Измена. Я отомщу тебе, предатель (СИ) [Аманда Вин] (fb2) читать онлайн

Измена. Я отомщу тебе, предатель

Пролог

Я вижу, как мой муж целует и раздевает Виолетту. На ней красное белье, его любимый цвет. На руке, которая ласкает спину этой девицы, часы, я подарила недавно. Затем мой муж сажает девушку на стол. Я закрываю рот рукой, чтобы не закричать, опускаюсь на корточки, хотя они меня не видят. В доме горит свет, а я стою на улице, где темно.

Сердце пронзает острая боль, я начинаю задыхаться, одновременно с этим Андрей с Виолеттой уже полностью раздеты и переходят к самому главному... Даже сквозь стекло я слышу ее громкие стоны. Если до этого момента была маленькая надежда, что мне показалось, что сейчас они остановятся и скажут, что меня разыгрывают, то теперь все разрушено.

Никогда мне ещё не было так больно: и физически, и эмоционально. Я вижу на лице мужа отражение удовольствия, которое он получает. Еще вчера я думала, что он может наслаждаться так только мной. Стало так плохо, мне показалось, что я умру прямо на этом месте, я не могла даже нормально дышать. Не могла встать и уйти. Хотя и смотреть на это я больше тоже не могла.

Глава 1. За неделю до

Ирина

У свекрови день рождения. Как всегда, собираемся большой компанией у неё дома. И родственники, и друзья семьи, некоторых даже не знаю. Виолетта, дочь подруги свекрови, говорит тост:

— Дорогая Эльвира Александровна, вы для меня пример для подражания. Я мечтаю выглядеть так же в вашем возрасте (все смеются).

Как быстро летит время. Виолетта совсем недавно была школьницей, я ее воспринимала как маленькую девочку. Как моих учеников в школе. А вот сейчас — посмотрите на неё. В коротком фиолетовом платье, с вьющимися волосами и макияжем — настоящая девушка. Хотя она и есть девушка. Сколько ей, двадцать? Это мне уже почти тридцать: а все кажется, что только восемнадцать исполнилось.

— Подложить твой любимый салат? — спрашивает мой заботливый муж.

— Да, спасибо, — улыбаюсь. Какая разница, сколько мне лет? Главное, что своё я уже нашла. Счастье, что встретила Андрея так рано, в шестнадцать, не пришлось даже искать, он сам меня нашёл.

После застолья все распределяются по группам: кто-то собирается играть в настольные игры, кажется, в монополию. Некоторые гости поют в караоке. Муж присоединяется к поющим. Голос у него не лучший, но зато исполнение, как у настоящего артиста. Любит быть в эпицентре внимания, ему без этого скучно. Наверное, если бы не семейный бизнес, из него получился бы какой-нибудь выдающийся актёр.

Я выхожу на улицу, хочется подышать свежим воздухом и побыть в одиночестве. Может быть, это из-за работы: в школе мне хватает общения, я говорю иногда пять часов подряд, поэтому люблю побыть в тишине. Но кажется, не одна я такая. На качелях в саду вижу младшего брата мужа — Платона. Он машет мне и предлагает сесть рядом, улыбается. Я сажусь, мы молча раскачиваемся.

Из вежливости я спрашиваю, как дела на работе. Хотя, итак, знаю — они ведь с мужем управляют одной большой компанией.

— Все отлично. Хочешь, расскажу тебе секрет?

Я киваю.

— Я готовлюсь запустить один проект, мой личный, если все получится, может, и отойду от бизнеса.

Я догадываюсь, о чем он говорит: Платон увлекается программированием, он мечтал запустить собственное приложение, иностранцы готовы были купить его разработки, но все испортилось из-за санкций.

— Это классно. Всегда приятно заниматься тем, что тебе нравится.

Мы сидим какое-то время в тишине.

А потом Платон неожиданно задаёт такой вопрос:

— Скажи честно, ты счастлива?

Его голубые глаза смотрят на меня с какой-то тоской и надеждой. Такой же цвет глаз у моего мужа, только немного темнее.

— Да, я люблю свою работу, — отвечаю я.

— Да я не про работу… А вообще. Мой брат тебя не обижает?

Странный вопрос. Я улыбаюсь, почти смеюсь.

— Нет, конечно, почему ты спрашиваешь?

Он не отвечает, только опускает голову и сильнее раскачивает качели.

Между нами возникает какая-то неловкость. Я вспоминаю, как ещё в студенчестве муж рассказывал мне и смеялся, что Платон по уши в меня влюбился. Я не воспринимала его слова всерьёз, поводов никаких не было, да тогда я вообще в нем мужчину не видела, хотя он младше нас всего на два года. А сейчас передо мной сидит высокий, спортивный мужчина. И к чему я это вспомнила: так много лет назад это было.

— Ты с кем-нибудь встречаешься? — спрашиваю я, чтобы отвлечься от непрошеных мыслей.

— Нет.

— А Виолетта сегодня на тебя такие взгляды бросала, — я улыбаюсь. Мы оба смеёмся. Потому что это самое большое желание Эльвиры Александровны, моей свекрови, — сделать Виолетту своей снохой. Только Платон и Виолетта никогда не относились к этому всерьёз. Да и окружающие тоже.

— Нет, спасибо, мне нравятся девушки постарше, — говорит Платон.

Блин, снова стало неуютно. Уж не намекает ли он на меня?

Я встаю.

— Пойду посмотрю, что они там делают, да и на улице холодно становится.

— Подожди, Ир, — хватает меня за рукав.

Я внимательно на него смотрю.

— Если что-то случится, если Андрей тебя обидит, обещай позвонить мне.

Я снова пытаюсь перевести все в шутку и посмеяться, но он так серьезно на меня смотрит, что я пугаюсь. Просто отвечаю:

— Хорошо, обещаю.

Какой странный вечер. Что на него нашло? Мы больше двенадцати лет вместе с Андреем, наши ссоры можно пересчитать по пальцам одной руки. И то — это мелкие недоразумения больше, а не ссоры. Андрей хороший, он никогда меня не обидит, он не такой.

Я до вечера думала, зачем Платон задал мне такой вопрос, но, когда мы приехали домой, мои мысли рассеялись. Как только мы открыли дверь в квартиру, Андрей начал раздевать меня. Он страстно целовал в губы, в шею, везде, куда мог дотянуться. Откуда у него только силы берутся? Я валюсь с ног после праздника, но он быстро заражает меня своим сильным желанием, я поддаюсь его ласкам, как всегда. Наша спальня в самом конце квартиры. Андрей сворачивает на кухню и сажает меня на стол — любит он необычные места. Пока он снимает с меня нижнее белье, тихо шепчет на ухо: «Как же мне повезло, что ты моя». От этих слов я ещё больше таю. Мы занимаемся любовью на нашем обеденном столе, и он просит: «Скажи, что ты моя, только моя». Я говорю это вместе со стонами, он заставляет меня повторить это несколько раз.

Затем он относит меня в кровать, нежно целует в лоб, ложится рядом и обнимает. Накрывает нас одеялом.

Засыпаю я с мыслью, что счастлива. Совершенно точно. Но сквозь сон вспоминаю разговор с братом мужа и снова думаю: почему Платон задал такой странный вопрос?

Глава 2. Люблю я только жену

Андрей

Ира на курсах в другом городе. Иногда удивляюсь, как можно любить такую работу? Проводит уроки, рассказывает мелким основу мира, платят — копейки, а ей нравится. Странная она у меня, могла бы вообще не работать, многие только об этом и мечтают. А она вот не хочет. Но я только рад, она умница. И дома такой уют. Как я люблю приходить домой после работы, есть домашнюю еду, это ничто не заменит.

Как увидел ее еще в школе, почему-то и подумал, что мне нужна такая: спокойная, мудрая, верная. И она ни разу меня не подвела.

Поэтому в последнее время меня мучает совесть. От такой жены обычно не гуляют, а я начал. Мы столько лет вместе! Она была моей первой, и я ее первый. И все было отлично: и до сих пор такие ночи жаркие. Но… Я мужчина, у меня есть инстинкты, не могу же я прожить всю жизнь, попробовав только одну?

Сначала я вообще не парился: я делаю это как бы для своего здоровья, чтобы поддерживать в себе мужские инстинкты. Тем более это был настолько быстрый одноразовый секс. Ну какая измена? Просто не смог сдержаться и снял напряжение. Люблю я только ее.

Но в последнее время совесть меня начала мучить сильнее. Я решил завязать со случайными связями, но уже не мог остановиться… И вот в ее отъезд спланировал встречу с Виолеттой. Это большой риск. Она знает мою жену, я до этого никогда так не рисковал. Но решил — ладно, последний раз, потом запишусь к психологу, если ничего не поможет остановиться. Виолетта все крутила своей красивой попой перед моим братом. Он как упёртый баран ни в какую ее не видит. Платон, хоть и мой брат, только я его совсем не понимаю. Молодой, холостой, гуляй — не хочу, а ведёт себя, как будто бабы его совсем не интересуют… Хотя нет, одна его интересует, моя жена, но я за это ему даже один раз по морде дал ещё в университете. Когда познакомил Иру с семьей, проводил ее до дома, возвращаюсь, а мой брат мне заявляет:

— Ты ее недостоин, она заслуживает лучшего.

Никогда с ним не дрались, а в тот день родители нас разнимали. Вот болван. Мы очень разные и по внешности, и по характеру, хотя родные братья. Как можно было так вляпаться и влюбиться в ту же девушку, которую выбрал я? Не ожидал от него такого. Но с тех пор много времени прошло, он не говорил больше странностей. И встречался даже с другими девушками, это хорошо. Брат мне как лучший друг. Мы вдвоём управляем крупным предприятием, на него всегда можно положиться во всем. А на прошлой неделе на юбилее у мамы его снова как подменили. Перед тем как приехали гости, отвёл меня на второй этаж в кабинет, думал — по работе что-то обсудить надо. А он как накинулся на меня, схватил за рубашку, к стене прижал:

— Ты изменяешь Ире?

Я блин растерялся, испугался. Судорожно соображал: когда, где. Я осторожен. И не так часто.

— Нет, брат, ты спятил, отпусти меня! С чего ты взял.

А сам ещё сильнее сжимает.

— Если ты ее обидишь, я тебя убью!

Тут уж я взбесился. Кто он такой, чтобы заступаться за мою жену? Разве брат не должен быть всегда на стороне брата?

— Хватит! Остынь! А то я подумаю, что ты неравнодушен к моей жене!

Одна мысль об этом заставила меня вздрогнуть, я думал, он уже пережил свою юношескую влюблённость.

— Катя, секретарша, сказала, что спала с тобой.

Я рассмеялся, старался сделать так, чтобы выглядело натурально. Вот стерва. Я заплатил ей годовую зарплату за молчание. Да, уволил. Но не оставлять же ее на работе, чтобы она мозолила мне глаза.

— Она мстит мне за увольнение, ты ей поверил? Сам посуди — где Катя, а где Ира, я бы такое не допустил.

Платон сжал кулаки и прорычал:

— Надеюсь.

Испортил мне все настроение.

Если он узнает о Виолетте и обо мне, голову оторвёт. Вот так, блин, не жены боюсь, а собственного брата, что за нелепица? Это портит предстоящее свидание.

Виолетта молодая, немного похоже на жену по внешности: красивая, высокая, глаза тоже карие, только Виолетта более раскованная. Она обещала молчать, и я ей верю. У неё самой есть богатый жених-иностранец. Моя бедная мама ещё про это не знает. Она-то спит и видит, как бы поженить Платона. А Платон, видимо, только о моей жене беспокоится.

Перед свиданием думаю неожиданно для себя: может, все отменить? Так хорошо с Ирой поговорил, соскучился. Не могу потерпеть один вечер? Но потом инстинкты берут верх: тело жаждет приключений. Вспоминаю, как случайно встретился с Виолеттой в фитнес-клубе.

— Здравствуй, Андрюш, не знала, что и ты сюда ходишь, — так невинно хлопала глазами.

Хотя я знал, что она неслучайно там оказалась, живет на другом конце города, заметил, как она глаз с меня не сводит не только во время тренировки, но и у мамы в гостях. Не знал, что из той милой девочки вырастет такая соблазнительная киска.

После тренировки мы пошли в кафе. А потом оказались у неё. Вместе приняли водные процедуры, затем постельные. Хороша. Только после того, как наваждение сошло, я испугался: что же я делаю, ведь она знает Ирину. А если расскажет, что я тогда делать буду?

— Что-то случилось? — спрашивает она, прижимаясь ко мне. Я убираю ее руки: такие прикосновения после секса мне приятны только от жены.

— Я надеюсь, ты понимаешь, что это ничего не значит? И что надо забыть об этом, — говорю и одеваюсь.

— Андрюш, я не могу забыть, — говорит ласково.

— Во-первых, не называй меня так, а во-вторых, хочешь не хочешь, а придётся. Для меня этот секс ничего не значит, ясно?

Она округляет глаза и чуть ли не плачет. Но ей надо знать своё место. И все было бы замечательно, но на дне рождении мамы она закрылась со мной в туалете. Зашла за мной следом и начала приставать.

— Прекрати сейчас же, я кому сказал! — отбивался как от назойливой кошки, которая хочет, чтобы ее погладили.

— Мне мало одной встречи, подари мне ещё одну, и я от тебя отстану, обещаю. И я пообещал. Невозможно было не пообещать: она опустилась на колени и расстегнула мне ширинку. Я обо всем забыл: и что нахожусь в доме родителей и что в любой момент к нам могут постучать. И может нас увидеть Ирина или Платон. Но мне повезло: мы вышли из туалета незаметно для всех. Увидел потом: жена с братом сидели на улице, о чем-то говорили. Черт, и что они могут обсуждать?

Мы договорились с Виолеттой встретиться в загородном доме, там сейчас почти никто не живет, все приезжают только летом, притом наш дом так расположен, что скрыт от посторонних глаз, никто нас там не увидит. А мне только это и нужно — чтобы никто ничего не узнал. Это будет последняя наша встреча. Совершенно точно. Я, итак, нарушил кучу своих правил.

Глава 3. За день до...

Ирина

— Котенок, я так скучаю. Никогда тебя больше не отпущу ни в какие командировки! — говорит мне муж по телефону. Я одновременно чувствую в его голосе и нотки грусти, и нотки веселья. Я смеюсь.

— Меня нет всего три дня, неужели соскучился?

— Ты не представляешь как сильно.

Я улыбаюсь, приятно такое слышать. И я его прекрасно понимаю: сама скучаю так, что ни о чем другом не могу думать. Как же хочется очутиться в родных объятьях, почувствовать родной запах…

— Ладно, мне пора, послезавтра увидимся. Целую.

— Я люблю тебя, Ириш, — произносит, выделяя каждое слово.

— И я тебя люблю.

Долго не могу уснуть. Неудобно — под боком никого нет. Я привыкла закидывать на Андрея руку и так, уткнувшись в него, засыпать. В конце концов, обнимаю подушку, но спать все равно не хочется. В голову приходит мысль: а не пропустить ли мне последний день курсов повышения квалификации. Наверстаю все по конспекту. Зато увижусь с мужем на день раньше, сделаю ему сюрприз.

Вспоминаю, как он смеялся надо мной, что я совершенно не могу ничего от него скрыть.

— У тебя же сразу все на лице написано, Ир. Какая ты у меня замечательная.

С этим воспоминанием я засыпаю и улыбаюсь, кажется, даже во сне.

На следующий день отпрашиваюсь у руководителя и еду домой. Вот, Андрей удивится. Обрадуется. У меня вообще такое чувство, как будто я еду на первое свидание, вот что разлука с людьми делает. А ведь мы вместе с ним, и подумать страшно, сколько лет!

Приезжаю домой к семи часам вечера. Хорошо, что дома никого нет, есть время подготовиться к сюрпризу. Наверное, Андрей опять на работе задерживается. Управлять большой компанией — трудное дело. Да ещё и семейный бизнес, продолжает дело отца, боится его подвести. Но у него всегда все получается хорошо. В очередной раз думаю: как мне повезло. Андрей — состоятельный мужчина во всех отношениях. Красивый, темноволосый, голубоглазый, со спортивной фигурой, владелец крупного предприятия, а ещё и душа любой компании.

И хоть я не страдаю низкой самооценкой, часто удивляюсь, чем я его зацепила. Нет, серой мышкой меня не назовёшь, но я не из тех, кто выставляет свою красоту напоказ. Одеваюсь скромно, флиртовать не умею, косметики по минимому. А в школе я вообще носила ужасные очки с квадратной оправой. Уже потом, в студенчестве сделала себе коррекцию зрения. И тем не менее тот самый симпатичный мальчик из параллельного класса пригласил на школьной дискотеке именно меня. Ту, что тихо стояла в сторонке. Он взял меня за руку и провёл в центр танцпола, с тех пор не отпускает мою руку. Только с ним я чувствую себя самой особенной и красивой.

Я готовлю ужин на скорую руку: кидаю, все что было в духовку, иду в спальню и выбираю, в какой сорочке его встретить. Красная его любимая. Он вообще всегда говорил, что любит красное на мне. Или надеть белую полупрозрачную, которая больше нравится мне? Останавливаюсь на красном: все-таки сюрприз для мужа. Смотрю на часы — уже почти восемь. Странно, он уже давно должен был быть дома. Даже для него это поздно.

Включаю телевизор в гостиной и бесцельно щелкаю каналы, а сама все время поворачиваю голову на дверь: кажется, что вот-вот он зайдёт. Не заходит.

Уже девять. Убираю еду в холодильник, пью чай с шоколадкой, чтобы хоть как-то успокоиться. Первый раз в жизни решила сделать сюрприз, и все идёт не по плану. Звонить? Ну тогда он узнает, что я дома. И тут меня осеняет: на двадцать третье февраля я подарила ему «умные часы». Проверяла и настраивала со своего телефона. Я вспомнила, что там есть определение местоположения, я тогда ещё подумала: ну и зачем это? А теперь радуюсь: могу посмотреть, где он находится и звонить не придётся!

