Гексаграмма: Колодец времени [Алёна Вадимовна Тихонова] (fb2) читать постранично, страница - 37

поливать бестию беспрерывно не получалось ещё и потому, что она то и дело бросалась на них прыжком, и приходилось уворачиваться, хотя Старатос и Ганиш чаще поднимали защитные барьеры, об которые монстр ударялся и не причинял им никакого вреда, хотя и отталкивал всякий раз назад. Вторым сюрпризом, преподнесённым тварью, оказался её шипастый хвост, от которого сотрясалось, кажется, всё подземелье. Непонятно было, имелся ли у бестии разум. Впрочем, вряд ли – ею двигал, скорее, инстинкт, нежели понимание, и металась она слишком беспорядочно для существа, умеющего мыслить.

Старатос выхватил из голенища сапога маленький кинжал и чуть-чуть надрезал себе ладонь. Кровью он начертил на полу круг, а в круге два равнобедренных треугольника, сходящиеся наподобие звезды. Обряды, связанные с использованием крови, как своей, так и чужой, не были популярны, чаще всего государственные алхимики осуждали их, хоть и не запрещали напрямую, но в подобных условиях чем уж богаты, тем и рады. Из пола, сначала как некая лишённая конкретных очертаний масса, но с каждым мигом обретая безупречную точёную форму, поднялся угловатый четырёхрукий безголовый голем и, следуя безмолвному приказу Старатоса, такому же отчётливому для него, словно был начертан на скрижалях, прыгнул на монстра, беспорядочно молотя тяжёлыми кулаками. Он несколько раз попал, оставив незначительные вмятины, но прежде, чем нанёс серьёзный урон, тварь разинула голодный рот и проглотила его целиком. После этого она исторгла волну рёва в сторону Старатоса, едва не заставив его ничком распластаться на полу.

– Посмотрите на его затылок! – закричала Ишка.

– Где ты нашла у него затылок? – отдуваясь, осведомился всклокоченный, словно ведьма из страшной истории, Старатос.

– Задняя сторона туловища, сразу за пастью! Я не разбираюсь, но, может, вы поймёте!

– Да как ты успела вообще хоть что-то разглядеть? – удивился Ричард.

– Успела, пока оно отвлеклось на вас со Старатосом!

И впрямь, там что-то рдело и переливалось, но, пока Ишка не упомянула, нельзя было сказать, что оно как-то по-особенному выделяется. Монстр весь казался фантасмагорически странным, чуть ли не потусторонним. Он был настолько длинным, и тело его перемещалось так быстро, что порой мерещилось, будто он занимает всё свободное пространство, что у него нет ни начала, ни конца. Освещение же падало так, чтобы подчеркнуть его неестественность, иномирность, величие. Да, этот колосс был велик в лучшем смысле слова, за счёт этой дикости, неуместности, сокрушительности. Он был как древнее божество из-за невообразимо далёких пределов, из того пространства, в сравнении с которым их мир был похож на новорождённого младенца.

– Это руна неразрушаемости, – опознал сочетание рыжих линий на тёмной шкуре Старатос. – Давно известно, как такие портить! Ричард, осилишь?

Молодой алхимик коротко кивнул и бросился вперёд, обходя бестию по широкой дуге, приноравливаясь к ней. Его захватил азарт – он давно не получал таких крепких и стойких оппонентов, так что ситуацию воспринимал как достойный себя вызов, а не повод развернуться и сбежать, поджав хвост.

Наличие символа немного развенчало для всех окутывающий тварь мистический ореол, спустило её с недосягаемых жутких высот – или подняло из глубин, тут уж как рассуждать. Она рукотворная – частично уж точно, а то и целиком. Это разительно перевернуло всё изначальное впечатление.

– Не давайте чудовищу схватить его! Пусть оно мечется и не знает, с кого начать и что вообще происходит! – крикнула Ганиш, оттеснённая на противоположную сторону подземелья.

Она тут же подала пример, швыряя ослепительно яркую багряную вспышку прямо в морду чудища, и разряд полыхнул, как бы взорвался, сталкиваясь с целью, рассыпался миллиардом брызг. То отшатнулось и заверещало. Ага, значит, глаза или какой-то другой чувствительный орган у него-таки есть. Может быть, не глаза, но что-то, отличное от покрывающей всю омерзительную тушу брони, уязвимое хотя бы к чему-то. Это роднило тварь со всеми живыми существами этого мира, делало её менее непостижимой и неодолимой. Испытывает боль – значит, наделён плотью и может умереть.

Видимость поплыла, как при мороке в пустыне. Ганиш даже не сразу сообразила, то ли Старатос повлиял на воздух вокруг них, то ли как-то искривил саму ткань пространства. Высокое мастерство, которым он владел, позволило бы даже сочетать то и другое. Это настолько дезориентировало тварь, что она затрепыхалась, будто вытащенная из воды рыба… или, учитывая внешность, полураздавленный, но ещё живой и сопротивляющийся давлению каблука червь. Повреждений оно всё так же не получало, но, судя по всему, дурно ему сделалось. Это подбодрило Ишку и алхимиков.

Прозрачные белые цепи отовсюду протянулись к твари, оплели её, растянули. У Ишки от попытки контроля такого количества духовной энергии одновременно, из правой ноздри потекла тоненькая струйка крови, а в глазах потемнело. И всё же она не отпустила, чтобы дать