Последнее слово Михаила Кригера, получившего 7 лет за несколько постов в фэйсбуке [Михаил Кригер] (epub) читать постранично, страница - 2

чудовищная практика является именно практикой, а не единичными эксцессами. И что я должен испытывать к служащим этой зверской конторы? Неужто безмерное уважение и щенячий восторг?

А какие чувства я должен испытывать к этому ведомству после отравления Навального, Кара-Мурзы, еще ряда отравлений специальной группой служивых убийц, разъезжающих по стране за своими жертвами? Это вот те самые «горячие сердца и чистые руки».

Объясните мне, как можно, зная обо всем, мной перечисленном, относиться к ведомству палачей, садистов, убийц и стукачей? И почему я не имею права поделиться этим своим отвращением с окружающими? Разве статья 29 Конституции не гарантирует мне право распространять открытую информацию?

Таким образом, мне кажется, что я достаточно обосновал свою позицию по обоим пунктам обвинения.

И поэтому я считаю героем Миихаила Жлобицкого. Хотя я не оправдываю терроризм! Разве путинская власть оставила ему какой-то иной способ протеста, кроме самоубийства путем самоподрыва? Разве судьи обратили внимание на следы пыток электрошокером на теле подсудимого Филинкова во время заседания? А много ли депутатов Госдумы написали свои запросы в СК или в прокуратуру по этому поводу? А на Первом канале или на ВГТРК про 5-летний срок подростку Уварову что-нибудь сказали? И что же оставалось героическому правдолюбцу Жлобицкому? Какие формы протеста? Если «пепел Клааса» жжет сердце? Только «безумство храбрых» по Максиму Горькому…

Теперь еще пару слов. Во время заседаний неоднократно, видимо, как отягчающее обстоятельство, говорилось о моих многочисленных административных задержаниях. Наверно, по мысли обвинения, это меня должно как-нибудь отрицательно характеризовать.

Так я должен сказать, что никогда не выходил на акции протеста, чтобы развлечься или от скуки. Всегда только в защиту законности и в строгом соответствии с Конституцией, которая в статье 31 гарантирует всем нам право на мирные собрания.

Скажу больше. Выход на улицу я считал не только правом, но и обязанностью граждан по защите своих гражданских прав. И нередко заставлял себя это делать, преодолевая собственную лень, усталость и прочие обстоятельства.

И, уважаемые судьи, обвинители и следователи, я выступал в защиту и ваших прав в том числе. Чтобы вы могли избрать себе власть, ответственную перед вами. И чтобы, вынося то или иное решение, избранные вами депутаты думали в первую очередь о вашей реакции, одобрении или неодобрении этих решений. Чтобы они хоть как-то зависели от вас. Чтобы в том числе и ваших сыновей, братьев, отцов, мужей не забрили на эту преступную войну и не вернули их вам в целлофановом пакете. Мне кажется, что вы в этом не меньше меня заинтересованы. Только боитесь больше. Вот за эти добрые намерения меня и задерживали много раз, и штрафовали, и сажали.

Ну и еще пару слов.

Обращаюсь ко всем, кто меня слышит и к тем, кто прочитает эти мои слова. Если вы когда-то услышите или прочитаете, что «Кригер передумал…» или «Кригер отказался, извинился» и т. д., то знайте: над моими близкими или надо мной нависла серьезная угроза.

И совсем напоследок мое коротенькое обращение к славным моим землякам — захисникам рідної України.

Шановні українці!

Любі мої друзі!

Гірше за все для мене те, що я не можу бути поряд з вами. У лавах ЗСУ наприклад.

Тому лише можу побажати вам Перемоги!

Хай щастить вам, браття й сестри!

Слава Україні!