Открываю приложение, жду несколько секунд, пока часы определяют местоположение. Как странно. Адрес нашего загородного дома. Но мы ездим туда обычно летом. Зачем Андрей туда поехал? Там теперь и еды нет, и завтра на работу дольше добираться по пробкам…

Поехать или не поехать? Может, просто позвонить? Нет, раз уж решила устроить сюрприз, надо идти до конца. Собираюсь и еду в наш загородный дом. По пути улыбаюсь: это уж он точно удивится. Будет спрашивать:

— Ир, как ты узнала? Ну ничего себе, какой приятный сюрприз!

А потом я представляю, как он подбегает ко мне и целует, медленно раздевает… Так, надо сосредоточиться, а то попаду в аварию.

Когда подъезжаю к нашему дому, издали замечаю две машины. У меня бешено начинает стучать сердце, потому что я узнаю их. Одна — машина мужа, а вот другая — Виолетты. Но что она здесь делает так поздно? Мой муж в гостях никогда не обращал на неё никакого внимания: она намного лет младше. И вообще, какие у них могут быть общие интересы?

Уже в тот миг я начинаю понимать: что-то не так. Я предчувствую, но пока ещё верю, что найду этому логическое объяснение. Может, она приехала поговорить о Платоне? Кажется, он ей нравится, вот только Платон — как полная противоположность моего брата, очень гордый и недоступный. Никогда и не знаешь, о чем он думает. Даже по внешности они разные, Платон — светловолосый блондин. А мой — жгучий брюнет. Один пошёл в отца, другой больше похож на мать.

Я паркуюсь подальше от дома. Выхожу из машины и несколько минут размышляю: что делать? Зайти через главный вход? Или через двор?

Глава 4. Как он мог?

Медленно двигаюсь к дому, в горле пересохло, я вдруг разом почувствовала всю усталость за день. Как только я подошла к двери, не могла решиться ее открыть. Никогда ни в чем не подозревала мужа. Зачем? Он мне и поводов не давал. Ведь я же видела, что он смотрит только на меня. Как на него девочки оборачивались ещё в школе, а он, улыбаясь, шёл обнимать меня.

Я решаю обойти вокруг дома. С другой стороны у нас стеклянная терраса и гостиная. Видно все, что происходит на первом этаже. Я просто посмотрю… Иду, едва передвигая ногами. Пытаюсь успокоить сердце, но не получается. Вижу: там горит свет. А на улице ночь, темно. Они меня не заметят. А вот мне должно быть все хорошо видно…

Я отхожу немного подальше, затем поворачиваю за угол. Я их вижу… в глазах как будто пелена от волнения, все расплывается, как будто зрение неожиданно стало плохим. Моргаю и фокусирую взгляд. Подхожу немного поближе и вижу, как мой муж целует Виолетту. Они прижимаются к панорамному окну. Кажется, нас вообще ничего не разделяет. В момент я чувствую, как моя прежняя жизнь лопается, как мыльный пузырь, который столкнулся с препятствием.

Я вижу, как мой муж целует и раздевает Виолетту. На ней красное белье, его любимый цвет. На его руке, которая ласкает спину этой девицы часы, которые я подарила ему недавно. Часы, которые показали мне его местоположение и привели меня сюда. Затем мой муж поднимает ее на стол. Я закрываю рот рукой, чтобы не закричать, присаживаюсь на корточки, хотя они меня, итак, не видят. В доме горит свет, а я стою на улице, где темно.

Мое сердце пронзает острая боль, я начинаю задыхаться, одновременно с этим мой муж с Виолеттой уже полностью раздеты и переходят к самому главному... Даже сквозь стекло я слышу ее громкие стоны. Если до этого момента была маленькая надежда, что мне показалось, что сейчас они остановятся и скажут, что меня разыгрывают, то теперь все разрушено. Никогда мне ещё не было так больно: и физически, и эмоционально. Мне казалось, что я умру прямо на этом месте, потому что я не могла даже нормально дышать. Не могла встать и уйти. Хотя и смотреть на это я больше тоже не могла.

Надо что-то делать. Я ещё раз взглянула, как мой самый близкий человек занимается любовью с другой. Как не хочется верить глазам, это больно. Я вспомнила, как год назад мы что-то праздновали в этом доме, у нас было много друзей. Нам с Андреем не спалось, мы пили чай на кухне, он тогда предложил мне сделать это прямо на столе «по-тихому». Я рассмеялась, думала, он шутит: рядом в гостевой спал его брат, к тому же по-тихому у нас редко получалось. И вот теперь я смотрю, как он все-таки выполняет своё желание, не верится, что ему абсолютно все равно, кто на этом столе: я или другая женщина. Может быть, это его не первая измена. Я стояла в оцепенении, сама себя истязала и смотрела. Они все не заканчивали. Я подумала: а вдруг он меня увидит: нет, я не хочу, чтобы он увидел меня сейчас здесь, истекающей слезами. Собралась с силами и ушла. Точнее, почти побежала. Как будто если я буду быстрее бежать, смогу избавиться от боли. Если бы.

Когда я села в машину, я разрыдалась ещё больше. Я хотела быстрее уехать оттуда, как будто это могло что-то исправить, если я буду подальше от того места, где мне изменяет самый близкий человек. Самый близкий и родной человек ещё десять минут назад. Как за десять минут может измениться целая жизнь?

Я кое-как вытерла слёзы, хотя они не останавливались, и поехала. Не знаю, как я не попала в аварию, потому что я совершенно не смотрела на дорогу, наверное, меня спасло то, что была ночь, и машин было мало, но и те мне сигналили. Мне было плевать на дорогу, я была глубоко внутри себя. Я думала об Андрее и нашей любви. Я любила его столько, сколько себя помню. Моя первая любовь, мы начали встречаться в девятом классе. Я каждый день думала: как же мне повезло с первой попытки встретить того самого одного-единственного на всю жизнь. Я часто представляла, как мы всю жизнь будем вместе…Как в старости будем гулять по парку, держась за руки.

Я думала, что знаю его лучше всех, что это самый верный и надёжный мужчина на свете.

Как он мог со мной так поступить? Мне такое и в страшном сне не могло присниться. Ведь я всегда знала, что он любит меня! Обожает! Носит на руках, все для меня делает. Когда подруги жаловались на своих мужей: что мало комплиментов делают, мало помощи, мало денег дают, мне всегда нечего было сказать, потому что у меня был самый идеальный муж на свете! Что было не так? Почему? Ведь у нас и в постели все было хорошо. Такая же страсть, как в университе, хотя мы вместе уже больше двенадцати лет. Я думала, это потому то мы идеальные половины одного целого, но сегодня я увидела, что он способен испытывать такую же страсть и к другим девушкам. Прямо на нашем обеденном столе. Прямо в нашем загородном доме, где все проектировала я для нашей семьи.

Я остановилась и огляделась. Никогда не была раньше в этом районе. Не знаю, как отсюда выехать, да и куда? Я была уверена, что измена — это про кого угодно, но точно не про меня. А теперь мой мир рухнул, мне не на что опереться. Я не знаю, что делать дальше. После этих мыслей меня накрыл новый приступ слез.

Через какое-то время я вышла из машины и пошла куда глаза глядят.

Когда я в следующий раз очнулась и огляделась, поняла, что стою на мосту. Маленький мост, неглубокий водоём. Но, наверное, если прыгнуть вниз, не всплывешь.

Глава 5. Что мне делать?

Конечно, я не собиралась прыгать с моста. Но первый раз в жизни я поняла, что чувствуют люди, которые решаются на отчаянный шаг. Внутри все горело и болело, я не знала, как унять эту боль. Успокаивала себя: я что-нибудь придумаю, пройдёт время и, может быть, моя рана заживет? Хотя в ту минуту мне казалось это фантастическим.

Что мне делать? Куда пойти?

Я была в каком-то бреду: очнулась, когда уже начало светать. И не заметила, как прошла ночь, я не могла понять, где нахожусь. Кое-как нашла свою машину. Брошена на дороге, прямо с ключами. Повезло, что никто не угнал. Хотя порадоваться толком я не могла. Чувства как будто теперь атрофированы.

Я поехала к маме. Правду говорят, родители — единственные, кто будут любить нас несмотря ни на что. Вот случилась со мной беда — и мне не с кем поделиться… Не поеду же я жаловаться подругам, которые завидовали мне, какой у меня замечательный муж. Признаться им, что мне изменили — ещё раз пережить унижение. Сейчас мне хочется просто обнять маму, прижаться к ней. Плакать не буду, чтобы ее не расстраивать. Слёзы почти выплаканы.

Пока ехала, вспомнила, как неделю назад брат мужа велел обращаться к нему, если что-то случится. Но позвонить ему я не могла: он все-таки родственник мужа, зачем ему это? Да и что он сможет сделать?

Когда мама открыла мне дверь в квартиру, она всплеснула руками:

— Боже, доченька, что случилось?

Видимо, после ночи в слезах я выглядела ужасно.

Мы прошли в зал, сели на диван, мама прижала меня к груди и начала гладить по голове. Я не плакала. Через какое-то время просто начала говорить:

— Моя жизнь разрушена, мам. Все, что я считала счастьем, на самом деле было обманом. Он предал меня. Предал! — я не собиралась ей так скоро рассказывать, но слова сами вырвались из меня. Снова потекли слёзы, я взвыла.

Мама продолжала молча гладить меня.

После этого мне стала немного лучше. Я рассказала, меня пожалели. Мы прошли на кухню и стали пить чай, мама смотрела на меня грустными глазами. Я ждала, что она будет ругать своего любимого зятя или хотя бы скажет, как она шокирована. Ждала, что предложит уйти от него и пожить какое-то время у неё.

В общем, я никак не ожидала, что она скажет:

— Не рушь семью из-за этого, дочка.

Я поставила горячий чай на стол. Зря приехала. Зачем она это говорит? Второго предательства я не переживу. Она должна быть на моей стороне. Без всяких «но».

Мама положила руку на мою:

— Ирина, выслушай, я тебе добра желаю. Такая уж их сущность, что поделать?

— О чем ты говоришь? Ты считаешь, что все мужчины изменяют?

— Все иногда ходят налево.

Я опешила.

— А как же папа, а дедушка? Ведь они никогда…

Мама опустила взгляд вниз, и я не смогла закончить предложение. Не может быть, чтобы и они тоже. Но не такой я человек, да, я знала, что есть мужья-изменщики, впрочем, как и женщины. Даже видела статистику, что и мужчины, и женщины изменяют поровну… Но я всегда считала, что есть очень много и хороших, честных, верных мужчин. Мой дедушка, мой папа. Мой муж. Неужели я жила в розовых очках?

Теперь настала очередь мамы исповедоваться:

— Ты была маленькой, вот и не помнишь. Я его на свадьбе застукала с подругой, тогда он только прижимался к ней, сумел оправдаться, я списала все на алкоголь. А потом я была беременна тобой и увидела его с соседкой. Он тоже был пьян, — мама начала шмыгать носом, уже мне приходилось гладить ее по плечу и успокаивать.

— Почему ты мне не рассказывала? Почему не ушла?

— Зачем рассказывать? Потом он исправился, все стало хорошо. А тогда… Я понимаю твою боль, я была на седьмом месяце беременности и даже хотела избавиться от тебя, в общем, чуть дел не натворила…

Я встала из-за стола.

Какой ужас.

Неужели это правда, и это было в моей семье? Я не любила только одно в отце: когда он слишком много пил, но я думала, что он хороший муж… Он всегда делал маме комплименты, дарил цветы. Боже! В точности, как мой муж.

— Ты жалела, что не ушла?

Мама вздохнула.

— Мне тяжело ответить. Ради тебя я осталась, и я не жалею, что у тебя была семья.

— Но у нас с Андреем нет детей, — первый раз произношу эту фразу без содрогания в сердце.

Сначала Андрей уговаривал меня подождать, надо пожить для себя вдвоём, попутешествовать, поработать. Три года назад мы начали пытаться, и безуспешно. Мы проверялись, ничего, мешающего забеременеть не нашли. Мне поставили диагноз — психологическое бесплодие. Это значит, что врачи не знают, почему так произошло, и все сваливают на мою психику…

Как же я мечтала о ребёнке, раньше я думала, что к тридцати у меня уже будет двое или трое. А сейчас…

Мама продолжила нравоучительным тоном:

— Все так жили, и ничего. Потому что я знаю, Андрей любит тебя. Совершил ошибку, простишь. Подумай, таких, как он нет: обеспечивает, не бьет, не пьющий. Ну, найдёшь ты другого, и что, думаешь будешь счастливой? А на свои копейки в школе ты как проживешь?

Я закричала дрогнувшим голосом:

— Ответь, мне честно, мама, ты смогла простить отца до конца, верила и любила его после предательства так же, как и до?

Мама поджала губы, не ответив.

Я так и знала.

Раньше я думала, что моя мама просто не умеет проявлять чувства на людях. Покорно принимала цветы и комплименты, но никогда этому не радовалась искренне, как ребёнок. Я списывала на особенность характера, и считала, что все у них хорошо, но теперь я знаю правду.

— А дедушка тоже?

— Уехал в командировку в другой город, завёл там женщину, а когда сказал ей, что вернётся к жене, она пришла к нему и на прощание погладила по голове, как приехал домой, начал болеть. Потом люди рассказывали, что любовница навела на него порчу.

Я не знала дедушку, поэтому меня не сильно удивила эта почти мистическая история, а может, просто испытывать шок мой организм больше не мог. Итак слишком много потрясений. Но эта история мне нравится — мой дедушка получил по заслугам.

Боже.

О чем я думаю?

Пострадала все равно больше всех бабушка — измена мужа, так потом ещё ухаживала год за больным мужем-изменщиком, и четырёх детей одна поднимала после его смерти (эта часть истории была мне хорошо известна от бабушки, вот только я думала, что дедушка болел из-за военных травм).

Какие же мужчины козлы.

Даже в моей семье.

Никогда не прощу своего мужа.

Отомщу. И без порчи справлюсь.

Когда я ехала домой от мамы, я была спокойна и рассудительна. Теперь я знаю, что делать дальше.

Я размышляла:

Если бы женщины научились мстить изменщикам, может быть, мужья не думали бы потом, что могут спокойно изменять и жить дальше как ни в чем не бывало?

Глава 6. Взаимная ложь

У мамы я привела себя в порядок: приняла освежающий душ, умылась, нанесла макияж. Теперь невозможно догадаться, что я плакала. И настрой у меня совсем другой. Вместо боли пришло какое-то твёрдое убеждение: надо сделать ему так же больно. После этого смогу жить спокойно. Но как отомстить?

Я подумаю об этом позже. Сейчас я хочу приехать домой и посмотреть в его бесстыжие глаза.

Но дома по-прежнему никого не было. Он думает, что я должна приехать вечером. Неужели всю ночь и утро развлекался с Виолеттой? Я снова вспомнила вчерашнюю картину, его запрокидывание головы назад от удовольствия. Ее стоны.

Зачем он меня в это втянул? Неужели ему не мерзко приходить домой и обнимать после этого меня? Неужели у всех мужчин мозг находится ниже пояса?

Мы часто занимались любовью, я никогда ему не отказывала, мне нравились его прикосновения, зачем ему потребовалась еще одна женщина?

Чтобы хоть как-то отвлечься от ужасных мыслей, я начала гладить постиранные вещи. Но только свои, рубашки Андрея я повестила в шкаф так — мятыми.

Нужно собрать чемодан, чтобы быть готовой в любой момент уйти? Нет, не сейчас. Не хочу уходить униженной из этого дома. Сначала надо растоптать его сердце, как он растоптал вчера мое. Так же, как сильно я его любила (и что обманывать себя, ещё люблю, ведь за один день разлюбить невозможно, даже после увиденной картины), так же сильно теперь я хочу, чтобы он страдал.

Я села готовиться к урокам. Мысль о школе меня всегда отвлекала. Вот уж кому я точно нужна, так это моим второклассникам. Да, они мне не родные дети, но мы видимся каждый день, я с любовью рассказываю им о мире, учу их, и дети платят мне взамен искренними эмоциями.

Всегда хотела быть учителем начальных классов: именно в этом возрасте дети самые восприимчивые и отзывчивые, любят обниматься на переменах, приносят мне из дома рисунки. Детская любовь такая настоящая…

Я вспомнила мамины слова. Она не ушла из-за меня. Правильно ли она поступила? Да, время было другое, возможно, если бы она ушла, мы жили бы очень плохо, но зато так было бы честно! Может, она бы даже встретила бы своё счастье.

Ключ в замке скрипнул, и я вздрогнула.

— О, Ириш, ты уже дома?

По звукам понимаю: Андрей разувается и ищет меня по комнатам, а я затаилась и почти не дышу, сижу в кабинете, боюсь пошевелиться. Я переоценила свои силы — не смогу играть примерную жену после увиденного.

Он заглядывает в комнату и широко улыбается:

— Вот ты где!

Подходит ко мне, собирается обнять.

Я встаю. Он меня обнимает, а мое тело сжимается, как будто меня бьют. Мне даже кажется: он теперь пахнет не так, как раньше. Все в нем не такое теперь, подлое, ненастоящее.

Я с ужасом представляю, что если бы я вчера не оказалась в нужном месте и в нужное время, то сейчас бы бросилась к нему на шею, мы целовались бы.

Слепая дура.

Он отстраняется, улыбка исчезает с его лица.

— С тобой все хорошо? Ты не заболела?

Я прихожу в себя и пытаюсь реагировать нормально:

— Привет, да, все хорошо, устала с дороги, и мне нехорошо что-то.

Я даже пытаюсь улыбнуться.

Вот и хорошо, пусть пока не знает, что я готовлю для него план мести.

— Принести чего-нибудь, может, из ресторана еду заказать?

— Нет, спасибо, я не хочу, для тебя ужин в холодильнике.

— И когда ты только успела, — радостно восклицает муж и идёт на кухню.

— Вчера, — говорю ему в спину.

Он останавливается как вкопанный, медленно поворачивается. А я не понимаю, зачем я это сказала: хочу посмотреть на его реакцию или просто вырвалось случайно?

Он сглатывает и испуганно смотрит.

— Так ты вчера приехала? Почему не позвонила?

— А где ты был всю ночь?

Он быстро берет себя в руки, начинает рассказывать:

— Серега позвонил после работы, предложил пойти в баню, а потом я остался у него с ночевкой. Хочешь, позвони ему.

Значит, подготовил оправдание? Или только сейчас придумал?

Сергей — наш сосед в том самом посёлке, в котором находится загородный дом, где вчера он был с Виолеттой.

