Ведьма [Ян Сергеевич Сущевский] (fb2) читать постранично, страница - 3

нет никаких шансов найти его. Это конец. Мэри встала и огляделась. Лес отличался от того, каким был всего лишь несколько секунд назад, до того, как Мэри моргнула. Или, все же, незаметно уснула. Яркое полуденное Солнце сползло с неба и лес наполнился тенями. Слабый ветер стих. Наступила полная тишина, без шелеста листьев, без хруста веток, без пения птиц. Как духота перед грозой, она предвещала нечто неотвратимое. Из всех возможных звуков, которые должны были быть, Мэри слышала только свое сердцебиение и дыхание.

От топи поднимался густой белый туман. Внутри, высоко над водой, то и дело вспыхивали небольшие яркие огоньки, напоминающие своей формой пламя свечи. Хотя жар, исходящий от земли, только усилился, Мэри стало зябко. Ей снились эти огоньки – неупокоенные души детей, все ждущие, когда кто-нибудь им поможет.

Огоньки вдруг погасли. Также неожиданно, как и появились. Мэри заметила, что туман выбрался из топи, вокруг все стало белым, как зимой.

– Мэри.

Слишком реальный Женский голос ветерком закружил вокруг. Из ниоткуда, из завихрений воздуха над топью, будто бы скинув мантию, появилась женщина. Женщина из снов. Та, кто заботилась о Мэри долгие годы, утешала, когда было плохо и больно, рассказывала сказки и показывала невероятные вещи. Несмотря на густой туман Мэри видела ее отчетливо, как в ясный день. Женщина, как и потерянные души детей, зависла в воздухе. На благородно-белой коже разительно выделялись багровые губы, и, покрытые чем-то таким же багровым, руки. В чистых, как зеркала, глазах отражалось то, во что Мэри очень давно боялась верить. Любовь.

Белокожая женщина плыла над поверхностью воды едва ли касаясь ее пальцами ног, а за ними расходились легкие волны. Кустарник не смел прикасаться к ней и расступился. Деревья склонили свои кроны в стороны. Вся церемония была пропитана загадочным волнующим трепетом. Губы белокожей женщины двигались беззвучно, но голос звучал как гром ночью.

– Лучше вернись домой.

Любой другой человек, должно быть, так бы и сделал. Но не Мэри. Она слишком долго ждала этого. После смерти мамы только с белокожей женщиной Мэри чувствовала себя дома.

– Нет.

Уголки губ женщины приподнялись. Всего лишь на долю секунды. Достаточно, чтобы заметить улыбку. Белокожая женщина приблизилась так близко, что ее светлые волосы упали на лицо Мэри. Пахло цветами и сладкими фруктами, как от духов мамы. А еще пахло железом.

Белокожая женщина прошептала:

– Ты уверена?

– Да.

– Чего ты желаешь?

Желаний у Мэри было много, даже слишком, чтобы выбрать самое важное. Многие были заветными. Многое хотелось изменить и узнать. Но, все же немного подумав, Мэри решила, что есть одно почти неосязаемое желание.

– Хочу быть счастлива.

Белокожая женщина взяла в ладони лицо Мэри и заглянула в душу. В ту замшелую яму, где хранились самые разные чувства и эмоции. Неожиданно они затихли и тут же вспыхнули с такой силой, что захотелось зажмуриться. На несколько секунд душу наполнило умиротворение. Тихое, трепетное. Затем появилось нечто похожее на… счастье. Хотелось ухватиться за него, но оно выскользнуло и тут же преобразилось, стало громче, яростнее, обрело угрожающие черты чувств, которых Мэри всегда опасалась. Потому прятала как можно глубже.

Женщина убрала ладони и указала пальцем за спину Мэри, на мирно спящего рядом Николаса.

– Приведи его ко мне. Туда.

Она повела пальцем в воздухе и показала на чащу, ту ее часть, что все дальше отдалялась от города, туда, где было сердце проклятого леса.

Мэри кивнула. Затем решила спросить, как далеко придется идти, но белокожая женщина уже исчезла. Вместе с туманом и вместе с давящей тишиной. Солнце вернулось на свое место. Заскрипели деревья, где-то высоко над головой закричали птицы. На руках Мэри остались красные следы. Если принюхаться, то можно было поймать едва ощутимые нотки железа.

Внезапно послышался окрик. С той стороны, где была топь. Где-то за ней выкрикнули имя Николаса, а то, в свою очередь, эхом разнеслось по лесу. Эхо, имеющее голос отца, исказилось, обрело неприятные, до ужаса пугающие черты.

Мэри покосилась на брата. Он уже сидел, обняв колени, и вглядывался вдаль. Мэри приложила палец к губам, прошипела нечто неразборчивое. Постаралась сделать такой взгляд, какой был бы у отца. Строгий, тяжелый и угрожающий. Это было несложно. Меньше всего она хотела, чтобы Николас ответил. Возможно получилось не точь в точь, но Николас помрачнел и, как бы отвечая, повторил жест и приложил палец к губам. Если отец их нагонит, то убьет, прошептала Мэри.

Нужно было идти дальше. По эху сложно сказать насколько отец далеко. Да и почему кричит. Может его одолело отчаяние из-за потери любимого сына. А может он нашел их след, идет по нему, решил, что Николас отзовется. Все таки он знал, как выслеживать испуганное, измученное зверье.

Мэри чуть ли не силой подняла брата на ноги. Шли они медленно. Казалось за целую вечность ушли от топи не дальше сотни метров. Николас все больше отставал, громко сопел,