Выбери меня, девочка [Анастасия Пырченкова] (fb2) читать онлайн

Выбери меня, девочка

Глава 1

Этери

Противный писк резко ворвался в спящее сознание и все никак не желал заканчиваться. С каждым пройденным мгновением становился только громче и нетерпимей, постепенно изживая из разума остатки сонной неги, вынуждая открыть глаза и осмотреться.

Вокруг темно.

И неожиданно тихо.

Показалось, что ли, спросонья?

Увы.

Звук повторился.

На прикроватной тумбочке рядом со мной засветился экран мобильника, оповещая о входящем звонке от мамы.

Вот что за привычка названивать по ночам, чтобы проверить, дома ли я нахожусь?

Надоела со своим тотальным контролем.

С раздражением сбросила звонок, чуть подумала и вовсе отключила телефон.

Потом конечно попадет, но сейчас я зато высплюсь!

Или нет.

Стоило только устроиться поудобнее в постели, как за спиной кто-то пошевелился.

Еще через мгновение на талию легла чья-то рука, придвинув меня ближе к ее обладателю.

Что за?..

Первая мысль, что это кто-то из подруг, разбилась о силу обнимающего меня. Да и сама ладонь слишком большая для девичьей. Поняла это, когда она легла на мою грудь и сжала, прежде чем замереть в таком положении.

М-ма-ма…

Кто это?

Кто-то из ребят, помимо девчонок, остался с ночевкой и пришел ко мне, перепутав с гостевой спальней?

Ну тогда я ему сейчас с удовольствием об этом напомню!

Я уже открыла рот, чтобы высказаться, когда по комнате разлилась мелодия похоронного марша. И все бы ничего, но я прекрасно знала, на чьем телефоне установлен такой специфический сигнал.

Да нет, быть не может!

Что бы этому человеку делать в моем доме, да еще в моей спальне и постели?!

Бред же полнейший!

В насмешку моим последним мыслям лежащий за спиной вновь зашевелился, прижался крепче, сжал грудь и наконец выпустил ее из ладони. Но прежде чем я облегченно выдохнула, его ладонь сместилась ниже, надавила на живот, а затем вовсе легла туда, где еще ни один мужчина не бывал. И самое ужасное, что я лишь тогда поняла, что ко всему прочему пребываю без одежды. Задранная до подбородка футболка не в счет. Ведь в остальном на мне даже трусов не было!

Да что происходит?!

Собиралась спросить.

Но не спросила.

Еще недавно бездействующие пальцы пошевелились, породив между моих ног доселе неизвестное ощущение. Настолько приятное, что я как вдохнула, так и не выдохнула. Замерла. Волна порочно-острого удовольствия настолько неожиданно прострелила низ живота, что я просто не могла ей противостоять. А если бы и собиралась, все равно не получилось. Потому что за нею последовала еще одна, куда ярче предыдущей. Я только и смогла что кое-как втянуть в себя воздух, прежде чем вновь затаила дыхание. На этот раз виной всему горячее дыхание. Оно коснулось затылочной части, породив в том месте толпу мурашек. Они шустро побежали вдоль всего позвоночника, задели, кажется, все нервные окончания, и закончили свой путь там, где по-прежнему властвовали мужские пальцы, добавив прежнему удовольствию больше остроты.

О. Мой. Бог.

Что он творит?

Совсем, что ли?!

Берега попутал…

А я?

Почему я не останавливаю его?

Позволяю прикасаться к себе подобным образом…

Тому, с кем даже в мыслях не стоило такое представлять, не говоря уже о том, чтобы в жизнь воплощать.

— Ас… Аса… тиани… — выдыхаю в попытке образумить мужчину.

Или скорее себя.

А лучше нас обоих.

Но голос настолько тихий, невнятный, больше похож на писк, что он вряд ли понимает, что я говорю. Скорее принимает за поощрение. Пальцы скользят дальше, раскрывают, надавливают. Совсем чуть-чуть, но этого хватает, чтобы меня захлестнуло ощущением неизбежного падения в пропасть. Нет, не срываюсь в нее. Пока. Вишу над ней, едва удерживаясь на краю за тонкую нить воли. Вот-вот оборвется.

— Ильяс… — предпринимаю новую попытку образумить мужчину.

Безрезультатно.

Если и слышит, то все равно не внимает моим словам, продолжая доводить меня до исступления своими чересчур откровенными действиями. Воля окончательно ломается под таким натиском. Я все-таки лечу в бездну бесконечного удовольствия, сотканную для меня самим Асатиани. Вместе с резким толчком его пальцев внутрь моего тела.

— Ильяс… — выдыхаю с криком-стоном.

Волос касается его вторая рука, сжимает в своем кулаке, вынуждает запрокинуть голову, открыть доступ к шее. Тонкую кожу обжигает горячее дыхание, и вкупе с тем, что творит другая ладонь, это ощущается как приговор.

Он не целует, сразу втягивает в себя кожу в месте, где бьется мой сошедший с ума пульс, и этого хватает, чтобы желание окончательно потеснило разум и волю. Лишило последних остатков сопротивления. И когда ягодиц касается твердая горячая плоть, оставляя на коже липкий след, я только теснее прижимаюсь к лежащему за моей спиной.

Где-то на задворках разума все-таки мелькает последняя мысль, что я должна прекратить. Но это слишком далеко и не важно. Забывается под натиском уверенных толчков мужских пальцев в меня и нового поцелуя-укуса. Захлебываюсь в ощущениях все более растущего удовольствия. Вот-вот погребет под собой. Вместе с тяжестью чужого веса на мне, когда Ильяс переворачивается и вынуждает лечь на живот меня. Я сама приподнимаю бедра, чтобы ему было удобнее продолжать свои ласки, в которых я сейчас нуждаюсь, как наркоман в новой дозе.

Ильяс стаскивает с меня футболку свободной рукой и что-то шепчет на грузинском, но я едва разбираю. Слишком громко стучит в висках пульс. Громче него только мои стоны, которые я больше не в силах сдерживать. А ему и того мало. Он ускоряет свои движения во мне, и все, что я могу, это подаваться навстречу его действиям, уткнувшись лицом в подушку, и задыхаться от растущего во всем теле напряжения. Мышцы сводит, пальцы на ногах поджимаются, и когда Ильяс помимо всего прочего давит на клитор, так нужно и правильно, меня наизнанку выворачивает в тот же миг. Острая волна удовольствия выгибает меня навстречу горячему телу за спиной, внутренние мышцы начинают сжиматься вокруг мужских пальцев так интенсивно, что перед глазами темнеет на мгновение. До звона в ушах.

И не сразу я понимаю, что звон — это не звон вовсе. Точнее не тот, который можно ожидать. Входной звонок. Кто-то пришел. Так не вовремя. И вместе с тем меня как ледяной водой окатывает, возвращая в реальность, где я лежу под мужчиной абсолютно голая, а он собирается завершить начатое.

— Нет! — выкрикиваю, подаваясь резко вперед.

Ударяюсь макушкой в стену впереди, но плевать.

Я уже достаточно пришла в себя, чтобы осознавать все свое грехопадение и стремиться предотвратить его окончание.

Конечно, мужчина не доволен таким поворотом.

За спиной слышится хлопок и тьму спальни озаряет тусклый свет ночника откуда-то сбоку. И все бы ничего, но это не мой ночник, не моя спальня, и я нахожусь совсем не у себя дома.

Ой, мама…

Глава 2

Сижу. Смотрю в черные глаза мужчины и прям чувствую, как меня заливает краской стыда и смущения от воспоминаний о том, что еще недавно происходило между нами. Ноющее ощущение между ног от недополученного удовольствия усугубляет мое состояние. Как и не утихающая жажда в ответном взоре наравне с непроходящим стояком. На который я очень старалась не пялиться.

Старалась.

Но взгляд позорно нет-нет, да съезжал вниз.

Никогда прежде не видела голых мужчин.

А посмотреть было на что. И без его возбуждения.

Широкие плечи, сильные руки, прокачанные грудные мышцы, рельефный пресс…

И да, взгляд опять против воли уткнулся туда, где все большое и твердое.

Да блин!

Сколько можно?

Туда пялиться…

Вот только я не решаюсь попросить Ильяса прикрыться. Как и не прошу подать мне лежащую рядом с ним футболку, которую он с меня успел стащить чуть раньше, или слезть с одеяла и позволить мне в него завернуться. Почему-то кажется, если заговорю, все станет только хуже. Вот и молчу. В какой-то момент не выдерживаю, первая опускаю взгляд. Смотрю на свои ладони, а в голове назойливо бьется мысль о том, что лучше бы не было этого звонка. Глядишь, я бы потом проснулась и не вспомнила ни о чем, приняв реальность за сон.

Глупая мысль.

Такое за сон точно принять не получилось бы. Как не получалось сейчас. Настойчивая трель звонка тому лишнее подтверждение. Не знаю, кто там столь яро рвался в квартиру, но Ильяс не спешил идти открывать гостю дверь.

Сидел, угрюмо смотрел на меня, до хруста сжимая-разжимая покоящиеся на коленях кулаки, и явно думал что-то нехорошее. Хотя я вроде как ни в чем особо не провинилась, если так подумать. Просто слишком неадекватно среагировала на его действия спросонья.

В конце концов, меня до него раньше не соблазнял никто никогда.

Наверное, можно на этом фоне простить мое легкомыслие.

Ведь можно, правда?

Или стоит признать официально свое грехопадение?

Я ведь и правда падшая. Позволила мужчине к себе прикоснуться до свадьбы. Причем даже не жениху. Тому, на кого никогда до этого не смотрела в подобном ключе. Ильяс всегда был просто другом старшего брата, не более. А теперь…

— Так. Ладно. Ситуация неприятная, но не смертельная, — заговорил он по ощущениям вечность спустя, потерев ладонью лицо. — Твоя девственность на месте, а значит не о чем переживать. Все остальное… Никто не узнает. Ни твои родители. Ни твой жених. Ни кто-то еще. Останется здесь, между нами. А там и вовсе скоро забудется. Так что не о чем переживать.

Кого из нас двоих убеждал в этом на самом деле — вопрос.

Тем более, меня его слова совсем не успокоили.

Воображение позорно отказывалось воспроизводить такие откровения с участием Тенгиза.

Да и как такое возможно, если меня до сих пор не отпустило желание закончить начатое с самим Ильясом?

И по его словам я потом вот также легко еще и с другим захочу?

Настолько я испорченная, по его мнению?

Могу легко забыть случившееся между нами и продолжить жить дальше, как ни в чем не бывало…

Девственность же на месте.

А если бы нет?

Чтобы он сказал тогда?

Тоже предложил бы забыть?

Или что?

Чтобы он стал делать тогда?

Все эти вопросы так и вертелись на языке, но я ни одного из них не озвучила.

Какая разница?

Девственность же на месте!

Чуть не скривилась на последнюю мысль.

А еще почему-то стало очень обидно.

Получалось, для него и правда ничего особенного не произошло.

Хотя о чем это я?

Все ведь вышло совсем случайно. Спросонья. А не по согласию и знанию.

Да и, если так подумать, все произошедшее — моя вина.

Я спровоцировала данную ситуацию.

Не поведи я себя накануне столь безрассудно, позволив одноклассникам напоить себя, не обратись я к нему за помощью, чтобы избежать взбучки от родителей, не случилось бы всего этого. Не привез бы он меня к себе, не уложил в свою постель. Он ведь всего лишь здоровый мужчина, со своими потребностями. Как еще он должен был реагировать на полуголую девушку рядом? Вполне закономерное поведение. Но как же противно. От самой себя в первую очередь. Вот и кивнула согласно на его слова.

— Вот и умница, — похвалил Ильяс меня. — Поспи еще тогда. У тебя еще пара часов есть на это. Я тебя разбужу.

Еще одна побудка?

Когда из памяти первая не стерлась…

Продолжала настойчиво проигрывать каждое пережитое мгновение в объятиях Асатиани.

— Нет! — поспешила отказаться я от сделанного предложения, по-прежнему не глядя на него. — Я уйду сейчас. Не хочу, чтобы кто-то видел меня выходящей из твоей квартиры с утра пораньше.

И мне не придется дальше краснеть в его обществе.

Ильяс был против. Это отражалось во всем его виде. Но промолчал. Хотя то больше заслуга входящего телефонного звонка. Да и в дверь продолжали настойчиво ломиться. Правда при виде абонента мое сердце замерло, а затем, сделав последний толчок, резко ухнуло вниз.

Дамир.

Мой старший брат.

Это он к нему пришел?!

Сюда…

Где я…

Что я там говорила про уйти?

Спасибо, обойдусь!

Лучше еще здесь посижу.

Кажется, о чем-то таком примерно подумал и Ильяс. Нахмурился. Бросил на меня короткий взгляд и принял вызов.

— Слушаю, — поздоровался по-обыкновение коротко.

Вчера мне то же самое ответил, когда я ему звонила с просьбой забрать меня с выпускного.

Опять стало стыдно.

Стоило только вспомнить, в каком виде я предстала перед ним, когда он за мной приехал. Странно, что вообще помог и не сдал такую брату, а к себе привез, позволил отоспаться. И не только.

Кажется, мне было очень не хорошо. Настолько, что Ильясу пришлось меня умывать и переодевать.

Ооо, какой кошмар!

Никогда больше пить не буду!

Даже самые слабенькие коктейли!

Ильяс, заметив изменения в моем поведении, вопросительно выгнул брови, отчего я покраснела еще больше.

— Плохо? — поинтересовался почти беззвучно.

Покачала головой и отвернулась, обхватив себя руками за плечи, частично скрывая, наконец, свою наготу. Заметила, как мужчина нахмурился, а затем поднялся с кровати и перекинул мне свою футболку, в которой я спала. Поймала ее почти не глядя. Чтобы тут же позабыть о ней. Вообще обо всем. Как открыла рот, чтобы поблагодарить его за пусть и своеобразную, но заботу, так и замерла, разглядывая совершенное нагое тело передо мной.

Вот за что он так со мной?

Ильяс потягивался, а я как дурочка взгляда от него не могла отвести. Все пялилась и пялилась.

На то, как перекатываются мышцы под смуглой кожей. Так и манят прикоснуться, чтобы убедиться в их наличии и крепости.

Хотя мне-то в этом точно не нужно убеждаться.

Я лично видела, как Асатиани с одного удара отправляет противника в нокаут. Почти не напрягаясь.

Правда раньше он всегда был одет в такие моменты.

Теперь же я могла с легкостью рассмотреть его со всех сторон, до самого последнего шрама. А они были. И не два или три. Самый заметный на груди. Пересекал ее по диагонали от правого плеча до левого бока. Следующими бросились в глаза те, что на левом плече расположились в ряд сверху вниз, будто зазубрины на память кто оставил. Другие, менее заметные, обнаружились на ногах. Меня так и тянуло провести по каждой полоске пальцами, и расспросить, откуда они, но конечно же ничего такого я не сделала. Хотя пальцы так и зудели воплотить это мое желание в реальность. Пришлось сжимать ладони в кулаки, чтобы не сотворить подобную глупость. Тем более…

— Я не один, — привел в себя голос Ильяса и ответный пристальный взгляд.

В очередной раз покраснела, пойманная с поличным.

Да что ж такое-то!

Откуда во мне эта неприличная сторона взялась?

Что я теперь пялюсь на голых мужиков, даже не попытавшись сделать вид, что это не так.

Будто я — не я.

Зато вот у Ильяса такта нашлось куда больше, наклонился, подхватил с пола свои серые штаны и направился прочь из комнаты. Позволив вдоволь полюбоваться на него со спины. Ну да, спереди-то я его уже всего рассмотрела, теперь нужно и вид сзади заценить. С такими круглыми и аппетитными ягодицами. Которые я теперь едва ли когда-нибудь смогу забыть.

О. Боже!

Этери, это еще что за мысли?!

Совсем что ли свихнулась на фоне стресса?

У тебя вообще-то жених есть!

И тело у него вряд ли хуже, с учетом, сколько времени он тратит на зал.

Вот только жениха еще не скоро получится рассмотреть, а Ильяс здесь, совсем рядом…

Точнее, уже нет.

Одна я в комнате.

Лишь голос слышно из соседней комнаты.

— Хорошо. Проверю, — донеслось наравне с возвращающимися шагами.

Тут же опомнилась и поспешила, наконец, одеться в предложенную футболку, которая по размеру сошла за достаточно длинную сорочку.

— Оделась уже? Отлично, — тут же послышался от двери голос мужчины.

Он, к слову, тоже оделся.

Ну как оделся — в одни штаны.

И почему-то такой полуголый вид привел меня в еще большее замешательство и смущение.

Да что ж такое-то!

Нужно переставать пялиться на него.

И вообще бежать из его дома.

Только сперва узнать, где мое выпускное платье.

Но вместо этого я поинтересовалась другим:

— Зачем звонил Дамир?

— Твоя мать тебя потеряла, попросила твоего брата проверить, почему ты звонки сбрасываешь…

Не договорил. Но мне и не нужно слышать, чтобы знать продолжение.

— Он… знает? — только и уточнила.

Шею как в тиски сжало. Воздуха стало не хватать. Стоило только представить, что будет, если и правда знает…

Я попала.

По полной.

Родители от меня отрекутся, братья тоже отвернутся, и жениху я стану сразу не нужна. Не говоря уже об остальных родственниках…

Всех опозорила.

— Этери! — раздалось громкое над ухом.

Меня встряхнули за плечи сильные руки.

Кое-как сфокусировала взгляд на Ильясе.

— Успокойся, — произнес он спокойно.

Успокойся?

Успокойся?!

Да как тут можно успокоиться?!!

Я же теперь…

— Я ему ничего не сказал, — добавил Ильяс хмуро. — Он не знает.

В противовес голосовой мрачности его ладони ласково легли мне на щеки, большие пальцы бережно провели по скулам, и я буквально растворилась в этом ощущении нежности. Захлебнулась им. Им и тем, с какой заботой смотрели его глаза.

— Никто ничего не узнает. Не бойся.

И я поверила.

Вот так просто.

С его двух простых слов.

Не бойся.

Рядом с ним и правда не страшно.

Или я просто снова себе придумываю, как обычно.

— Вот так, умница, дыши глубже, — улыбнулся он успокаивающе.

Он улыбнулся, а я… пропала.

Ни разу до этого не видела его улыбающимся.

Ильяс Асатиани вообще не любитель демонстрировать эмоции, тем более положительные. А тут… И не он будто. Так резко преобразились черты его лица. Повеяло теплом и домашним уютом.

— Спасибо, — поблагодарила от всей души. — Спасибо тебе.

Ильяс в ответ покачал головой и погладил по голове, как маленькую.

— Тебе пора собираться, — вздохнул, отстраняясь. — Душ там, — ткнул в едва приметную дверь у выхода из комнаты. — Платье твое тоже уже доставили из химчистки. Принесу сюда. Как соберешься, иди на кухню.

Сказал и ушел.

Оставив меня сидеть на кровати, смотреть ему вслед, с чувством глубочайшего сожаления. Откуда оно взялось? Не знаю. И знать не хочу. Он прав, нужно уже брать себя в руки и возвращаться к прежней жизни. Никто ничего не узнает, а значит переживать не о чем. И лучше тоже все просто забыть. Как если бы никогда ничего не происходило между нами.

Глава 3

Душ я принимала быстро. Дольше не решалась выйти из ванной. Все боялась нарваться на Ильяса, который обещался принести мне платье. Мало ли… Вдруг он его именно в этот момент притащит?

Хотя бояться по сути уже и нечего. Всю видел. А сейчас я вообще полотенцем скрыта. Оно у Ильяса большое, я в него аж два раза смогла завернуться, укутавшись от груди и почти до самых колен. И чего я тогда боюсь? Вот да, пойду.

И пошла.

В пустую комнату.

На кровати и правда лежало мое платье. Чистый выглаженный шелк пудрового оттенка ярким пятном выделялся на фоне черной обстановки и неприбранной постели. И я не удержалась. Отложила платье на стоящее рядом одно из двух кожаное кресло и принялась расправлять одеяло. Покрывала не было, или я не нашла, не знаю, поэтому напоследок просто взбила подушки и аккуратно устроила их у самого изголовья.

Недолгое и в чем-то бестолковое занятие принесло долгожданное успокоение. А после того, как я переоделась, во мне и вовсе прибавилось уверенности.

Бледно-розовая ткань приятно скользнула по чистому телу, и я невольно улыбнулась, вспомнив, как долго упрашивала родителей позволить мне надеть именно его. В стиле ампир, оно выгодно подчеркивало мою полную грудь и стройную фигуру, в частности бедра, поэтому папа был категорически против такого наряда. Как ни странно, меня поддержала мама. Но только потому, что все рассчитывали, что на выпускной я пойду с Тенгизом, который из-за своих каких-то внезапно нарисовавшихся дел не смог приехать.

В общем, сам виноват!

И если вдруг он когда-нибудь узнает о сегодняшнем утре, мне будет, что ему предъявить.

И это вот вообще ни разу не оправдание.

Сама от себя в ужас пришла.

Когда я успела стать такой… неправильной?

Прям как вся эта ситуация.

Где я провела ночь в доме мужчины, наедине с тем, еще и завтракать с ним собираюсь. Который он собственноручно для меня приготовил.

Лучше бы он вел себя как мудак, все проще было…

Там бы я могла просто его послать и сбежать. А то вся эта забота, после всего… так и тянуло обнять и выплакать на мужском плече все страхи и ужас от содеянного.

Конечно же, ничего такого я не сделала.

Под пристальным взглядом черных глаз молча уселась за накрытый стол, на котором оказалось выставлено аж несколько видов блюд. Яичница с помидорами и ветчиной, овсяная каша, в отдельной вазочке свежие ягоды, в еще одной — сухофрукты и орехи. В плоской тарелке — нарезка из овощей. Были здесь и горячие бутерброды.

И он все это за какие-то полчаса приготовил?

На двоих…

Я ненароком подумала, что опять заснула, и мне это все мерещится.

Не то, чтобы мужчина на кухне вызывал у меня удивление, но стало очень не по себе, вот да. Особенно в свете того, что Тенгиза я в подобном амплуа вообще себе не представляла. Да я вообще до этого мгновения не задумывалась о том, какой будет наша с ним семейная жизнь. До сегодня все это носило абстрактное понятие, несмотря на всю подготовку к свадьбе. Наверное, потому что та проходила мимо меня, пока я училась и сдавала выпускные экзамены. Да и мама уже все организовала, мне осталось через пару недель надеть подаренное женихом платье, и…

Как оно будет?

Потом…

Непонятно.

— Этери? — заметил мою рассеянность Ильяс.

Заботливый и внимательный…

Зачем мне это знание?

Сравнение…

Тенгиз ведь тоже заботливый и внимательный. И в отличие от Ильяса я ему как раз нравлюсь, чего тот не скрывал никогда. Наоборот, чем ближе свадьба, тем чаще я слышала, как он ждет не дождется момента, когда сможет ко мне прикоснуться. Я всегда смущалась, но больше веселилась от таких слов. Не понимала всей их сути. Пока не проснулась сегодня рядом с Ильясом, который раскрыл во мне то, что спало, и что не получалось загнать обратно в глубины души. Может Ильяс прав, и с Тенгизом будет так же? А возможно, даже лучше.

— Этери, — в очередной раз позвал меня Ильяс, и я все же вынужденно вынырнула из своих мыслей. — Прекращай грузиться. Я обещаю, никто ничего не узнает. Я все решу. Записи с камер у дома и в подъезде тоже подчищу. Все будет хорошо, кошка, улыбнись.

И сам одарил меня своей эффектной улыбкой.

А еще…

Кошка.

Так он меня назвал.

Это все потому, что я постоянно в кресле засыпаю во время чтения, завернутая в плед, свернувшись, как кошка в клубок.

Я уже и забыла про это его нелепое прозвище, данное мне.

От него веяло еще большим теплом, чем от улыбки.

Наверное, поэтому я задала столь нелепый вопрос:

— С Тенгизом тоже так будет?

— Так? — нахмурился Ильяс.

— Ну… — опустила глаза в тарелку. — Так… Хорошо… — выдавила из себя едва слышное, пожалев, что спросила о таком.

И чтобы скрыть волнение схватилась за ложку.

Зачем я у него спросила такое?!

Ладно бы с подружкой обсуждала, а Ильяс…

Он же мужчина!

И я ему такой откровенный вопрос задала.

Какой стыд!

Даже знать не хочу, какого он теперь обо мне мнения.

А он…

— Нет, кошка, так, как у нас, у вас с ним никогда не будет, — заявил следом.

Не будет…

Не слова — приговор.

Для меня.

Ненадолго.

— Будет лучше.

— Правда?

Нерешительно посмотрела на него снова. На мужских губах растянулась знакомая теплая улыбка, отчего мое сердце в очередной раз сбилось с ритма. Все-таки он совсем другой с ней. Более приземленный. Близкий. Нет желания поскорее сбежать от него и его тяжелой ауры.

— Правда, — кивнул Ильяс. — С тем, кто нравится, всегда лучше. А теперь ешь, кошка. Через полчаса смена охранного поста. Нам нужно успеть попасть в этот промежуток, чтобы избежать свидетелей. Потом я вернусь и подотру все записи с твоим участием.

И я действительно приступила к завтраку. В конце концов, он прав, ничего страшного не произошло. Мы остановились раньше, чем ситуация приняла непоправимый оборот. А значит, не о чем переживать.

Одарила сидящего напротив благодарной улыбкой и принялась поглощать кашу, предварительно добавив в нее ягоды и орехи.

— Я так понимаю, яичницу ты не будешь? — уточнил Асатиани.

— Неа, — пробурчала, жуя.

Совсем не воспитанно, но Ильяс на мой аппетит только ухмыльнулся и потянулся к обозначенному. Я с удивлением проследила, как он сметает все с тарелок. А это и вторая порция каши, и двойная — яичницы. И все это вприкуску с горячим бутербродом. По итогу в то время, пока я одну тарелку с кашей силила, мужчина съел все остальное. Я едва успела ухватить последний бутерброд. Точнее, Ильяс мне его благородно уступил, отправившись за чаем для меня и кофе — для себя.

— Спасибо, — поблагодарила я его, берясь обеими ладошками за кружку.

Ммм…

С малиновым вареньем.

Как я люблю.

Не думала, что он помнил такую мелочь.

Приятно.

В общем, несмотря на неординарно начавшееся утро, его можно назвать почти идеальным.

Жаль, все хорошее имеет свойство заканчиваться. Поэтому, как только с завтраком было покончено, а на столе прибрано, мы отправились ко мне.

Или не совсем так.

Ведь на деле мы даже никуда не поехали. Просто вышли из подъезда и зашли в другой. В тот, в котором жил Дамир.

Я снова начала паниковать.

Вдруг брат догадается, что я ночевала не у подруги? Что тогда? Что я ему скажу?

Вообще Дамир из всей нашей семьи самый прогрессивный. У него и жена русская. Они буквально на днях расписались, а жить вместе начали и того раньше. Но едва ли мне это поможет, если станет известна правда.

В общем, порог его пентхауса я переступала с опаской.

Чтобы тут же замереть в испуге под взглядом льдисто-голубых, как у меня, глаз. Не подтолкни меня сзади Ильяс я бы так и осталась стоять на границе открытых створок лифта, что привез нас на последний этаж.

— Ну и где ты была? — поинтересовался брат мрачно, когда я прошла глубже в его жилище.

Он стоял посреди гостиной, сложив руки на груди, одетый в домашние серые штаны и белую футболку. Но даже в такой простой одежде выглядел внушительно и опасно. А еще зло. Очень-очень зло.

— Я… — начала и замерла, поняв, что совсем не продумала ответ на этот вопрос.

— У одной из одноклассниц, — раздался за спиной спокойный голос Ильяса. — Оксана Пореченкова. Они всей компанией девчонок у нее с ночевкой расположились.

Едва ли это хорошее оправдание, но спорить не стала. Мужчине всяко виднее, как лучше меня перед братом отмазать. Просто опустила глаза в пол, приняв самый покаянный вид.

— Всей компанией девчонок? — закономерно зацепился за сказанное Дамир. — И прям ни одного пацана? — прищурился недоверчиво.

— Ага, — зевнул равнодушно Ильяс, прижавшись плечом к стене коридора. — Только они и батарея шампанского. Едва добудился.

Что значит «батарея шампанского» я не поняла, но вмешиваться опять же не стала. То есть, шампанское-то понятно, а почему батарея — не очень. Но да ладно. Не суть.

— А выглядит вполне себе бодро, — продолжал сомневаться брат.

— Ну ты тоже после гулянок не выглядишь страдальцем, — парировал Асатиани. — Семейное? — предположил с насмешкой.

— Допустим… — протянул Дамир все также недоверчиво, но взгляд заметно смягчился.

— Если так не доверяешь, зачем просил меня найти твою сестру? — перебил его Ильяс уже совсем не равнодушно. — Искал бы сам, убедился бы тоже во всем сам.

Вот тут Дамир сдал назад.

— Да верю я, верю, — проворчал. — Главное, чтобы потом нигде ничего не всплыло…

— Не всплывет, — тоном, полным обещанием, опять вмешался Ильяс. — Я разберусь.

Вот теперь брат расслабился окончательно.

— Отлично, — кивнул и сосредоточил свое внимание на мне. — Ну, иди, досыпай, чудо алкогольное.

Что, правда?

Так просто?

Ура!

— Я больше никогда, честное слово! — пообещала ему.

— Уж надеюсь, а то сама знаешь. Матери, так и быть, не скажу ничего. Она считает, что ты у меня ночевала, пусть так и остается.

— Ты лучший брат на свете, — выпалила, бросившись ему на шею. — Самый-самый, — уточнила, чмокнув его в щеку до кучи.

— Да-да, я знаю, — проворчал деланно недовольно Дамир на это, но я видела, что ему приятны мои слова. — Иди уже, давай, — потрепал меня по волосам, прежде чем отстранился.

Тут же радостно кивнула, чувствуя, как узел в груди развязывается полностью. Все-таки у меня замечательный брат. А у него не менее замечательный друг. На которого я не забыла бросить напоследок благодарный из благодарнейших взглядов, получив в ответ едва заметную улыбку, отразившуюся в правом уголке его красивых губ.

На такой ноте и поспешила сбежать в выделенную мне в этом пентхаусе на постоянной основе комнату, где прямо в платье упала на кровать и тихонько рассмеялась, глядя в белый глянец потолка.

Хорошо…

Глава 4

Ильяс

Она улыбалась. Ему. Ильясу. Такая открытая, доверчивая и чуточку игривая, как та же кошка. Хотя по всем канонам должна бояться и шарахаться. Но нет, вместо этого еще и вопросы задавала. Те, которые ни одна девушка ее воспитания и не подумала бы даже озвучить. А у него теперь в голове свербело от мысли, что ей с кем-то другим может быть так же хорошо, или лучше. Что она под кем-то другим будет так же стонать. Для кого-то другого раздвигать свои красивые ножки. Позволять трогать себя… Не ему.

Дерьмовые мысли!

Запретные. Пустые. Как и всегда.

Не стоило прикасаться к ней. Не стоило вообще ей помогать накануне. Нужно было просто сдать брату и забыть. Но нет, к себе зачем-то притащил. Идиот. Теперь платил. На подушечках пальцев до сих пор сохранился бархат ее нежной кожи. Словно он к лепесткам розы прикасался. Только в разы мягче и приятнее. Лучше этого только чувствовать свой запах на ней.

Она пахла им. Еще с ночи, когда спьяну решила, что перед сном нужно обязательно помыться, и ни в какую не желала ложиться в кровать без этой процедуры. При этом едва стояла на ногах. Пришлось, сцепив зубы и призвав всю свою выдержку, помогать и в этом. Помогать и ругать. Кого больше — непонятно. То ли ее — за то, что выпила лишнего, то ли себя — что велся на ее пьяные капризы.

И ведь не кому-то позвонила с просьбой о помощи, а ему, Ильясу. Ведь могла той же Ире набрать, жене Дамира. Или у одноклассницы остаться ночевать, как та предлагала. Да хоть бы жениху своему этому написать, который в очередной раз променял невесту на работу.

Но нет. Как поиздеваться решила. Обнимашек запросила перед сном. А он так устал за день, что плюнул на все и реально завалился спать рядом с ней, обняв со спины. Мысль о том, как это неправильно, задушил на корню. Сама виновата. Провокаторша мелкая. Пусть ей с утра стыдно будет.

А стыдно этой нахальной кошке и впрямь было…

Только совсем не за то, за что ожидалось.

И тут уж точно не ее вина.

Теплое и податливое тело под рукой спросонья навеяло определенного рода желание. Он сам не заметил, как принялся соблазнять. Это стало продолжением сна. Хорошо, доставка прачечной сработала как надо. Вовремя. Хотя едва ли девчонку и это спасло бы, не приди она в себя и не пресеки намечающееся безумие. Ведь почти уже сделал своей. Оставалась самая малость. Чтобы навлечь беду на нее, и на себя — кровную вражду. Ее же брат первым бы и забил его до смерти за содеянное. И был бы тысячу раз прав.

Он и сейчас смотрел на него волком. И Ильяс совсем не удивился последующему вопросу:

— А теперь рассказывай, как есть. Как оно было на самом деле все.

Вздохнул.

Да, было глупо рассчитывать, что друг, почти брат, ни о чем не догадается. Хотя хотелось бы. Все лучше, чем признаваться в содеянном преступлении.

— На чем прокололся? — поинтересовался вместо ответа.

— Слишком защищал, — ухмыльнулся Дамир. — И слова не дал ей самой вставить в качестве оправдания. Так где она ночевала? С кем?

И вот что ответить?

Когда пообещал молчать…

— Не волнуйся, ничего предосудительного твоя сестра не делала, — ушел от ответа и отлип от стены в том же намерении, только уже чтоб покинуть пентхаус. — Забудь.

И он постарается сделать также.

Хотя раньше было проще.

Раньше Этери ему не улыбалась. А самое главное, не видела в нем мужчину. Не интересовалась. Вообще не смотрела в его сторону. Да и дальше будет также. Сегодняшнее утро — исключение из правил.

— Забудь… — медленно повторил за ним Дамир, разглядывая пристальней некуда, после чего вдруг выругался. — У тебя ночевала, — вынес вердикт уверенным тоном.

Догадливый какой.

— Сказал же, ничего не было. В остальном я все решу, — отмахнулся. — Никто не узнает.

— Да что ты? — съязвил. — Я вот узнал.

— Потому что знаешь меня.

Дамир поджал губы, но промолчал. Потому что доверял. Следующий вопрос это лишь подтвердил.

— Как так вышло?

Ильясу даже стыдно на мгновение стало. Что он пользуется слабостью друга. И все ради того, чтобы защитить ту, которая никогда его не будет.

— Перебрала на выпускном, позвонила с просьбой забрать ее. Тебе, как я понял, побоялась звонить. Ирине не решилась, потому что она бы сдала ее тебе. Матери — сам понимаешь, почему не стала звонить.

— С чего она решила, что ты тоже не сдашь ее мне? — прищурился Дамир.

— Наверное, потому что раньше не сдавал в мелочах, — пожал Ильяс плечами.

Если таскание сладкого за спиной брата и просмотр ужастиков, после которых плохо спала, из-за чего ей запрещалось их смотреть, можно считать таким уж сокрытием. По мнению Ильяса, это вообще не стоило внимания. Да и всегда считал, чем больше запрещаешь, тем навязчивей становится желание получить.

— Ты всегда ее защищал, — согласился с ним по-своему Дамир, постучал пальцами по плечу, после чего, кивнув каким-то своим мыслям, добавил: — Сообщи, как разберешься с камерами. Хочу быть в курсе, чтобы знать, как действовать в случае чего.

— Случая не будет, — мрачно парировал Ильяс, после чего развернулся и без слов направился к лифту, на котором попал в пентхаус.

— Ильяс, — окликнул его напоследок друг.

Он остановился, но не обернулся, молча дожидаясь продолжения.

— Постарайся больше не допускать подобного. Лучше звони сразу мне, — сухо посоветовал Дамир, хотя то скорее можно было назвать приказом.

И Ильяс согласился.

Как иначе?

Да и правильнее так.

Как изначально стоило сделать.

А не вестись на эгоистичные порывы своей темной и жадной до близости одной кошки душонки.

Последнюю явно решило сегодня перетряхнуть все семейство Валихаловых.

Ильяс не успел и нового шага ступить, как раздался звон, оповещающий о гостях, а потом из лифта и вовсе вышли родители Дамира и Этери. Он только и успел, что отойти с пути спешившей нервной женщины.

— Где она? — выпалила та строгим тоном.

Началось…

Шедший за ней глава семейства остановился за ее спиной, готовый вмешаться в любой момент. Да, госпожа Манана — женщина властная и привыкшая, что все ей подчиняются. Как у такой жесткой матери смогла вырасти такая мягкая, чуткая и нежная дочь, как Этери, оставалось только догадываться. И присматривать за девчонкой. В мире полном лжи и предательства нельзя быть настолько беспечной и добренькой. Излишне доверчивой. Прошедшая ночь, как самое верное доказательство тому. Повезло, что обратилась к нему, а не к тому же Тенгизу. Тут Ильяс был больше чем уверен, мужик бы взял сполна от такого подарочка судьбы.

И зря он вообще о том подумал — внутри вновь жгучее инферно закручиваться принялось, стоило только представить, что его кошка вела бы себя с другим также, как с ним.

Хотя о чем это он?

Не его она.

И никогда не будет.

Едва ли чета Валихаловых хоть когда-нибудь одобрила бы этот союз. Сын алкоголиков не достоин вообще якшаться с такими, как их семья. Если бы не Дамир, они бы и близко не подпустили к себе Асатиани, и шанса бы не дали доказать, что он не такой, как его родители. И до сих пор полноценно не доверяли, спустя много лет. Впрочем, эти люди вообще никому не доверяли. Даже собственным детям.

— До свадьбы осталось совсем немного, Дамир, нам не нужны неприятности. Если не способен нормально следить за сестрой, то так и скажи, отправим ее в Тбилиси, — вещала госпожа Манана.

Дамир заметно помрачнел. Явно представил, как его свободолюбивую сестру запирают где-то, не позволяя выйти за порог лишний раз. Ильяс тоже представил. Инферно внутри него приобрело синий окрас ярости.

— Я могу за ней присмотреть, если надо.

Это он, Ильяс, сказал?

Нахера?!

Но сказал, не забрать слов.

А в ответ… тишина.

Многозначительная — от Дамира.

Напряженная — от его родителей.

Которую нарушило неожиданное:

— Хорошо, — от отца Этери.

За что словил от своей жены взгляд, полный возмущения.

— Ты решилемудоверить нашу дочь? — выдохнула женщина недоверчиво. — Да он же…

— Перестань, — осадил жену Нурлан Валихалов. — Ильяс давно доказал, что ему можно доверять.

Было странно слышать такое от человека, который когда-то отказался пустить Асатиани даже на порог своего дома. И наверное, все же не зря. Потому что, после сегодняшнего тот сам себе не доверял. Предложение присмотреть за кошкой лучше всего говорило об этом. Ведь банально не сдержался. Как утром. Ощутив Этери в своих руках.

Проклятие!

Кому как не Ильясу знать, насколько хрупка его выдержка рядом с ней. Достаточно одного намека, чтобы та канула в бездну.

Похоже, у него развивается острая форма мазохизма и нужно срочно записаться на сеанс к психотерапевту, чтобы тот его образумил.

— Ладно, хорошо, — поджала губы мать его личного наваждения. — До самого дня свадьбы будешь ходить за Этери тенью, — обратилась непосредственно к нему. — Каждый вечер мы ждем от тебя отчетов. Где была, что делала, с кем общалась. Будешь докладывать абсолютно обо всем. И чтобы никаких мужчин рядом, кроме Тенгиза. Дома должна быть не позже девяти вечера. Это понятно?

Понятно, конечно. Хотя и выглядит несколько тупо. Но ему не привыкать. Поэтому Ильяс просто согласно кивнул.

— Мы сейчас улетаем в Тбилиси. Вернемся к самой свадьбе уже, — вставил Нурлан. — Вы уж не подведите нас, парни.

— Да все будет нормально, — закатил глаза Дамир. — Этери и из дома-то никуда толком не выходит. Если только с Ириной в магазины, да парки.

На последнее заявление госпожа Манана сильнее поджала губы в недовольстве. Что сказать, новоиспеченную жену старшего сына она откровенно недолюбливала, так как та нарушила все планы женить Дамира на выбранной ею для него невесте. А вот Ильясу русская девочка Ира нравилась. Своей прямолинейностью и открытостью. А еще она любила Дамира и не скрывала этого. Да и сам друг рядом с любимой женщиной заметно преображался в лучшую сторону, и Ильяс был искренне рад за него.

— В общем, мы на вас рассчитываем, парни, — подвел итоги отец семейства. — Идем, — обратился к жене. — Опаздываем уже на самолет.

Никто их задерживать, конечно же, не стал. А вот Ильясу пришлось задержаться. Дамир окликнул в спину.

— Мне ведь не нужно напоминать о последствиях твоего решения? — заметил он как бы между прочим. — Что будет, если…

— Не будет, — отрезал Ильяс, перебив.

— Я просто напоминаю, — примирительно поднял руки друг.

— Я понял, — кивнул он.

Ничего больше никто из них не сказал. Но обоим взглядов хватило. А затем Ильяс наконец занялся делом. Камеры сами себя не подчистят.

Глава 5

Этери

Новое утро началось ближе к вечеру. И на этот раз меня никто не будил. Как и в постели я пребывала одна. Это порадовало. Я в первое мгновение даже решила, что мне вовсе все приснилось. Но, увы, запах мужского шампуня на моих волосах не давал обмануться и забыть.

А еще…

Я не была уверена, что хочу забывать.

И это очень-очень-очень не правильные мысли!

Греховные. Как я сама.

Дурнее них только желание повторить все.

Вновь испытать те странные, но такие приятные ощущения.

Я даже прикрыла глаза на мгновение, представляя на себе мужские руки.

И бог мой, о чем я вообще думаю?

Этого еще не хватало!

— Стыдно, Этери, очень стыдно, — отругала саму себя, подскочив с кровати.

Точно больше никогда пить не буду.

Вон как сразу мозги резко отупели. Глупости всякие проецируют.

Лучше вовсе о таком не думать, как и собиралась. А чтобы уж наверняка выбросить из головы все ненужное, принялась прибираться в комнате. Хотя все равно словила стойкое дежавю.

Плюнула в итоге на криво расправленное покрывало и пошла умываться, не забыв прихватить с собой что-нибудь из одежды. Благо из-за частых ночевок в этом доме, у меня здесь давно были собраны запасы вещей. Умывалась не так уж долго, после чего отправилась на первый этаж, где на кухне колдовала за плитой жена брата. В коротеньких шортах и очередной его футболке. На этот раз голубой, в цвет ее глаз. Светлые волосы она забрала в пышный хвост на затылке.

Ирина приподнялась на цыпочках, доставая приправы с верхней полки, и я в очередной раз улыбнулась ее маленькому росту. Сама-то я была почти на голову выше. Хотя рядом с тем же Дамиром или Ильясом это было не особо заметно.

— Доброе утро, — с зевком поздоровалась я с ней, подойдя ближе.

— Ай, черт, — выругалась Ира, едва не уронив взятое с испуга. — Напугала, — укорила, обернувшись, но тут же заулыбалась. — Как себя чувствуешь? — поинтересовалась, осмотрев меня заинтересованным взглядом. — С виду бодрячком. Платье что надо.

— Спасибо, — поблагодарила за комплимент в первую очередь, зачем-то оправляя подол наряда до колен.

Да, сегодня я выбрала платье далекое от привычного. Мне до этого дня вообще не доводилось его надевать, так как оно было слишком открытым: длиной до середины бедра и с глубоким вырезом, с виднеющейся в нем ложбинкой груди. Маму из-за него в свое время чуть инфаркт не хватил, велела спрятать и не доставать.

Я о нем и не вспоминала до сегодня. Да и сегодня непонятно с чего схватила. Собиралась надеть леггинсы и безразмерную футболку, но руки выбрали иной наряд. А я не стала задумываться.

К тому же, мамы нет, а кроме Иры и брата на меня смотреть больше некому. Так что ничего страшного. Да и пронеслись эти мысли у меня в голове молнией, больше заинтересовала другая часть сказанного Ириной.

— Чувствую себя хорошо. А что? — напряглась.

Неужели Ильяс проболтался?

— Ну, мне сказали, ты вчера слегка перетрудилась, отдыхая, — улыбнулась девушка через плечо. — Вот и интересуюсь.

— А-а, это, — выдохнула облегченно. — Нет, все хорошо. Просто слегка не подрасчитала с шампанским. Так что можешь смело меняэксплуатировать. С удовольствием помогу, чем смогу.

— Да я почти закончила уже, — отказалась она, помешивая содержимое в казане и засыпая туда взятую приправу. — Вроде даже на этот раз нигде не налажала, — хмыкнула, пробуя готовящееся блюдо на вкус.

Судя по аромату, чашушули.

Вкуснятина!

Надо сказать, у Иры был врожденный талант к готовке. Ей достаточно было показать один раз, чтобы она смогла самостоятельно повторить рецепт.

— Если голодна, возьми в холодильнике йогурт пока. Дамир скоро придет, все вместе поужинаем, — предложила мне.

Не стала спорить, хотя есть хотелось очень сильно. Аромат в воздухе витал такой, что я едва слюнями не захлебывалась.

— Давай я тогда хотя бы салат сделаю, — не выдержала бездействия, когда Ира принялась жарить картошку к мясу.

На этот раз она с улыбкой кивнула.

И в последующие полчаса мы, болтая ни о чем, стряпали. Пару раз я порывалась спросить у нее про близость между мужчиной и женщиной, но по итогу так и не решилась. Боялась, что догадается. Или потом расскажет Дамиру о моем интересе, и тот сделает неверные выводы. Точнее как раз верные. Нет уж. Лучше молчать.

Успели как раз к моменту, как с работы пришел брат.

— Ммм, как вкусно пахнет, — заявил он с порога, первым делом подходя к жене. — Привет, — произнес тихо, одаривая ту ласковым поцелуем в губы.

И так нежно у него это получалось каждый раз, что я зависала, глядя на них со всем умилением, представляя на их месте себя с Тенгизом. Правда в этот раз что-то явно пошло не так, ибо вместо жениха подсознание выдало меня с Ильясом. И будто мало этого, послышался звон лифта, а через миг в гостиной показалась его массивная фигура.

Сердце тут же забилось с утроенной силой.

А уж когда взглянула в его черные глаза…

Затянуло в непроглядный мрак в одночасье. Изгнало из сознания все разумные мысли. И я вновь оказалась лежащей в его крепких объятиях.

Что я там говорила про забыть и не вспоминать?

Едва ли у меня теперь хоть когда-то получится это сделать.

Тем более, Ильяс тоже смотрел в ответ так, что ноги подкашивались.

— И тебе привет, младшая, — отвлек голос брата, и я тут же сосредоточила на нем все свое внимание.

Но успела заметить, как Ильяс поморщился. Совсем мимолетно, но я уловила.

— Привет, — улыбнулась Дамиру, размышляя о такой странной реакции.

На меня?

— Как самочувствие? — заботливо, но с заметной насмешкой поинтересовался брат, прищурившись.

— Самочувствие отличное, не переживай, но пить больше не буду, — клятвенно заверила я его.

— Умница, — похвалил тот, оборачиваясь к своему другу. — Чего встал? Проходи, коль пришел. Гостем будешь.

Ильяс согласился.

Хотя раньше всегда отказывался.

Одарила его настороженным взглядом, но тот вообще не смотрел больше в мою сторону. На Ирину смотрел. Смотрел и улыбался.

Он. Ей. Улыбался.

Как еще недавно улыбался мне.

Нет. Не так. Более открыто и дружелюбно. Так, как не улыбался для меня этим утром. Отчего внутренности как кислотой обожгло.

— Привет, — произнес с теплотой в голосе.

Не для меня.

Опять.

Жжение из желудка принялось подниматься выше, образуя спазм в груди.

— Привет, — ответно поздоровалась с ним Ирина, тоже улыбнувшись. — Садись, я сейчас для тебя тоже приборы достану, — кивнула на барную стойку, за которой мы расположились с ней чуть раньше, накрыв на троих. — Рядом с Этери, — добавила уже на ходу.

Ну да, больше же некуда его усадить…

С чего я вдруг так разозлилась на него, даже задумываться не стала. Да мне вообще все равно! Пусть его улыбается кому хочет. Не мое это дело. У меня и без него есть, кто мне будет улыбаться.

Успокоив себя таким образом, сделала вид, что сосредоточена на том, чтобы поскорее приступить к долгожданной трапезе. Тем более, есть уже хотелось просто невыносимо. Правда еще невыносимей ощущался исходящий от Ильяса жар. И чем дольше мы сидели рядом, тем сложнее становилось его игнорировать. А еще он так приятно пах. Едва ощутимый и мягкий аромат парфюма обволакивал легкие все плотнее с каждым новых вдохом. Так и манил податься ему навстречу…

Ааа!

Да что со мной такое?!

С каких пор я вдруг на Ильяса так реагирую?!

Из-за утреннего происшествия?!

Тупость!

Просто тупость!

Еще большей показались последующие слова брата:

— Этери, с сегодняшнего дня везде ходишь с Ильясом. В магазин, парк или кино, с подружками или без, но под присмотром Ильяса. Круглосуточно.

Че-го?!

— Ты серьезно? — уставилась на него во все глаза, вмиг позабыв о голоде.

Вообще обо всем.

Кроме того, что мне придется проводить с Ильясом все свое свободное время. Потому что...

— Так решили родители, — пояснил Дамир.

— И что, прям реально круглосуточно? — уточнила недоверчиво, покосившись на невозмутимо жующего рядом мужчину.

— Не настолько буквально, — мрачно поправил меня брат.

— Но круглосуточно, — добавила его жена с непонятным мне весельем.

Когда я вот вообще не видела в этом ничего радостного!

— Ну а ты чего молчишь? — бросила недовольное в сторону молчаливого Ильяса.

Неужели не против?

— Думаю, — сухо отозвался тот. — Есть ли возможность забрать свое согласие обратно.

А вот это обидно.

— Есть. Я ее тебе даю. Мне нянька не нужна, — отвернулась от него, сделав вид, что мне вообще безразлично его присутствие.

А сама думала…

Что с ним не так?

С утра еще все хорошо было, а теперь даже не смотрит в мою сторону.

А я?

Почему меня это вдруг так задевать стало?

— Как вчера? — ехидно уточнил Ильяс, не отрываясь от трапезы.

И опять не смотрел на меня.

Но в этот раз я этому порадовалась. Что не видит, как я краснею.

Знал ведь, куда бить.

Вот и приподняла повыше подбородок, чтобы не думал, что задел.

— Я не просила тебя везти меня к себе, — отозвалась спокойным тоном, которому и мама могла позавидовать. — Мог просто домой довезти и там оставить. Без тебя бы справилась.

— Видел я, как ты справлялась, — парировал с усмешкой этот невыносимый тип. — Едва на ногах стояла.

Краска то ли стыда, то ли злости залила лицо еще ярче. Ладони сжались в кулаки вокруг столовых приборов.

Нет, все-таки я рано решила, что мы можем подружиться.

— Вот и сдал бы тогда брату, зачем к себе привез?

— Вот и мне интересно, — вставил Дамир.

Тут же покраснела еще больше, вспомнив о том, что мы с Ильясом пребываем далеко не одни. Правда, Ира делала вид, что занята едой, хотя скорее она таким образом прятала улыбку. Мне же под пристальным взглядом брата веселиться не хотелось. Лучше просто сквозь пол провалиться.

Как я могла так забыться?

Не зря говорят, молчание — золото.

В моем случае, так вовсе платина.

— Подумал, не стоит будить вас из-за такой ерунды.

Чего?!

Ерунды?

Вот что я для него значит.

Ерунда…

— Сам ты ерунда! — не выдержала нового всплеска эмоций.

Подскочила со стула, намереваясь уйти, но задержалась на полпути.

— Спасибо за ужин, все было очень вкусно, — поблагодарила Ирину. — Если что, я у себя.

Одарила Ильяса самым высокомерным взглядом, после чего продолжила свой путь к лестнице.

— Тоже пойду, — послышалось от него. — Раз я на сегодня свободен…

И меня как подкинуло.