— Я тебе верю, зачем звонить, — спокойно отвечаю.

Сама удивляюсь своей выдержке. На самом деле мне хочется плюнуть ему в лицо, вырвать у него волосы на голове, хочется побить всю посуду в этом доме, собрать чемодан и уйти, хлопнув дверью. Но это… может подождать.

Вижу, как он выдыхает и расслабляется.

Снова подходит и обнимает меня за талию:

— Прости, если бы ты позвонила, я бы сразу приехал, котёнок, я так скучал.

Он пытается меня поцеловать, я уворачиваюсь, но он все равно задевает мои губы, и мне кажется, что я как будто окунулась в холодную воду. Быстро отстраняюсь от него, теперь я придумываю для него ложь:

— Извини, я же говорю, что нехорошо, возможно, горло застудила, не хочу заразить.

Он понимающе кивает и отстраняется. Наконец уходит.

Глава 7. Наказание

Андрей

Вот и пришло мое наказание. Первый раз так попал. Ирина приехала домой раньше, расстроилась. Хотя обычно у неё всегда хорошее настроение, а тут сама не своя. Может быть, даже в чем-то заподозрила? Надеюсь, что нет. Эх, надо было мне сразу вчера вернуться домой. Но Виолетта – неугомонная соблазнительница. Змея-искусительница.

— Это же наш последний раз, мы больше не встретимся, давай проведём здесь всю ночь, а утром я тебе такое сделаю…

Поддался, хотя хотел уехать сразу. Спали мы в гостевой комнате, не в той спальне, где обычно спим с женой. Там я не смог бы уснуть, в голову лезли бы нехорошие мысли.

Ира весь вечер молчаливая, готовится к урокам. Как я это не люблю: глаза портит над тетрадями, столько домой приносит, они не заканчиваются. Много раз предлагал ей устроиться к нам. У нас много филиалов. Могла бы и менеджером, и управляющим. На худой конец — секретарём, потратила бы меньше нервов.

Поужинал я тоже в тишине и одиночестве. Как-то нехорошо дома стало. Раньше приходишь от другой — и мгновенно все забываешь, Ира же моя, такая уютная и домашняя, так ни на кого не похожа. А сегодня я даже и думаю об этой Виолетте. Потому что жена моя как холодная ледышка вся в своих мыслях. Вот и крутится Виолетта в голове. Как на столе, на диване, в ванной. Чертовка. Зря братец не стал с ней встречаться. Многое потерял.

Перед сном жена засела в душе и никак не выходит. Но я дождался, вышел к ней навстречу, обнял, готовый поцеловать. А она на меня накричала:

— Я же сказала, что заболела! И у меня дни пошли!

— Они же были десять дней назад.

— Раньше времени, да, схожу потом к врачу, проверюсь. Не знаю почему так.

Лёг спать неудовлетворённый. Даже усмехнулся: это, наверное, первый раз за всю семейную жизнь, когда она мне отказала. И хоть с Виолеттой я много сил израсходовал, с женой мне все равно хотелось не меньше, чем обычно.

Это разный секс как будто. С такими, как Виолетта — со страстью на адреналине, забываешь сам себя. С женой — это как будто про нежность, ласку и тепло. С ней безопасно, можно быть самим собой.

Как жаль, что эти календарные дни пошли, но теперь хотя бы стало понятней, почему она такая странная. Наверное, снова расстроилась, что у нас не получилось зачать ребёнка. Каждый месяц грустит по этому поводу. Когда перестанет? Нам и вдвоём хорошо живётся, зачем третий?

Наутро я жалею и почти раскаиваюсь, что провёл выходные с Виолеттой. Когда увидел от неё десять пропущенных с утра, выругался. Не хватало, чтобы жена действительно меня в чем-то заподозрила. Виолетта обещала не звонить и стереть меня из памяти. Вот что непонятного?

Когда ехал на работу, набрал ее номер:

— Я же говорил не звонить мне больше!

— Андрей! Мой жених узнал обо всем.

Я снова выругался.

— Каким образом, он же за границей живет, кажется?

— Кто-то отправил ему фотографии, где мы вместе целуемся.

Черт! Проклятье!

— Какие фотографии, откуда им взяться, мы с тобой были два раза, никаких фотографий не делали. Он знает, что это я с тобой там?

— Да, я боюсь… Я не знаю, откуда, может, он попросил кого-нибудь следить за мной, нанял сыщика, я не знаю, я в ужасе, что он со мной сделает. Он очень влиятельный в Эмиратах. Он из королевской семьи. Он меня убьёт.

Виолетта плачет. Я тоже на взводе.

— Успокойся. Ты в другой стране, здесь он ничего тебе не сделает. Я все решу. Ты видела эти фотографии? Ты уверена, что на них именно я? Пришли мне все, что знаешь. И координаты твоего бывшего. Я разберусь с этим.

— Нет, не видела… Но как ещё он узнал? Не надо лететь туда, он убьёт тебя, он думал, что я девственница, — хнычет в трубку.

Я чуть не засмеялся несмотря на то, что был зол. Он идиот, чтобы думать такое про Виолетту? Не знаю, когда она успела, но опыта за свои двадцать лет она получила много. И потом, какая ему разница: жениться что ли на ней собрался этот араб? На таких, как Виолетта даже в России не женятся, а уж на востоке, где ценится скромность – тем более. Хотя какая мне разница, кто соберется на ней жениться?

Как не вовремя эти проблемы. Неужели придется лететь в другую страну, чтобы выяснить про фотографию?

Глава 8. План мести

Ирина

Андрей приставал ко мне перед сном. Хотя я специально долго сидела в душе: думала, он успеет заснуть. Откуда в нем такая двуличность? Всю ночь и весь день кувыркался с Виолеттой и после этого ещё хочет провести ночь со мной?

Я долго этого не выдержу. Мне и просто лежать рядом с ним стало плохо. Я вспоминаю все наши счастливые моменты, как он говорил, что ему так хорошо со мной, ничего больше не надо для счастья.

Срочно порвать эту страницу своей жизни и начать заново. Потому что это не жизнь, а пытка.

На следующий день я даже уроки в школе не смогла вести. Посмотрела на детей, подумала, что у меня никогда теперь такого счастья не будет, потому что муж меня предал. Расплакалась на середине и выбежала в туалет. Коллега Ольга Станиславовна из соседнего кабинета пришла ко мне на перемене, накапала валерьянку.

— Кто, милая, тебя так обидел? Родители оболтусов или завуч снова с отчетами наезжала?

Я даже рассмеялась: раньше это были мои самые большие проблемы, а теперь…

— Как вы считаете, Ольга Станиславовна, надо ли мстить тому, кто сильно обидел?

Я думала моя коллега, которая на двадцать лет старше, сейчас скажет твёрдое «нет», ведь она вообще не понимает, к чему я задала такой вопрос, к тому же мы с ней должны сеять разумное, доброе, вечное…

— Ты знаешь, Ирина, иногда нужно, потому что это лучший метод воспитания, некоторые люди по-другому не понимают.

Мне стало радостнее на душе, хотя Ольга Станиславовна и знать не знала, что она помогла мне укрепиться в решении отомстить, она мне очень помогла.

Весь оставшийся день я размышляла, как отомстить Андрею? Ответ напрашивался сам собой: поступить с ним так же, как он поступил со мной. Изменить ему. Если он увидит меня с другим — это будет хорошая месть. После этого, конечно, мы больше не сможем быть вместе, но я, итак, не собиралась его прощать. Такое нельзя простить. Невозможно забыть. Но может после того, как он окажется на моем месте — посмотрит, как я стону под другим мужчиной, может, только тогда он поймёт, что так нельзя поступать с теми, кого любишь.

Да, я хочу разбить ему сердце. Мне плевать, что будет потом. Я должна его растоптать.

Вместо подготовки к урокам в тот день я села писать «конспект» своей мести. Кого выбрать? С кем мне изменить мужу? Совсем недавно мне такая мысль показалась бы кощунственной. Как можно позволить прикоснуться к себе кому-то, кроме любимого человека?

Но сейчасменя подогревала месть. Я была готова на все, даже переступить через принципы. Я перебирала всех своих знакомых. Сразу же отмела женатых и несвободных — рушить ещё чью-то жизнь я не собираюсь. Были знакомые, которые флиртовали со мной. Но все как-то не то… И потом я подумала про Платона. Во мне стали бороться две личности, одна шептала мне, что это наилучший вариант — для мужа это будет двойное предательство: и жены, и брата. Но другая «я» не могла на такое пойти: Платон тут ни при чем, зачем портить отношения между братьями. Нет, нужен посторонний человек.

Вечером муж пришёл с работы вовремя. Я не стала заморачиваться, как всегда, и готовить ему вкусную домашнюю еду, просто сделала заказ из ресторана и оплатила карточкой, которую он мне дал для семейных расходов.

Андрей, посмотрев на ресторанные блюда, недовольно сморщил лицо. Хотя вчера сам предлагал заказать. Я чуть не улыбнулась. Привык он, значит, к домашней еде, ничего, скоро придётся отвыкнуть. Пусть теперь готовит ему эта Виолетта, которая не знает, с какой стороны подходить к плите.

— Устала на работе? А я так соскучился по твоей запеканке, — улыбается. Мерзавец. Вот для чего я на самом деле ему нужна была? Для готовки на кухне?

Продолжает улыбаться, не замечая моего настроения.

Ещё пару дней назад у меня от этой улыбки все разлилось бы тёплом внутри. А теперь я не верю. Даже таким простым словам про еду не верю.

— Кстати, через несколько дней мне придётся улететь в Эмираты. Возможно, придётся, пока точно не могу сказать. Ты свободна будешь завтра? Хочу провести весь вечер с тобой.

— Зачем ты летишь в Эмираты?

— По работе, проблемы с одним партнером, задерживает поставки. Извини, тебя с собой взять не могу.

После ужина пока муж уходит в душ, я захожу в его телефон. Никогда так не делала. У него даже пароль не стоит. Сама не знаю, что ищу. Просто эта поездка в Эмираты кажется мне странной, плохое предчувствие. Виолетты в его контактах нет, сообщений от неё тоже. Очень предусмотрительно.

Откладываю его телефон, беру свой, вспоминаю, что, кажется, в одной соцсети она была подписана на меня. Я туда сто лет не заходила — выкладываю иногда детей из школы, уроки, фотографии с Андреем… Да, все придётся удалить.

Нахожу ее страницу. Последняя фотография — чемодан, и подпись «ура, скоро лечу в Эмираты с любимым». Сердечко.

У меня снова случился приступ паники и боли, хотя мне казалось, что я уже прошла стадию горевания. Получается, нет. Все равно больно. Он не только мне изменил, ещё за моей спиной собирается лететь с любовницей отдыхать? А мне сказал «извини, не могу взять тебя». Может быть, он даже первый хочет расстаться со мной?

Нет! Я не могу дать ему выйти из этой грязи победителем. До его поездки я устрою ему представление. Он не поедет туда счастливым.

Андрей выходит из душа, я спрашиваю:

— Как ты сказал, устроим свидание завтра?

— Да, я освобожусь пораньше, в пять. Пойдём куда-нибудь?

— Нет, давай дома. Я приготовлю тебе запеканку…

— Отлично, буду ждать.

У меня сильно стучит сердце. Захожу в ванную и пишу сообщение Платону: «Привет! Сможешь ко мне приехать завтра в четыре?»

«Привет! Да, конечно, что-то случилось?»

«Потом объясню, только никому не говори о встрече, спасибо».

Смотрю на себя в зеркало, мои глаза светятся предвкушением мести. Кажется, я умру, если ничего не получится. Я воображаю, как мой муж бледнеет от гнева, когда видит меня в объятьях Платона. Как он падает от удара, не может пошевелиться. Он спросит у меня, как я могла его предать? Я отвечу, что я тоже не ждала от него предательства. Обман за обман. Предательство за предательство. Пиликает сообщение и вытаскивает меня из фантазий. Сообщение от мамы:

— Дочка, вы помирились?

Сердце снова неприятно сжимается. Я и не собиралась с ним мириться. Я тогда ушла от неё, так ничего ей и не сказав, но, если бы она была более внимательной, то поняла бы по моим глазам, что мириться с мужем я не собираюсь. Мы не ссорились. Он просто выбрал другую. Или других, не знаю и знать не хочу. Этим он автоматически вычеркнул меня из своей жизни. Даже хорошие воспоминания о нем я не хочу себе оставлять, когда все закончится. Все удалю, сожгу. Не знаю, может, даже перееду в другой город? Всегда хотела пожить у моря.

Пишу маме: «Пока не звони Андрею и не говори, что ты в курсе, никому не рассказывай, я потом тебе расскажу о своём решении».

Я ложусь спать, и только потом понимаю, что мой план мести вовсе не идеален. С чего я взяла, что смогу соблазнить Платона?

Глава 9. Сладкая месть

«Между местью и наказанием есть разница: наказание производится ради наказуемого, а мщение – ради мстящего, чтобы утолить его гнев».

Аристотель

До встречи с Платоном меньше часа. Написала мужу и напомнила, что жду его ровно в пять, прислал смайлик и пообещал быть. Меня начинает потряхивать: я как будто разделилась на две личности. Одна — не понимает, как я вообще такое придумала. А другая — хочет побыстрее осуществить задуманное. Я не знаю, кому из них верить. Поддаться низменным порывам? И так уж ли они низменны? Я всего лишь хочу, чтобы Андрей почувствовал то же самое, что и я.

А Платон? Почему он?

Я не знаю. Всю ночь думала, несколько раз хотела отменить. Но потом оставила все, как задумала. У меня есть ощущение, что именно его я смогу соблазнить, остальных — нет. Не хватит храбрости. Почему такое чувство, откуда оно взялось. Может, я ошибаюсь, и с Платоном не выйдет… Первый раз в жизни чувствую себя настоящей стервой. Надеваю красивое белье и открытое платье, но не для мужа. Смотрю на себя в зеркало: понимаю, что по мне сразу же понятно, что я собираюсь кого-то соблазнить, не хватает только табличку повесить.

Стоп. Все, если я и дальше буду думать о посторонних вещах, ничего не выйдет. Надоело быть хорошей, удобной, правильной. Всю жизнь такой была. Отличница в школе, верная жена, хороший учитель. И где я сейчас? Я пересплю с братом мужа, потому что так Андрею будет больнее всего. А что я буду делать потом, что будет с отношениями братьев — это меня не волнует. Месть и точка.

Раздаётся звонок в дверь, и я вздрагиваю, он пришел немного раньше, чем я ожидала. Думаю, что нужно будет потянуть время — поговорить. А то ещё уедет раньше мужа.

Открываю дверь, Платон смотрит на меня как будто серьезно, но его глаза улыбаются, я вижу, что он рад меня видеть. Чувствую, как моя совесть начинает покалывать, но я запихиваю ее подальше.

— Привет, проходи. Спасибо, что приехал.

— Привет, — говорит как-то грустно.

Платон проходит, снимает верхнюю одежду, мы идём в гостиную. Садимся на диван. Он внимательно смотрит на меня. Теперь он еще более серьёзен, наверное, ждёт, когда я начну «важный» разговор. Или шокирован моим нарядом.

Я смотрю на часы: без двадцати четыре. И зачем ты так рано приехал, думаю. Потом почему-то вспоминаю: диван, на котором мы сидим, новый. Мы ещё ни разу на нем с мужем не…

— Так о чем ты хотела поговорить? — спрашивает Платон.

— Не знаю, с чего начать… Не хочешь выпить чаю? — я нервничаю и несу ерунду. Надо собраться, иначе ничего не выйдет.

Но как же трудно переступить эту черту. Я никогда даже ни с кем кроме мужа не целовалась, не то, чтобы… Но потом в голове всплывает картинка — то, что увидела в загородном доме. Перед Андреем не стоял такой вопрос: как можно с другой при законной жене, вот и передо мной не будет. К черту все.

— Ир, расскажи мне, что случилось? — Платон хмурится, а я придвигаюсь к нему и целую в губы вместо ответа.

Получается мимолетный поцелуй, потому что Платон сразу отстраняется и встаёт.

На его лице растерянность, но я не вижу в его глазах осуждения, поэтому я тоже быстро встаю, обхватываю его шею руками и целую уже по-настоящему. Он не отвечает на мой поцелуй лишь первую секунду, затем целует в ответ. Его руки обнимают меня за талию. Он сильно сжимает меня в объятьях, и одновременно с этим его язык находит мой, мне становится жарко: я где-то на периферии сознания отмечаю, что так сильно муж меня не прижимал к себе никогда, или я не замечала? И поцелуй с Платоном совсем другой, такой, что кружит голову, одновременно и томный, и напористый.

Андрей никогда не любил целоваться «просто так». У него поцелуй всегда — лишь прелюдия к сексу.

А сейчас…

Мне трудно взять в себя в руки, но я вспоминаю, для чего все это затеяла и начинаю расстегивать его рубашку.

Видимо, Платон тоже приходит в себя, он прерывает поцелуй. Я с удивлением понимаю, что у меня горят губы и щеки. Как я хорошо вжилась в роль. В крови, наверное, играет адреналин: очень хочется довести дело до конца.

— Остановись, ты сама не понимаешь, что творишь, потом будешь жалеть, — говорит Платон с придыханием, и я вижу, что это дается ему с трудом: он еле сдерживается, и его руки все еще на моей талии.

Я спокойно отвечаю:

— Ты же ведь знал, что он мне изменяет? Знал, да?

В его глазах я нахожу отголоски той же боли, что я недавно испытала, когда узнала о предательстве Андрея. Приятно, что мне кто-то сочувствует, но я здесь не для этого. Я хочу отомстить, поэтому я снова обхватываю шею Платона руками и притягиваю его к себе. Он отвечает на мой поцелуй, теперь еще более страстно. Наши языки сплетаются так, что мне трудно дышать. Я понимаю, что победила: Платон больше не сопротивляется, он сам раздевает меня.

Глава 10. Новые крылья

Странно, я думала, что ничего не буду чувствовать из-за ненависти, бурлящей в душе и оттого, что это всего лишь месть. Но прикосновения и поцелуи Платона приятны, от них кружится голова.

