Звёздный анклав [Роберт Энтони Сальваторе] (fb2) читать постранично, страница - 3

небольшим шаром жалящей энергии, и она вскрикнула и убрала руку. Она потёрла её, но тут же забыла о боли, когда на поверхность всплыла небольшая оглушённая рыбка. Она схватила её и целиком забросила в рот, отчаянно нуждаясь в еде и не беспокоясь о костях, чешуе или о том, что рыба была сырой.

Только о том, чтобы найти ещё!

Время не имело значения. Другая рыба, третья – она сожрала обеих. Потом ещё одну, и ещё одну – она била их о лёд, чтобы оглушить или убить, и набивала ими свои карманы.

И ждала новую рыбу, и думала, что может остаться здесь навсегда.

Но нет, как?

Ей потребовалось немало времени, чтобы решить эту задачку, потому что она не хотела покидать это место – как она могла покинуть место, в котором была еда?

Она засветила новую монетку и бросила её в воду, за ней – ещё одну. Затем опускающийся свет пересёк крупный силуэт. Рыба намного крупнее. Длиной с её руку.

Доум’вилль достала мелкую рыбёшку из кармана и откусила ей брюхо, вытянула зубами её внутренности, затем бросила извивающееся, гибнущее месиво в воду.

Большая рыба всплыла, чтобы покормиться, и рука Доум’вилль опустилась, схватив её, оглушив (и в очередной раз оглушив в воде саму себя!). Она приняла боль и прочитала заклинание ещё раз, затем подняла бьющегося стальноголова из воды и жестоко ударила им несколько раз по льду, пока тот не замер.

Она распустила тонкий узел на поясе и привязала добычу к груди, а потом Доум’вилль, несмотря на боль, несмотря на усталость, каким-то образом вскарабкалась по тому же склону, по которому спустилась. Она не знала, как долго, как далеко или сколько раз ей пришлось использовать мелкие чары, чтобы надёжно ухватиться за стену, но наконец она выползла обратно в море снега и льда рядом со своей котомкой.

Солнце по-прежнему было здесь и насмехалось над ней.

Она вырыла небольшую дыру в снегу и заползла внутрь, не столько ради укрытия от холодного ветра, сколько ради того, чтобы скрыться от беспощадного света, и впервые за долгие дни – месяцы? Годы? Вечность? – она заснула.

Она съела мелкую рыбу, когда проснулась, сунула большую в свой узел и пошла дальше, не покидая трещину.

Нужно было идти дальше.

Нужно было питаться.

Нужно было идти дальше.

Нужно было питаться.

Идти.

Есть.

Спать.

Пить.

Её мысли свелись лишь к этому. Она забыла, почему.

И почему не наступает ночь? Куда подевались звёзды, под которыми она танцевала в… в месте, которое было раньше и для которого в её памяти не нашлось имени?

В этих как будто бесконечных скитаниях Доум’вилль не раз пыталась вспомнить свои заклинания посильнее – но всё было напрасно. В какой-то момент она доела последние куски большой рыбы, но слишком устала, чтобы возвращаться обратно к разлому – а может быть, просто забыла, так что она шла дальше, шаг за шагом в ослепительном, непрекращающемся солнечном свете, под не стихающим холодным ветром.

Она не знала, сколько времени прошло – она спала четыре раза, но это мало что значило – прежде чем её живот снова начал урчать от голода, а руки тяжело повисли по бокам. Долгое время она не обращала на это внимания, но потом к своему ужасу поняла, что уже не идёт вдоль большой трещины в необычайно толстом слое льда.

Она резко развернулась, пытаясь сориентироваться. Шок её положения, ставшего неожиданно куда более отчаянным, принёс моментальную ясность. Она попыталась вернуться по своим следам, но те уже исчезали за ней в постоянном вихре метелицы. Она торопливо обошла вокруг, насколько хватило сил, но не смогла найти тот разлом, проводник к морю глубоко под ногами, к питавшей её рыбе.

Она понятия не имела, что теперь делать. Она посмотрела на горизонт, на далёкие горы, хотя не могла определить, те ли эти горы, в которых она попала в самом начале. Это было неважно, любой путь ничем не уступал любому другому, так что она запечатлела в мыслях очертания далёкого пика.

- Прямая линия, - сказала она себе, хотя не знала точно, почему это хорошо.

Она шла дальше и дальше, потом спала и шла и спала снова.

Доум’вилль без всяких сомнений осознала, что прошло множество отрезков времени, которые раньше она звала днями, когда поняла, что у неё закончилось время и силы. Воды из подогретого снега уже не хватало.

Она упала на колени и закричала на солнце, проклиная его, требуя наступления ночи.

Она хотела умереть ночью.

Она даже не вырыла себе нору для сна. Она просто упала и темнота сна опустилась на неё.

Затем – более глубокая темнота.

Доум’вилль не знала, сколько времени прошло, когда она снова открыла глаза – лишь затем, чтобы обнаружить себя во тьме. Холодной, холодной тьме.

Она попыталась встать, или перекатиться, но щека примёрзла ко льду.

Впервые после того, как она спустилась с горы, на которую забросил её архимаг Громф, Доум’вилль Армго заплакала. Она заплакала из-за своего несчастья, из-за этого несчастного конца. Она заплакала из-за своей преданной матери, которую отец бросил оркам,