Цемесская бухта [Олег Петрович Орлов детский писатель] (fb2) читать постранично, страница - 3

акварелька в ореховой рамке, висевшая раньше над бабушкиной кроватью, где корабль мчался по бурному морю в неизвестную даль… Может быть, на нем тоже служил мой дедушка? Недаром ведь эту акварельку дедушка послал бабушке на память, когда сидел в тюрьме за бунт против царя…

Хорошие, надо вам сказать, были у меня бабушка и дедушка.

Глава третья. Я ЕДУ В НОВОРОССИЙСК

Прошло с тех пор довольно много лет. Из Архангельска я уже давно уехал и работал и жил в Ленинграде.

Альбом с фотографиями, письмо, лоцию Средиземного моря и голубую акварель я хранил и берег.

И знаете ли, с годами та фотография, на которой лицо одного из матросов было замазано чернилами, меня как-то занимала все больше. Сам не знаю почему.

Кто? Когда? Зачем это сделал? Без причины ничего ведь не делается на свете. И уж тем более не замазываются лица на фотографиях…

Перечитывал я иногда и письмо. Кто был тот человек, про которого писал дедушка? Человек, игравший на большой трубе, называемой бас-геликон? Еще одна загадка. Только ответ на нее никто уже дать не мог…

О потоплении эскадры я кое-что уже знал, только очень немного. Знал, что в гражданскую войну, чтобы не отдать русские корабли немцам, которые воевали с молодой Советской Россией, флот затопили по приказу Ленина в Цемесской бухте. Правда, часть кораблей, не подчинившись приказу, ушла и воевала против нас на стороне белых. А когда белые удирали из Крыма, они увели эти корабли куда-то за границу, не то в Турцию, не то во Францию.

Но хотел бы я знать, что сталось с тем миноносцем, на котором пришел в Новороссийск дедушка.

Новороссийск, Цемесская бухта, дредноут «Воля»… Связь между ними, безусловно, была. И была здесь скрыта какая-то тайна.

О самом Новороссийске слыхал я не раз. Да и кто из вас не знает теперь названия этого города? Новороссийск, Малая земля, легендарный ночной десант на Малую землю. Все это было в годы Великой Отечественной войны на берегах той самой Цемесской бухты.

И вот случилось мне поехать в Новороссийск по делам, к этому рассказу совсем не относящимся. Но дедушкины фотографии и голубую акварель уложил я в дорожный чемодан.

Новороссийск оказался городом не очень большим, чистым и светлым, как бы промытым солеными ветрами и просушенным веселым солнцем.

Белые дома подковой окружали Цемесскую бухту.

Неширокие улицы то поднимались в гору, то спускались к морю. Заплутать в Новороссийске нельзя: море видно почти с каждого перекрестка.

Решил я сразу пойти в местный музей. В музее, наверное, знают подробности о потоплении эскадры…

Однако в музее ничего особенного, относящегося к тому, что мне хотелось разыскать, я не нашел. Я походил среди чучел птиц и зверей, которые когда-то обитали в Краснодарском крае, потом осмотрел продукты китобойного промысла и водолазный костюм. Под костюмом была табличка: «Этот водолазный костюм принадлежал известному водолазу X. Осадчему, который провел под водой 2000 часов. Подарен музею после того, как X. Осадчий совершил последнее погружение».

С большим интересом разглядывал я и маузер времен гражданской войны и надолго задержался возле панорамы штурма Новороссийска, когда наши отбивали город у фашистов.

О механике Салтыкове я не нашел ничего.

«Что ж, — сказал я себе, — обратимся к научным музейным работникам». И постучал в комнату дирекции.

Там, как только я заикнулся об эскадре, мне сразу сказали:

— Вам нужен Петр Петрович! Петр Петрович был на эскадре! Он был на «Керчи» вместе с Кукелем!

— С каким Кукелем? — спросил я. — Кто такой Петр Петрович?

— А он живет в нашем городе! Старый и уважаемый капитан, Петр Петрович… А Кукель командовал миноносцем «Керчь», который и потопил эскадру. Если хотите, вот его адрес.

— Кукеля?

— Да нет же, Петра Петровича! Кукель, к сожалению, давно умер.

И я скорее записал адрес Петра Петровича. Тут одна женщина, научный работник наверное, спросила:

— А вы вообще разыскиваете моряков с эскадры?

Я ответил, что мой дедушка когда-то служил на одном из кораблей этой самой эскадры.

— И тоже на «Керчи» с Кукелем?

Этого я не мог сказать. Тогда эта женщина, научный работник, подвела меня к окну, из которого виднелся кусочек бухты, и объяснила, что если я сяду на автобус номер шесть и поеду по берегу, то попаду на восточный берег Цемесской бухты. Это историческое место: памятник затопленным кораблям.

Когда я вышел из тихого и прохладного музея, то решил: прежде чем разыскать Петра Петровича, съезжу на ту сторону бухты и посмотрю место, где лежат затонувшие корабли…

Сел я в автобус номер шесть и поехал. Проехал парк, потом порт, где штабелями лежали желтые доски, потом высокие портовые краны, потом большой мост над железной дорогой. На повороте автобус притормозил, и я заметил странный вагон. Точнее, это был остов вагона, весь в рваных дырах. Но я так и не понял, что это за вагон, потому что мы его проехали. Потом замелькали