Когда он ложится на меня, и мы соединяемся в одно целое, я теряю голову от происходящего: забываю о том, где я и кто я. Во мне как будто просыпаются какие-то древние инстинкты. Или это страсть? Или это просто адреналин? Я падаю в пропасть удовольствия и желания, теряю опору, хватаюсь руками за спину Платона, как будто это может остановить мое падение.

Я не чувствую, что происходящее на этом диване в нашей супружеской квартире — неправильно. В тот момент для меня не существовала ничего более естественного. Возможно, это оттого, что в сердце я уже похоронила мужа. У меня больше не было долга хранить ему верность.

Под конец, когда я приближалась к самой высшей точке своего наслаждения, ко мне вернулись отголоски сознания; я подумала: как странно, я так много раз занималась любовью с мужем, откуда у меня такое чувство, что я делаю это первый раз?

Наверное, я так привыкла к прикосновениям и поцелуям одного человека, а теперь Платон — и все кажется незнакомым.

Оргазм у нас наступает одновременно — с Андреем такое никогда не бывало. Либо я раньше, либо он позже. Либо я вообще без…

Мы лежим и смотрим в глаза друг друга. Я по-прежнему не вижу в них осуждения. И раскаяния тоже не вижу. Наши руки сплетены в замок. На минуты мне вообще кажется, что все — плод моего воображения. Не может же быть мне хорошо с другим. Не могла же я так увлечься, чтобы забыть обо всем…Точно, время…

Я поворачиваю голову и смотрю на часы, которые висят на стене. Уже почти пять. Как могло пройти так много времени незаметно? Значит, сейчас придёт Андрей. И все увидит.

— Тебе стало лучше? — спрашивает Платон. Он садится рядом и смотрит на меня. Как будто ничего между нами не было, и он решил продолжить разговор.

— О чем ты?

— Это же твоя месть Андрею?

Мне вдруг становится стыдно перед Платоном, хотя он спокойно смотрит на меня. Я начинаю одеваться, опустив глаза в пол, а он спрашивает:

— Ведь сейчас Андрей должен прийти?

Я поднимаю на него удивлённый взгляд.

— Откуда ты знаешь? Ты все знал и все равно…Согласился?

Теперь уже он смотрит в пол.

Странно мы себя с ним ведём: такие спокойные после произошедшего, сидим полуодетые разговариваем, как будто с минуту на минуту не должен прийти мой пока ещё муж.

— Если тебе так станет легче, то все не зря, — отвечает Платон.

Через минуту продолжает:

— Я был там, видел тебя в тот день. Я ехал за тобой, а ты даже не заметила.

Я вопросительно смотрю на него, и он объясняет:

— Вечером хотел заехать к вам за документами по работе, увидел, как ты куда-то уезжаешь… Ну, поехал за тобой.

Я не могла в это поверить. Я не видела никакой машины больше там, как я могла его не заметить. А потом вспоминаю, в каком состоянии была.

— Прости, Платон, я только сейчас поняла, что глупо все это. Зря я…

— Тебе не за что извиняться. Ты ни в чем не виновата.

— Я тебя использую для своей мести, и ты говоришь, что мне не за что извиняться?

Он улыбается (как он может улыбаться?) Затем протягивает руку и заправляет прядь моих волос за ухо:

— Я этого хотел сам.

Я снова посмотрела на часы — больше пяти часов. Значит, Андрей задерживается. Может, это знак?

Я резко говорю:

— Собирайся, уходи.

Встаю, начинаю собирать оставшуюся одежду с пола.

Платон послушно одевается.

Уже перед выходом он поворачивается ко мне, берет меня за плечи и, смотря прямо в глаза, спрашивает:

— А месть? Разве ты не хочешь, чтобы он почувствовал то же самое, я могу остаться, мы можем подождать его в спальне?

Я уже не знаю, чего хочу. Но после произошедшего и теперь, когда я знаю, что Платон тоже в курсе, я точно не хочу видеть, как Андрей будет кричать на брата. На человека, который почему-то безропотно идёт ради меня на такие жертвы.

— Пока, Платон. Уходи.

Он зачем-то наклоняется и целует меня в щеку, уходит. Я закрываю дверь. Бегу и смотрю в окно: он спокойно уезжает, а Андрея все нет.

Я сажусь на тот самый диван и пытаюсь прислушаться к себе. Что-то во мне как будто изменилось, но что? Я не понимаю: я расстроена, что муж не приехал или нет? Моя боль как будто бы больше не такая острая. Может быть, потому что Платон видел все вместе со мной и хорошо понял меня? А может быть, потому что, несмотря на то, что Андрей ничего не видел, я все равно переспала с другим. Это тоже месть, только без зрителей…

И вообще, это был как будто не секс, а какое-то утешение и залечивание моих ран… Я не знаю, как это объяснить. Волшебство, что-то необъяснимое. Как будто переспав со мной, Платон забрал себе часть моих терзаний. Он утешил меня через нежные поцелуи и прикосновения, и мне стало лучше.

Я не чувствую, что совершила ошибку или плохо поступила. Нет, наоборот, во мне теперь какое-то спокойствие. Все предыдущие дни я чувствовала себя так, как будто мне обрезали крылья, и я не смогу больше никогда летать, радоваться жизни… Платон дал почувствовать мне, что это не так. И я всегда буду благодарна ему.

Я взяла телефон в руки, там было одно непрочитанное сообщение от «любимого». Читать не стала. Зашла в телефонную книгу и переименовала на «бывший муж».

Глава 11. Больше никаких измен!

Андрей

Так некстати эти проблемы с парнем Виолетты. Она училась в Лондоне, там на неё запал арабский парень королевских кровей. И вот теперь у него есть на нас компромат.

Все это я знаю только с ее слов. Сначала я испугался, подумал об Ирине, о том, что может дойти до родителей или Платона… Потом пришёл домой, немного отошёл и стал рассуждать уже более здраво. Позвонил одному хорошему знакомому–следователю, скинул ему то, что прислала Виолетта, велел проверить. Но на тот случай, если Виолетта не врет, и билеты забронировал, и жену предупредил.

Вроде все сделал правильно, а все равно не мог успокоиться и прийти в себя. Так и думал все об одном и том же, вечером, утром.

Даже на работе, сидя у себя в кабинете, то и дело возвращался к этому, размышлял: а если фотография правда есть, что ее жених будет с ней делать и что делать мне? Смогу ли с ним договориться? Безопасно ли это? Со слов Виолетты я вообще ничего не понимаю: то она говорит одно, то другое.

Хлопаю по столу: как это глупо. Разбираться с каким-то шейхом из-за фотографии. Может, и не стоит туда лететь, даже если фото есть. Он меня не знает. До Ирины эта история не должна дойти.

В кабинет заходит Кристина из отдела Платона и выдёргивает меня из мыслей:

— Андрей Сергеевич, подпишете документы? Платон Сергеевич сегодня рано с работы ушёл.

Беру папку и подписываю бумаги.

— И куда он пошёл в такую рань?

— Не знаю, сказал важное дело.

Интересно. Мой брат обычно уходит с работы самый последний. Уж не решил ли он опять попробовать стать программистом? Папа в пух и прах разнёс его идею зарабатывать деньги на приложениях для телефона. Что-то там связанное с финансовой грамотностью хотел придумать для детей…И зачем, когда есть прибыльное семейное дело?

Снова возвращаюсь в мыслях к поездке в Эмираты.

И именно в этот момент вижу, что пришло сообщение от друга-следователя:

«Скинул тебе, что ты просил узнать на почту. Чек тоже там)»

Развязываю галстук на шее, дышать стало тяжело. Открываю и читаю.

Виолетта действительно встречалась с арабом, но они расстались около года назад. Это подтверждают ее одногруппники в Лондоне. Соответственно, я не стал узнавать про его влиятельность в Эмиратах, потому что за Виолеттой он не следил, судя по имеющейся у меня информации, он сейчас готовится к свадьбе с другой девушкой.

Я одновременно и радуюсь, и пугаюсь.

Радуюсь, потому что проблем с компроматом больше нет. И пугаюсь, потому что я вляпался. Виолетта меня обманула. Не надо было с ней спать. Дурацкие инстинкты.

Набрал по связи секретаршу, велел отменить билеты в Эмираты.

— Хорошо, отменю. У вас тут посетитель, девушка, она не записана. Пригласить, Андрей Сергеевич? Она говорит, что дело личное и срочное.

Смотрю на часы — пятнадцать минут пятого. По пробкам, итак, не успеваю к пяти.

Хочу сказать «нет», но слышу голос секретарши: «Подождите, девушка, вас не приглашали».

В кабинет заходит Виолетта. В короткой мини-юбке и в топе, едва прикрывающей ее грудь.

Пойдут разговоры. Не хватало ещё, чтобы дошло до Платона или отца.

Быстро кидаюсь закрывать за ней дверь и параллельно рычу на неё:

— Ты зачем сюда приперлась?

Бросается на меня и прижимается к груди:

— Мне страшно. Он сказал, что отправит фотографии всем моим родственникам, что прилюдно опозорит меня, чтобы никто на мне не женился, — начинает реветь.

Пора прекращать этот спектакль. Но сначала надо увезти ее подальше от посторонних ушей.

— Перестань! Не здесь! Тут могут услышать. Так, идём.

Хватаю ее за руку и вывожу из кабинета. Когда мы проходим мимо секретарши, объясняю: «Проблемы у моей племянницы».

Только потом соображаю, что сказал ересь. Вот идиот, какая она мне племянница? Секретарша прекрасно знает, что у меня бездетный младший брат, к черту — не ее ума дело.

Садимся в машину, Виолетта все продолжает всхлипывать. Какая актриса. Может, не только это умеет симулировать? Еду на заброшенный завод поблизости, там никогда не бывает людей. Сможем тихо поговорить. Только, черт, домой вовремя не успею. Пишу сообщение жене: «Прости, любимая, задерживаюсь, без меня не начинай».

В последнее время я просто ужасный муж, и все из-за Виолетты, навешала лапшу на уши и ревет теперь.

Когда останавливаюсь в удобном закрытом от чужих глаз месте, поворачиваюсь к ней и ругаюсь в крепких выражениях.

Она перестаёт рыдать, испуганно смотрит на меня.

— Я все знаю, ты мне соврала. Зачем? И ты не должна приходить ко мне на работу, ты забыла, что я женат? Я не хочу, чтобы нас видели вместе. Я вообще не хочу с тобой больше видеться, ты можешь это, наконец, понять?

Ее взгляд становится грустным и стеклянным, как будто первый раз слышит, что я женат и как я к ней отношусь.

— Прости, да, я соврала, — снова начинает всхлипывать, — я просто люблю тебя, я хочу быть с тобой, я хотела провести с тобой вместе время в Эмиратах и признаться тебе там.

Черт, только этого мне не хватало, никогда больше не буду спать с теми, кому меньше двадцати пяти. Что за дурочка? Влюбилась?

— Виолетта, я люблю жену и не собираюсь от неё уходить, если бы я знал, что ты так все воспримешь, то не стал бы с тобой…

— Не говори так! Ты не любишь ее, разве нам не хорошо вместе? Разве тебе и с ней так бывает?

— Хватит! Перестань! Тебе парней мало твоего возраста, ты че ко мне пристала?

— Мне нужен только ты! Пожалуйста, не бросай меня, — она прильнула ко мне и попыталась запустить свои руки ко мне в штаны. И как я раньше не замечал, что она такая ушлая? Оказывается, совсем не глупенькая маленькая девочка, а настоящий манипулятор. Я остановил ее, схватил и сильно сжал запястья.

Но как ее образумить?

— Ай, мне больно, Андрей!

— Виолетта, прекрати. Между нами больше никогда ничего не будет. Я отвезу тебя сейчас домой, тебе надо успокоиться.

На удивление, она меня послушала, и мы поехали молча.

Но перед ее домом снова начался кошмар.

Она спросила:

— Ты зайдёшь ко мне?

— Нет, я уже, итак, из-за тебя опоздал.

— Пожалуйста, зайди! Андрей, умоляю! Зачем тебе эта Ирина? Она же невзрачная, я намного лучше!

— Заткнись и не сравнивай себя с моей женой, ты и мизинца ее не стоишь!

— Ах, вот как ты заговорил? Я никуда не выйду!

Пришлось выходить из машины и выталкивать ее силой.

Какой ужас, надеюсь, она образумится рано или поздно. Ведь давно не подросток. Как жаль, что ей нельзя предложить денег, чтобы она отстала (у неё, итак, богатая семья).

Когда я вытаскивал ее из машины, Виолетта закричала так, что, наверное, все соседи в ее доме услышали:

— Если ты сейчас уйдёшь, я пришлю твоей жене видео, я сняла его тогда, первый раз у меня на квартире!

Я внимательно на неё посмотрел. Это было больше похоже на истерику, чем на правду, снова блефует, снова хочет посадить меня на крючок, но я больше не поддамся. Ничего ей не говорю, спокойно сажусь в машину и уезжаю.

Смотрю в зеркало — она так и стоит рядом с подъездом, опустив глаза в пол, ее дорогая сумка валяется у ног. Кажется, в руке у неё телефон. На секунду в голове пробегает мысль: а что, если и, правда, есть видео и прямо сейчас она отправляет его Ирине?

Но затем вспоминаю тот день, когда мы первый раз переспали: все было спонтанно, Виолетта ни на секунду не пропадала из виду, она не смогла бы поставить никакую камеру.

Если Виолетта что-то напишет жене, то просто буду все отрицать. Скажу, что она в меня влюбилась и решила оболгать.

По дороге домой покупаю Ирине большой букет роз. Вот черт. Что натворил? Опоздал на романтический вечер. Теперь ещё от меня наверняка несёт девичьими духами — а ведь в этот раз я ни в чем не виноват. Как только зайду домой, надо сразу идти в душ. Сердце неистово колотится. Лишь бы жена ничего не заподозрила. После этого кошмара с Виолеттой я думаю, что вообще больше изменять никогда ей не буду. Да! Решено: никаких больше случайных связей! Не стоит оно того.

Глава 12. Горькая правда

Ирина

После того как я переименовала мужа в телефонной книжке, сразу пришло и решение. Нужно идти дальше, хватит делать вид, что я ничего не знаю. Да, Андрей опоздал на мою месть, может, оно и к лучшему. Просто уйду спокойно, скандалов мне больше не хочется.

Я встала и пошла в комнату, достала свой чемодан и стала собирать вещи. Запиликал телефон, я прервалась, чтобы посмотреть, кто написал.

Сообщение от незнакомого отправителя, видео. Уже по одной заставке я поняла, кто там. Виолетта и Андрей. Только локация другая — на большой кровати, незнакомое мне место.

У меня нет номера Виолетты, но я думаю, что, скорее всего, это она и прислала. Видимо, не только мне одной надоело лгать.

Я сажусь на диван и несколько минут думаю, что делать. Смотреть это я точно не буду больше, уже насмотрелась в загородном доме. Потом в голову приходит идея.

Подключаю телефон к нашему телевизору и перекидываю видео. Вывожу его на большой экран. Как только Андрей откроет дверь, он посмотрит на себя со стороны. Наша гостиная в противоположной стороне от двери, далеко, но почти нет стен, загораживающих обзор.

Я даже улыбаюсь. Пишу Виолетте «спасибо». Наверное, подумает, что я спятила. Да, может, так оно и есть. Я сегодня переспала с братом мужа. А теперь ещё хочу поиздеваться напоследок над самим мужем, вместо того чтобы просто спокойно уйти.

Долго ждать не приходится, буквально через пару минут я слышу, как пиликает домофон.

Андрей заходит улыбающийся с большим букетом роз, кричит мне «Прости, опоздал», и я включаю видео. По квартире разносятся громкие стоны, как будто я включила эротический фильм.

Андрей проходит прям так, не разуваясь, к телевизору. Зрачки его расширяются, он открывает рот, но ничего не произносит, а красные розы падают на пол, к моим ногам.

Я стою спокойно и смотрю на него. Так мне даже больше нравится: все, как в моем воображении. Он бледнеет, чуть не падает от удара. И даже ещё не знает, что я ему изменила. Наконец, выдавливает из себя слова, вытирая мокрый лоб ладонью:

— Это все не то, что ты думаешь, дай сюда, — Андрей выхватывает у меня пульт из рук и выключает видео.

Я смеюсь в полный голос, отчего он пугается и даже отходит на несколько шагов от меня назад.

— Что тут ещё можно подумать, Андрей? Тебя к стенке прижали, можешь ты хотя бы сейчас мне не врать? Или в тебе вообще ничего человечного не осталось?

Он падает к моим ногам, мнёт розы, наверное, шипы впиваются ему в колени через одежду, но он этого не замечает, обнимает мои ноги, тихо шепчет:

— Прости, умоляю, прости, это для меня ничего не значит, это было один раз…

Я никогда его в таком состоянии не видела, он мне даже предложение делал, не вставая на колени, отпихиваю руками и отталкиваю ногами, кричу:

— Ты снова врешь! Господи, так трудно признаться? Сколько их было? Почему? Зачем? Что тебе не хватало?

— Ирин, это просто ошибка. Прости, я не хочу потерять тебя, ты мне нужна, — он встаёт и хочет обнять меня, я вырываюсь.

Затем он пытается меня поцеловать. Даю ему сильную пощёчину.

— Не смей больше трогать меня! Я ухожу от тебя, теперь можешь жить как хочешь.

Я прохожу мимо него в комнату и пытаюсь продолжить собирать чемодан.

Он идёт за мной:

— Хорошо. Хочешь правды? Их было много, но это было просто снятие возбуждения, как в душ сходить! Все мужчины так делают.

— А со мной тогда что было?

— Черт, и с тобой у нас все хорошо, просто ты же не всегда рядом…

Я снова смеюсь:

— Ты что животное, что не можешь контролировать свои позывы? Все, не надо мне больше ничего объяснять, мне теперь все равно, что ты и с кем делаешь.

Он подходит, берет чемодан и кидает его на пол. Кричит:

— Ты не можешь уйти. Ты моя жена и останешься здесь! Не надо делать из этого трагедии, ты потом сама поймёшь, что это ерунда!

Я смотрю на него, почти скрипя зубами от злости.

— Вот теперь я вижу тебя настоящего. Значит, вот что ты на самом деле думаешь: измена – это ерунда? Значит, и мне можно тебе изменять?