Это куда он собрался?

— Кто тебе это сказал? — обернулась повторно.

— Ты. Только что.

— Я сказала, что буду у себя, но не говорила, что я там весь вечер проведу.

Показалось, или Ильяс разозлился?

Не показалось.

Хотя и сдержался, только напрягся всем телом.

— И куда ты хочешь пойти? Во сколько?

— Я еще не решила. Но ты можешь подождать меня здесь, чтобы не бегать туда-сюда.

— Сссууу… удовольствием, — послышалось тихое от него.

Я в ответ ему мило улыбнулась и гордой походкой отправилась наверх. А оказавшись в своей комнате, прижалась спиной к двери и со стоном схватилась за голову.

Что я творю?

Какая мне разница, что он куда-то там уходить собрался?

Пусть идет его, куда хочет. Общается, с кем хочет. Наверняка, с очередной своей девицей силиконовой. Они вечно вокруг него вертятся, телефончики свои подсовывают. Никакого самоуважения! А он и рад им. Да было бы, с кем общаться! Ни мозга, ни красоты, ни достоинства.

И я опять бред думаю.

Громкий стук в дверь и голос брата, требовавшего его впустить, это как раз подтвердил. А уж когда открыла…

— Младшая, какого хрена?

Вот очень хороший вопрос!

Я тоже его себе все задаю.

Какого хрена я с самого утра вытворяю?

Точнее, с еще вчерашнего вечера.

Почему правда не позвонила Дамиру с просьбой о помощи, когда поняла, что перепраздновала?

— Вот только не надо строить из себя смущение и играть со мной в молчанку, Этери, — неправильно растолковал брат мою неспешность в вопросе, переступая порог и захлопывая дверь за собой.

Но я все равно промолчала.

Просто не знала, что ему ответить.

Не сообщать же ему, что меня непонятно с чего бесит отстраненность его друга, и что он улыбается другим девушкам, когда на меня вообще больше не смотрит?

Тупизм же, ну!

Благо, говорить и не пришлось.

Дамир не стал дожидаться, когда я найдусь со словами.

— Не знаю, что на тебя вдруг нашло, но заканчивай, сестра. Характер выставлять своему жениху будешь. Ильяс по доброте душевной вызвался тебе помочь, чтобы тебе не пришлось реально сидеть дома, как того требовала мать, поэтому прояви чуточку благодарности и не трепи ему нервы. Что вообще на тебя нашло?

Твой друг на меня нашел.

С самого утра.

Как нашел, так и не отпускает.

Конечно ничего такого вслух я говорить не стала.

Лишь виновато вздохнула.

Прав ведь.

На пустом месте сорвалась.

— Прости, — повинилась, опустив голову вниз. — Я больше так не буду.

Просто обидно.

Что Ильяс отгораживается.

А я даже не знаю, почему!

Не понимаю…

— Это тебе не мне, а Ильясу нужно говорить, — тоже вздохнул Дамир, а затем подошел ближе и обнял за плечи. — И постарайся его больше не провоцировать, ладно? — попросил.

Странная просьба, но я согласно кивнула.

Когда это я провоцировала Асатиани?

— Ему и так не легко. Каждый вечер врать придется нашей матери о том, какая ты милая и послушная дочь, — хмыкнул брат.

За ним рассмеялась и я.

Вообще, положа руку на сердце, я действительно послушная дочь. С нашей властной мамой другой и нельзя быть. Отчасти именно поэтому я безропотно согласилась выйти замуж за Тенгиза. Чтобы уже избавиться от ее тотального контроля и стать самой себе хозяйкой. Хотя бы в мелочах. Это просто сегодня меня вдруг с чего-то занесло. Неудачное утро и разбуженные желания, которые никак не хотели уходить, вылились в такое вот нестабильное поведение. И Дамир прав, пора брать себя в руки. Было и прошло. Именно такого поведения я и постаралась придерживаться в дальнейшем на прогулке с Ильясом.

Глава 6

Да, я отправилась гулять. Раз уж ляпнула, пришлось исполнять.

Ильяс к этому времени успел сходить домой, переодеться и теперь на нем, вместо офисного костюма с белой рубашкой и галстуком, красовалась не менее белая футболка и черные джинсы.

В общем, его привычные цвета.

Которые ему невероятно шли.

Как и поза ожидания. Стоя у своего личного внедорожника, облокотившись спиной на водительскую дверцу, со сложенными на груди руками, он упрямо смотрел вниз, себе под скрещенные ноги, о чем-то мрачно размышляя. Хотя почему о чем-то? О ком-то. Не рад ведь происходящему. Не понятно только, почему, когда утром еще все было в полном порядке.

О том и поинтересовалась, уже будучи в машине.

— Почему ты согласился, если не хотел? — произнесла, проводя пальцами по краю обивки кресла.

Дорогой кожаный салон был под стать хозяину. Такой же элегантный и мрачный. Благодаря кондиционеру воздух был прохладным и немного сладким от ягодного ароматизатора.

— В себе я уверен.

Так и хотелось припомнить утро, но я вынужденно прикусила себе язык. Обещала ведь брату. Да и самой ссориться не хотелось. Поэтому не стала ничего говорить, кроме короткого:

— Спасибо.

Только выруливший со стоянки Ильяс на мгновение отвлекся от дороги, обернувшись ко мне с некоторым удивлением.

— За что?

— За то, что ничего никому не рассказал.

Автомобиль сбавил скорость. На мгновение. В следующее — вернулся к набору. Хотя внутри салона едва ли были заметны данные изменения в ходе транспорта.

— Не стоит, — произнес Ильяс равнодушно, глядя исключительно на дорогу. — Просто больше не провоцируй такие ситуации.

Все намеченное спокойствие кануло в бездну.

Можно подумать, это я руки распускать стала.

Кобель!

— Я не провоцировала! — возмутилась на повышенных тонах.

— Угу, конечно, — усмехнулся мужчина.

И вот как ту оставаться спокойной?

Кто кого еще провоцирует, честное слово!

— Да ты вообще не в моем вкусе, чтоб ты знал!

— Да что ты? — деланно удивился Ильяс с раздражающей меня ухмылкой на лице. — Утром значит я был очень даже в твоем вкусе, а теперь вдруг нет? Надо же, какая ты непостоянная, — покачал головой.

Смутилась. Ненадолго. Вспомнила, что в том нет моей вины. И вообще!

— Это было спросонья! Уверена, будь на твоем месте Тенгиз, и я повела бы себя точно также!

“Возможно…”— добавила про себя уже не столь уверенно.

Просто Тенгиз у меня вообще даже намека на подобные желания никогда не вызывал. Впрочем, как и Ильяс. Нет, я конечно замечала, что он красивый и все такое, но никогда не ассоциировала нас вместе до этого дня. А вот с Тенгизом…

— Что, хочешь проверить? — съязвил Ильяс, отвлекая от порочных мыслей.

Потому что — да, мелькнула в моем разуме подобная идея.

Еще одна дурная…

С другой стороны, сам Асатиани говорил, что с тем, кто тебе нравится, будет лучше. А мой жених тоже вполне себе симпатичный. Даже, наверное, красивее Ильяса, если смотреть непредвзято.

— А если и так, то что? — повернулась к нему всем корпусом, глядя с вызовом. — Сам ведь сказал, что с тем, кто нравится, будет лучше. Вот и проверю, так ли это. Или боишься, что, если не понравится, обвинять тебя буду? Так знай, не буду. А если вдруг переживаешь, что захочу повторить все с тобой, то тоже не стоит. Не захочу. Как и сказала, ты мне не интересен, как мужчина, а все случившееся — нелепая случайность. Ничего не значит.

И прям возгордилась собой и спокойствием. Видимым правда. Внутри все дрожало от собственной то ли смелости, то ли глупости. Все-таки плохо влияет на меня сидящий рядом, пробуждает во мне все самое плохое. И я — не я. Откуда во мне взялась эта отчаянная решимость разговаривать с ним в таком тоне? Даже моя мать не позволяла себе так общаться с отцом, несмотря на все свои недостатки в характере. А тут вообще посторонний мужчина, и я вот так… Ужас какой-то! Но раз уж начала, придется придерживаться выбранной линии поведения. Лишь бы чего еще не учудить.

А ведь обещала брату…

Но как тут сдержаться?

Может кто-то другой и смог бы, а у меня вот не получилось.

Тем более что мои слова Ильяса только повеселили. Разулыбался до того довольно, что я прям растерялась. В первые минуты. Потом… потом мне захотелось его стукнуть. Потому что он так ничего и не ответил, кроме короткого: “Как скажешь”, — зато улыбаться не перестал. Почувствовала себя дурочкой малолетней, над которой взрослые смеются беспричинно. Едва смогла в руки себя взять. Выпрямилась. Отвернулась. И больше ни слова не произнесла до самого пункта назначения.

А приехали мы на Набережную…

Как еще одно открытие.

Вот уж не думала, что мужчинанастолькохорошо меня знает.

Я ведь не сказала, куда хочу поехать. Банально забыла, пока опять с ним спорила.

Или ему просто Дамир рассказал о моих увлечениях?

Да, это больше похоже на правду, чем та, где Ильяс такой внимательный к мелочам чужих ему людей. Все же его друг — мой брат, а не я. Да и я ведь не сказала, куда хочу. Да я вообще забыла про это. В очередной раз за день. И все из-за него. Этого невыносимого мужчины!

— Выходи, — велел он, снимая блокировку, как только припарковался в свободном кармане.

Приказной тон задел, но я постаралась не зацикливаться, открыла дверцу и… обернулась обратно. Уж слишком интересно стало узнать. Да и все равно уже поздно паиньку из себя строить, после всех-то моих заявлений. А раз поздно, то пусть отвечает!

— А если я действительно захочу повторить все с тобой? — уточнила, поймав его взгляд своим. — Что ты сделаешь?

Ильяс

Нет, эта девчонка точно над ним издевалась. Так и провоцировала на деле показать все, о чем спрашивала. Будто мало ему грызущих мозг воспоминаний, она решила еще и поковыряться в них.

Что он сделает…

Лучше ей не знать.

А ведь хотел лишь слегка подразнить.

Подразнил на свою голову.

Кто ж знал, что она выдаст такую ответку?

И не побоялась ведь.

Стояла и смотрела на него в открытом вызове. Вся такая вызывающе смелая и гордая. Рвя на части остатки его и без того трещащей по швам выдержки. Так бы и…

Стоп!

Это уже лишние мысли.

Ненужные.

Опасные.

Но такие чертовски желанные.

Которые с каждой встречей с ней росли и множились.

Нет, он точно мазохист.

Раз вместо того, чтобы держаться от этой кошки как можно дальше, сохранять дистанцию в общении, постоянно провоцировал ее, выводя на эмоции. Тем более и стараться не нужно было. Ситуация располагала.

Это ведь так легко на самом деле — влюбить Этери в себя. Достаточно чуть надавить там, поддеть здесь, чтобы вызвать вспышку раздражения. Заставить мыслить в нужном ему ключе. Зафиксировать разбуженный интерес. А там и до всего остального недалеко.

И это самое тупое, что он когда-нибудь делал.

Но все равно делал.

Ловил невероятный кайф от ее реакции.

Чтобы хоть на мгновение вновь ощутить своей. И больше не жалеть, что остановился этим утром. Ведь пойди он до конца…

Нет.

Он бы никогда не поступил так с Этери. Несмотря на бойкий характер, она все равно оставалась нежной девушкой, которую легко ранить. Ее вспыльчивость прямое тому подтверждение.

Вот и промолчал.

Сосредоточился на закрытии автомобиля. Разве что прежде достал куртку с заднего сидения, которую накинул на девичьи плечи.

— Это еще зачем? — удивилась Этери.

«Чтобы я глупости не творил», — с тоской подумал Ильяс.

— Ветер сегодня прохладный, а у тебя платье слишком открытое, — ответил вслух.

И чего ей не переодевалось в какие-нибудь джинсы и футболку?

Да, в обтяжку, но зато все закрыто. А тут… достаточно лишь задрать подол…

Опять не о том он думает.

— Идем, — велел.

Сам же развернул растерянную девушку за плечи и повел в сторону аллеи. Вел, полуобнимая, и размышлял о том, какая же она хрупкая в сравнении с ним. Худенькая. С узкими плечиками и талией, которую легко можно двумя ладонями обхватить. Длинными тоненькими ножками с аккуратными лодыжками и маленькими ступнями, запрятанными в белые балетки.

Так бы и зацеловал всю.

Возможно, кто-то скажет, что каждая вторая такая. И в чем-то будет прав. Да только это все не то. Не его. Не те ладошки, не те глаза, не та улыбка, не тот голос…

Этери же…

Само ее имя заставляло сердце биться чаще.

Заставляло чувствовать себя по-настоящему живым.

И тем больнее было осознавать, что она никогда его не будет. Осталось всего ничего, и произошедшее утром закончит другой — ее пока еще жених. Скоро муж.

Тенгиз будет ее обнимать, ласкать, целовать, вводить в мир плотских удовольствий. Ему она будет улыбаться, подставлять губы, шею, грудь, всю себя. Для него раздвинет свои красивые ножки. И имя кричать будет тоже… не Ильяса.

Память тут же воспроизвела момент, когда она выдыхала его имя.

Лучше бы он опять был избит отцом до потери сознания. Все не так больно.

Нет, он точно мазохист.

Ведь не зря говорят, перед смертью не надышишься, а все равно наивно пытался. Сам себя уничтожал. Но даже так лучше, чем вообще никак. Ему нужно продлить моменты их единения. Хотя бы на оставшиеся недели. Потом… будет потом. Возможно, он, наконец, возьмет себе отпуск и уедет куда-нибудь далеко. Возможно, не вернется…

Хотя нет. Не сможет он быть вдали от нее. Знать, что с ней все хорошо, видеть собственными глазами — это давно стало обязательным условием существования. Только так у него получалось сдерживать живущего в нем монстра на привязи. Без этого в нем не останется ни сил, ни желания быть хорошим и примерным. Не сказать, что рядом с ней лучше, но безопаснее точно. А то ведь… украдет же! И Этери его возненавидит за то, что лишил семьи и уважения своих. Тот случай, когда выбор без выбора.

— Мне жарко в куртке, — вернул к настоящему тихий и в чем-то даже робкий голос девушки.

А ему, Ильясу, жарко, когда она без нее. Именно поэтому он только крепче сжал хрупкие плечи, не позволив скинуть с себя верхнее одеяние. И без того все прохожие парни пялились на нее, как на самый вкусный десерт. Еще бы! С такими ножками, при виде которых только у мертвого не встанет. И то не факт. Примиряло только то, что Этери совершенно не замечала чужого интереса.

— И ты не ответил на вопрос, — дополнила она негромко, бросив на него робкий взгляд снизу вверх.

И блядь!!!

Породила тем самым в его разуме сразу десяток другой ассоциаций самого пошлого характера. Возбуждающим электричеством прошлись они по всем нервным окончаниям.

А ведь вроде только успокоился более-менее!

Ни хрена!

В считанное мгновение все вернулось в состояние близкое к пограничному. И вот как тут оставаться адекватным? Еще и ответ подходящий никак не желал находиться. В итоге Ильяс ответил как есть:

— Ты не хочешь знать ответ.

Что конечно же не удовлетворило его кошку.

Хоть и правда на деле показывай.

Ильяс даже позволил себе представить, как бы это происходило…

Как представил, так и отмел прочь.

Нельзя!

Условный рефлекс. Правильный. Еще бы также легко можно было перестать смотреть в глаза цвета замерзшего Байкала.

Он будто с размаху ударился о его поверхность, пробив насквозь тонкую корку, и теперь медленно, но верно погружался на его дно.

С виду холодные воды укутали неожиданным теплом. Вместе с девичьим телом, что подалось ему навстречу, и тихим:

— Ильяс…

Его имя из ее уст — как контрольный в голову. И вместе с тем наилучшее напоминание о неправильности происходящего, где он уже не просто сжимает хрупкие плечи, а прижимает Кошку ближе к себе.

Нет, он точно погорячился, согласившись на присмотр за нею. Сильно так. Его выдержка и без того держалась на одном честном слове, а уж теперь, когда он познал вкус ее страсти… Не полностью, но достаточно, чтобы сойти с ума от недостатка того. И теперь она вновь так близко…

Громкий смех проходящей мимо компании девушек вернул в реальность.

Рефлексы сработали за него. Руки разжались, а сам он привычно отступил. И очень постарался не смотреть в растерянные глаза напротив, полные обиды и того же сожаления, что снедало самого Ильяса.

— Хочешь мороженое? — предложил в качестве отвлекающего маневра.

Сработало.

Девушка согласно кивнула.

И тут же вновь как тупым сверлом мозг ему вскрыла тихим:

— Хочу.

Суууукааа!

Вот как тут оставаться адекватным?

И ведь сам виноват.

Сам спровоцировал.

Идиот!

— Идем, — повторил уже набившее оскомину слово.

Вышло грубее, чем хотелось, но лучше так, чем его голодный до нее зверь сорвется с цепи и утащит туда, где им точно уже никто не помешает. Ничему. Его станет. Навсегда.

Глава 7

Этери

Ильяс так и не ответил на вопрос, а заново спрашивать я не решилась. Вообще предпочла больше на него не смотреть. Так оно безопаснее для душевного спокойствия. Один раз вон уже посмотрела…

Никогда не думала, что буду на кого-то так открыто вешаться. Фактически предлагать себя. Но Ильяс… Почему я раньше не замечала, как он красив? Как смотрит на меня. Так, как Тенгиз никогда не смотрел. Черный взгляд затягивал на дно своей бездны, в котором невидимым огнем горело неукротимое пламя желания. Точно такое же, как этим утром, прежде чем он опомнился и взял себя в руки. Я и не знала, что так бывает. Чтобы смотреть кому-то в глаза и не иметь силы воли прервать этот контакт. Наоборот, возникло желание усилить его. Укрепить.

Он ведь тоже поддался.

Почти поцеловал.

И я ждала этого.

Сердце до сих пор никак не желало утихать. Стучало так, вот-вот из груди выпрыгнет, как в мультиках. Губы знакомо жгло.

Но Ильяс опять остановился.

И наверное, это правильно.

Так и должно быть.

Точнее, не наверное — точно!

Но как же хотелось наплевать на все и будь что будет.

Так что предложение перекусить мороженым я приняла с большим энтузиазмом. Надо бы отвлечься уже. В идеале вдали от Ильяса, чтобы забыть и не помнить, не думать и не вспоминать. Но судьба явно решила проверить меня на выдержку. И ведь ни раньше, ни позже, а именно перед свадьбой!

Может это и правда своеобразное испытание на благочестие? Устою или нет перед искушением. Но если так, то я просто обязана пройти его с достоинством. Поэтому отринув эмоции в сторону, сосредоточилась на окружающем.

На Набережной сегодня и впрямь было ветрено, хотя все равно довольно тепло. В кожаной куртке — так вовсе жарко. И я никак не могла понять, почему мужчина облачил меня в нее. На заботу не очень походило. Скорее на повод уйти от ответа. Как и предложение поесть мороженое. Вот и не стала настаивать. Поправила кожанку на плечах и продолжила идти дальше.

Прогулка мерным шагом по длинной широкой аллее успокаивала. Ветер трепал мои распущенные волосы, то и дело бросая отдельные локоны мне в глаза, отчего приходилось их убирать с лица. Не лучше чувствовали себя деревья, чьи кроны ворчливо шумели своей густой зеленой листвой. Нет-нет, да срывался один из листьев с них, улетая прочь, ведомый невидимой рукой все того же шаловливого ветра.

За одним из них я проследила взглядом, ненадолго задержавшись у перил, за которыми волновалась река.

Интересно, куда его занесет?

— Красиво… — прошептала вслух с улыбкой.

— Не то слово, — согласился со мной остановившийся рядом Ильяс.

Я прикрыла глаза и кивнула, на этот раз специально подставляя лицо шаловливому ветру, что уже не просто путался в волосах, а развевал их на манер флага. Так хорошо. Настолько, что захотелось поделиться этим состоянием с Асатиани.

— Всегда любила причалы, — призналась негромко. — Они как граница между мирами. И мне всегда было интересно узнать, что по ту сторону. А ты? Что любишь ты? — обернулась к нему.

А сама призадумалась о том, что ведь и правда не особо знаю стоящего рядом. Разве только то, что он предпочитает черный цвет в одежде, не болтлив, внимателен и заботлив. На него можно положиться в любой ситуации. И днем, и ночью. Да, хороший друг у моего брата. Верный и честный. А еще он мне ответил. Не ожидала, но затаила дыхание, слушая.

— В этом мире мало того, что я люблю или мог бы полюбить, — произнес он все также глядя вдаль. — Материальное никогда не имело для меня значение. А все остальное либо слишком хрупко, либо не мое.

— Это печально, — вздохнула я.

Такой тоской повеяло от его слов…

А ведь у него все есть.

Тогда почему он такой одинокий?

— Я привык, — пожал плечами Ильяс.

— Еще печальнее, — поджала губы в недовольстве.

Злилась на себя. Совсем не хотела расстроить своего спутника, не думала, что простой вопрос приведет к такой реакции. Теперь чувствовала себя виноватой. Будто старую рану разбередила неосознанно.

— Тогда заканчивай с медитацией и пошли есть мороженое, — постановил Ильяс, отвлекая меня от гнета мыслей на его счет.

И улыбнулся.

Как утром.

Как Ире.

Только лучше.

Задорней.

Вызывая на моих губах ответную улыбку.

— Любишь мороженое? — уточнила, щурясь от яркости солнца.

Все-таки не настолько все плохо, как он пытался показать. И есть что-то, мелочи, которые его радуют. Осталось узнать их все. Слишком интересно! Мужчина интересен. А тот:

— Люблю, когда ты молчишь, — заявил нахально.

Вот же:

— Гад!

— Еще какой, — согласился со мной Асатиани, согласно кивнув.

— Купишь за это мне двойную порцию, — развернулась к нему спиной и первая направилась в сторону виднеющегося впереди здания кафе.

— Растолстеешь, — донеслось веселое мне вслед.

— Тенгиз на мне не женится, и я подамся в монашки, — хмыкнула.

— Наивная кошка.

— Эй, дай помечтать! — притормозила и обернулась к нему с самым возмущенным видом.

— Молчу, — поднял он руки в жесте сдачи.

Мгновение, и мы все-таки улыбнулись друг другу. Я вновь залипла на его губах. Все-таки он обаятельный! Хоть и гад. Показала ему язык и, отвернувшись, отправилась дальше по аллее.

Что я там говорила про хорошо?

Вот сейчас было очень хорошо.

Легко и свободно.

Едва сдерживалась, чтобы не идти вприпрыжку.

Просто шла и глупо улыбалась, ловя на лице Ильяса ответную радость. У него даже глаза иначе заблестели.

Интересно, это можно считать моей маленькой победой?

Я ведь смогла заставить улыбаться самого Асатиани!

Где моя награда?

И это я не о мороженом.

Хотя и оно было очень вкусным. Со вкусом соленой карамели, но при этом все равно сладкое-сладкое. И также сладко таяло во рту.

Ильяс взял тройную порцию на нас двоих. Я настояла, чтобы он вместе со мной ел. Он и ел. И кажется, в действительности тоже получал удовольствие. По крайней мере, ложка погружалась в молочный десерт с завидным постоянством.

— Скажи, вкусно.

— Вкусно, — признался мужчина, и я победно вскрикнула.

— А говорил, материальное тебя не прельщает! — ввернула шпилькой его ранние слова.

— А это и не материальное, — невозмутимо парировал Ильяс. — И то, что мороженое вкусное, не значит, что я его люблю.

Вот тут я призадумалась.

— А что ты любишь? — поинтересовалась. — Из еды в смысле.

Настала очередь Асатиани думать.

— Не знаю, — выдал по итогу. — Я никогда раньше о таком не задумывался. Еда есть и хорошо.

Я от такого заявления замерла с ложкой во рту, забыв проглотить порцию любимого лакомства.

— Ммм… — протянула, не сразу найдясь с ответом. — Но что-то же ты предпочитаешь есть чаще всего остального?

— Не знаю, — повторил мужчина, пожав плечами. — Мне некогда выбирать. Обычно я ем, что дают в столовой. А дома — что в холодильнике найду. Иногда вот Ирина подкармливает.

И если в начале я все еще пребывала в удивлении, то под конец нахмурилась.

— Нет, так дело не пойдет, — постановила, поднимаясь из-за стола. — Идем, — протянула ему ладонь.

— Куда? — тоже нахмурился он, не спеша принимать жест.

— Разбираться с твоими предпочтениями, конечно! — пояснила как маленькому.

И платить по счетам!

То есть награждать меня!

Пожалуй, это и правда будет весело.

— И как ты собралась с ними разбираться? — насторожился Ильяс, поднимаясь за мной следом, хотя к руке моей так и не притронулся.

Пришлось убрать ее, чтобы не выглядеть глупо и дальше.

— На практике, конечно, как иначе?

И кажется, я смогла по-настоящему удивить Асатиани. Потому что он уставился на меня, как на восьмое чудо света, не иначе.

— Ты собралась готовить? Для меня? — уточнил все также недоверчиво.

— А как еще можно выяснить о том, что тебе нравится и нет? — тоже озадачилась.

— Например, заказать несколько блюд здесь? — обвел показательным взглядом убранство летней кафешки.

— И что ты тут собрался есть? Сухомятку? Нет уж. Если и делать выбор, то из нормальной домашней еды, а не этого всего.

Никогда не видела стоящего передо мной в такой растерянности, почти беспомощности. Он будто искал повод отказаться и не находил.

— Ладно, — выдохнул по итогу, сдавшись.

— Отлично! — улыбнулась я ему, схватила за запястье и потащила за собой на выход.

Чтобы замереть на месте всего через пару шагов. А все потому, что в проходе показалась знакомая мужская фигура. Высокий, широкоплечий брюнет как раз двигался в нашу сторону, а значит уйти незаметно не получится. Да и заметил уже. Вон как сузились в недовольстве его карие глаза.

Что он вообще здесь делает?

Да еще в такое время.

В командировке вроде как должен находиться до конца недели. А это еще целых три дня.

— Этери. Здравствуй, — поздоровался он, дойдя до нас.

— Здравствуй, Тенгиз, — пробормотала я с растерянностью. — А ты что здесь делаешь?

— Твоя мать сообщила, что ты отправилась гулять на Набережную, а у меня выдался свободный вечер. Вот и решил провести его с тобой, — пояснил мужчина с улыбкой.

То, почему при этом он смотрит на Ильяса волком, я поняла не сразу. Лишь когда сам Ильяс пошевелил рукой, в стремлении разорвать наш контакт.

О, боже!

Убейте меня кто-нибудь!

Даже представлять не берусь, как это выглядело в глазах моего жениха. А пальцы как свело, никак не получалось разжать. Только крепче вцепиться в поисках поддержки в Асатиани. Хотя я все же нашла в себе силы отпустить чужое запястье. И в сторону жениха не забыла подвинуться. Чтоб наверняка.

— А мы тут мороженое ели… — пробормотала зачем-то.

— Вижу, — Тенгиз перевел взгляд на оставленный нами столик. — Вы не доели, кстати.

— Слишком большая порция, — пояснила с жалкой улыбкой.

Дурнее ситуации не придумать.

— То есть наелась? — уточнил Тенгиз.

— Да.

Ну а что еще я могла ему сказать?

— Хорошо, тогда предлагаю немного прогуляться.

Тенгиз отступил в сторону, открывая проход, и мне ничего не оставалось, как воспользоваться его предложением. На Асатиани я больше не смотрела.

Хватит, напозорилась.

Надеюсь, Тенгиз не расскажет о том моей маме, а не то… век воли не видать. Даже после замужества.

Какой-то хреновый день, как не скажет старший брат.

Ужас просто.

Еще ужаснее то, что я шла рядом со своим женихом с чужой курткой на плечах. О чем вспомнила лишь оказавшись на улице под порывом усилившегося ветра.

— Тебе холодно? — участливо поинтересовался Тенгиз.

— Немного, — прошептала, опустив взгляд в пол. — Ветер сегодня прохладный.

Холодно мне теперь и правда было. С его приходом как заморозило все внутренности от страха.

— Мы собирались в магазин. Ильяс согласился меня отвезти, чтобы я могла купить подарок Давиду, — упомянула имя среднего брата. — Хотела ему красивую рубашку выбрать. Ильяс подходит по телосложению. А он не соглашался долго. Вот я и… обрадовалась, когда согласился. Прости меня, — остановилась.

Не столько от чувства вины, сколько ужаса за такое откровенное вранье. Я ведь никогда раньше не лгала. Вот так открыто. Аж плакать захотелось от собственной дурости.

Я ведь и правда она.

Вот чего мне неймется?

Нет бы дома сидеть после всего совершенного ночью и утром, так нет опять понесло навстречу приключениям. И опять в обществе Ильяса, на которого и смотреть не должна. А я… даже сейчас мысленно искала его взглядом. Цеплялась за факт присутствия его рядом. Так оно было спокойнее. И настолько же неправильнее.

Кажется, я провалила проверку судьбы по всем фронтам.

— Если хочешь, я могу тебе помочь с выбором, — предложил Тенгиз добродушно.

То есть он… не злится?

Правда?

Поверил…

Я ужасная невеста!

Которая вопреки всему радостно закивала. Правда вот на стоянке вновь занервничала. И вовсе не от того, что Тенгиз решил меня самолично отвезти в магазин.

— Она с тобой не поедет, Ахалая. Ее повезу я.

Ильяс застыл в шаге от нас, вертя между пальцев иммобилайзер от автомобиля. Спокойная поза, ленность в словах и полный штиль во взоре цвета самой темной ночи дарили обманчивое впечатление равнодушия к ситуации. Обманчивое, потому что я была уверена, что Асатиани недоволен. Сильно так. Иначе бы не вертел беспрестанно в руках ключ. Будто еще немного и он его в лоб Тенгизу запульнет. Последний, к слову, не обрадовался выставленному ультиматуму. Но сдержался. Кивнул согласно.

— Увидимся на месте, — улыбнулся мне.

Но не ушел.

Сперва дождался, когда я сяду в машину. Точнее, помог усесться туда. Потом уже занял свое водительское кресло. Тронулись мы почти одновременно. И только тогда я облегченно выдохнула. Покосилась на Ильяса и отвернулась. Он смотрел строго перед собой, больше не скрывая мрачности, и не спешил снова заговаривать со мной. И почему-то это вызвало во мне неприятие. Словно я виновата еще и в этом.

— Ты злишься на меня? — не выдержала нашего продолжительного молчания.

— Нет, — сухо отозвался он, но выглядело это слишком неправдоподобно, чтобы я поверила.

— Тогда почему молчишь?

Ильяс ответил не сразу, сперва перестроился в другой ряд машин, обогнал едущую впереди нас девушку, вклинившись в свободное пространство перед ней.

— Занят дорогой, — выдал после.

Но также сухо, как до этого.

Вдохнула, выдохнула и развернулась к нему всем корпусом.

— Ладно, говори, что не так?

— Все так.

— Ты врешь, — сощурилась.

— А ты не понимаешь намеков, — грубо осадил он меня.

Обидно…

И чего я правда парюсь?

Волнуюсь о том, о ком не следовало.

Вот и отвернулась от него, решив больше не лезть к мужчине.

Послышался шумный вздох.

— Извини, не хотел грубить, — повинился он.

— Все в порядке, — настала моя очередь врать.

О чем не преминул заметить Асатиани.

— Врешь.

— А ты не понимаешь намеков, — съязвила.

Ильяс… рассмеялся.

— Заслуженно, — произнес, поморщившись.

Заметила, так как все-таки обернулась к нему обратно, пусть уже и не так явно.

— Извини, — повторил он.

— Забыли.

Ильяс кивнул.

И вроде все хорошо, но осадок остался. Будто он чего-то не досказал. Что-то важное. Но сколько бы ни крутила, не могла понять. А спрашивать не стала. Как и уточнять про свой первый вопрос. Да и приехали мы. Пора было возвращаться к Тенгизу. И вообще заканчивать общение с Асатиани. Ни к чему хорошему это не привело еще ни разу за текущий день. И вообще не имело смысла. А значит, как в мультике известном, улыбаемся и машем. Улыбаемся и машем…

Глава 8

В нужном нам магазине мужской одежды было тихо и прохладно. Отчасти так мне казалось, потому что куртку Ильяса я сняла еще перед выходом из машины. Все-таки носить вещь чужого тебе мужчины, когда рядом жених — как минимум моветон, максимум — оскорбление этому самому жениху. Да и если бы его не было рядом. Я не должна была такого допускать. Стоило настоять на обратном, еще когда Ильяс предложил мне свою куртку. А я… явно не мозгом думала. Вообще непонятно чем. Но да ладно. Просто постараюсь больше такого не допускать.

Именно поэтому, покинув салон внедорожника Асатиани, поспешила сразу же отойти к Тенгизу. Так мы и направились внутрь. Я и Ахалая впереди, а Ильяс сзади, как и положено его статусу. Так, как мы и должны были гулять по набережной. И уж точно я не имела никакого права есть с ним за одним столом. Как и разговаривать так открыто. Умолчим о моем предложении приготовить ему. Это вообще верх наглости и глупости с моей стороны.

Отчасти я даже рада появлению Тенгиза.

Как ни странно, именно он вернул мне на место мозги. Заставил вспомнить, кто я, где и с кем нахожусь.

Так что, когда консультант предложила нам помощь, я самоустранилась, позволив Тенгизу управлять ситуацией. Лишь вкратце описала, какую рубашку хочу, ее цвет и ткань. Дальше консультант приносила подходящее, а Тенгиз мерил и выходил показаться. А я… кивала и улыбалась. Потому что никогда раньше мне не приходилось покупать кому-то рубашки. И я понятия не имела, что может понравиться Давиду. Я вообще ему уже приготовила подарок. Он любитель пластинок, одну такую я и выбрала. Но да ладно.

— Выбрала? — явно устал изображать из себя манекен Тенгиз.

А я…

— Давай ты еще раз бордовую примеришь для сравнения? — состроила умоляющий вид.

Тенгиз вздохнул, но кивнул и вернулся в примерочную. Правда на этот раз не до конца закрыл занавеску, что позволило видеть, как он раздевается.

Мужчина стоял ко мне спиной и расстегивал рубашку, а я невольно оценивала ширину плеч. Серебристая ткань соскользнула с них, открывая вид на литые мышцы, которые заметно перекатывались под смуглой кожей при каждом движении своего хозяина.

Выглядело очень впечатляюще.

А ведь помимо этого у него еще и характер не плохой — настоящая мечта, а не мужчина.

Вот только…

Не екало.

Как утром.

Когда я пялилась на Ильяса.

Захотелось побиться головой о стену.

Ведь опять думаю не то, что надо!

Об этом вообще запрещено думать!

Забыть и не вспоминать.

Я же…

Точно дура!

Потому что опять невольно скосила взгляд на Асатиани, который сейчас изучал рубашку из черного шелка в ожидании нас. А затем… направился в соседнюю примерочную, которую тоже до конца не занавесил.

Да издеваются они что ли?!

Как сговорились.

Что хуже всего, пялилась я по итогу исключительно на Асатиани. На его широкие плечи, испещренные белесыми полосками давно заживших шрамов. Так и тянуло очертить каждый пальчиками. Расспросить, откуда они взялись. Хотелось взять в руки ластик и стереть каждый вместе с воспоминаниями о них. Ведь им явно предшествовало что-то плохое и очень болезненное. И…

— Ну как?

Голос Тенгиза как ушат холодной воды пролился на мозги. Вздрогнула. И не сразу смогла сосредоточить на нем все свое внимание. Несколько секунд бестолково пялилась на него, прежде чем сообразила, чего он ждет.

— Отлично. Беру ее.

На самом деле все равно уже было.

Лишь бы поскорее уйти из магазина и искушения в лице Асатиани. Хотя вот мой жених мою растерянность явно принял на свой счет, судя по довольной улыбке. Вот и хорошо. И на Ильяса я больше не смотрела. Хватит! Творить глупости…

— Погуляешь еще со мной? — поинтересовался Тенгиз будучи на улице.

— Конечно, — улыбнулась я ему. — Куда пойдем?

— Куда хочешь, — пожал он плечами.

Я же призадумалась.

— Давай в планетарий? — предложила.

Тенгиз улыбнулся.

— Только ты могла предложить такое, — покачал головой. — Веди меня, моя королева, — добавил шутливо.

Ну вот же!

Замечательный мужчина!

На которого засматривались все прохожие девушки.

Чего еще надо?

Живи и радуйся.

Да только прежнего воодушевления от скорого замужества я больше не испытывала.

Как, оказывается, способен повлиять на восприятие всего один нелепый случай.

Как отравило разум.

А может это во мне жило раньше, а я просто не замечала?

Ведь было восхищение Ильясом. Но скорее как другом брата. Слишком невзрачное, чтобы обращаться внимание на него. Теперь как цветок в поле на рассвете распускалось, опьяняя своей красотой и ароматом.

И как быть, если все так?

Как избавиться?

Да и так ли?

Запуталась.

Сама себя уже начала убеждать в том,чего нет и не было. Или все-таки было?

Как понять?

Лучше вообще не поддаваться.

Жила же раньше без этого всего, значит и дальше смогу.

Решив и успокоив себя таким образом, в очередной раз направилась к автомобилю Тенгиза.

— Я с Тенгизом поеду, — бросила Ильясу через плечо и, не дожидаясь ответа, нырнула в тут же открывшуюся передо мной дверцу.

Да, специально сделала выбор в пользу жениха. Потому что так правильно. Я должна мыслить правильно. Все равно отказаться от свадьбы нельзя. А значит и все остальное не имеет смысла. Только Тенгиз Ахалая.

— Не думал, что решишься, — заметил последний, как только его любимая синяя ауди тронулась с места. — Я приятно удивлен.

Улыбнулась как можно беззаботней, стараясь не вспоминать, каким взглядом наградил меня оставшийся за спиной мужчина.

— Мы ведь почти женаты, — отозвалась негромко. — Осталось всего ничего. И раз уж мы все равно знакомы, то я подумала… почему нет? Это ведь только поездка в машине.

Тенгиз на мои слова добродушно усмехнулся.

— И то верно.

Больше ничего не сказал, что порадовало. И без того не по себе стало наедине с ним. Словно воздух сгустился и мешал полноценному дыханию. Вот и отвернулась к окну, разглядывая мелькающий за окном городской пейзаж. И думала…

Представляла.

Себя и Тенгиза в одной кровати.

Делающих то, что было с Ильясом.

И не представлялось.

Как проклял кто, честное слово.

Ильяс

Ревность.

Острая.

Беспощадная.

Она накрыла его с головой.

Затуманила разум.

Лишила всех крох адекватности.

И единственное, что удерживало от опрометчивых поступков — понимание, что любые его действия в первую очередь отразятся на девушке. А этого никак допустить нельзя. Хотя чем дольше он наблюдал за этой парочкой, тем громче завывали живущие в нем звери. Велели перестать изображать из себя побитого пса с поджатым хвостом и уже сделать то, на что все никак не решался. Еще эти ее постоянные восклицания:

— Как же здорово! Потрясающе! Так красиво! Безумно интересно!

Вот и Ильясу безумно интересно, какого черта он терпит это все!

Ах, да, потому что пообещал родителям этой жестокой девчонки присмотреть за ней до свадьбы.

С другой стороны Ильяс ведь не обещал ничего после этого «до».

Мозг тут же принялся рождать с десяток планов того, как можно поступить потом. И каждый дебильнее некуда.

Дьявол, он точно сходил с ума от ревности!

Что хуже — Ахалая заметил.

Вон как не менее ревностно придвинулся ближе к своей невесте. Даже посмел руку на хрупкое плечико положить.

И это неожиданно успокоило грызущих внутренности монстров. Затихли в одночасье.

Ильяс усмехнулся.

Не реагирует.

Сколько бы Ахалая не пытался пробудить в девушке интереса, Этери оставалась равнодушной. И тут же принималась искать глазами его — Ильяса.

И ох, что это был за взгляд.

Мечущееся пламя, загнанное в ледяную клетку, из которого никак не могло выбраться.

В нем смешалось все: испуг и желание, решимость и робость, надежда и просьба. Вера. В него.

А может ему только казалось.

Хотелось.

Вот и видел несуществующее.

Одно понимал, пора заканчивать текущий фарс.

Нужен перерыв и перезагрузка.

Да и время приближалось к контрольной точке.

Как никогда в жизни Ильяс порадовался введенному матерью девушки комендантскому часу.

— Нам пора, — разбил он чужую идиллию.

Этери заметно расстроилась. Ей нравилось в планетарии. Она бы наверняка до ночи здесь бродила, если бы могла. О том, что причиной ее нежелания уходить может быть совсем иное, он постарался не задумываться.

— У меня четкое указание родителей вернуть тебя домой к девяти часам, — ответил с деланным безразличием. — Завтра придем сюда еще раз, если хочешь, — смягчил свой ответ этим предложением.

— Ладно, — вздохнула девушка, бросила взгляд на систему планет за спиной и первая направилась на выход.

— Асатиани, — окликнул его Тенгиз.

Пришлось задержаться.

— Заканчивай с этой хренью с присмотром. Ты только хуже делаешь. Этой свадьбы не избежать. А если бы и можно было… Ты ей в любом случае не пара в глазах Валихаловых. Они никогда не отдадут тебе свою дочь, хоть укради ее. Они просто найдут другого подходящего партнера, которому будет плевать на ее чистоту и невинность. Как думаешь, каково тогда будет Этери?

А то Ильяс, можно подумать, дебил, не понимал этого!

Тоже ему, умник нашелся.

— Ты бредишь, Ахалая. Я делаю это по просьбе ее же родителей. Все остальное — игра твоего воображения. Переработал? — поинтересовался участливо-заботливо.

Ответа дожидаться не стал, развернулся и пошел на выход. Да и Кошка вернулась обратно в зал, поняв, что за ней следом никто из мужчин так и не вышел.

Они столкнулись в проеме.

Этери резко отшатнулась, но рефлексы Ильяса среагировали даже раньше мозга, вовремя придержав за плечи, не позволяя оступиться и упасть.

— Осторожнее, — произнес негромко.

Надо бы отпустить, но он только крепче сжал пальцы.

— Я… Да… Прости, — извинилась девушка, замерев на месте, глядя на него снизу-вверх.

И…

Ох, уж эти ее глаза!

Ильяс опять, будто оглушенный ударом о морозную корку, медленно опускался на глубину ледяного озера.

Все мышцы резко свело, приморозило к месту. И к ней. Такой красивой, близкой, манящей. Такой…

Не его.

Вдох-выдох и пальцы он все-таки разжал. Отступил.

— Идем, — велел.

Сам же подтолкнул ее обратно к выходу.

— Ааа… Тенгиз, — обернулась Этери, заглядывая ему за спину.

— Он не с нами, — холодно отозвался Асатиани. — Велел передать тебе извинения. У него рабочий звонок.

— Понятно, — грустно вздохнула идущая чуть впереди.

Во всем ее виде так и читалось прискорбное «опять».

В общем-то, поэтому он и выбрал это оправдание. Привычное. Но тут Тенгиз сам виноват. Нечего быть таким трудоголиком при живой невесте. Тем более, живой — значит не просто дышащей. А именноживой. Открытой, настоящей, без капли жеманства, легкой, веселой, порхающей, как бабочка, от которой невозможно глаз отвести.

Ахалая же… смотрел и не видел. Просто играл роль.

Идиот!

Хотя кто из них больший идиот можно поспорить. Вот только Ильяс ни о чем с ним спорить не собирался.

Пошел он!

Тем более, ему и без него было о чем подумать.

— Хочешь, можем посмотреть какой-нибудь ужастик, — предложил, чтобы хоть как-то избавить идущую рядом от печальных мыслей.

— Нет. Хватит с меня на сегодня ужастиков, — явно сказала не подумав.

Тут же ойкнула и обеими ладошками рот зажала, покосившись на него. Такая смешная и трогательная в своих неприкрытых эмоциях — невозможно не улыбнуться.

— Пожалуй, что так, — согласился он с ней, подмигнув.

Этери тут же расслабилась, тоже мило заулыбавшись. Правда почти сразу нахмурилась.

— Ты был прав, кстати, — проговорила она негромко.

А чтобы расслышать дальнейшее Ильясу пришлось шагнуть к ней ближе.

— С тем, кто нравится, лучше.

Не слова — сильнейший удар под дых. Нет, в самый центр солнечного сплетения. Болезненный. Аж пополам согнуло мысленно. Живущие в нем звери рванули с привязи, едва успел перехватить.

Нет.

Нельзя!

Только не ее.

Но лучше бы она молчала.

И смотрела на него, а не в пол, идя рядом. Чтобы он видел ее глаза. И правду.

Хрустнули сжатые в кулаки пальцы, которые он поспешил завести за спину, чтобы она не заметила.

— Я же говорил, — выдавил из себя единственное, с чем нашелся.

Больше хотелось вернуться и до смерти избить Ахалая.

Она ведь о нем?

Или об Ильясе?

Или все-таки об Ахалая?

Вашу ж мать!

Эта девчонка его точно с ума сведет!

До самого дома в мозгах свербели ее слова, а воображение подкидывало один вариант за другим, как можно избавиться от соперника.

Хотя если кого и нужно таковым считать, то это его, Ильяса. Он же тут желает чужую невесту. И еще немного и это желание одержит верх. Именно поэтому, как только Этери переступила порог пентхауса своего брата, он нажал кнопку, направляющую лифт обратно вниз. Даже отчитываться перед другом не стал о прогулке. Вообще ничего никому не сказал. И с девушкой не попрощался.

Да и зачем?

Завтра все равно снова увидятся.

Глава 9

Ильяс

Этери его избегала.

Если и ходила куда-то, то исключительно в компании Ирины или братьев. Делая все, чтобы не оставаться наедине с Ильясом.

И это верная тактика.

Он даже подыграл. Не появлялся у Дамира. Общался с ним исключительно в рабочее время. Если друг и заметил странности в его поведении, то вида не подал. И за это Ильяс был ему особенно благодарен. Обсуждать чувства к Этери ему не хотелось ни с кем. Пусть и с тем, кто догадывался о них.

Да и что тут обсуждать?

Нечего.

Ахалая правильно сказал: не он, так другой подходящий партнер по бизнесу, перед которыми простой начальник службы охраны проигрывал по всем фронтам. С Асатиани нечего поиметь. Как и дать Этери прилагающееся по праву рождения. Уровень его дохода можно назвать завышенно средним и стабильным, но недостаточным для той, кто привыкла ни в чем себе не отказывать. У нее каждая вещь в гардеробе только стоит, как его зарплата.

Кто-то назовет это глупостью, скажет, что деньги — не главное в отношениях, но эти люди просто никогда не знали того же достатка, и не понимают, как сложно отказаться от всего, да еще ради другого человека. Уж Ильяс по себе знал. Он вырос в жуткой нищете и ни за что не хотел обратно на это дно. Да, он достаточно зарабатывал для себя одного, получалось даже откладывать на чёрный день. Но если поделить эту сумму на двоих — едва ли на месяц хватит. А если дети? Нет. Этери не заслуживает подобной участи. Тем более, она его не любит, а разбуженный интерес скоро пройдет, потускнеет, забудется, в итоге сменится иным. Главное, не подпитывать.

От мыслей отвлек входящий вызов.

Ильяс оторвался от мониторов, транслирующих происходящее в коридорах главного офиса банка, и потянулся в карман. На дисплее светилось имя той, кого он совсем не ожидал сегодня услышать.

— Ирина? Что-то случилось?

С учетом, что она и Дамир сегодня уезжали за город, точнее уже сейчас должны были выехать, вопрос вполне логичный.

— Нет, нет, не волнуйся, все нормально. Привет. Я просто хотела попросить тебя кое о чем.

На заднем фоне послышался звук хлопнувшей дверцы, а затем завывание ветра. Собеседница вышла на балкон.

— Конечно. Что угодно, — тут же согласился он. — Что-то забыли в офисе?

— Нет. Не в том дело, — замялась Ирина, а затем выпалила почти скороговоркой: — Присмотри за Этери, пожалуйста, в наше отсутствие.

Ильяс от такого заявления аж вдохом подавился.

— Не подумай ничего такого, просто… — продолжила Ирина и замолчала, чем насторожила еще больше.

— Что с ней? — забеспокоился он, поднявшись с кресла, готовый сорваться с места в то же мгновение.

— Я тебе скажу, но ты сделаешь вид, что этого не было, и присмотришь за ней, хорошо?

— Ир, говори уже, — надавил мужчина.

— Мне правда неловко, но… — опять замялась.

Как издевалась.

— Ира! — не выдержал и повысил голос Ильяс, взяв направление на выход.

И плевать, что рабочее время еще не закончилось. Не тогда, когда его кошке, возможно, действительно нужна помощь. Не важно какая. Главное,оннужен ей.

— Да блин! — выругалась звонившая. — Красный день календаря у нее. Живот сильно болит. Как я поняла, это нормально для нее, но я все равно беспокоюсь. Вот, — закончила неуверенно и стыдливо. — Она не позволяет отменить поездку, запрещает Дамиру говорить и вообще обиделась за мою настойчивость, чуть ли не виноватой себя выставила, когда я решила остаться дома, — уже откровенно пожаловалась, вызвав у Ильяса непроизвольную улыбку. — А я не могу так, понимаешь? Это ведь не шутки, мало ли, кровотечение откроется, или еще что. В общем, просто зайди к ней после работы, ладно? И утром. А то у нее как ни спросишь, все хорошо, но я-то вижу, что это не так. Она три таблетки выпила за раз, пока думала, что ее никто не видит.

И снова он улыбнулся.

Нет, ничего веселого в происходящем не было, но Ирина явно не понимала, почему Этери так тайно себя ведет в текущем положении. Но и пояснять не стал. Просто пообещал проконтролировать ситуацию, как она и просила.

— Я позабочусь о ней, не волнуйся. Все будет хорошо.

— Спасибо, — с облегчением выдохнула девушка. — Прости, что нагрузила тебя этим. Знаю, что это не совсем прилично, точнее совсем неприлично, но я правда беспокоюсь. И раз уж нам с Дамиром она не позволяет остаться, то я подумала, что ты мог бы помочь. Я бы своих девчонок попросила, — упомянула подруг, — но те уехали домой, не в городе. Поэтому, если тебя это реально не затруднит…

— Ирин, я ведь сказал, что присмотрю, — перебил мужчина собеседницу. — Все будет хорошо, выдыхай.

— Спасибо, — повторила та. — И прости еще раз за беспокойство.

На этот раз Ильяс ничего не ответил, отключив вызов. Еще с некоторые время стоял и смотрел прямо перед собой, прежде чем вернулся на рабочее место. Далось тяжело, потому что вся его суть стремилась туда, где болела та, чья жизнь давно стала важнее собственной. Но он сдержался. Хотя до окончания рабочего дня едва дотерпел. Но и тогда не сразу направился домой. Сперва заехал в магазин и аптеку. И только после — туда, где его, уверен, не ждали.

Этери

Один раз в месяц я ненавидела свою женскую суть и мечтала стать мужчиной. Чтобы только не испытывать тех болей, что одолевали в течение аж целых шести дней. По ощущениям это было схоже с гриппом, когда ломит каждый сустав в теле. Помимо этого, к ним прилагалась адская боль внизу живота, переходящая в таз и ноги. Едва ходить получалось. Спасала от «инвалидности» только горсть таблеток, благодаря которой можно представить, что все не так уж и плохо, и соврать остальным.

Да и смысл в правде?

Все равно никто ничего сделать не сможет. Особенность организма, как сказала когда-то моя врач. Тут уж ничего не попишешь. Возможно, повезет, и после рождения ребенка станет полегче, а пока приходилось мучиться. Лежа на диване в гостиной, за просмотром очередного ужастика. Раз уж брат с женой уехали на все выходные за город отдыхать, буду наслаждаться одиночеством по полной программе.

Или нет…

Время перевалило за восемь вечера, когда звякнул лифт, из которого вышел…

— Ильяс? — уставилась удивленно на нежданного гостя. — Что ты здесь делаешь?

У самой сердце забилось так знакомо быстро, что его громкий стук последние отголоски боли перебил. Я даже с дивана легко подскочила на ноги.

