Владимир, враг Владимира - История политика Кара-Мурзы [Вера Челищева] (fb2) читать постранично, страница - 7

закрытом режиме. Председательствующим в тройке судей был Сергей Подопригоров — по злой иронии судьбы, фигурант «списка Магнитского», внесения которого туда в свое время добивался подсудимый Кара-Мурза. Ну а СИЗО № 5 «Водник», в котором сидит Кара-Мурза, тоже словно по злой иронии судьбы возглавляет другой фигурант «списка Магнитского» — Дмитрий Комнов, в прошлом начальник СИЗО «Бутырка». Именно там в 2009 году тяжело заболел и был лишен медицинской помощи Сергей Магнитский.

Владимир Кара-Мурза с Ольгой Михайловой и Вадимом Прохоровым на заседании суда. Фото: Facebook

Прокурор Борис Локтионов говорил в ходе процесса более чем странные в части этики вещи. Например, вытаскивал из материалов дела фотографию покойного Немцова на одном из митингов в Москве. У политика была приподнята рука, что позволило прокурору сопроводить фото комментарием о том, что Немцов якобы воспроизводит «нацистское приветствие».

— Как вам не стыдно?! — не выдерживал Кара-Мурза.

— Не надо говорить с места без разрешения!  — осекал его судья Подопригоров.

Этот же судья отказался назначить судебную медицинскую экспертизу в связи с ухудшением состояния подсудимого. За год нахождения под стражей переживший два отравления Кара-Мурза начал терять чувствительность конечностей. Врачи СИЗО диагностировали у него полинейропатию — заболевание, к слову, входящее в список болезней, которые препятствуют отбыванию наказания. Несколько раз даже врачи СИЗО не отпускали Кара-Мурзу в суд.

В начале апреля прокурор Локтионов потребовал приговорить его к 25 годам колонии строгого режима. При этом Кара-Мурзу он назвал «врагом народа».

«…У нашей семьи, увы, типичная история для советской эпохи, — так заканчивает свое письмо для «Новой газеты Европа» Кара-Мурза. — Два прадеда — родной и двоюродный — расстреляны, дед прошел ГУЛАГ. Разумеется, все по 58-й. Разумеется, все потом реабилитированы — за отсутствием состава преступления. Несколько лет назад я ходил в архив читать их следственные дела. Наверное, самый страшный документ, который я видел в жизни, — акт о расстреле прадеда. Маленький листочек бумаги в треть страницы А4. Подпись палача, имя, дата. Как выписка из гонорарной ведомости. Жизнь человека. А дедушка, Алексей Сергеевич Кара-Мурза, пережил лагеря и потом еще прошел всю войну. Его арестовали в 1937-м — за то, что он «высказывал враждебность к руководителям партии и правительства». Он сидел в таганской тюрьме, потом в АМУРЛАГЕ и БАМЛАГЕ — вместе с другими зеками строил БАЙКАЛО-АМУРСКУЮ магистраль. Единственное, что он рассказывал в семье о своем заключении, — это про красные рельсы. Весной, когда выходило солнце, рельсы на БАМе становились ярко-красного цвета. Это наевшиеся клопы выползали из бараков погреться. Больше ничего не рассказывал. Люди, прошедшие лагеря, не любят возвращаться туда даже в мыслях — это известная вещь. Так что бабушка (она сильно моложе деда, ей сейчас 90) всё узнала от меня, когда я прочитал его дело в архиве. А когда меня прошлой весной арестовали, она позвонила моему адвокату Вадиму Прохорову и сказала: «Какими же кругами ходит страна. Внук сидит по той же статье, что и муж».

Это к вопросу о невыученных уроках истории.

Я точно знаю, что мой приговор будет максимальным. Я это понял, когда увидел бегущих за моей машиной людей в черных масках во дворе дома 11 апреля прошлого года. Это показательный политический процесс — и результат тоже должен быть показательным.

Но знаю я и то, что приговор будет иметь мало отношения к реальности. Политические заключенные сидят не по формальным срокам, а в зависимости от политической ситуации. А она в нашей стране имеет свойство меняться, и неожиданно.

novayagazeta.eu  · by 14:01, 13 апреля 2023Вера Челищева , специально для «Новой газеты Европа»