— Не переворачивай мои слова! Я люблю только тебя. И ты никуда не уйдёшь.

Я снова пытаюсь поднять чемодан с пола, но Андрей толкает его ногой, так что пластиковый чемодан ударяется об угол кровати и появляется большая трещина.

Я начинаю плакать. Потому что опять меня переполняет злость и гнев, хотя я думала, что достигла умиротворения навсегда. Нет, это было временное затишье.

Он стоит и смотрит, я не вижу, что он хотя бы чуть-чуть раскаивается или сожалеет. Андрей расстроен только из-за того, что я узнала правду. Не понимаю, как я раньше считала его лучшим мужем на свете. Ведь я видела в нем честного и благородного человека, а он оказался таким… У меня даже слов для этого нет.

Я вытираю слёзы и твёрдым голосом говорю:

— Если бы ты меня любил, то не изменял бы. Тут никаких «но» не может быть, только точка. Я никогда не смогу тебя простить, просто дай мне уйти, пожалуйста.

— Ты моя, и больше ничья! — кричит он, как будто не слышал, что я только что сказала.

Мне это надоело, я хочу побыстрее закончить этот бессмысленный диалог.

— Я тоже тебе сегодня изменила, Андрей.

Теперь он смеётся. Не верит. Меня это злит, поэтому я продолжаю:

— Прости, видео не сняла, но пришёл бы пораньше от любовницы, все сам увидел бы!

Подходит ко мне и берет меня за горло, мне сразу становится больно, а он рычит (трудно поверить, что минуту назад ему было смешно):

— Ты бы не посмела мне изменить, я тебя убью, если это правда. И посиди пока здесь, остынешь, потом поговорим нормально.

Он отпускает меня, и я понимаю, что все это время не могла нормально дышать, мне не хватало воздуха от его хватки. Андрей выходит из комнаты, и через какое-то время я слышу, как он закрывает дверь на ключ. Я бросаюсь к двери, не могу открыть.

Где он взял ключи от спальни? Я вообще не знала об их существовании.

Стучу:

— Андрей, открой немедленно! Я все равно уйду! Зачем я тебе? Отпусти меня.

Он не отвечает. Мне кажется, уходит из квартиры. Я ищу свой телефон. Не нахожу, я оставила его в гостиной. Блин. Что делать?

Подхожу к туалетному столику и ищу какую-нибудь заколку, чтобы можно было попробовать открыть дверь. Нахожу одну и подлетаю к двери.

Сначала прислушиваюсь: тихо. Затем пробую открыть.

Очень долго ничего не получается. В фильмах показывают какую-то ерунду: там раз, два и готово.

Где-то через полчаса у меня, наконец, получается: заколка цепляется за нужное место и поворачивает замок, дверь открывается.

Я просто беру телефон, ключи от машины и маленькую сумку. За вещами вернусь потом, с кем-нибудь. Сейчас мне страшно и хочется быстрее покинуть это место. Теперь эта квартира стала мне чужой, хотя совсем недавно я чувствовала себя в ней такой счастливой.

Я не знала, куда ехать. И что вообще случилось с Андреем? Зачем запирать меня в комнате и уходить, оставив квартиру открытой? Я веду машину одной рукой, а другой потираю шею, которая сильно болит. Не думала, что он способен на такую агрессию, хорошо хоть не ударил меня «на прощание».

Вспоминаю свой план мести. Вот дура, и зачем я только хотела, чтобы он все увидел? Мне теперь вообще стало безразлично, что Андрей думает и чувствует. Хочу исчезнуть из его жизни. И хорошо, что он не узнал… Платон в безопасности.

Я поехала к маме.

Как только она открыла дверь, я ей сказала:

— Привет, можно я пока у тебя поживу немного?

Я знала, что она не будет в восторге, что я ушла от Андрея, но такой реакции не ожидала.

— И на порог не пущу, что ты делаешь? Идите и миритесь, один раз гульнул налево — ничего не значит.

— Господи, мам, ты слышишь себя? Это было не один раз. Ты меня пустишь или мне на улицу идти?

— Домой иди, — и захлопнула дверь перед носом.

Я даже не могу описать, что я почувствовала. Я раньше радовалась, какие у моей мамы и Андрея хорошие отношения. Но я не ожидала, что, если моей маме придётся выбирать между мной и зятем, она выберет не меня.

Пока я спускалась по лестнице, пыталась найти поступку мамы логическое объяснение. Возможно, она так поступает из-за своей личной истории. Она-то от папы не ушла, и я, по ее мнению, не имею права. Только легче от этого знания не становится.

Я не могу вернуться домой. И куда идти?

Перебираю в мыслях своих подруг. У всех семьи с маленькими детьми, и ещё я на их голову свалюсь. Конечно, на одну ночь меня приютят, а дальше что? Да и не хочу я еще и от них выслушивать, какая дура и какой у меня хороший муж. Нет, хватит.

Придётся ехать в отель пока. Смотрю по интернету, какой можно выбрать поблизости. И в это время вижу входящий звонок от Платона.

Глава 13. Влюбиться еще раз?

— Ты где, у тебя все хорошо? — спрашивает он, как только я беру трубку.

Я не знаю, что ему ответить. Рассказать правду? Но я больше не хочу его впутывать.

— Не переживай. Все нормально.

— Ты где? Вы поговорили с Андреем? Ты ушла?

— Откуда ты знаешь?

— Мне позвонил знакомый и сказал, что видел Андрея в баре, он много пьёт.

Я молчу.

— Если ты не скажешь, где ты, я приеду к вам домой.

— Я около дома моей мамы.

Платон сразу бросает трубку.

Я сидела в машине и ждала его. И как так получилось, что я не могу ни к кому обратиться за помощью? Снова только Платон. Как будто он мой родной человек, а не брат Андрея. А после сегодняшнего как мне себя вести с ним? Делать вид, что ничего не было? Что это было ошибкой?

Платон быстро приехал, почему-то на такси — наверное, торопился, подошёл к моей машине, открыл дверь и сел рядом на пассажирское сиденье. Все вопросы отпали сами собой. Никакой неловкости между нами не было, я только радовалась, что хоть кто-то на моей стороне и готов мне помочь. Ведь он приехал сюда, ко мне, а не поехал утешать брата, который пьёт в баре.

— Расскажешь? — просто спросил он.

— Виолетта прислала мне видео, я ему показала и сказала, что ухожу. Много всего наговорили другу другу. Он не поверил, что я ему тоже изменила, про тебя, конечно, говорить не стала, — получился сумбурный пересказ, но, кажется, Платон все понял.

— Ты можешь остановиться пока у меня, у меня много свободных комнат.

И я согласилась. Хотя, казалось бы, почему? Что творю? Буду спать с ним через стенку после того, что случилось…У меня запылили щеки, когда я вспомнила, что сегодня между нами было, а вот Платон был серьёзен, он показывал мне дорогу к нему домой.

Не знаю, как-то так получилось, что я никогда не была у него в гостях.

— Хочешь, заедем к тебе домой за вещами? Ты же не собрала вещи? — спросил он, оглядываясь на заднее сиденье.

— Я боюсь, что Андрей вернётся, он хотел запереть меня в комнате…

— Он запер тебя в комнате? — грозно спросил Платон.

Оставшуюся дорогу мы ехали молча.

Оказалось, что Платон живет далеко от центра, почти на окраине, зато район у него был такой «зелёный», рядом лес, парк, речка. И при этом многоэтажный дом такой же, как наш, элитного класса.

— Красиво тут.

— Да, я хотел бы вообще жить подальше от цивилизации, но из-за работы далеко не уедешь, а этот район создаёт иллюзию, что как будто ты и не в городе находишься, — Платон говорит, улыбается, и мне снова становится спокойнее, как будто и не случилось ничего плохого сегодня.

Мы поднимаемся на лифте к нему в квартиру молча, едем довольно долго, он живет на последнем этаже. Стоим с ним близко друг к другу в замкнутом пространстве, и все-таки становится неуютно, я снова вспоминаю, как кинулась к нему на шею. Сглатываю, прогоняю от себя лишние мысли.

— Ну вот, проходи, чувствуй себя как дома.

Платон устраивает мне экскурсию, как будто он меня не в гости привёл, а собирается продать эту квартиру.

— Здесь ванная, там мой кабинет, о забыл, пойдём покажу, самую красоту.

Из гостиной есть лестница наверх, мы поднимаемся и как будто оказываемся в оранжерее. Много красивых цветов с пола до потолка, все усыпано зеленью, очень красиво. Я смотрю на это и, наверное, из меня вырывается восхищённый вздох:

— Как красиво, это ты сам за всем ухаживаешь?

— Да, люблю всякие растения.

— А я и не знала.

Затем он провёл меня в гостевую комнату, комната была очень уютной, в нежно-голубом цвете. Большая кровать, широкое окно, шкаф.

Вообще, квартира Платона мне понравилась.

— Можешь жить здесь столько сколько нужно, — сказал Платон, когда закончил экскурсию.

— Прости, не хотела тебя стеснять.

— Ты меня не стесняешь.

Затем Платон приготовил ужин — спагетти с каким-то вкусным соусом и мясом. Это тоже для меня стало открытием: не знала, что он так вкусно готовит. Как я мало, оказывается, о нем знаю.

— Очень вкусно, спасибо, — сказала я после ужина.

Было уже поздно. Такой насыщенный день. Даже не верится, что за один день могло произойти столько событий.

— Я помою посуду, — сказала я, мне надо было хоть как-то отплатить ему за гостеприимство.

Он не возражал.

Когда я управилась, сказала, что пойду отдыхать. Пожелала ему спокойной ночи, но, когда проходила мимо него, он остановил меня за руку, и коснулся рукой до моей шеи. Тело моментально снова вспомнило все его прикосновения, мне показалось, что он сейчас меня поцелует.

— У тебя уже синяк появляется, надо чем-то намазать, сейчас принесу мазь.

Платон пошёл за мазью, а я выдохнула.

Он вернулся и протянул мне тюбик.

— Спасибо, ещё раз спокойной ночи.

— Хочешь мы тоже снимем видео? — неожиданно спросил Платон.

— Что? — не передать словами, как я удивилась его вопросу.

— Андрей тебе не верит, не хочет от тебя отступать, да ещё посмел сделать тебе больно. Если хочешь, мы можем отправить ему видео.

— Платон, ты же несерьёзно это? — я даже попыталась улыбнуться, чтобы развеять появившуюся напряженную атмосферу, но он смотрел серьезно. А я уже думала, что ничему сегодня уже не смогу удивиться.

— Он же твой брат. Ты же не хочешь, чтобы он узнал о том, что между нами было? Он тебя не простит…

— При чем здесь мой брат! Он обидел тебя, поэтому меня не волнует, что он думает.

Платон снова взял меня за плечи, как тогда перед выходом.

Смотря прямо в глаза, сказал:

— Послушай, я знаю, что сейчас не самое подходящее время для этого. Но после того, что сегодня между нами было, я не могу тебе не сказать. Я должен был сразу тогда и сказать. Я должен сказать сейчас, — он выдохнул и продолжил:

— Я тебя люблю. Очень давно люблю.

Я начала мотать головой, как будто это могло помочь мне не слушать.

— Я знаю, что сейчас тебе не до этого. Тебе надо пережить развод и оправиться от предательства, но если… Если ты когда-нибудь будешь готова снова влюбиться, пожалуйста, влюбись в меня. Я не хочу ещё раз опоздать.

После этого он отпустил меня и ушёл в свою комнату. Я тоже зашла в гостевую и закрыла дверь. Сердце бешено стучало. После всех событий последнего месяца я точно чем-нибудь заболею от потрясений.

Что я только что услышала? Платон любит меня и давно? Значит, Андрей не шутил тогда, когда в шутку говорил про «влюбленного в меня брата»?

Может быть, я и подозревала раньше, что это могло быть правдой, но все равно меня это шокирует. Как он мог так долго скрывать? Да почему он вообще любил жену своего брата? Платон он ведь не такой. Он правильный и хороший.

Хотя правильным и хорошим для меня совсем недавно был и Андрей.

Я легла спать, но долго не могла заснуть. Сердце по-прежнему бешено стучало. Уже вторую ночь толком не сплю, а думаю. И что мне дальше делать?

Глава 14. Давняя история

Платон

Эта история началась очень давно. Ещё в школе. Тогда наш отец только-только начал поднимать свой бизнес, мы были обычной небогатой семьей, мы с Андреем ходили в государственную школу.

Ира училась на два класса старше. Не помню, когда впервые ее заметил, но знаю точно: влюбился сразу. Хотя какая тогда любовь могла быть? Я думал: вот вырасту, подойду к ней. Ведь девчонки не смотрят на тех, кто младше. А Ира вообще ни на кого не смотрела: смешная тогда была такая, носила очки с широкой оправой, постоянно в учебниках, густые волосы все время выбивались из прически. Всегда хотелось подойти и поправить.

Я тогда увлекался фотографией. Отец подарил дорогой фотоаппарат. Угадаете что я фотографировал, пока никто не видел? Вообще, на самом деле, природу, какие-то случайные образы, как вода, например, капает с крыши. Ещё Иру издалека. Притворялся, что фотографирую здание школы для школьной газеты, а на самом деле — как она выходит с подружками из школы и смеётся. Мне нравится, когда она смеётся или улыбается: у неё появляются по две ямочки на каждой щеке. А с ними она становится невозможно милой.

Это было ошибкой, не надо было переносить то, что было в сердце на фотографии.

Однажды я вернулся из школы и застал брата в моей комнате, в руках у него был фотоаппарат. Он просматривал снимки.

— Слушай, круто у тебя получается, мне нравится. А это кто? Мне кажется, я ее знаю.

Я постарался ответить как можно более равнодушно:

— Она учится в параллельном с тобой классе.

Мне казалось, Андрей забыл об этом разговоре. И не обратил внимание на то, что я фотографирую только эту девушку из всех возможных людей. Но я только так думал. Через месяц на школьной дискотеке он пригласил Иру на медленный танец. Я первый ее заметил, но так и не смог подойти. А он ее совсем не замечал. И подошёл к ней первый.

Я долго мучился, считал, что это худший день моей жизни, как будто я разом все проиграл. В голове крутились тысячи вопросов без ответов. Виновата ли моя фотография? Искренние ли у брата чувства? Что я могу сделать? Я объективно тогда был, правда, ребёнком по сравнению с ними. Они — почти старшеклассники, я — средняя школа. И ещё я слабое звено, которое вычеркнули из этого уравнения. Почему именно мой брат? Любой другой бы на его месте, и у меня был бы шанс.

Стыдно признаться, но я тайно надеялся, что их отношения не просуществуют долго. Надеялся, что они расстанутся в старших классах. Потом — что в универе поругаются.

Наверное, окончательно надежда угасла только на их свадьбе. Я стал деверем — братом мужа, и теперь уж точно никак не смог бы стать женихом. Пытка настоящая тот день, как сейчас помню. Меня заставляли кричать «горько». Вот уж у кого было горько на душе — это у меня.

Ещё запомнил разговор с братом в тот день, на улице, уже под конец торжества, он сильно перепил, вышли подышать свежим воздухом. Я воспользовался тем, что из-за своего состояния наутро он, скорее всего, ничего не вспомнит. И сказал ему:

— Если ты ее обидишь, Андрей, знай, что это будет значить для меня – зелёный свет.

Он смеялся. Не понял, наверное, о чем я.

После их свадьбы я серьезно взялся вытравлять свои чувства, пытался скрывать их даже от самого себя.

Не может же эта юношеская любовь длиться вечно, в конце концов, есть и другие девушки, она — теперь табу.

Я встречался с другими. Хорошими, красивыми, умными. Замечательными. Только на сердце все равно было глухо. Ни одна из них не вызвала во мне даже близко похожих чувств. Я даже никому и не признавался в любви из-за этого. Говорил «ты мне нравишься», «ты хорошая», «давай попробуем встречаться». Но не те слова, которые они от меня хотели услышать. Не умею врать. Наверное, поэтому ничего и не выходило. Либо уходили они, либо я.

Иногда мне казалось, что я победил чувства к Ире: когда мы с ней не виделись месяцами, когда я погружался в работу…япереставал на время о ней думать. Но стоило один раз увидеть — и все начиналось заново.

Я думал, никто не замечает. Оказалось, не так. Недавно встретил Катю, бывшую секретаршу Андрея на улице. Она пыталась со мной заигрывать на работе, но я быстро это пресёк, потому что не смешиваю личную жизнь и рабочие отношения.

А тут — случайная встреча на улице, и она у нас больше не работает, пригласила меня «выпить чашечку кофе». Я согласился. Очередная попытка встретить ту, которая заставит меня забыть… Но вот никак не ожидал, что говорить Катя будет совсем не о «нас».

— Вы слишком правильный, Платон Сергеевич, нельзя таким быть в двадцать первом веке.

— О чем ты говоришь?

Она опустила глаза в пол и загадочно улыбнулась.

— Я видела, как вы смотрите на жену Андрея. Мне кажется, перед вами нет никаких препятствий. Можете действовать.

— Что за бред ты несёшь? — спросил я. А сам вспомнил, что, действительно, совершил оплошность.

Это было на корпоративе. Ира пришла вместе с Андреем. Так как Андрей у нас душа компании, он развлекал весь коллектив, постоянно был на танцполе. Ира никого больше и не знает, кроме меня, вот мы с ней и сидели рядом, разговаривали обо всем. Просто разговаривали. Как же я выглядел, если Катя сделала выводы, просто посмотрев на меня тогда?

— Это не то, что ты подумала, мы просто знаем друг друга со школьных лет, — я начал оправдываться зачем-то.

Катя рассмеялась.

— И кого вы пытаетесь обмануть? Себя или меня? Я вам другое хотела сказать. Важно то, что вы можете попробовать с ней…

Это уж было совсем возмутительно.

Встал из-за стола, достал из кармана деньги за счёт, сказал:

— Всего хорошего, Катерина.

Она догнала меня на улице.

— Я не намерен с тобой больше разговаривать, — резко сказал.

— Выслушайте меня! Иначе будете жалеть! Это про Андрея!

Я остановился и повернулся к ней, мы стояли на оживленной улице, меня то и дело кто-то толкал в плечо. Вокруг все гудело. Но я расслышал ее голос, она сказала:

— Андрей изменяет жене.