А ведь так надеялась, что до свадьбы больше не увидимся. По крайней мере наедине. Да и сам мужчина, как поняла, был этому только рад. Брат не один раз отвечал на вопросы Ирины, что тот не приходит, занятый личными делами. Не сложно догадаться, какими. Теперь вдруг явился.

Зачем?

— Подумал, смотреть ужастики в одиночестве и без мороженого — это моветон, — приподнял пакет, который до этого момента я даже не заметила.

Правда принес мороженое?

Для меня.

Просто так. Без всяческих просьб с чьей-либо стороны.

Почти улыбнулась радостно. Вовремя одернула себя.

Нельзя!

Я ведь решила, что буду держать дистанцию.

К тому же, Ильяс и сам всю неделю не спешил со мной встречаться. А значит, должен быть реальный повод для его здесь присутствия.

— Тебя Дамир прислал, да? — уточнила, нахмурившись.

Ну конечно он, кто ж еще?

Перестраховщик на мою голову.

— Нет, — отмел мою догадку Ильяс. — Твой брат меня ни о чем таком не просил.

— Тогда зачем ты здесь?

«Снова смятений в душу добавляешь…»

— Я уже сказал, — невозмутимо отозвался Асатиани. — Так что, впустишь?

— А ты разве еще не вошел? — отзеркалила я его тон.

Ильяс прищурился, осматривая меня не то с удивлением, не то задумчиво. Не поняла, что именно скрывалось за его этим оценивающим взглядом.

— Ты злишься на меня? — задал он вдруг неожиданный вопрос.

Стало несколько стыдно за свое поведение.

— Злюсь, — призналась. — Но не на тебя, — добавила со вздохом.

«На себя. За то, что радуюсь твоему появлению. И это вместо того, чтобы поблагодарить за дар и попросить уйти».

Ну зачем, зачем он пришел?

Хорошо же было всю эту неделю.

Спокойно…

Я ведь почти убедила себя в том, что мне все показалось, и желание со стороны Ильяса — лишь плод моего воображения. Как и моего к нему.

Теперь все вернулось с удвоенной силой.

Вот так просто, с одного осознания, что мужчина здесь, рядом, такой неожиданно близкий и родной, и достаточно сделать несколько шагов, чтобы коснуться.

Интересно, он бы обнял меня, попроси я его?

— Так ты позволишь остаться, или мне уйти?

Нет!

— Да.

Всевышний, я все-таки дура!

Полная идиотка!

Иначе не оправдать свое не логичное поведение.

Вот и Ильяс закономерно заухмылялся.

Правда, как оказалось, не совсем поэтому.

— Да — я могу остаться, или да — мне лучше уйти? — склонил голову набок, с интересом разглядывая меня своими черными, как самый глубокий омут, глазами.

А-а-а… я знаю?

Вот и повторила:

— Да.

После чего вовсе отвернулась и вернулась на диван, сделав вид, что занята просмотром кино, которое сняла с паузы. И громкость прибавила. Тоже не знаю зачем.

Я схожу с ума, не иначе!

«Уйди, пожалуйста…»

Не ушел.

Слышала, как прошел на кухню, зашуршал пакетом, извлекая из него содержимое.

Любопытно, что купил.

Но я не обернулась.

И вообще сделала вид, что мне безразлично.

Даже когда зазвенела посуда и послышался рвущийся звук. За ним следом — громкого пшика и льющейся струи газировки. Готова поспорить, моей любимой, со вкусом груши.

Подготовился, зараза!

И все же — зачем он пришел?

Если Дамир не просил, как он сказал.

Просто так?

Не верю.

Не тогда, когда раньше ничего такого не происходило.

Мама велела?

Нет. Она бы не стала. Это же не прилично.

— Ильяс, скажи честно, зачем ты пришел? — не выдержала.

Правда не успела развернуться к нему, как он сам уселся рядом. Подался вперед, выставляя на журнальный столик глубокую салатницу, размером с маленький тазик, в котором был насыпан поп-корн, а на нем лежало два стакана. Рядом Ильяс примостил графин с лимонадом. И только тогда я заметила в его руках ведерко с мороженым, с торчащей ложкой по центру. На него он и принялся смотреть, вертя за тонкую ручку.

— Все просто, кошка, я соскучился, — усмехнулся со странной грустью.

Его слова и эмоция отдались в груди болезненным трепетом.

Отвернулась, вновь уставилась в монитор телевизора, где разворачивались и накалялись события. Но я больше не видела и не слышала происходящее на экране. В ушах как на повторе крутилось это его “я соскучился”. Правда? И если да, то что мне с этим делать?

Сказать ответную правду?

Но что это даст? Что изменит?

Родители никогда не примут Ильяса, как… кого?

Что значит это его “соскучился”?

Возможно, просто как по сестре друга?

В смысле, у самого-то сестры нет.

Ну да, после памятного утра ко мне только как к младшей сестренке относиться…

Глупость полнейшая.

Как и все мои самокопания.

Но все же, к чему он это сказал?

Будто специально наизнанку выворачивает мои эмоции.

Опять…

Нет, не стоит ничего у него больше спрашивать.

Правду говорят, не задавай вопросов, на которые не хочешь знать ответы.

Вот да, лучше молчать буду.

Разве что:

— Это мне? — кивнула на ведерко в его руках.

— Кому ж еще, — хмыкнул мужчина, протянув мне обозначенное. — С орехами и кленовым сиропом. Кажется, ты именно такое предпочитаешь.

Невольно улыбнулась.

— Да, — кивнула благодарно. — Правда не думала, что ты знаешь.

“Помнишь…”

Всего однажды ведь покупал такое по просьбе Дамира. Даже брат не запомнил. И Тенгиз. А Ильяс…

Какой-то чертов идеал, а не мужчина.

Который вообще не должен бы знать обо мне так много.

Но знает.

— Просто хорошая память, — отозвался негромко Асатиани.

Он потянулся вперед, берясь за лежащие поверх поп-корна стаканы, и принялся выставлять их на стол, после чего наполнил каждый лимонадом и один пододвинул ко мне ближе.

— Спасибо, — поблагодарила, сделав вид, что интересуюсь исключительно мороженым.

Не тем, какие у него красивые руки. С длинными пальцами, с выступающими венами под смуглой кожей, с густой порослью волос. Но это нисколько не отталкивало. Наоборот, хотелось провести по ним пальцам, чтобы пригладить, узнать, какими они будут ощущаться под моими прикосновениями. И…

— Этери?

На мое плечо легла рука, о которой я так глубоко размышляла, что не заметила, когда она переместилась. Подняла испуганный взгляд на Ильяса и столкнулась с черным взором, полным неприкрытой заботы.

— Все хорошо? — уточнил Ильяс.

Кивнула.

Горло слишком пересохло, чтобы я могла сказать что-то вслух.

— Точно?

Опять кивнула. И потянулась к стакану с газировкой, чтобы скрыть свое смятение за стеклом. Чтобы закашляться на первом же глотке. Уж слишком неожиданным стало, когда мужская рука скользнула с плеча на спину.

Вздрогнула и непроизвольно дернулась в сторону.

— Осторожнее, — вовремя перехватил мужчина выпавший из ослабленных рук стакан, а покоящаяся на моей спине ладонь усилила хватку, не позволяя уклониться от нее в полной мере.

Часть лимонада все равно пролилась мне на одежду. Но это последнее, что меня сейчас волновало. А вот прикосновение, обжигающее мою кожу даже через ткань футболки…

— В порядке? — в очередной раз задал вопрос Ильяс.

И я в очередной раз кивнула.

Хотя едва ли мое состояние можно обозначить подобной характеристикой. Потому что я точно не в порядке. Не тогда, когда он ко мне прикасается. Хотя надо отметить, что это скорее был жест поддержки, чем что-то неприличное. Жаль, воображению не объяснишь. Оно слишком дотошно принялось рисовать, к чему это может привести.

В общем, не нашла ничего лучшего, как сбежать от него под предлогом переодевания. Лишь бы только он не понял причины моего странного поведения.

Какая же я все-таки дурочка...

Глава 10

Холодная вода немного привела в чувства и охладила пыл. А то мне начало казаться, что у меня температура поднялась на фоне нервного перевозбуждения. Покосилась на стоящее сбоку на полке ведерко мороженого и поморщилась. Только я могла так опростоволоситься. Хотела скрыть от Ильяса эмоции, а на деле только привлекла к ним внимание. И думать не хочу, что он обо мне такой подумал. Лично я никак кроме как идиоткой себя назвать не могла. Особенно когда поняла, что все это время пребывала перед Асатиани в коротких шортах и обтягивающей грудь футболке. Откровеннее, чем то платье. Особенно, если вспомнить, что будучи в одиночестве не озаботила себя верхом нижнего белья. И Ильяс не мог этого не заметить.

Жуткая стыдобища!

А главное, переодеваться теперь не решалась. Подумает еще, что я трусиха. Тем более, чего он там не видел? Всю рассмотрел еще в прошлый раз.

Тем себя и успокаивала, пока сменяла одну футболку на другую. Только на этот раз темную. Но топ под нее все равно надела. Видел не видел, а все равно не прилично.

К тому же внизу живота вновь принялось болезненно тянуть, и я со вздохом подумала, что скоро опять придется пить таблетки. А как это сделать незаметно от Ильяса? Никак. Пришлось еще задержаться и запивать лекарства водой из-под крана. Ладно, не помру от одного раза.

В общем, назад я вернулась еще не скоро.

Чуть мороженое не забыла, пришлось возвращаться.

Ильяс к тому времени удобно расположился на своей половине дивана. Подложил под спину одну из пяти подушек, приняв полулежачее положение. На животе он устроил салатницу с поп-корном и теперь с интересом ел его под жуткие крики умирающих жертв в телевизоре. Брр…

— Как ты можешь так спокойно на это смотреть? — уселась на другой конец дивана.

— Да потому что это смешно, — пожал плечами Ильяс. — Ну, не будет кровь так хлестать при такой ране. Да и то, как нанесена рана, вызывает сомнения.

Ну, началось. Как обычно.

— Ладно, твои варианты, — отзеркалила его позу.

— Чего именно? Того, как правильно убивать?

Вовсе не это имела в виду, но раз уж он спросил.

— А ты знаешь, как правильно убивать?

Убивал…

На это меня одарили пристальным взглядом. И молчал он довольно продолжительное время.

— Знаю, — произнес, наконец. — И не только на словах.

Мое сердце замерло.

— Убивал? — прошептала в ужасе.

Почему-то никак не могла себе представить подобного рода ситуацию. Вообще не представляла, чтобы сидящий неподалеку мог совершить нечто подобное.

— Однажды, — подтвердил Ильяс, уставившись мрачно перед собой. — Но тот человек заслужил. И я не жалею, если тебя и это интересует вдруг.

Угадал.

Именно этот вопрос родился при первых его словах.

Этот и еще один.

— За что?

Ильяс поджал губы.

— За дело, — выдохнул отрывисто.

На меня больше не смотрел. Сидел, перебирал поп-корн между пальцев и явно пребывал мыслями в обсуждаемом нами моменте.

Стало жутко неловко и стыдно.

Вечно мое любопытство приводит к неловким ситуациям у нас с ним. Только в этот раз я не просто переборщила, а повела себя абсолютно нетактично и попросту некрасиво.

— Прости, — повинилась тут же, опустив взгляд к мороженому в руках. — Я не должна была спрашивать подобное.

— Верно, — согласился он со мной. — Не должна была. Но спросила. Почему? — обернулся ко мне.

Хороший вопрос.

Могла бы сказать, что все дело в любопытстве. Конечно, оно тоже имело место быть. Вот только совсем не в нем дело. Мне просто захотелось узнать о сидящем рядом больше. Не только хорошее. А вообще все.

— Захотелось понять, — прошептала правду.

— Понять? — удивился Ильяс.

— Да. Тебя.

Последующее молчание привнесло еще большую тяжесть в душу.

Ну почему мне не молчится никогда рядом с ним?

Впору себе рот скотчем заклеивать начинать.

— И что поняла? — вдруг заинтересовался Асатиани, слегка прищурившись.

— Что поняла? — переспросила еще тише прежнего.

Как же стыдно и неловко.

— Обо мне.

Нервно сглотнула.

— А отвечать обязательно? — посмотрела на него с мольбой.

Но кажется, теперь Ильяс решил испытать нервы на прочность. И для разнообразия мои.

— Обязательно, кошка, — развернулся он ко мне всем корпусом. — Мне интересно, что ты обо мне думаешь. Каким видишь. Особенно, после узнанного. Не стесняйся, говори, как есть.

Ы-ы-ы, издеватель!

— Иногда я тебя по-настоящему ненавижу, — выдала первое признание на волне эмоций.

Мужчина заулыбался только шире.

— Если только иногда, то я явно плохо стараюсь, — покачал головой в деланном удручении.

— Да ну тебя, — схватилась за лежащую рядом подушку.

Не запустила. Передумала в последний момент. Хватит уже показывать ему свои эмоции. И вообще, хочет правду? Пусть получает.

— Хочешь знать, напугало ли меня твое признание? Да, напугало. Но не потому, что ты совершил то преступление. Уверена, у тебя была на то по-настоящему веская причина. Меня пугает то, что тебе вообще пришлось пойти на такое. Потому что я не понаслышке знаю, на что именно ты способен, и как действуешь в экстренной ситуации. Ты никогда не нападаешь первым. Только если тебя вынудят. Но даже тогда ты стараешься обойтись без телесных повреждений противника. Скручиваешь и передаешь нападающего полицейским. И это меня в тебе всегда восхищало. То, что ты владеешь такой силой, но никогда не применяешь ее, даже если приходится. Ты хороший человек, Ильяс, и я рада, что у моего брата есть такой друг. И… хочется надеяться, что не только у него…

И если в начале я говорила твердо и даже несколько строго, то последние слова произнесла уже не так уверенно и громко. Мысленно вовсе себя отругала. Самые тупые слова, которые я могла произнести. Потому что…

Ну какие из нас друзья?

Когда мне до безумия хочется обнять и поцеловать его. Совсем не по-дружески.

Тем больнее оказалось услышать:

— Не только. Я буду рад стать тебе другом.

Ильяс

Охренеть!

Что он несет?

Какая нахрен дружба, когда в башке свербит одно единственное желание — схватить свою кошку в охапку и свалить с ней как можно дальше отсюда, сделав, наконец, своей?

А он другом ей быть собрался.

Смешно.

Но лучше уж так, чем никак.

Раз уж ее даже напугать не вышло.

И ведь не соврал. А она… оправдала. Хотя тот же суд готов был приговорить по всем статьям. И если бы не старший из Валихаловых, не сидел бы он сейчас здесь. Предавая его…

— Это был отец, — признался вслух.

Зачем?

Наверное, чтобы до конца поняла и осознала, что он ей не пара.

Прикрыл глаза, мыслями возвращаясь в тот день.

Самый обычный день. Ничего особенного. Завтрак, школа, возвращение. Все, как всегда. Кроме того, что, переступив порог, в уши шестнадцатилетнего Ильяса ударил крик боли матери, который затмила ругань отца и глухой удар.

Рюкзак спал с плеча сам собой, а ноги тут же понесли в сторону родительской спальни. Представшая глазам картина резанула по живому. Пробудила дикую ярость. Где на постели под немалым весом отца задыхалась хрупкая брюнетка. На ее щеке алел глубокий порез, а на боку растекалась кровь от ножевой раны. Черная рукоять кухонного ножа торчала под неестественным углом. Убийце и того мало, обхватив обеими ладонями хрупкую шею, он душил свою жертву.

Внутри Ильяса что-то с треском сломалось.

— Отойди от нее! — закричал он тогда.

Ему было все равно, что отец измывался над ним, позволяя избивать и резать себя, когда тому необходимо было сбросить эмоции, но мать трогать он не имел права! Это была их личная договоренность еще с его пяти лет. Которую урод нарушил. Тем самым подписал свой приговор.

И это последнее, что шестнадцатилетний Ильяс запомнил, прежде чем набросился на отца.

В себя пришёл уже в больнице. Там же ему было предъявлено обвинение в убийстве собственных родителей. А он и не отрицал. Зачем? Правда мать не вернет. А отец… Отец заслужил. Если Ильяс о чем и сожалел, так о том, что не сделал этого раньше. Тогда бы не случилось ничего. Мать была бы жива. Единственная, кто из них троих была достойна жизни.

Так бы и сел, но узнал Дамир, который по многочисленным побоям давно догадывался о правде, но не вмешивался по просьбе Ильяса. Не его это дело. Только его семьи. И друг молчал. Но не в тот раз. В тот раз он пошел и рассказал обо всем своему отцу. И тот, как ни странно, помог. Более того, нашел ему новую семью в лице своего друга, заведующего школой боевых искусств. Поэтому когда, спустя годы, Нурлан Вазганович пришел и предложил ему работу по обеспечению безопасности своего старшего сына, Ильяс, не раздумывая, согласился.

Так и пришли к текущему моменту.

Конечно, в рассказе для Этери, Ильяс ограничился еще более краткой версией, чем той, что пронеслась у него в воспоминаниях, но и этого оказалось достаточно. Вернулся в настоящее мужчина от тихого всхлипа рядом.

Вздрогнул и растерянно уставился на плачущую девушку рядом.

— Мне так жаль… — прошептала она едва слышно, глядя на него влажным взором цвета замерзшего озера.

А он как увидел ее слезы, сердце собственное вырвать захотелось за то, что довел ее до такого состояния.

— Этери… — выдохнул.

А затем сдался.

Когда ее руки крепко обняли его за плечи, а сама она щечкой доверчиво прижалась к груди, где захлебывалось в крови его бешено бьющееся сердце. И она наверняка это слышала. Но да пусть. Что угодно, только не отпускает. Он даже душу готов продать еще раз за то, чтобы этот миг никогда не заканчивался.

Этери прижалась плотнее, продолжив что-то шептать себе под нос. Кажется, что-то утешительное для него. Громкий стук собственного сердца все собой затмевал. Да и не важно это.

— Тише, кошка, все хорошо. Давно прошло. Не плачь, пожалуйста, — прошептал Ильяс, проводя пальцами по открытой половине заплаканного личика, стирая с него следы соленых капель.

— Это так не честно, — всхлипнула она, чуть отстраняясь, чтобы взглянуть на него. — Ты не заслужил такого. Никто не заслужил.

И у него сердце в очередной раз защемило от ее неприкрытой уязвимости. Такая доверчивая. А он точно попадет в ад за то, что пользуется ее наивностью.

— Ерунда, — улыбнулся мягко, продолжая стирать пальцами ее слезы.

Не удержался и коснулся губами, перехватив одинокую каплю, зависшую на нижних ресничках. И вот что странно. Она ведь по всем законам должна быть соленой, но ему показалась сладкой-сладкой. Настолько, что не хотелось прекращать. И он целовал. Снова и снова. Глаза, пухлые щечки, мягкие губы, опять щечки, глаза, лоб. Забылся настолько, что и звук входящего на телефон не сразу воспринял за реальность.

Дьявол!

Как же не вовремя!

Вот и Кошка тоже уставилась на него ошалевшим взглядом. Ни черта не соображает, цепляется своими пальчиками за его футболку, того и гляди порвет.

— Ильяс…

Имя. Всего лишь имя. Но это его имя. Сказанное ею до того томно, что пребывать в джинсах уже не просто тесно, а невыносимо больно. И этот ее взгляд… снизу-вверх. Открытый, молящий, взывающей ко всей его мужской сути.

А телефон все звонил и звонил…

Похоронный марш. Всей его выдержке.

И лишь имя на экране помогло вернуть разуму адекватность.

Манана.

Твою мааать!

Чтоб эту самую мать!

— Слушаю, — почти рявкнул в трубку, приняв вызов.

Не получалось у него быть спокойным и рассудительным. Не тогда, когда в его руках сейчас находилась самая нужная и желанная. Его Кошка. Что по-прежнему смотрела так, отчего собственный разум плыл и таял.

— Ты где? — отвлек возглас Мананы.

Не там, где хотелось бы.

Почти ляпнул, но вовремя язык прикусил.

— Дома, — солгал Ильяс без раздумий.

— А Этери? — послышался новый вопрос.

Хотя больше похоже на допрос.

Да и плевать.

Какая разница, кто и как разговаривал, когда губы почти обжигало девичье дыхание, а под его пальцами бился ее пульс, пока он водил большим пальцем по нежной коже шеи. Этери дрожала в его руках, и он вместе с ней. От нетерпения.

— Тоже дома. Но у вашего сына. Смотрит какой-то ужастик, насколько знаю.

Тот момент, когда вдребезги разбиваются мечты.

Момент, когда кошка, вздрогнув, резко отшатнулась назад, глядя на него с ужасом. А он… притянул ее обратно.

— Ч-шш, — прошептал беззвучно на ухо. — Замри, — добавил.

Она и правда замерла. Опять прижатая к нему, но теперь уже однозначно по его собственной инициативе. Испуганная, но влекомая разбуженными порывами. Не смеющая отказать и отказаться сама.

— И откуда же ты это знаешь? — недоверчиво уточнила тем временем собеседница.

— Ваша невестка сообщила.

— Ну да, кто же еще, — ворчливо пробубнила женщина, прежде чем отключиться.

Он отложил телефон в сторону, неотрывно глядя в голубые озера девичьих глаз.

— Не важно. Все не важно. Просто побудь со мной еще немного, кошка. А завтра вновь сделаешь вид, что ничего этого не было.

Не просьба — откровенная мольба. На которую она безропотно согласилась, хоть и отвела свой взор. Обратно щекой к его груди прижалась. И он крепче обнял ее в ответ.

Так неправильно, бесчестно по отношению к ней, пользуясь ее наивностью, но так нужно. До боли в груди.

Да, он влюбленный слюнтяй. Любой мужик над ним бы посмеялся в этот момент. Но Ильясу плевать. Пусть смеются. Пусть гнобят. Зато здесь и сейчас он по-настоящему счастлив.

Глава 11

Этери

Страшно.

Так страшно.

От собственной то ли смелости, то ли глупости.

И вместе с тем так приятно.

Прижиматься к груди Ильяса, слышать, как громко и быстро бьется его сердце, чувствовать на себе его руки, что так крепко обнимают меня за плечи. И вспоминать. Как пьяняще ощущались его губы на моем лице. Нет, он не целовал в полном смысле этого слова. Но эти мимолетные касания ощущались ярче всего, что мне приходилось переживать. Словно не кожи касался, а самой души. Наверное, смешно и наивно утверждать такое, ведь мне и сравнивать не с чем, но мне кажется и хочется верить, что я права в своих ощущениях. И эта его просьба…

Позволить и забыть…

Разве можно такое забыть?

Его забыть.

И то, что я чувствую рядом с ним.

Чего не чувствовала еще никогда ни с кем рядом.

И это ощущение до того манящее…

Невозможно отказаться.

Отказать.

Ни ему. Ни тем более себе.

Как и врать больше не хочу.

Нам обоим.

Целую неделю врала.

А правда в том, что меня тянуло к сидящему рядом. И не в том утре дело. В мелочах, которые рождал мозг через воспоминания. Их, оказывается, много. Так много, что впору удивляться, как я раньше этого всего не замечала. Ильяса не замечала. Ведь он всегда был рядом. Заботился. Постоянно. Когда я грустила, веселил. Когда мне становилось одиноко, он единственный, кто это замечал. Короткий разговор с ним всегда воодушевлял. И он постоянно мне что-то покупал. Что-то вкусное и обязательно мною любимое.

Столько всего делал для меня…

Не сосчитать.

А я слепая курица, которая не видела дальше своего носа.

И от этого становилось еще страшнее.

Что я столько пропустила.

Упустила.

И сейчас.

Упускала…

А еще я через несколько недель выхожу замуж, и никто не позволит мне отказаться от этого. Даже если попрошу, заставят. А уж если узнают, что это из-за Ильяса… Я его точно больше никогда не увижу. И только от одной этой мысли становилось страшнее прежнего.

Я не хочу его терять.

Не сейчас.

Когда только нашла.

Пусть мне нельзя быть с ним, но так он хотя бы рядом.

Эгоистично?

Очень.

Но что еще остается? Попросить его украсть меня? Увезти далеко-далеко? Чтобы никто нас никогда не нашел.

А ему оно надо?

Сказал, что соскучился.

Но что именно кроется за этим словом?

Конкретно для него.

Может это просто желание к красивой девушке.

И ничего больше…

Страшная мысль.

Лучше просто молчать и наслаждаться моментом.

Он прав, заняться самобичеванием я всегда могу и завтра.

Вот и прикрыла глаза, устроилась удобнее рядом с мужчиной. И сама не заметила, как заснула.

А на утро меня настигло дежавю.

Начиная с входящего вызова мамы, который я опять вырубила в полусне, удобнее устроившись в мужских объятиях.

Тут же замерла, осознав это.

Только в этот раз я не гадала, кто это может быть, сразу поняла.

Обернуться бы, но не решалась. Ну и боялась, что уж там. Разбудить. Ведь уйдет сразу, как проснется. А мне понравилось просыпаться с ним вот так, в обнимку.

Мерное дыхание щекотало кожу на затылке и вместе с тем пробуждало приятные мурашки вдоль всего позвоночника. Одна рука мужчины покоилась под моей головой, другая — под грудью. Не удержалась и провела пальцами по выступающим венам, как хотелось вчерашним вечером. А волоски у него на руке оказались более жесткими, чем представлялось. Но все равно приятными на ощупь. Пригладила все, до каких дотянулась. На губах при этом ширилась улыбка. Да, знаю, я бестолковая. А еще кажется чуточку влюбленная. А значит, простительно, да? Не важно. Я просто еще немного его потрогаю, пока он спит и не знает о моей наглости.

Хотя едва ли мою наглость можно сравнить с его.

По крайней мере, я спросонья ему под футболку не лезла. А он…

Как кипятком ошпарило, настолько горячо ощущалась его ладонь на моей обнаженной коже живота. Сперва. А затем и на груди, когда он сдвинул ее выше, мягко сжав левое полушарие. Как вдохнула, так и не выдохнула.

Установка у него что ли такая, спросонья мне под одежду лезть и лапать грудь?

Или у него вообще это так со всеми?

Последняя мысль откровенно не понравилась, и я зло выдохнула. И уселась на диване. Заодно и прикосновение разорвала. И совсем не удивилась, что мужчина тоже сразу же проснулся.

— С добрым утром, — произнесла по-прежнему зло, глядя на него также.

Ильяс явно удивился такому моему поведению.

Ну да, чего бы ему не удивляться?

Для него все вполне нормально и естественно.

А я просто под руку подвернулась.

Мужикам вообще без разницы, что за женщина рядом с ними, особенно, по утрам. Лишь бы те исполняли свою функцию.

Кобель!

Отвернулась и поднялась, стараясь не морщиться от прострелившей низ живота боли.

Еще и это!

— Этери… — позвал мужчина, но я его даже слушать не стала.

Нужно скорее добраться до спальни и закинуться таблетками, пока еще могу ходить и что-то делать. Вода в ванной комнате мне в помощь в очередной раз.

Провела там около часа.

Сперва дожидалась, когда подействуют лекарства, затем принимала сам душ, после чего одевалась и сушилась. Назад спускалась расслабленная и почти счастливая. Боль ушла, и я вновь чувствовала себя человеком. Любимое флисовое платье не менее любимого фиолетового цвета с аппликацией свернутого клубком белого котика на груди — дополнительный балл прекрасному настроению.

Которое несколько поувяло, когда, спустившись вниз завтракать, я увидела на кухне Ильяса.

Не ушел.

Но явно посещал душ, судя по влажным волосам и свежей одежде в виде темно-синих джинс и белой футболки. И босиком, как и я.

А еще приготовил завтрак.

Как в прошлый раз, но другой.

На этот раз есть предлагалось горячие сырники и что-то, что Ильяс как раз доставал из духовки на момент моего появления. Что-то воздушное с твердой запеченной корочкой сверху.

— Что это? — не удержалась от любопытства, подходя ближе и вдыхая вкусный аромат блюда.

— Омлет с сыром.

Ага, значит, сверху сыр, а все остальное яйца и, подозреваю молоко, судя по тому, как омлет поднялся в духовке. И не опал, когда мужчина принялся его нарезать.

— Садись, — кивнул на барную стойку.

Не стала спорить.

И вновь поразилась тому, как свободно Ильяс чувствует себя за плитой. Тому же Дамиру проще пригласить домработницу, чем ту же яичницу себе приготовить, хотя готовить брат умеет отменно, особенно плов и мясо. Асатиани же… явно проще самому все делать, чем просить кого-то.

Вскоре передо мной была выставлена тарелка с довольно внушительным куском омлета и двумя кругляшами сырников. А к ним чай с кусочками сушеных фруктов.

Мнямка.

— Спасибо, — поблагодарила, прежде чем приступила к завтраку. — Очень вкусно, — добавила уже после первой пробы.

Действительно вкусно.

Омлет буквально таял во рту, а сырники добавляли вкуса. Ягодный чай тоже выгодно оттенял эту идиллию. Хотя сам мужчина предпочел крепкий черный кофе. Но о вкусах не спорят.

А еще, пока ела, вспомнила кое о чем еще.

— Кажется, теперь я точно должна тебе ответный завтрак, — произнесла задумчиво, после того как съела последний кусочек.

Ильяс бросил на меня взгляд поверх своей чашки, и:

— Нет.

Удивилась, да. Ирасстроилась, что уж тут. Ненадолго.

— Ты мне должна обед.

— Ладно, — кивнула согласна, пряча улыбку за своей чашкой.

Согласился.

Почему-то эта мысль согревала.

Дурная.

Я.

Радуюсь ерунде.

Когда еще недавно вообще злилась на мужика.

— Тогда сперва в магазин, потом к тебе, — постановила, отставляя уже пустую чашку.

— Нет, — опять прилетело мне короткое и строгое. — Ты пишешь список, я еду на рынок, и мы остаемся здесь.

Не стала спорить. Собрала посуду со стола и загрузила ее в посудомоечную машину, после чего начала изучать содержимое холодильника и шкафов. Исходя из наличия тех или иных продуктов составила список, с которым Ильяс отправился на рынок. Я же в ожидании его возвращения принялась за подготовку того, что могла. В частности замесила тесто для шоти. И еще одно — для хачапури. А пока тесто подходило, взялась за сациви. Блюдо из курицы было достаточно простым и быстрым в приготовлении, так что к возвращению Асатиани я с ним почти закончила.

— Вроде все, проверяй, — выставил он на край столешницы пакеты с многочисленными покупками.

Тут же зарылась в них чуть ли не с головой.

— Все отлично, — перепроверила со списком.

— Хорошо, тогда говори, с чем еще могу тебе помочь, — предложил Ильяс.

— Спасибо, но ничего больше не нужно. Дальше я сама, — отказалась я от его помощи.

Не то, чтоб я действительно была против, но хотелось именно самой все сделать. Ну и не люблю, когда под руку кто-то лезет во время моей готовки. Мама вот особенно любит это делать, контролировать каждый взмах ножа, отчего я предпочитаю избегать наших совместных готовок, разве что по большим праздникам. И раз уж мне предоставился шанс сделать все самой, буду пользоваться моментом. Тем более, Ильяс не стал настаивать.

— Если что, не стесняйся, говори, — только и сказал, прежде чем… усесться в уголке за барной стойкой со стороны гостиной.

То есть, он наблюдать будет?

Ужас какой…

Но и прогонять не стала.

И если поначалу я чувствовала себя очень неуютно под его пристальным взглядом, то потом… потом мне стало все равно, я полностью погрузилась в процесс. Очнулась, когда в теле принялась нарастать болезненная пульсация из-за забытых мною и не выпитых второй раз таблеток.

— Ох… — сорвалось с губ, в момент когда меня сложило пополам.

И как я только не заметила, что действие лекарств ослабело? Пропустила. Невнимательная.

— Этери? — раздался тут же обеспокоенный голос Ильяса.

Он же аккуратно помог мне выпрямиться, крепко прижав к себе, когда от очередной волны боли у меня подкосились колени.

— Что мне сделать? — поинтересовался следом.

И в любой другой ситуации я бы ни за что не призналась, но сейчас мне было слишком больно даже думать о таком.

— Таблетки. В моей комнате. В верхнем ящике прикроватной тумбочки. Справа.

Плевать, что он, возможно, догадался, что со мной. Плевать, что поднял на руки, чтобы отнести и уложить на диван, на котором я свернулась калачиком, пережидая новый приступ боли. И это она еще не сильная. Только нарастает. Дальше будет хуже. Если не приму лекарства.

— Вот. Сейчас воду дам.

Ильяс выложил все на журнальный столик и отправился на кухню.

И снова плевать.

На воду…

Сцепив зубы, потянулась к блистерам.

За спиной слышался звон и стук посуды, звуки наливаемой воды. Я к ним не прислушивалась. Заглотила первую таблетку прям так. Потянулась за второй…

— Я помогу, — перехватил мужчина мою ладонь. — А ты — на, вот, запей пока, — вложил в пальцы стакан, помогая усесться и запить. — Какую следующую? — уточнил.

Указала на две неиспользованные коробки. Дурная привычка, складывать все обратно в них после открытия. Сейчас она играла против меня.

Впрочем, я о том и задуматься толком не успела. Ильяс шустро справился с этой моей проблемой. Так что менее чем через минуту я, принявшая все нужное, лежала головой на подушке, прикрыв глаза в ожидании прекращения приступа.

— Спасибо, — прошептала, глядя на продолжающего пребывать рядом Асатиани из-под полуприкрытых век, пряча свой интерес за ресницами.

Он сидел на краю дивана, а на сказанное ухватил мою ладонь, принявшись ее поглаживать. То ли, чтобы меня отвлечь, то ли все-таки себя успокоить. Кажется, и сам не знал.

— Не за что, — отозвался мужчина тихонько. — И часто у тебя так?

«Постоянно, если забываю вовремя принять лекарства».

Но то про себя.

Вслух же:

— Прости, я не хотела доставлять тебе проблем… — повинилась.

Точнее, попыталась.

— Не говори глупостей, — резко осадил меня Ильяс строгим тоном. — Это вовсе не проблема. Это твое здоровье. И впредь я буду рад узнавать о таком от тебя самой, а не вот так, на практике. Чтобы я знал, что делать в такой ситуации, и чем помочь.

Улыбнулась. С горечью.

— Не волнуйся, больше не повторится.

«Не при тебе…»

Последнее опять же исключительно про себя. Но Ильяс прекрасно понял намек. Помрачнел. А я окончательно закрыла глаза. Боль медленно, но планомерно покидала тело, заставляя вновь чувствовать себя живой и способной на подвиги.

— Почти прошло, — озвучила последнее для Асатиани.

И тут же распахнула веки обратно. Ощутив его губы на своей ладони.

Конечно, он почти сразу убрал ее от лица. Хотя из рук так и не выпустил.

— Не удержался, прости, — признал со вздохом, отвернувшись к окну.

Я все смотрела, не в силах перестать этого делать. Где-то там булькала еда, напоминая, что ее пора выключать, но я слишком увязла в ощущении неправильности происходящего между нами с Ильясом, чтобы достаточно об этом помнить.

— Ты вчера сказал, что пришел, потому что соскучился, — сорвалось с губ.

На этот раз осознанно.

— Сказал, — согласился мужчина.

Так и не посмотрел на меня, только плечи напряглись, да ладонь мою сжал крепче.

— Почему? — выдохнула, замерев в ожидании ответа.

Показалось, даже на кухне стало тише. Все вокруг, как и я, ждали ответа, практически не дыша.

Ильяс…

Молчал.

И чем дольше он молчал, тем сильнее я нервничала. И опять жалела, что не удержала свой язык за зубами. Хотя нет. Не жалела. Я хотела знать ответ, вот и спросила. А он…

— Потому что я действительно соскучился. С тобой приятно проводить время.

…оказался не таким, как я ожидала.

— И это все?

Со мной просто приятно проводить время, и… все?

Стало так обидно. До слез. Наверное, потому что не на такой ответ я рассчитывала.

— А что еще ты хочешь услышать? — неожиданно зло произнес Ильяс, наконец, посмотрев на меня. — Что, Этери? И что тебе даст мой ответ? Он что-то изменит? Для меня, для тебя, для нас. Зачем тебе его знать? Скажи?

Потому что я хочу знать.

Понять.

Не знаю.

Я не знаю.

Мне просто нужно знать.

«Что я что-то для тебя значу…»

Я ведь значу?

Иначе к чему вся эта забота?

Все эти хождения сюда…

Но и он прав.

Правда ничего не изменит.

— Ты прав, глупый вопрос, — уселась на диване. — Не знаю, зачем я его задала. Забудь.

А я лучше к готовке вернусь.

— Этери… — позвал виновато Ильяс.

Проигнорировала.

— Мне нужно проверить блюда. Они, скорее всего, уже приготовились все, — перебила я его.

Боль еще не ушла до конца, но притупилась достаточно, чтобы я вновь могла двигаться. Жаль, у сидящего рядом было на этот счет иное мнение. Вмиг оказалась лежащей обратно на спине, придавленная чужой ладонью.

— Я сам. А ты отдыхай.

Отдохнешь тут, как же.

«Не тогда, когда ты рядом».

И это уже даже не смешно. Что я рядом с Ильясом думаю о нем же.

Лучше бы просто ушел. И не приходил вчера.

Тогда бы и не возникало у меня глупых вопросов и желаний.

В общем, не стала я его больше слушать. Ни в чем. Поднялась и направилась самостоятельно проверять степень готовность оставшихся блюд. Не забыв бросить на Ильяса предупреждающий взгляд. Чтобы не лез сейчас мне под руку со своей заботой. Пусть о себе побеспокоится, а я обо мне и сама могу. Не маленькая и не в первый раз.

Странно, но Асатиани и впрямь отошел с пути. Пусть и недалеко, внимательно следя за моими действиями. Так и захотелось специально что-нибудь уронить. Не стала, конечно. О чем одновременно пожалела и нет.

Бесячее настроение.

Как и сам мужчина.

Шел бы что ли куда подальше из пентхауса.

Да только и выгнать язык не поворачивался.

Что тоже бесило.

Да что ж такое-то?!

Глава 12. Часть 1

Ильяс

Этери… обиделась.

Нет, не обиделась.

Расстроилась.

Это было заметно в каждом ее действии. В том, как избегала встречаться с ним взглядом. Как громко переставляла посуду.

Захотелось подойти, обнять и заверить, что ерунда — все эти его слова. Что на самом деле он уже давно и безнадежно влип в нее по самую душу. Но…

Нельзя.

Он и так натворил бед, не расхлебать.

Сам вопрос Этери и последующая реакция на ответ — прямое тому доказательство.

Он сам себя ненавидел за сказанное, но иначе не мог.

Зачем давать девочке надежду там, где ее нет и быть не может?

Да и…

К чему все эти пояснения?

Если и без того все поняла на самом деле.

Уйти бы по-хорошему.

Но ноги как приморозило к месту.

Да и как он уйдет?

Оставит ее одну.

А вдруг ей снова станет плохо?

Такое себе оправдание собственной слабости.

Ведь и себя, и девушку мучает.

Но как же та хороша в своих неприкрытых эмоциях.

Раскрыть бы их полнее…

Чтобы забылась и перестала думать обо всем, кроме него, Ильяса. Он бы с удовольствием направил ее мысли в нужную ему плоскость. К обоюдному удовольствию успокоил разбуженный им же шторм. Но…

Нельзя.

Очередной запрет полоснул по мозгу порцией раздражения.

Треклятое «нельзя» начинало откровенно подбешивать.

Все же не общаться с Этери было верным решением. А то еще немного и сорвется. И будут у нее вместо свадьбы его похороны. Такой себе праздник. Хотя о чем это он? Никто ради такого не будет отменять запланированное торжество. Так что будет свадьба и похороны одновременно. Возможно, его кошка даже немного всплакнет по нему.

И о чем только не подумаешь, чтобы отвлечься от желаний тела.

Чем дольше девушка порхала мимо него, демонстративно игнорируя его, тем сложнее становилось контролировать себя. Так бы и схватил в охапку, зацеловал до опухших губ и сладких стонов, крепко сжимая тонкий стан в своих руках.

— Обед готов, — вырвал из видений нежный голос Этери.

Она и правда уже накрыла на стол, сервировав тот по высшему разряду. А он смотрел на него и думал о том, что лучше бы она себя на него уложила вместо всей этой посуды и прочего дерьма. То есть конечно не дерьма, но… Как же осточертело держать себя в руках.

Нет, все-таки лучше уйти.

Уйти и найти ту, кто на время поможет ему забыться.

Какую-нибудь похожую на кошку девицу. Поставить раком, представить на ее месте ту, что под запретом, чтобы хоть на короткий миг его отпустило это душащее ощущение собственной никчемности.

Как подумал, так и забыл.

После злопамятного утра на других даже смотреть не хотелось, не говоря о чем-то большем. Не после того, как он узнал, каково это — быть с Этери. Держать ее в своих руках, ласкать, слушать тихие стоны, знать, что он причина ее разбуженных желаний.

И как, после такого, отдать ее другому?

Позволить чужим рукам к ней прикасаться.

И не сойти с ума.

Выжить.

Хотя какая жизнь, если он уже давно в Аду?

Нахрен все.

Пусть его потом убьет все семейство Валихаловых, но он хотя бы попытается.

Этери

Что-то изменилось.

Не во мне.

В Ильясе.

Еще недавно он смотрел на меня хмуро, но спокойно, а сейчас напоминал вышедшего на охоту хищника — так много напряжения исходило от него. Едва не отступила, когда он направился к столу, за который я его пригласила, как закончила с сервировкой.

Показалось, что он не к нему идет, а ко мне. И сейчас ка-а-ак схватит. Не зря его черные глаза не отрывались от моих на всем пути.

Не схватил.

Просто уселся напротив места, где я стояла. А затем:

— Поухаживаешь за мной?

И я даже как-то растерялась. Нет, я и так собиралась это сделать — раз уж начала вести наш обед, мне и заканчивать. Но как-то не ожидала, что он прямо попросит о таком. Тем более, в его голосе слышалась некая подоплека. Или мне уже начинало казаться на нервной почве.

Всевышний, я так скоро и впрямь свихнусь.

Вот и занялась делом, чтобы скрыть охватившее меня смятение. Хотя оно все равно росло и крепло, пока я исполняла роль услужливой хозяйки. Уж слишком происходящее напоминало семейный обед. И эта стойкая ассоциация била по вискам бешеным пульсом, отдаваясь дрожью в руках. Которые Ильяс в какой-то момент вдруг перехватил.

— Спасибо, хорошая моя. Но я просил поухаживать за мной, а не прислуживать мне на манер официантки. Про себя не забывай.

И поцеловал. Каждый пальчик. Глядя на меня снизу-вверх своим космическим черным взглядом, от которого я не могла отвести своего. Как парализовало. И им, и его действиями. А он все целовал и целовал, обдувая теплым дыханием кожу на руках. Как проклинал. Или правильнее сказать, травил. Собою. Меня. Мою кровь. Мои мысли. Ему и того мало:

— Ты спрашивала, почему я по тебе скучаю, — произнес негромко, прижавшись лбом к моим ладоням.

Спрашивала.

Но вот сейчас что-то не уверена уже, что хочу знать ответ. Тогда была готова к правде, теперь же стало страшно, что она все испортит.

— Не надо, — попросила тихонько.

— Надо, — выдохнул Ильяс, отстранился, а затем я и сама не поняла, когда и как оказалась сидящей на его коленях.

Дернулась прочь, но он не пустил, усилив хватку.

Да что происходит?

— Ильяс! — вновь попыталась выбраться из его объятий.

Я точно не хочу больше ничего знать!

— Тише, хорошая моя, тише, — прошептал он на ухо.

Я его едва слышала, так громко билось сердце в груди. Как с ума сошло.

— Я не сделаю ничего, что ты не захочешь. Просто выслушай меня, пожалуйста, о большем не прошу.

Не слова — камни. Придавили так, что не пошевелиться.

— Я тебя и так бы выслушала. Без этого всего, — попыталась возразить, но тут же замолчала, ощутив чужое дыхание на своей шее.

— Знаю. Но я боюсь, что ты сбежишь сразу, как только услышишь мои слова.

— Может тогда и не надо их говорить?

— Надо. Я и так слишком долго молчал.

Глава 12.Часть 2

— Вот и молчи дальше, — охотно поддержала я его прежние действия.

За спиной раздался смешок.

Хотя ничего смешного в происходящем лично я вот вообще не видела.

— А еще недавно такая смелая была.

Была.

Сейчас уже нет.

Сейчас мне хотелось сбежать от него далеко-далеко, чтобы не нашел.

Ну и пусть это совсем не логично. Зато так спокойней.

И все это вмиг позабылось за тремя простыми словами:

— Выходи за меня.

Как сидела, так и замерла. С идеально прямой спиной, глядя перед собой невидящим взглядом, пока воображение вовсю рисовало картину нашего бракосочетания.

Он ведь не серьезно?

Сказал мне это…

Как и я не менее не серьезно думаю о такой возможности.

Ведь да?

Так и не нашлась я с ответ, в общем. Разве что:

— Отпусти меня, пожалуйста, — попросила негромко.

И да, все еще обескураженно.

Не такого итога я ожидала, когда задавала тот свой вопрос.

Нет, я задумывалась, что нравлюсь Асатиани, но чтобы настолько и прям так серьезно…

Тут же поднялась на ноги и отошла, когда его руки разжались и позволили мне вернуть себе самостоятельность. Даже дышать легче стало. И мозг заработал в полной мере.

— И что, правда женишься, если соглашусь? Пойдешь против решения моей семьи? Станешь их врагом? Их и Ахалая? Лишишься всего, что имеешь?

“Ради меня…”

А то, что лишится, неоспоримо. Ни моя семья, ни семья моего жениха не простят ему этого.

Уставилась на мужчину с недоверием.

Настолько я ему важна?

А он мне?

Насколько он мне важен?

Я ведь так до сих пор и не определилась.

Да, меня тянуло к нему. Я скучала по нему эту неделю. Мечтала вновь увидеть. И рядом с ним мне хорошо и уютно. Нет страха сделать что-то не так. Потому что рядом с ним все ощущается именно так, как надо.

Такая она — любовь?

Или это что-то иное?

Что-то поверхностное, что пройдет в скором времени.

А вдруг у него также?

Просто поддается моменту.

А на деле очень скоро поймет, что и не надо ему того.

Я не нужна.

От последней мысли горло спазмом сдавило. Стало тяжело дышать. Вот и отвернулась, чтобы он не заметил.

И ведь молчит, ничего не отвечает!

Тоже задумался о серьезности своего заявления?

Если и да, то очень странно.

Потому что вместо словесного ответа на мои плечи легли его ладони. Их тепло тут же проникло под кожу, и мне, как ни странно, дышать легче стало. Вообще легче, когда он за спиной, такой сильный, уверенный в себе, оберегающий ото всего. Или мне опять все кажется. Но ощущение защиты и надежности все равно так никуда и не ушло. Росло вместе с его объятиями, когда широкие ладони прижали к себе вплотную, а макушки коснулся легкий поцелуй.

— Да, Этери, пойду. Если только ты и сама согласна на такое. А ты согласна?

А я знаю?

Первым порывом было сказать «да». Вторым включилась рациональная часть меня, обрисовавшая обсуждаемое нами в самом хмуром цвете. Мама если узнает о таком… страшно представить, что будет. Отец… лучше вообще не представлять. Меня уже сейчас от одной мысли в дрожь бросает. Я же своим решением всю семью подставлю.

Это мужчинам хорошо, им многое прощают, а я… От меня откажутся все. Отвернется все общество. Одна останусь. Абсолютно. А если Ильяс и правда потом бросит? С Тенгизом я хоть точно знаю, что ожидать в будущем. А тут… в омут с головой получается. Хотя надо признать, омут манящий.

— Этери…

Ильяс развернул меня лицом к себе, пристально вглядываясь в мои глаза, будто ища в них что-то. Не знаю, что именно, я и сама не знала, что ощущала, и как лучше реагировать на столь внезапное предложение.

— Ильяс, я…

— Ч-шш… — покачал он головой и вновь прижал к себе.

Так бережно и нежно, аж плакать захотелось. Выть от чувства безысходности. Потому что я бы хотела с ним, вот так, навсегда. И не могла.

— Не плачь, сердце мое, ты же знаешь, я не сделаю ничего из того, что могло бы тебе навредить. Люблю тебя.

Глава 13

Ильяс

Вот и все.

Он это сказал.

И совсем не удивился реакции, когда девушка сперва замерла, а затем шарахнулась от него прочь. На милом личике проступила откровенная паника. Светлый взор заметался по помещению, стремясь зацепиться хоть за что-то, чтобы вернуть его хозяйке былую стабильность в эмоции, и не находил, отчего становилось только хуже. Внутри нее шла нешуточная борьба между вбитыми с детства нормами правил и желанием согласиться.

Ильяс даже подумал дать заднюю, чтобы только его Кошка успокоилась и больше так не нервничала. Но тогда бы она лишь уверилась, что он несерьезно к ней относится, а этого допустить нельзя. Потому что Ильяс вполне осознанно сделал ей это предложение. Даже если откажет сейчас, в любом случае будет вспоминать его предложение, раздумывать над ним, а он постарается повернуть эти думы в нужную для него сторону. Чтобы чувства перебили воспитание. Чтобы она поняла, что свадьба с Ахалая — самая огромная ошибка в ее жизни.

Да, он не так богат. Да, поначалу придется сложно. Но он сделает все, чтобы она не заметила этих сложностей. Да он на все готов, чтобы только она была счастлива. С ним счастлива. Вот и обнял. Укрыл собой. Чтобы перестала уже метаться. Успокоилась. И это помогло.

Пара вдохов и выдохов, а потом… она неуверенно обняла его в ответ. Вздохнула еще раз и затихла.

— Люблю тебя.

Слова легко сорвались с губ, подарив долгожданное освобождение его разуму. Как давно он мечтал ей это сказать, но на деле даже не смел показать своих чувств. Теперь же…

Все, как должно быть.

И Этери тоже будет его.

Обязательно.

Он все для этого сделает.

Жаль, не вышло продолжить этот разговор. Раздался звонок в дверь. Точнее, в домофон.

Вечно все через задницу и не вовремя.

Вот и Этери опять резко отскочила от него, уставившись испуганно в сторону коридора с лифтом. Пришлось идти и смотреть, кого там так внезапно принесло.

А там именно, что принесло.

Курьера.

С цветами.

От Тенгиза.

Так бы и удавил.

И того, и другого, и цветы.

Которые Ильяс не принял.

Точнее, банально не открыл дверь, сказав, что Этери здесь больше не живет. И плевать, что сама девушка смотрела на него в немом шоке и неприкрытом возмущении.

— Ты что наделал?

Серьезно?

Она серьезно задает ему этот вопрос, после всего?

Придушить, уже хоть кого-нибудь, захотелось еще более невыносимо, чем прежде.

Вот и промолчал. Прошел мимо нее, взяв направление к столу, за который и уселся, вернувшись к поглощению пищи. Лучше так, чем ругаться.

Правда, у Кошки было иное мнение на данный счет.

Чтоб этого Ахалая с его несвоевременными подарочками.

— Ты зачем это сказал? — фурией подлетела она к нему. — Он же сейчас Тенгизу позвонит и скажет, а тот сразу родителям доложит! А потом…

Ильяс ее заткнул.

Поднялся на ноги, перехватил за руку и притянул к себе. Мгновение глаза в глаза, прежде чем он осуществил давно желаемое. Впился в ее губы со всей жадностью. На нежность просто не осталось ни сил, ни желания. Кажется, вместе с признанием в нем сорвало все клапаны, уничтожились все барьеры, вынуждающие вести себя примерно рядом с ней. Теперь же…

Ильяс пил ее дыхание, улетая на волнах эйфории от того, как она понемногу сдается, робко отвечая на его действия. Совсем не умело. И есть в этом что-то особенно кайфовое — знать, что до него к ней никто не прикасался подобным образом. Даже ее идиотский жених. Только его. По полной. И так останется до конца их общих дней. Не отпустит. Ни за что. Не теперь.

— Плевать, что будет потом, если ты будешь рядом.

Да, именно так.

Он обязательно все решит.

Пусть только не оставляет его.

— Папа тебя уничтожит, — прошептала она все также испуганно. — И братья. И Дамир. Ты друга потеряешь. Из-за меня. Вообще все. Ты…

— Люблю тебя, — перебил он ее повторным признанием.

