Ярость [Алексей Петрович Бородкин] (fb2) читать постранично, страница - 3

class="book">– Закурить не найдётся?

Левую руку хулиган поднял и манил меня указательным пальцем, как подманивают собачонку. Правую прятал за спиной.

– Это был вопрос? Или утверждение? – Я отступил назад, на светлую сторону улицы. (Улицы! Три человека с трудом разминулись бы в этом проулке.) Ингрид замерла в нескольких шагах, и это было хорошо – она оставалась вне опасности. – Если это утверждение, то позволю себе согласиться. Вы исключительно правы, закурить у меня нет. Я не курю.

– Умный очень? Да?

Бандит сделал шаг, и я ему за это благодарен – он дал мне повод. Блеснуло лезвие, сдавленный крик, треск рубашки…

Вверх-вниз, вверх-вниз – кулак взлетал и опускался на его разбитое лицо, как шатун в цилиндре дизельного двигателя. Он давно уже перестал сопротивляться, но я не мог остановиться.

Ингрид подошла ближе. Её зрачки чуть расширились – только и всего. Больше никаких эмоций. Я подумал, что в этот момент мы похожи на Бонни и Клайда. Она попросила, чтоб я прекратил.

– Ему уже достаточно.

Ему – достаточно. А мне? Когда мне станет достаточно?

Кроме всего прочего, Аркадий Зорин был моим другом. Моим лучшим другом. Моим лучшим и единственным другом. С самого раннего детства, с младенчества, с пелёнок – наши мамы были двоюродными сёстрами. Как-то Аркашку оставили у нас на лето. На целое лето – в те годы это не было чем-то необычным. Никаких справок, никаких доверенностей, просто в моей комнате поставили вторую кровать, и мама сказала, что Аркадий поживёт у меня какое-то время. "Если ты не против". Я был "за". Его родители уехали в командировку… или это был отпуск? Отпуск, который маскировали под командировку или наоборот?.. Не важно.

Три месяца мы возились в песочнице, гоняли мяч и лазали по деревьям. Он был вожаком-провокатором, я – отчаянным исполнителем. Только не подумайте, что он угнетал меня. Нет. Мне нравилась моя безумная роль. Я учился быть храбрым.

Нравилась до той поры, покуда не появилась новенькая. В нашем шестом (кажется) "А" классе появилась Ксения Рассольникова. Я влюбился в неё первый (да! вне сомнений я был первым). Потом это сделал Аркадий, а следом и все мальчишки нашего класса.

Сколько синяков я поставил из-за этой любви! Сколько ни в чём неповинных мальчишечьих глаз носили сине-фиолетовое обрамление из-за того, что я не имел взаимности! Сашка Трегубов обозвал её Раскольниковой и моментально получил два фингала. Сегодня бы это назвали акцией – два вместо одного.

Естественно, Ксения полюбила Аркашку. Разве могло быть иначе? А я?..

Я сторожил их любовь. Когда они занимались (точнее сказать, пытались заниматься) ею на чердаке… в подвале, в котельной на тёплых и чумазых трубах. И позже в квартире моей бабушки – это оказалось удобнее. Всякий раз я стоял на стрёме, как часовой у трона его величества. Страстно любил Ксению, но стоял.

Почему? Охранял.

– Пойдём отсюда, – Ингрид протянула мне руку. – Может появиться милиция.

Я сжал её ладонь – она выскользнула из-за крови. Ингрид сказала, что нужно вымыться в море.

– Не идти же в гостиницу в таком виде.

Я согласился.

Вы когда-нибудь купались в море с русалкой? Мне довелось однажды. Она распустила свои пепельно-рыжие волосы, сняла свои русалочьи одежды и нырнула – сверкнула в лунном свете чешуя. Плавала она великолепно, как и положено рыбе.

Оттер песком ладони, скинул брюки и нырнул следом. В прыжке, где-то между небом и водой блеснуло: "А как плавала Ксения?" Этого я не знал, и никогда не узнал. В шестнадцать лет мы расстались.

Никогда ещё "мы" не звучало так верно. Мы – это я, Аркадий и Ксения Рассольникова. Она поехала в Томск, поступать в медицинский. Мы – в Москву. Разве мог Аркадий Свет Наш Зорин довольствоваться провинциальным вузом?

– Ты меня совсем запутал, – сетовала Ингрид. Мы шли по приморскому бульвару. Чайки кричали в вышине, как безумные… – Получается твой Зорин гений, но водород ему не по зубам?

– Не совсем. Здесь имеет место эмоциональный парадокс: нашей науке необходим гений и он есть, это Зорин. Необходима тема и она есть, это металлический водород.

Я посмотрел на Ингрид.

– Так, – призывно откликнулась она.

– И ничего не нужно менять!

На детской горке были разрисованы перекладины-ступени. Я, не касаясь перил, взбежал на самый верх.

– Ты только вообрази, сколько людей кормится вокруг одного гения! Подумай, ведь им нужно руководить! Раз! – я загибал пальцы. – Его нужно направлять. Два. Необходимо поправлять – три! Советовать – четыре! Следить, чтобы он не заблуждался – пять. Не оступался, не выделялся, не растерялся… – Ингрид рассмеялась и я вместе с ней. Истина бывает смешной. – Наконец, руководить всеми вышеперечисленными руководящими лицами. Этим занимается непосредственно ректор. Всё