ФБ [Ольга Сергеевна Козэль] (fb2) читать постранично, страница - 2

class="book">Багира слушала молча.

– Акелка… это… я даже не знаю что. Ну… я понимаю, что она тебе нравится, так? Но неужели ты

взаправду готова умереть из-за какой-то там Зои?

– Она не какая-то…

– Ну хорошо, не какая-то! Она красивая, наверно, я понимаю. Но красивых много, из-за всех с

собой не накончаешься. Хотя ты ведь… ты же не собираешься умирать? – глаза Багиры вдруг

сделались детскими и беспомощными, как у третьеклассницы.

И тогда я сказала: «Нет!» Багира могла спросить меня, как я собираюсь идти завтра в школу –

такая живая-живая. Но она ни о чем не спросила меня больше. Мы прекрасно провели этот день.

На знаменитой царицынской горке не было ни души, зато вокруг валялось полно брошенных

картонок. Мы накатались так, что все тело уже ныло от усталости, а куртки и школьная форма

сделались мокрыми от снега. Пошли к метро, стрескали по две порции эскимо, снова вернулись в

парк. Но предчувствие близкой беды, на этот раз очень явное, чтоб быть заглушенным такими

детскими вещами, как мороженое или катание с горки, нависло над нами. Если бы мы с Багирой

имели математический склад ума, то, вероятно, пытались бы выработать алгоритм дальнейших

действий, чтоб хоть как-то выпутаться. Но мы были творческими людьми. Поэтому погрузились в

страдания.

– Ты бы просто написала ей, что любишь ее. А зачем… про смерть-то?

– Ага! Я бы написала – а она бы раззвонила всей школе, что… ну что я неполноценная.

Багира с сомнением покосилась на меня. Спросила грустно:

– А так, думаешь, не раззвонит? Ты бы уж лучше в Петровну влюбилась! Петровнушка – это

человек. Или в Донатовну, завучиху… Говорят, она передушила в округе всех кошек и сшила из них

себе пальто. – Багира попробовала засмеяться, но я оборвала ее:

– Не говори глупостей!

– Да я и не говорю…Слушай, Акелище, я ведь эту Зою с пятого класса знаю – она у нас до Петровны

математику вела. Стерва еще та. Эта не из тех, кто будет сидеть у окошка и молча рыдать… Она

тебе еще покажет и любовь, и небо в алмазах – тут к гадалке не ходи. – Багира со злостью пнула

пустую консервную банку, попавшую под ноги.

Но Багира все-таки преувеличивала. Потом мы узнали, что Зоя, найдя мое письмо, действительно

рыдала в учительской. Учителя даже думали, не вызвать ли ей «скорую помощь».

. . .

– Багира… а что, если я прыгну в полынью? А потом скажем, что я как бы топилась, а ты меня как

бы спасла?

Мы подошли к заснеженному по колено пруду. Начерпали полные сапоги снега, но не обратили

на это внимания – ноги-то уже часа три как были мокрыми. Вот она, полынья. Черная-пречерная

вода ходит кругами – рыба что ли плеснулась? Лед вокруг тонкий и весь какой-то кружевной – у

моей сестренки такой воротничок на школьном платье. Мы подошли и уставились в воду. Там

глубоко – это понятно. Я начну цепляться за лед – он будет ломаться. Багира не сможет меня

спасти – она куда легче – скорей, это я утяну ее за собой в воду. Тонуть, наверное, не больно,

просто дышать нельзя – и все. Я попробовала задержать дыхание, чтобы представить, каково это –

быть утопленником – и, в конце концов, почувствовала дикую, просто нечеловеческую, боль.

Значит, больно. И потом Багира… за что ей умирать? Ей-то до лампочки прекрасная, загадочная

химичка, вздыхает она, как и положено нормальному человеку, по блондину и двоечнику Димке

из параллельного класса. Не знаю, о чем думала Багира – я просто чувствовала, как крепко она

вцепилась в мой рукав.

– Акела… смотри! Кажется, поздно…

Я повернула голову и обомлела. Совсем рядом, в десяти шагах от нас, стояла химичка Зоя. Но не

одна. Много-много народу стояло. Ребят, взрослых. Петровна стояла – по правую руку от Зои.

Толстая завуч Елена Донатовна в своем пальто из убитых кошек. Зоя засунула руки в карманы и

медленно, точно прогуливаясь по бульвару, подошла ко мне почти вплотную. Откинула со лба

черную прядь.

– Ну здравствуй, Оля! С горки катаешься? – она неотрывно и очень серьезно смотрела мне в глаза.

Тени длиннющих ресниц падали на ее желтоватые щеки. Я подумала, что она хочет меня ударить.

Красивая… какая красивая!

– А в чем, собственно, дело? – Багира встала перед Зоей, отодвинув меня, и наивно попыталась

спасти ситуацию. – Ну катались – и что? Прогуляли – да. Мы… это… болеем… обе.

Впрочем, последние Багиркины слова вряд ли кто-нибудь расслышал, кроме меня – да и я-то

скорей догадалась, чем расслышала. Зоя не ударила меня. И не сказала больше ни слова.