Чтобы уяснила уже себе наконец раз и навсегда — не откажется он от нее. Поздно. Рубеж перешагнут. Нет пути обратно. Для них обоих.

Этери

«Люблю тебя», — безостановочным эхом билось в разуме.

Так оглушительно громко, что едва ли можно было сделать вид, будто не услышала.

Вот зачем он так?

И что мне ответить?

Когда и сама не уверена ни в чем.

А Ильяс, ко всему прочему, замуж за него предложил выйти.

Мне! Замуж! За него!

Не верилось.

Что он серьезно.

Но и на шутку не тянуло.

Особенно, когда он курьера отослал.

Родители точно его убьют, когда узнают.

И даже хуже.

А Ильясу все равно.

— Люблю, — сказал.

И поцеловал.

Он. Меня. Поцеловал.

От неожиданности растерялась. В первое мгновение. А потом… произошло что-то совсем странное.

Он был так близко.

Целовал так сладко.

С каким-то затаенным трепетом.

Пробуждая во мне ответный.

Его губы были мягкими и упругими. Опьяняющими, как самое коварное вино. Вроде в голове ясно, а ноги не держат.

Он трогал губы, а мне опять казалось, что души касается. Так обжигающе-остро ощущались его действия. До темных пятен перед глазами. Или это из-за нехватки воздуха, о котором я банально позабыла. Вдохнуть снова смогла, лишь когда он оторвался от меня. Но не перестал смотреть своим глубоким взглядом. И я не знала, что на меня влияло больше: поцелуй или этот взгляд. Так много во всем этом было тайного и сокрытого. Предназначенного им для меня одной. И я цеплялась за мужские плечи, как можно крепче, чтобы на подольше удержать в груди это ощущение безграничного счастья. Одного на двоих. Опасного. Жгучего. Запретного. Но самого желанного. Такого, от которого, как в старом фильме, душа сперва сворачивается, а потом обратно разворачивается. Ширится до самых дальних закоулков сознания, топит в своей нужности, заполняет всю тебя от макушки до пят и не покидает больше. И хочется смеяться и танцевать. С тем, кто подарил тебе эти невообразимо прекрасные ощущения.

Жаль, на деле все далеко не столь же радостно. Потому что:

— Я не могу, — прошептала, чуть ли не плача. — Не могу…

Так подставить Ильяса.

Потому что знаю, что он пойдет на все и до конца, ни перед чем не остановится, а я не хочу видеть, как моя семья его уничтожает. За мою слабость перед ним. И не только моя. Слишком важна эта свадьба для обеих сторон. Слишком большую прибыль принесет всем. Может я и не сильна в их мужских делах, к которым меня не допускают, но не дура, чтобы не понимать истинную подоплеку этого брака. Что я — гарант этих взаимоотношений. И мой побег обернется крупными неприятностями для всех. А обвинят в этом Ильяса. И я просто не могу на такое пойти.

— Прости…

Я первая отступаю.

Ильяс и не держит меня больше. Но и с места не двигается. Просто стоит и смотрит своими нереально темными глазами, в которых сейчас отчетливо читается боль. Она и еще что-то мрачное. Кажется, мужчина злится. И я его понимаю. Но иначе не могу. Пусть и сама себя ненавижу в этот момент. Это будет слишком эгоистично с моей стороны.

Да, я помню, мужчина на то и мужчина, чтобы улаживать все проблемы в семье. Это правильно. Так и должно быть. Но… я так не могу. Не получается. Кто-то назовет дурой и, наверное, будет прав, по-своему. Я же считаю это благоразумием. Когда любишь, если любишь, ты ни за что не позволишь сделать любимому человеку плохо. Даже если это принесет вам обоим боль. Зато так он точно будет жив, здоров и… просто будет. Пусть если уже и не рядом.

— Мне нужно позвонить Тенгизу, извиниться за недоразумение с цветами. А тебе — уйти.

Последнее я прошептала почти не слышно. Отвела взгляд от Ильяса, а затем вовсе поспешно направилась наверх, в комнату, где оставила утром телефон. На дисплее которого уже значилось несколько пропущенных от Ахалая.

Ненавижу!

Но вынужденно перезваниваю.

— Да?

Судя по повышенному тону Тенгиз явно не в духе. И раньше бы я непременно растерялась и принялась извиняться за несвоевременный вызов, но за прошедшие минуты во мне будто что-то сломалось. А может, это всегда во мне было, только раньше не было повода для такого поведения. Не знаю и знать не хочу.

— Это Этери, — произнесла безучастно, уставившись в окно.

Там, за стеклом, ярко светило солнце. Оно красиво отражалось от стен соседних домов. И раньше я бы непременно улыбнулась такой картине. Раньше. Не теперь. Сегодня, сейчас меня травила выжигающая душу ненависть, и прекрасная погода казалась настоящей насмешкой надо мной и моими чувствами.

— Этери, — выдохнул Тенгиз на том конце связи. — Я тебе звонил.

— Да, знаю, поэтому и перезваниваю. Прости, я готовила, а телефон в спальне оставила. Ты что-то хотел?

Вышло довольно холодно и равнодушно. Совсем на меня не похоже. Но да ладно. Тем более Тенгиз не заметил. А тот, кто мог бы, не слышал.

— Да. Хотел предложить встретиться сегодня вечером.

— Хорошо, — согласилась, отгоняя мысли о неразумности своего решения.

Но раз уж приняла его, стоит придерживаться выбранного курса. Заодно — показать Ильясу серьезность своего заявления.

— Отлично. Тогда заеду за тобой в шесть. Подойдет?

— Вполне.

— Тогда до встречи.

— Да, до встречи.

Отключилась я первой. Еще с минуту простояла, глядя перед собой, после чего выдохнула и уселась на постель.

Не знаю, ушел ли Ильяс, но испытывать судьбу новой встречей с ним мне совсем не хотелось. Честно говоря, вообще ничего не хотелось. Только свернуться калачиком на кровати и поплакать над своей несчастной судьбой. Да только слезы не помогут. Сама ведь сделала такой выбор. Если кого и винить, то лишь себя одну.

Глава 14

К шести вечера я уже была при параде. Приняла душ, уложила волосы в красивую волну, сменила домашнее платье на коктейльное: голубое, с короткими рукавами, пышной юбкой длиной до колен и черным поясом вокруг талии. Макияж выбрала самый естественный, с акцентом на глазах в виде аккуратных стрелок. Просто, изящно, без излишеств. И почти пожалела, что Ильяс к этому времени ушел и не может видеть меня такой.

Красивой…

Глупая мысль, после содеянного мной. Вот и отмела ее почти сразу же. Подхватила клатч в тон к поясу, куда сложила телефон, ключ-карту от пентхауса, таблетки, еще парочку-другую важных женских штучек и направилась вниз.

Да и к чему ему меня ждать?

Не за чем больше.

Первое, что бросилось в глаза, на первом уровне — пустой обеденный стол и полная чистота на кухне. О присутствии мужчины напоминал лишь одинокий желтый стикер на месте нашего несостоявшегося обеда с единственным словом на нем: «Спасибо».

Коротко и емко. Красивым каллиграфическим почерком. Совсем не похожим на мужской.

Даже в этом идеален…

Сама я такой аккуратностью в письме похвастаться не могла. И мои буквы более округлые, чем у Асатиани.

Говорят, что люди с таким почерком, как у Ильяса, жесткие, непримиримые и в чем-то даже злые, а с моим — наоборот. Но как по мне, все не так. Или же мужчина просто хорошо притворяется. Прям как я.

На последнюю мысль разочарованно усмехнулась. Отлепила стикер от столешницы и спрятала его внутрь чехла телефона. Так точно не потеряется, всегда будет со мной и не доступен для глаз других.

Вовремя.

Стоило только вернуть корпус алого силикона на место, как мобильный «ожил» входящим от Тенгиза.

— Я на месте. За тобой зайти?

— Нет. Уже спускаюсь.

— Со своим домашним цербером? — уточнил со смешком он.

— Нет. Я сегодня одна.

Ответа дожидаться не стала. Сбросила вызов и пошла к лифту.

Сам он… пес несчастный!

Пока ехала вниз, сто раз пожалела о своем согласии провести вечер с Ахалая.

Вот чего мне дома не сиделось?

Да только потом та же мама мне обязательно мозг вынесет за это. А что она о том узнает, нет никаких сомнений. Иногда кажется, что у нее настоящая шпионская сеть по всему городу раскидана, так точно и своевременно она узнает о каждом шаге своих детей. Вот и сейчас, не успела я доехать вниз, как позвонила.

— Да, мама? — ответила на этот раз, не посмев сбросить вызов, как утром.

— Ты где?

Вот так. Ни тебе приветствий, ни интереса о самочувствии. Хотя справедливости ради надо отметить, что и я о таком не спросила.

— В лифте. Тенгиз пригласил на встречу.

— Одна? — тут же деловито уточнила мама.

— Да. Решила, что не имеет смысла дергать Ильяса ради такого. Едва ли Тенгиз решится на что-то неприличное в мою сторону. А гулять втроем — это извращение.

— Нахваталась, — проворчала мама. — Но подумала ты правильно. Я вот тоже звоню, чтобы сказать, что пора бы уже вам с Тенгизом начать больше общаться вдвоем. А то осталось всего ничего, скоро жить вместе будете, а все как не родные.

— Ты же сама была против такой современности, — припомнила ее ранние наставления по поводу общения с противоположным полом до свадьбы.

— Тогда была, сейчас вот передумала. Но это не значит, что ты должна позволять Тенгизу лишнего, — опять скатилась в советы. — Жених или нет, но не стоит забывать, что он в первую очередь мужчина. Будь мила, но вежлива, подпусти, но выдерживай расстояние.

Началось…

— Мама, я знаю. И не собираюсь позволять ему ничего такого.

— Вот и умница, вот и умница. Сделай так, чтобы родители и дальше тобой гордились…

Отключилась. Я. Так разозлили внезапно ее последние слова. Всю жизнь слышала их, но раньше не придавала значения их сути. Они казались естественными. Теперь же давили непосильным грузом на плечи.

Кому нужны эти гордость и воспитание, если из-за них в жизни нет счастья?

И во что я себя втягиваю?

Этим вопросом я задавалась, пока шла через фойе на выход, и дальше по двору до калитки забора, где по ту сторону, сидя за рулем своего авто меня ждал Тенгиз.

Не вышел.

Только дверь приоткрыл изнутри.

В салон я забиралась самостоятельно.

Вспомнилось, как Ильяс каждый раз помогал мне забраться внутрь своей машины, и стало совсем тоскливо.

— Как дела? — поинтересовался жених, разворачивая автомобиль, как только я пристегнулась.

«А тебе есть дело?»— огрызнулась про себя.

— Нормально, — ответила вслух.

— Что-то не очень похоже, — заметил с сомнением он, покосившись на меня. — Отлично выглядишь, кстати. Тебе идет этот цвет.

— Спасибо, — поблагодарила, выдавив из себя благодарную улыбку.

— Так что случилось? Кто тебя расстроил?

Надо же, а он умеет замечать мелочи, оказывается. Мне казалось, что нет. Или просто раньше не показывал этого? Тогда почему сейчас показал?

— Никто, — отозвалась вслух. — Просто обед не удался. А я в этом деле перфекционист.

И даже, можно сказать, не соврала. Действительно люблю, когда все идеально на столе и в кастрюле.

— Тогда заедем сперва поесть куда-нибудь? — предложил Тенгиз. — Помнится, тебе понравилось в том ресторанчике на набережной…

— Нет, — перебила я его. — Не надо туда. Давай куда-нибудь в другое место. Пожалуйста, — сгладила собственную резкость.

Ахалая пожал плечами.

— Как скажешь. Тогда в Рай?

Тоже так себе выбор, но на этот раз отказываться не стала. Заподозрит еще неладное. Хотя в Рай я хожу исключительно с Дамиром. Но да ладно. Сделаю одно исключение. Главное, не туда, где была с Ильясом.

Так, уже через десять минут я с Тенгизом под руку входила в самый необычный и потрясающий ресторан нашего города, расположенный на верхнем этаже одного из отелей. Словно в райский сад попала. Повсюду растения, вдоль стен журчит вода в специальных желобах, а в центре установлен трехуровневый фонтан со статуей купидона на самом верху.

Стоило переступить порог, как к нам тут же подошла симпатичная официантка в униформе. Белое платье, фартук и маленькие крылышки за спиной.

— Добрый вечер. У вас заказано?

— Нет.

— Тогда могу предложить вам пятый и десятый столик в дальнем конце зала, или третий и восьмой на террасе.

Тенгиз тут же посмотрел на меня.

— Третий на террасе, пожалуйста, — озвучила свой выбор.

И нас повели на террасу, похожую на самый настоящий сад, где по центру росла ветвистая яблоня. В нос тут же ударили ароматы многочисленных цветов, опьяняя своей сладостью.

Потрясающее место.

Цены здесь, правда, тоже потрясающие. Помнится, еще недавно Дамир снимал ресторан целиком, чтобы пообедать с Ириной. Я тогда еще пришла в ужас от такой пустой траты денег. Теперь бы хотела и сама оказаться здесь в одиночестве. Чтоб никого лишнего. Только я.

И Ильяс.

Тут же отругала себя.

Не стоит о нем думать.

Не выйдет у нас ничего хорошего. А если и будет, то недолго. Зато потом море неприятностей. Уверена, папа как вытащил его когда-то из тюрьмы, так же по доброте душевной и вернет обратно на десяток-другой лет.

Всевышний, ну почему все так сложно? Почему я не родилась в какой-нибудь простой семье, где каждый сам волен решать, что ему делать? А не вот это все…

— Заказ сразу будете делать, или мне попозже подойти? — поинтересовалась наша провожатая, как только мы устроились за нужным столиком.

Тенгиз посмотрел на меня с ожиданием.

— Сразу, — натянуто улыбнулась я девушке.

В меню смотреть не стала, заказав все самое любимое. В большинстве своем правда сладкое. Но у меня стресс! А его я обычно так и заедаю.

Вспомнился вчерашний вечер с мороженым…

Я его так и не доела. Заснула раньше. Хотя с утра десерта рядом не обнаружилось. Как и поп-корна. Я только сейчас это поняла. Значит, Ильяс убрал, а потом, вместо того чтобы уйти, вернулся ко мне на диван. Так получается?

Все-таки этот мужчина явный любитель нарушать правила.

Или же, если верить его признанию, просто не удержался. Как и я, когда сама накануне обняла его.

И мне пора прекращать думать о нем!

Вон как пристально следит за мной Ахалая. Будто мысли читает.

— Прости, задумалась, — повинилась с улыбкой, взявшись за стакан с водой, за которым поспешила скрыть смятение.

— Я заметил, — тоже улыбнулся Тенгиз. — Ты вообще любишь помечтать.

Хорошо, глотнуть не успела.

— Есть такое, — призналась смущенно.

— Расскажешь?

«О том, что представляю на твоем месте другого?»

Вряд ли о таком стоит говорить…

— Да так, всякая ерунда неинтересная вроде щенков и котят, — рассмеялась.

Вышло правда несколько нервно, но ладно. Хотя мужик наверняка меня за дурочку такими темпами в скором времени примет.

— Щенков и котят? — удивился Ахалая. — Ты хочешь завести кого-нибудь из них? — предположил.

В идеале обоих, вот и не стала отрицать.

— А можно?

Тенгиз улыбнулся. Больше каким-то своим мыслям, чем мне. И едва заметно пожал плечами.

— Почему нет? — добавил вслух. — Если обещаешь держать их подальше от моего шкафа с одеждой.

Вот теперь улыбнулась я. Со всем искренним весельем. Представила, о чем он говорил, и не удержалась.

— Так и быть заведем сфинкса. Чтобы твоя одежда точно была в безопасности, — предложила ответно.

— Спасибо, буду благодарен, — чинно согласился он.

Мгновение тишины, и мы оба тихонько рассмеялись. У меня в груди даже ком рассосался, позволяя дышать глубже.

Оказывается, Тенгиз не так и плох, как кажется. Даже о ерунде с ним можно спокойно говорить. Хотя раньше он мне казался очень деловым и серьезным.

— А если серьезно, о чем вообще мечтаешь? Чего хочешь от жизни?

Вот тут я стакан отставила в сторону. На всякий. Уж слишком неожиданный и сложный вопрос он задал. Потому что то, чего я на самом деле хочу, мне получить не дано, а все остальное — пыль. Разве что есть одно желание.

— Хочу учиться дальше, — чуть помолчала и добавила: — На кинолога.

Вот когда маска спокойствия Ахалая разбилась вдребезги.

— На кинолога? — переспросил недоверчиво. — Почему именно на него?

— Почему нет? — напряглась.

Неужели, запретит?

— Просто несколько странная профессия для такой девушки, как ты.

— Такой, как я — это какой? — напряглась еще больше.

— Не подумай ничего обидного, просто ты производишь впечатление очень нежной и ранимой девушки, и я просто не представляю тебя в подобной роли. Чтобы ты кому-то приказывала, — тепло улыбнулся мужчина.

Только я не повелась.

— Я не буду приказывать. Я буду дрессировать. Это разные вещи, — нахмурилась.

Уж слишком он напомнил папу. Тот тоже считает, что мне стоило бы выбрать более женскую профессию, а еще лучше вообще не забивать голову подобной ерундой.

Интересно, а как бы Ильяс отреагировал на это мое пожелание?

Почему-то я почти уверена, что непременно поддержал и помог в осуществлении этого моего маленького каприза.

И я опять не о том думаю!

Не он будет моим мужем. То, что произошло между нами недавно — ошибка, помноженная на кучу неразрешимых проблем в будущем, а потому стоит прекращать мечтать о неосуществимом и спускаться с небес на землю.

— Не совсем. Для дрессировки нужна воля и стойкость. Чтобы собака видела в тебе главного. Если собака учует в тебе слабину, она не станет тебя слушать, — пояснил Тенгиз.

Что ж, с этим не поспоришь.

Но я все равно попробую.

К тому же…

— Ты считаешь меня слабой? — уточнила, глядя на мужчину с вызовом.

— Считаю, что ты в силу своего характера быстрее избалуешь животное, — хмыкнул он.

Тут я снова улыбнулась.

— Что ж, возможно, ты и прав. Но я все равно хочу попробовать.

— Пробуй, — согласился Ахалая. — Хочешь, можем съездить и посмотреть на эти тренировки в деле. У меня есть знакомый кинолог, думаю, он с радостью поделится с тобой своим опытом. Заодно сама решишь на практике, нужно ли тебе это.

— Правда? — подалась невольно вперед.

Тенгиз опять улыбнулся.

— Правда. Сегодня позвоню ему, договорюсь о встрече, потом пришлю тебе сообщение с местом и временем.

— Спасибо! — поблагодарила от всей души.

— Всегда пожалуйста. Только обещай не воспитывать нашего ребенка вкусняшками.

С губ сорвался нервный смешок. Им же я и подавилась, когда до мозга дошло все, что имел в виду Ахалая. А ведь только-только расслабляться начала в его присутствии. Чуть не ляпнула вертевшееся на языке “ни за что, никаких детей, никогда”. Сдержалась. И даже ответить смогла почти как ни в чем не бывало.

— Договорились. Но тогда я сперва выучусь и только потом ребенка рожать буду, — внесла собственным предложением.

И дыхание затаила в ожидании ответа.

Тенгиз призадумался надолго, рассматривая меня своим темно-карим взором. Хотя тут больше вина официанта, принесшего наш заказ, и вынудивший отложить текущий разговор.

— Идет, — произнес, наконец, как только тот удалился, оставив нас в обществе запеченной рыбы и салатов вместо гарнира.

Мне не хотелось ничего тяжелого, а почему Тенгиз заказал такой странный набор я уточнять не стала. Да и мысли занимало иное.

— Правда? — сорвалось с губ вперед мысли.

Чем опять повеселила своего спутника.

— Правда.

— Родители не оценят, — вздохнула, припомнив тех, о ком упомянула.

— Я разберусь.

Вот так просто. Спокойно и уверенно. Пообещал. Заставив призадуматься над тем, а хочет ли он вообще детей. От меня. Когда я и сама не представляла нас в подобной роли. Да вообще не представляла, как мы занимаемся созданием этого самого ребенка. А ведь все и правда будут ждать его от нас в первый же год.

Какой кошмар!

Хуже всего то, что мне опять вспомнилось, как хорошо в объятиях Ильяса. И стало любопытно узнать, если бы я тем утром не испугалась и не остановила его, он бы вспомнил о предохранении? И если нет, была бы я сейчас беременна? И кто бы это тогда был: мальчик или девочка? На кого похож? И обрадовался бы такому Ильяс?

И зря я об этом всём думаю.

Опять!

Решила ведь уже, что все.

Сама себя мучаю.

Вот только предательское воображение никак не желало утихать и продолжало рисовать картину нашего с Ильясом совместного будущего. Где мы бы с ним могли жить открыто, долго и счастливо. Но вместо этого я тут… с другим.

— Почему ты согласился жениться на мне?

Вопрос сорвался с губ отдельно от разума, и только взявшийся за приборы Тенгиз ожидаемо удивленно замер.

— То есть я знаю, что моя семья вкладывается в твой бизнес, и эта свадьба своего рода гарантия этих вложений, — продолжила я в пояснении. — Но в остальном… Не будь этой сделки. Ты бы женился на мне? Я сама тебе хоть немного нравлюсь?

Зачем спрашиваю?

Разве это что-то изменит?

Едва ли мои чувства к нему изменятся.

Но, может, хоть немного?

— Разве ты можешь не нравиться? — улыбнулся Тенгиз, покачав головой, принявшись за поедание рыбы. — Умная, скромная, хозяйственная и красивая.

Едва удержалась от желания поморщиться на данныеопределения. До того банальными и глупыми мне они показались. Заставив задуматься, что во мне нравится Ильясу. Да настолько, что он согласен пойти против всех ради меня.

Вот правда, что?

Жаль, ответ уже не узнать.

К тому же не о нем речь.

— То есть ты женишься на мне не только из-за сделки? — уточнила я.

— Хочешь знать, женился бы я на тебе, если бы не сделка между нашими семьями, и это был бы мой собственный выбор?

Тенгиз отложил приборы и откинулся на стул, опять внимательно глядя на меня своим черным взором. И снова у меня возникло неприятное ощущение, будто он прекрасно знает подоплеку моего интереса. Но лишь на мгновение. Ровно до его ответа.

— Думаю, да.

В душе… ничего не екнуло.

Совсем.

Хотя раньше мне было приятно его внимание и мужской интерес.

Теперь же… пусто.

Совсем.

Словно из меня все эмоции выкачали.

И как при таком раскладе мы будем семью строить?

— Гадство! — впервые в жизни неприлично выразилась вслух при Тенгизе.

— Что, прости? — удивился тот.

— Ничего. Извини, мне нужно отойти, — улыбнулась натянуто и, не дожидаясь ответа, поднялась из-за стола и направилась в уборную.

Мне срочно нужно было пространство.

Глава 15

Из зеркала уборной на меня смотрела уставшая девушка, с потухшим взглядом серых глаз без намека на прежнюю голубизну. И вообще вся какая-то безликая. Пустая.

Вздох сорвался с губ, и я отвернулась от своего отражения. Смотреть тошно. Находиться здесь — тоже. Будто не в «Раю», а чистилище каком застряла.

Вдох-выдох.

Спокойно, Этери.

Не стоит нагнетать.

Ну, подумаешь, ребенок.

От мужа, к тому же!

Чего сразу паниковать-то?

Не о чем.

Не считая того, что у меня по-прежнему не получалось представить нас вместе. Чтобы Тенгиз прикасался ко мне. Обнимал. Целовал. И все прочее, что там дальше происходит.

Впрочем, раньше я себя и с Ильясом не представляла.

Вообще ни с кем.

Даже не задумывалась особо. Меня больше экзамены волновали. Потом подготовка к выпускному. А после… после все мысли как-то незаметно занял Ильяс.

Вот когда я напряглась.

Потому что…

А если бы в ту ночь я реально попросила забрать меня Тенгиза?

И тут же передернула плечами.

С другой стороны, вот правда, почему не попросила?

Да хотя бы брата!

Который как раз ждал от меня подобного, ибо прямо говорил звать его в случае чего, ввиду отсутствия родителей. Но я не позвала. Более того, позвонила тому, кого раньше вообще никогда ни о чем не просила, и о ком не думала. Был он и был. Но вызвала именно его. Почему? С чего вдруг вспомнила именно об Ильясе в тот момент?

Именно о нем и ни ком другом. И малейшей мысли не возникло набрать еще чей-то номер.

Получалось, уже тогда подсознательно к нему тянулась? Незаметно для себя. Но разве так бывает? Чтоб незаметно.

Бред какой-то.

Или я просто уже подгоняю все мотивы под желаемую действительность.

И уже начинаю ненавидеть.

Себя.

Потому что, сколько бы ни убеждала, все равно все мысли сводятся к единому итогу.

Точно проклята.

Ничем иным мое помешательство не объяснить.

Так, ладно, нужно успокоиться и возвращаться. И так задержалась. Обо всем этом я могу и дома, в спокойной обстановке поразмышлять. А потому, умывшись, привела себя в порядок и направилась обратно на террасу.

Не дошла.

Боковым зрением уловила движение мужской фигуры и замерла, как вкопанная.

Ильяс?

Здесь?

С кем?

Голова против воли повернулась в сторону, где стоящий спиной ко мне знакомый мужчина помогал усесться за столик какой-то расфуфыренной блондинке.

В груди на такое видение запекло. В горле пересохло. И кажется, температура всего тела возросла. Еще немного и плеваться огнем начну. Прямо в непонятно над чем смеющуюся блондинку.

Любит значит, да?

Жениться на мне хочет.

Жизни без меня не смыслит.

И что он там еще говорил?

Этот предатель…

Который сейчас так нежно и трепетно сжимал чужую девичью ладонь, нежно прикасаясь к ней губами. Как еще недавно к моим.

Больше не особо размышляя, сменила курс к их столику. Посмотрим, что он скажет теперь. Как будет выкручиваться и объяснять все.

Как сделала шаг, так и замерла.

Потому что…

Нет.

Не он.

Не Ильяс.

Другой кто-то.

Совсем не похожий.

Хотя сперва показалось иначе.

Докатилась! Мерещится уже…

Кажется, быть бесчувственной стервой не так уж и плохо. Зато точно никаких лишних страданий. К тому же, из-за кого? Мужиков!

Да и зачем это умением чувствовать, если тот, с кем хотелось быть, недоступен? А другой ничего подобного и не ждёт.

Какой-то замкнутый круг.

Вот и Тенгиз заметил.

— Точно все в порядке? Ты как сама не своя сегодня, — поинтересовался, как только я вернулась. — Если хочешь уйти, так и скажи. Не нужно заставлять себя развлекать меня, — хмыкнул, внимательно наблюдая за моей реакцией.

Я же в этот момент переосмысливала все, что успела настроить по поводу его характера. До сегодняшнего дня он мне казался безразличным, холодным, бесчувственным ко всему. Ошибалась. Очень тонко оказывается он умеет подмечать детали и изменения в других людях. И ему явно не все равно на мое настроение.

Почувствовала себя прескверней прежнего.

Хотя, вроде как, нет за мной вины.

Это брак по расчету, и я не обязана любить мужа. Только уважать и почитать. Но Тенгиз явно рассчитывает на большее, судя по раннему ответу, в котором он не прочь был бы жениться на мне и без всяких договоренностей. Потому что я сама ему нравлюсь. Получается, я все-таки не честно веду себя по отношению к нему. Фактически предаю еще до свадьбы. Неверная.

— Ты прав, я хочу уйти, — призналась честно. — Но не потому, что мне с тобой не нравится проводить время. Просто… день сегодня какой-то… идиотский, — улыбнулась грустно, едва не плача. — Знаешь, когда все идет не так, как планировалось.

— Не объясняй, — перебил меня мужчина, покачав головой. — Я тебя и так понял. Сейчас расплачусь и отвезу тебя домой, — поднял руку, подзывая к нам официанта.

А мне от его ободряющей улыбки еще хуже сделалось.

Он ведь не заслужил такого отношения к себе.

А я…

Неблагодарная!

Со всех сторон.

Отвергла чувства одного ради того, чтобы испортить жизнь другому.

Вот как это можно назвать?

Меня обозвать.

Только самыми нехорошими словами.

Но Тенгиз продолжал улыбаться, как ни в чем не бывало.

Хороший он все-таки.

А вот со мной ему не повезло.

— Прости, — произнесла, когда автомобиль остановился у ворот двора. — Я своим настроением испортила вечер, — пояснила на непонимающий взгляд.

— Этери, расслабься. У нас у каждого бывает такое настроение. Просто в следующий раз говори сразу и прямо, что тебе не хочется никуда идти. Обещаю, не сильно кусаться за это.

Кивнула с благодарной улыбкой и выбралась из автомобиля. И только тогда, оказавшись на улице, поняла, что именно он сказал.

— Что значит «не сильно кусаться»?! — обернулась я к нему с возмущением, глядя на него через приоткрытую дверцу, которую не успела захлопнуть.

И вот тут я впервые услышала, как Тенгиз смеется. Тихо, мягко, красиво. Как и улыбка его эта красивая. Не замечала до этого момента.

— Тебе идет, — сорвалось с губ на волне неожиданного открытия.

Мужские брови приподнялись в немом вопросе.

— Смех. И улыбка. Ты раньше всегда хмурился обычно в моем присутствии.

Пояснила и опустила глаза в землю, засмущавшись своей откровенности. Уж слишком пристально смотрел на меня Тенгиз. Как раз без тени недавней улыбки. Серьезно. Будто опять мысли считывал.

— Ну я пойду, — поспешила уйти. — Еще раз извини за вечер. И… я буду ждать твоего звонка, — вспомнила о его обещании.

И тут же поспешила сбежать.

— Этери, — окликнул меня Тенгиз, наравне с новым хлопком дверцы его автомобиля.

Вынужденно притормозила и обернулась.

— Ты забыла, — заметил мужчина с насмешкой, подходя ближе.

В руках он держал мою сумочку.

Да что ж такое!

Пришлось возвращаться.

— Спасибо. Я сегодня несколько рассеяна.

— Я заметил, — усмехнулся он, не спеша отдавать клатч. — Может поделишься, что тебя на самом деле беспокоит?

Вот он! Шанс! Все изменить! Достаточно просто сказать правду. О том, что я не хочу замуж. И не только в Ильясе дело. Я вдруг поняла, что не готова к такому ответственному шагу. И всему дальнейшему. Детям. Да я сама только школу окончила! И мне столько всего хочется попробовать, узнать, сделать. Вот и…

Промолчала.

— Это девичьи заморочки, не бери в голову, — отмахнулась.

Все равно он ничем мне не поможет. Исполнить мечту согласился и подумать над тем, чтобы отложить рождение наследника — и на том спасибо. Другой бы и слушать о подобном не стал. С учетом, что наши родители сообща будут требовать исполнения обязательств по договору в самые кратчайшие сроки. А значит, будут звонить, приезжать, наседать…

А я по-прежнему не видела нас с Тенгизом вместе.

— Отдашь клатч? — попросила.

Отдал. Но отпустил не сразу. Мы так и замерли ненадолго, держа его с обоих концов. Не знаю, о чем думал мужчина, а я размышляла о том, что он сегодня ведет себя очень необычно и странно.

— Тенгиз…

— Поцелуй меня, Этери.

Всеми ранними мыслями подавилась. И словами, готовыми сорваться с языка.

— Ч-что? — уставилась на него растерянно.

— Поцелуй меня, — легко повторил он.

Я ослышалась?

Да?

Не мог ведь он серьезно меня о таком попросить?

— Тенгиз, я…

— Поцелуй меня, Этери, — повторил Тенгиз уже более весомо.

Как если бы камни на плечи положил, так придавили его слова.

— Зачем? — не удержалась от вопроса.

Раньше он такого не просил.

Даже намеков подобного рода не делал.

Что вдруг изменилось?

— Замужем тоже целовать откажешься, отделываясь вопросами? — вдруг перешел на жесткий тон.

Меня затрясло.

Настолько резкая смена поведения выбила из колеи. Враз напомнив, что я если и имею право отказать ему, то не должна. Он в своем праве. А уж как мама будет недовольна, если сейчас оттолкну его…

Весь мозг вынесет.

Отругает и прощай относительная свобода еще до свадьбы. Вот и… сдалась. Подалась вперед, оставляя на мужской щеке невидимый след от своих губ.

— И это все? — заметил Тенгиз со смешком.

И повернул голову.

Не успела отстраниться, а он уже сам меня поцеловал. Ответно. Прямо в губы.

Я забыла, как дышать.

И на действия его не ответила никак.

Но не потому, что растерялась.

А просто.

Не то…

Он — не тот.

— Не те губы?

— Не те.

И…

О. Мой. Бог.

Что он сейчас сказал?

А что я ответила?!

Это ведь все только в моей голове произошло, да?

Не вслух?

Ведь правда?

По улыбающемуся лицу Тенгиза, от которого я шарахнулась в сторону, не понять.

Ладно хоть сумку отдал.

В нее я и вцепилась, как в спасательный круг.

— Вот видишь, не так уж это и страшно, да? — подмигнул Ахалая мне с весельем.

Да…

Наверное…

— Спокойной ночи, Этери, — пожелал мужчина уже на ходу, возвращаясь за руль.

Ага, спокойной…

Какое уж тут спокойствие.

Но кажется, обошлось.

Едва ли мужчина выглядел бы так довольно после обмена подобными репликами. Значит, правда лишь мое воображение.

Хвала Всевышнему!

Но страшно было все равно.

А если бы и правда вслух ляпнула нечто подобное?

Кошмар! Просто ужас какой-то!

Ей-богу, будь сейчас рядом Ильяс, я бы его поколотила.

За то, что мозг мне наизнанку вывернул своими признаниями.

Чувствовать заставил то, что я не должна чувствовать. Не к нему. А он… он…

Как издевается надо мной!

Потому что и шага не успела ступить из лифта, как из глубины пентхауса донесся его голос.

— Как погуляла?

И так это прозвучало, что я и впрямь себя неверной женой ощутила, хуже чем с Тенгизом. И поцелуй злосчастный у ворот вспомнила. Аж губы обожгло. И уши. И щеки. Хотя вроде и не сделала ничего плохого. Это Тенгиз повернулся ко мне губами. И поцеловал. Не я. Я даже не ответила. Вот и не буду стыдиться! Да! Жаль, на деле все иначе.

— Нормально, — пробубнила, старательно избегая смотреть в сторону окна, у которого виднелась массивная фигура Асатиани.

Он стоял ко мне спиной, но и того было достаточно, чтобы вызвать неловкость.

— В Рай ходили ужинать. Ничего особенного, за что меня стоило бы ругать, я не делала. Мы просто разговаривали.

Зачем оправдываюсь?

Тем более что ответом мне стала тишина.

Продолжительная.

Нервирующая.

Хлыстом бьющая по сердцу.

Вот что ему надо?

Зачем пришел?

Выяснили же, вроде как, еще днем все.

Опять раздрай в душу привносит.

И вместе с тем я рада. Слышать его. Знать, что ждал. Что несмотря на содеянное мной, все равно остался рядом.

Черт, я мазохистка!

Особенно, в свете того, как сильно захотелось подойти и обнять его, вот так, со спины. Уткнуться лбом между его лопаток, вдохнуть ставший родным запах и забыть на мгновение обо всех проблемах, растворившись в исходящем от него тепле. Он бы непременно меня обнял в ответ.

Он ведь обнял бы, да?

В любом случае, эти фантазии не имели ничего общего с реальностью, а потому я просто направилась в сторону лестницы. Возле которой все же не выдержала.

— А ты сам, зачем пришел? — поинтересовалась, уже будучи на первой ступени.

Так и замерла к нему спиной, крепко вцепившись свободной рукой в перила.

Это все нервы.

Ни к черту.

Сегодня — так особенно.

А Ильяс как не слышал меня.

— О чем разговаривали? — задал новый вопрос.

И вот тут меня бес в спину толкнул, не иначе, заставляя сказать то, чего бы я никогда не ляпнула в здравом уме.

Хотя о какой здравости может идти речь в присутствии Асатиани?

Давно потеряна.

Вот я и… ответила.

— О детях.

Внутри вообще разлилось странное предвкушение. Потом я себя наверняка поругаю, но сейчас… Я хотела слышать его эмоции. Именно так. Раз уж не вижу. Да и… есть в этом что-то такое… ощущать его эмпатически, на расстоянии, без прикосновений и взглядов.

— О детях?

Показалось, или Ильяс растерялся?

Голос прозвучал довольно сипло. Словно ему кто горло пережал.

— Ага, — произнесла с деланным безразличием. — Тенгиз попросил не слишком сильно баловать наших детей. Я согласилась.

— Согласилась? — а вот это определенно с нотками затаенной злости прозвучало.

— Ага, — повторила уже с весельем, возобновив подъем на второй этаж.

Внутри при этом все обмирало, то ли от собственной дерзости, то ли глупости. Не важно. Я просто хотела чувствовать его дальше. Любым доступным образом. Эгоистично, да, но он сам пришел, сам захотел узнать о прошедшем свидании. Все сам. А у меня сил не нашлось отказаться так сразу от этого кусочка счастья. Вот только ответом мне стали удаляющиеся шаги и легкий звон, оповещающий об открытии лифта.

Ильяс ушел.

Ну и… хорошо?

Глава 16

Ильяс

Нет, эта девчонка точно его с ума свести решила!

Как есть издевается!

И даже не скрывает этого.

Каждая нота ее слов пропитана насмешкой и вызовом.

Дразнит.

Искушает.

Показать ей все на деле.

В том числе и то, как дети делаются.

Чтоб уже начала думать, что говорит.

Вот Ильяс и ушел.

От греха подальше.

Чтоб не сорваться.

А то как представил…

Детей Ахалая подавай!

Ага, как же.

Только через его, Ильяса, труп.

Или лучше самого Тенгиза.

Чтоб наверняка в будущем без такого дерьма обошлось.

С другой стороны, чего это он?

Сам ведь днем решил, что не отступится, а теперь ушел вдруг.

Хотела проверить его на прочность? Испытать? Понять, насколько он серьезен в своих заявлениях и чувствах?

Пусть получает.

Он с удовольствием ей сейчас все на деле расскажет и покажет.

Сама напросилась!

Этери

Не знаю, на что рассчитывала, но точно не на то, что Ильяс уйдет. Вот так просто. Фактически сбежит. Раньше ведь постоянно делал все наперекор. И опять пришел, когда я ему сказала «нет».

Хотел убедиться, насколько я серьезна в своем выборе?

Видимо, убедился…

Ну да, беседы о детях с кем попало не ведут.

Но мог бы и не сдаваться так быстро!

Тут же мысленно отругала себя.

Я же как та собака на сене. Сперва отказалась от мужчины, а теперь жду от него непонятно чего.

— Стыдно, Этери, очень стыдно! — заметила уже вслух.

Но кто бы знал, как хотелось вернуться и догнать Асатиани, заверить, что не нужен мне никакой Тенгиз. Что в моем сердце с некоторых пор поселился совсем другой мужчина. Он. Что все остальные никогда не сравнятся с ним, да я и сравнивать не хочу. Поцелуя с Ахалая хватило. До сих пор на губах остался мерзкий привкус чужого дыхания. Пленкой несмываемой лег на них, не избавиться. Ни водой, ни пастой зубной, ничем. Не выходило, сколько ни терла щеткой и пальцами, стоя в ванной на втором уровне.

— Гадство, — ударила полотенцем по столешнице. — Гадство, гадство, гадство! — повторила еще несколько раз.

Еще бы это помогло…

В груди как давило, мешая полноценно дышать, так и продолжало. Совсем не становилось легче. Вот и продолжила истязать полотенце. Хотя больше хотелось головой о мрамор постучаться. Чтоб наверняка мозги расклинило, вернув в состоянии заводских установок. В тех настройках я хоть разбиралась и знала, как действовать, чтобы их сохранить. Теперь же…

Опять принялась бить тканью по камню.

— Ну же, уходи, уходи, уходи из моей головы! — причитала едва слышно.

Ни черта не помогало.

Только силы все зря растратила.

Вздохнула, выдохнула и сдалась. Откинула от себя полотенце и потянулась к крану, выключить до сих пор льющуюся воду.

Не дотянулась…

— Полегчало? — донеслось из-за спины, когда пальцы почти коснулись рычага.

Так неожиданно и близко, что я не сразу сообразила, кому принадлежал голос. Вот и… вдарила с разворота на рефлексах, как учил Дамир в свое время.

И тут же оказалась в плену рук и глаз Ильяса. Одна его ладонь жгла кожу на спине, прямо через слой ткани, а второй он аккуратно удерживал мое запястье.

— Ты? Вернулся... — растерялась.

Все также растерянно замерла в мужских объятиях.

— А ты, смотрю, ждала?

То ли вопрос, то ли утверждение, не поняла. Поняла одно — я безумно рада его видеть и чувствовать. И может быть, когда-нибудь я ему в этом обязательно признаюсь. Когда точно буду знать, что он не может повлиять на мой выбор.

— Если бы ждала, не била, — нашлась с первым попавшимся оправданием своей неуместной радости. — Зачем вернулся? — поинтересовалась следом, выбираясь из желанных рук.

Точнее попыталась. Ильяс не позволил, усилив хватку.

— А разве ты не этого хотела, когда бросала мне те глупые слова? — усмехнулся он.

Рука на моей талии ласково погладила поясницу.

— Если бы хотела, прямо сказала о таком, — ответила со всей гордостью, приняв самый независимый вид.

— Ты поэтому умывальник полотенцем избивала? Потому что не хотела? — уточнил он, бросив показательный взгляд на лежащее в стороне битое полотенце.

Очень опасные вопросы.

Которые не на шутку напугали.

И разозлили.

Что не могу не поддаваться нашей близости.

— Я не из-за тебя его избивала! Я просто била! — замялась под насмешливым взглядом Асатиани. — Живот болит, а таблетки закончились, — нашлась с первым попавшимся оправданием.

Вполне сносное вроде даже.

Или нет.

— Сходить в аптеку? — полюбопытствовал мужчина, улыбаясь все шире.

В черных, как ночь глазах, застыли смешинки. Аж самой улыбнуться в ответ захотелось.

Что он там говорил?

Не важно.

Пусть только продолжает улыбаться мне. И не уходит больше никуда. Никогда не бросает меня.

— Так что? — уточнил о чем-то Ильяс.

— Что? — переспросила, продолжая любоваться им и размышляя о том, какая же красивая у него улыбка.

И манящие губы.

— В аптеку нужно идти?

— В аптеку? — нахмурилась, пытаясь вернуть мозгу рабочую деятельность.

— За обезболивающим, — пояснил он участливо.

Вспомнила!

— Спасибо, я сама, — тут же отказалась.

И даже собралась исполнить обсуждаемое. Не вышло. Ильяс перехватил ровно в тот момент, как я взялась за ручку двери. Прижал собою со спины к деревянному полотну так, что не пошевелиться.

— Впрочем, я знаю и другой способ, как избавить тебя от боли, — прошептал на ухо. — Куда более приятный и не менее действенный. Уверен, ты оценишь.

— Я не твоя девушка, чтобы оценивать твои достоинства, — просипела, задыхаясь.

Что ж он какой горячий!

Аж дышать не возможно. До головокружения.

— Точно, — согласился со мной Асатиани. — Ты моя чужая невеста.

И пока я переваривала очередное его наглое заявление, отпустил мою ладонь и принялся задирать подол платья.

— Ильяс, ты что задумал? — напряглась тут же.

Дернулась в сторону, но на деле вышло только слабо трепыхнуться.

— Раздеваю тебя, — охотно пояснил Ильяс, легко удержав на месте.

Слишком охотно.

В голове настоящее пекло вспыхнуло. Еще жарче стало.

— Зачем? Не надо. Ильяс!

Вновь дернулась прочь, но бесполезно же.

— Надо, кошка. Мне надо. А значит, и ты будешь нуждаться в этом.

Что?

Он такое говорит…

И тут же забыла.

Об этих его словах.

Вообще обо всем.

В момент, когда его пальцы достигли края трусиков.

Дрожью отдалось в теле его прикосновение к запретному. И еще большей, когда мужские пальцы пробрались под тонкую ткань хлопка и принялись ласково водить туда-сюда, отчего у меня ноги стали подкашиваться.

Хорошо, Ильяс держал. А не то бы точно упала. Настолько ноги показались ватными.

— Ас…са…ти…ани, — выдохнула, цепляясь пальцами в дверное полотно, царапая его ногтями.

— Ммм? — послышалось над ухом.

— П-прек…ра…ти…

Хотела произнести это с твердой уверенностью, но вышло больше похоже на мольбу. Так ярко и приятно ощущались его действия. Порочно. Запретно. Нужно. Правильно…

Так правильно он водил своими пальцами у меня между ног.

До звезд в глазах.

Быстрее, медленнее и опять быстрее. Выводил мое удовольствие с каждой пройденной минутой на новый уровень.

На задворках сознания мелькала мысль о неправильности происходящего. О Тенгизе.

Думать…

Не получалось.

Вся моя суть сосредоточилась на его простых касаниях, которые стали самыми важными и нужными в это мгновение.

Пусть бы то не заканчивалось…

Никогда.

Когда так хорошо.

Просто идеально.

— Давай, кошка, кончи для меня.

Ни черта не поняла смысла его слов и вообще быстро позабыла о них. Ровно в момент, когда внизу живота будто что-то резко накалилось и взорвалось.

Из груди весь воздух разом вышибло. Вместе с продолжительным стоном. И тихим шепотом:

— Умничка. Вот так. Дыши глубже, кошка. Любимая моя. Хорошая моя. Незабываемая.

Так странно, простые слова, а по телу новая волна удовольствия прошлась от них. А может всё дело в продолжающихся ласках его пальцев, которые он так и не убрал из моих трусиков.

— Помни об этом, когда решишь отказать мне в следующий раз, и пойдешь гулять со своим женихом.

Вот зачем он так?

Вся расслабленность испарилась в одночасье. Вместе с его близостью. Теперь он стоял в двух шагах от меня, глядя с мрачной насмешкой.

Так и захотелось его послать.

Не сделала этого. Но лишь по причине того, что он вдруг поднес свои пальцы к лицу, и глубоко вдохнул. Продолжая все также смотреть мне в глаза.

Бог. Ты. Мой.

Что он творит?

Это же…

Это…

Недопустимо!

Он же ими…

А теперь…

Не нашла ничего лучше чем сбежать в спальню.

Показалось, расслышала смешок за спиной.

Или просто показалось.

Все мои мысли занимала картина того, как Ильяс вдыхал мой запах.

И от этого дышать становилось все сложнее.

Так неприлично, но так одновременно порочно он выглядел.

Будто и правда наслаждался этим.

Ненормальный!

И меня такой же делает.

Едва ли я теперь смогу о таком забыть. Самое страшное, от одного только воспоминания между ног опять начинало ныть. Моему телу явно все понравилось, и оно хотело еще.

Всевышний, этот мужчина меня с ума сведет. Не словами, так действиями.

И как мне теперь тому же Тенгизу в глаза смотреть?

После такого!

Стыд и срам!

А я — так вовсе испорченная!

Кажется, падать и правда ниже некуда. Все. Дно достигнуто.

И все из-за того, на кого вообще не должна была смотреть.

Никогда.

Глава 17

И кто сказал, что уговоры помогают принять реальность?

Со мной вот не сработало.

Даже душ не помог, куда я направилась сразу, как только поняла, что Ильяс точно на этот раз ушел. Сколько бы вода не лилась на голову, мыслей это не убавило. Чем больше изгоняла их из сознания, тем больше роились и множились.

Запретные. Порочные. Желанные.

Смывала с себя мужские прикосновения, а на деле представляла, как это делает сам Ильяс. Скользит ладонями по плечам, вдоль по рукам, обхватывает ладони, переплетает наши пальцы…

С губ срывается тихий выдох, теряется в шуме воды. Следом опускаются веки под тяжестью ощущений. Как если бы мужчина стоял за моей спиной.

Это не я, он ведет моими пальцами по шее вниз, вдоль ключицы к яремной ямке.

Не я — он обхватывает ладонью мою грудь, как совсем недавно, чуть сжимает и отпускает, чтобы переместиться ниже.

Не мои пальцы — его — ложатся туда, где все вновь горячо и необычайно влажно.

Мне очень стыдно и вместе с тем хорошо.

Хотя это в сотой доли не приносит того удовольствия, что я ощущала в объятиях Ильяса. Совсем не то. И хочется плакать от невыносимой потребности пойти, найти его и закончить начатое.

Конечно, ничего такого я не совершаю.

И сама себя ненавижу за слабость.

Потому что уже не понимаю, где правильно и хорошо, а где я действительно переступаю черту. Все больше кажется, что совершаю ошибку, делая выбор в пользу Тенгиза. И никакая логика собственного выбора не кажется оправданной. Но все равно остаюсь на месте. Медленно съезжаю по кафелю на пол, больше не чувствуя теплые струи воды. Слезы куда как горячее. Все текут и текут безостановочно по моим щекам. А мне представляется, что так утекает моя жизнь.

Не знаю, с чего меня так развезло, но остановиться не получалось.

Такой меня и застала Ирина.

Я не закрыла дверь.

— Этери? — удивилась она.

И тому, что дверь открыта, и моему виду.

Как же не вовремя...

— Вы разве не должны были приехать завтра? — уточнила, всхлипнув.

— У Дамира дела нарисовались внезапно, вот и пришлось вернуться пораньше, — пояснила Ира со вздохом, блокируя замок, взяла приготовленное мной полотенце и подошла ко мне ближе. — Выходи.

Не приказ, но сказано таким тоном, невозможно отмахнуться. Всхлипнув в очередной раз, смыла слезы и поднялась на дрожащие ноги, что затекли от долгого пребывания в неудобном положении.

— Стой смирно, — велела девушка, как только я переступила бортик душевой и оказалась рядом.

— Я сама, — отказалась от ее заботы, перехватив полотенце.

Ира спорить не стала, позволив мне самой обтереться и завернуться в махровую ткань.

— Что случилось? — поинтересовалась она хмуро. — Только не говори, что это из-за болей в животе, — добавила следом, пресекая мою попытку оправдаться подобным образом. — Ты столько таблеток глотаешь, что я не удивлюсь, если ты вообще ничего не чувствуешь с ними. Поэтому честно говори, что случилось, и чем я могу помочь.

А я так надеялась, что промолчит.

Вздохнула и отвернулась.

— Просто гормоны. Месячные заканчиваются, вот и кроет.

Судя по скепсису на лице стоящей рядом, она мне не поверила. И более того:

— С Ильясом поссорились?

— Причем здесь Ильяс? — напряглась тут же.

Всевышний, она ведь не знает?

Ведь не знает же?

Пусть не знает, пожалуйста!

Потому что, если знает она, то значит знает и Дамир. А если знает Дамир…

Они поэтому приехали на самом деле?

А вдруг Ильяс им все рассказал?

Так сказать, превентивные меры.

Ой, мамочка, можно я вернусь под души и утоплюсь в нем тогда лучше?

— Ну-у… — протянула Ира тем временем неожиданно смущенно.

Я аж позабыла о своих страхах, настолько странно было видеть ее такой неуверенной в себе.

— Понимаешь, — подняла глаза к потолку. — Я беспокоилась о тебе, — вздохнула и замолчала.

— И? — нетерпеливо подтолкнула я ее к продолжению.

— И… — протянула она, замявшись. — Я попросила Ильяса за тобой присмотреть, — выдала скороговоркой. — Прости, — вернула мне внимание. — Прости, пожалуйста. Я знаю, что у вас так не принято, но я беспокоилась. Никогда не видела, чтобы кто-то так страдал от месячных, побоялась, что тебе еще хуже может быть. Вот и… Если что, Дамиру не говорила, не волнуйся. Так что он ничего не знает, за это можешь быть спокойна.

Она еще много чего говорила, пока я вспоминала заявление Ильяса о том, что он соскучился. Чего на самом деле не было, получается? Пришел, потому что его попросили. Иначе бы не объявился на пороге пентхауса, как всю неделю до этого.

Обидно.

— Больше так не делай, — бросила я ей уже на ходу, через плечо.

