Лишний рот [Ник Хэммер] (fb2) читать постранично, страница - 3

отреагировала на столь внезапное событие, продолжая точить и переворачивать камни, журчать, шуметь, нести свои холодные потоки, окрасившиеся ниже по течению в алые цвета.

***

– Я всё понимаю, но в городской службе говорят, что штраф уплатить придётся.

– Так за что уплачивать? Муженёк то мой не по своей воле ограду сломал. Она же удержать его должна была.

Мать семейства не то от безысходности, не то от бешенства и злости последние слова предложений не проговаривала, а буквально провизгивала. Мужичок же, приехавший к ней из городской службы, был низкого роста, а при крике этой вроде бы красивой, по его мнению, но крайне несчастной женщины, чуть ли не присаживался.

– Специально, не специально. Вы послушайте да логически помыслите. Мог объехать? Мог. От колымаги у него колесо отвалилось, мог предотвратить? Мог ведь – следить нужно было за состоянием повозки. А это что значит? Значит – виноват. Вы поймите, была бы моя воля, не трогал бы вас. Жалко вас, ребятишек ваших жалко, да только после гибели штраф передаётся семье, о чём я вам и приехал сообщить.

– Да иди ты к чёртовой матери, сукин ты сын! И жалость свою забирай с собой!

На несколько секунд наступила тишина. Мужичок долго собирался с мыслями. Сначала хотел было выругаться в ответ, но потом насупился и решил просто построжиться за такие словесные вольности и легонько, как и хотела его мягкотелая душёнка, припугнуть.

– Вы со мной не разговаривайте так. Пожалуюсь! А у вас и так тут проблем не оберёшься.

Женщина и не собиралась внимать его словам.

– Нечем мне платить! Хотите, детей забирайте, мне они не сдались теперь, охламоны. Не прокормлю, так хоть топи иди.

Брат и сестра в этот момент выглядывали из-за дверного проёма. Заплаканная девочка шмыгала носом и каждый раз пряталась за старшего, когда её мать начинала «говорить».

– Зачем же вы так? Не надо детишек трогать. Им сейчас любовь нужна.

Мужичок после этих слов постарался что есть мочи сделать милое выражение лица и подмигнул детям.

– Чего!? Ты с дуба рухнул в своих службах? Меня кто-то любил? Обо мне кто-то волнуется? Даже сдохнуть нормально не смог, с того света умудряется дерьма в жизнь кинуть…

– Ну… Не всё же так плохо. Лошадь есть, да, мёртвая, но пока свежая, скажем так. Платите хоть так, глядишь и окупит штраф.

– Мне тут жрать нечего и собачат этих кормить тоже нечем. Мясо последнее забрать хотите? Да мы век этого мяса не видывали.

– Забирать лично я ничего не хочу, но платить нужно. Срок вам даётся два дня.

После этого он развернулся и отправился к своей лошади, не обращая внимания на завывания и крики за спиной и всё думая, какая же у него тяжёлая работа – приносить плохие вести.

***

Оставшаяся на семью из трёх человек четвертина от лошади закончилась очень быстро.

Мать тем временем даже не пыталась горевать или как-то поправлять ситуацию в своей семье – пила, объедала брата с сестрой, регулярно избивала их, приходя домой пьяной и злой, потому что её вновь выгнали из кабака за дебош. Даже в этом она винила своих детей, выдумывая совершенно нелепые причины, а чаще вовсе ничего не говоря, а со злостью бросаясь на них.

Маленькая девочка не понимала, что с её мамой не так. Даже когда той не было дома, ребёнок, оглядываясь и прижимаясь, шёпотом спрашивал у брата: «Почему она так злится? Она так скучает по папе?».

Брат не пытался придумать красивую историю, чтобы не разочаровывать маленькую сестру. Он просто говорил то, что считал правдой, то, как он понимал поведение ставшей чужой женщины, которая когда-то подарила ему жизнь.

– Нет, она не скучает по папе. Она просто больше нас не любит. Возможно, никогда не любила. Будь осторожней, сестра. Вчера я договорился о подработке в одном из дворов. Меня может не быть дома целыми днями. Старайся не показываться ей на глаза.

Следующие несколько месяцев шли теперь уже в привычной череде гулянок, скандалов, избиений и нападок со стороны матери и чрезвычайно тяжёлой, без возможности отдохнуть, жизни для брата. Он работал за каждую крошку, за любую возможность принести девочке что-то поесть. Практически всё, что брат тащил домой, а это были в основе своей продукты, которые ему выдавали вместо денег, отбирались матерью, поэтому нередко он вынужден был прятать их неподалёку от дома или в подполье, где чаще всего и находилась сестра, минуя очередные негодования матери.

Брат и сестра вновь остались одни.

Глава III

– И давно ты дома была?

Особого интереса в вопросе трактирщика не улавливалось, словно это были дежурные слова, предназначенные для абсолютно каждого посетителя его заведения. Проще говоря – одна из тех фраз, что одновременно для всех и ни для кого.

Мужичок этот, уже седовласый, обрюхатившийся от неправильной пищи и отсутствия физических нагрузок, каждый раз прищуривался и неестественно выворачивал голову вправо, словно заискивал, хотя на деле уже много лет страдал от тика.

– Что мне там делать? На ублюдков смотреть?

Если бы брат с сестрой