Надо было бы возмутиться. Сказать, что она говорит ерунду. Вместо этого я попросил:

— Расскажи, что ты знаешь.

На этой улице было невозможно спокойно разговаривать, мы вернулись в кафе. Наверное, окружающие подумали, что мы какая-то неадекватная пара, которая то ругается, то мирится.

Катя почему-то улыбалась, когда рассказывала, как она переспала с Андреем в его кабинете «случайно», но он этого сам «очень хотел», а затем он заплатил ей большую сумму денег и попросил уйти из компании.

— Вот и все, — закончила она рассказ.

— Почему я должен тебе верить? Может, ты решила оболгать своего бывшего начальника.

— И зачем мне это? Я бы вообще никому рассказывать не стала, все из-за вас. Я вдруг подумала: ну и почему двое людей должны страдать? Его жена и вы. Вы достойны счастья…

— Все, прекрати приплетать Иру. У тебя есть какие-то доказательства?

— Блин, ну какие доказательства. Платон Сергеевич, ну вы посмотрите на Андрея, разве по нему непонятно, что он бабник? Мне так вообще никакого труда не составило его…

— Ладно, закончим этот разговор. Спасибо, что рассказала, — я встал и зачем-то пожал ей руку. Не знал, как себя с ней вести теперь после ее слов.

— Да не за что…

На этот раз я ушёл, и она не стала меня догонять. Я шёл по улице совершенно не в ту сторону, в которую мне было нужно. Но меня это в тот момент не заботило. Беспокоило меня другое: верить Кате или нет? Странные ее размышления про меня и Иру. Может, это просто месть начальнику? Через меня решила поссорить Андрея с женой?

Я не хотел верить в то, что это правда, но в глубине души начал подозревать Андрея. Хоть и не мог поверить, что, когда ты женат на такой девушке, можно обращать внимание на других. Я бы бежал с работы домой, чтобы быстрее ее увидеть.

Если он, правда, ее обманывает, я его убью. Если она будет страдать из-за него, он мне больше не брат.

Глава 15. Я умею ждать

Платон

Я соврал Ире, что ехал тогда за ней, на самом деле я ехал за братом сначала.

Глупо и неправильно следить за родным братом. Поступок, мягко говоря, недостойный настоящего мужчины, но я не мог по-другому. Меня это измучило: кому верить? Брату или уволенной секретарше?

И вот в один день, выходя с работы, я увидел, как Андрей куда-то спешит, я знал, что Ирина в командировке. И поехал за ним.

Я понял, что слежу не зря, когда он поехал не по направлению к своему дому, а на выезд из города. Машин было много. Это и хорошо: так он не заметил слежку. И плохо: я его несколько раз терял из виду.

Потом меня осенило, что такой дорогой можно ехать только в одно место — в их загородный дом. Там движение немного свободнее. Поэтому я остановился отдышаться. Дал время добраться ему до места раньше меня.

Рассуждал: что делать? Может, остановиться сейчас и поехать домой? Разве это мое дело? Можно ли лезть в чужие дела? Столько вопросов и все без ответов. Наверное, если бы у него была какая-нибудь другая жена, я бы плюнул и уехал. Но он был женат на Ире.

Поэтому я поехал в их загородный дом и вёл себя как настоящий подлец. Заехал с другой стороны посёлка. Их дом на самом краю. Там рядом забор и сосны, много деревьев, как в лесу. Вот через тот забор я и перелез, хотя и волновался (у этого элитного посёлка есть охрана, была вероятность, что меня могут заметить), но я без неприятностей оказался у них во дворе и издали стал наблюдать, кто кроме Андрея войдёт в дом.

Как раз, когда я занял наблюдательную позицию, на первом этаже зажегся свет, я увидел Андрея, он раскладывал продукты в холодильник. Как идеально, что на первом этаже у них практически нет стен — везде панорамные окна до пола.

Пока все выглядело так, что он просто решил отдохнуть в одиночестве за городом.

Так сидел я минут пятнадцать. Начал чувствовать себя полным идиотом и уже собрался уходить, когда услышал, что с другой стороны скрипнула калитка. Вместе с этим скрипом у меня скрутило и сердце; я стал ждать, и через несколько минут увидел, что кто-то зашёл в дом. Это противоположный от меня конец дома, видно плохо. Даже непонятно: обнимаются они, целуются? Я достал свой телефон из кармана и приблизил с помощью камеры. Да, теперь я видел, что мой брат целует не свою жену. Ниже ростом, волосы темнее. Я узнал. Это была Виолетта. Она обвила своими руками шею Андрея.

Я стукнул рукой стоящую рядом сосну, как будто дерево в чем-то виновато, и разодрал костяшки пальцев в кровь. Это не помогло. Я был в шоке от своего брата. Какой дурак. Виолетта? Зачем она ему? По всем фронтам проигрывает Ире. Невзрачная глупая кукла. И Ира такая настоящая, добрая и нежная.

На какое-то время они скрылись из виду — могли зайти в спальню или подняться на второй этаж. Я хотел кинуться в дом, остановить их. Но потом передумал: зачем, что я этим исправлю? Видимо, Катя говорила правду, и мой брат — патологический лгун и бабник.

Затем в гостиной включился свет. Уже и без телефона стало все хорошо видно. Они целовались и на ходу стягивали с себя одежду. Мне было противно на это смотреть.

Когда я собирался уже уйти оттуда, я снова услышал звук калитки с другой стороны и остался.

Долго никто не появлялся, подумал, что показалось, затем я все-таки разглядел фигуру — я узнал этот силуэт даже в темноте и со спины.

Ирина. Но как?

Она стояла и смотрела, затем опустилась на корточки. Я хотел подойти и увести ее оттуда, но не смог приблизиться. Боялся испугать.

Когда она убежала, я тоже кинулся к своей машине. Долго ехал за ней следом, она даже не заметила. Неудивительно: представляю, в каком она была состоянии.

Мне стыдно в этом признаться даже самому себе, но я почувствовал облегчение, когда она это тоже увидела.

Проклятье, я даже обрадовался. Хотя понимал, что ей больно,

Все-таки это истина: все тайное рано или поздно становится явным.

И хорошо, что она узнала это не от меня, потому что я не смог бы молчать. Но и рассказать самому о таком ей было бы мучительно.

Она долго ехала, потом вышла из машины. Я пошёл за ней. На улице почти никого не было, но она меня не заметила. Ира не оборачивалась и не смотрела по сторонам.

Конечно, она не ожидала такого от моего брата. Я тоже не ожидал. Я не знал, что делать. Если бы она мне позвонила, я бы подошёл к ней. А так — она как будто была в себе, и я не хотел доставлять ей лишнее беспокойство.

Испугался, когда она стояла на мосту. Хотел уже подойти, но она развернулась и пошла обратно, как будто пришла в себя, наконец. Но меня все равно не заметила. Так и уехала. «Проводил» ее до дома матери и уехал. Чувствовал себя невидимкой. Сначала весь вечер следил за Андреем, а потом всю ночь охранял Иру.

Затем я стал ждать вестей: что они крупно поссорились, что они разводятся, поругались. Да любых вестей. Но было тихо. Я не понимал: неужели она собралась простить его и сделать вид, что ничего не было?

Не мог в это поверить: она не такая. Она честная, и я думал, что она не способна такое простить.

Обрадовался, когда она написала мне и попросила приехать в гости. Но никак не ожидал дальнейшего развития событий. Это тоже было на неё не похоже.

Конечно, я сразу понял, что я здесь ни при чем. Что она выбрала меня случайно. Что ей просто надо было поступить с Андреем так же, как он поступил с ней. Надо было отказаться, но я не мог. Конечно, не мог.

Потому что все было, как сбывшейся сон: девушка, которую я давно люблю, сама меня целует. И я могу беспрепятственно обнимать и целовать ее в ответ.

Ира считает, что она использовала меня для мести. А на самом деле это я воспользовался моментом и поддался своим тайным желаниям. Страсть меня ослепила.

Я знал, что, если займусь с ней любовью, для меня это будет губительным. Она и без близости была для меня наркотиком, от которого я не мог отказаться. А уж после — мне страшно представить.

Но она хотела отомстить, просто облегчить свою боль — не знаю. Если ей стало лучше — хорошо.

Между нами был не секс. Это было просто что-то невероятное, чему я не могу найти слов, конечно, только с моей стороны было так, потому что я люблю ее. Но я почувствовал, что и для неё это была не просто измена, а как будто какое-то исцеление, как будто способ немного унять свою рану.

После того, что между нами случилось, я уверился, что мне нужна только она, что мы идеально друг другу подходим.

Жалею я теперь только об одном: что тогда, когда в неё влюбился, не стал добиваться, потому что Андрей мой брат. Если бы стал, может, не было бы сейчас столько проблем у всех нас.

Я знал, что он все испортит. Что он не будет ее по-настоящему любить. Хотя и надеялся, что ошибаюсь.

Я решил не откладывать своё признание, хотя и понимал, что в один день: и месть, и расставание, и мои слова любви — все очень много.

Когда она проснулась на следующий день после моего признания, сразу мне так и сказала за завтраком:

— Извини, я сейчас, правда не готова ни к каким новым отношениям.

Спокойно ей ответил:

— Я все понимаю. Я вчера тебе сказал, просто потому что мне надоело это скрывать, а ждать я умею и буду ждать столько сколько нужно.

Мне показалось, что щеки у неё запылали — это хороший знак.

— Я после работы посмотрю несколько квартир поблизости от школы, я уже договорилась.

— Ир, ну ты можешь остаться здесь столько, сколько нужно, я не буду приставать, обещаю, — я вроде как хотел пошутить, но получилось, что сказал серьёзным тоном.

— Нет, мне самой так будет лучше. Сейчас начнётся бракоразводный процесс, и не лучшая идея — жить у тебя.

— Слушай, я придумал. У меня есть ещё одна квартира. Она не такая большая, как эта, и в старом панельном здании… Хотел продать. Ну в общем, можешь там остановиться. Наверняка ведь снимешь ещё хуже и за большие деньги.

Она подумала несколько минут.

— А кто-то ещё знает про ту твою квартиру?

— Нет, я вообще ее купил не так давно. Другу нужны были срочно деньги, и квартиру никак не мог продать за нужную ему сумму. Вот я и купил.

— Ладно, я согласна, если она, правда, у тебя пустует.

Мы поехали каждый на своей машине на работу. Я был рад, что она не сказала мне точное «нет». Просто не готова к отношениям — это я могу понять. Ещё мне нравилось, что мы, несмотря на то, что между нами вчера произошло, по-прежнему могли непринуждённо разговаривать и шутить друг с другом.

На работе Андрей не появился. Я позвонил тому знакомому из бара и узнал, что ушёл он оттуда только ночью.

Может быть, я плохой брат, но мне не было его жаль. Андрей сам загнал себя в угол своими поступками, чего теперь горевать?

Ко мне в кабинет в разгар рабочего дня зашёл отец. Обычно он вообще не появляется в офисе: уже давно отошёл от дел и все передал нам.

— Ты знаешь, что стряслось у Иры с Андреем? — без приветствия начал он.

— А ты у Андрея не пробовал спрашивать?

Отец махнул рукой.

Вчера позвонил матери, мы ничего не поняли, пьяный. Приехали в квартиру — все вещи разбросаны. Иры нет. Сегодня просыпается от пьянки. Твоя мать поедет сегодня в школу к Ире.

— Не надо этого. Они сами разберутся, — выпалил я, не подумав.

Отец грозно посмотрел на меня.

— Платон, мы должны помочь сохранить семью, какие сами разберутся.

Как бы ни хотел я вмешиваться в это дело, а, видимо, придётся, я решил рассказать все как есть.

— Андрей изменял Ирине, она узнала.

Отец нахмурился, но я не увидел на его лице признаки удивления. Неужели и он знал?

— Неприятно, конечно, но простить можно.

— Она не будет его прощать, — сказал я и встал из-за стола.

— Да что с тобой, Платон? Ты хочешь, чтобы твой брат развёлся? У всех бывают трудности, и у нас с твоей матерью были.

— Такого не было. Ты просто встаёшь на сторону Андрея, потому что он твой сын, вы всегда его оправдывали, что бы он ни натворил. Но ты представь, если бы Ира была твоей дочерью, стал бы ты ей советовать сохранить семью, — я сам и не заметил, как начал кричать и злиться.

— Успокойся!

Но успокоился я только тогда, когда отец ушёл. Мы перешли на личности и обругали друг друга. Сейчас, остыв, мне стало стыдно за свои слова.

Гнев, который предназначался моему брату, я обрушил на отца. Хотя он ни в чем не виноват, просто хотел помочь.

А может, я заранее готовился к тому, что когда-нибудь родители узнают о моих чувствах к Ире. Вот тогда будет настоящий скандал. Но я готов через все это пройти. Когда-нибудь они поймут.

Глава 16. Месяц спустя

Ирина

Прошёл месяц, как я начала новую жизнь. Ушла от мужа.

По крупинкам собираю себя заново. Конечно, я не справилась бы без помощи Платона. Даже вещи свои собрать не смогла бы.

Я собирала вещи, когда Платон написал мне, что Андрей на работе. Управилась за полчаса. После нашего не очень приятного расставания мне вообще не хотелось с ним сталкиваться.

А вот Андрей, к сожалению, искал со мной встречи. Постоянно поджидал после работы. То он, то его мама.

— Давай поговорим, дочка, — через день просит Эльвира Александровна, стоя около моей машины. Она раньше меня так никогда не называла.

— Хорошо, можно поговорить, но к Андрею я не вернусь. И передайте ему, чтобы он подписал документы на развод, иначе нас будут разводить через суд.

Свекровь тяжело вздыхает, советует ещё подумать. Она провела с Андреем воспитательную беседу, как будто ему пять лет. Но это ещё ничего.

От Андрея отделаться ещё труднее.

Я специально начала приезжать в школу рано, либо уходить очень поздно, лишь бы не сталкиваться с ним. Иногда ездила на автобусе, чтобы он не поджимал меня около машины.

Я начала его бояться. У него настроение меняется каждый день.

Андрей то слезно упрашивает простить его и снова встает на колени, совершенно не стесняясь людей на улице. То угрожает и кричит, говорит, что я ничего не получу после развода. Как будто мне что-то нужно от него. Вероятно, после развода я смогу претендовать на часть квартиры и загородный дом, но мне это не нужно — не я эти деньги заработала.

Через неделю таких встреч мне это все очень надоело.

— Андрей, я не вернусь к тебе, перестань приходить сюда или я поменяю место работы, — сказала я ему в очередной раз.

— Я перестану, когда ты меня простишь. Давай начнём все с самого начала.

Я тяжело вздыхаю, меня уже даже тошнит от одного вида «виноватого мужа».

— Андрей, пойми, что все закончилось. Как прежде уже не будет ни-ког-да. Я не могу просто забыть и начать заново. Прошлое — часть будущего. У нас с тобой его теперь нет.

— Почему ты не хочешь дать мне ещё один шанс? Я не буду больше тебя обманывать, обещаю, — он подходит ко мне и пытается взять за руку.

— Я не хочу больше давать тебе шанс, — отступаю и не даю ему ко мне прикоснуться.

Я хочу начать новую жизнь. И первые шаги уже сделаны.

Подала документы на развод.

И перешла работать в другую школу. Меня давно звали в частную школу, где зарплата намного выше государственной. Но я всегда думала, что ведь муж у меня хорошо зарабатывает, можно работать за идею, а не за деньги.

Жалко было расставаться с детьми под конец учебного года, которые ко мне привыкли, но это не трагедия — незаменимых людей нет. А самое приятное было то, что Андрей теперь не знал, где я работаю и перестал «встречать» меня после работы.

Ещё один приятный бонус — зарплата два раза в месяц и намного больше моей предыдущей. У меня есть карточка от бывшего мужа с большой суммой денег. Но по понятным причинам я ей пользоваться больше не хочу.

Получив первую зарплату и посмотрев на себя в зеркало, я поняла, что пришло время поменять не только место работы.

Под глазами мешки, волосы безжизненные. И вообще выгляжу плохо: в последнее время нет аппетита, и я сильно похудела. Надо полностью поменять имидж. Стать новым человеком.

Вообще, я собиралась потратить эти деньги, чтобы снять другое жильё. Хоть Платон и не появляется в квартире (он единственный из всей семьи Ладыгиных дал мне время побыть в одиночестве, как я и просила), я все равно помнила, где живу.

Нет, раз уж теперь появилась возможность самой снимать жильё, не буду полагаться на Платона. Вот только это будет со следующего месяца, сейчас я еду к парикмахеру, очень дорогому.

Увидела рекламу: «хотите изменить свою жизнь? Начните с прически!» Позвонила и записалась, не откладывая.

За всю свою жизнь красилась несколько раз. И то — в цвет, близкий к моему натуральному темному. А сейчас хочу чего-то кардинально другого. Либо белый, либо вообще красный.

— Волосы у вас хорошие, густые, можно подрезать кончики, а длину оставляем. По цвету есть предпочтения? — спрашивает у меня мастер, красивая длинноногая блондинка.

— Хочу очень сильных изменений.

— Тогда, если хотите, можете вступить в наш клуб платиновых блондинок. Мне кажется, вам пойдёт, — улыбается мастер.

— Согласна. Давайте.

Я просидела у неё пять часов. Оказалось, что это трудная задача сделать из жгучей брюнетки сияющую блондинку. Но результат меня впечатлил. В зеркало смотрела на меня вовсе не та строгая учительница, которая пришла сюда. А девушка, у которой сразу заиграли глаза игривыми нотками и которая готова была быть в центре внимания.

— Вам нравится?

— Да, очень, даже не ожидала.

Я встала и прошлась, заглядывая в зеркала с разного ракурса.

— Думаю, вашему мужу тоже понравится.

— Мужу? — я посмотрела на неё удивлённо.

Девушка смущённо показала на мой безымянный палец, где все ещё было обручальное кольцо.

Я совсем про него забыла. Никогда его не снимала, оно почти стало частью руки. Сняла его прямо там в салоне и выкинула в урну, где лежали мои отстриженные секущиеся кончики.

— Мой бывший муж. И ему не нравятся блондинки, никогда не разрешал мне покраситься в другой цвет.

Девушка виновато улыбнулась.