Не попроси она Ильяса, не пришел бы он, не случилось бы тогда всех этих признаний и остального. Было бы как прежде. Проще и понятней. Без этой ноющей боли в груди.

— Этери… — донеслось виноватое в спину.

Проигнорировала.

Нет, не злилась.

Ни на Ирину, ни на Ильяса.

Если только на себя.

Да и то не злилась.

Хотелось просто лечь, закрыть глаза и хоть на миг забыть обо всем. Я почти исполнила задуманное, когда ко мне в комнату заявился брат. И первый же его вопрос, заданный суровым тоном, поверг в очередную панику.

— У нас кто-то был?

Черт!

— С чего ты взял? — решила оттянуть неизбежное и дать себе время придумать достойное оправдание.

— Ты еды наготовила на целую семью, — прищурился брат. — Кто приходил?

— Никто. Мне просто было скучно, и я решила скрасить одиночество за готовкой.

Хорошее оправдание.

По крайней мере, брат не нашелся к чему придраться в нем.

— Смотри мне, Этери, — пригрозил он. — Узнаю, что самодеятельностью занимаешься, матери сдам в тот же миг.

— Ты просто мечта, а не брат, — съязвила обиженно, а на ожидающий взгляд дополнила: — Возможно, заходил Ильяс, и я его покормила своей стряпней.

И, ох, зря я это сказал. Ох, зря. На Дамира смотреть страшно стало.

— Ты оставалась с Ильясом наедине? — уточнил он с виду спокойно, но в голосе так и проскальзывали металлические нотки.

— Он привез мне продукты, я решила отблагодарить его обедом, — оправдалась. — Ничего больше, честное слово.

И очень постаралась не думать обо всем сопутствующем.

— Продукты, значит? — уточнил многозначительно Дамир.

Я молча кивнула.

— Ты ведь понимаешь, что мне достаточно просмотреть записи с камер, чтобы убедиться в твоих словах?

Записи с камер?

С каких еще камер?

Внутри пентхауса?

Они есть?

Почему я о том не знала?!

Ой, мама…

Что теперь делать-то?

Это же, это…

Я убью Ильяса, честное слово!

Он-то уж точно про них знал!

Знал и не сказал. Еще и целоваться лез. И не только.

Да брат когда это все увидит, с нас обоих три шкуры сдерет. Ладно, не с обоих, только с Асатиани, меня просто запрет до самой свадьбы.

Но от этого не лучше!

В обморок что ли грохнуться?

Тем более, мое состояние сейчас очень к нему близко было.

Ведь Дамир и ответа дожидаться не стал, направился исполнять сказанное.

В проеме остановилась Ирина, с беспокойством глядя на меня.

— Все очень плохо, да? — только и поинтересовалась.

И на этот раз я не стала врать или уходить от ответа, согласно кивнув.

— Жди здесь, я все решу.

Ира ушла, и потянулись мои минуты томительного ожидания. Минуты две, не больше. Далее я не выдержала и отправилась вниз, в кабинет Дамира. Да и… какая разница, где тот меня прибить решит за свершенное? Да и вдруг у Иры правда получится сгладить ситуацию?

Надеюсь…

— Ты же не серьезно собрался просматривать камеры в стремлении уличить свою сестру непонятно в чем? — интересовалась девушка в момент моего приближения.

Остановилась неподалеку, чтобы никто не видел, но было хорошо слышно.

— По ее словам уличать ее не в чем, так что это просто для всеобщего спокойствия, — невозмутимо отозвался Дамир.

— То есть, серьезно, — постановила его жена. — Дамир, ты совсем охренел что ли?! — рявкнула следом.

Да так громко, что я вздрогнула. Ни разу до этого мгновения не слышала, чтобы она до такой степени повышала голос. Да еще срывалась на мат.

— Неужели ты настолько не доверяешь собственной сестре? Настолько не уважаешь ее?

— Причем здесь доверие и уважение? Я же не собираюсь подсматривать, как она переодевается. Я просто хочу убедиться, что Ильяс вел себя достойно, — привел очередным доводом Дамир.

Правда вышло не столь уверенно, как до этого.

— То есть, не только сестре, но и другу не доверяешь? Шикарно! А мне? Мне ты тоже не доверяешь? Тоже вечерами смотришь, что я делала дома и с кем? Да? Тоже?

— Не говори глупостей! — в голосе брата послышалась мрачность.

— Ага, все-таки сам признаешь, что это все глупость? — подловила его девушка.

Я даже восхитилась, как легко и играюче она это с ним провернула. Вот и Дамир оценил и не сразу нашелся с ответом.

— Она сказала, что ничего не было, значит ничего такого на записи я не увижу, не понимаю, что тебя так задевает.

— Действительно не понимаешь или не желаешь понимать? Слушай, а если у нас будет дочь, ты к ней вот так же будешь относиться? Знаешь, в таком случае, я лучше вообще не буду тебе детей рожать! Ни сыновей, ни дочерей! Потому что им нахрен не сдался такой отец!

Я даже рот неосознанно открыла, слушая ее речь. И позавидовала. Я бы так точно не смогла. Даже вполовину.

Неудивительно, что ответом на такую тираду стал громкий звон разбитого стекла о стену. Кое-кому явно не понравились последние слова жены.

Пожалуй, пора возвращаться обратно в комнату. Пока мне до кучи не прилетело. Уже за подслушивание.

— Значит так, — нисколько не прониклась вспышкой ярости мужа Ирина, — ты либо удаляешь все записи за выходные, не глядя, а затем вообще выключаешь все камеры, либо я сваливаю. А то сейчас ты за личной жизнью сестры подсматриваешь, завтра — за моей, послезавтра — еще за чьей-нибудь. А я не желаю ходить по дому, постоянно думая, а не видит ли мой муж, как я задницу себе чешу во время готовки.

Зажала рот ладошками, чтобы не засмеяться. Так ярко и смешно в моей голове нарисовалось обозначенное.

— И вообще не желаю жить с оглядкой на камеры и собственное поведение, — продолжала возмущаться Ирина. — Дома я хочу отдыхать, а не мучиться мыслями о том, что мой муж увидит сегодня вечером обо мне в записях. Так что удаляй записи и отключай камеры, Дамир. Сейчас же!

Дальнейшие минуты три в кабинете стояла тишина. Не знаю, что там происходило, но я решила больше не испытывать судьбу. Ушла обратно в комнату. Вовремя. Почти следом за мной туда вошла и Ира.

— Все, дыши глубже, записи удалены, камеры отныне отключены, — оповестила с мрачной усмешкой. — Но в следующий раз постарайся все же больше так не рисковать. Неизвестно, когда Дамир их вновь обратно подключит. А он подключит, не сомневайся. Перестраховщик хренов, — заворчала, но по-доброму с нотками любви и нежности.

А я…

Обняла ее.

Со всей переполняющей меня к ней благодарностью.

— Спасибо, — шепнула со слезами.

— Пожалуйста, — отозвалась девушка с улыбкой в голосе, обнимая в ответ. — Но давай ты в следующий раз будешь осторожнее, ладно? На Дамира я еще могу повлиять, а вот на остальную твою семью… сама знаешь. Едва ли меня вообще станут слушать.

Ну да, русская, не невинная, до свадьбы с Дамиром жить в одном доме начала. В глазах моей матери абсолютно падшая и недостойная избранница для ее сына. Мне же оставалось только мечтать о такой свободе выбора, как у нее.

— Ладно, побегу я, — отстранилась. — Меня Дамир в душе ждет.

Сперва сказала, затем ойкнула и виновато улыбнулась.

— Как же сложно с вашими законами, — вздохнула. — Ладно, побегу я, в общем. А ты отдыхай и ни о чем не волнуйся, — еще раз обняла меня и ушла.

В коридоре послышался щелчок закрывшейся двери в ванную комнату. Я же решила последовать совету — спать легла. Обо всем остальном потом подумаю, если придется.

Глава 18

“В субботу в девять”, — светилось на экране мобильного в разделе сообщений.

Уже пять дней.

И все эти дни я смотрела на эти слова и думала о том, что не хочу никуда ехать с Тенгизом. Все, чего мне хочется, сбежать и забыть все. Одной. Стереть прошлое и продолжить жить без его груза. Потому что это невыносимо. Невозможно так кого-то любить, когда и дышать удается с трудом, и от одной только мысли все нутро скручивает в потребности пойти и найти причину своего состояния, чтобы хоть на мгновение перестало снедать разум опостылевшее чувство безнадежности. Настолько необъятное, что позавчера я почти решилась. И наверняка бы совершила глупость, не приди Ирина в тот момент домой.

Она мне вообще в последнее время виделась настоящим ангелом-хранителем. А самое главное, я знала, что она догадывается обо всем, но молчит, за что я ей была вдвойне благодарна. Не готова я была обсуждать свои проблемы. Ни с кем. Да и чем она мне поможет? Ничем. Ей бы самой кто помог, с учетом, что наша с братом мать так и отказывается признавать ее частью нашей семьи.

Вот и от меня так же наверняка откажется…

Не только она.

И мой побег при таком раскладе выглядит куда привлекательней.

Ильяс сохранит свою жизнь.

Правда, наша семья и Тенгиза станут врагами.

Из-за меня.

Какой-то замкнутый круг, из которого не выбраться без потерь, сколько не ищи выхода.

Осталось только выбрать, что мне предпочтительней.

Хотя, о чем это я?

Я ведь сделала выбор.

И он самый правильный и безопасный из всех.

Был.

До недавнего времени.

Пока Асатиани не дал понять, что не откажется от меня.

А потом пропал…

Появился лишь раз, с братом заехал за какими-то документами и пообедать, но вел себя так, будто и не было ничего между нами, и не он мне сперва в любви признавался, а затем в ванной изводил своими ласками.

Передумал?

Всевышний, он меня с ума сведет скоро, вот точно!

И он, и Тенгиз.

Который прислал новое сообщение.

“Выходи”.

Вот так. И никому не интересно мое мнение. Просто делай, как сказали и улыбайся. Даже если настроение в ноль. И факт, что едем мы смотреть на работу кинолога, не добавлял радости. Еще меньше ее стало, когда, спустившись вниз, увидела не только Тенгиза, но и Ильяса. Захотелось вернуться обратно.

То есть, пропадал непонятно где всю неделю, а на встречу с Тенгизом явился, когда уже не ждала?

Нет, он точно надо мной издевается!

Еще и смотрит так… будто имеет на меня какие-то права!

Даже Тенгиз не так откровенно любуется. А этот…

Бесит меня!

Опять.

— Что ты здесь делаешь? — поинтересовалась требовательно у Ильяса, приблизившись к ним, и уставилась на него со всем недовольством.

— Твоя мать прознала о вашей с твоим женихом встрече и попросила меня составить вам компанию, — с виду безразлично пожал он плечами.

И когда эта женщина только успевает все контролировать так тщательно? Даже на расстоянии в полутысячи километров. Будто не где-то там, а за спиной стоит. Так и тянет обернуться, чтобы убедиться в том.

— Так скажи, что с нами, тебе не привыкать ей врать, — отозвалась я угрюмо.

Не готова я сегодня терпеть его рядом. Не после последних событий. Особенно, когда его взгляд так вызывающе скользил по моему телу, скрытому белым спортивным костюмом. Как бы давая понять, что будет уже вскоре. Вот только не будет ничего! Я о том позабочусь. Пусть идет туда, где пропадал все эти дни.

— Увы, я обещал ей фотоотчеты кидать каждые пять минут, — нахально развел руками Асатиани.

Так бы и…

Вдох-выдох, Этери, вдох…

— Так что едешь сегодня тоже со мной, — добавил еще радостней.

…выдох…

— С чего вдруг?

Мама же сама в прошлый раз дала добро на наше сближение, а сегодня обратный ход?

Что за тупость?

— Не ко мне претензии, договаривайся со своей матерью сама. Мне даны четкие указания быть рядом с тобой от и до все то время, что вы будете вместе.

— То есть потом я могу без тебя отправиться по делам? — уточнила.

— Нет. Одна ты теперь вообще больше никуда ходить не будешь, — ухмыльнулся Ильяс особенно довольно.

Руки непроизвольно сжались в кулаки.

Ну, мама…

Вот так удружила.

Так и захотелось ей всю правду рассказать о чувствах Ильяса.

Чтоб наверняка избавиться от его присутствия в моей жизни.

— Этери, — отвлек от кровожадных мыслей Тенгиз, тоже непонятно чему ухмыляющийся. — Поезжай. У нас с тобой будет полно времени на полигоне пообщаться. Приготовил тебе сюрприз, — подмигнул.

— Сюрприз? — заинтересовалась невольно.

Невольно шагнула за ним следом, когда он развернулся и направился к своему автомобилю.

— Да, — бросил он со смешком через плечо.

И вдруг резко остановился. Не ожидала ничего подобного, вот и врезалась ему в грудь, тут же оказавшись в мужских объятиях.

— Но ты о нем узнаешь позже, — шепнул на ушко.

Представила, как это выглядит в глазах Ильяса, и… не стала отстраняться. Еще и в футболку на его груди вцепилась. Белая ткань натянулась, обрисовав крепкие мышцы, которые я не забыла пальчиками погладить.

— Так нечестно, — заканючила. — Ну, Тенгиз, расскажи. Я же теперь с ума сойду от догадок.

Не соврала.

У меня при намеке на подарки всегда реакция сумасшедшая. Не успокоюсь, пока не получу или не выпытаю название презента. Это знают все родственники, поэтому давно избегают таких выходок. Тенгиз не знал. Ему же хуже. Мог бы и поинтересоваться, как я к сюрпризам отношусь. Или нет… Потому что в ответ послышался громкий смех. Мужские пальцы расцепили мои, сухие губы поцеловали, а затем Тенгиз отпустил меня и отстранился. И пока я зависала на такой неожиданности, скрылся в салоне.

Вот же…

Умный какой!

Мне ничего не оставалось, как сесть в машину Асатиани. Зато во всем этом был своеобразный плюс: я всю дорогу не думала о том, что нахожусь наедине с Ильясом, размышляя о затеянном для меня сюрпризе.

Что же такое задумал Ахалая?

Вся извелась, пока добирались до места назначения.

— Еще немного и из одежды выпрыгнешь, — прокомментировал мое нетерпение и ерзанье на сиденье Ильяс.

— Мечтай больше, — огрызнулась невольно.

Тут же прикусила язык.

Это я сказала?

Всевышний, да сколько же можно!

На удивление, Ильяс промолчал. Зато усмехнулся. Да так многообещающе и предвкушающе, чем заставил знатно нервничать.

Вот чего молчит?

Что задумал?

А то, что задумал,сомневаться не приходилось.

А впрочем, не важно!

Не собираюсь думать о нем!

Он обо мне целую неделю не вспоминал. Вот и я не буду!

Тут же подавилась последней мыслью. Ровно в тот момент, когда его правая рука легла мне на колено и двинулась вверх.

Какого…

— Ас-сатиани, — прошипела гневно, в шоке следя за тем, как наглые пальцы сжимаются вокруг бедра.

И в не меньшем шоке от того, как легко и быстро тело среагировало на такое незначительное проявление внимания. Дрожью, мурашками и тягучим ощущением внизу живота. Чтоб его!

Попыталась отлепить его от себя, но не вышло.

— Охренел, да? — уточнил Ильяс с весельем, ослабляя хватку и продвигаясь выше.

Схватилась за мужское запястье в попытке остановить наглую конечность.

— Да! — почти выкрикнула. — Руку убери, — потребовала, пытаясь повторно отцепить от себя обозначенное.

А то… приятно же, черт бы его побрал!

Этого самодовольного мерзавца!

— Зачем? Мне все нравится. Тебе, судя по реакции, тоже. Так зачем мне ее убирать? — снова сжал пальцы, ослабил, погладил, опять сжал.

Дыхание перехватило от тех ощущений, что патокой разлились во всем теле.

Точно издевается!

А я даже противопоставить ему ничего не могу.

— Ильяс, ты меня сейчас изрядно бесишь, чтоб ты знал, — призналась честно.

— Я знаю, — согласился он все с тем же весельем. — Зато теперь в твоей миленькой головке нет места никому, кроме меня.

Чего?

— Так ты не просто… а специально?..

У меня от такого поворота, слова все разом пропали.

Ничего не осталось, кроме возмущения и желания отомстить.

Вот я и… тоже схватила его. Сразу за пах.

Машина резко вильнула в сторону, но почти сразу выровнялась.

Ильяс шумно выдохнул, скрипнул зубами, крепче вцепившись в руль второй рукой.

— Продолжишь в том же духе, и мы сменим маршрут к ближайшему отелю, — предупредил.

Ага, так я ему и поверила.

— Не сменишь. Впереди едет Тенгиз, и он обязательно заметит твой маневр и поедет следом. А еще я буду громко кричать о том, что ты пытался меня украсть.

— Хорошая идея, — прохрипел он, когда я невольно сжала крепче ладонь.

Тут же убрала, конечно.

Может я и осмелилась на подобную дерзость чуть раньше, но сейчас, от его реакции, вмиг не по себе стало.

— Верни! — тут же потребовал Ильяс.

Уставилась на него во все глаза. И отрицательно покачала головой. Еще и к окошку ближе отодвинулась. От греха подальше. Смешно. Ведь мужская рука по-прежнему сжимала мое бедро, вселяя сумятицу в мысли и тело, которое с каждым движением его пальцев предавало все больше.

А ладонь продолжала медленно продвигаться выше к развилке бедер. И у меня уже не только сил, но и желания сопротивляться намечающемуся безумию становилось меньше.

— Мне продолжать? — ухмыльнулся Ильяс, бросив на меня не менее насмешливый взгляд.

Нет! Да!

— Сволочь!

— Еще какая, — легко согласился он со мной. — Так что, мне продолжать, или ты лучше свою ручку вернешь на место?

Мужские пальцы легли на развилку между бедер и резко надавили. Низ живота скрутило в невыносимой потребности продолжения. Ужасное ощущение и настолько же желанное.

— Мои руки обе на месте. В отличие от твоих, — выдохнула, невольно сжав ноги вместе.

Зря. Ощущения усилились в разы. В то время, как дышать удавалось откровенно с трудом. Я, честно, пыталась отвлечься, на прохожих, проезжих, дома, облака в небе, деревья по обочинам, на все, что только можно. Выходило… паршиво. Мягко говоря. Впервые в жизни мне хотелось по-настоящему выругаться. Потому что невозможно находиться рядом с Асатиани и оставаться равнодушной. Особенно, когда его руки так правильно и нужно гладят между ног. И два слоя ткани не в силах уменьшить чувствительность организма. Но лучше, конечно, когда вовсе без препятствий. Как тогда, в ванной.

— Пре-кра-ти, — почти мольба, сжимая ноги крепче в очередной бестолковой попытке прекратить его поползновения в мою сторону.

— Останови меня, — слышу без грамма на прежнюю наглость.

Голос тихий, хриплый, в глазах безграничная тьма…

— Смотри. На. Дорогу, — выдыхаю, сдаваясь. — А лучше остановись…

У меня будет причина сбежать от тебя…

Не останавливается. Не сбегаю. Наоборот. Глаза против воли закрываются, пока память воспроизводит ощущения прошлого, накладывая на настоящее.

— Шире.

Едва ли понимаю в должной степени, что Ильяс говорит, но послушно делаю, как велит. Так и быть, поругаю себя потом за очередную слабость. Да и к черту все! Не тогда, когда мужская рука пробирается под пояс спортивных штанов, а следом и в трусики.

Связь с реальностью утеряна окончательно. И все, что я могу — подаваться бедрами навстречу откровенным ласкам снова и снова, позабыв обо всем на свете, кроме примитивного желания тела.

Я и не знала, что голод может быть таким. Жадным. Искушающим. Иссушающим. Не только тело, но и душу. Оголяющим все нервные окончания. Когда достаточно одного прикосновения, чтобы сойти с ума. Потерять себя. Разбиться на осколки. Чтобы за тем сложиться в иную версию себя, для которой нет ничего неправильного, запретного, постыдного… Которая не только жаждет, но и смело сдается чужой власти. Для которой нет ничего естественней, чем происходящее. И нет нужды сдерживать рождающиеся в груди стоны. Они рвутся наружу вновь и вновь, разбивая тишину в салоне на множественные осколки, сверкающие под веками подобно самым ярким звездам. Вместе с рваным дыханием. Моего. Его. Нашего общего. Одного на двоих.

Нет, Ильяс не целует. Но дышит не менее шумно и рвано, что-то произносит, кажется, а может мне все кажется. Я не знаю. Ничего уже не знаю. Кроме того, что хочу, чтобы это продолжалось вечно. Не заканчивалось. Никогда.

— Ильяс…

Его имя срывается с губ постоянно. Чем дальше, тем чаще. Вместе с растущим внизу живота удовольствием. Оно растекается по венам, заполняет каждую частичку изможденного ласками организма. Растет. Накрывает с головой, подобно приливной волне. Топит в своей стихийной силе. Погружает на самое дно. И лишь на краю сознания горит огненным клеймом на сердце:

— Любимая.

Сейчас именно ею я и являюсь. Ощущаю всей душой. Связь. Ту самую, которую почувствовала в утро после выпускного. Когда поддалась разбуженному им влечению.

— Кончи для меня.

И меня кроет только с одних этих слов. Отправляя в полет, сотканный из истинного удовольствия. Я дрожу, но не от холода. Все мышцы сводит от напряжения, а затем резко расслабляет, делая их похожими на желе. Не сиди я, не уверена, что удержалась бы на ногах.

Мужские пальцы продолжают ласково и успокаивающе водить по влажным складкам еще довольно продолжительное время, пока я прихожу в себя. Перехватываю. Останавливаю. Разум вновь в себе, но тело продолжает жить своей жизнью, начиная вновь поддаваться заведенным не мной правилам.

— Хватит. Не здесь, — произношу непослушными губами, глубоко втягивая в себя воздух.

Не дышала ведь почти все то время, что длилась эта пытка удовольствия.

— Как скажешь, — выдыхает шумно рядом Ильяс. — Тем более, мы почти приехали.

Не слова — ледяной душ на мою голову…

Глава 19

Всевышний, что я творю?

Я окончательно потеряла разум из-за этого мужчины, что ли?

Чтобы вот так… прямо в машине, во время движения!

А Ильяс? Чем Ильяс думал, когда устраивал этот беспредел?

Тоже явно не мозгами.

А мне еще с Тенгизом общаться!

После такого…

Что хуже всего, я действительно не жалела.

В сознании вообще странная эйфория поселилась.

Словно мне многотонный груз с плеч сняли, подарив долгожданную легкость.

А ведь злилась на Асатиани!

Куда что делось?

И все из-за какого-то оргазма?

Так бывает?

Тогда почему после ванной не было таких ощущений?

Будто во мне что-то поменялось.

А перед Тенгизом все равно стыдно.

Когда выбралась из машины, даже взглянуть на него не смогла. Все время казалось, что он знает о произошедшем между мной и Ильясом. Иначе, чего так пристально разглядывает то и дело? Как впервые видит. Не думаю, что дело в моем облике. Белый спортивный костюм хоть и в обтяжку, но довольно скромен, да и хвост на затылке — не вот что-то особенное из причесок. Я даже не красилась сегодня. Только тон лица выровняла, чтобы скрыть недочеты кожи.

— Я останусь. Позвонить нужно, — донеслось в спину от Ильяса.

Сам он из машины, кстати, так и не выбрался. И вообще выглядел не очень. Напряженно смотрел перед собой, крепко сжимая руль и глубоко дыша.

Внутренне облегченно выдохнула. Не готова я сейчас была контактировать с Тенгизом в его присутствии. И без того начинала чувствовать себя премерзко.

Нет, нужно что-то решать, а то так просто невозможно уже.

— Идем, Этери, порадуемся тому, что на время мы можем быть предоставлены сами себе, — позвал меня Тенгиз.

Пошла. Что мне еще оставалось?

Хотя куда более предпочтительно было сесть за руль самой и уехать от них обоих.

Несмотря на выходной день на стадионе не было народа, кроме молодой девушки. Одетая в камуфляж, с собранными в высокий хвост темными волосами, она стояла на одном колене перед сидящей рядом овчаркой, и что-то ей тихонько приговаривала. Совсем недолго. И минуты не прошло, как собака вдруг сорвалась с места и понеслась на нас с громким лаем.

Едва удержала порыв развернуться и побежать, оставшись стоять на месте. Да и то благодаря крепко сжавшим мои плечи мужским рукам.

— Арес, фу! — громко скомандовал Тенгиз, когда расстояние между нами и псом осталось совсем ничего.

Как ни странно, последний послушался тут же. Уселся возле нас, глядя на стоящего за моей спиной в ожидании, радостно виляя хвостом.

Я прямо растерялась.

Потом вспомнила, что мы встречаемся здесь с его другом и удивляться перестала. Правда, под словом друг я подразумевала мужчину, а не девушку лет двадцати с небольшим. Она, к слову, уже выпрямилась и теперь смотрела на нас с заметным удивлением.

— Сидеть, — между тем дал новую команду овчарке Тенгиз.

И та вновь его послушалась.

Обернулась к своему спутнику, но тот на меня совсем не смотрел. Все его внимание было приковано к девушке. Смотрел неотрывно, не мигая, чуть прищурившись, склонив голову на бок. И чем дольше смотрел, тем больше мрачнел.

— Валентина, — произнес, наконец, почему-то недовольно.

То есть они знакомы…

Очень интересно.

Бывшая?

Принялась разглядывать девушку по-новой.

Высокая, стройная, подтянутая, явно не гнушается занятий спортом. Лицо запоминающееся, с чувственной улыбкой. Уверенная, сексуальная и знающая себе цену. У такой наверняка отбоя нет от мужчин. Так что не удивительно, если и Тенгиз повелся на нее в свое время.

— Не знал, что ты будешь здесь, — заметил последний.

И на этот раз в его голосе сквозило безразличие.

— Можешь сделать вид, что меня здесь нет, я не обижусь, — пожала плечами и улыбнулась та, кого назвали Валентиной.

Сжимающие мои плечи ладони напряглись. Всего на миг, но я успела уловить. Занятно.

— И прежде, чем ты начнешь задавать свои скучные вопросы про моего ненаглядного старшего братца, то, не волнуйся, он скоро будет. Опаздывает, вот и попросил вас встретить.

Мне кажется, или она намеренно провоцирует Тенгиза?

Притом, что вроде как ничего такого и не сказала.

Но ощущение недосказанности так и повисло в воздухе.

Любопытно, почему они расстались. Если встречались, конечно, как я думаю.

И Тенгиз молчит…

— Может уже представишь нас с твоей спутницей? — явно осталась недовольно Валентина мужским безразличием.

Ахалая за моей спиной тихонько вздохнул.

— Этери, знакомься, это Валентина — сестра владельца Ареса. Валентина — это Этери, — сделал паузу. — Моя невеста.

Только что веселое и приветливое выражение лица брюнетки заледенело. Она впилась в меня цепким взглядом, пройдясь с головы до ног и обратно.

— Слишком хороша для тебя, ахалай-махалай, — выдала по итогу с прежней насмешкой. — Ей бы кого получше.

Уставилась на нее во все глаза.

Ахалай-махалай?

Она реально посмела так исковеркать фамилию стоящего за моей спиной?

Отчаянная!

Тем удивительнее стал тот факт, что Тенгиз позволил ей это.

— Именно поэтому она со мной, — улыбнулся снисходительно. —Валентинка, — добавил совсем благодушно.

Точно что-то было…

Не зря девушку перекосило. А еще она явно собиралась ответить очередной колкостью, но на полигон вошли двое. Ильяс и незнакомый мне мужчина. Лет тридцати на вид, с короткой стрижкой, военной выправкой и в чёрной одежде. Именно к нему тут же сорвался с места Арес. Мужчина сделал пас рукой, и пес мигом успокоился, послушно посеменив рядом.

— Все живы? — поинтересовался незнакомец, подойдя ближе, глядя на Тенгиза с лукавой улыбкой.

— Ты сомневался? — выгнул бровь Ахалая.

— Немного. Все же вы вместе — это как бомба с отложенным таймером. Не знаешь точно, когда рванет.

— Все нормально, за девять лет твоя сестра, видимо, научилась, наконец, манерам и терпению, — заметил Тенгиз как бы между прочим.

На полигоне воцарилась тишина.

Сказанное было на грани грубости и очевидно, что задело девушку.

— Кто бы говорил про манеры, — процедила Валентина, но ответа дожидаться не стала, развернулась к брату. — Раз уж ты здесь, я пойду.

И вновь без ожиданий направилась на выход. Мне даже неловко стало за произошедшее. Так явно теперь в воздухе ощущалась накаленная атмосфера.

— Все, как всегда, — прокомментировал тот, чьего имени я пока не знала, проводив сестру задумчивым взглядом. — А еще, похоже, нас с вами сегодня не скоро представят такими темпами, — обратился ко мне. — Арсений, — протянул ладонь, которую я, чуть помедлив, все-таки пожала.

— Этери, — представилась ответно.

Арсений улыбнулся еще приветливей.

— А я знаю, — хитро прищурился. — Тенгиз много о вас рассказывал. А он, поверьте мне, мало о ком говорит. Как и вообще говорить не любит, — бросил насмешливый взгляд на находящегося за моей спиной.

Ну вот, теперь мне еще больше не по себе. С учетом, что взглядом я каждое мгновение тянулась к стоящему в стороне Ильясу. Который, к слову, смотрел исключительно вслед ушедшей девушке.

Прям почувствовала, как в мозгах все закипает.

Вот чего пялится?

Пойти за ней хочет?

Так понравилась?

С-с-с-араза!

Я так скоро и впрямь шипеть научусь.

— Сильная хватка, — заметил Арсений, руку которого я так и не отпустила.

Более того, сжала до предела собственных возможностей, аж костяшки пальцев побелели.

— Простите, — тут повинилась, разжав пальцы. — Я задумалась.

— Я даже догадываюсь, о ком, — хмыкнул мужчина. — Идем, познакомлю с Аресом и заодно расскажу тебе, откуда мы знакомы с Ахалая.

— Умеете вы заинтересовать девушку, — улыбнулась ответно.

— Ты, — поправил он меня.

— Арсений, — раздался за спиной предупреждающий голос Тенгиза.

— Да не буду я твои трусы перетряхивать. Со своим нижним бельем сам разбирайся, — отмахнулся от него хозяин Ареса. — Прошу, — отошел в сторону и махнул рукой в приглашающем жесте в сторону места, где пребывала Валентина, когда мы только пришли.

Туда и направилась.

А вот там…

— Спит еще что ли? — удивился мужчина, подходя к небольшой закрытой переноске темно-зеленого цвета.

Присел на корточки и заглянул внутрь, слегка постучав по крышке.

— Эй, просыпайся, соня, — произнес ласково.

Внутри кто-то закопошился. С моего места и высоты видно не было, но, подозревала, что это щенок. Так и оказалось. Как только Арсений открыл дверцу наружу выбрался, смешно переваливаясь на маленьких лапках, пушистый комочек черно-коричневого окраса.

— О, какое чудо, — умилилась, присев перед ним на колени. — Лапочка какой. Можно погладить? — посмотрела на Арсения.

Тот с улыбкой кивнул.

Естественно, я не бросилась тут же тискать щенка, сперва протянув руку, дав ее ему обнюхать. И лишь когда тот сам ткнулся мордой, позволила себе прикоснуться к нему самостоятельно.

— Такой мягкий и пушистый, — хихикнула, когда малыш лизнул мою ладонь своим шершавым языком. — Как зовут? — посмотрела на Арсения.

— Это Марс, — представил он мне щенка. — Из всего помета Ареса он больше всех похож на него по смекалке и поведению, то есть своенравный и очень хитрый хулиган-манипулятор. Прошлые владельцы не справились с его характером и вернули его нам обратно спустя два месяца. Тенгиз почему-то решил, что ты справишься. Как думаешь, справишься? — бросил на меня лукавый взгляд.

— Я? — искренне удивилась, обернувшись в сторону того, о ком упомянули.

Он об этом сюрпризе говорил?

Решил подарить мне собаку?

Серьезно?

Это же!

Боже, я об этом только мечтать всегда могла! А он взял и исполнил. Хотя до этого прямо сказал, что не жалует животных в доме. И все же… Захотелось подойти и обнять его. Или просто сказать спасибо. Но, увы, Тенгиз на нас не смотрел, занятый телефоном. Обидно…

Зато смотрел Ильяс. Через камеру на телефоне. Как поняла? Да просто в момент, когда я обернулась, послышался щелчок, оповещающий о съемке фотографии. Щеки буквально вспыхнули в первый миг. Потом вспомнила, что он обещал отправлять фотоотчеты моей матери и успокоилась. С другой стороны одно другому не мешает. Или мешает? Или… опять я не о том думаю! И все же поймала себя на мысли, что стараюсь не горбиться и поправляю волосы на плече.

Тьфу ты!

Начинаю думать, что правду говорят, от мужиков и правда одни проблемы!

Вот полностью согласна!

И не только от людей. От щенков в том числе. Потому что Марсу явно не понравилось, что я перестала его гладить, и он решил покусать за это мою ладонь.

— Ах, ты, маленький кусака, — укорила я его, отобрав руку. — Вообще не буду тебя за это гладить больше, — отвернулась.

Марс тут же запрыгал вокруг меня, принявшись звонко лаять.

— Хулиган и манипулятор, да? — рассмеялась, припомнив описание Арсения.

— Я предупредил, если что, — усмехнулся ответно мужчина.

— По-моему, ему просто хочется поиграть, — вернула внимание щенку.

— Так вперед, чего ждешь? — протянул мне Арсений небольшой синий мячик.

Марс, как его завидел, сразу насторожился, пристально следя за игрушкой. Хвост при этом ходил ходуном.

— Ну ладно, давай попробуем.

Я поднялась с колен и направилась в свободный центр поля.

— Лови, — скомандовала щенку, бросив игрушку вперед.

Постаралась не слишком далеко, а то вдруг потеряет из вида?

Не потерял.

И обратно притащил, обслюнявив тот по полной программе.

— Специально, да? — посмотрела на это дело со всем скепсисом.

Ко всему прочему он мне его и возвращаться отказался. Только я потянулась за мячом, как тот недовольно заворчал, отвернулся и отбежал. При этом прям видно было, что ждал, когда я за ним побегу.

Точно хулиган мелкий!

— Ну, погоди у меня, — не стала его разочаровывать.

Надо ли говорить, что к концу такой игры мой белый костюм оставался таким лишь на словах? И в то же время я уже давно так не веселилась и не отдыхала душой. Только в далеком детстве. Хотя и забрать щенка так сразу себе я и не решилась.

— Я сейчас живу у брата, не уверена, что он будет рад собаке в доме, особенно, если Марс что-нибудь сгрызет.

— Тем более, твоя мать на днях возвращается… — вставил как бы между прочим Ильяс.

Все хорошее настроение враз упало до отметки минус.

Нехорошо так думать, но маму я больше люблю на расстоянии.

К тому же, пока она вдали, проще делать вид, что все идет, как надо. А еще можно закрыться в комнате и забыться в сюжете какой-нибудь книжки. Теперь же начнутся походы по магазинам, друзьям, ужины с будущими родственниками, постоянное обсуждение свадьбы, а потом и она сама…

И я не хочу!

Глава 20

В машину к Ильясу садилась, как все еще ударенная тяжелым по голове. Даже не запомнила, как попрощалась со всеми. Очень хотелось остаться в текущем моменте, когда было не важно, где я и с кем, просто была.

Смотрела в окно и не видела ничего. Воображение рисовало будущую свадьбу, и с каждой картиной на душе чернело больше прежнего. Как я могла согласиться на такое? А теперь отказаться просто невозможно. Точнее, меня никто не услышит. Не после того, сколько уже всего было сделано и потрачено на организацию торжества.

— Этери… — донеслось взволнованное от Ильяса.

— Не надо, — перебила его глухим голосом.

По крайней мере, не сейчас.

Почему-то именно сейчас догнало понимание того, во что я себя втянула. Раньше не так ощущалось. А теперь…

Что я делаю?

Зачем?

Почему не позвоню папе и не попрошу все отменить?

С Дамиром же сработало. Он его поддержал. Вдруг бы и меня — тоже? Слабо верится, но все же. Да, так и сделаю. Приедем домой и наберу. А еще лучше сперва заручиться поддержкой самого Дамира. Если он, конечно, поддержит.

И почему я не родилась мужчиной?

Им намного проще. Они не зависимы от мнения. К ним прислушиваются. Считаются с мнением. Не сводят желания до уровня простого каприза.

А еще, будучи мужиком, я бы не оказалась в двусмысленной ситуации с Ильясом. Он бы даже не посмотрел в мою сторону. Как и Тенгиз. Я бы вообще сейчас не думала о замужестве, то есть женитьбе. Гуляла, готовилась к поступлению в университет, потом бы училась, пошла работать, и только через несколько лет сочеталась браком с избранницей.

Да, мужиком быть лучше.

Не ехала бы сейчас по кольцу выезда из города непонятно куда с Асатиани. И…

Стоп!

Какое еще кольцо загороднее?!

— Ильяс, что мы здесь делаем, куда едем? — резко пришла в себе и обернулась к мужчине.

Тот с безразличным видом смотрел исключительно перед собой и на мои вопросы никак не среагировал.

— Ильяс, — повторила с нажимом.

И опять молчание.

А я начала впадать в панику.

Что он задумал?

— Ильяс, что происходит? — потребовала ответа уже на повышенных тонах. — Куда мы едем?

— Туда, где нам никто не помешает.

— И куда это?

— Тебе мой ответ ничего не даст, к тому же не понравится, так что я, пожалуй, лучше промолчу.

— Нет уж, говори, как есть. Куда мы едем и зачем?

— Приедем, узнаешь. Тебе там понравится.

— А вот я не уверена, — сказала, как есть.

Мне уже не нравится.

— Останови машину, — потребовала следом.

Ильяс мрачно ухмыльнулся.

— Нет.

Нет?

— И почему же ты не хочешь остановиться?

— Допустим, я остановлю машину, и что будет дальше?

Что?

А я знаю?

— Домой пойду.

— И что дальше? Опять запрешься в своей комнате, будешь лежать, смотреть в потолок и плакать?

— Откуда ты?.. Ты что, следил за мной? По камере, да? Установил камеру в моей комнате? Ильяс! Ты нормальный вообще?

— Нет.

Гениальный ответ.

Я даже с собственным не нашлась так сразу.

— Останови! — повторила. — Останови эту чертову машину, Ильяс! — ударила ладонью по бардачку, когда он в очередной раз меня проигнорировал.

— Нет, — стало мне опять односложным и бесяче-спокойным ответом.

— Да, Ильяс, ты сейчас же остановишь машину и выпустишь меня. Я с тобой никуда не поеду.

— Говоришь так, будто у тебя есть выбор, — непонятно чему развеселился Асатиани.

Чем окончательно взбесил.

— Да что ты творишь, мать твою? — сорвалась на крик.

Бесполезно. Только больше развеселила мужчину. Ненадолго.

— То, что должен был сделать давным-давно, — ответил, посерьезнев, с мрачными нотками

— И что это? — напряглась.

Промолчал.

— Ильяс, — потребовала объяснений.

И снова молчание.

Вдох-выдох, вдох-выдох…

— Ильяс, — произнесла как можно спокойней, хотя терпение трещало по швам. — Объяснись нормально. Что ты делаешь?

— Краду тебя.

И так спокойно и безразлично это прозвучало, будто и впрямь ничего особенного не сделал. А у меня в голове так и запульсировало эхо подобным набатом: «Украл, он меня украл».

Воображение нарисовало будущие далеко не радужные перспективы его выходки.

Он нас погубил.

Он себя погубил!

Всевышний, это конец!

Как только нас найдут, Ильясу точно не жить, а мне… не важно! Это уже не будет иметь значения. Ведь рядом со мной больше не будет Его! Этого невыносимо нужного Ильяса Асатиани, который за короткий срок и без того всю душу мне вывернул, теперь же еще до кучи похитил.

Да чем он только думал, решаясь на такое?!

И как мне теперь быть?

— Ты с ума сошел, — схватилась за голову. — Ты сошел с ума.

Как и я, раз в душе радуюсь происходящему.

— Останови машину, — потребовала повторно. — Останови, Ильяс. Сейчас же!

Пока еще возможно все исправить без особых последствий.

— Я же сказал: “Нет”, — тоже повторил свой ранний ответ Ильяс. — Я не верну тебя, Этери. Ты останешься со мной.

— Точно спятил! — выдохнула единственно пришедшее на язык, обернувшись. — Мы не можем, не можем… — покачала головой.

— Кто сказал? Твои родители? Твой жених? Или ты? Та, кто еще недавно очень даже была согласна со мной на все, — усмехнулся Асатиани все так же мрачно. — Можешь не отвечать. Я и так знаю ответ. Ты моя, Этери. Смирись. Я тебя ему не отдам. Никому не отдам. А попробуешь бежать и вернуться… Ну, вот тогда и узнаешь, что будет.

Всевышний, это точно какой-то страшный сон, никак иначе!

Жаль, из него нельзя выбраться просто проснувшись.

Но я придумаю.

Я обязательно найду выход из сложившейся ситуации.

Нужно только хорошенько подумать и выждать правильный момент. Потому что как бы мне не хотелось поддаться этому безумию, не стоит забывать, какие последствия оно с собой принесет. Самые худшие, какие только можно вообразить.

А автомобиль все катил и катил дальше по трассе, увеличивая расстояние между нами и городом…

— Ильяс, это неправильно, так нельзя, — попыталась снова воззвать к благоразумию сидящего рядом.

— Я так не думаю. Если это неправильно, то что тогда вообще правильно в этой жизни? Скажи?

Хороший вопрос.

С однозначным ответом.

Который я оставила при себе.

Отвернулась к окну и сделала вид, что занята рассматриванием пейзажа за стеклом. Недолго. Почти сразу прикрыла глаза. Как только руки коснулась мужская. Внешней стороны ладони коснулись губы Ильяса. Враз уничтожив все выстраиваемые против него барьеры.

— Отец не простит, — прошептала, обернувшись к нему. — Он тебя уничтожит.

— Не имеет значения. Без тебя жизнь не лучше, — бросил он глухо.

— Со мной у тебя ее вообще так скоро не будет, — противопоставила, помолчала и добавила едва слышно, отвернувшись обратно к окну: — Не хочу тебя терять.

Со стороны водительского сидения послышался шумный выдох.

— Не потеряешь. Я обещаю. Просто… Верь в меня, Этери. Позволь мне доказать тебе, что мы можем быть вместе.

Из глаз потекли слезы.

— Я верю в тебя, — прошептала. — Мне просто страшно.

— Не бойся. Ты же смелая кошка. Моя кошка, — в голосе Ильяса послышалась улыбка.

Он опять поцеловал мою руку, которую так и не отпустил. Наоборот, положил наши сцепленные ладони на свое бедро. И я вдруг поняла, что этот миг стоит того, чтобы рискнуть. Стоит всего на свете. Миг, когда мы вместе, а он держит меня за руку, и между нами нет никаких преград.

— Обещай, что все будет хорошо, — попросила, прикрыв веки на мгновение.

— Обещаю. Все будет хорошо, любимая. Я с тобой.

Да. Ты со мной. Лучшего и пожелать нельзя. Надеюсь, и правда, не пожалею.

Всевышний, что я творю?..

Задавалась этим вопросом всю дорогу до пункта назначения.

А приехали мы… к закрытой лесной дороге. Остановились рядом с серебристой ладой приорой, возле которой нас ждал незнакомый мне мужчина. Высокий, одетый в простые джинсы и черную толстовку с капюшоном без каких-либо надписей и рисунков. Я не видела его лица со своего ракурса, но показалось, что он мне знаком. Хотя вполне возможно, что мне от страха уже все мерещится.

— Подожди пока здесь, — попросил Ильяс, выбираясь наружу.

Не стала спорить. Тем более, не долго пришлось ждать. Меньше пяти минут, пока мужчины о чем-то переговаривались, а затем обменялись ключами. Ильяс вернулся, открыл дверцу с моей стороны и протянул ладонь в приглашении.

— Ты уверен? — не могла не поинтересоваться.

— А ты? — вернул он мне мой же вопрос.

Нет.

Совсем.

Но вслух промолчала, просто молча подала ему свою ладонь. И почти сразу оказалась в крепких мужских объятиях.

— Все будет хорошо, не бойся.

Кивнула.

В конце концов, в одном он прав, бояться поздно, раз уж позволила себе поддаться его уговорам. Хотя отступить еще не поздно. Вот только… не хочу отступать. Будь, что будет. Зажмурилась и сделала первый шаг от машины.

Как на морскую глубину нырнула.

Всевышний, защити нас.

На нашего сообщника специально не смотрела. Не хотелось признать в нем кого-нибудь, чтобы потом нечаянно сдать. Так и дошла до приоры, в которую мне помог усесться все тот же Ильяс.

Не настолько удобно, как в автомобиле Асатиани, но выбирать не приходилось. В боковое зеркало заметила, как мужчины обменялись рукопожатиями, а затем разошлись. Ильяс уселся за руль рядом, завел двигатель, и я невольно скривилась.

— Придется потерпеть, — сообщил он сочувственно.

— Ерунда.

Не соврала даже. Да, эта машина не настолько удобна, и поездка иначе ощущается, но рядом со мной тот, с кем мне хорошо всегда и везде. Он один собой перекрывает любые неудобства. Особенно, когда его пальцы переплетаются с моими и ложатся на его ногу. Так интимно, но я не сопротивляюсь. Наоборот, впервые за последние дни расслабляюсь. Прикрываю глаза и откидываю голову на спинку.

— Можешь поспать, нам достаточно далеко ехать.

Тут же прихожу в себя.

— Насколько далеко? — уточняю настороженно.

— Часа два-три, — помолчал и добавил. — На этой колымаге, возможно, что и все четыре.

— Мы в соседнюю область, что ли, едем? — предполагаю.

— Я уже говорил, что ты не только красавица, но и умница у меня?

Вот же…

Подлиза!

— А я уже говорила, что ты меня иногда жутко бесишь? Причем, я даже не знаю, почему, — признаюсь.

Ильяс усмехается.

— Это мой самый главный врожденный талант, — подмигивает.

Улыбаюсь.

— Ты и правда иногда в самом деле невыносим, — качаю головой. — Но, кажется, мне и это в тебе нравится. Тоже.

И прям чувствую, как воздух вокруг становится легче, вместе с тем, как испаряются остатки напряжения в мужчине.

— Да? — тянет заинтересованно он. — А что еще во мне тебе нравится? — уточняет следом, крепче сжимая мою ладонь в своей.

И этот простой жест отдается в груди невероятным теплом.

— Твоя сдержанность и спокойствие. То, как ты в любой ситуации сохраняешь хладнокровие. Умение общаться одним взглядом. Нравится ощущение надежности рядом с тобой. Когда ты рядом, я чувствую себя смелой и решительной. Еще мне нравится твоя улыбка. У тебя в такие моменты появляются едва заметные ямочки. И мне каждый раз хочется к ним прикоснуться. Мне вообще постоянно хочется тебя касаться. А когда ты меня обнимаешь, я чувствую себя невероятно счастливой и нужной.

Сперва наговорила ему это все, потом вдруг смутилась. Ненадолго.

— Так и есть, кошка, ты мне очень нужна. Даже не представляешь, как сильно, — поднес мою руку к своим губам, оставив на пальцах невесомый поцелуй. — И ты тоже добавляешь мне смелости и решительности. Рядом с тобой, я чувствую, что готов мир перевернуть только бы ты была счастлива.

— Не надо мир, — качаю головой со слезами на глазах. — Он мне не нужен. Ты и есть мой мир.

Ну, вот. Сказала. И сама не ожидала, что это окажется так легко и просто. И что само признание принесет заметную легкость, подобно чувству эйфории.

— Ты не пожалеешь, Этери, что выбрала меня, клянусь.

— Я знаю, — снова улыбаюсь, не выдерживаю и подаюсь вперед, целуя мужчину в щеку. — Люблю тебя, — шепчу на ухо.

Дальше я снова откидываюсь на спинку и прикрываю глаза.

Мне так хорошо, как давно не было.

Вот и расслабляюсь, следуя раннему предложению Ильяса. Засыпаю. Мне все равно, куда мы едем. Главное, что он рядом. Остальное — не важно.

Глава 21

Когда я проснулась, за окном уже вовсю горел полдень.

Машина стояла на обочине, а Ильяса за рулем не было, а у меня под головой лежал его пиджак.

В первое мгновение очень испугалась. И лишь заметив в окне, как он что-то покупает у бабушек на дороге, расслабилась. Страх сменился интересом, а тот радостной улыбкой, когда вернувшийся мужчина положил мне на колени пакеты с ягодами и яблоками.

— Подумал, ты наверняка захочешь перекусить, как проснешься.

— Правильно подумал, — улыбнулась я ему, устраиваясь удобней в кресле.

Ильяс ответно улыбнулся и завел двигатель.

— За моим сидением, в кармане, есть бутылка с минералкой. Можешь попить, — предложил, продолжив наш путь.

— Спасибо, — тут же потянулась за обозначенным. — Долго еще? — поинтересовалась, откручивая крышку.

— Чуть больше часа, примерно. Можешь еще поспать.

— Нет, я уже выспалась, — покачала головой, принимаясь пить.

Правда почти сразу подавилась глотком.

— Дамир тебя уже потерял. Тенгиз тоже в курсе.

Ой, мамочки…

Что-то быстро они все.

Когда не надо.

— И что теперь?

— Ничего. Ты будешь есть и отдыхать, с остальным я сам разберусь.

Мне бы его уверенность.

Я весь дальнейший путь нервно оглядывалась в боковые зеркала в ожидании погони, пока Ильяс не выдержал.

Машина остановилась на обочине, ягоды и фрукты были отобраны властным движением и заброшены на заднее сидение, а сама я все с той же подачи оказалась пересажена к мужчине на колени.

— Ты что…

“...делаешь?” — закончила про себя.

Вслух не смогла произнести больше ни слова.

Губы Ильяса смяли мои в то же мгновение, заставив позабыть обо всем на свете. Одной рукой он удерживал меня за талию, во второй сжал мои волосы в кулак, не позволяя отстраниться или отвернуться. Да я и не пыталась. Обняла его ответно за плечи и просто растворилась в его близости.

Сперва фактически грубые касания приобрели легкость и мягкость. Рука в волосах ослабила хватку, а губы перестали жадно терзать мои, став более нежными и ласковыми.

— Ильяс, — выдохнула в перерыве и отстранилась.

Дышать удавалось с трудом. В груди пекло то ли от недостатка кислорода. То ли еще отчего-то. Не додумала. Как только мужчина вернулся к продолжению прерванного.

Новый поцелуй закружил голову пуще прежнего. Подарил легкость и забвение. Как если бы я выпила бокал шампанского. Лежащая на моей талии рука скользнула на живот, пальцы проникли под пояс спортивок. Хотела воспротивиться, но вместо слов получилось невнятное мычание. А потом мне стало все равно. Как только мужские пальцы добрались до трусиков и легли на мою плоть.

Кровь прилила к мозгам, буквально вскипятив их. Смущение и стыд принялись бороться с желанием получить больше. Ведь мы посреди дороги, у всех на виду, а он… он…

Так откровенно и открыто сводит с ума!

Озабоченный!

И из меня такую же делает.

Ведь вместо того, чтобы продолжить сопротивление и остановить намечающееся безумие, я шире раздвигаю ноги. Пальцы уже не просто ласково поглаживают, а опять проникают внутрь, как тогда, в ванной. Все глубже и глубже. Рождают внизу моего живота знакомое томление. И все, что я могу, подаваться навстречу этим движениям, растворяясь в волне резко накатившего удовольствия. И еще в одной. И еще. Пока в разуме не стало окончательно пусто, а внутри не взорвалось яркое солнце. Ослепило. Оглушило. Дезориентировало. На достаточно продолжительное время. Пришла в себя полулежа в руках Ильяса, а он ласково мне улыбался.

— Все, успокоилась? — переспросил, не скрывая насмешки.

Но у меня сейчас даже сил не было на нее реагировать.

— Угу, — прикрыла веки обратно.

Приятные волны все еще гуляли по телу, удерживая в своем плену, где нет никого кроме меня и любимого.

— Ну, поехали тогда.

Ильяс помог мне усесться ровнее и удобнее на нем, боком к нему, и из рук так и не выпустил.

