Сказка о принце. Книга вторая [Алина Равилевна Чинючина] (fb2) читать постранично, страница - 3

никого на свете нет. И она, тетка, выходила его, когда он мальцом с родителями в ледяную воду опрокинулся, на ноги поставила, а потом вырастила, не дала с голоду помереть. Что ж он, свиньей неблагодарной будет? Вот и помогал чем мог. Благо, служить в Леррене оставили, а тетка в предместье жила.

Тетка, правду сказать, не бедствовала. Травы она знала, а потому едва ли не половина предместья к ней за советами бегали. Так бегали, что хозяйства своего она не вела – вроде и незачем, и так всего вдоволь. Но он, Жан, был бы последней скотиной, если б, уходя служить, забыл про нее. И вот – хоть и рекрут, а выбился в люди, в Особый полк взяли, ему за тридцатник уже, и уважают его в полку, и вроде как чин, поговаривают, вскорости ему светит. И бабы у него бывали – как же без баб? А все ж если лишний кусок или там денежка заведется – половину прогуляет, а половину тетке отдаст.

И надо ж было так вляпаться!

И вроде ничего особенного не было сначала в тот вечер. Все, как всегда – хватай-лови. Необычным стало, когда поняли они, что противник им достался не обычный. В одиночку против семерых отбиваться – это уметь надо. Тогда и зашевелилось у Жана предчувствие нехорошее – ох, не к добру это все. Да только там, на лесной поляне возле маленького дома, думать было некогда.

Сначала они сидели в засаде в густых зарослях возле охотничьего домика, ожесточенно матерились про себя на вечерних комаров да изредка перешептывались и перемигивались. Уже смеркалось, потянуло сыростью; сентябрь, хоть и самое начало – ночи стали прохладными, а роса выпадала раньше. Противно звенели в воздухе комары, ветер шумел листвой… тишина – такая, что Жан вздохнул неслышно: поди, бабы коров доят, вот мы молочка сейчас парного да на боковую, вместо чтоб тут торчать. Вот тогда и шепнул Жану на ухо молоденький Луи те странные и непонятные слова:

– Принца ловим…

– Какого принца, дурак, окстись – прошипел в ответ Жан и поймал негодующий взгляд старшого, сидевшего в зарослях напротив – мол, болтунам головы отвинчу.

– Того самого. Который королевский сын, – еле слышно прошептал снова Луи.

– Иди ты в баню, – отмахнулся Жан. – Шуточки нашел.

– Вот те крест, правда, – прошипел Луи. – Я сам слышал.

Жан нервами, а не слухом уловил справа злой шепот: «Да заткнетесь вы оба?!» и ткнул Луи в бок. Оба умолкли.

Не младенец он был, понял, о ком речь идет. Об этом принце у них в казарме последние два месяца много болтали. Еще б не болтать – из-за этого бывшего королевского высочества, будь оно неладно, полк переведен на усиленный режим, понагнали штабных крыс – все чего-то вынюхивают. Болтали мужики и про заговор против короля, и про суд – ну, то дело громкое было, потом даже указ зачитывали, про лишение прав и каторжные работы этим благородным. Жан тогда плечами пожал и из головы всю эту ерунду выкинул. Благородные дурят – их дело, а наше – сторона, лишь бы не трогали.

Но, шептались по ночам в казарме, не потому принца на каторгу упекли, что он отца убить хотел, а потому, что против воров был и за простой народ заступался. Жан не верил сперва – все они одним миром мазаны.

А потом король умер.

А потом герцог Гайцберг на трон взошел… а он, как ни крути, начальство самое главное. Подумаешь тут. Полку сразу получше стало – казармы почистили, жалованье подняли, кормить стали повкуснее.

Вот так и шептались они по ночам… месяца три, наверное, шептались. И кто бы знал, что им такая честь выпадет – прямиком в господские разборки угодить.

Все произошло так стремительно, что Жан не успел ничего понять. Только что видел легко идущую по тропе высокую фигуру… в сгущающихся сумерках смотрел на него из кустов, смотрел во все глаза – неужели правда он? Принца Жан помнил в лицо, еще б его не помнить.

Человек поднялся на крыльцо и после короткого стука шагнул внутрь. Дверь захлопнулась, и еще пару секунд было тихо – а потом изнутри послышался грохот, чей-то вопль, звон разбитого стекла. Из открытого окна сиганул человек. И они метнулись из кустов ему наперерез еще до того, как услышали:

– Не упустить! Живым!

Жан всегда фехтовал неплохо, он уже лет пять молодых учил, с какого конца за оружие держаться. Но тот, кого пытались они сейчас взять живым, был мастером далеко не средней руки. Они сумели окружить его и прижать спиной к березе, но на этом их везение кончилось – и уже трое валялись на траве, а этот все стоял. Сначала еще пытались обезоружить, но куда там – у парня, похоже, были насчет «взять живым» другие планы. Жану казалось, что перед ними не живой человек, а сам дьявол, потому что – вот же и кровью набухли сорочка и штанина, и перебитая левая рука висит плетью, а он все держится, и неужели не одолеть? Кто из них нанес те последние два удара? Старшой? Легран? И только когда они выдохнули, и опустили оружие, и медленно подошли, подкрались к лежащему на траве