Церковь – коллективный Иуда [Евгений Батраков] (fb2) читать постранично, страница - 2

А вы, рабы, повыше подымите фалл

И следуйте сейчас за кошеносицей.

А я за вами с песнею фаллической.

А мать на нас пусть с крыши смотрит. Ну, вперед!

И шли вперед участники процессии: пьяные, экзальтированные, одетые в козлиные шкуры, с венками на головах, вымазав лица винной гущей… Несли амфоры с вином, корзинки с фруктами, вели жертвенных животных и распевали песни…

Древнегреческий философ Аристотель считал, что комедия возникла от запевал фаллических песен, трагедия – от запевал дифирамба [4]. Причем, по его мнению, разница между трагедией и комедией незатейлива: «одна стремится подражать худшим, другая – лучшим людям, нежели нынешние» [5].

Конечно, дионисизация Эллады была выгодна не только тем, кто непосредственно грел руки на спаивании народа. Население, существующее в ужасных жилищных и бытовых условиях, несущее тяжелейшее бремя каждодневного физического труда, живущее в атмосфере почти полного бесправия и практически ничем не ограниченного насилия, конечно же, и само очень нуждалось если уж не в защите от действующих угроз, так хотя бы в средстве временного избавления от постоянно ощущаемого психического напряжения. И такое средство, и даже не одно им было предоставлено: бог, вино, зрелища и оргии, т. е. свальный грех, как говорили у нас на Руси. И, конечно, же – пляски, игры и песни. Размышляя о последнем русский историк литературы А.Н. Веселовский (1838–1906), сделал совершенно верный вывод: «Таков характер древнейшей песни-игры, отвечавшей потребности дать выход, облегчение, выражение накопившейся физической и психической энергии путем ритмически упорядоченных звуков и движений» [6]. Соучаствуя в коллективной истерии, человек получал награду – психофизический катарсис.

С другой же стороны, вакханалии были выгодны и представителям власти.

Конечно, не все было весело, как описывается оное в древних книгах, нередки были случаи противостояния, и даже вооруженного противостояния дионисизму. Об одном таком случае рассказал в трагедии «Вакханки» великий древнегреческий драматург Еврипида Еврипид (480–406 до н. э.).

Царь Пенфей, считая культ Дионисия безнравственным, выступил против распространения этого культа в Фивах, вопреки мнению знаменитого, слепого прорицателя Тиресия Фивского и позиции своего деда Кадма, бывшего на стороне бога вина:

Пенфей:

Прочь руки, дед! Сам бражничать ступай,

Меня ж безумьем заражать не думай!

А за болезнь твою мне даст ответ

Наставник твой [7].

В результате, Пенфей, отправившийся в горы, растерзан собственной матерью и пьяными вакханками, находящимися в состоянии безумия, наведенного Дионисом:

Хор:

Воспляшем в честь Вакха – и слава ему!

Мы кликом восславим Пенфееву смерть.

Погиб Пенфей – отродье… [8]

Иное дело – выше упоминаемый афинский тиран Писистрат. Насильственным путем, да еще к тому же только с третьей попытки, взявший бразды правления в свои руки, Писистрат, естественно, опасался посягательств как на свою жизнь, так и на свое шаткое положение, как со стороны своих военно-политических противников – реальных претендентов на власть, так и со стороны простого, вечно недовольного народа.

Как тут быть? Что делать, чтобы обезопасить себя и свою семью, да при этом еще и не уступив противникам ни куска из того, что уже захвачено?

Самое первое – и Писистрат это сделал – разоружить своих подданных: устроив смотр войска у храма Фесейона, он хитростью отобрал оружие у собравшихся, и сказал, что «по поводу случившегося не надо ни удивляться, ни беспокоиться, но следует возвратиться по домам и заниматься своими делами, а о всех общественных делах позаботится он сам» [9].

По мнению Аристотеля, одна из самых характерных стратегий Писистрата заключалась в том, что он стремился отвлечь народ от политики и, таким образом, обеспечить свою безопасность. Именно с этой целью Писистрат выступил с инициативой предоставлять государственный кредит нуждающимся землевладельцам, дабы они надежно увязли в трудах своих праведных, и не имели б ни желания, ни сил, ни времени вникать в вопросы жизнедеятельности общества и власти, и не поднимали б свой нос выше корыта и предмета своей профессии. В наше время этот концептуальный посыл, беспардонно претендующий на статус аксиомы, шляется по умам тут и там уже в совершенно цинично-похабном виде: «Нужно, чтобы каждый занимался своим делом!»

Оказывал тиран Писистрат, владелец Пангейские рудников во Фракии, богатых запасами серебра и золота, покровительство и культуре, и искусству, и олимпийским играм… А то как же? Не зря ж Рэй Брэдбери, раскусивший подобных тиранов, писал: «Как можно больше спорта, игр, увеселений, пусть человек всегда будет в толпе, тогда ему не надо думать» [10].

А чтоб еще поменьше