— Ильяс? — напряглась, как только поняла, что он собрался вести машину в подобном положении, вместе со мной.

— Не ерзай, а то еще раз успокою, но уже иначе, — предупредил он.

И я тут же замерла.

Почему-то до меня только сейчас дошел факт того, что я не просто куда-то еду с ним наедине, а что нам и ночевать придется вместе! И…

Ой, мамочка…

Что я творю, что творю…

Нет, не жалею, но голову вновь поднимает страх.

Впервые в жизни я не знаю, чего ожидать от будущей ночевки.

Он ведь будет приставать.

Да?

Глупый вопрос.

Конечно, будет.

Раз уж украл и возвращать не собирается, а я и трогать себя позволила. Не один раз. И вообще…

Я готова к такому?

Наверное, больше да, чем нет.

Но все равно страшно.

В первый раз же больно. А вдруг я не смогу из-за этого расслабиться? И вообще не смогу. Ничего. Разочарую Ильяса. И ему не понравится быть со мной. Или…

— Не знаю, о чем ты думаешь, но заканчивай себя накручивать, кошка, — венул к настоящему веселый голос Асатиани. — А то начну подозревать, что я все-таки зря остановился.

— Не зря, — тут же поспешила я его заверить. — Просто… — замялась.

Так и не нашлась с объяснениями.

— Просто? — переспросил Ильяс, выгнув брови.

— Мы же будем вместе ночевать, да? — закусила губу от волнения.

Ильяс заулыбался.

— Несомненно, — кивнул.

И хоть смотрел он не на меня, а на дорогу, уверенно ведя автомобиль вперед, я была уверена, что он видит каждое изменение в моей мимике. Но и скрыть эмоции не получалось.

— И ты будешь приставать, да?

Улыбка на мужских губах стала явнее.

— А ты как хочешь?

Уже никак!

Его вопрос не просто смутил и заставил покраснеть, но и добавил градус моей неуверенности.

Ведь прекрасно знает, к чему я веду, и все равно… что? Издевается! Как есть издевается! Ну, ладно! Сам напросился!

Главное, самой не дать заднюю…

Развернулась к нему корпусом, прижавшись к его груди своей, и обняла за шею обеими руками. Глубоко вдохнула, зажмурилась и сказала то, чего бы в иной ситуации ни за что никому не сказала.

— Как я хочу? — прошептала на мужское ухо. — Хочу, как тогда, в наше первое с тобой утро. Проснуться в твоих объятиях, чтобы ты обнимал меня, крепко прижимая к себе. Кожа к коже. Хочу снова ощутить твои губы на моей спине. Твои руки на моем теле.

А вот для того, чтобы произнести дальнейшее, пришлось брать паузу. Но я смогла.

— Хочу, чтобы ты опять подмял меня под себя…

Машина резко затормозила. Я оказалась без слов пересажена на пассажирское кресло, после чего Ильяс выбрался наружу, громко хлопнув дверцей.

И наверное, мне должно быть безумно стыдно…

И на самом деле мне очень и очень стыдно за подобные откровения.

Но, к черту, оно того стоило!

Да простит меня Всевышний за такое поведение.

Ильяс

Дыши, Ильяс, дыши.

Вдох-выдох, вдох-выдох…

Снова и снова.

Пока в груди печь не перестанет, в висках стучать оглушающе громко, а в штанах болезненно давить стояк.

Твою мать!

Не ожидал он своей кошки такого. Совсем.

Надеялся всего лишь немного подразнить смущенную девушку, прекрасно ведь понял причину ее волнения, а получил такую ответку, что теперь не знал, куда себя деть.

Быстро сообразила, как отомстить можно…

Зараза!

И ведь не предъявить. Сам спровоцировал.

Из груди вырвался смешок. Ладонью провел по лицу, отгоняя от себя наваждение, вызванное ее напоминанием об их первом совместном утре. Он бы с удовольствием уже сейчас ее подмял под себя, прямо на дороге. Останавливало только, что у нее это первый раз, и что она — это она. Этери заслуживала лучшего первого раза, а не такого, мимоходом. Хотя прямо сейчас Ильяс близок тому, чтобы наплевать на все благородство и утащить свою наглую кошку на заднее сидение. И плевать на ее стыд и свидетелей.

Будет знать, как провоцировать!

— Ильяс…

Да, она непременно будет тихонечко стонать его имя. Поначалу. Потом обязательно кричать. Умолять не останавливаться. А он будет брать ее снова и снова, пока перед глазами не потемнеет и силы не закончатся.

— Ильяс…

На плечо легла девичья ладошка.

Не сразу мужчина понял, почему в звуках ее голоса, зовущего его по имени, сквозят виноватые нотки.

Настолько погрузился в эротические грезы, что банально отрешился от реальности. Видимо, надолго, раз даже Этери рискнула подойти к нему.

Прикрыл глаза, повторно принявшись дышать.

Раз — вдох. Два — выдох.

Ладонь на его плече сжалась крепче. А лучше бы сжимала болезненно пульсирующий в штанах член.

— Вернись в машину, — велел Ильяс.

Не настолько он успокоился, чтобы сейчас с ней нормально общаться. Голос и тот как чужой и будто прокуренный.

— Вернусь, — отозвалась тихонько Этери. — Как только и ты туда вернешься. Прости, я обещаю больше так не провоцировать.

На мужских губах расплылась предвкушающая усмешка. Ильяс перехватил тоненькое запястье, развернувшись и притянув Этери к себе вплотную. Шаг вперед и вот она прижимается к корпусу автомобиля, а он нависает сверху.

— Почему же, провоцируй, сколько хочешь, — шепнул на ушка, обводя его кончиком языка.

И снова улыбнулся, почувствовав дрожь на свое действие.

— Только не забывай, что все имеет свои последствия, — добавил, свободной рукой сжимая пышную грудь через три слоя тонкой ткани. — И раз уж тебе так хочется повтора того утра, оно у тебя будет. Сегодня вечером. И в этот раз я действительно не остановлюсь, кошка. А пока мы добираемся до пункта назначения, можешь смело попредставлять, как мой член будет ощущаться в тебе в эти мгновения.

Вот теперь отпустил. И отступил. Глядя на тяжело дышащую и смущенную девушку. Она было открыла рот что-то сказать, но так и не произнесла ни слова. Опустила взгляд. А после вовсе зажмурилась.

И снова Ильяс улыбался.

Действительно ведь представляет.

Зато теперь ее точно не волнуют страхи по поводу родительской мести.

— Поехали, — подтолкнул он любимую вперед.

Этери обошла машину, Ильяс уже привычным жестом открыл дверцу, помогая усесться внутрь. Правда уселась девушка не сразу, сперва обернулась и поцеловала его в щеку.

— Спасибо, — поблагодарила, прежде чем забраться внутрь салона.

Ильяс наклонился, пристегивая ее ремнем безопасности. На деле просто хотел продлить еще немного их близость.

— Доедем, еще раз меня так отблагодаришь, да? — шепнул, прежде чем отстраниться и выпрямиться.

На губах играла улыбка абсолютно счастливого идиота.

Если до этого он еще раздумывал, а не перегнул ли с похищением своей кошки, то теперь окончательно уверился, что нужно было сделать это давным давно.

Дальнейший путь прошел в уютной болтовне ни о чем.

Девушка расслабилась и теперь привычно радовалась мелочам, будь то простые деревья вдоль дороги или цветы. Один раз он даже остановился, чтобынабрать ей букет полевых ромашек, колокольчиков и васильков. И остаток дороги она с улыбкой то и дело утыкалась в них лицом и глубоко дышала.

Ильяс на это только головой качал. Такая смешная, милая и романтичная. Будто нереальная. Настоящая домашняя кошка. Мимо которой невозможно пройти, не умилившись.

Вот как такую отдать другому?

Только дурак на такое способен.

А Ильяс не дурак, свое счастье не упустит.

И пусть все горит синим пламенем за их спинами!

Глава 22

Этери

Место, куда мы приехали, оказалось мне незнакомым. Да и задремала я опять вскоре после того, как мы возобновили путь. И теперь даже приблизительно не могла понять, где находимся. Вокруг была трасса, по обе стороны от которой раскинулись луга и уводящая через них параллельная дорога. А Ильяс не спешил просвещать.

— Есть разница? — поинтересовался ответно, выбираясь из машины.

И я поняла, что нет. Мне все равно, куда мы едем, где будем жить, лишь бы он был рядом. Но меня волновало, что будет дальше.

— Пересидим в безопасном месте, как все уляжется, вернемся, — все-таки вставил он пояснением, помогая мне выбраться наружу.

— Вернемся? — растерялась. — А разве нам позволят?

— А с чего бы кому-то запрещать нам жить там, где мы хотим? — удивился Ильяс.

И то правда. Просто едва ли случайные встречи будут приносить радость.

Конечно же, мужчина легко уловил все мои метания. Приблизился и обнял, ухватил за подбородок, не позволяя отвернуться.

— Этери, я ведь уже говорил, все будет хорошо. Расслабься. Я все решу.

Улыбнулась.

Я знаю, что решит. Просто волнуюсь. За него. Как уже говорила, не хочу, чтобы с ним случилось что-нибудь плохое.

— Вот и умница, — оценил он мою покладистость, развернувшись в сторону перекрестка.

И я только сейчас заметила там неприметно стоящего в тени остановки человека. Фигурой напомнил прошлого нашего помощника, такой же массивный, широкоплечий и в капюшоне. Поняв, что мы его заметили, отлепился от стенки и пошел нам навстречу.

— Все в порядке? — уточнил Ильяс у него.

— Еще никто не понял, что вы пропали. Семья девочки занята внезапной забастовкой.

Ильяс криво ухмыльнулся, пока до меня доходило, что он не просто украл меня, а заранее готовился к сегодняшнему дню. Вот и сейчас заставил телефоны отдать его знакомому.

— А мы…

— Поедем дальше, конечно же.

И мы поехали. Сперва конечно дошли до остановки, за которой был припаркован на этот раз внедорожник.

— Это последняя наша остановка, — подбодрил Ильяс, помогая мне забраться внутрь.

А финалом нашего бегства стало какое-то село и симпатичный голубой домик с белыми ставнями. Как со старой открытки. И видно, что за ним ухаживают. Вокруг росли цветы и фруктовые деревья. В воздухе витали чудесные ароматы без примеси бензина от многочисленного транспорта. И мне внезапно понравилось. Здесь. Вдали от суеты. В тишине. Только я и Ильяс.

— Здесь здорово, — обернулась к нему с улыбкой. — Мне очень нравится, — прижалась к нему ближе.

— Учту на будущее, — отреагировал ответной ухмылкой Асатиани.

А затем вдруг поднял меня на руки.

— Ты чего? — обхватила по инерции его плечи.

— Раз уж мы и так нарушили все традиции, то, думаю, не будет ничего страшного, если позаимствуем чужую, — не совсем понятно объяснил он.

Не стала спорить, заинтригованная.

А потом мы подошли к порогу дома…

— Хм… Любимая, а достань из моего кармана ключи, пожалуйста.

Пришлось знатно извернуться, чтобы выполнить его просьбу, но я смогла. И почти не смутилась, когда руки задели мужской пах.

— Откроешь? — предложил следом.

И с этим спорить я не стала. Ильяс повернулся так, чтобы мне было удобнее действовать, и через минуту я уже снимала с двери отдельный массивный замок.

— Там еще один, — кивком указал на едва заметную скважину ниже.

Замок пришлось положить себе на колени, чтобы не мешался. А когда дверь была открыта, Ильяс распахнул ее, толкнув ногой.

— Ну вот, добро пожаловать, пока еще не в свой дом, но не волнуйся, я это скоро исправлю, — поцеловал меня в нос и ступил внутрь.

Тогда же до меня дошло, о какой традиции шла речь. Что он как невесту перенес меня через порог дома. Точнее, новоиспеченную жену.

— Скоро, — произнес Ильяс, поймав мой взгляд.

— Что скоро?

— Ты станешь моей официально. Если хочешь, можем до этого спать в разных комнатах.

— Ты же говорил…

— Я помню. Но это не значит, что твое мнение не учитывается.

Чуть не расплакалась.

— Мне иногда кажется, что ты нереален, и я тебя себе выдумала, — улыбнулась растерянно со слезами на глазах.

— Почему? — тут же уловил изменения в моих эмоциях мужчина и помрачнел, замерев на месте. — Чего ты опять себе надумала? — уточнил совсем мрачно.

— Ничего, — поспешила успокоить своего мужчину. — Просто ты идеален, — прошептала, потянувшись вперед, чтобы поцеловать его. — Самый лучший и любимый, — добавила, прижимаясь губами к его.

Ильяс шумно выдохнул.

— А давай ты не будешь так делать? — попросил с долей отчаяния.

Чем вызвал на моем лице новую улыбку.

— Почему? — уточнила едва слышно, продолжая целовать.

Снова и снова. Просто не могла остановиться. Не теперь, когда мы далеко от моей семьи, и они больше не имеют влияния на мой выбор. Я свободна. Наконец за много лет я вольна делать, что хочу, с кем хочу и как хочу. Пьянящее чувство. Которому я даже не думала сопротивляться.

— Я хочу. Тебя, — произнесла честно и открыто.

Мне больше не страшно в этом признаться. Ни перед ним, ни перед собой. Ильяс Асатиани слишком важен для меня, чтобы это скрывать.

На мои слова он повторно выдохнул. Руки вокруг меня сжались крепче.

— Давай ты мне повторишь это несколько позже, родная, ладно? — прохрипел. — Для начала нам нужно тебя покормить. Насколько знаю, в доме есть ванна и душ. Освежиться тоже не помешает.

Вот тут я смутилась.

Совсем не подумала об элементарном. А ведь и в туалет не мешает сходить после долгой дороги. И вообще…

— Тогда ты иди в душ, а я приготовлю нам ужин.

— Ну уж нет, — отрицательно покачал головой Ильяс. — В душ мы пойдем вместе. Тем более, ужин нас и так должен дожидаться.

— Ты все предусмотрел, да?

— Постарался максимально учесть все, да. Раз уж тебе придется некоторое время жить вдали от цивилизации, постарался, чтобы оно прошло с комфортом.

И он еще удивляется, почему я считаю его идеальным?!

Вот кто бы еще обо мне так позаботился?

Даже родители и те меньше думали о моем комфорте.

Поэтому подалась вперед, оставляя на уже едва колючей щеке поцелуй.

Внутри домик оказался более просторным, чем мне казалось. Здесь даже была отдельная спальня. И ванная комната с туалетом. Просто, без излишков, но опрятно и чисто. На окнах кружевные занавески, под ногами пестрят ковровые дорожки, даже на диване и столах какие-то кружавчики. И все это смешивалось с современной техникой. На настенном телевизоре тоже они были!

— Кто бы здесь ни жил, он явно любит вязание, — хмыкнула.

— Постараемся ничего не испортить, — поддержал меня смешком Ильяс.

Мы прошли общую комнату кухня-столовая-гостиная, Ильяс толкнул малозаметную дверь, настолько она сливалась с обстановкой, и мы оказались в небольшом помещении, отделанном белым кафелем. Маленькое пространство заполняла вместительная ванна и умывальник. А вот сам унитаз находился за еще одной дверцей.

Ильяс аккуратно поставил меня на пол, затем шагнул в сторону.

— Сейчас воду настрою, — предупредил.

Я согласно кивнула, пристально наблюдая за тем, как он, отвернувшись, включает душ.

А еще враз лишилась всей своей смелости.

Самой от себя смешно, но вдруг стало опять страшно. Как оно все пройдет?

Сердце в груди забилось подобно пойманной птице.

Может отказаться, пока не поздно?

Ильяс же сказал, что подождет, если мне нужно время. И я точно знаю, что сдержит свое слово. А значит и мне нужно держать свое. Да и решила ведь все. Но просто… страшно, и все тут.

Ильяс обернулся.

Сердце ускорило свой ритм.

Нет, я не откажусь.

Не тогда, когда он смотрит на меня с таким пониманием и нежностью. С ожиданием, мягко улыбаясь, протягивает мне свою ладонь в приглашении. Чуть помедлив, вложила в нее свою.

— Сейчас мы просто помоемся, — сообщил.

Внутренне все-таки облегченно выдохнула.

Да, я знатная трусиха. И жутко неуверенная во всем. Но я постараюсь этого не показать ему. Пусть он и без того догадывается о моих метаниях.

— Позволишь самому тебя раздеть? — задал Ильяс новый вопрос.

Согласно кивнула. Хотела еще вслух добавить то же, но голос позорно отказал повиноваться. И все, что я могла, просто стоять и смотреть в любимые глаза.

В них столько невыраженного восхищения, будто я и впрямь самая красивая и лучшая во всем мире. И от этого так тепло и хорошо, что когда молния на олимпийке начинает ползти вниз, я больше не задумываюсь о том, нужно ли мне это все.

Нужно. Он нужен. Больше всего на свете. И пусть мне потом гореть в адском котле за это, оно того стоит!

Ильяс стоит.

А раз так…

Я постараюсь стать достойной его любви.

Глава 23

Ильяс

Стоит, дрожит, смотрит на него взглядом затравленной лани. И вместе с тем в глубине ледяных озер светится решимость. Сжатые в кулачки ладошки тоже прямо заявляют, что отступать их обладательница не намерена. Как и сам Ильяс. Не тогда, когда в памяти грохочут ее недавние слова.

“Я хочу. Тебя”, — сказала она.

Всю выдержку вдребезги разбила этими тремя словами. Разнесла по венам такое бешеное желание, которое больше не получалось контролировать, как ни старался. И пока Ильяс тянул молнию на ее спортивной кофте вниз, поймал себя на том, что руки-то дрожат.

Спрашивается, с чего вдруг? Ведь касался уже своей кошки. И не раз. Но тогда он это делал с желанием наказать, постоянно одергивая себя, не позволяя разойтись в своих действиях, когда как сегодня он наконец сделает свою кошку по-настоящему его.

Белоснежная ткань скользит с хрупких плеч, падает к их ногам. Но оба не смотрят. Исключительно глаза в глаза. Даже когда он берется за не менее белоснежный топ и тянет его вверх, ведя пальцами по обнажающейся коже, все равно продолжает смотреть лишь в них. Ему важно видеть, как страх сменяется желанием. Оно медленно, но верно разгорается в девушке, затмевая все лишние мысли.

Большие пальцы задевают затянутую в спортивный лиф грудь…

Дрожь пробивает хрупкое тело, да и сам Ильяс едва держится, чтобы не наброситься на нее. Но взгляд опускает ниже. Слишком дерзко выпирают соски через тонкую ткань, чтобы их игнорировать. Не выдерживает и подается вперед, касаясь губами каждого поочередно. Вбирает в рот прямо так, через хлопчатый слой, чуть прикусывает, посасывает. Этери дрожит сильнее.

— Ильяс… — выдыхает, с силой сжимая его плечи, выгибается вперед, подставляя грудь дальнейшей ласке.

Мужчина не отказывается. Наоборот, усаживается на край ванны и привлекает ее к себе ближе. Очень старается быть осторожным и не спешить, но руки с каждым мгновением все крепче сжимают девичью талию, а губы скользят выше, к шее. Вместе с тем пальцы подхватывают край лифа и тянут вверх, высвобождая полную грудь из своего плена. Клочок ткани также летит куда-то в сторону.

Оба не следят. Опять смотрят друг другу в глаза, тяжело дыша.

— Душ, — напомнил Ильяс.

Хотя никакого душа не хотелось. Хотелось уже наконец раздеть свою кошку, уложить на лопатки и войти в нее сразу на всю длину. И если бы не ее девственность, так бы и сделал уже давно. Но приходилось сдерживаться.

— Ты меня не до конца раздел, — тихонько отозвалась Этери на его напоминание.

И вот как тут удержаться?

Когда девушка открыто требует продолжать.

Вот и он не стал.

Ухватился пальцами за край штанов и потянул вниз. Сразу вместе с трусиками. Опускаясь перед ней на колени.

Если боги и впрямь существуют, то его кошка точна одна из них.

С самыми совершенными формами тела, которые ему только доводилось видеть.

— Идеальная, — признается шепотом, целуя дрожащий животик.

— Ильяс…

И будь он проклят!

Его имя в ее устах подобно самой прекрасной музыке.

— Скажи еще, — просит, продолжая целовать зону вокруг пупка.

— Ильяс, — послушно повторяет она.

Его ладони движутся вверх по стройным ногам, слегка давят на кожу, усиливая ощущения. И так до самых бедер. Пока губами он вновь принимается терзать соски.

Сладкая, какая же она сладкая.

Как спелая вишня.

Не хватает капель воды для эстетики…

Черт его знает, с чего ему в голову шмаляет подобная мысль, но он тут же ее исполняет. Садится обратно на бортик, откидывается назад и погружается в уже неплохо набранную в ванную воду, утягивая за собой и свою кошку.

В первое мгновение она ахает от неожиданности, упираясь ладошками ему в грудь, но послушно укладывается сверху удобнее.

— Ты в одежде, — выдыхает немного растерянно.

Ильяс улыбается.

— Так раздень меня, кошка, — предлагает в открытом вызове.

В льдистом взоре мелькает смущение, но Этери не поддается ему. Усевшись удобнее, она, закусив губу, принимается расстегивать маленькие пуговички на его рубашке. Ильяс не торопит. Медленно продолжает водить ладонями по изгибам аппетитного тела.

Девушка на нем, жаждущая этого не меньше его самого, о большем он и мечтать не мог. Пальчики касаются живота, тянут рубашку из пояса брюк наружу, ягодицами Этери елозит по его члену, и приходится сцепить зубы, чтобы не выдать того, чего она не заметила. Как подвела его к опасной грани. Но манжеты Ильяс расстегивает сам, чтобы ускорить процесс его раздевания. Чуть приподнимается и также помогает снять рубашку полностью. Так и остается в сидячем положении.

— Брюки пока не трогай. Не уверен, что в ином случае смогу долго сдерживаться.

На девичьих щечках от его признания все-таки опять расцветает румянец смущения, вызвав улыбку у него.

Все-таки его кошка — удивительно трогательная девушка!

Которую хотелось ласкать снова и снова. Он и не стал отказывать себе в желании. Руки вернулись к изучению стройных изгибов, губы к сладкой груди, собирая каждую оставшуюся на нежной коже каплю воды. К моменту, когда его пальцы достигли самой горячей точки на ее теле, она уже сама подавалась бедрами навстречу, потираясь об его член все сильнее. Хрупкие пальчики впились в кожу на его груди, оставляя следы, когда он погрузил сразу два пальца внутрь нее. Красивые глаза прикрылись от удовольствия, сама Этери прогнулась в спине. Пальцы ускорили темп и глубину проникновения, выбивая громкие стоны из женской груди. Настоящей музыкой зазвучали они, разбавленные шумом льющейся воды.

— Красивая, — шепнул Ильяс в тонкую шейку, опалив дыханием чувствительную кожу, отчего девушка заметно вздрогнула. — Самая красивая девочка, — повторил, ведя кончиком носа вверх вниз, впитывая в себя любимый запах. — Моя девочка.

Его, да.

Только его.

Никому не отдаст свое сокровище.

Не позволит отнять.

Только через его, Ильяса, труп ее заберет кто-то у него.

— Ильяс…

Да, кошка, да, именно он и никто кроме.

— Громче, — выдохнул Ильяс. — Давай, родная, покажи мне, как тебе нравится.

А самого уже трясет от желания.

Ему нужно срочно оказаться в ней, пока еще может себя хоть как-то контролировать.

Женские стоны лишь подстегивают поскорее избавиться от брюк. Что очень сложно сделать в текущем положении, да еще одной рукой.

Нахрен!

Нужно было сперва самому раздеться, а уже потом тащить ее в воду, в тесное пространство ванны. Теперь же…

Ильяс замер. Тяжело дыша, прикрыв глаза, он искренне старался найти в себе силы для того, что собирался сделать.

— Ильяс? — выдохнула Этери, поняв, что он остановился.

— Нам нужно перейти в спальню, — кое-как выдавил мужчина из себя. — Здесь тебе будет не удобно.

Ему-то самому все равно.

Этери тихонько выдохнула. Ноготки впились в беззащитную грудь. Но она согласно кивнула.

— Ладно.

И эта ее покладистость напрочь смела все барьеры сдержанности.

Будь он зверем, непременно зарычал бы.

А так пришлось только крепче сцеплять зубы, выбираться из ванной и тащить свою кошку в постель, путь до которой прошел в густом тумане. Он просто понял, что они на кровати, когда девушка оказалась лежащей на спине под ним. Пришлось искать в себе еще немного выдержки, чтобы избавиться от лишней одежды. И все это время Этери пристально наблюдала за его действия.

Лежа на краю постели, с раздвинутыми для него ножками, она выглядела просто изумительно. Порок и невинность, запретная и доступная — все это она. Его кошка.

Он склонился над ней, неспешно целуя в губы. Этери напряглась, приготовившись к тому, что неизбежно вскоре случиться. Но не прямо сейчас.

— Расслабься, — шепнул Ильяс. — Не думай о боли.

Продолжил целовать. Долго, медленно, пока из ее головы не исчез страх. Но даже тогда не спешил. Целовал везде, где дотягивался, пока пальцы вернулись к прежним ласкам. Скользили между ног девушки, раскрывая, проникая, возвращая ее к прежнему состоянию зависимости от его близости. До тех пор, пока она окончательно не забылась. Ладошками хваталась за его плечи, все отчетливей подавалась навстречу, сводя с ума своей отзывчивостью и чувственностью.

— Давай, кошка, кончи для меня, — прошептал Ильяс, сгибая пальцы, усиливая ощущения.

Поймал губами стон, чувствуя, как девушка напряглась в преддверии оргазма. И это лучшее зрелище, что доводилось видеть Ильясу. Лучше него только самому оказаться в ней. Тугой, тесной и горячей.

— Прости, — прохрипел он, делая последний рывок.

Этери ожидаемо сжалась, пальчики до боли вцепились ему в плечи. Наверняка останутся следы, но плевать. Собственные неудобства волновали Ильяса меньше всего. Важнее было, что это он причинил своей кошке боль. Вот и замер, не зная, как быть дальше: продолжать или остановиться. Останавливаться не хотелось, но делать любимой женщине больнее, чем уже есть — хотелось еще меньше.

— Все. В. Порядке, — выдохнула она через паузу. — Продолжай, пожалуйста.

Ильяс с шумом втянул в себя воздух.

— Люблю тебя, — поцеловал в губы.

Пальцы легли на клитор, выводя круги, вновь распаляя девичье желание. И лишь когда его кошка вновь стала под ним извиваться, тихонечко постанывая, возобновил движения.

Перед глазами давно мутная пелена повисла. Едва ли у него получалось нормально соображать. И чем больше погружался в податливое тело, чем ярче становился отклик того, тем меньше получалось контролировать свои действия. Хотелось просто закрыть глаза и вбиваться в женскую плоть как можно глубже и быстрее. До тех пор, пока их обоих не скрутит в сильнейшем из оргазмов.

Его. Только его. Теперь уже точно.

Глава 24

Этери

Утро нового дня началось с появлением чужака. Незнакомый мужской голос ворвался в сонное сознание, заставив в первое мгновение захлебнуться паникой. Она атаковала сознание осколочной гранатой. Уселась на кровати, с напряжением глядя на закрытую дверь, за которой по-прежнему шел неспешный разговор. Слов было не разобрать, но интонации вроде спокойные. Хотя саму меня это никак не успокаивало. Все время казалось, что сейчас войдет кто-то из братьев и заберет меня отсюда. Аж затошнило от подобного видения.

Бежать!

Точно, нужно бежать!

Балетки мои здесь, одежда… так и быть одеяло вполне за нее сойдет. А там… мало ли с кем Ильяс остановился в этом домике.

Точно!

Идеальный план!

Тем и занялась.

Слезла с кровати, обернулась одеялом и пошла к окну. Я уже отодвинула занавески и схватилась за горшок с цветком, когда дверь за спиной все-таки распахнулась, являя на ее пороге мужскую фигуру.

Не успела…

Паника окончательно затмила разум, и я, больше не думая ни о чем, запустила горшок в явившегося за мной. Попала или нет, рассматривать не стала, тут же рванув на себя закрытые ставни. Хлипкие к слову ставни. Распахнулись без особых усилий с моей стороны, и я буквально рыбкой нырнула в образовавшийся проем. Да так и зависла где-то посередке, удерживаемая сильной мужской рукой за одеяло на спине. Голова на улице, задница в помещении.

— Далеко собралась, кошка моя любимая? — послышался сзади насмешливый голос Ильяса.

Он отпустил одеяло, но лишь для того, чтобы стащить его с меня, пока я переживала новое откровение, в котором я на волне паники чуть не ушибла горшком собственного парня.

Мне точно нужно курс успокоительного пропить.

А то не ровен час и правда кого-нибудь прибью так.

Но то все про себя.

А вот вслух…

— Воздухом подышать? — предположила в качестве ответа.

И очень постаралась не задумываться над тем, какой вид сейчас открывается Ильясу, пока я свисаю с подоконника попой кверху. А он:

— Ммм… — протянул, принявшись ласково поглаживать меня за торчащие в окне ягодицы. — Хорошая идея. Но почему через окно?

Хороший вопрос…

Как и прикосновения.

Такие постыдные, но желанные.

— Ну, я же кошка. Гуляю сама по себе, где хочу, когда хочу и как хочу, — выдохнула в качестве оправдания, пока внизу живота начинало ощутимо приятно тянуть.

— Пожалуй, что так, — согласился Асатиани, едва осязаемо пробегая пальцами вдоль плоти. — Но, к сожалению, я вынужден притормозить твою диверсионную деятельность, родная. Ты же еще даже не завтракала у меня. Да и я… тоже голоден, — закончил хрипло.

Почти уверена, что совсем не обычную еду он имеет в виду.

И это так… горячо и пошло. В одночасье вскипятило мою кровь осознание того, что он намеревается воспользоваться ситуацией по полной программе. Я даже не нашла в себе смелости сообщить ему о том, что у меня немного саднит между ног. Не тогда, когда он так бессовестно принимается уже не просто гладить, а ласкать полнее.

— Ильяс, ты не мог бы…

Окончание вынужденно проглотила, когда его пальцы надавили и проникли внутрь тела. Невольно сжалась в ожидании боли, которой… не последовало. Но Ильяс заметил мое напряжение, остановился.

— Больно?

Отрицательно помотала головой.

— Нет, — добавила вслух. — Продолжай, пожалуйста. Мне… приятно.

И уже не важно, что я тут наполовину в окне торчу. Все равно оно выходит на задний двор и огород, никто не видит.

— Как скажешь, родная, — прохрипел Ильяс, возобновив движения пальцев.

Сперва неспешные и осторожные, затем более резкие и глубокие. Вот только это совсем не то.

— Ильяс…

— Сейчас, кошка, сейчас.

Я оказалась поставлена на ноги и развернута лицом к мужчине. В черных глазах пылала ничем неприкрытая жажда. Да, теперь я знала название этому взгляду, что так часто ловила на себе. Знала и тоже жаждала. Именно поэтому сама первая потянулась к нему, обняла за плечи, притянув ближе к себе. И тут же оказалась стиснута в крепких объятиях, а на губы обрушился жадный поцелуй. Мужские руки подхватили под бедра, усадили обратно на подоконник, провели по ногам ниже, вынудив обхватить их обладателя за талию. Еще один головокружительный поцелуй, а затем я со стоном выгнулась от резкого толчка. Небольшая боль опять пронзила тело, но в этот раз почти сразу сменилась чем-то более приятным. Это чувство росло во мне с каждым толчком все больше. Растекалось по венам обжигающим жаром, лишающим легкие воздуха, до головокружения. И в данный момент не существовало ничего, кроме этого удовольствия.

— Ильяс…

— Ну же, кошка, давай, кончи для меня.

Не слова — катализатор.

Внутри настоящим фейерверком взрывается наслаждение, ослепляя на мгновение тысячью разноцветных огней. Когда же прихожу в себя, встречаюсь взглядом с Ильясом.

— Ты в такие моменты хороша, как никогда, — шепчет он с улыбкой, утыкаясь лбом в мой.

Я опять краснею по его вине.

— Ты что-то про завтрак говорил, — выдыхаю, прижимаясь к нему ближе.

— Если бы не решила сбежать, уже бы поела, — деланно укорил мужчина.

Вздохнула. Виновато.

— Я испугалась. Услышала спросонья чужой голос и решила, что нас нашли.

— И решила, что, если сбежишь, тем самым спасешь меня? — покачал головой он.

Я же в очередной раз подивилась тому, как легко он разгадал мои мысли.

— Мало ли, с кем ты тут отдыхаешь, — пожала плечами, уставившись на его обнаженную грудь, на которую переместила ладони.

— Ммм… хорошая идея. Только тогда для этого нужно пригласить какую-нибудь подходящую девушку. Чтоб было кого предъявить, — поддержал меня Ильяс.

Чего?!

— Асатиани, ты офигел?!

Еще и в плечо ударила.

— Нет, ну а где я не прав? — рассмеялся тот. — Даже готов признать, что идея хорошая. Пока ты ешь, я пойду, познакомлюсь с какой-нибудь красоткой, готовой тебя подменить в этой спальне.

Подменить? Меня?..

Ну, все, сам напросился!

Как подумала, так и забыла. Вообще обо всем. А все потому, что этот не хороший человек по имени Ильяс Асатиани банально заткнул меня поцелуем. А на мое возмущение только крепче прижал к себе.

— Люблю тебя, — добавил завершающим штрихом.

В черных глазах при этом отражалось столько нежности, что вся былая злость улетучилась из меня, будто никогда и не посещала.

Не честно, между прочим!

— Это запрещенный прием, — пробурчала, уткнувшись лбом ему в плечо.

— Прости.

В мужском голосе не слышалось ни грамма раскаяния, зато море улыбчивой ласки. Вот как с таким ругаться? Когда кожей осязаешь свою нужность и любовь.

— Ты что-то про завтрак говорил, — сдалась.

— Деревенская каша с фруктами-ягодами подойдет?

Он еще спрашивает!

— Люблю каши и ягоды, — закивала поспешно.

Ильяс на мою реакцию улыбнулся.

— Удивительная женщина, — добавил со смешком.

— Почему?

Вместо ответа он поднял меня на руки и понес на выход из спальни.

— Ты единственная среди знакомых мне девушек любишь каши, — ответил уже за порогом.

Желание уточнить, сколько же среди его знакомых девушек, задушила на корню. Нет уж, не надо мне таких чисел. Тем более, сейчас он со мной, а не с другими. И вообще других больше не будет, я все для этого сделаю. Даже вот решила не зацикливаться на том, что пребываю по-прежнему без одежды, и Ильяс то и дело косится на грудь и бедра. Хотя по итогу все же не выдержала.

— Ты не мог бы не смотреть так? — отвела взгляд, когда он уселся вместе со мной за уже накрытый стол.

— Могу, конечно, — вновь заулыбался Ильяс, — но не хочу, — шепнул на ухо.

Лежащая на моей талии рука двинулась ниже, да и вторая не отставала, переместившись на внутреннюю часть бедра.

И вот как я есть, по его мнению, должна?

Когда все мысли свелись к недавно произошедшему в спальне.

А ему и того мало.

— Мне нравится смотреть на тебя, родная, — продолжил говорить искушающим шепотом. — Ты очень красивая. Самая красивая девочка в мире. Моя девочка, — лизнул и прикусил мочку.

Мурашки побежали по всему телу.

— Мы вроде завтракать пришли, нет?

— Пришли. Ешь. Разве я тебе запрещаю? — продолжил ласкать мое ухо дальше.

А я и не знала, что оно у меня такое чувствительное…

— Ты… отвлекаешь… — выдохнула, прикрыв глаза.

— И чем же?

Хороший вопрос.

Поцелуями в ухо?

Так себе оправдание, пусть и правдивое.

Вот и взялась за ложку. Глядишь, начну есть, тем и отвлекусь.

Не отвлеклась.

Глотала кашу, не ощущая вкуса. Слишком ярко вспыхивали искры внизу живота, затмевая собой все остальные чувства. А Ильяс продолжал медленно водить кончиком языка по раковине ушка и за ним, не забывая покусывать мочку. В то же время мужские пальцы ласково гладили между ног, превращая искры в настоящий пожар. Пока он полностью не поглотил мой разум. И вновь я извивалась в его руках, позабыв обо всем на свете.

— Такая чувственная, — прохрипел Ильяс, когда я пришла в себя.

— Это все ты, — то ли пожаловалась, то ли обвинила.

На губах при этом ширилась довольная улыбка. Здесь и сейчас мне было очень хорошо. Только кушать теперь хотелось больше прежнего. Поэтому я больше не стала ничего говорить. И Ильясу не позволила. Зачерпнула ложкой кашу и ему в рот сунула. А пока он жевал, себя тоже поспешила заткнуть. Ну эти разговоры. В последнее время все к одному сводятся, а мне точно нужен перерыв. Иначе я банально свихнусь от столь многочисленного удовольствия на постоянной основе.

— Может пойдем, правда, погуляем? — поинтересовалась после того, как все съели.

— За клубникой? — подхватил мою идею мужчина.

— Да! Идем? — оценила я его предложение.

— Прям так? — одарил он меня откровенным взглядом, заставив вновь покраснеть.

— Нет, конечно, — пробурчала смущенно.

— Ты такая милая, когда смущаешься.

— Милая, когда злюсь, когда смущаюсь, когда ворчу. Начинаю думать, что ты все мне врешь.

— Вру я иначе, поверь. А тебе вообще никогда не врал. И не буду. Любимым не врут.

— Даже если это во благо?

— Ложь — никогда не благо. Что бы ты в нее не вкладывала, ложь — это ложь, — отрезал жестко Ильяс.

— А если правда причиняет боль? Или ты знаешь, что из-за этой правды человек тебя бросит?

— Не спорю, правда бывает разной, но зато это честно, и ты покажешь, что ты уважаешь человека. А значит, даже если вы расстанетесь, он не будет тебя ненавидеть, простит и поймет.

Вот тут я призадумалась.

Наверное, он прав. Я никогда не смотрела на это под таким углом.

— Я тоже не буду тебе врать. Никогда, — пообещала, крепко обняв его за шею обеими руками.

Ильяс осторожно обнял в ответ, уткнувшись носом мне в волосы. Так мы и замерли. И в эту минуту я чувствовала себя счастливой, как никогда.

Глава 25

Ильяс

— Как же здесь все-таки здорово.

На круглых щечках цвел румянец усталости, но Этери все равно упорно продолжала нашу прогулку. Я не спорил. Шел за ней следом и с улыбкой наблюдал за тем, как ее кидает от поляны к поляне. Вся перемазалась клубничным соком, белый спортивный костюм весь был в зеленых и розовых разводах, но девушка не обращала никакого внимания на свой внешний вид. Хотя дома непременно бы после первого пятна побежала переодеваться. И Ильясу нравились эти изменения. Что его кошка отбросила все условности и наслаждалась происходящим также как он сам.

Признаться честно, в самом начале он боялся, что она будет сопротивляться и умолять вернуть ее. И точно не ожидал, что девушка так легко примет его решение.

Все-таки его кошка удивительная!

— Открой ротик, — попросила она, подбежав к нему, и Ильяс послушно исполнил ее веление.

Этери тут же закинула ему в рот несколько крупных и сочных ягод клубники.

— Вкусно, — улыбнулся он ей, и его спутница расцвела в новой улыбке, прежде чем опять убежать вперед.

Ильясу оставалось только наблюдать и любоваться красотой и грациозностью своей кошки.

Жаль, звонок на мобильный вынудил отвлечься. Он отошел подальше и только тогда принял вызов.

— Говори.

— Все уже знают. Родители завтра прилетают. Дамир перетряс всю охрану за это утро уже. Ничего не выяснил.

В общем, все, как он предполагал.

— Ахалая?

— Тоже уже в курсе, но к поискам не присоединился пока.

— Хорошо, спасибо, — поблагодарил Ильяс, отключив вызов, оставив при себе все объяснения.

Тенгизу нет смысла дергаться. Потому что даже если найдет, жениться на Этери он не станет, ибо она опозорена в глазах своей и его семьи. Как и нет смысла бояться Дамира. Максимум, что тот сделает, — заставит жениться на его сестре. То, что Ильяс и без того собирался сделать. Завтра. Можно конечно отложить, но к тому времени как их найдут, им лучше уже состоять в браке.

— Все хорошо? — послышался рядом взволнованный голос девушки.

Ильяс обернулся и улыбнулся ей широко и радостно.

— Все отлично, кошка, не волнуйся. У меня все под контролем.

Та облегченно выдохнула, приблизилась и уткнулась в его грудь лбом. Он тут же обнял ее обеими руками.

— Ты ведь скажешь, если что-то пойдет не так, да? То есть я верю в тебя, ты не думай, — запрокинула голову, глядя на него. — Просто…

— Все равно волнуешься, — шире улыбнулся Ильяс. — Спасибо, — шепнул, прижимаясь губами к девичьей щеке.

— За что?

И это неподдельное изумление только лишний раз заставило его улыбнуться. Она не понимала, насколько редкой жемчужиной являлась. Такая честная, открытая, наивная, заботливая. Неиспорченная деньгами, несмотря на жизнь в достатке.

— Ты есть, этого достаточно, — прижался щекой к темноволосой макушке, проводя ладонью по собранным в низкий хвост волосам.

Этери прижалась ближе на мгновение, после чего отстранилась.

— Давай, кто первый до того края леса? — предложила, махнув в сторону другой части луга.

Ильяс прикинул расстояние в пару сотню метров и ухмыльнулся.

— На половине же сдашься.

На девичьем личике отразилась обида.

— Это почему?

— Потому что мы уже давно гуляем. Плюс здесь холмистая местность, дальше идет подъем. Да и бегать по неровной земле тебе не привычно, — заметил он справедливо, заодно предупредил.

— Вот и проверим! — гордо парировала Этери, отворачиваясь.

— Упрямая, — укорил мужчина. — Ладно, дам тебе фору в пятьдесят метров. Беги.

Она опять одарила его обиженным взглядом, чем вновь повеселила.

— Я добегу, а с тебя желание! — добавила вслух, прежде чем сорваться с места, даже не дав возможности что-то ответить.

Ильяс в очередной раз усмехнулся. Умеет его кошка удивить и обескуражить. Но так даже интереснее. Он даже выиграть ей намеренно позволил, сделав вид, что споткнулся.

— А еще мне что-то говорил, — весело рассмеялась девушка.

Мужчина же в этот момент думал о том, что ради одного этого смеха он бы не раздумывая снова бросил вызов не только ее родне, но и всему миру.

— Ладно, удачливая моя, озвучивай свое желание.

Этери шагнула ему навстречу.

— Хочу, — произнесла негромко, глядя исключительно глаза в глаза, — чтобы ты, — сделала еще один шаг, останавливаясь в считанном сантиметре от него, — обнял меня, — выдохнула в губы, приподнявшись на цыпочки.

Ильяс в первое мгновение растерялся. Совсем не такого он ожидал от своей кошки. Думал, это будет что-то материальное возможно, или еще одна провокация. Но чтобы просьба о простых объятиях… Слишком заурядная она что ли. Хотя пора уже привыкнуть, что с Этери никогда не знаешь, чего ждать. И это то, что ему особенно в ней нравилось. Как и прямолинейность.

— Тебе совсем не нужно просить меня об этом, родная, — шепнул, потираясь губами о ее. — Я это с удовольствием сделаю и просто так.

— Я знаю. Поэтому и загадала, — улыбнулась Этери.

На такое заявление мужчина решил промолчать. Все-таки женская логика иногда очень странный предмет: вроде бы есть, но ее как бы нет. Да и зачем спорить из-за пустяков? Лучше он и правда лишний раз обнимет свою любимую кошку, крепко прижмет к себе, вдохнет оставшийся на ней клубничный запах и забудет обо всех проблемах на эти мгновения.

— Давай купим тебе клубничный крем?

— Крем? — озадачилась Этери и запрокинула голову, чтобы лучше его видеть.

— Да. Крем, скраб, шампунь, гель… Безумно притягательно пахнешь, — пояснил с новых вдохом.

Девушка весело фыркнула.

— Да как скажешь. Если тебе так сильно нравится, я совсем не против.

— Тебе идет, — понизил голос, утыкаясь лицом в девичью шею. — Так бы и съел, — сделал вид, что хочет укусить.

По полю разнесся звонкий смех, когда он зубами зацепил слегка тонкую кожицу.

— Не смей!

Этери попыталась увернуться, но Ильяс только крепче прижал ее к себе, продолжая дразнить укусами, пока пальцы принялись щекотать.

— Ильяс! — тут же взвилась девушка, принимаясь вырываться активнее. — Хватит!

Ну, если она так хочет…

Отпустил.

Она тут же бросилась прочь.

Ильяс прождал ровно пять секунд, после чего рванул за ней следом. Нет, не поймал. По крайней мере, не так сразу. Да и нравилось ему слушать ее радостный смех и счастливое личико. У нее даже глаза сейчас были намного ярче обычного, напоминая по цвету бирюзу. Завораживающее явление. Он и сам как привороженный, без возможности излечиться. Да и зачем? Если он что так, что так, а все равно принадлежал ей со всеми потрохами, даже если они и не нужны бы ей были.

— Попалась, — шепнул Ильяс, поймав свою ведьму, когда она думала, что в очередной раз ускользнула.

Сперва поймал, потом повалил прямо на траву, в клубничные заросли. Наверняка на одежде останутся невыводимые пятна, но и ладно. Черт с этой одеждой, потом новую купит. Какую она захочет.

— Попалась, — повторила Этери, продолжая посмеиваться.

И такой красивой она ему показалась в этот момент. Прекрасней прежнего. Если можно влюбиться в кого-то еще раз, именно это с ним сейчас и происходило. С каждым днем его чувства росли и множились, становясь крепче и глубже. Ни одной другой женщины больше не существовало в этом мире, только одна единственная, самая лучшая и неповторимая. Самая нужная.

— Выходи за меня.

Девичий смех резко оборвался. На раскрасневшемся личике отразилась растерянность. В первое мгновение. Затем на губах расплылась робкая улыбка.

— Разве я не согласилась выйти за тебя, когда позволила себя украсть?

Так-то оно так…

— Я знаю, что это и без того дело решенное, но все равно, — отстранился он и уселся рядом, помогая принять сидячее положение и своей кошке. — Я знаю, что ты боишься и до сих пор до конца не уверена в правильности принятого мною решения. Тем более, я, по сути, тебя действительно украл против воли, без твоего на то согласия…

И кажется, он уже болтает лишнего.

Слишком разволновался.

Вот и кошка, кажется, заметила.

— Ильяс! — прервала его, положив ладонь на губы. — Слишком много слов, — ухмыльнулась неожиданно дерзко, затем вовсе подалась вперед, неотрывно глядя в его глаза. — Я уверена и согласна, — добавила тихонько, убирая руку. — Если в этой жизни я и уверена в чем-то, так это в тебе и в нас. Так что, да, Ильяс Асатиани, я с радостью стану твоей женой.

Ильясу показалось, у него солнце в груди взорвалось, а затем — что его газом накачали, как воздушный шар, из-за чего он стал легче легкого, того и гляди взлетит. Вот и ухватился обеими ладонями за шею девушки, притянув к себе, оставляя на сладких губах долгий поцелуй.

— Обещаю, родная, ты не пожалеешь.

— Я знаю.

— Кольцо правда в доме оставил. Планировал с тобой обсудить это, как вернемся.

Этери усмехнулась.

— Так говоришь, будто какую-то сделку предложить собирался.

— Нет, — усмехнулся Ильяс. — Только сообщить, что свадьба завтра в ближайшем от нас храме.

Этери нервно хихикнула от неожиданности, но, заметив серьезный взгляд напротив, замолчала.

— Завтра? Ты серьезно? — округлила глаза.

— Не вижу смысла тянуть, — пожал Ильяс плечами.

С виду безразлично, а про себя напрягся.

Неужели сейчас откажется?

— Ну да. Так даже лучше. Папа тогда точно уже ничего не сможет сделать.

Он едва заметно выдохнул.

И кто говорил, что предложение — это легко и просто?

Если только поседеть легко и просто можно, пока ждешь ответа. Даже если точно знаешь, что он положительный. Мало ли, как девушку перемкнет? Помнится, та же Ира даже после подачи заявления еще не раз нервы Дамиру мотала своими хочу не хочу, буду не буду. То ли мстила так за обман, то ли нервничала из-за матери друга, которая наотрез отказалась принимать в семью неугодную невестку.

Кажется, он начинал ее понимать…

Докатился!

Дамир бы знал, засмеял.

Ильяс и сам понимал, насколько смешны и беспочвенны его опасения, но все равно напрягался.

— А ты официально станешь моим, — вывел из мыслей шепот в губы.

По венам раскаленная лава понеслась, дышать с трудом выходило. Стоило только понять скрытое послание.

— Я и так твой, — произнес он хриплым голосом, с трудом выдавливая из себя слова.

Все мысли теперь были заняты самыми откровенными фантазиями с участием одной провокаторши.

— Поженимся мы или нет, это ничего не изменит. Я все равно тебя не отпущу и сам никуда никогда больше не уйду.

— Не отпускай, — согласилась Этери, приподнимаясь на коленях. — Я тоже тебя больше никуда не отпущу, — добавила, прежде чем податься вперед, вынуждая его упасть спиной на землю.

Собранные в хвост волосы девушки скользнули со спины на плечо, кончик пощекотал мужскую щеку, заставив Ильяса чуть отклонить голову.

— Весь мой, — специально мотнула головой Этери, чтобы кончик прошелся по его лицу.

Хулиганка!

Пришлось перехватить пряди, чтобы кое-кто больше не мог использовать их против него. Ильяс намотал их на кулак и потянул вниз, а вместе с тем и девушка была вынуждена склониться ниже.

— Докажи, — шепнул в губы в неприкрытом вызове.

Глава 26

Этери

Доказать?

Как?

Что Ильяс имел в виду?

Не особо понимала, но переспрашивать не решилась.

Что-то мне подсказывало, что ответ меня смутит.

Или это собственные догадки так влияли?

Потому что при мысли о том, как я могу доказать свои слова, в голову лезли исключительно пошлые картины.

И когда я только стала такой испорченной?

От самой себя стыдно.

И вместе с тем, воплотить то, что настойчиво зудело в глубине сознания, очень хотелось.

Но осмелюсь ли — вот в чем вопрос.

Вдруг сделаю что-нибудь не так?

— Что, не будет доказательств? — поинтересовался Асатиани с весельем тем временем.

И это так… не обидно, нет, но почему-то задело. Будто он заранее знал о том, что я откажусь. А вот не откажусь! Посмотрим потом, как ему будет весело.

— Волосы отпусти, — попросила, собрав все крохи смелости, какие имелись.

К черту все!

Сколько можно забавляться моей скромностью?

Вот не буду больше такой!

И как только получила свободу, тут же выпрямилась, усевшись на нем удобнее.

— Руки за голову заведи, — отдала новое распоряжение.

Во-первых, было интересно посмотреть, насколько он доверяет мне, и как далеко готов позволить мне зайти.

Во-вторых, так мне самой проще, если я одна буду контролировать ситуацию.

— И ты ни при каких обстоятельствах не станешь их оттуда убирать, — добавила в качестве еще одного веления.

Ильяс не сразу, но подчинился. Хотя и продолжил улыбаться, как раньше. Только в черном взоре появилась нотка настороженности.

— Что задумала? — уточнил, чуть прищурившись.

— Что-то, — улыбнулась ему ответно.

И запустила ладони под его футболку.

Все также глядя в черные глаза, двинулась ими вверх, постепенно избавляясь от белой ткани. Ильяс слегка приподнялся, помогая мне окончательно избавиться от верхней части одежды. Она осталась в его руках, крепко зажатая в кулаках.

— Родная? — недоверчиво позвал меня Ильяс.

— Что? — улыбнулась я шире.

Если еще недавно мне было страшно, стыдно и неловко, то теперь на их место пришло пьянящее чувствовседозволенности. Покорность Ильяса завораживала и будоражила. Точнее, легкость, с которой он велся сейчас на неизвестность в моем исполнении. Мало ли, что я задумала, но без лишних вопросов позволил мне делать, что хочу.

Идеальный мужчина!

Мой мужчина.

Которому я собиралась сделать приятно.

Не только для того, чтобы что-то ему доказать.

Потому что и самой хочется.