С новым цветом волос я начала чаще, чем обычно, ловить на улице восхищённые взгляды. Так расхрабрилась, что все-таки позвонила одной своей подруге и сообщила об изменениях в жизни. Прямо так и выпалила:

— Привет, Даш! Я развожусь, покрасилась в белый цвет, а еще поменяла место работы.

— Ого, вот это поворот. Давай с тобой по магазинам пройдёмся в следующие выходные, и ты мне поподробнее расскажешь, если, конечно, захочешь.

Я согласилась. Отличная идея. После новой прически мне захотелось поменять весь свой гардероб.

Я, правда, как будто становлюсь новым человеком. Раньше покупала новые костюмы только к первому сентября. Новые платья — к какому-нибудь празднику. А вот просто так, потому что хочется себя побаловать — никогда.

Мы встретились с Дашей, и я сразу поняла, что зря я так долго ни с кем не делилась переменами в жизни.

— Обалдеть! Как тебе идёт быть блондинкой. Я думала, тебя из депрессии придётся вытаскивать, а ты цветёшь вся. Ты точно разводишься? — это был единственный ее комментарий про развод за тот день, и я была ей благодарна, не хотелось все это заново вспоминать и мусолить.

Мы с ней сосредоточились на покупках.

Я купила то, что в школу мне, конечно, не разрешат надеть. Слишком открытые и короткие платья. И красивое белье.

У меня полно разного красивого белья, но я выкину его. Все связаны с Андреем. Как я его «радовала».

Теперь радовать буду себя.

Под конец дня нас с Дашей уже начало тошнить от всяких побрякушек, и мы вспомнили, что ничего не ели целый день. Поднялась на последний этаж, где обычно в торговых центрах можно найти кафешки.

На последнем этаже был один большой детский магазин и несколько кафе.

Мы сели за свободный столик, сделали заказ. Я хорошо поела и стала чувствовать себя гораздо лучше. Когда мы уже пили кофе, я стала разглядывать детский магазин напротив. Мои глаза зацепились за знакомое лицо.

На кассе в детском магазине стояла Виолетта, продавщица пробивала ей какие-то вещи.

Я застыла, как будто меня парализовало, и смотрела на неё. Я ничего не знаю, что там у них с Андреем сейчас, но, если он продолжает выпрашивать у меня прощение, наверное, не очень хорошо. Да, господи, о чем думаю? Мне без разницы.

Я встала и сказала Даше:

— Давай уйдём, в другом месте допьем кофе, — а потом увидела, как Виолетта летит в мою сторону. Все-таки заметила меня, зараза.

Глава 17. Прорвало

Совсем не хочется портить этот день разговорами с маленькой лживой девкой.

— Привет, Ирина, — скромно говорит Виолетта, как будто это не она спала с моим мужем у меня за спиной.

— Я уже ухожу.

— Постой, давай поговорим.

Я ругаюсь про себя в самых крепких выражениях. И почему все кругом хотят со мной разговаривать, почему просто нельзя оставить меня в покое.

— Я не хочу слушать тебя. Мне неинтересно, что ты хочешь сказать.

— А тебе идёт быть блондинкой. Правду говорят, примета такая есть — когда отношения заканчиваются, надо поменять причёску. Помогает от разбитого сердца? — теперь она смеётся, скалит свои отбеленные зубки и совсем не стесняется присутствия Даши, которая от удивления перестала пить свой любимый кофе.

— Я тебе сейчас волосы повыдираю, если ты сама от меня не отойдёшь, — рявкаю я на неё.

Виолетта испуганно отступает.

— Я вообще-то тебе спасибо хотела сказать, что ты так просто от Андрея отказалась. Думала, воевать с тобой придётся. А ты сама ушла. А я беременна от Андрея! Но он не хочет меня видеть, ты поговоришь с ним? — начала она бодро, а закончила свой потрясающий рассказ чуть ли не со слезами на глазах.

— Поздравляю. Но ничем не могу помочь, Андрей — теперь не моя забота, — я ухожу и специально задеваю ее плечом. Вообще, мне хочется ее толкнуть, но я сдерживаюсь.

Даша бежит за мной. Через несколько секунд звонкий голос Виолетты бьет нам в спину:

— В отличие от тебя, пустышки, смогу родить ему наследника!

Я останавливаюсь и борюсь с желанием развернуться и надавать ей пакетами по голове. Мой пыл остужает Дашин спокойный голос:

— Ир, пойдём, не обращай внимания на эту ненормальную.

Когда мы выходим из торгового центра, подруга тихо спрашивает:

— И вот на это недоразумение тебя Андрей решил променять? Не думала, что он умственно отсталый.

— А просто он другим местом думает. Недоразумение, что я этого раньше не замечала, — мы смотрим пару секунд друг на друга, а затем начинаем смеяться, хотя обе чувствуем себя неловко.

Даша продолжает «успокаивать» меня:

— Она ку-ку точно. Какой смысл рассказывать о беременности почти бывшей жене? Врет и не верь ей.

— Она выходила из детского магазина.

— Да мало ли что там можно покупать. Подарок кому-нибудь. И беременным на таком сроке там вообще делать нечего.

— Да ладно, Даш, мне все равно. Даже если это правда, — отвечаю подруге.

А сама думаю:

Неужели это правда? Поверить не могу. Столько лет попыток у меня. А она сразу залетела.

Но я ей не завидую. Нет, не завидую. Теперь я думаю, что и хорошо, что у меня какое-то там психологическое бесплодие. Разводиться легче, когда нет детей. Если бы они были, мне было бы ещё больнее. Пришлось бы думать не только о себе.

Но и жить с Андреем только ради детей, как моя мама, я бы тоже не стала. Дети все чувствуют. По детям в школе я поняла, что, порой, из неполных семей ребята счастливее, чем из «полных», где родители постоянно ругаются.

Кстати, о моей маме, она пару раз мне звонила, но я пока не готова отвечать на ее звонки. Пока документы на развод не подписаны, не хочу слушать, что она думает. Справлюсь с этим сама.

Мы расстались с Дашей не в таком радужном настроении, как при встрече. Но я все равно была благодарна подруге. Хоть она ничего и не говорила прямо, я почувствовала, что она поддерживает мое решение развестись. А в моей жизни, к сожалению, таких людей сейчас немного.

Приезжаю домой без сил. Как же мне «везёт». В городе столько торговых центров, почему надо было пойти именно в тот, где будет Виолетта?

Но потом я о ней забываю. Развешиваю купленные платья в шкаф и параллельно выбираю, что можно убрать оттуда: какие вещи ассоциируются у меня с Андреем?

Собираю в огромный пакет почти все старые платья. Оставляю только то, в котором я соблазнила Платона. С мести началась новая я. А остальное отдам на благотворительность. Слышу какой-то шум в ванной.

Выхожу из спальни и вижу, как повсюду растекается вода.

Что за напасть?

Бегу в ванную — из-под раковины большим фонтаном хлещет вода. Квартира быстро заполняется. Несколько минут пытаюсь сама перекрыть воду и чем-нибудь зажать трубу, ничего не выходит.

Бегу к соседям.

Справа живет милая старушка, к ней я стучаться не буду. А вот слева вроде семья. Но никто не отвечает. Вот подстава: неужели нет дома.

Звоню Платону. В конце концов, квартира его, и ещё от стресса я вообще не соображаю, что делать. Беру полотенца и раскидываю по всем комнатам. Параллельно пытаюсь подставить ведро, но все равно большая часть льётся мимо.

Черпаю воду и сливаю в ванную.

Наконец, Платон берет трубку.

— Привет, рад тебя слышать, — голос у него радостный.

— Привет! У меня ЧП, трубу прорвало, я вообще не знаю, что делать, боюсь, я уже затопила соседей.

Голос у Платона становится серьёзным, сразу как у начальника:

— Не паникуй, я сейчас позвоню соседу и сам приеду.

Через пару минут прибегает сосед снизу. Но, наверное, это не тот сосед, которому должен был позвонить Платон. Этот сосед заметил подтеки на потолке и прибежал ругаться.

— Вы что творите, девушка, совсем охамели, у нас ремонт новый! Кто будет за ремонт платить?

— Я все возмещу, может, поможете для начала мне воду перекрыть? А потом ругайтесь.

Но нет, он только стоит и орет на меня, пока не приходит тот самый сосед, которому звонил Платон. Это я поняла сразу: он пришёл с инструментами, без лишних слов нашёл нужное место и перекрыл воду.

Хотя бы вода перестала течь. Уже хорошо.

Кричащий сосед ушёл проверять ремонт. Меня мутит и скручивает живот, как будто прямо сейчас стошнит. Наверное, еда в кафе была несвежей.

Мы с «адекватным» соседом стали убирать воду.

— Меня, кстати, Дмитрий зовут.

— Меня Ирина. Спасибо за помощь.

— Да, ничего, в этом доме вообще трубы старые, все надо менять, у меня в самого недавно похожее было.

— А вы на каком этаже живёте?

— На третьем.

— Надеюсь, я вас не затопила.

— Нет, не переживайте.

Дмитрий одет в шорты и футболку, заметно, что его вырвали из домашней обстановки. Да и весь вид у него был сам по себе какой-то небрежный: отросшая щетина, густые брови и растрепанные волосы.

А ещё, похоже, он со мной заигрывал.

— Значит, вы у Платона квартиру снимаете? И почему он не предупредил, что здесь такая красивая девушка живет.

— А вы откуда знаете Платона?

— Ну, у нас был общий друг, который вот раньше здесь и жил. Эх, как жаль, что я раньше вас не видел, давно бы познакомились.

Вот как раз на этой реплике и появился Платон. Уставился на нас.

— Ого, мне нравится твоя новая прическа, — сказал он так, как будто затопленная квартира по сравнению с этим — пустяки.

Они с Дмитрием пожали друг другу руки. Платон снял свой пиджак и стал нам помогать. Он несколько раз предлагал Дмитрию пойти домой, но тот отказывался, «потому что не могу бросить прекрасного ангела в беде».

Мне были неприятны его подкаты. Совсем не к месту. Самой хотелось прогнать его домой. Особенно не хотелось почему-то, чтобы это все видел и слышал Платон.

Наконец, через какое-то время Дмитрий ушёл.

— Но я надеюсь, в следующий раз мы увидимся при более приятных обстоятельствах, — последняя его реплика.

Когда дверь за ним закрылась, мы с Платоном рассмеялись. А потом долго смотрели друг на друга, улыбаясь. Платон первый нарушил молчание:

— Нельзя одну оставить, сразу поклонники окружают.

— То есть затопленная квартира тебя не смущает? — засмеялась я.

— Это ерунда. Это я переживу. А вот если ты начнешь с кем-то встречаться, кроме меня, с этим я не смогу смириться, — он говорит и улыбается, как будто ничего такого важного в его словах нет. А у меня ком в горле. И снова тошнит. Что же такое?

Платон продолжает, широко улыбаясь:

— Ну что, настало время снова переехать ко мне?

Он ведет себя как-то иначе, более раскованно, а я все еще не знаю, как реагировать. Конечно, и оставаться здесь нельзя: воды нет, надо поменять трубу, ламинат вздулся из-за влажности. И надо проветривать, слишком много теперь сырости в квартире.

— Да, хорошо, — отвечаю я и иду собирать сумку.

Глава 18. Этого не может быть!

Мы едем на машине Платона, так как я не очень хорошо себя чувствую.

По пути я прошу его:

— Можешь остановиться, подышу свежим воздухом?

Он останавливается, я не успеваю выйти, как меня рвёт прямо на обочину.

Да уж. Неприятное зрелище. Есть один плюс — наверное, после такого Платон сегодня больше не будет со мной заигрывать, а мне не придётся думать, что ему говорить в ответ.

И действительно, Платон больше не улыбается, у него встревоженный взгляд, он выходит из машины и протягивает мне бутылку воды, спрашивает:

— Плохо себя чувствуешь?

— Я сегодня ела в кафе, возможно, там отравилась. Мне получше, можем ехать.

Едем молча. Пишу Даше СМС и спрашиваю, нет ли у неё тоже признаков отравления. Она не отвечает.

Я вспоминаю о детском магазине и неожиданной встрече. Может, рассказать Платону?

А да ну, не хочу сейчас перемывать кости бывшему мужу. Да ещё и с его братом.

— Тебе точно лучше? Может, заедем в аптеку или вызовем врача? — спрашивает Платон, когда мы подъезжаем к дому.

— Не переживай уже все хорошо, — отвечаю ему и для пущей убедительности улыбаюсь.

Платон не улыбается в ответ, он сосредоточенный, о чем-то думает.

Не верит и все равно заходит в круглосуточную аптеку рядом с домом, выносит оттуда целый пакет лекарств.

— Зачем так много накупил всего? Мне уже, правда, лучше.

— Мне дома давно нужно было обновить аптечку.

Я захожу к нему в квартиру с таким чувством, как будто это мои родные стены, хотя всего-то провела здесь одну ночь.

— Я могу сварить тебе суп или кашу.

— Нет, спасибо, я думаю, мне лучше сегодня ничего не есть, лягу спать пораньше.

Время — восемь часов, и я чувствую невыносимую усталость, хочется спать.

Платон не возражает, расстилает мне постель в гостевой комнате.

— Если станет плохо, зови. Можешь и позвонить, положу телефон рядом с подушкой.

— Хорошо, спасибо, — говорю ему. Еще хотела добавить «да все хорошо», но передумала, потому что снова чувствую подступающую тошноту.

Платон стучится через несколько минут. Я уже успела переодеться и лечь в постель. Натягиваю одеяло по горло и говорю:

— Можешь войти.

— Я принёс лекарство, поставлю на тумбочку, если нужно, выпьешь.

Он ставит на тумбочку лекарства и рассказывает, какое от чего принимать. И на всякий случай даже таз приносит. Вот это он не зря, я уже чувствую.

— Спасибо за заботу, — говорю ему.

Он наклоняется, целует меня в лоб и задерживается так на пару секунд. Я не понимаю: он хочет проверить температуру или это что-то другое?

— Спокойной ночи, — отстраняется и говорит Платон.

Выходит из комнаты. Вот теперь у меня ещё и сердце бешено стучит. Как завтра на работу пойду? Надеюсь, за ночь мне станет лучше.

Я быстро проваливаюсь в сон, не очень крепкий, как будто я нахожусь в полубреду. Передо мной проносятся обрывки воспоминаний за день: магазин, вода, труба, соседи. Мне снится Виолетта с уже большим животом. Вытаскивает из неприятного полудрема звук входящего сообщения. Я приподнимаюсь и смотрю на часы. Прошло всего сорок минут, а показалось — целая вечность.

Сообщение от Даши.

«Нет, я хорошо себя чувствую, а ты что, чем-то отравилась?»

Странно, мы ели одно и то же. Как я могла отравиться, а она нет? А если это не отравление, то что?

Всплывает видение из сна, Виолетта и ее живот.

Меня пронзает догадка: а вдруг и я тоже?

Я открываю календарь на телефоне. Задержка примерно две недели.

Но такое бывало и раньше, особенно в период стресса. Я поэтому и не обратила внимание. Это ещё ничего не значит.

Потом подсчитываю примерную дату овуляции в прошлом месяце. За день до того, как я с Платоном… И если я беременна, то, скорее всего, от него! Только сейчас я поняла, что мы так забылись и увлеклись, что и никакой защиты не было.

После стольких попыток с мужем я вообще забыла, что от секса бывают дети.

Хотя как я могу исключить и Андрея? Ни один врач мне точно не скажет день зачатия. Овуляция могла быть и ранней, и тогда это мог быть Андрей. Хотя столько лет не получалось, а теперь получилось? Похоже на какое-то наказание, если это так.

Я встаю и прохожусь по комнате туда-сюда. Прежде чем паниковать, надо сначала удостовериться, что это точно беременность. Завтра куплю тест после работы… А пока надо успокоиться и отдохнуть.

Ложусь обратно, но заснуть не получается. Не выпускаю телефон из рук и читаю первые признаки беременности. Хотя я знаю, что многие из них обманчивы.

Я очень долго об этом мечтала. Бывали месяцы, когда мне тоже казалось, что вот — низ живота тянет, стала чувствительна к запахам, а потом — разочарование.

Может, и сейчас это не токсикоз вовсе. В одном блоге нашла такой совет: «если это токсикоз, то надо часто есть и понемногу, тошнить перестанет. А если не токсикоз — то вам лучше после еды не становится».

Но под этой веткой куча комментариев: кто-то пишет, что рвёт всю беременность, независимо от того, что ешь, а кто-то возмущается. «Меня вообще не тошнило, у вас просто шлаки в организме, вы неправильно питаетесь».

Я встала, накинула кофту поверх ночнушки и решила проверить теорию. Надо чего-нибудь перекусить, вдруг станет лучше?

Как только я открыла дверь, почувствовала приятный запах. Похоже на тыквенную кашу, которую бабушка готовила мне в детстве. Иду на кухню, а там Платон стоит у плиты, и это в десятом часу ночи.

Увидел меня и широко распахнул глаза:

— Тебе хуже стало? Почему не спишь?

— А ты почему не спишь?

— Решил сварить суп и кашу на случай, если ты все-таки проголодаешься.

— Ночью проголодаюсь?

— Ну, завтра утром, — улыбается, — просто мне не хочется спать, вот и решил что-нибудь приготовить.

— Ну, давай я попробую.

— Кашу или суп?

— Кашу.

Пшенная каша с кусочками тыквы. Мммм.

— Это восхитительно, так моя бабушка готовила.

Платон сидит напротив и внимательно за мной наблюдает.

После еды тошнота как будто бы отступает.

Но ненадолго.

Через пять минут я бегу в туалет, и самая вкусная каша, которую я когда-либо ела, покидает мой организм.

Когда я выхожу, Платон встречает меня с насупленными бровями и встревоженный. Интересно, а ему приходила мысль о моей возможной беременности?

— Что с тобой такое? Я сейчас врача вызову и не возражай!

— Скажи, Платон, а ты случайно не купил тест на беременность, когда ходил в аптеку?

Несколько секунд он молча смотрит на меня, как будто не может понять смысл моих слов. А потом бежит одеваться со словами «Сейчас сбегаю, куплю».

Дверь за ним захлопывается, а я несколько минут стою озадаченная: мне показалось или он обрадовался?

