Саг-гиг де Баб-илю [Alexander Agassiz] (fb2) читать постранично, страница - 3

тут. Это я. Я ещё существую и понимаю себя. Как понимаю? Откуда язык? Я ли это? На каком языке я общаюсь с самим собой? Чем был тот язык пришельцев и почему я его понял? Я пытаюсь крикнуть и позвать на помощь, но все мои попытки так и продолжают превращаться в неразборчивый бред.

Я вновь отключился. Слёзы, сопли, кровь и рвота превращают моё лицо в омерзительное подобие. А ведь сейчас я понимаю, что мы никогда и не задумывались, что язык и свобода слова могут исчезнуть. Я сомневаюсь, чтобы кто-то даже предполагал, что мы можем это потерять. Потерять жизни — да. Потерять дома, еду, одежду, но язык… А теперь я не могу произнести даже одного слова. Так ли себя чувствуют животные? Не способные изъясняться и свободно передвигаться? Рабы и пленники, перевезённые насильно в другую часть света? А для людей в целом? К чему это приведёт… Я не могу докричаться до помощи, но продолжаю мыслить картинками, ощущениями и даже понимаю себя! Хотя и не понимаю, как я себя понимаю… Ох, люди конечно изобретут новые языки, но сколько горя принесут эти разделения… Многие в мире несчастны потому, что не могут правильно донести мысли до другого. Даже говоря на одном языке мы имели конфликты и не всегда понимали друг друга. Я стараюсь успокоить себя и не двигаться. Любые движения приносят боль и забивают собой сознание. Я вспоминаю, как несколько дней назад посещал судебное разбирательство, где чтобы точнее описать визуальные детали столкновения повозок на перекрестке — судьи организовали процедуру, где при помощи глиняных моделек карет и пешеходов воспроизводили аварию. Слова позволяют создать форму картинок, которые помогают другому человеку мысленно увидеть ситуацию и понять её. Один язык создаёт максимально одинаковые картинки. Ой… Насколько же плохо будет получаться создавать верные картинки в чужом сознании, если будут десятки разных языков. Я старался вспоминать что то приятное, но никакие радости не лезли в голову. Подумал я, что если не могу успокоиться добрыми воспоминаниями, то нужно заинтерисовать себя размышлениями.

Когда я говорил жене, что утром общался с интересным человеком на улице, то для меня это была безобидная беседа. Но жена могла увидеть в моих словах образ прекрасной девушки с которой я общался и разозлиться. А вечером из-за ревности она устроила бы скандал. Даже имея общий язык мы должны говорить более осторожно и менее импульсивно. Мне страшно думать к чему, в будущем, приведёт человечество тысячи созданных языков. Эти существа не просто уничтожили за день сотни судеб, но и положили начало медленной и мучительной смерти всему человечеству, где погрязнув в непонимании и ненависти, люди так и не смогут договориться…Возможно весь мир идёт по экспоненте вверх по количеству боли и однажды её станет настолько много, что она дойдёт до бесконечности. Возможно принесёнными страданиями они хотят выставить себя спасителями…Одурачить весь мир…Словно не они их причинили, а лишь хотели спасти. Спасти от нас же самих…

А для нас гибель языка повлечёт и гибель нашей поэзии, знания о движениях небесных тел и их расшифровки. А что эти создания хаоса будут делать с нашими библиотеками? С людьми? Просто сожгут и уничтожат то, что мы создавали поколениями? Просто потому, что у них есть на это сила? Потому что им не нравятся наши знания? Слёзы слишком сильны чтобы их сдерживать. Вновь моё лицо превращается в лужу, но у меня уже нет сил двигаться и вытираться. Я не хочу.

… Хотя Возможно мне повезло больше других и скорая смерть избавит меня от мучений. Но что, если мучения моих детей будут длиться десятилетиями? В каком мире они окажутся? В мире Непрекращающихся конфликтов и непонимания? Неприязни из-за общения на разных языках? Или вечное рабство под пришельцами? Ведь эти создания могли прийти навсегда. Рабство моих детей и их внуков под спустившимися с облаков монстроподобными существами? А может быть всё вместе? Расприи между людьми, которые в свою очередь живут под небесным игом…ох…ой…заткнись…заткнись, молю…

Непонимание о том, что думать в такие моменты и как отвлекать себя, как действовать, раздавливали не меньше, чем камень разрушенной башни. Когда головокружение и немощь слегка отступают я медленно осматриваюсь по сторонам. На месте величественной башни осталась груда камней, меньше половины в высоту, и изуродованные статуи. Вокруг сплошные руины. Некоторые из тех, кто особенно яро трудился над постройкой башни, лишились человеческого облика и стали страшными уродами, вроде псоглавцев, толстокожих великанов с одним глазом, карликов с согнутыми носами и бородавками. Большинство недвижимо лежало у домов и улиц. Кровь и огонь заполонили всё. Я стал молиться Мардуку — богу покровителю города. Я в последний раз молюсь Иштар о спасении и победе над чудовищами, но ничего не меняется. Мардук создал мир и я верю, что он должен прийти и спасти его. Спасти любимый город. Но город лишь наполняли новые белоснежные орды.