Он ведь не раз делал для меня то же самое.

Настала моя очередь.

Именно поэтому скольжу ладонями обратно вниз, к застежке на поясе брюк. И любуюсь.

Какой же он все-таки красивый.

Кто-то скажет, что Ильясу не хватает мышечной массы, но лично для меня он идеален. К тому же, я прекрасно знаю, какая мощь скрывается в этих руках. И не только в них. Каждый шрам на его теле — признак небывалой силы и храбрости. Обвожу каждый едва осязаемыми прикосновениями пальцев и губ, постепенно смещаясь все ниже.

Ильяс вздрагивает еще на первом поцелуе, я слышу как срывается его дыхание и чувствую прожигающий взгляд на себе.

— Этери…

Игнорирую.

И его зов, и мысль о том, что нам нужна еще одежда. Не до того сейчас. Пуговицу бы расстегнуть с первого раза, а то руки уж сильно дрожат от волнения.

Получилось.

И даже правда с первого раза.

Вот тут мне приходится немного задержаться в действиях. Так неожиданно возвращаются неуверенность и стыд, мешая дальнейшим действиям.

— Кошка, не надо, — слышу хриплый голос Ильяса.

— Молчи! — велю, поджав губы.

И злюсь. На себя. За свое промедление и нерешительность.

Но это хорошая злость. Помогает собраться с духом и сделать то, ради чего все затеяно.

Хватаюсь пальцами за края брюк и спускаю их с мужских бедер. Ильяс опять приподнимается в стремлении помочь. Хотя лучше бы зажмурился и не смотрел на меня. Это сильно отвлекает.

Впрочем, я о том забываю почти сразу. Все мое внимание приковано к тому, что твердо и направлено ровно на двенадцать часов вверх. Не уверена, нравится ли мне вид, но само по себе зрелище однозначно незабываемое. Осталось понять, что мне с ним делать дальше. Потому что все, до чего я додумалась, — это обхватить его руками.

Не знаю, кто из нас с Ильясом вздрогнул больше. Он — от моих действий, или я — от того, как дернулась в моих руках мужская плоть. Совсем неожиданно.

— Этери, — вновь позвал меня Ильяс.

И на этот раз я на него посмотрела.

В черных глазах так много всего пылало: жажда, нужда и даже мольба — у самой дыхание перехватило.

— Сожми крепче, — охрипшим голосом попросил Ильяс, и я невольно сомкнула пальцы плотнее. — Осторожно проведи вверх и вниз.

И я все-таки запоздало покраснела, открытым ртом хватая вдруг резко ставший тяжелым воздух. В легких осел, заполнив их полностью до краев, не позволяя сделать новый вдох. Получалось хватать только помаленьку и урывками, пока исполняла озвученное им.

Горячая твердая плоть слегка пульсировала в моих руках, и с каждым моим действием кажется становилась только больше, если такое вообще возможно. Хриплые мужские стоны подстегивали продолжать. И чем чаще Ильяс срывался на них, тем быстрее я двигала рукой, подстраиваясь под них.

— Этери, подожди, остановись… — вдруг попросил Ильяс, напрягшись всем телом, а на мое запястье легла его рука.

— Я велела держать руки над головой, — укорила, намеренно исполняя обратное.

Ильяс если и услышал меня, то не послушал.

— Родная, я серьезно, я сейчас кончу, — просипел, силой останавливая мою руку.

— Ой, — тут же растерялась, уставившись на его лицо.

На его висках выступил пот от того, что он сейчас вынуждал себя сдерживаться. Я растерянно замерла, не зная, что делать дальше. Не то, чтоб не хотела довести до конца начатое, но вот он сказал, и во мне что-то переключилось, вернув к прежним установкам. Стало жутко неловко от происходящего.

— Вот не мог ты просто кончить? — опять разозлилась на себя на слабость.

Ильяс слабо улыбнулся.

— Ты бы потом смущалась еще больше, — прикрыл глаза.

Может быть. А может и нет. Теперь уже не узнать. Но прежде чем я смогла встать и отойти, оказалась притянута и уложена на него.

— Я все испортил, да? — выдохнул шумно мне в шею.

— Да, — не стала врать.

— Прости. Обещаю исправиться в следующий раз.

— В следующий раз я планировала попробовать кое-что другое, — не удержалась от подкола.

Мужское тело подо мной застыло и будто окаменело.

— Это я тогда и правда лоханулся, — согласился Ильяс со мной с нотками досады в голосе.

А вот я рассмеялась.

Так-то!

Впору гордится собой.

Ведь смеюсь-то по итогу все-таки я, а не он, как и рассчитывала.

Он сейчас явно проклинает про себя собственное благородство.

Но как ни странно, я ему благодарна за то, что остановил. Потому что сколько бы не представляла, как бы это выглядело — его оргазм, фантазия пасовала, и я уже просто не уверена, что готова к такому зрелищу. Хотя все равно очень интересно. Прям дилемма настоящая в голове теперь. Ых…

— Идем домой? — предложила, раз уж продолжения никакого не будет.

— Нет, давай еще здесь побудем, — не согласился Ильяс. — Тут так хорошо. Тихо, спокойно, и ты рядом.

Улыбнулась.

Разве можно ему отказать?

Вот и я не смогла.

Устроилась удобнее прямо сверху, старательно игнорируя упирающийся мне в живот все еще возбужденный орган, слушая замедляющийся стук мужского сердца. Баюкающая мелодия. Как и исходящее от большого тела тепло. Нет, не заснула. Я. А вот Ильяс…

Я не сразу поняла этого. Только когда на нас села бабочка. Позвала его, а он не откликнулся, и, обернувшись, увидела, что спит. Не стала тревожить. Аккуратно скатилась с него, поправила на нем брюки и отправилась дальше искать клубнику.

Одна поляна, вторая, третья, очередная…

И так до тех пор, пока не поняла, что потеряла из вида место, где спит Ильяс. И вообще забрела куда-то не туда. А еще неподалеку, у кромки леса, спиной ко мне, застыл медведь.

Не знаю, насколько большой по профессиональным меркам, но мне он показался огромным. По красней мере, его задняя половина тела. Он что-то с удовольствием жевал, пока я, парализованная ужасом внезапной встречей, боялась даже лишний раз вдохнуть, не то чтоб еще и пошевелиться. Хотя в разуме все так и вопило: “Беги!”

На плечи легли чьи-то лапы…

С едва слышным писком чуть не осела на землю.

Те самые лапы не только за талию вовремя перехватили, но и рот зажали, чтобы я больше не пыталась звуки подавать. Я и не пыталась. Перед глазами потемнело, и я решила, что обморок — и правда лучшее в текущей ситуации.

— Дыши, родная, просто дыши, — раздалось едва слышное над ухом.

Перед глазами еще больше потемнело. На этот раз от осознания, что за моей спиной находится никто иной как Ильяс. А лапы на моей талии и лице — его руки.

— Сейчас я тебя отпущу, и мы уйдем отсюда. Главное, старайся не шуметь, ладно?

Тут же закивала головой.

Что угодно, только подальше от хищного зверя.

Правда почти сразу же пожалела. Без мужский объятий только обретенное равновесие вновь затрещало по швам.

— Я рядом, — шепнул Ильяс, крепко взял меня за руку и ободряюще сжал.

Он же потянул меня назад, и я, повинуясь этому жесту, послушно принялась перебирать ногами. Которые все-таки подкосились, как только мы отошли на достаточное расстояние, чтобы чувствовать себя в более-менее безопасности.

Ильяс тут же подхватил меня на руки.

— Испугалась? — поинтересовался заботливо, поцеловав в висок. — Брось, симпатичный мишка же попался. Тут пасека рядом, вот он и ошивается поэтому поблизости.

Одарила его мрачным взглядом.

— Тебе совсем не страшно было?

— Страшно, конечно. Но больше за тебя. Боялся, что если ты завизжишь от страха, то медведь точно бросится на тебя. Но ты молодец. Вела себя тихо, как мышка. Умница моя, — опять поцеловал.

Я улыбнулась ему довольно вяло.

Похвала конечно приятна, но страх так и не отпустил до конца.

Чертовски нервозный день какой-то получается. Надеюсь, хоть вечер пройдет приятнее.

— Меня просто парализовало от ужаса, — призналась. — Так что ничего героического в моем поведении нет. Банальная трусость.

— Не верю, — отказался принимать мое оправдание Ильяс. — Уж кто-кто, а ты точно не трусиха. Наоборот, я еще не встречал девушки храбрее.

— Да прям, — не поверила я ему конечно же. — Та же Ирина куда смелее моего.

— Смелее, но это не значит, что храбрее. При первом же намеке на сложности, она предпочла сбежать от Дамира, не разобравшись в ситуации. Уверен, ты бы так никогда не поступила.

— Она просто расстроилась сильно, — оправдала жену брата.

— То есть, если ты где-то что-то услышишь про меня и сильно расстроишься из-за этого, то тоже сбежишь?

— Вот еще! — ответила без всяческих раздумий. — Я пойду, тебе по голове настучу, вытрясу правду, а потом уйду. Буду сидеть в комнате, плакать на камеру и ждать, когда ты приползешь обратно с шоколадно-банановым тортом в зубах.

Ильяс усмехнулся.

— Вот видишь.

— Торта? Не вижу! Вот когда увижу, тогда и продолжим наш спор.

— Коварная, — восхитился мужчина. — Ладно, уговорила, будет тебе торт. Не обещаю прям с шоколадом и бананами, но в остальном, думаю, я смогу что-нибудь придумать.

И ведь придумал!

Как только мы вернулись с прогулки, накормил меня приготовленными кем-то заранее щами и принялся за исполнение своего обещания. И не просто исполнил, заказав у кого-то, а нашел рецепт и по нему приготовил мне медовик. Вышло несколько криво и неаккуратно, но по вкусу — просто изумительно!

Кто сказал, что только у мужчин путь к сердцу лежит через желудок? У меня вот тоже, как оказалось. И теперь даже если захочет, никогда от меня не избавится. Обойдется! Не отпущу! Моя прелесть…

Глава 27

Храм, в котором нам предстояло венчаться, находился совсем в другом поселке, до которого мы добирались несколько часов. Но, надо сказать, оно того стоило. Величественное строение с золотыми куполами, окруженное со всех сторон лесом, навевало благоговение и восторг. По ступеням поднималась медленно, хотя то скорее заслуга традиционного свадебного наряда.

Не знаю, когда и как Ильяс им обзавелся, но я пришла в восторг, едва он показал мне его. Слишком закрытое для летней жары и скромное, в отличие от заказанного мне мамой наряда, но это сущая ерунда. Оно мне даже больше прежнего нравилось. Тем более, сам Ильяс красовался в подходящих традиционных одеждах. Ему, по-моему, они даже больше моего шли. Я всю дорогу до пункта назначения на него косилась, не скрывая гордости. И вот теперь мы наконец поженимся.

Тук-тук-тук — стучало сердце.

Вот-вот выпрыгнет из груди.

Бом-бом-бом — вторили ему колокола.

Или это все в моей голове?

Честно говоря, было несколько страшно. Постоянно казалось, что вот сейчас нас с Ильясом кто-нибудь окликнет из моей семьи, и то хрупкое, что мы создали за эти дни, разлетится на множественные осколки, не собрать. Но двери храма за нами захлопнулись, а никто так и не объявился.

Ладонь сжала мужская, напоминая о том, что я не одна и, в случае чего, меня есть кому защитить, а значит не стоит волноваться. Так-то оно так, а все равно до сих пор боязно. Но вот мы дошли до батюшки, а никто с криком “остановитесь”, так и не ворвался внутрь.

Рядом с батюшкой застыла с улыбкой женщина в возрасте. Скромно одетая с платком на голове, она держала в руках массивную красную папку с тиснением герба на внешней стороне.

— Венчание не считается действительным без регистрации в ЗАГСе, — пояснил тихонько Ильяс, пока мы подходили к застывшим впереди фигурам.

Кивнула в знак того, что услышала, поняла и приняла к сведению его объяснение. Говорить вслух не хотелось и вообще казалось чем-то кощунственным.

Мы остановились в паре шагов от ждущих нас.

— Пройдете обряд венчания, потом подпишите документы, большего, полагаю, вам не нужно? — уточнила девушка.

Ильяс кивнул, я спорить не стала. Да и какая разница, что за чем идет? Главное, что уже через какие-то полчаса мы станем мужем и женой, и нас никто больше не сможет разлучить. Разве только:

— Про свидетелей забыли, — раздалось холодное сбоку от нас.

Только успокоившееся сердце забилось с тройным усилием, а затем вовсе рухнуло в пятки, когда из-за угла показалась массивная фигура брата с женой под ручку.

Ну нет же, нет!

Только не сейчас!

Не он!

Крепче вцепилась в руку Ильяса. И не сразу поняла, что он абсолютно полностью спокоен. Посмотрела на него с удивлением. Тот одарил меня ласковой улыбкой в ответ.

— Если б забыл, вас бы здесь не было, — только и сказал, продолжая смотреть исключительно на меня.

От замершего неподалеку Дамира послышался веселый смешок.

— И то правда. Хотя я бы предпочел быть изначально в курсе всего, а не узнавать постфактум, — добавил с укором.

— Ты бы не смог отыграть роль перед родителями в этом случае. Сорвался и выдал правду, — не согласился Асатиани.

Брат недовольно прищурился.

— Что ж, возможно, ты и прав. Мать своими причитаниями превзошла саму себя в этот раз.

Да что происходит?!

— Мне кажется, вам стоит объясниться, пока Этери не надумала еще больше, — как услышала меня Ирина, мягко улыбнувшись.

— Подумал, старший брат — лучше, чем совсем без родственников, — ободряюще сжал мою ладонь Ильяс.

Это он правильно подумал. Как и всегда.

— Но как ты… когда…

В голове все еще не до конца укладывалось происходящее, хотя объяснение было весьма исчерпывающим.

— Ребята, что нам помогали уехать. Один из них передал послание.

— Да. И нам пришлось очень постараться, чтобы добраться сюда незамеченными, — повторно укорил Дамир моего любимого.

Он хотел еще что-то сказать, но покосился на ждущих батюшку и работницу ЗАГСа и передумал.

— Пожалуй, все остальное нам лучше потом обсудить, — предложил.

Ильяс кивнул. Я, все еще дезориентированная происходящим, несколько замешкалась. Не верилось, что брат так лояльно настроен на происходящее.

Это же Дамир!

Несмотря на то что у него жена русская, традиции и семейные ценности он все равно чтит. Не зря ведь читал нотации по поводу Ильяса.

Как подумала, так и уставилась на него во все глаза.

О. Боже!

Он ведь знал!

А если не знал, то точно догадывался. Обо всем. С самого начала!

Вот почему он постоянно тыкал меня в мое поведение с Ильясом. Вот почему запрещал оставаться нам наедине.

Когда я и сама еще не поняла, что влюбилась, брат уже понимал, к чему все идет.

Жаль, все эти домыслы пришлось на некоторое время оставить при себе — обряд начался. А к его окончанию меня вообще перестало волновать, кто и что там знал и додумывал. Вместе с действиями батюшки и росписью в документах я будто чертила линию, разделяющую мою жизнь на до и после. Стало не важно, что было раньше, главное — сейчас и потом. Да и потом… будет потом.

К черту все!

Пусть Ильяс только всегда и дальше обнимает меня так бережно и крепко, целуя в губы невесомо и нежно.

— Люблю тебя.

— Люблю.

Не знаю, кто из нас что именно сказал, да и не важно. Мы вместе. Официально. И никто и ничто этого уже не изменит. Тем более теперь, когда я знаю, что Дамир на нашей стороне. Уж вместе мы точно выстоим против родителей.

— Родители в гневе, кстати, — заметил брат, как только мы покинули церковь, — но свадьбу с Тенгизом не отменили. Для всех ты уехала домой в Тбилиси до свадьбы, навестить бабушку-инвалида. Ильяс тебя сопровождает. В общем, все чинно и благопристойно.

Кто бы сомневался.

Вздохнула.

— Они никогда не смирятся, да?

— Нууу, у них есть двое сыновей, которые послушно исполнят все, что им не прикажут, так что… не думай об этом, сестра, — приобнял он меня за плечи. — Но давай все-таки больше без таких вот выкрутасов, хорошо?

— Хорошо. Спасибо, — поблагодарила я его за поддержку от всей души, приобняла за плечи, оставляя на чисто выбритой щеке легкий поцелуй.

А ведь и не подумала бы раньше, что все так обернется. Что Дамир примет нашу сторону. Была уверена, что он, как и родители, выступит против.

— И мне его даже не пришлось переубеждать, — шепнула на прощание Ирина.

— Потяну время, сколько смогу, но лучше бы вам поскорее добраться до безопасного места, — предупредил Дамир, усаживая жену в салон своего внедорожника.

— Завтра ночью. Открытку с адресом пришлем через годик, не теряйте, — отшутился Ильяс.

А мне вот совсем не смешно было. Наверное, я расслаблюсь только когда мы и правда благополучно осядем на новом месте. До тех пор же буду ждать подвоха.

Дамир что-то сказал Ирине, та с улыбкой кивнула в ответ, и он только после этого захлопнул дверцу с её стороны. Открылся багажник. Брат прошел к нему и вытащил из него простую дорожную сумку, которую всегда собирал для выходных за городом. Закрыл багажник и направился ко мне.

— Твои вещи, — передал мне багаж. — Ирина собрала самое основное, чтобы никто не догадался. Во внутреннем кармане карта банковская. Можете пользоваться ей. Она открыта на левое имя и с минимальным лимитом, так что вас точно по ней не спалят, — замолчал ненадолго, рассматривая меня с некоторой задумчивостью. — Ты молодец, что решилась, — улыбнулся вдруг довольно. — За свое нужно бороться.

Сказал и ушел, оставив меня растерянно хлопать ресницами ему вслед с открытым ртом.

— Это точно Дамир был? — не удержалась от вопроса Ильясу, когда черный внедорожник скрылся за поворотом.

Ильяс весело фыркнул.

— Просто умело держит маску сурового властителя. С вашей мамой иначе нельзя.

Что ж, с этим не поспоришь.

И все равно очень неожиданно было услышать от него подобное.

— Зато теперь не так страшно, правда же? Тебя есть в случае чего кому поддержать в семье.

Вот теперь я посмотрела на ситуацию с другой стороны.

— Ты специально? Для меня? Сообщил обо всем Дамиру…

— Ты так переживала, — прижал он меня к себе ближе, целуя в макушку. — Мне не нравится, когда ты грустишь.

— А мне нравится, как ты меня радуешь.

Совсем не это, наверное, следовало сказать, но слишком много эмоций сейчас меня переполняло, не давая сосредоточиться на чем-то конкретном. Если можно в кого-то влюбиться во второй раз, именно это сейчас со мной происходило.

Мой самый идеальный мужчина!

— Тогда тебе понравится мой подарок на нашу свадьбу, — протянул довольно Ильяс, отстраняясь.

Ухватил за руку и потянул за собой в сторону леса.

И я пошла.

Мне кажется, я за ним даже в горящий дом войду без всяческих раздумий. Лишь бы наша связь оставалась и дальше такой же нерушимой.

А шли мы не так уж и долго. Ровно до ближайшей поляны, на которой, вытянувшись во весь свой немалый рост, нас ждал тот, на кого я уставилась, не мигая.

— Ильяс… — выдохнула, не веря собственным глазам.

А после того, как первый шок прошел, бросилась на шею любимому, звонко чмокая в бритую щеку.

— Он такой красивый! — шепнула, отстраняясь и возвращая внимание своему подарку.

Тот, удерживаемый за поводок, вяло повел ушами и продолжил дрыхнуть. Огромный, красивый, пушистый, похожий на плюшевого медведя пес породы тибетский мастиф коричневого цвета. Я осторожно приблизилась к нему, попутно улыбнувшись его проводнику — брюнету средних лет, одетого в спортивную одежду. Щенок (а это был именно он) своими габаритами доходил мне до колена.

— Как зовут? — поинтересовалась у обоих мужчин сразу.

— Норд, — ответил кинолог. — А если по паспорту, то там целая родословная из десятка имен.

— Пожалуй, изучу ее отдельно как-нибудь на досуге, — хмыкнула, оценив краткость ответа. — Привет, Норд, — обратилась уже к псу. — Ты такой красивый. Можно я тебя поглажу? — протянула ему раскрытую ладонь, чтобы он мог ее обнюхать.

Щенок спокойно уткнулся носом в нее, после чего лизнул, вызвав у меня короткий смешок. Щекотно. Еще немного подождала и все же коснулась все той же ладонью его меха. Пальцы зарылись в густой и и пока еще не особо длинный мех.

— Когда вырастет, ему косички можно будет заплетать, — пошутил тот, кто все еще удерживал за поводок это чудо.

Представила, с губ сорвался смешок.

— Ну нет, обойдемся подстриганием кончиков, — не согласилась я на подобное. — Его ведь можно стричь?

— Можно, но не налысо.

Кивнула, принимая ответ. Рядом присел Ильяс.

— Нравится?

Он еще спрашивает!

— Это мечта, — покачала головой. — Только тебе не кажется, что ты поторопился? У нас дома своего пока еще нет.

— Кто сказал? — усмехнулся хитро Асатиани.

— А разве есть? — растерялась я вмиг. — Или ты про свою квартиру? Но едва ли она подойдет для содержания такой большой породы. К тому же, мы туда не скоро вернемся, как я поняла.

— Туда — да, не скоро. Но я не о ней.

— Заинтриговал.

— Тебе понравится, — пообещал мужчина.

— Не сомневаюсь.

Когда мне хоть раз приходилось в нем сомневаться?

Никогда.

Вот и теперь не стала.

Глава 28

Ильяс

Нет ничего прекрасней сонной женщины. Твоей женщины. То, как она, еще не открыв глаз, с легкой улыбкой на своих красивых губах тянется к тебе и трогательно потирается щекой о твое плечо, как та самая кошка. Бормочет что-то не совсем понятное, прижимаясь ближе.

По крайней мере, у Ильяса воздух в легких застрял. Ни вдохнуть, ни выдохнуть. Только и мог, что лежать и следить за тем, как лежащая рядом с ним Этери постепенно просыпается.

Сколько раз он сам просыпался с мечтой об этом моменте?

Считанное множество.

Множество гребаных месяцев, считая, что ему никогда не светит ничего подобного. Не с ней. Кто она, и кто он. Да и не замечала ведь его раньше. Как и Ильяс понимал, что по сути просто-напросто не оставил ей выбора построить отношения с Тенгизом.

Да и к черту!

Он все равно ни о чем не жалел.

Принуждением тоже не занимался. Если бы он изначально не привлекал Этери как мужчина, то и чувств бы не возникло.

— Просыпайся, соня, — шепнул, разворачиваясь к жене сперва боком, а затем опрокидывая ее на спину, нависая сверху.

Жена. Простое слово, а грело душу сильнее самого большого костра.

— Еще чуточку, — по-детски промямлила девушка, умудрившись даже в таком положении свернуться калачиком.

— Еще чуточку и твой подарок наделает дел нам под дверь, — усмехнулся Ильяс, заслышав скулеж из соседней комнаты.

Этери даже на месте подскочила.

— Норд? А сколько время? — заоглядывалась.

Как осмотрелась, так и зависла.

— Мне не приснилось, — заулыбалась широко и радостно.

— Что именно?

— Что мы поженились, ты подарил мне встречу с братом и собаку!

И сказано это было с таким восторгом, что Ильясу тут же захотелось еще что-нибудь подарить. Лишь бы она и дальше улыбалась ему так открыто и нежно.

— Угу, только с одним из подарков пора уже гулять, — напомнил вопреки всем мыслям.

— Я сейчас, — с готовностью соскочила с постели девушка.

И тут же ойкнула, поняв, что пребывает без одежды. Потянулась за одеялом, чтобы прикрыться, но вместо этого открыла самого Ильяса.

— Ой, — повторила, покраснев при виде его возбуждения.

На минуточку Ильясу стало интересно, как долго она еще будет его смущаться. И тут же подумал, что пусть подольше. Уж очень очаровательно она это делала. Так и хотелось зацеловать всю. Сдержался. Вместо этого тоже поднялся и покинул спальню, прихватив с кресла штаны, которые натянул уже будучи в гостиной. Оттуда же, через двери в сад, выпустил гулять щенка, не став закрывать. Утро выдалось хоть и пасмурным, но достаточно теплым. Умывался Ильяс на кухне, предоставив Этери ванну. А умывшись, сразу принялся за завтрак.

Кошка за это время тоже успела умыться, причесаться, собрав волосы в низкий хвост, и одеться в легкий сарафан. Кажется, Ирина не только вещи его жены положила, но и парочку своих платьев.

— Тебе идет, — сообщил он, пристально разглядывая ладную фигурку любимой, затянутую в светло-зеленую ткань.

Мятным, кажется, девушки называют этот цвет.

— Думаешь? — улыбнулась та соблазнительно, подходя ближе. — А я думала, мне идет без одежды, — добавила, останавливаясь в считанных сантиметрах от нее.

То есть будучи раздетой она смущается, а одетой готова флиртовать наповал? Такая логика знатно веселила. Хотя Ильяс был только за такое поведение.

— Нет, — не согласился он с ней, качнув головой. — Тебе идет быть моей женщиной без одежды.

И все-таки заулыбался, когда на девичьих щечках расцвел очередной румянец смущения.

— Можно вопрос? — поинтересовалась Этери через паузу.

— Задавай.

— Как давно ты… В смысле, как давно я тебе нравлюсь? И почему вообще я? И почему сейчас, а не раньше?

— Это уже три вопроса, а ты просила ответ на один, — усмехнулся мужчина, заправляя прядки у лица ей за уши. — Выбери наиболее важный для тебя.

Да, ему определенно нравилось дразнить свою кошку. Она смешно надувала губки, которые тут же хотелось зацеловать. Чтобы вообще ни о чем думать не могла, только тихонечко стонать, пока бы он спускался губами по тонкой шее мимо ключиц к сочной груди с маленькими дерзко торчащими сосками. Так и манили попробовать на вкус. Прикусить, втянуть в рот и зализать прямо через ткань платья.

— Как давно? — отвлек от грез тихий голосок.

Пришлось тряхнуть головой, возвращая мозгам хоть немного адекватности.

— Давно. Очень давно. Ты мне всегда нравилась. Веселая, озорная, похожая на шаловливого котенка. Но конкретный отсчет, наверное, можно начать с прошлой годовщины свадьбы твоих родителей. В том золотистом платье. Это был удар ниже пояса, — усмехнулся, припомнив все то, что ожило в нем в тот момент по отношению к маленькой сестре друга.

Только маленькой она ему больше уже не казалась.

— Год? — протянула Этери недоверчиво. — Целый год? И молчал? Почему? И по тебе совсем незаметно было. Мы ведь танцевали! Точно! И за столом рядом сидели! Но ты даже намеком не показал, что я тебе нравлюсь! Ни тогда, ни потом. И вообще очень быстро ушел, — нахмурилась.

В девичьем голосе слышались нотки возмущения.

Конечно, он ушел. Не ушел бы, еще тогда украл ее, наплевав на все. И тогда бы его еще и посадили на совращение малолетней. Самому Ильясу плевать на возраст было, а вот закону — едва ли. К тому же, именно в тот вечер было объявлено о ее помолвке с Тенгизом. И она смотрела на него так улыбчиво и счастливо, что к похищению можно было бы смело добавить и убийство. Вот и ушел. Как и сейчас оставил все это при себе.

— Ты была такая красивая, побоялся, что не сдержусь и соблазню тебя прям в том отеле, — улыбнулся криво Ильяс.

— Правда? — прошептала она радостно.

— Правда.

— Жаль.

— Что именно?

— Что побоялся и сдержался. Может тогда бы все было проще.

Едва ли, но Ильяс не стал переубеждать. Зачем расстраивать кошку лишний раз? Пусть и дальше верит в лучшее. Не важно, прошлое это или будущее.

— Или ты бы поколотила меня первым попавшимся под руку за мою выходку, — предположил он весело вместо этого.

Этери тихонечко хихикнула.

— Я могу, да, — прижалась к нему ближе, привстала на цыпочки и продолжила уже куда тише и на ухо: — А может и нет. Ты был очень красивым в тот день в своем костюме-тройке и бабочкой на шее. Все время хотелось с тебя ее стащить. Правда тогда я еще не понимала, почему. Зато теперь знаю…

Она замолчала, а у Ильяса в голове помутилось от ее шепота и осознания слов.

— И почему? — подтолкнул к дальнейшему, затаив дыхание.

— Слишком вычурно. Тебе не идет, — ответила та с веселым смехом и поспешила отбежать от него, пока до Ильяса доходила вся суть ее выходки.

Вот же… зараза!

— Ну все, родная, ты сама напросилась, — протянул он, показательно разминая шею. — Беги, кошка, беги.

И та побежала. Как иначе? Она же кошка. Игривая как солнечный луч. Тем более, сама же специально раздразнила. Знала, что делает. Вот и догнать ее получилось далеко не сразу. Да и не пытался Ильяс особо стараться это делать. Куда больше ему нравилось слышать громкий заливистый смех и видеть широкую улыбку на любимом лице. Поэтому позволял ей уворачиваться в последний момент.

— Гав! — вдруг раздалось со стороны входа в гостиную.

А затем на них с кошкой бросился тот, о ком они оба уже успели позабыть за своими делами. Пес же явно решил, что играть нужно непременно всем вместе, и принялся гонять своих хозяев по всей гостиной.

— Норд, фу! Нельзя! — кричала Этери с хохотом, но выходило у нее это настолько неправдоподобно строго, что тот и не думал слушаться.

Итогом такого забега стали снесённые с места стулья, ваза с полевыми цветами на столе упала и расплескала свое содержимое, когда мастиф не вписался в поворот и врезался в его ножку, диванные подушки в количестве пяти штук валялись по разным углам. Хорошо, погода сегодня без дождя, а не то бы пришлось еще и отмывать весь дом от грязных следов. Успокоилась собака, только когда люди упали на диван без сил. Тоже улегся рядом с ними и шумно дышал, высунув язык.

— Хороший Норд, умный, — похвалила его Этери, потрепав по голове.

Тот довольно гавкнул в подтверждение.

— Завтракать-то мы сегодня будем, хорошие и умные, или воздухом одним питаться собрались? — хмыкнул Ильяс, поднимаясь на ноги.

— Я приготовлю, — тут же остановила его Этери, тоже поднявшись. — А ты пока, — осмотрелась, — подушки подбери, ладно?

Мужчина отрицательно покачал головой.

— У меня идея получше, — притянул жену к себе. — Сделаем все это вместе. Уберем, приготовим, поедим, соберем вещи…

— И уедем, да? — грустно вздохнула она.

— Не хочешь?

Ильяс чуть отстранился, чтобы видеть ее лицо.

— Не то, чтоб не хочу, но да, мне понравилось в этом месте. Спокойно и хорошо, есть где погулять, воздух чистый. Было бы здорово жить в подобном месте.

Мужские пальцы погладили любимую по щеке.

— Прости. Обещаю, когда всё устаканится, я куплю тебе дом там, где ты захочешь, но пока придётся потерпеть.

— Глупости говоришь, — улыбнулась Этери, прижимаясь к нему ближе, обнимая за шею обеими руками. — Ты мне дороже любого дома. Не важно, где мы будем жить, главное вместе.

И за эти слова Ильяс готов был пожертвовать всем на свете, даже собственной жизнью. Хотя от подкола не удержался.

— Даже если на вокзале?

— Только если ты согласен быть моей подушкой, — подхватила его шутку девушка.

— И подушкой, и одеялом, и охранником, и всем, кем захочешь, — согласился Асатиани.

— Какой ты многогранный!

— Я бы даже сказал, универсальный.

— Само совершенство.

— Весь в жену.

Оба друг другу улыбнулись.

— Собираться надо, да? — грустно вздохнула Этери.

— Надо, — тоже вздохнул Ильяс. — Но время еще есть на последнюю прогулку за клубникой. Идем?

— Правда? Конечно, идем!

Ильяс в ответ просто молча протянул ладонь.

Заодно и пес в ночь нагуляется. Вот только тот с места не сдвинулся. Пристально смотрел на дверь и тихо ворчал, едва заметно скалясь.

— Что случилось, малец? — присел рядом с ним Ильяс.

Норд громко гавкнул в сторону двери.

Мужчина нахмурился, тоже посмотрев на препятствие.

— Этери, иди в комнату, побудь там пока, я проверю периметр.

— Я с тобой, — покачала головой та.

— Этери, — укорил ее Ильяс, но та осталась непреклонной.

— Помнишь, да, и в горе, и в радости?

— Никакого горя, — отрезал Ильяс. — Возможно, просто кошка приблудилась.

— Тогда тем более нет смысла прятать меня в комнате.

И когда только так осмелела? Ещё вчера утром будучи голой едва через окно не сбежала, решив, что их нашли, а сегодня сама в петлю залезть готова. Но Ильяс соврет, если скажет, что ему не приятно. Непослушание конечно раздражает, но то, что его жена готова встать рядом с ним плечом к плечу, несмотря ни на что, согревало сердце.

— Ты ведь понимаешь, что это может быть и твой отец?

Девушка сдала ладошки в маленькие кулачки, но с места не сдвинулась.

— Тогда мне еще больше не стоит уходить. Пусть видит, что я здесь по доброй воле.

Ильяс улыбнулся.

Его смелая кошка…

С этой мыслью он шагнул к двери, велев мастифу охранять хозяйку. Краем глаз заметил, как собака подходит к его жене и встает рядом. Умный пес, несмотря на молодой возраст. А вот Ильяс не такой, раз умудрился пропустить наряд ОМОНа. В считанные мгновения скрутили, стоило ему только показаться на крыльце. Он только и успел, что захлопнуть дверь, отсекая происходящее от его кошки. Дальше все как обычно. Наручники, машина и камера. Только на этот раз спасать себя придется самому.

Глава 29

Этери

Сон. Это все просто дурной сон. Не может быть правдой. Просто невозможно. Не верю.

— Что ты наделал? Зачем? — уставилась на отца, едва сдерживая слезы.

Ильяса увезли, а я осталась стоять на крыльце, глядя ему вслед, бессильно сжимая кулаки. Рядом крутился, поскуливая Норд, но я едва замечала. Все мысли были с мужем. А ведь я знала! Знала, что так будет. Но все равно позволила такому случиться. И что теперь делать? Как ему помочь? Тем более, отец на мои вопросы никак толком не отреагировал. Как стоял молчаливой скалой, так и продолжил.

— Я вышла за него замуж, — сообщила, так и не дождавшись реакции. — Мы законные муж и жена перед богом и людьми. Его не за что сажать. Слышишь? Отпусти его. Верни его мне.

Хотелось вцепиться в его пиджак и потрясти. Чтобы перестал уже изображать из себя истукана и проявил хоть каплю сочувствия к родной дочери. Но нет. В карих глазах царила лишь равнодушие и пустота. Как и в последующих словах:

— Садись в машину.

Ответа дожидаться не стал, первым направившись в сторону стоящего на другой стороне сельской дороги черного седана марки ауди. Конечно, я за ним не пошла. Вернулась в дом. Вчера Ильяс оставил телефон на подоконнике и, если не ошибаюсь, там он и лежал до сих пор. Не ошиблась. Мобильник нашелся, где ожидалось. Тут же набрала номер Дамира.

— Неужто соскучился уже? — усмехнулся брат.

— Дамир, это я. Ильяса арестовали. Папа…

Где-то здесь эмоции все-таки поглотили. Из глаз полились слезы, а горло сдавило невидимой рукой. На том конце связи раздалось ругательство.

— Успокойся, слышишь? Я придумаю, что можно сделать, а пока не нагнетай, возвращайся в город. Отец там?

— Да, — выдавила из себя, всхлипнув.

— С ним и возвращайся. Не усложняй ситуацию.

— Он даже слушать не хочет, — произнесла невнятно. — Я ему сказала, что мы поженились, а ему все равно. Он не даст нам быть вместе, Дамир. Никогда не даст.

— Успокойся, сказал, — повторил куда строже брат. — И возвращайся. Сидя там, ты Ильясу точно никак не поможешь. А вот смягчить отца послушанием можешь.

Верно. Все верно. Но кто бы знал, как не хочется. Он ведь обязательно меня запрет.

— Он все равно тебя оттуда увезет. Если надо, то и силой, Этери. И лучше не доводить до такого.

— Обещай, что вытащишь его, — попросила. — Не оставишь.

— Не оставлю, клянусь, а теперь успокаивайся и иди к отцу.

И видимо, чтобы больше не слушать мои причитания, отключился.

Я же вытерла слезы и сделала, как он велел. Умылась, собрала вещи, позвала за собой Норда и направилась на выход.

Отец будто и не сомневался, что я послушаюсь его, ждал меня у машины. На мое появление никак особо не отреагировал, молча открыл заднюю дверцу, куда я также молча забралась вместе с щенком. Дверца за нами захлопнулась совсем тихо, но в моем мозгу будто железный замок лязгнул с громким противным скрежетом. Отец уселся за руль, и автомобиль тронулся с места.

Дальнейшие часы растянулись для меня в бесконечную антиутопию. Мне кажется, я не пребывала в такой панике, даже когда Ильяс меня украл. Сейчас меня буквально тошнило, и с каждой минутой все больше. Воображение четко рисовало, что происходило с Ильясом в данную минуту, и ничего хорошего в том не было.

Что они с ним сделают? Какое преступление вменяют в вину? Кражу человека? Но мы женаты. Разве это не довод в пользу моей добровольности? Тем более, мне уже восемнадцать. А они даже спрашивать ничего не стали, повязали и увезли, просто потому, что им так папа сказал. Как у него вообще получилось договориться на такое сотрудничество? С кем? Не припомню у нас таких знакомых. Хотя могла просто не знать.

— Как ты узнал, где мы? — задала новый вопрос вслух.

Отец бросил на меня взгляд в зеркало заднего вида и вновь промолчал, вернув внимание дороге.

Как есть наказывает своим молчанием. Разочарован во мне. И еще недавно меня бы это задело, но теперь я разозлилась. Я и без того всегда делала все, как они с мамой говорили, так почему они не могут хоть раз пойти мне навстречу? Разве я не имею право на собственное счастье? Любовь… Или я для них лишь инструмент для достижения цели? Больно, как же больно, понимать, что твои родители больше любят себя, чем тебя, иначе бы не поступали сейчас так со мной. Уверена, маме все известно, и она во всем поддерживает своего мужа.

— Так и будешь молчать? — вновь подала голос. — Вот вы всегда так делаете, — усмехнулась с горечью. — Решаете все за меня, а на мое мнение вам все равно. Чего я хочу, о чем мечтаю, кем желаю быть, с кем. Вам плевать. Кружки, школа, отсутствующие друзья, одежда, поведение. Вы контролировали каждый мой шаг, не думая обо мне. Вот только я больше не та маленькая девочка, папа. И я больше не буду вам подчиняться. Мне все равно, что вы там с мамой решили насчет меня и Тенгиза. Я ни за что не брошу Ильяса. Не оставлю. Даже если ты засадишь его до конца жизни, я все равно его не брошу, не оставлю. Я люблю его, и вам с мамой придется с этим смириться.

Ну вот, сказала. Еще бы кто-нибудь это оценил. Да и к черту! Приедем в город и разойдемся. Домой к ним я точно не пойду, пусть что говорят. Уйду опять к Дамиру.

Тем и утешалась весь оставшийся путь. И когда мы подъехали к охраняемой высотке, остановившись у нужного подъезда, быстренько подхватила свои малые пожитки и под радостные скачки Норда направилась на выход со двора.

— Уйдешь, и, помимо похищения, Ильясу припишут еще и твое изнасилование.

На ровном месте запнулась.

— Что ты сказал? — обернулась к нему.

Мне ведь послышалось, да? Не мог он этого сказать, просто не мог. Не верю.

— Ты слышала. Хочешь, чтобы Асатиани скоро отпустили, будешь делать, как я сказал.

Не послышалось. Смотрела в темный взор, такой родной и одновременно чужой теперь, и все никак не могла понять, как так можно поступать с собственной дочерью.

— Неужели вам настолько плевать на меня? — прошептала, чувствуя, как начинает печь глаза от подступающих слез.

— Ты дала слово, дочь, и должна его сдержать.

— Я — не давала. Это были вы с мамой.

— Но ты приняла наше решение и при всех приняла предложение Тенгиза.

Потому что тогда мне казалось это не самым плохим решением. Я видела в том освобождение для себя от тотального контроля матери. Но не зря говорят, благими намерениями вымощена дорога в ад. Видимо, я в него и ступила.

— Я уже замужем, — напомнила.

Отец поморщился.

— Я решу это.

На губах расплылась горькая улыбка.

Ну конечно. Кто бы сомневался. Было глупо думать, что штамп в паспорте что-то изменит. Для папы это не оправдание.

— Венчание тоже отменишь?

Риторический вопрос. На который ожидаемо не последовало ответа.

— Выбор за тобой, — заметил вместо этого отец.

— А он есть, да, правда?

— Есть, конечно. Ты можешь сейчас поступить по-своему и уйти, но тогда Ильяс так и останется за решеткой. А можешь сделать, как я говорю, и тогда его отпустят сразу после вашей с Тенгизом свадьбы.

То есть обменять свою свободу на свободу мужа.

И это по его мнению выбор?

— Хорошо, — сдалась. — Как скажешь.

Отвернулась и пошла прочь со двора.

Надеюсь, Дамир и впрямь поможет, как обещал, и я не навлеку своим поступком еще большую беду на любимого.

Всевышний, помоги нам!

Глава 30

Дамир меня ждал. Стоило мне выйти из лифта на его этаже, как я тут же попала в его объятия. И да, опять расплакалась.

— Ну, тише, тише, мы во всём разберемся, вот увидишь.

— Он сказал, либо я выхожу замуж за Тенгиза, либо Ильясу еще и обвинение в изнасиловании припишут и тогда вообще уже не выпустят из тюрьмы никогда.

Тело брата заметно напряглось, хотя больше никак он свои эмоции не показал.

— Ну, с никогда ты явно передергиваешь, максимум лет десять отсидит, потом выйдет за хорошее поведение, — отшутился.

В любой другой ситуации я бы тоже посмеялась, но сейчас только опять всхлипнула. Дамир вздохнул.

— Сказал же, решим все, — напомнил. — Прекращай реветь. Слезами ты мужу уж точно не поможешь.

— Можно подумать, без них чем-то могу, — всхлипнула.

Но успокоиться все же попыталась. Не сразу, но вышло.

— Почему нам достались такие родители? — не удержалась от вопроса. — Или это все-таки мы такие плохие дети?

— А вот сейчас ты уже глупости говоришь, сестра, — строго отчитал меня старший брат. — Хотеть своего личного счастье — не плохо. А родители… сказал ведь уже “разберемся”. Прекращай ныть. Иди, умойся лучше. А то и впрямь что кошка приблудная.

Я аж новым вдохом подавилась от такой отповеди. И в себя разом пришла, уставившись на единственного поддержавшего меня родственничка с неприкрытым возмущением.

— Сам ты… кот блудливый! — вернула ему обращение. — Норд, за мной, — скомандовала притихшему псу, который, оказывается, вовсю сидел и грыз угол дивана. — Норд! — повысила голос. — Нельзя! — поспешила к нему.

Тот тут же отступил от мебели и улегся на живот, глядя на меня с самым виноватым видом. И до того трогательно и милашно выглядел в этот момент, что я только и смогла что улыбнуться.

— Теперь мне еще и диван новый покупать, — проворчал на произошедшее Дамир, остановившись рядом. — Слышь, псина, еще одна такая выходка, и я тебя на балкон жить отправлю и нисколько не расстроюсь, если ты с него навернешься.

— Дамир!

— Что Дамир? Не я порчу чужое имущество. И раз платить ему нечем, кроме своей шкуры… — замолчал, призадумавшись о чем-то, разглядывая ту самую шкуру.

— Даже не вздумай с ним что-то сделать, — пригрозила.

— Ты эту глыбу мяса видела? Чтобы ему что-то сделать, нужно быть совсем невменяемым. Он же голову откусит, не заметит.

— И вовсе он не такой?

— Да-да, все они не такие, — проворчал брат. — Забирай его к себе в комнату и сделай так, чтобы он больше ничего не испортил. А я пока продолжу узнавать, что там с Ильясом, и как ему можно помочь.

— Ты еще не узнал?

— Отец позаботился о том, чтобы к нему никого не допускали. Он полностью изолирован, но я что-нибудь придумаю, не переживай.

Да как тут не переживать?

— Как ему вообще это удалось? Найти нас, арестовать Ильяса, закрыть его без возможности свиданий.

— Как я понял, это не совсем он, — поджал губы Дамир.

— А кто?

— Тенгиз. Он ему помог. Точнее, он это все и провернул. А уж как узнал, где вы находитесь… этого мне неизвестно.

Внутри что-то оборвалось.

— Тенгиз?

Ему-то это зачем? То есть зачем — понятно, но почему просто не приехал сам к нам? Зачем устраивать весь этот бардак?

— Что за бред? — вновь готова была расплакаться. — Зачем ему это?

— Подозреваю, его просто оскорбило, что ты его бросила накануне свадьбы, — пожал плечами старший брат. — Плюс ваша свадьба принесет обеим семьям немалую пользу. Да много факторов на самом деле, Этери. Ты запятнала честь нашей семьи, этого тоже не стоит забывать. Это удар по репутации. А исправить все можно только если ты сдержишь слово и выйдешь замуж за Тенгиза.

— Но я уже замужем. Ты же там был, ты свидетель.

— Когда в деле замешаны большие деньги, зачастую все это теряет значение, сестра. А в нашем случае они и впрямь большие.

— Но ты же смог откупиться, почему здесь нельзя?

Дамир открыл рот, чтобы ответить, но я его перебила:

— Если скажешь, потому что ты мужчина, а я женщина, я тебе врежу, клянусь, — предупредила.

Причем, так и сделаю. Нервы и без того на пределе, и слушать про то, что я для них всех ходячая лаборатория по производству потомства, слушать желала в последнюю очередь.

— Я хотел сказать, что в моем случае отец Теоны был не против подобного, а Тенгиз…

— Может тоже не будет против? Мы же ему еще не предлагали!

— Смысл тогда ему искать тебя и сажать Ильяса? Чтобы денег попросить? Нет, Этери, боюсь, в вашем случае нужно искать другой способ мирного разрешения проблемы.

Душу охватило отчаяние. Потому что нет другого способа. Это знала я, это знал и мой брат. Иначе бы не устраивал Тенгиз все это представление в стремлении вернуть меня. Неужто и впрямь так сильно оскорбился?

— Или может ты ему сама так сильно нравишься, не думала об этом?

— Что? — уставилась на Дамира в полнейшем замешательстве. — Шутишь?

— Какие уж тут шутки, — скривился он, отходя к барной стойке, на которой в углу притаился поднос с графином коньяка и пузатый бокал. — На его месте, и будь вместо тебя Ирина, я бы сделал то же самое. Все, чтобы только она была со мной. Даже если бы мне пришлось потом всю жизнь вымаливать прощения за свой гнилой поступок, — наполнил бокал ровно наполовину, залпом опрокинув его содержимое.

— Да ну, бред, — не поверила я ему.

А память при этом подкинула момент нашего общения в ресторане, где Тенгиз признавался мне в своем интересе. Он ведь тогда прямо мне сказал, что желает нашей свадьбы. Прямо дал понять, что не откажется. Но при этом был настолько аккуратен во фразах и поведении, что у меня сложилось впечатление, что этот мужчина не из тех, кто принуждает. Обманчивое впечатление.

— Мне нужно с ним поговорить, — решила я, после недолгих раздумий. — Возможно, у меня получится его переубедить напрямую.

Только собирающийся выпить еще одну порцию коньяка Дамир отставил бокал в сторону.

— Ты ведь шутишь, да? — уточнил недоверчиво, глядя на меня с изумлением.

— Почему? — нахмурилась.

— А потому, — отзеркалил мои эмоции брат. — Сама посуди, если он и впрямь пошел на все это, чтобы тебя вернуть, что ему стоит обесчестить тебя еще до свадьбы, да так, чтобы о том узнали все вокруг, а ты еще и беременная после этого осталась? Тем более, заботиться о твоей девственности больше не приходится, — скривился, помолчал, давая мне время переварить его доводы и добавил уже спокойнее и с ноткой веселой заинтересованности: — Кстати, как у вас с Ильясом обстоит это дело? Не понесла еще случайно? Хотя, думаю, Тенгиз и это обернет в свою пользу. Нет, Этери, ты к нему не пойдешь, — вынес вердикт собственным соображениям.

— Предложи тогда свой вариант, — сложила руки на груди, глядя на него исподлобья.

Дамир промолчал. Молчал долго.

— Нет у меня другого, — признался по итогу. — Но это не значит, что нужно воспользоваться твоим! — осадил тут же. — Нет. Мы просто подумаем еще варианты. Какой-нибудь точно найдем, где тебе не придется рисковать подобным образом.

— Тебя послушать Тенгиз не человек, а монстр какой-то, — проворчала.

— Нет, он мужчина, который жаждет женщину. И это хуже всяких монстров, поверь.

Не поверила, но спорить не стала, ушла к себе. Хотя, признаться честно, сейчас я была готова рискнуть чем угодно, только бы все это поскорее закончилось, и Ильяс ко мне вернулся.

Глава 31

Дни потянулись тоскливой вереницей. Я не выходила из дома. Дамир категорически запретил во избежание новой кражи, только уже не Ильясом, а нашим отцом или Тенгизом. Вот только чем больше времени проходило, тем невыносимей становилось ожидание. Это я ведь сижу в удобной теплой квартире, а мой муж где-то там за решеткой, вдали от близких, среди каких-то отморозков. И пусть я точно знала, что мой мужчина способен позаботиться о себе в полной мере, это нисколько не успокаивало. Я просто обязана была что-то сделать, а не сидеть и ждать у моря погоды, как мне все твердили. Тем более, за прошедшее время Дамир нисколечко не продвинулся в попытке хотя бы просто увидеться с Ильясом. И это просто убивало. Поэтому в один из особо тоскливых дней я решилась все же поступить по-своему. И пока брат с женой отсутствовали по делам дома, я пробралась в кабинет первого и нашла в записной книжке номер Тенгиза. Набрала его там же без лишних раздумий и очень постаралась не психовать, когда звонок по итогу оказался не принят. Но я не стала сдаваться, набирала снова и снова, пока на том конце связи не послышался голос нужного мне абонента.

— Это Этери. Можем мы встретиться и поговорить? Наедине…

И очень постаралась, чтобы в моем голосе не отражались нотки отчаяния. Хотя под конец тот все же дрогнул. Как представила, что он сейчас откажется…

— Созрела-таки, — усмехнулся мужчина. — Я до вечера в офисе, можешь прийти прямо сюда.

— Хорошо, — выдохнула, крепче сжимая мобильник Ильяса.

— Выбраться-то сумеешь, или помочь?

Вопрос породил сотню сомнений в собственном поступке, вспомнились все предостережения Дамира на счет Ахалая, но отступать я не стала.

— Сумею.

Не дожидаясь ответа, сбросила вызов. Прикрыла глаза, успокаиваясь, чувствуя, как меня откровенно колотит. Но это ерунда. Главное, я сделала этот шаг. Давно нужно было. А я тянула непонятно для чего. Сразу нужно было понять, что по-хорошему текущую ситуацию не решить. Как и надеяться не стоило ни на кого, а по-своему решать сложившуюся проблему. Но что уж теперь. Теперь мне нужно было придумать повод выйти из дома, а затем как-то уйти от охраны.

— Норд, — позвала пса, покидая кабинет. — Мы идем гулять! — оповестила громче прежнего.

Со стороны лестницы послышался тяжелый топот собачьих лап, а потом показалась и массивная фигура мастифа. Вот уж кто растет не по дням, а по часам. Обычно его выгуливает специальный человек, но сегодня им буду я.

Переодеваться не стала, оставшись в удлиненных бежевых бермудах и блузке в вертикальную полоску в том же тоне. Вполне сойдет и для прогулки с псом и для офиса. На ноги надела коралловые босоножки на небольшом и устойчивом каблуке. Чуть не забыла ключ-карту, пришлось подниматься в спальню. Заодно и клатч прихватила, забросив туда мобильник и стащенную с волос резинку, распустив хвост. Так, поправляя волосы, спустилась обратно. Лифт уже был на нашем этаже, так что ждать больше не пришлось.

