Никогда [Людмила Бержанская] (fb2) читать постранично, страница - 2

class="book">Артем: Оля? (молчание)

Артем: Оля?

Оля: Ты? (молчание)

Оля: Ты?

Молчание.

Артем: Оля! Да, это я, Оля (пауза). Ты меня слышишь?

Оля: (Молчание). Да.

Артем: Ты занята? (пауза) Я могу поговорить с тобой?

Оля: Я слушаю.

Артем: Мне позвонить завтра?

Оля: Я тебя слушаю. Ну, говори же.

Артем: (От неожиданности не знает с чего начать). Уже темно. Правда, еще не поздно.

Оля: Поздно.

Артем: Ты устала?

Оля: Я слушаю.

Артем: У тебя нет желания меня слушать?

Оля: Есть.

Артем: А видеть?

Оля: Есть.

Артем: Я так давно не видел тебя.

Оля: Я тоже.

Артем: Хочу представить.

Оля: И не можешь?

Артем: Нет, не то. Передо мной не образ, а чувство.

Оля: Как это?

Артем: Очень просто: оно, оказывается, не уходит, не теряется, не забывается (пауза) – оно прячется (пауза).

Оля: Интересно.

Артем: Я только сейчас понял: оно прячется, сохраняя себя.

Оля: А я вижу тебя.

Экран. На экране городской телефон, сумерки, мало прохожих, но все это второй план. На первом плане Он.

Оля: Ты стоишь в уютном тихом переулке, тебе легко говорить – нет прохожих. Можно начать диалог, больше склонный к монологу.

Артем: Ты права. Городские телефоны укрепляют чувство одиночества, но, правда, дают иллюзию освобожденности (небольшая пауза). Оля, пригласи меня.

Долгая пауза.

Оля: Сейчас?

Артем: (Настойчиво). Да.

Оля: Я жду.

Артем: Я сейчас.

Оля начинает что-то убирать в комнате, идет открывать дверь квартиры, включает телевизор. Раздается звонок.

Оля: (Повернувшись к двери, говорит громко). Заходи, открыто.

Входит Артем. В руках у него красивый букет и торт. Чувствуется, что зашел человек, уверенный в том, что ему рады.

Артем: Ну, здравствуй!

Оля: Еще раз. Присаживайся (с иронией) . Давненько не виделись. Надо же.

Артем подходит к столу, открывает коробку с тортом.

Артем: (Говорит тоном почти хозяина, он привык, что ему всегда рады.) Девушка, где у вас ваза для цветов и чашечки для чая? Ты пригласила меня на чай, ты же знаешь, что чай очень сближает.

Оля: (С некоторой настороженностью). Ну, чай, так чай (выходит).

Артем: (Кричит ей в кухню). Знаешь, я не ехал, я шел по улице, у меня было чувство, что я бреду без цели и адреса (дальше говорит тише, как бы, для себя). Как хорошо быть наедине с самим собой. Это не одиночество – это наедине, когда взгляд в никуда или в себя. И так уютно душе (пауза). Ведь, по большому счету, нас так мало интересует в жизни, всего две вещи: звездное небо над головой и мир внутри нас (пауза, нетерпеливо, громко). Оля, за это время можно нагреть уже два чайника.

Оля: (Входит, говорит спокойно). Ты не разлюбил хорошее вино? Я искала бутылку муската.

Артем: Нет. Какой я болван. Торт придумал, а вино, честно говоря, постеснялся. Извини. Старею, не все понимаю.

Оля: (Как бы, продолжает). Или кокетничаю. Ладно. Я с удовольствием выпью с тобой хорошего вина. Правда, с удовольствием (уходит).

Артем: (Как бы, продолжая мысли вслух, ходит по комнате). Хорошая вещь, широта интересов – только, ведь, это не более, чем цивилизованное любопытство. Вот так, идешь медленно-медленно, споришь с самим собой, обвиняешь и одновременно объясняешь, возвращаешься к началу и доходишь, почти, до тупика, и опять возвращаешься к себе, ругая и оправдывая, а, главное, никогда не извиняешься.

Входит Оля с чайником. Артем продолжает. Такое впечатление, что Оля должна была слышать все предыдущее. Артем садится в кресло.

Артем: Я думаю: вот проходит время, скорее всего справедливое время, которое ставит все на свои места, все участники событий высказываются вслух или исподтишка, и видишь, что та самая мелочь, которую, считаешь, никто не заметил, оказалась главной и решающей, и вся твоя правота нужна только для оправдания собственной гордыни. И продолжаешь успокаивать себя, и успокаиваешься.

Оля: (расставляя чашки). О чем это ты?

Артем: Да, так. Мысли вслух.

Оля: (продолжая накрывать стол). Не пойму: то ли оправдываешься, то ли каешься.

Артем: Ты права. Я и оправдываюсь, и каюсь.

Оля: (Поворачиваясь к нему). Знаешь, я, ведь, до сих пор помню, как ты говорил: ”Самая большая правда говорится во имя лжи”.

Артем: Могу дополнить. Французы говорят: “Говорите правду,