Страж Монолита 2. Фантастический роман [Ильяс Доскалиевич Найманов] (fb2) читать постранично, страница - 3

спросил растерявшийся и удивленный ученый.

– Ты знаешь, боюсь, что за последнее время я не видел ни одного человека, у которого все было бы в порядке с головой, – неожиданно для себя задумчиво сказал сталкер. – А, ты про это? Это у него фонарик под противогазом, он его так надел, прям поверх.

– А что ж не снял?

– Не до этого, видать, было, – отстраненно ответил сталкер. – Ну все, наука, ходу. Мне тебя еще Сахарову вернуть надо, у нас договор. Чувствую, «снежинка» устала, ей теперь бы несколько дней полежать, подзарядиться, а то перегорит… Ну посмотрим, пусть повисит еще.

Наука вздохнула и, пошатываясь, побрела вслед за сталкером, подсвечивая фонариком его рюкзак. Снорк неслышной и практически невидимой тенью следовал за ними чуть в стороне и позади.

Вся оставшаяся дорога до Янтаря заняла три дня и, несмотря на хороший отдых в долговском схроне, оказалась изматывающей и долгой из-за проливных дождей. Образовавшаяся грязь налипала глиняными кандалами на ноги комбинезона, заставляла поскальзываться и тратить силы. Стена дождя скрывала ориентиры и приметные места, вынуждая сталкеров идти, постоянно отклоняясь от маршрута, заходить в труднопроходимые места, терять силы и время. Отряд из двух человек, движущихся с настойчивостью зомби, спотыкаясь и падая, не разговаривая и не позволяя себе задерживаться нигде более чем на полчаса, упрямо шел под проливным дождем. Поддерживающая сталкера и ученого, передаваемая поочередно «снежинка», отдавая себя, уже не искрилась невозможно холодным синим светом, а больше напоминала речной сизый голыш, честно отработав на людей, давая им силы успеть на Янтарь до Выброса. Через три дня перехода утром, в предрассветных сумерках, сталкеры выбрались под свет прожекторов на Янтарь.

Вернувшихся встретили заботливые руки долговцев и врачей Янтаря. Обоих сразу поместили под карантин под неусыпный контроль высокообразованной братии. Их отправили в специальную, предусмотренную для таких случаев комнату, где персонал, вернувшийся из Зоны в измененном, недостоверном на все сто процентов состоянии, оставался до восстановления или перевода в исследовательский комплекс. Кроме крайней усталости, физического и нервного истощения у Егора никаких болезней найдено не было, и спустя три дня сталкера перевели из карантина на общее положение. У Валерия же обнаружилось серьезное нарушение сна, и его после выписки из карантина быстро, даже не дав попрощаться со сталкером, посадили на вертолет и отправили на Большую землю для реабилитации после последствий Зоны в специальный центр, где работают специалисты, имеющие представление об аномальной территории, огороженной бетонными заборами, вышками, пулеметчиками. Оказывается, уже есть и такой.

Бобра рассчитали по полной, в приемном окне рыжий красавец в белом халате выдал под роспись его премиальные сто штук, на которые сталкер долгое время тупо пялился, соображая, что делать. Чужим он здесь уже не был, но и потребности в нем не наблюдалось. Егор чувствовал себя чемоданом без ручки, который находится не в то время не в том месте. Сахаров, как назло, отсутствовал в бункере, срочно отбыв на Большую землю почти в тот же день, как были расшифрованы данные аквамаринового самописца. Кроме того, или какое-то распоряжение пришло сверху, или что-то еще случилось, но внутреннюю охрану усилили в два раза. То есть если в прошлый раз дежурили в коридорах по одному шкафу в полном бронепакете и полном вооружении, то теперь и без того тесные проходы бункера иногда заслоняли два здоровенных детины, не вступавшие ни в какие переговоры, сурово сверлившие глазами шатавшегося, одетого в гражданское, похудевшего сталкера Бобра.

Долговцы, казалось, игнорировали его, да и ему самому совершенно не хотелось с ним разговаривать. Бобр просто не мог сразу понять иногда задаваемые ему вопросы, словно его спрашивали на чужом языке. Интонационно он вроде понимал, как его спрашивают, но спустя несколько секунд, как только он понимал, что именно его спросили, всякий интерес к несостоявшемуся собеседнику пропадал, и сталкер либо отмалчивался, либо невпопад кивал головой или вымученно улыбался. Через пару дней таких бесцельных блужданий внутри бункера от вечно занятых и пугавшихся его ученых, которые с его приходом и получением аквамаринового самописца, казалось, забегали по коридорам в два раза быстрее, а самое главное, отсутствием хоть какой-то информации о состоянии Валерия, его уже стало тошнить от серых стен, от этого стерильного воздуха, да и от себя самого. Он решил уходить с безопасного островка ранее, как он думал, надежды, а теперь просто чуждого и выталкивающего его места. А еще сталкеру с того момента, как он пошел на поправку, начал сниться один сон. Точнее, снов было множество, обычных сталкерских сновидений, от которых одни просыпаются с криком, другие – в холодном поту, а третьи – со слезами на глазах, но это был особенный, другой.

Егору снилось, что он идет в незнакомом ему сталкерском