Братишка [Александр Валерьевич Темной] (fb2) читать постранично, страница - 7

смог бы сам доделать второй этаж дома и привести в порядок баню. Поэтому вся нагрузка легла на плечи Евгения. Да он и не возражал, ведь активный отдых на природе всегда был ему в радость. Распиливая бревна на пилораме, превращая их в доски, Евгений так увлекся, что забыл обо всем, в том числе и об осторожности. Заметив, что в опасной близости от вращающегося диска кто-то стоит, он поднял глаза. Женя думал, что это отец, но там стоял Костя.

– Пошёл… – вырвалось у Жени, рукав рубашки зацепился за обрубок сучка, торчащий из бревна, и руку потащило к вращающемуся с бешеной скоростью стальному диску. Евгений дёрнул руку на себя, но было поздно. Два пальца отлетели в разные стороны, из тёмно-красных ран, оставшихся вместо них, брызнула кровь, окрашивая доски и впитываясь в толстый слой опилок.

– Сука ты, Костя, – приговаривал Женя, прижимая к груди ноющую болью руку, обмотав её тряпками. Серая ткань быстро пропитывалась кровью. – Как же я тебя ненавижу.

Несмотря на высокий уровень медицины, пальцы врачи Евгению пришивать не стали, хотя он привез их в больницу в литровой банке, наполовину заполненной водкой.

– Нет, слишком поздно вы их привезли, – говорил врач, разглядывая содержимое банки на свет. – Поздно…

Но, как показала жизнь, без указательного и среднего пальцев на правой руке жить можно. Жизнь тяжела не тогда, когда у тебя чего-то не хватает, а тогда, когда тебя преследует худенький мальчик, после появления которого обязательно что-то случится, и ты знаешь, что беды не миновать. Её не отодвинуть, не оттянуть на более поздний срок. Оно будет, хоть ты тресни. Даже посещение церкви ничего не меняет.

– А может, Костя послан мне свыше, от Бога?– размышлял Женя, срезая с пня семейство опят. – Своеобразное предупреждение об опасности, сигнал тревоги… Но почему другие люди подобных сигналов не получают, а я уже стреляюсь от Костика? Я что, особенный?

– Потому, что я – твой брат! – послышался знакомый с детства голос.

– Что? – Евгений вздрогнул от неожиданности, корзина с грибами упала на землю. По толстому многолетнему слою хвои и сухих листьев рассыпались белые грибы, опята и лисички.

Под разлапистой елью стоял Костя. Он смотрел на Евгения виноватыми глазами. Подул ветер, но ни один волос на его светлой голове не качнулся. Зато по коже Евгения побежали мурашки.

– Я твой брат, – повторил Костя.

– Не морочь мне голову! – Евгений присел, собрал с земли рассыпавшиеся грибы. – У меня нет ни братьев, ни сестер.

– Правильно, нет. Но наша мама родила двоих: тебя и меня.

– Рассказывай мне тут сказки… братишка.

– Тебя они оставили себе, а я оказался в детском доме, – как ни в чем не бывало, продолжал Костя. – Там было много таких, как я. Я знал, что у меня есть папа и мама, что они меня заберут, но они не приходили…

– Брат-близнец… – Евгений присел на край сухого, покрытого мхом пня. – Я думал, почему ты так похож на меня? На маленького меня.

– Я тоже не знал, что у меня есть брат, пока… Мне было плохо в детдоме. Меня били воспитательницы, сторож – дядя Петя – по вечерам уводил меня в сторожку и делал мне больно…

– Он тоже бил тебя? – Евгений склонил голову, вопросительно приподнял бровь.

– Нет, – Костя замолчал, потупив взгляд.

– Понятно… – протянул Евгений.

– Однажды я разбил тарелку за завтраком… Зинаида Афанасьевна ударила меня по затылку. Она всегда так делала, но в тот раз она ударила очень сильно. Я стукнулся головой об стену и…

– И ты умер? – спросил Евгений, удивившись, с какой лёгкостью слово «умер» сорвалось с его губ. Он и раньше догадывался, что Костя – дух умершего мальчика, но не мог понять, почему его видит только он. И не понимал, что их связывает?

– Нет… не знаю. Я взлетел над собой. Я видел, как забегали воспитатели, как прибежала медсестра, тётя Люся. Она подержала меня за руку, смотрела мне в глаза. Потом приехали врачи и унесли меня на носилках… Того меня, который лежал на полу. А я в это время летал над ними, смеялся и говорил: «Смотрите, а я умею летать!». Но на меня никто не смотрел. Потом я увидел свет, и громкий, но добрый голос спросил меня, чего я хочу. Я ответил, что хотел бы увидеть своих родителей. В ту же секунду я увидел их. Они шли по улице, а ты бежал за ними и капризничал. Тебе не понравилось, что тебе купили мороженое в стаканчике, а ты хотел на палочке. Я видел мороженое только на картинках в книжках, всю жизнь мечтал попробовать, а ты обиделся на них… Потом ты кинул мороженое на дорожку и побежал за родителями. Я опустился на землю, протянул руку, чтобы взять мороженку, но у меня ничего не получилось. Я не мог поднять её… После этого я подлетел к вам. Наши папа и мама сидели на скамейке, а ты качался на качелях. Ты уже не плакал, а громко смеялся. «Папа, мама! – кричал я. – Посмотрите на меня. Я нашёл вас!». Они