Если весело живется, делай так [Лора Хэнкин] (fb2) читать постранично, страница - 2

Бармен заметил это, вытащил телефон и сунул прямо под нос Клэр, чтобы продемонстрировать песню, игравшую в приложении «Спотифай». Его палец завис над кнопкой перемотки на следующий трек. Затем он сознательно прибавил громкость. Звук стал таким оглушающим, что Клэр задохнулась. Она резко подалась вперед, чтобы отобрать у него телефон.

Когда бармен без всяких сантиментов выставил ее на морозную январскую ночь, Клэр поняла, что, возможно, безопаснее было пить в одиночестве в собственной квартире.

Через месяц ей позвонила двоюродная сестра Тея.

— Ну что, как ты там, упиваешься страданиями?

— Не думаю, что это подходящее слово, — процедила Клэр. — Звучит так, будто это мне доставляет удовольствие. Думаю, когда твоя группа добивается суперизвестности сразу после того, как избавилась от тебя, — это отличный повод стать затворницей.

Тея в ответ промычала что-то невнятное.

За последние пару лет Клэр провела так много времени в дороге, что единственное требование к жилью формулировалось так: квартира без соседей, где можно с порога снять штаны и завалиться в постель. Какая разница, что в ее «кухне» хватает места только для мини-холодильника и плиты? Она не собиралась готовить для себя любимой обед из пяти блюд. Кого волновало, что решетки на окне почти не пропускают дневной свет или что плакаты она приклеивает к стене скотчем, а не вешает в рамочку? Но теперь, выглянув из-под одеяла, Клэр обвела глазами крошечную студию, стопки коробок из-под пиццы, в которых начала расти плесень, баррикаду пустых пивных банок, разорванные обрывки записки от родителей: «Ты всегда можешь вернуться домой. Иисус прощает, и мы простим».

— Упиваюсь со страшной силой, — сообщила она.

— Ну, тогда подымайся. Я нашла тебе работу.

Даже в детстве в маленьком городишке в Огайо Тея умела все разрулить. Кинув клич среди всех соседских ребятишек из их замшелого района, она набирала команды по кикболу^[1]. Она приставала ко взрослым с пламенными речами, пока те не соглашались принести что-то на церковную распродажу выпечки. А потом, когда родители обнаружили, что она лесбиянка, и пригрозили выставить за дверь, если она не согласится на программу коррекции, Тея, не теряя времени даром, получила полную стипендию в Гарварде и уехала из дома на собственных условиях.

— Работу? Какую еще работу? — спросила Клэр.

— Петь детские песенки будущим директорам всея Америки. Какая-то тетка по имени Уитни Морган сделала рассылку по Гарварду. Ищет музыканта для прогулочной группы, типа домашнего детского сада. Я пела тебе дифирамбы.

Клэр закусила губу.

— Очень мило с твоей стороны, Тея, но таким я занималась лет пять назад. Не знаю, хочу ли я…

— Сколько у тебя осталось на банковском счету? — перебила Тея.

— Э-э-э… — протянула Клэр. Вынырнув из постели слишком быстро, из-за чего немного закружилась голова, она включила комп и проверила баланс. Когда же увидела, что спираль саморазрушения сотворила с ее сбережениями, во рту у нее пересохло: она уже просрочила квартплату, потому что закончились почтовые марки, а сил, чтобы пойти и купить новые, не было совсем. Но как только она отправит чек, банковский счет станет двузначным. Она откашлялась. — Какой адрес?

— Пришлю эсэмэской, — сказала Тея.

— Спасибо, — пробормотала Клэр.

— Мне не плевать на тебя, сестренка, — сказала Тея, и в голосе прозвучала нотка нежности. — Ты же не можешь вернуться в христианское братство «Священная жизнь». Мы оттуда свалили.

— Угу.

— И вот еще, Клэр. Перед собеседованием, пожалуйста, прими душ, — велела Тея. — От тебя попахивает даже по телефону.

Конечно, в здании с фасадом из известняка, расположенном на границе Верхнего Ист-Сайда и Центрального парка, просто обязан быть швейцар. И сейчас этот сморщенный мужичок в зеленой форме таращился на Клэр, пока та переводила дыхание и вытирала пот со лба. За тот месяц, что она провела, шатаясь по квартире, как нетрезвое привидение, Клэр забыла, насколько непредсказуемой может быть система метро Нью-Йорка, и в конечном итоге часть пути пришлось бежать с тяжеленной гитарой за спиной, придававшей ее походке грацию неуклюжего пингвина.

— Пентхаус Б, — запыхавшись, сообщила она, и швейцар снял трубку с телефона на стойке, чтобы позвонить. Пока он передавал сообщение кому-то на другом конце провода, Клэр еще раз посмотрела на часы. Двухминутное опоздание. Для нее это рекорд пунктуальности, однако Время Богатых течет иначе, чем у Очаровательно Взбалмошных Творческих Личностей.

Швейцар направил ее к великолепному лифту с зеркальными панелями и мраморными вставками. По дороге на двадцатый этаж Клэр взяла себя в руки. Она знала, как все пойдет. Когда она впервые переехала в Нью-Йорк, то подрабатывала преподавателем музыки для детей в одном из процветающих детских центров, решив, что это увлекательный способ заработать немного денег, пока она стремится к тому, чем