Шелк и кровь. Королева гончих [Literary Yandere] (fb2) читать постранично, страница - 27

грязной дыре с извращенцем, у которого встает на кровь и мочу.

Бен проводил ее, хромающую, в камеру, но вышел не сразу. Он бережно опустил девушку на кровать и подождал, когда она перестанет рыдать.

– Ну-ну, не надо плакать, – ласково прошептал мужчина, присаживаясь рядом с Ребеккой на жесткую кровать. – Ты такая красивая…

Грубые пальцы Бена скользнули по рассаженной губе девушки, растравляя боль. Лавчайлд почувствовала, что растревоженная ранка снова закровоточила.

– Очень красивая, – мужчина облизнулся и встал. Лавчайлд прочитала по его губам: «тебе к лицу быть избитой» и отвернулась в смятении. Бен неслышно вышел. В воздухе каморки завис удушающий призрачный запах его довольства.

Глава восьмая. Конец

Вот дама. Взглянешь – добродетель, лед,

Сказать двусмысленности не позволит.

И так все женщины наперечет:

Наполовину – как бы божьи твари,

Наполовину же – потемки, ад,

Кентавры, серный пламень преисподней,

Ожоги, немощь, пагуба, конец!

Уильям Шекспир, «Король Лир»

Впервые в жизни Лавчайлд чувствовала себя оскверненной. Секс всегда был для нее только работой, она отдавалась омерзительным мужчинам – некрасивым, старым, глупым и подлым. И Квинну. Но Бен казался ей мерзким. От воспоминаний о сексе с ним Лавчайлд мутило. Словно ее, как японскую мультяшку, трахнул инопланетный осьминог.

Ничего страшного, уговаривала она себя, твое тело – только инструмент. Так воспользуйся им, как следует. Сделай вид, что влюблена в Бена, что готова ради него на все… На все.

А ноющий палец на ноге отвечал ей: а ты сможешь ли?

И разум подсказывал, что не стоит спешить, лучше выждать еще немного, дождаться, пока план дозреет в мозгу, устранятся все риски провала. Но Лавчайлд не была уверена, что выдержит еще хотя бы неделю. Ночами, когда в темноте ее не могли видеть, она садилась на постели и тряслась в ужасе, успокаиваясь только тогда, когда ее ладонь касалась спрятанных под подушкой таблеток обезболивающего.

Ее билет на волю. Крохи надежды.

«Я еще молода, но уже не так свежа, как хотелось бы, и заточение без света меня лучше не сделало. А вода даст мне эту иллюзию.»

Бен сел на корточки у бортика и впился глазами в рассекающую водную гладь фигурку. Лавчайлд рассчитывала именно на это. У нее во рту таяли, смешиваясь со слюной, таблетки обезболивающего, запах тела растворялся в воде. Если пройдет достаточное количество времени, она знала, весь бассейн станет пахнуть, как она. Мощная ловушка. Конечно, ни один план не мог быть идеальным, но стоило попробовать.

Лавчайлд вынырнула из голубой глади и замерла у бортика, забросив на него локоть. Она молчала, но ее глаза приглашали Бена. И Лавчайлд знала, что, несмотря на запреты начальниц (а ему сделали выговор – если не можешь быть с пленницей нежен, не трогай ее), он не устоит. И впрямь – голова охранника дернулась, но он даже не обернулся, чтобы удостовериться, что их никто не застукает. Просто молниеносно разделся и нырнул к ней.

Фатальная ошибка.

Обычно Лавчайлд использовала химию, чтобы усилить свой природный чарующий запах, но она и от природы действительно сумасводяще пахла… Да и химические элементы, въевшиеся в кожу, не успели выветриться до конца за краткий срок ее заключения.

Получив охранника в кольцо своих рук, Лавчайлд впилась в губы Бена и они опустились на дно. Он сжал ее в объятьях… пока не почувствовал, что ему не хватает воздуха. Они всплыли на мгновение – ровно на то время, чтобы сделать краткий вдох.

Вода кружила их, свивающихся в объятиях, и Лавчайлд не отрывала своего рта от губ Бена, пока не поняла, что его хватка слабеет, а зубы устали от укусов. А потом Лавчайлд, оставаясь на плаву, надавила ладонями на плечи Бена, опуская его под воду… Он не сопротивлялся. Пузырики воздуха выходили из его точеного носа, из-за идеальных сочных губ, но мужчина не чувствовал, что еще нуждается в дыхании. Он улыбался, медленно моргая, и обожающе смотрел на свою Далилу. Так – с миром на лице – он и опустился на дно, когда дух покинул его тело. А Лавчайлд выбралась на кафель, показавшийся ей холодней, чем обычно. И ее стошнило. Желчь из пустого желудка обожгла раненые губы.

Потом девушка умылась и оделась. На несколько секунд замерла, опершись на раковину и глядя на себя в зеркало. Внутри у Ребекки все сжималось и перекручивалось. Страх неудачи.

– Давно тебя не было, – мрачно пробормотала Лавчайлд. Она сама удивилась, откуда взялось это волнение, глупое и устаревшее. Девушка ухмыльнулась, когда почувствовала, что из рук исчезает дрожь, сердце замирает еще сильней – но не в панике, а от предвкушения.

Ребекка взяла большой кусок мыла и, размахнувшись, ударила им в зеркало. Осколки брызнули на пол и в раковину. Лавчайлд прижала к одному из них, тому, что поострей, мыло и надавила, чтобы получилось своеобразное оружие с безопасной рукоятью. Потом девушка включила воду и вышла из ванной.

Лавчайлд испытывала небывалое воодушевление, от страха не осталось и следа.