Чечня Червленая [Аркадий Аркадьевич Бабченко] (fb2) читать постранично, страница - 3
- Чечня Червленая 175 Кб, 88с. скачать: (fb2) читать: (полностью) - (постранично) - Аркадий Аркадьевич Бабченко
Данный материал (книга) создан автором(-ами) «Аркадий Аркадьевич Бабченко» выполняющим(-и) функции иностранного агента. Возрастное ограничение 18+
[Настройки текста] [Cбросить фильтры]
- 1
- 2
- 3
- 4
- 5
- . . .
- последняя (34) »
пулеметная вышка; на вышке за пулеметом — здоровенный амбал, обнаженный по пояс. На соседних путях стоит эшелон со сгоревшей техникой.
Тренчик: — Мужики. Смотрите.
Он показывает на бэху с оторванной башней.
Под окнами идет осетинка, лицо закутано. Тренчик, высовываясь в приоткрытое окно: — Тетенька, а что это за город?
Осетинка: — Моздок, ребятки, Моздок.
Разгрузка. Солдаты выпрыгивают из вагонов, слышны команды: «Быстрее, быстрее! Строиться поротно!»
Колонна солдат идет мимо эшелона, из последнего вагона повара выбрасывают заплесневелый хлеб.
Тренчик: — Хлеб! Мужики, хлеб!
Он выбегает из строя, подбегает к хлебу и запихивает две буханки себе за пазуху, еще две берет в руки. Его прогоняют. Тренчик возвращается в строй, к нему тянут руки, он разламывает хлеб, делит.
Тренчик: — На. На.
Из строя: — Дай мне!
Тренчик: — На. На. Ну хватит, хватит, больше нет! Только нам осталось.
Он отламывает хлеб Киселю, Сидельникову, Вовке.
Колонна идет по дороге.
ЗТМ
ТИТРЫ: «Моздок» Взлетное поле в Моздоке. Очень много солдат. Постоянное движение, крики, стоны, суета. На взлетку непрерывно садятся вертолеты, из них выгружают раненных и складывают вдоль бетона. Раненные кричат. Их на носилках бегом несут в полевой госпиталь, развернутый тут же на взлетке. Одного проносят рядом с героями, это белобрысый парнишка, он сидит на носилках, а его правая нога почти оторвана и болтается на волокнах мышцы. Сквозь ногу видно небо. Парнишка вцепился руками в носилки, откинул голову назад и мычит. В госпитале солдат оперируют прямо на земле. Хирург стоит на колене над раненным, ковыряется у него в груди, на земле окровавленный скальпель, к нему прилипли травинки, кусочки грязи. Все в крови. Рядом с хирургом фельдшер держит капельницу. В вертолеты загружают солдат, они вбегают в грузовые люки цепочкой по одному и все время оглядываются на хирурга, на раненных, на госпиталь. Под тополем пьют водку легкораненые. У них безумные глаза и черные осунувшиеся лица. Поверх грязных разорванных камуфляжей белеют свеженаложенные бинты. Очень много солдат. Вновь прибывшие сидят группками на этом поле, все в зимнем необмятом обмундировании, в отличие от местных запыленных солдат, которые работают в одних кальсонах и тапочках. Одна из групп — Сидельников, Киселев и Татаринцев. Они сидят молча, крутят головами, в глазах — страх и растерянность. Над ними низко пролетает вертушка. Они задирают головы, провожая её взглядом. После раненных из вертолета выгружают что-то в серебристых пакетах и складывают на краю взлетки. Пакетов много. Татаринцев: — Что это? Мужики, что это, а? Сидельников: — Может, гуманитарка? Киселев: — Гуманитарку везут туда, а не оттуда. Это знаешь что? Это трупы. Говорят, наши сегодня штурмовали какое-то село. Татаринцев: — Майор же говорил, что там сейчас перемирие. Ведь перемирие же! А? Сидельников: — Пидарас он, твой майор. Киселев: — Вот и наелись булочек в Беслане. Полог одной из палаток в госпитале откидывается, из неё на носилках выносят обнаженное тело пацана без ноги. От подбородка до лобка у него идет грубый патологоанатомический шов. Рука убитого спадает с носилок и болтается в такт шагам несущих его солдат. Вслед за телом из палатки выходят два солдата в резиновых фартуках, до самого верха забрызганных кровью. На руках — резиновые перчатки. Один держит большой хлебный нож. Солдаты закуривают, провожая взглядом убитого. Убитого заносят в другую палатку, рядом с которой на столах стоят цинковые гробы. Сидельников: — Есть курить? Молча курят. За кадром: Мы не первые на этом поле. Здесь были десятки тысяч таких, ждавших своей судьбы, и степь впитала наш страх, словно пот. Страх висит над нами, словно туман, он выходит из отравленной земли и заполняет наши тела, ворочается скользким червяком где-то под желудком, и от него становится холодно. После войны это поле надо будет чистить, от страха, как от радиации. Татаринцев поднимается, начинает одеваться: — Пойду за водой схожу. Давайте фляжки. Он уходит. Сидельников: — Кисель, ты обещал дать мне аккорды Агузаровой, помнишь? Киселев: — Записывай. Сидельников: — Сейчас. Он достает ручку и самодельный блокнот, вырезанный из толстой тетради. Киселев: — Город плывет в море ночных огней… Здесь Аm… Город живет счастьем своих людей… Dm, E, Am. Старый отель двери свои открой. Старый отель в полночь меня укрой… На взлетную полосу выезжает крытый брезентом «Урал», из него выпрыгивают два солдата и начинают загружать трупы в кузов. За кадром поет Агузарова. Татаринцев возвращается. Он молча становится около Сидельникова, смотрит на него сверху вниз. Сидельников: — Чего стоишь-то? Давай воду, пить охота. Татаринцев протягивает ему фляжку. Сидельников пьет. Татаринцев: — Тебя забирают. Сидельников: — Откуда ты знаешь? Татаринцев: — Майор сказал. Сказал, чтобы ты- 1
- 2
- 3
- 4
- 5
- . . .
- последняя (34) »
Последние комментарии
1 день 10 часов назад
1 день 10 часов назад
1 день 11 часов назад
1 день 22 часов назад
1 день 23 часов назад
1 день 23 часов назад