьке.

– Стопэ, мы сейчас тебе бак с другой машины снимем и поедешь, куда хотел. От КАМАЗа подойдёт? Там горючки побольше входит.

– Ладно, мужики, я домой поеду, что-то мне хреново. Мастер с обеда придёт, скажете ему, что заболел, – Юрка завёл мотороллер и вырулил из гаража по направлению к дому, поднимая клубы жирной июльской пыли и распугивая зазевавшихся кур, что-то выбирающих в придорожной траве.

«Взять, к примеру, Гагарина. Сразу видно – человек создан для полёта, ведь гагары летают. Или Циолковский, цены человеку не было, дорогу к звёздам открыл. И фамилия соответствующая, похожая на целковый. А Королёв? – Верди «оседлал» космическую тему, перебирая в уме известных людей. – А вот Иуда Искариотов похож на идиота, а чем ещё объяснить убийство бога?»

– Эй, Моцарт, куда так спешишь? – прервала мысленные аналогии Нюрка Квасова, живущая неподалёку от его дома.

– А? – притормозил он мотороллер и остановился.

– До дома, говорю, подбрось! Не видишь, что полные руки с продуктами? – Женщина забросила пакеты в кузов и забралась следом. – Да не гони, как сумасшедший, у меня там банки, не хватало бы их ещё разбить.

– Нюр, у тебя какая в девках фамилия была? – Юрка включил скорость и плавно тронулся с места.

– Занудина, ты забыл, что ли? Зачем тебе? – она заворочалась, устраиваясь удобней и вытаскивая из-под себя скомкавшийся рукав спецовки, которую Юрка предусмотрительно расстелил на металлическое дно кузова.

– Я и говорю, хорошо, что фамилию на Квасову поменяла, – он улыбнулся, утверждаясь в своём открытии и прибавляя газу. – Ты как думаешь, если я Верди, может у меня быть талант к игре?

– Все вы мастера играть, – Нюрка не поняла, куда клонит этот «шумахер», но помолчав добавила, – на нервах. Мой игрун тоже на днях свой талант проявил. Хочешь, говорит, фокус покажу? Я, как дура, и поверила, дала ему тысячу. Он скрутил бумажку в трубочку, завернул в газетку и поджёг, да ещё накрыл тарелочкой. Щас, говорит, вместо тыщи будет пять, снял чашку, а там пепел один: ни газеты, ни тысячи, ни пяти. Фокус не удался, тысячу он мне вернул, а аванс свой за июнь спалил. Кто-то над ним подшутил на работе, мол, покажи дома жене. Я его чуть не убила этой тарелкой. Зараза.

У Юрки затекла шея сидеть вполоборота к пассажирке, чтобы лучше слышать её страдания. Он отвернулся, вспомнив, что Квасов на днях хвалился в отряде фокусом под названием «оставь аванс себе» и крутил перед носом новенькой пятитысячной купюрой, вызывая чувство глубокого раскаяния в душах мужиков, что зря поспешили безвозвратно расстаться с кровно заработанными, вручив их дальнейшую судьбу в загребущие руки своих баб.

– Он и сам два дня ходит, как в воду опущенный. Переживает, – Нюрка кряхтя выбиралась из кузова мотороллера, растирая затекшую спину. – Наверное, курева не на что купить. Отдам ему тысячу, жалко на мужика смотреть.

– А? – переспросил Юрка.

– Спасибо, говорю, что подвёз. А что ты всё переспрашиваешь?

– А? – он нагнулся к ней.

– Езжай к чертям собачим, тетеря глухая, – благословила его Нюрка и, подхватив пакеты направилась к калитке, отталкивая ногой пса, бросившегося навстречу к хозяйке.

– А! Так бы сразу и сказала, – Юрка развернулся и поехал к дому.

Варвара хлопотала на кухне. Она работала почтальоном, но машина с корреспонденцией из райцентра задерживалась, и ей пришлось перенести свой поход по редким подписчикам на следующий день:

– Ты чего так рано?

– А? – он присел за стол, собираясь пообедать.

– Есть будешь? – не поворачиваясь, спросила она.

– Ухо болит, ребята бак варили, а мне досталось, – пожаловался Юрка, нарезая буханку хлеба. – Ты есть будешь?

– Нет, я только что поела. А чего с ухом-то?

– Нарезал хлеб на твою долю, – ответил он, ожидая, когда жена поставит тарелку на стол.

– Ну-ка, покажи! – Варвара ухватилась за мочку, поворачивая голову к окну.

– Тише ты, оторвёшь, – зароптал Юрий, ожидая вердикта супруги.

Варька отпустила ухо и ехидно захихикала:

– Теперь ты настоящий Моцарт, такой же глухой, как пешка.

– Сама ты пешка, – обиделся Юрка, разобрав по губам смысл её слов. – Это Шопен был глухим, а Моцарт слепым.

– Этого ещё не хватало, – возмутилась Варвара, что прозвучало как угроза, мол, «только попробуй ослепнуть, я тебе тогда покажу». – К медичке сходи, пусть посмотрит.

– Нет её, на курорт умотала, – отверг он её предложение, зачерпывая ложкой щи. – Вечером к Ползункову схожу, может что подскажет.

– Ещё чего надумал! – Варька всплеснула руками. – Он поросёнка чуть заикой не сделал, а ты к нему лечиться пойдёшь. В больницу езжай, инвалидность проси, какая-никакая польза от твоих ушей будет. Ты что, не мог больным ухом к взрыву повернуться? Коли добивать, так одно, всё равно оно у тебя ни хрена не слышало, а теперь оба никуда не годятся.

Юрка сидел, повернувшись к жене контуженной стороной. Он слышал, что она сочувствует его горю, но не понимал ни слов, ни выражений, однако, судя по интонации, переживала жена за него