— Сделаешь для меня кое-что? — попросила пса, присев перед ним, пока мы спускались. — Сейчас, когда спустимся в вестибюль… устрой переполох, ладно? Отвлеки охрану на себя.

Едва ли он понял, что я от него хочу, но ничего, я помогу. А пока же открыла приложение для заказа такси. Времени у меня будет чуть, так что медлить не стоит.

— Здравствуйте, госпожа Этери, а вы куда? — выросли перед нами как черты из табакерки амбалы в количестве двух штук.

Я в ответ только виновато улыбнулась.

— Простите, — добавила вслух, а затем еще раз, но уже не для них. — Взять.

Норд без лишних уточнений бросился на ближайшего к нему охранника. Тот с матом отшатнулся в сторону, второй поспешил ему помочь.

— Отзови пса! — приказал зло.

С радостью бы, но не могу. Вот и отвернулась, понадеявшись, что обойдется без особых жертв. За спиной вновь раздались ругательства, а следом и радостное гавканье упрямого мастифа. Кажется, тот решил, что с ним играют. Вот и хорошо, значит точно обойдется без крови. Но в дверях я все равно обернулась, бросив короткое:

— Норд, фу.

Пес тут же отпустил свою жертву и отступил, я же поспешила выйти на улицу, бегом бросившись прочь со двора. По пути завибрировал мобильный, уведомляя о подъезжающем такси. Отлично. Хотя я все равно опасалась, что сейчас меня догонят и вернут. Но, видимо, решили не рисковать и забить. Входящий от брата в момент, когда я усаживалась в такси, это подтвердил.

— Ну и что ты творишь? — раздалось мрачное в динамике, как только я пристегнулась и ответила.

— То, что должна была сделать уже давно, — сказала, как есть, глядя в окно.

Машина разворачивалась обратно в сторону, из которой приехала.

— Ты осознаешь последствия?

— А ты уверен, что они будут такими, какими ты их видишь? А если ты не прав? Получается из-за нашей перестраховки Ильяс все еще где-то там, а не рядом со мной. Я устала ждать и надеяться на чудо, Дамир. Так я хотя бы буду знать, что сделала все, чтобы ему помочь, а не сидела тихой мышью дома, бездействуя.

— Потом не говори, что я тебя не предупреждал, и не проси тебе помочь, Этери, — сухо отозвался собеседник и сбросил звонок.

Вздохнула, понимая, что брат разозлился, раз перешел на подобный тон и слова. Он вообще у меня достаточно взрывной по темпераменту, хотя все считают иначе. Разве что с Ириной всегда шелковый. Но я не Ирина, да и вообще у меня без него есть, о ком думать.

И впервые за прошедшие дни я думала не совсем о муже, хотя и о нем тоже.

Получится ли у меня убедить Тенгиза помочь? И если нет, что тогда делать? Идти к отцу на поклон? Совсем не хочется. С ним точно никаких шансов договориться.

Всеми этими вопросами и больше я задавалась до окончания поездки. И минуты, пока поднималась на нужный этаж. И потом, когда ждала Ахалая в его кабинете, потому что он пребывал на каком-то архиважном совещании, которое закончилось только минут двадцать спустя. Я за это время успела и накрутить себя, и успокоить, и снова накрутить. Так что, когда мужчина вошел в помещение, я подскочила на ноги от нетерпения.

— Привет, — произнесла, чтобы хоть немного смягчить свой порыв.

— Здравствуй, — усмехнулся Тенгиз, закрывая дверь за собой.

Темный взгляд прошелся по мне с головы до ног и обратно, задержавшись на расстегнутом вороте, открывающим вид на ключицы. Тут же захотелось прикрыться. Уж слишком однозначный интерес отразился в мужских глазах.

Неужели Дамир прав?

Совсем не хотелось в это верить.

Даже когда он приблизился, встав в непосредственной близости.

Даже когда отвел волосы с лица.

И тогда убеждала себя в том, что все не так, как кажется.

Потому что, если это так, то мой приход бессмыслен и лучше вернуться домой, пока не поздно. Но опять же, если уйду, то упущу свой, возможно, единственный шанс помочь любимому. Поэтому просто отшагнула от него, увеличивая расстояние. И тем самым допустила ошибку. Совсем забыла, что за спиной стоит стул. Об него я и споткнулась. И лишь сильная рука удержала в вертикальном положении, крепко притиснув к мужскому телу.

— Ох, — выдохнула от неожиданности.

А Тенгизу и того мало, развернулся вместе со мной влево, отчего я оказалась зажата между ним и столом.

— Осторожнее, — произнес негромко.

Или это пульс в висках стучал так сильно, заглушая посторонние звуки. И опять вспомнились предостережения брата. Кажется, он все-таки был прав. И как теперь быть?

“Дома надо было оставаться”, — съязвило подсознание.

Надо. Но пришла уже. Поздно менять решение. Пора начинать извлекать выгоду. Последняя мысль заставила внутренне скривиться. Докатилась, размышляю как мать. Хотя возможно это не так уж и плохо. Почему нет? Если это принесет мне желаемое.

— Спасибо, — поблагодарила для начала.

Помог как-никак, не дав упасть.

— Всегда рад помочь, — усмехнулся Тенгиз.

И так и не отодвинулся.

Вот же…

Как в таком положении вообще можно вести какие-нибудь беседы?

— Я по поводу Ильяса пришла, — все же набралась решимости и сообщила о цели своего визита.

— Я так и понял, — продолжил усмехаться мужчина.

Чем начал откровенно подбешивать.

Если знает, чего он тут устраивает тогда?

— То есть, это правда, и Ильяс из-за тебя в тюрьме?

— Да.

— Да?

Хотя глупо переспрашивать и без того понятное, но по-прежнему не верилось.

— Ну ты же не думала, что все будет так просто? Что вы уедете и спокойно заживете вдали ото всех? Увы, это так не работает.

— И что теперь?

— Что? Не знаю. Ты мне скажи. Ты же пришла ко мне. Значит, у тебя должно быть какое-то весомое предложение. Я внимательно слушаю тебя, Этери.

Он слушал, а я не знала, что сказать. Точнее, с чего начать. После его прямого признания все мысли куда-то разбежались. До последнего ведь надеялась в его порядочность, а на деле…

— Чего ты хочешь?

Усмешка на мужском лице приобрела оттенок снисхождения, а через миг Тенгиз подался вперед, выставив руки на стол по обе стороны от меня. Губы замерли в непосредственной близости от моих, чужое дыхание обжигало. Свое я задержала.

— А если скажу, что тебя? Ты дашь мне это, Этери? Отдашься мне? Раздвинешь свои красивые ножки. Прямо здесь и сейчас. На этом столе. Я ведь правильно понимаю, что ты больше не девственница? Значит, терять тебе тоже больше нечего. Я получу свое, ты — свое. А как только родишь мне ребенка, сразу после этого можешь быть свободна. Вместе со своим любовничком.

— Мужем, — инстинктивно поправила я его, пребывая на деле в откровенном шоке.

Он ведь не серьезно мне это все предложил, ведь правда? Потому что если да…

Он спятил! Вот точно!

Или я, раз позволяю ему так с собой говорить. Но язык к небу прилип. Я, правда, не ожидала такого поведения со стороны всегда сдержанного Тенгиза. Будто передо мной другой человек.

— И твой выбор?..

Выбор? А он есть?

Глава 32

Когда-то давно, ещё в детстве, я мечтала о большой и чистой любви, что я встречу мужчину своей мечты, и мы с ним заживем долго и счастливо. С возрастом мечта поблекла под гнетом обстоятельств, а в последние годы я и вовсе не думала ни о чем подобном. Мне просто хотелось свободы. Именно поэтому я воспользовалась первым подвернувшимся шансом, согласившись на брак с Тенгизом. Но кто же знал, что все так обернется?

— Тенгиз, — выдохнула, толкнув его от себя. — Давай все обсудим нормально.

— Нормально? — в очередной раз усмехнулся мужчина, даже не подумав сдвинуться. — Ну давай, обсудим. Я весь внимание.

— Ты не мог бы отойти? — попросила.

— Как это мешает нашему разговору?

Не мешает, но пугает, особенно после его раннего заявления.

— Послушай, Тенгиз, — все же решила не накалять и не провоцировать мужчину на большее.

Стоит рядом и пусть стоит, лишь бы ничего больше не делал.

— Я знаю, что мой побег тебя оскорбил и унизил…

— Ты так считаешь? — перебил Тенгиз, прищурившись.

— Я…

— Вот именно, Этери, ты, — вновь перебил он меня. — Ты сбежала накануне свадьбы, без объяснений и извинений, не попытавшись минимизировать последствия. Подставила под удар сразу две семьи. Сама знаешь, как у нас относятся к подобным выходкам. Ты правильно сказала: унизила. И теперь все вокруг считают меня слабым, не способным справиться даже с женщиной, не говоря обо всем остальном. Как я, по-твоему, теперь должен вести бизнес?

Стало еще более стыдно.

Прав. Во всем. Я действительно перед ним виновата. И пусть у меня было оправдание, при котором я просто не успевала с ним поговорить, это не меняло того, что я подставила Тенгиза. Как и оправдываться.

— Извини, — все, что сказала.

— Едва ли простым извини можно исправить содеянное тобой, — покачал мужчина головой и, наконец, отстранился. — Уходи, Этери. Я не собираюсь тебе помогать на безвозмездной основе, как ты уже поняла, а другой способ тебя не устраивает, мы это оба знаем.

Тенгиз отошел к окну и, сложив руки за спиной, демонстративно уставился вниз на улицу, всем своим видом говоря, что наш разговор окончен.

— Это низко, Тенгиз, даже с учетом текущей ситуации.

— А сбежать, не предупредив, не низко? Выставить меня круглым идиотом перед всеми? Это, по-твоему, правильно? — обернулся, хлестнув по мне злым взглядом своих темных глаз. — Ты могла прийти, Этери, и рассказать все, как есть, и я бы, возможно, даже помог вам. Теперь же мою помощь нужно заслужить. Условия я тебе назвал. Дальше выбор за тобой. На этом все.

Внутри что-то оборвалось. Я вдруг поняла, что действительно все, конец. Тенгиз не станет помогать. Не простит. Хоть в ноги ему упади. Все-таки прав был Дамир, не стоило сюда приходить.

— Так нечестно, — прошептала, едва не плача.

— Жизнь вообще нечестная штука.

Так и не сказала я ничего больше Ахалая, просто молча вышла из кабинета, не менее молча добралась до дома брата. И лишь оказавшись внутри пентхауса, я дала волю эмоциям — сползла по стене и банально разревелась.

Это конец.

Всему конец.

Вместе с моим отцом они ни за что не позволят нам с Дамиром вытащить Ильяса из тюрьмы. Никогда. И ведь знала, что так будет, а все равно позволила себе поддаться чувствам. Ну, зачем, зачем я это сделала? Стоило слушать внутренний голос, тогда бы с Ильясом сейчас все было хорошо. Он бы так же, как раньше, работал у брата начальником охраны, мы бы изредка встречались и расходились по своим делам. Но это было бы куда менее болезненно, не хотелось бы вырвать себе сердце в стремлении перестать чувствовать, как сейчас. Вот что теперь делать?

— Этери? — раздался над головой удивленный и взволнованный голос Ирины.

Она вернулась, а я даже не заметила. Да и потом никак не отреагировала. Посмотрела на нее и опять опустила голову.

— Что случилось? — присела та передо мной, разглядывая меня с хмурым видом.

Говорить не хотелось, поэтому я просто покачала головой.

— Ладно, не хочешь говорить, не говори, но и сидеть здесь не вариант.

Ирина ухватила меня за руку, заставила подняться на ноги и потянула в сторону кухни.

— Давай попьем чаю, ты успокоишься, а там возможно и решишь, что не все так плохо. Я купила развесной с сушеной земляникой. Обожаю его. Каждый раз настроение поднимает. С медом так и вовсе бесподобное сочетание.

Она много чего еще говорила, подозреваю, чтобы я поскорее успокоилась. И надо сказать, это помогало. Сам факт того, что я не одна, вселяло уверенность. Возможно, не все потеряно?

— Я ходила к Тенгизу, — призналась по итогу, когда Ирина поставили передо мной чашку с дымящимся чаем.

Аромат очень напоминал ягодное поле, где мы отдыхали с Ильясом. Так и навевал воспоминания.

— И как прошло? — присела девушка напротив меня со своей кружкой.

— Он сказал, что отпустит Ильяса, если я рожу ему наследника.

Только сделавшая глоток Ирина тут же подавилась.

— Прям так и сказал? — уточнила недоверчиво.

— Не совсем, но суть та же. Он был более красноречив на эпитеты.

Ира в задумчивости почесала пальцем висок.

— Иногда мужики меня поражают, — вздохнула устало. — Спрашивается, нравится тебе девушка, подкати к ней нормально, но нет, надо именно через заднее место подъезжать на тракторе.

Я нервно хихикнула.

— Я и без того была его невестой, ему не нужно было ко мне подъезжать. Да и… прав он. Я поступила плохо. Сбежала накануне свадьбы, бросила его без объяснений.

— Не, я не спорю, вышло и впрямь некрасиво, — согласилась жена брата. — Брось меня Дамир перед свадьбой, я б вообще с ним больше разговаривать не стала, не говоря о чем-то большем. Но это ж не повод опускаться до подобного рода принуждения?! — возмутилась.

Я на это только устало вздохнула.

— Вот и я отказалась и ушла. Только как теперь Ильясу помочь?

Ира повторила мой ранний вздох, подставила ладонь под щеку и принялась крутить кружку вокруг своей оси по столу.

— Задачка, — протянула, чуть поморщившись.

— Но ведь принуждать прямо не стал, это хорошо? Может успокоится, и я еще раз с ним поговорю? — предложила я не очень-то и уверенная в том.

— Угу, лет через десять, — проворчала сидящая напротив. — Что я уяснила про ваших мужчин, они никогда не отступают и всегда держат слово. Так что не, не прокатит. Нужно что-то иное придумать.

Воцарилось молчание, за которое я успела перебрать с десяток вариантов, но все пустое.

— Хоть тюрьму подрывай и кради его оттуда, — раздраженно выдала по итогу и Ирина.

Я опять весело хихикнула. Кажется, у меня начинали сдавать нервы. Вот и на оповещение об активации лифта вынудило вздрогнуть. Переглянулись с женой брата и пошли смотреть, кто к нам пожаловал. В конец концов, кого-то чужого охрана бы точно не пропустила, да ещё без предупреждения, а Дамиру возвращаться еще очень рано. Оставалось не так много народа из тех, кто мог так запросто явиться в пентхаус. Мама, братья и отец. И что-то мне подсказывало, это не первая и не вторые. Так и оказалось. Как всегда одетый с иголочки в строгий костюм, папа прошёл в гостиную, остановившись напротив нас. Весь такой самоуверенный и хладнокровный…

Взбесил, в общем, одним своим видом!

— Что тебе нужно? — холодно поинтересовалась я, опустив всяческие приветствия.

Стоящая рядом со мной Ирина положила ладонь на мое плечо, призывая успокоиться.

— Слышал, ты была у Тенгиза, хотел лично узнать, что решила. Согласна ли исполнить долг, как и положено послушной дочери.

Едва не скривилась от такого заявления.

— Хорошо, что я больше не послушная дочь, — не удержалась от сарказма.

— То есть не против, чтобы Ильяс и дальше служил грушей для битья в своей камере?

Сердце противно сжалось и затошнило, стоило только представить нечто подобное.

— Мой муж в состоянии о себе позаботиться, — припомнила боевые навыки того, о ком говорили.

Заодно себя успокоила.

— Против всех даже такой, как Ильяс, не выстоит…

Опять затошнило. И кажется, на этот раз что-то такое отразилось на моем лице, потому что отец обеспокоенно нахмурился, а рядом стоящая Ирина схватила за руку.

— Думаю, вам пора, — обратилась она к нашему гостю с предупреждением в голосе.

— Пожалуй, что так, — согласился неожиданно легко тот. — Подумай над моими словами, дочь. Твоя гордость Ильясу не поможет, — бросил уже на ходу, через плечо.

— Это не гордость, а верность. Если для тебя подобное — пустой звук, то для меня, представь себе, нет, — не смогла я промолчать.

Отец остановился, полуобернулся, разглядывая меня как-то иначе, по-новому.

— Все десять лет будешь хранить ему верность? — поинтересовался через паузу.

Сердце в очередной раз сжалось.

Десять лет? Он сказал… Ильяса что, уже судили?! И приговор вынесли?! От одной подобной мысли затошнило сильнее прежнего.

— Убирайся, — прошипела рассерженно, старательно сдерживая в себе порыв подойти и ударить его.

Чтобы на своей шкуре прочувствовал, как мне сейчас плохо.

— Убирайся! — повторила куда громче. — И никогда больше не возвращайся. Нет у тебя больше дочери, понял? Нет меня! Ни для тебя, ни для мамы. Видеть вас не хочу.

Ответа дожидаться не стала, убежала наверх, в спальню, где, упав на постель, дала волю слезам.

Как же так? За что?

“За твое упрямство”, — прошелестело на краю сознания.

И ведь не возразить. Другая бы на моем месте уже все сделала, чтобы любимый был на воле, а не строила из себя упрямую гордячку. А я до сих пор продолжаю верить непонятно во что, заставляя страдать любимого человека. Вдруг ему и впрямь так плохо, как сказал отец? И я, получается, позволяю такому происходить, хотя одним звонком могла бы все исправить. Я…

— Этери? — отвлекла от самобичеваний Ирина. — Этери, я уверена, он специально нагнетает, чтобы спровоцировать тебя.

— А если нет? — произнесла тихо, не глядя на нее. — Если я и впрямь из-за своей гордости и глупой веры в лучшее заставляю Ильяса страдать?

— Даже если так, думаю, это ерунда в сравнении с тем, как больно ему будет, если ты примешь предложение Тенгиза.

Почувствовала, как Ирина присела на край кровати и под давлением ее веса слегка накренился матрац.

— Зато он будет дома, жив и здоров, — ответила, по-прежнему не глядя на нее.

Девушка вздохнула и промолчала.

— Я не знаю, что тебе посоветовать, Этери.

Утерла слезы и уселась рядом.

— Не надо советовать, скажи просто, как бы ты поступила на моем месте? — посмотрела на нее.

— Тебе не понравится мой ответ, — усмехнулась Ирина.

— Согласилась бы, да? — вздохнула.

— Если бы это был Дамир? Да, я бы без всяких раздумий пошла на что угодно, чтобы вернуть ему свободу. А там бы надеялась, что на свободе он сможет сделать все, чтобы вывернуть ситуацию в нужную для нас обоих сторону. Но это не значит, что мой выбор был бы верным. Дамиру бы он точно не понравился, — хмыкнула. — Припомнил бы мне потом его от всей души.

И я невольно улыбнулась вместе с ней. Все-таки временами это самая идеальная неидеальная пара.

— Это он может, — согласилась.

— Просто помни, что ты не одна в случае чего, хорошо? Дамир может ругаться сколько угодно, но он обязательно тебе поможет, чтобы ты не решила.

— Я знаю, — кивнула. — Спасибо.

Ира повторила мой жест, после чего все-таки покинула мою спальню, оставив меня одну решать, как быть дальше. Вот только нечего решать. Даже к концу дня я так и не нашла решения, как лучше поступить. Только до нервного истощения себя снова довела. Весь вечер провела в общении с унитазом, но легче не стало. Так и не надумав ничего, решила лечь спать. Говорят утро вечера мудренее, вот и проверим.

Глава 33

Само собой утро ничего нового не принесло. Ни оно, ни следующее за ним, ни остальные десять. А день нашей с Тенгизом свадьбы, которую никто и не подумал отменить, все приближался. Нам даже ни одной встречи не удалось добиться для меня с Ильясом. Самочувствие тоже оставляло желать лучшего, хорошо рядом постоянно была Ирина, которая если и оставляла меня, то совсем ненадолго. Она же первая и предположила, чем вызвано мое плохое состояние, которое вскоре подтвердилось двумя полосками на тесте.

Кажется, я никогда еще так много не ревела как в тот день. Стоило только представить, что из-за моего упрямства ребенок никогда не увидит своего отца… раненой волчицей выть хотелось. А еще — пойти к Тенгизу и сказать, что я теперь никак не могу исполнить его желание, пусть придумывает новое. Остановила все та же Ирина.

— Ага, а если ему плевать? Или того хуже, на аборт отправит?

Я уже говорила о том, какая у меня названная сестра оптимистка?

Просто отвратительная!

Прям как моя тошнота в течение всего дня.

Раздражает и бесит. Мне кажется, я саму себя уже бесить начинаю. Однажды поймала себя на том, что хочу переколотить всю посуду, только бы она перестала издавать эти ужасные звуки, когда из нее ешь или просто ставишь на стол. Бульканье воды тоже бесило. Настолько, что я перестала пить чай. Пила исключительно воду из бутылок через соломинку. Дамир с Ириной на мои заскоки только улыбались, чем тоже бесили. Невыносимо трудно было сдерживаться, чтобы не сорваться еще и на них. Вот чего, спрашивается, веселятся, когда вокруг столько несовершенства?

— Все, надоело, — не выдержала по итогу за день до свадьбы и направилась на выход.

Сидящая в стороне Ирина, что-то делающая за ноутом, тут же подскочила и направилась следом. Чем только больше подогрела мое раздражение.

— Ты куда?

Куда, куда…

— А что, есть варианты? — все-таки не сдержалась и огрызнулась. — Съезжу к Тенгизу, выскажу ему все, что о нем думаю, потребую вернуть мне Ильяса.

— А если откажется? — полюбопытствовала Ирина.

— У меня как раз уже который день ручки чешутся что-нибудь разбить. Вот об его голову и разобью.

— Знаешь, я, пожалуй, с тобой схожу. Хочу на это посмотреть, — не долго думая присоединилась к моему походу девушка.

По пути явно успела с десяток сообщений брату отправить, но отговаривать не стала и на том спасибо. Я сейчас была не в том настроении, чтобы быть любезной. В офис и тот прошла, игнорируя административную стойку, выбрав уверенное направление сразу к лифтам. Ирина не отставала.

— Этери, может притормозишь? — все же подала голос уже в кабине.

— Надоело тормозить. Я уже несколько недель торможу. И до этого месяц почти тормозила. Да мне вся моя жизнь уже кажется тормознутой, если честно. Сперва воля родителей, потом собственные страхи, затем упрямство… И ни разу мне это не принесло ничего хорошего. Если бы Ильяс не решился на похищение, я бы так и готовилась сейчас к свадьбе с Тенгизом, наплевав на свои желания. И я устала от бездействия. Тенгиз либо вернет мне мужа, либо я не знаю, что с ним сделаю. Но ждать у моря погоды точно больше не буду.

Девушка на мои слова только вздохнула, но, спасибо, отговаривать больше не стала. Да и лифт приехал, створы раскрылись, и мы оказались в ярко освещенном коридоре с многочисленными дверями. Мы прошли по темному паркету до самого его конца, пока не остановились возле двери с табличкой приемная директора. Толкнула ее без раздумий. На возмущенный возглас секретарши, когда я также нагло вломилась в личный кабинет директора, не обратила никакого внимания. Сидевший за столом брюнет оторвался от изучения монитора ноутбука, переведя взгляд на меня. По его губам скользнула довольная усмешка. Я и без того вся на нервах пребывала, а теперь окончательно растеряла всю свою сдержанность.

— Верни мне Ильяса! — потребовала с ходу, перешагивая порог и закрывая дверь.

Вышло некрасиво, прямо перед носом Ирины, но да ладно, потом извинюсь. Сейчас было главное добиться своего.

— Выходи за меня и Ильяс в тот же миг выйдет из тюрьмы.

— А давай лучше ты пойдешь куда подальше? — съязвила, подойдя ближе.

Тенгизу мое заявление не понравилось, недовольно прищурился, глядя на меня с непонятной усталостью.

— И почему я все еще с тобой вожусь? — вздохнул вслух, после чего поднялся на ноги, поправил на себе пиджак и, обойдя стол, приблизился ко мне вплотную. — Знаешь, я, честное слово, восхищаюсь твоей верностью, но мне надоело ждать, когда ты перестанешь упрямиться и придешь ко мне сама, а потому не обессудь, ладно?

— И что эт…

Не договорила. Мужчина ухватил меня за талию, а через мгновение я оказалась висящей на его плече.

— Тенгиз, ты что творишь?! — почти завизжала от неожиданности.

— Уподобляюсь твоему мужу. Кажется, я начинаю понимать, почему он решил тебя похитить, а не пойти законным путем. С тобой по-другому просто нельзя, — направился на выход.

— Да ты с ума сошел! А ну поставь меня обратно! Сейчас же! Я никуда с тобой не поеду! Пусти меня! — ударила его кулаком по спине.

Но когда это срабатывало? Вот и Тенгиз никак не отреагировал, просто вышел из кабинета.

— О, ты не одна, отлично, — обрадовался непонятно чему. — Ирина, да? — обратился к жене моего брата. — Передай Дамиру, что его сестра у меня. Верну завтра после церемонии.

— Тенгиз, не дури! Поставь меня на пол, сейчас же! Тенгиз!

— Диана, отмени на сегодня все оставшиеся встречи, перенеси на… через неделю. У меня с завтрашнего дня медовый месяц намечается. Пока в сокращенной версии, позже будет полноценный.

— Так, Тенгиз, а давайте вы лучше, правда, поставите Этери на пол, и мы с вами нормально все обсудим и разойдемся каждый по своим делам, — встряла Ирина.

Могла бы, расцеловала. Все-таки была не права, когда думала, что ее присутствие лишнее. Очень даже нужное, как оказалось.

— Поставлю. И разойдемся обязательно, — согласился мужчина по-своему. — Но сегодняшнюю ночь твоя родственница проведет в моем доме. Это не обсуждается. Хорошего дня, дамы.

Попрощался и пошел дальше, сперва на выход из приемной, потом по коридору в сторону служебного лифта, который привез нас на подземную стоянку.

— Тенгиз, пошутили и хватит, верни меня на место! — предприняла я новую попытку выпутаться из сложившейся ситуации.

— Я и возвращаю, — невозмутимо отозвался он. — И если бы ты не была такой упрямой, давно бы уже все закончилось. А так ты мне выбора просто не оставляешь. Тем более, ты же хотела увидеть Ильяса? Вот, увидишь. Завтра, на церемонии и увидишь.

Да он точно надо мной издевается!

— Я лучше с удовольствием посмотрю на погребальную церемонию с тобой в главной роли, — вновь ударила его по спине.

— Верная, упрямая и злая, начинаю думать, что действительно правильно поступаю, — непонятно чему развеселился мужчина.

За что словил очередной удар.

А еще меня затошнило…

— Тенгиз, поставь меня на землю, пожалуйста, я серьезно. Прямо сейчас.

— Конечно, поставлю. Дойдем до машины, и я тебя не только поставлю, но и уложу туда где помягче.

Чего?

Впрочем не важно. Тошнота уже стала просто непреодолимой.

— Тенгиз, меня сейчас стошнит… — выдавила из себя.

Как сказала, так и исполнила.

И хотела бы сказать, что мне все равно, и мужчина сам виноват, я его предупреждала, а все равно было жутко неудобно, неловко и стыдно. Даже в глаза ему посмотреть не смогла, когда он меня действительно поставил на асфальт. Да и не получилось бы, меня опять согнуло пополам прям там, где стояла. Чтоб этот токсикоз! Ильяс мне по торту за каждый день страданий должен будет. И не по одному. А то беременной сделал и сбежал на отдых в тюрьму, а мне тут нервничай и переживай из-за него ежесекундно.

— Что с тобой?

В мужском голосе слышалось беспокойство. Пиджак Тенгиз снял, свернул подкладкой наверх, перекинул через руку и теперь смотрел на меня напряженным взглядом.

— А что, так не видно? — съехидничала, усаживаясь прямо на асфальт.

Все тело било мелкой дрожью от накатившей слабости и небольшого головокружения. Что я там говорила про большую семью? Тут бы одного выносить для начала.

Тенгиз на мои слова знакомо выругался, а затем наклонился, вновь поднимая меня на руки. Только на этот раз не стал перекидывать через плечо. И вообще старался действовать максимально осторожно, даже идти старался как можно ровнее. Я прям умилилась на эти минуты. Надо же какая забота к чужой беременной жене.

— Почему ты так упрямо желаешь, чтобы я вышла за тебя замуж? — не удержалась от вопроса.

— А почему ты так упрямо отказываешься?

— Потому что я люблю другого.

— Вот и я… люблю.

Я аж всеми последующими словами подавилась от такого заявления. Да ладно? Быть того не может! Уставилась на мужчину, не скрывая скептицизма. Хотя оно больше походило на удивление. Уж слишком внезапное заявление, нежданное.

— Любишь… кого? — уточнила на всякий случай.

Ну а что? Вдруг я правда не так все поняла?

Мечты, мечты…

— А есть варианты? — усмехнулся Тенгиз.

— Я серьезно, Тенгиз, — укорила я его.

— Я — тоже, — вполне серьезно подтвердил мужчина. — Поэтому ты завтра пойдешь к алтарю вместе со мной, Этери, и это не обсуждается. Решишь выкинуть что-то, я тебя туда потащу на плече, хоть сколько раз пачкай его по пути, но свадьба состоится.

— Но ведь это неправильно, — предприняла последнюю попытку достучаться до него.

Бесполезно.

— Неправильно жениться на любимой женщине? Я так не считаю, — не согласился Ахалая.

И я сдалась. Понятно же уже, что не переубедить. Лучше просто завтра у алтаря прямо при всех гостях сказать “нет”. Самый надежный способ. И почему я о нем раньше не подумала? Потому что раньше Тенгиз собирался освободить Ильяса после церемонии, а не привести его на нее. На губах расплылась улыбка, стоило представить, что уже завтра я увижу любимого. Пожалуй, так и быть, одну ночь в доме Тенгиза я уж как-нибудь переживу. Просто пусть не пристает, и все будет нормально.

Глава 34

Тенгиз не приставал. Более того, стоило нам оказаться внутри его жилища, как он тут же направился в кабинет, даже не удосужившись показать квартиру.

— Сама разберешься? — только и спросил, прежде чем исчезнуть за одной из дверей, не дожидаясь ответа.

Влюбленный, блин!

Непонятно в кого, но точно не в меня. Хотя может просто боится со мной рядом оставаться? Ильяс, помнится, тоже меня избегал поначалу. Ай, ладно, нашла о чем думать. Тем более, не прошло и получаса, как в квартире прибыло. Три девушки. Они привезли платье и прочую атрибутику для венчания. Моего мнения и спрашивать не стали. Тенгиз просто указал в мою сторону, и те принялись наряжать меня во все принесенное.

Все на свете прокляла и порадовалась, что у нас с Ильясом была тайная и скромная свадьба. Без этого вот всего. Тем более, экзекуция повторилась и утром. Более того, к ней прибавился макияж. К обеду я уже готова была с воем выпрыгнуть в окно, несмотря на достаточно высокий этаж. Что угодно, лишь бы все прекратилось и меня оставили одну. Тошнота усугубляла. Наверное, будь это подготовка к нашей с Ильясом свадьбе, я бы радовалась, а так… закрыть глаза и плакать. Удерживало вера в то, что скоро это все закончится. Сразу, как только я скажу “нет” и сбегу в объятия мужа.

До пункта назначения мы с Тенгизом добирались на белом лимузине и вместе. Совсем не по традициям, но меня то и не особо волновало. Я больше переживала за то, что будет дальше. Из машины вовсе выбиралась, чувствуя, как меня колотит от нервозности.

Всевышний, пусть хотя бы сегодня все пройдет, как надо!

Снова и снова повторяла про себя, пока мы шли к высоким дверям в центральный храм города.

— Как ты вообще собираешься провести обряд, если по законам церкви я жена Ильяса? — остановилась против воли.

Отчего-то стало страшно. Неужели для них с отцом вообще нет ничего святого в этой жизни?

Тенгиз усмехнулся в привычной ему уже раздражающей меня манере.

— Не переживай, все предусмотрено.

И правда, о чем это я? Конечно, у них с папой все предусмотрено, кто бы сомневался. Но под руку взяла, когда он предложил мне свой локоть. Так мы и вошли внутрь.

В церкви собралась куча народа. Все они стояли по бокам, оставив проход к застывшему впереди батюшке. Сердце забилось, как бешеное, взгляд заметался по толпе, выискивая единственно важного для меня гостя. Которого не было! Сколько не высматривала, так и не увидела. Ни пока шли вперед, ни когда замерли перед церковным служителем. Зато был отец с матерью, которые довольно улыбались всем вокруг. Как встретилась с ними взглядом, так и отвернулась. Не уверена, что хоть когда-нибудь смогу их простить.

— Не думай о них, — вдруг произнес Тенгиз, уложив ладонь поверх моей, покоящейся на сгибе его локтя.

Это ещё что за странный жест поддержки?

С чего вдруг?

Разве он не должен быть на их стороне?

Настолько растерялась, что пропустила момент, как мы оказались возле батюшки.

Церемония началась…

Я помнила, что будет дальше. Сперва небольшое приветствие, затем обмен согласием. Именно его я и ждала с затаенным трепетом. Но чего не ожидала, так это того, что на вопрос священника сам Тенгиз скажет:

— Нет.

В первый момент даже возмутиться хотела. Что значит нет? Зачем тогда похищал? И только потом до меня дошло, что он сделал. Что его отказ равен моей свободе. Взгляд метнулся в сторону родителей, которые выглядели так, словно им и впрямь настоящую войну объявили.

— Нет? — уточнил священник.

— Прошу меня простить, — извинился Тенгиз, — но я только привёз девушку на обряд, а жениться на ней будет другой мужчина.

Какого…

— Он, — обернулся он себе через плечо.

Ругательство застряло в горле. Вместе с появлением из толпы Ильяса. Я даже зажмурилась, решив, что мне уже мерещится желаемое, но нет. И правда Ильяс. Мало того, что свободен и здесь, без всяких оков, как если бы его просто привезли на праздник посмотреть, а потом вернуть обратно, но еще и одетый в традиционный свадебный наряд. Не тот, в котором он был, когда мы с ним женились отдельно ото всех, а в другом, более дорогом и шикарном. Не мужчина, чертов бог какой-то, спустившийся на землю.

— Но я не понимаю. Что происходит? — озвучила вслух, подозреваю, общий у всех вопрос, вернув внимание Тенгизу.

— Считай это моим свадебным подарком для тебя, — пожал он плечами. — Считаю, никакие деньги не стоят потерянной любви, — грустно улыбнулся. — Да и жить с девушкой, которая любит другого, как и я сам — такое себе, не находишь? — подмигнул.

А я… все еще растеряна, да. Совсем не знаю, как правильно на это реагировать.

— То есть ты специально все подстроил? — нашлась с единственным вопросом. — И ты об этом знал? — перевела взгляд на любимого. — Знал, да?

Очень хотела оставаться спокойной, но нотки истерики в голосе сдержать не удалось

Ильяс нахмурился.

— Ты злишься? — прекрасно уловил мое состояние.

— Серьезно? Ты серьезно спрашиваешь меня, злюсь ли я? — повысила голос, окончательно решив больше не сдерживаться.

Нет, я помнила, что мы находимся в церкви и такое поведение выглядит совсем некрасиво, но! Но, блин! Он же… А я… А он…

— Я убью тебя, Асатиани.

Сказано, сделано. Свадебный букет красиво отпечатался на его наглом лице. Потом еще раз, и еще.

— Гад бездушный! Я значит неделями с ума схожу, переживаю за него, а он не может предупредить меня о том, что все это фикция? — вновь ударила.

— Этери, — прикрылся руками мужчина, отступая. — Давай спокойно все обсудим.

— О, мы с тобой сейчас все обсудим, не переживай! Например, как фиктивное заключение легко может перерасти в фиктивный брак! Как тебе такое, а, дорогой мой, любимый, единственный?!

И да, опять ударила. Вокруг нас разлетались лепестки роз, опадая к ногам, сам букет больше походил на несуразное нечто из веток с редкими листьями, оставлял царапины на мужской коже. Но так ему и надо!

— А потом и ребенок! И твое присутствие в его жизни! Да как ты вообще до такого додумался?! Ладно этот… — махнула в сторону Тенгиза.

— А я что? — удивился тот.

— А ты вообще молчи! — бросила ему.

Остаток букета тоже полетел в его сторону.

— Не будет никакой свадьбы, понял? — обернулась обратно к Асатиани. — Сам на себе женись! Видеть тебя не желаю! Сволочь!

Это стало последней каплей перед тем, как разреветься. Вот и поспешила уйти. Нет уж, не буду реветь на глазах у всех. Но это надо же, провернуть такое, заставив меня поверить в иное! У меня даже мысли нормально отказывались складываться в голове по этому поводу. Вот кто Ильяс после этого? Предатель! Я-то думала, ему там плохо, и я только все усугубляю, а он… специально! Потому что ему Тенгиз что-то там насоветовал! Хоть бы предупредили! Я же чуть с ума не сошла, а они…

— Не трогай меня! — рванула прочь, когда на руке сомкнулась чужая длань.

Но когда меня кто-то слушал из них? Плевать всем на мои чувства. Вот и мне теперь плевать! Развернулась и вдарила полицу Ильяса со всей доступной мне силой. Ладонь болезненно обожгло, но едва ли я обратила на это внимание. Зато Ильяс оценил, нахмурился, перехватил мою руку иначе, поднес к себе и подул на нее, успокаивая потревоженную кожу, после чего прижался к ней легким поцелуем.

— Прости, — прошептал, притягивая к себе вплотную, обнимая за талию второй рукой.

И я, наверное, все-таки и впрямь безвольная, потому что этого хватило, чтобы вся моя злость сдулась, как воздушный шарик. Осталась лишь желание утешиться в его объятиях. Поэтому нисколько не сопротивлялась, сама же уткнулась лбом в мужское плечо, окончательно отдавшись во власть эмоций.

— Прости меня, кошка, прости. Но нельзя было иначе. Никто не должен был ни знать, ни догадываться о нашей задумке. Зато теперь твой отец ничего не может сделать. Если ты сейчас при таком количестве народа выйдешь за меня, то ему только останется смириться с нашим браком.

Так-то оно так, а все равно обидно.

— Это Тенгиз придумал? — полюбопытствовала, все еще не глядя на него.

— Неожиданно, да? — хмыкнул Ильяс.

— Угу, — всхлипнула, на самом деле уже почти успокоившись.

Слезы как появились, также быстро и пропали. Чертовы гормоны! С ума меня сведут скоро не хуже собственного мужа.

— Так что, выйдешь за меня снова? — уточнил последний, к слову.

Желание повредничать сдержала. Но только потому, что глупо упускать шанс быть вместе и жить спокойно, нужно непременно им воспользоваться.

— А так можно? — только и спросила, запрокинув голову, глядя на любимого.

— Нам все можно, — улыбнулся Ильяс, погладив меня по щеке.

— И никто не возразит и не помешает?

— Никто.

— И брак признают?

— Непременно.

— Хорошо. Давай попробуем. Но если еще раз… — сощурилась, намеренно не договорив.

— Не будет еще раз.

— Смотри мне. Если что, я тебя обратно в тюрьму верну. Нормально ты там, оказывается, сидел.

Ильяс рассмеялся. Я тоже улыбнулась. Мы оба знали, что моя угроза не несет в себе ничего серьезного, это просто слова. Хотя я еще подумаю над этим полнее. Если будет мне и впрямь нервы сильно трепать, то может и отправлю. Для профилактики, так сказать. А что, очень удобно! И ему вон как понравилось, судя по виду. Будут все довольны и счастливы.

Как подумала, так и забыла. Вместе с тихим и заветным:

— Люблю тебя, Кошка.

— И я. Спасибо, что не отдал меня ему…

Эпилог

Передо мной было чудо!

Самый идеальный дом, который мне только приходилось видеть.

Мечта наяву.

Двухэтажный коттедж в современном стиле, с мансардным вторым этажом и трапециевидными окнами. Сто тридцать семь квадратов. А вместе со двором и вовсе все сто восемьдесят три…

— На первом этаже располагаются: кухня-гостиная с выходом на террасу, гостевая спальная комната, санузел, кладовая и техническое помещение. На втором — небольшой холл, три спальные комнаты, рабочий кабинет и еще один санузел. Из рабочего кабинета есть витражный выход на балкон. Внешняя отделка дома — облицовочный кирпич…

Честно говоря, я не особо прислушивалась к словам девушки-менеджера, что описывала нам все прелести внутреннего и внешнего убранства дома. Оно мне было не нужно. Мне и без того нравилось то, что я видела. Внутри все так и кричало: “Это он”. Тот самый дом, в котором я хочу жить до глубокой старости.

— Кажется, моя жена уже сделала свой выбор, — вернул в настоящее довольный голос Ильяса.

Обернулась к нему с широкой улыбкой на губах и согласно кивнула.

— Он идеален, — добавила вслух. — То, что надо.

— Вообще у меня есть еще два варианта для вас, — вставила менеджер.

— Не нужно, спасибо, — тут же отказалась я. — Мы уже выбрали, — перевела вопросительный взгляд на мужа.

Тот, как и всегда, понял меня без всяких слов.

— Если у вас документы с собой, то мы могли бы начать оформление уже сейчас, — предложил.

— И скажите, когда мы сможем в него въехать, — добавила я следом.

— Как только будет произведена оплата, — ответила девушка с профессиональной улыбкой.

Я вновь посмотрела на Ильяса.

— В таком случае, давайте поскорее с этим разберемся, — вновь прекрасно понял меня он.

А мне большего и не нужно. Оставив супруга разбираться с бумажками, я отправилась на повторный обход жилых помещений на втором этаже.

Да, не в деревне, как я когда-то хотела, в черте города, но и ладно. Так даже лучше. Особенно, с учетом, что скоро нас станет четверо. О чем Ильясу я пока не сообщила, так как и сама еще не переварила, если честно, такую чудную новость. Нашему старшему сыну Зурабу всего полгода, и о втором ребенке я пока совсем не думала. В первый миг вовсе впала в самую настоящую панику. Я же совсем не готова! Я экзамены-то сдавала с грудным сыном на руках. Точнее, держал его Ильяс, ожидая меня в коридоре университета, но сути это не меняет. Я почти не помню те бессонные недели. И вот опять. Всего один незащищенный раз… и точно в цель. Но что уж теперь. Справлюсь, как-нибудь. И вообще, это муж виноват, соблазнил меня не в подобающем месте, а я просто, как послушная жена, не могла ему отказать! Вот да!

— У тебя такой вид, будто ты планируешь мир захватывать, — раздалось тихое над ухом.

Я аж подпрыгнула от неожиданности.

— Ильяс, блин, совсем что ли! — развернулась и ударила его по плечу. — Кто ж так пугает?

— Прости, я думал, ты слышала мои шаги, — тут же повинился он, привлекая к себе за талию.

Я тут же удобней устроилась в его руках, прижавшись щекой к груди. Хорошо так. В его груди размеренно билось сердце, и я чутко прислушивалась к каждому удару. Моя самая любимая мелодия. Теплое дыхание теребило выбившиеся из пучка волосы, и те щекоткой отзывались на коже, посылая разряд мурашек вдоль всего позвоночника. А ведь я могла действительно лишиться всего этого, если бы Тенгиз не оказался настолько благороден, за что я ему всегда буду благодарна. Ну а то, что родители теперь со мной не общаются… Их выбор. Конечно, если они передумают, я всегда буду рада их видеть у нас в гостях, но первый шаг делать не намерена. Плохая ли я дочь после этого? Возможно. Но они сами так решили, значит так тому и быть. Тем более, у меня и без них есть, о чьих желаниях думать. А скоро будет на одного больше.

— О чем задумалась?

— О еще одном ребенке, — призналась честно.

— Ты хочешь еще одного ребенка?

— Да как тебе сказать, — хмыкнула. — Поздно уже хотеть, — закусила губу в ожидании реакции.

Она и последовала. Правда несколько не такая, какую я ожидала.

— Вот сейчас не очень понял, — озадачился Асатиани.

Вздохнула. Вот вроде умный человек, но иногда тупит так, что хочется головой о стену побиться. Прям как сейчас.

— Ну и ладно, забудь, — отстранилась. — Что там с оформлением? — перевела тему, бросила последний взгляд на комнату-кабинет с балконом и направилась в сторону лестницы.

— Ну уж нет, кошка, — донеслось мне суровое вслед.

Успела сделать только еще шаг, прежде чем оказалась прижата спиной к стене, а Ильяс нависал надо мной с видом судьи и палача в одном лице.

— Сперва ты мне скажешь, что имела в виду.

И вот кто мне скажет, почему вдруг стало так обидно? Мало того, что не понял ничего, так еще теперь и давит, заставляет признаться. Из глаз потекли слезы.

— Родная? — окончательно растерялся Ильяс. — Прости, я не хотел тебя обидеть, — нахмурился. — Я просто не понимаю.

— Да. Потому что ты дурак, Ильяс Асатиани. Я тебе прямым текстом сказала, что беременна, а ты… ты… Дурак! — повторила, ударив его кулаком по плечу.

— Беременна?

Черный взор тут же метнулся к моему животу.

— Беременна… — повторил не менее растерянно.

— Если ты сейчас у меня спросишь, как так вышло, я с тобой разведусь, Асатиани! — предупредила на всякий случай.

Только открывший рот Ильяс быстренько его захлопнул. То есть собирался все-таки задать мне этот вопрос? Серьезно? Обида сменилась злостью. Слезы тоже вмиг высохли, будто и не текли только что по щекам двумя обильными дорожками.

— Я тебя придушу, — прошипела не хуже рассерженной кошки, с которой он так любил меня сравнивать.

— За что? Я ничего не спросил! — возмутился мужчина.

— Ты подумал!

— С чего такие выводы?

— Ты рот закрыл сразу после моего предупреждения, значит хотел спросить именно это.

Ильяс на мои слова глаза закатил.

— Гениальная логика, — пробормотал. — Женщина, мне что уже и растеряться нельзя от такой новости?

— Но не настолько же!

— Так, ясно, — выдохнул он и отстранился.

— И куда ты?

Ответом мне стал молчаливый уход, а меньше, чем через минуту внизу хлопнула входная дверь.

Ушел? Серьезно? Вот просто взял и так просто свалил? Ну и… пожалуйста! Не больно-то и хотелось. И без него обойдусь! Но какой все-таки гад! Сам же меня расстроил, а теперь еще и оскорбился, как маленький. Точно на развод подам! И родительских прав лишу! И что там еще обычно делают при расставании супруги?

— Для начала разбираются в случившемся между собой, — донеслось язвительное со стороны лестничной площадки. — Родная, я понимаю, у тебя гормоны буйствуют, но давай мы с тобой все же будем сперва думать, потом делать, хорошо?

— Асатиани, я не поняла, ты хочешь сказать, что я резко отупела из-за гормонов?

— Боже упаси, — тут же пошел тот на попятную.

— Но подумал!

— Да с чего ты так решила?!

— Тогда зачем ты так сказал?!

— Да я просто призвал тебя успокоиться!

— То есть я, по-твоему, еще и психованная?

— О, боги всех миров… — выдохнул тот. — Успокойся, женщина!

— Сам успокойся, а меня затыкать не смей, понял!

Если Ильяс что-то и понял, то точно не то, что я имела в виду. Потому что вместо нормального ответа он тихо выругался, а как только я собралась продолжить ругаться, шагнул ко мне ближе и… поцеловал. Крепко, глубоко, не позволяя отвернуться. Обхватил ладонями мою голову и буквально впился в рот с жадностью маньяка. То есть, заткнул-таки! За это я ударила его несколько раз по спине. Но куда там. Ильяс тут же шагнул вперед, вынуждая дальше отступать, пока я снова не оказалась прижата к стене. Но и тогда не прекратил терзать мои губы. Руки вовсе потянулись к подолу платья, принявшись задирать его. Хотела возмутиться, но вышло лишь невнятное мычание. Но он же не собрался прямо здесь, вот так, когда где-то там внизу нас ждет менеджер? Сумасшедший! И меня такой же делает. Ведь чем дольше длился поцелуй, тем меньше во мне становилось сопротивления. Слишком хорошо я знала, что последует за ним. В качестве подтверждения мужские пальцы коснулись кружев на попе, подцепили резинку и потянули вниз. Я снова попыталась возразить, но уже совсем вяло. Просто сложно сопротивляться, когда тебя так уверенно и нежно ласкают между ног, все сильнее вжимая в стену, позволяя ощутить бедром всю силу своего желания.

И, кажется, так уже было…

Примерно так я и забеременела во второй раз. На празднестве Тенгиза по случаю дня рождения Валентины. Только вместо дома и спальни, был ресторан и кладовка с инструментарием для уборщиц. И утянул Ильяс меня туда примерно также: поцеловал, и я опомниться не успела, как уже стонала между ним и стеной, пока он глубоко и несколько грубо вколачивался в меня снова и снова, а я банально уплывала на волнах наслаждения, позабыв обо всем на свете. Собственные громкие стоны, возможные свидетели, последующий выговор от администратора… На все плевать! Пусть только Ильяс всегда любит меня так сильно и откровенно. Как тогда. И сейчас. Не прекращает двигаться во мне, целовать и дарить ощущение безбрежного счастья. Снова и снова. Пока все тело не сводит в преддверии оргазма, и я, прикрыв глаза, отдаюсь ему всей душой и разумом.

— И чтоб больше никогда не заикалась про развод, поняла меня? — прохрипел Ильяс, не спеша покидать мое тело.

— А то что? — выдохнула, еще не до конца придя в себя.

— Привяжу к кровати, и все, что ты будешь видеть и знать, — это я один.

— Мечтатель, — хмыкнула, крепче обнимаю мужчину за шею.

— А ты проверь, — отзеркалил тот мою эмоцию.

Ага, конечно, не хватало еще, чтоб реально привязал. Хотя…

— И что, прям привяжешь-привяжешь? — заинтересовалась.

В черном взоре Ильяса вспыхнул знакомый огонь.

— Нарываешься, родная, — предупредил, кажется, вполне серьезно.

— Кажется, да, — согласилась я с ним, проведя пальцами по шейным позвонкам. — Так что, свяжешь? — шепнула уже в губы.

— Женщина, что ты со мной делаешь?

Скорее всего, это был риторический вопрос, но я все равно на него ответила:

— Ничего. Просто люблю тебя.

Наигранная суровость на мужском лице сменилась нежностью.

— Поехали домой? — предложил.

— А разве мы уже не дома?

— Здесь нет кровати.

В ответ я тихонько рассмеялась.

— А что, она нужна, да?

— Ну не к батарее же мне тебя привязывать? — деланно укорил Ильяс.

Действительно, о чем это я?

— Если только ради этого.

— Вредная, вредная кошка. И за что я тебя только люблю? — покачал головой Асатиани, отстраняясь и ставя меня на ноги.

— Не переживай, я тоже постоянно задаюсь таким вопросом, — усмехнулась. — За что и правда я тебя люблю?

— И за что?

Улыбнулась и придвинулась к нему обратно вплотную.

— Ни за что. Просто так, — шепнула, одаривая его губы легким поцелуем. — Потому что ты есть. Потому что ты мой. Со мной. Потому что ты — это ты, — провела пальцами по чуть колючей щеке, приятно покалывающей кончики. — Потому что не могу, не умею и не хочу иначе. Потому что просто люблю.

Ильяс на мои слова и действия шумно вдохнул и напрягся всем телом. Руки на моей талии сжались крепче.

— Вот и я поэтому, — прохрипел ответно. — Больше жизни, родная.

Да, больше жизни. Дальше неба. Глубже космоса.

Просто люблю. Навсегда и навечно.

Оглавление

Глава 1

Глава 2

Глава 3

Глава 4

Глава 5

Глава 6

Глава 7

Глава 8

Глава 9

Глава 10

Глава 11

Глава 12. Часть 1

Глава 12.Часть 2

Глава 13

Глава 14

Глава 15

Глава 16

Глава 17

Глава 18

Глава 19

Глава 20

Глава 21

Глава 22

Глава 23

Глава 24

Глава 25

Глава 26

Глава 27

Глава 28

Глава 29

Глава 30

Глава 31

Глава 32

Глава 33

Глава 34

Эпилог