Флибустьер [Геннадий Борчанинов] (fb2) читать постранично, страница - 84

искать мадам д`Эрве, передать её мужа и дочь, так сказать, из рук в руки. Хотя папашу д`Эрве стоило бы передать в руки властям, которых, между прочим, нигде не было видно, все официальные чины сидели тише воды, ниже травы, чтобы, не дай Бог, не навлечь себя гнев флибустьеров.

— Ведите, месье, — сказал я ему. — И без глупостей.

— Здесь, на берегу, у вас уже нет власти, — надменно произнёс француз.

— Зато у меня есть пистолет, — сказал я.

Этот аргумент парировать он уже не смог. Мы пошли наверх, к поместьям, где стояли дома местных аристократов и богачей. И резиденция губернатора. Поместье д`Эрве оказалось больше, чем я думал. Мы поднялись на крыльцо, я постучал в дверь, подождал, пока кто-нибудь откроет. Открыла та самая дуэнья, что отговаривала мадам д`Эрве от сотрудничества со мной, открыла и обомлела, увидев за моей спиной потерянное семейство.

По лестнице сбежала мадам, на этот раз без вуали, вскрикнула. Малышка Эллин заплакала, оттеснила меня и побежала к матери навстречу. Поток женских слёз, всхлипываний и причитаний обрушился на нас, будто цунами, и я терпеливо ждал, когда это всё закончится или хотя бы поутихнет. Сам Луи-Арман-Готье стоял на крыльце с хмурым видом, будто совсем не рад был увидеть жену. Он даже не пошевелился.

Наконец, мадам д`Эрве, по-прежнему не выпуская дочь из объятий, посмотрела на меня. Припухлое и покрасневшее от слёз лицо было по-своему красивым, без вуали она была ещё прекраснее, и я дивился тому, какой глупец вообще только мог хотеть убежать от такой женщины на другой край планеты.

— Капитан… — всхлипнула она. — Я даже не знаю, как вас благодарить…

Я затруднился с ответом. Поэтому просто пожал плечами, глядя, как она машинально гладит дочь по светлым волосам.

— Всё, выметайтесь из моего дома, месье, — сварливо проворчал папаша, и я пожалел, что не оставил его на острове или не выбросил за борт в одну из ночей.

— Луи! — вскрикнула мадам д`Эрве.

— Я надеюсь, что на ближайшее время вашим домом станет тюрьма, д`Эрве, — в тон ему ответил я.

— Что? — одновременно ахнули и мадам, и её дуэнья.

— Месье д`Эрве инсценировал собственное похищение, мадам. Но они и в самом деле были у пирата. В гостях, а не в плену, — сказал я.

Мадам отшатнулась, прижимая ладошку ко рту точно тем же жестом, как и её дочь в разговоре с моим юнгой, а другой рукой ещё крепче прижимая к себе Эллин.

— Вы можете в этом поклясться? — прошептала она.

— Клянусь честью, — произнёс я.

Её лицо потемнело. Я видел, как внутри у неё клокочет ярость, которую она старательно сдерживает в себе.

— Объяснитесь, — потребовала она у мужа.

— Это всё наглая ложь, — заявил д`Эрве. — Он же пират! Просто хочет выманить наши денежки.

— Ещё слово, д`Эрве, и я вызову вас на дуэль прямо здесь и сейчас, — медленно произнёс я. — Уж не сомневайтесь.

— Эллин… — прошептала мадам. — Это… Правда?

— Что, мама? Мы гостили на корабле, да, — сказала девочка. — Там было скучно и везде были эти грубые матросы. Папа всё говорил, что мы скоро поплывём в Марсель.

— Марсель? — переспросила мадам д`Эрве. — Всё ясно… Луиза, проводите мадемуазель Эллин наверх.

Дуэнья кивнула, окинула нас всех пристальным взглядом и взяла девочку за руку.

— Мадемуазель Эллин, не забудьте написать Андре-Луи, он будет ждать, — шепнул напоследок я.

Когда девочку увели, семейная сцена продолжилась, и мне было неловко оставаться её свидетелем, но и уйти я пока не мог.

— Я проклинаю тот день, когда согласилась выйти за вас замуж, Луи! — воскликнула мадам д`Эрве. — Надеюсь, вас посадят в тюрьму. Вы — бесчестное животное! И д`Ожерон вас не спасёт, я всё расскажу ему! Он поверит мне, а не тебе, жалкий негодяй!

— Тише, женщина! — рявкнул д`Эрве. — Тебе не понять!

Я тихонько кашлянул в кулак, показывая, что я ещё здесь.

— Простите, капитан, — сказала мадам. — Простите, но…

— Я понимаю, — сказал я.

— И наш уговор… Я помню о нём, но я пока не могу, мне пришлось заложить… — забормотала она.

— Бросьте. Лучше организуйте мне встречу с губернатором д`Ожероном и помогите получить каперский патент. А больше мне ничего не надо.