Узники мысли [Александр Олегович Муружев] (fb2) читать постранично, страница - 7

лекарства.

– Солдаты, Павел Павлович! Они здесь! Системы защиты отключены! – не прекращая кричать, докладывала девушка.

Тогда инженер положил только что найденные таблетки обратно на полку и утвердительно кивнул головой.

– Да, это я их отключил, – спокойным голосом произнес пожилой специалист.

– Но как же так?! Но как же… – разгоряченно попыталась что-то спросить раненая девушка, и тогда Павел Павлович остановил ее порыв, с нежностью уложив голову гостьи обратно на подушку.

– Я понял, что не один, моя дорогая Аня. И мое дело не умрет вместе со мной, – сказал инженер. В тот момент хруст ломающихся приколоченных досок где-то позади отвлек его. Павел Павлович выпрямился, отряхнул свой старенький костюм и наконец закочил: «Мое дело будет жить дальше – в вас и в ваших идеях. И однажды мы спасем этот мир, я не сомневаюсь».

В следующее мгновение силовики ворвались в здание. Прикрываясь для штурма дымовыми гранатами, чтобы захватить одного-единственного человека, боевая группа быстро рассредоточилась по внутреннему периметру, и Анна, даже не поняв, что произошло, через несколько минут уже была на улице рядом со знакомым ей агентом.

– Настоящая мудрость состоит в том, чтобы признать свое невежество. (Сократ) И я признаю, что ошибался насчет вас, – с улыбкой сказал руководитель операции и поклонился девушке, осмотром которой уже вовсю занималась профессиональная группа медиков.

Анна опустила взгляд, и ей стало горько от того, что вновь приходилось подбирать подходящую фразу. Однако ума и образованности девушке было не занимать, и она, скучающе вздохнув, практически сразу ответила фразой того же древнегреческого философа:

– Я знаю, что ничего не знаю. Но и этого не знают многие. (Сократ)

Тогда агент с пониманием кивнул и больше не стал задерживать медработников с носилками. Он лишь прокричал несколько слов на прощание, до того, как Анну увезла машина:

– Все обвинения с вас будут сняты!

После этого раздался гул турбин, и транспорт поднялся в небо. Девушка так и не смогла увидеть, что случилось с Павлом Павловичем. Лишь спустя долгое время она узнала, что талантливый и непокорный инженер был казнен, а из места исполнения приговора сделали целую театральную сцену.

Прошло пять лет. «Система» не забыла помощи Анны, и теперь она получила повышение на родном заводе «ЗАСЛОН», где так любила свою творческую работу. В должности начальника она справлялась с обязанностями еще лучше, чем раньше, но вот только Интернет в здании, по которому можно было отследить исполнение закона об образованности, по непонятным причинам пропал, и, как бы ни старались информационные компании, никто так и не смог найти мистическую причину его неработоспособности.

– Анна Ивановна! Анна Ивановна! – немного нерешительно, но с блеском в глазах обратился неопытный сотрудник, после чего положил на стол свой чертеж. – У вас случайно нет примеров с похожей деталью, чтобы проставить размеры?

Анна вздохнула, но по-доброму улыбнулась. Она окинула взглядом миллиметровку, после чего предложила молодому человеку присесть.

– Нет, Игорь Сергеевич, похожих чертежей у меня нет, – ответила начальница и тут же увидела на лице собеседника тень разочарования. – Но ты не расстраивайся! Проставь размеры так, чтобы было понятно, а потом мы вместе уберем лишние или подумаем, где добавить, хорошо?

– Хорошо, Анна Ивановна! Бегу выполнять! – горячо и отрывисто произнес еще вчерашний студент Игорь, и, выпрямившись, как по стойке «смирно», зашагал к двери.

Когда Анна осталась наедине, она откинулась на спинку кресла и включила диктофонную запись из зала суда, которую прослушивала теперь каждый день.

– Павел Павлович Елесин, вы проговариваетесь к смертной казни без рассмотрения дела присяжными. Понимаете ли вы, что совершенным поступком буквально вписали свое имя в историю беззакония?

– Мое имя? – с интересом переспросил инженер и, к большому удивлению зала, сделал то, чего от него ждали всю жизнь – привел литературную цитату, да не какую-нибудь, а великого русского классика:

Что в имени тебе моем?

Оно умрет, как шум печальный

Волны плеснувшей в берег дальний (Пушкин),

– А затем, как и подобает любому инженеру, добавил чуточку от себя:

Иероглиф на забытом языке.