Глава 19. Лучшая новость на свете

Когда Платон возвращается, я понимаю, что мне не показалось: он купил сразу пять тестов, самых разных. И с радостной улыбкой протягивает мне их, как будто это какое-то самое лучшее событие в его жизни.

Мне хочется спросить: чего такой счастливый? Ты же не знаешь наверняка, что я беременна. И если беременна, то вдруг не от тебя, а от твоего брата?

Но я молчу.

Беру все тесты и иду в туалет.

Естественно, закрываю дверь. А то вдруг ненароком радостный Платон решит вперёд меня посмотреть на результат. Даже через стенку чувствую, как он волнуется: приваливается к двери и напряжённо ждёт.

Рассматриваю коробочки. Начну с электронного, пожалуй. Он должен показывать и недели вроде. Что мне это даст? Если покажет «4 недели», то скорее Платон. А если «5-6 недель» — то может и Андрей. Я вот раньше на нем видела только слово «не беременна». Интересно, что будет в этот раз?

Прежде чем провести тест, прислушиваюсь к себе. Я буду рада какому результату? Не знаю. Конечно, это неожиданно и не вовремя. Но если произошло — значит так надо для чего-то.

Провожу сразу несколько тестов, кладу их в ряд и жду результатов. Спустя три минуты я беру один в руки. Зажмуриваюсь и подношу тест к лицу. Открываю глаза.

Вижу яркие две полоски. Не верю своим глазам, сверяюсь с инструкцией, хотя знаю ее наизусть. Снова смотрю. Зажимаю рот рукой, чтобы не заверещать от радости. Беру другой тест – на нем яркий плюс. И наконец, последний – электронный. «Беременна. 4-5 недель».

Теперь я совершенно точно знаю, от чего меня тошнит. И я радуюсь, не ожидала от себя, но почти плачу от переизбытка эмоций.

Но вместе с этим чувствую и горечь. Я не знаю точно, кто отец. А хочется знать на сто процентов, ведь это важно. Никогда не думала, что допущу такую ситуацию в своей жизни. Больше похоже на сюжет сериала, а не на мою жизнь. И что теперь делать, сдать ДНК-тест?

Стучит Платон.

— У тебя все хорошо? Ну что там?

Какой нетерпеливый.

Я открываю дверь, и он заходит, внимательно смотрит на меня, но я стараюсь не выдать свои эмоции. Он подходит к тестам: поднимает один за другим, ещё ничего не понимая, пока не натыкается на тот, где четко написано слово «беременна». Платон моментально меняется в лице. Улыбается, почти сияет от счастья. Он неподдельно рад. Совершенно точно. Я никогда его таким не видела раньше.

Он подлетает ко мне и сильно сжимает в объятьях. Как в тот день. Я чувствую, как быстро бьется его сердце. Мне сразу становится хорошо и спокойно.

— Это лучшая новость на свете, — тихо произносит Платон.

У меня перехватывает дыхание, и во рту как будто пересохло. Он радуется больше меня, и совсем не переживает о вероятности, что этому ребёнку он будет дядей.

Платон отпускает меня и смотрит мне в глаза. Я боюсь, что сейчас он меня поцелует. А я к этому не готова.

— Сделаешь мне чай? — спрашиваю я, портя романтическую ситуацию.

— Конечно, пойдём, — берет за руку и ведёт на кухню, как будто боится, что я потеряюсь по дороге.

Я пью чай, а он снова сидит напротив и наблюдает.

— Тошнит? — спрашивает.

— Немного.

Он подаётся вперёд, проводит рукой по моей щеке, заправляет прядь волос за ухо. Видимо, ему нравится так делать.

— Скажи, чего тебе хочется из еды, завтра все куплю.

Вместо ответа я вздыхаю, а он добавляет:

— Я очень-очень рад, что у нас будет ребёнок.

Я сглатываю горячий чай и обжигаюсь.

Откуда в нем такая уверенность, что ребёнок «наш»?

Я желаю Платону спокойной ночи и иду спать. На этот раз я засыпаю хорошо и крепко сплю всю ночь.

Утром просыпаюсь и первые минуты пытаюсь понять: а не приснилось ли мне все вчерашние события? Но потом встаю и чувствую новый приступ тошноты.

Выхожу, а Платон меня уже ждёт на кухне с завтраком суперкласса.

И каша, и различные бутерброды, и оладушки.

— Доброе утро, хорошо спала?

— Да, а ты вообще спать ложился? Ты что уже успел в магазин сходить?

— Ложился…

— Мне неудобно, что ты так обо мне заботишься.

— Не говори глупости. Я всегда хотел о тебе заботиться, но а теперь… Теперь не только о тебе буду заботиться.

Я вижу, что он ещё что-то хочет сказать, но передумывает.

Мы вместе завтракаем, и я радуюсь, что на этот раз все хорошо. Я не бегу сразу в туалет.

— Может, тебе взять больничный? — спрашивает Платон, а я в очередной раз прошу его не переживать.

А сама думаю, что это теперь проблематично: работаю в частной школе. Там не любят частые больничные и замены. В государственной тоже не любят, но по закону обязаны. А тут непонятно, как себя вести.

И директор, когда узнает о моем положении, будет не в восторге. Только взял на работу, а я в декрет собралась. Он-то думал, что я почти в разводе, взял поэтому быстро. Ещё на собеседовании мне говорил, как его достали «молодые учительницы, которые уходят в декрет, не успев поработать». Специально у меня уточнял, планирую ли я детей в ближайшие пару лет. А я не планировала…

У меня мурашки по коже бегут. Что-то я уже жалею, чтопоменяла место работы.

Платон отвозит меня на работу.

— Если тебе станет плохо, бери больничный и позвони мне, — говорит на прощанье довольно строго.

А ещё он мне даёт пакет леденцов.

— Читал, что может помочь от токсикоза.

Когда успел только?

Снова благодарю.

В очередной раз думаю: хорошо бы, чтобы это был его ребёнок. Не хочу иметь ничего общего с почти бывшим мужем.

Ну, а Платон меня сильно удивляет: несмотря на то, что между нами пока ничего не понятно, он хочет этого ребёнка. Хотя только вчера и узнал о нем.

Вспоминаю все годы, когда мы с Андреем пытались зачать, и понимаю, что ему как будто было все равно: будут или не будут у нас дети. Никогда не расстраивался неудачным попыткам.

А вот с Платоном всего один раз было. Из-за моего плана мести.

И я все ещё официально в браке.

Беременность наступила случайно.

Есть маленькая вероятность, что отец – Андрей.

И Платон все равно рад!

Как братья могут быть настолько разными?

Глава 20. Не муж, а золото

В школе мне все-таки стало плохо. Леденцы помогали, но не сильно. Уроки отвела кое-как: почти не поднимаясь со стула.

Да ещё и мысли разные лезли в голову: токсикоз начался так внезапно, нормально ли это? И силы резко меня покинули как будто. До вчерашнего дня я ничего не замечала… Только аппетит был плохой и все.

Андрей отказывается подписывать документы, скоро должны назначить суд. Побыстрее бы нас развели, не хочется, чтобы он узнал о моем положении.

Платон встретил меня после школы, хотя я не говорила ему, во сколько заканчиваются уроки.

— Давно ждёшь? — спрашиваю.

— Нет. Все хорошо?

— Нормально.

— Хочешь пообедать сначала или сразу поедем в клинику?

— Какую клинику?

— Прости, что я не успел с тобой посоветоваться… Я нашёл лучшее заведение, где ведут беременности, уже записал тебя к врачу. Может, есть какое-то средство и не будет так тошнить…

— Ну, ты даёшь.

Надо бы его поругать. Но я не могу. Я сейчас, правда, не в лучшем состоянии. Плохое самочувствие так на меня действует, что мне как раз этого и хочется в глубине души: чтобы кто-нибудь другой все за меня решил.

— У нас есть время пообедать. Куда хочешь поехать? — спрашивает Платон.

Я минуту размышляю.

— Вообще, хочется суши, но я знаю, что беременным такое неполезно. Давай итальянскую кухню. Я знаю одно место, недалеко как раз.

Мы едим пасту. А у меня странные ощущения. Это моя любимая карбонара, которую я ела много раз, а на вкус и по запаху сейчас, как будто это новое блюдо.

— Какой странный период. Так все меняется во мне, даже запахи и вкусы теперь другие, — делюсь своими мыслями с Платоном.

— Думаю, что природа вообще несправедливо поступила, что все ложится на женщин. И беременность, и роды.

— Мужчины просто такого не выдержали бы, — говорю я, и мы вместе смеёмся.

Когда мы едем в клинику, мне снова становится плохо по дороге. Кое-как приезжаем с остановками «подышать свежим воздухом».

Я выхожу из машины и по одному виду клиники понимаю, что она очень дорогая. Многоэтажное красивое здание в самом центре. Когда мы подходим к входу, я читаю название и вспоминаю, что это та самая клиника, где любят наблюдаться и рожать большинство знаменитостей.

Разворачиваюсь к Платону и говорю:

— Ты с ума сошёл, это же, наверное, слишком дорого. Мне и обычная подойдёт. Да даже и государственное учреждение — там тоже неплохо…

Платон отвечает:

— Не волнуйся ни о чем, позволь мне сделать это для тебя.

Я хочу возразить. Но он берет меня за руку и тащит в здание. Блин, как же Платону легко меня уговорить. И совсем не хочется ему возражать.

Мы поднимаемся на нужный этаж, я подписываю документы на ресепшене. Милая девушка объясняет мне:

— Вы сегодня познакомитесь с врачом, который ведёт беременность. Этот же врач потом сможет принять и роды, если захотите. Если вам не понравится врач или что-то не устроит, вы можете попробовать сходить к другому врачу.

А затем уже к Платону поворачивает голову:

— Тогда, если ваша жена сегодня выберет врача, можно и заплатить всю сумму.

Мы с ним переглядываемся. Кажется, он смущается. Наверняка ошибка вышла, потому что до сих пор у нас одна и та же фамилия — Ладыгины.

Но Платон не разубеждает девушку, просто молча подписывает бумаги. Мы идём к кабинету.

По пути нам встречаются беременные девушки. Кто-то с миниатюрным, кто-то с большим животом. «Отцов» тут с женщинами немного.

— Я подожду тебя около кабинета? — спрашивает.

Я киваю.

Конечно, ты подождёшь около кабинета. Мне нужно спросить у врача, сможет ли она установить точный срок. И как сделать ДНК-тест.

Я захожу, в кабинете меня встречает радостными приветствиями полная милая дама, примерно ровесница моей мамы.

— Ладыгина Ирина? Проходите, присаживайтесь, сейчас с вами познакомимся. Меня зовут Антонина Аркадьевна Белова, — протягивает мне руку.

Она мне нравится. Улыбается и вежливо предлагает присесть.

Где-то минут десять она задаёт общие вопросы и заполняет бумаги.

Я рассказываю ей о том, что долго не могла забеременеть. Но так и не решаюсь откровенно посвятить ее во всю мою историю последних месяцев.

— Значит, пришло время. У меня много таких случаев было, четыре года одна не могла забеременеть, а потом отпустила ситуацию — и пошли один за другим. Сейчас уже третьего ждут.

Это меня не утешает.

Антонина Аркадьевна продолжает:

— У вас сейчас примерно шестая акушерская неделя по подсчетам. Через неделю можно сделать первое УЗИ. Можно было бы и сегодня, но лучше через недельку, чтобы послушать сердечко. А сейчас давайте проведём первый осмотр и возьмём анализы.

Я раздеваюсь и спрашиваю:

— Шесть недель, это значит и зачатие было шесть недель назад?

— Нет, Ирочка, мы считаем акушерскими неделями, потому что у всех женщин в разные дни наступает овуляция. Вот и приходится считать от первого дня последних месячных. Такая система с погрешностью. Реальный срок может быть и меньше на две недели.

— Ясно, — отвечаю я, хотя для меня никакой ясности все еще нет.

Она проводит осмотр, берет анализы. А я все размышляю, как спросить про ДНК-тест. Хочется решить эту «проблему», а потом уже можно наслаждаться беременностью и ни о чем не переживать.

Когда я одеваюсь и сажусь, она даёт мне направления на анализы. Записывает на узи.

— Если будет сильный токсикоз, как вчера, можешь мужа отправить, выпишем тебе больничный. Или можем даже положить на дневное, покапаем витамины, противорвотные. Это, конечно, крайний случай, но если совсем ничего есть не сможешь, то придётся.

— А откуда вы знаете про вчерашнее, я вам вроде не говорила, — удивляюсь я.

Антонина Аркадьевна хитро улыбается.

— Так муж твой дорогой приходил сегодня, консультировался насчёт токсикоза, чем тебя кормить спрашивал. Очень за тебя волнуется. Как тебе повезло-то с ним. Не муж, а золото.

По пылающим щекам я понимаю, что сильно покраснела. Разубеждать врача, что он не мой муж, видимо, уже поздно.

И как теперь спросить про ДНК-тест?

Подумает, что я ненормальная.

Так и выхожу, расстроенная своей трусостью.

Платон сразу поднимается с дивана в коридоре.

Антонина Аркадьевна ему кричит:

— Все хорошо, не волнуйтесь, папочка.

Я от этого «папочка» еще больше на себя злюсь.

Уже в машине Платон у меня спрашивает:

— Тебе врач не понравилась?

— Нет, она хорошая.

— Тогда почему ты такая расстроенная? Потому что меня приняли за твоего мужа? Если хочешь, все объясню им.

Я смотрю на него внимательно.

— Это не из-за этого.

— Ир, скажи мне, в чем дело, — просит Платон.

Видимо, он не отстанет. Да мне и самой хочется уже поговорить с кем-нибудь о том, что меня волнует.

— Я расстроилась, потому что не спросила про ДНК-тест.

— Какой ДНК-тест?

— На отцовство, — я уже начинаю возмущаться непониманию Платона.

— И зачем он тебе?

Я удивляюсь его вопросу, спрашиваю:

— Ты на сто процентов уверен, что ребёнок твой?

— А чей же ещё? — теперь уже в его голосе я ловлю удивленные нотки.

— Не понимаю ничего, ты разве не думаешь, что есть вероятность отцовства Андрея? — спрашиваю, смотрю прямо в его голубые глаза.

Платон лишь открывает рот, чтобы что-то сказать, но не говорит, молчит. Думает о чем-то. Затем через несколько минут, наконец, произносит:

— Так вот, в чем дело.

Я лишь хлопаю глазами, готовлюсь слушать, а он молчит. Я понимаю, что он что-то знает. То, чего не знаю я. Меня начинает разбирать любопытство. И я снова злюсь. Как быстро у меня меняется настроение, наверное, это тоже «прелести» положения.

Я возмущаюсь:

— Ты так и собираешься молчать? Может, расскажешь?

— Тебе нельзя волноваться, — тихо говорит Платон.

— А ты думаешь, я так что ли не волнуюсь? Пожалуйста, расскажи мне, — я уже начинаю просить, даже беру его за руку.

— Хорошо. Все тебе расскажу, давай, может, не в машине? В кафе или, может, погуляем в парке?

— Поехали домой.

Он заводит машину, мы едем.

Всю поездку я напряжена. Уж лучше бы мы в машине договорили. Я начинаю догадываться, что мне собирается рассказывать Платон…

Неужели Андрей обманывал меня не только в изменах?

Впрочем, а чему я удивляюсь? Если он врал мне в главном — что я одна-единственная и на всю жизнь, то почему бы ему не врать мне было и в остальном?

Однажды лжец — во всем лжец.

Глава 21. Где я была раньше?

Платон тянет резину, как будто всеми силами пытается избежать предстоящий разговор.

Когда мы зашли в квартиру, он пошёл переодеваться в свою спальню. Затем отвлекал меня разговорами про ужин: что приготовить и когда.

Я не выдержала.

— Ты обещал мне рассказать, так рассказывай.

Платон тяжело вздыхает и ведёт меня на диван в зале. Мы садимся рядом. Блин, что же он такое хочет рассказать? Что даже и стоять нельзя. И ещё поза у него такая: как будто в любую минуту готов кинуться меня успокаивать.

Платон говорит:

— В детстве Андрей болел паротитом. Очень тяжело. Прививку ему не сделали по какой-то причине, мама до сих пор себя ругает. У него было осложнение, я не помню точно, как называется, кажется, двусторонний орхит. Была небольшая вероятность, что это не отразится на его фертильности. Но в подростковом возрасте родители проверяли его и…

— Андрей бесплоден, — договариваю я за него. — Поверить в это не могу, — я закрываю лицо руками, чтобы Платон не видел моих подступающих слез.

Да сколько же еще я не знала о своём так называемом муже? Я уже перестала думать о его предательстве, а теперь новая боль. Он обманывал меня специально столько лет. В горле застыла горечь. Я ее вылила на Платона:

— Андрей сам нашёл клинику, в которой мы проверялись, когда у нас год не получалось зачать.

Какой кошмар, зачем мне нужно было лгать? Ну вот зачем? Все было неправдой, все годы брака, все заключения. Врач говорил, что с Андреем все хорошо, как такое может быть?

— Я не знаю. Он говорил нам, что рассказал тебе до свадьбы. Говорил родителям, что тебе и в школе детей достаточно.

Тут я не выдержала, у меня начали все-таки течь слёзы. Хотя я пыталась сдерживаться как могла.

— Не понимаю. Зачем нужно было меня обманывать? Я же думала, что это я виновата…

Платон пододвинулся и обнял меня. Слёзы стали течь ещё сильнее теперь на его рубашку. Он гладил меня по спине.

— И как после этого можно кому-то верить? — спрашиваю я. Конечно, я не жду ответа. Это скорее крик отчаянья.

Платон начинает шептать мне на ухо:

— Я с тобой никогда так не поступлю. Я не буду тебя обманывать. Обещаю.

Я хотела отодвинуться от него, но Платон не позволил, только обнял ещё крепче.

Так мы сидели довольно долго.

Я думала обо всех тех годах, когда меня обманывал Андрей. Значит, он подкупил врача, сделал липовые анализы? Может, и вся клиника была ненастоящей?

Теперь я понимаю, почему вопрос «Когда же будут внуки?» задавала только моя мама, а свекр и свекровь никогда не интересовались. Я думала, что это из-за тактичности.

А они все знали. Все кругом все знали, кроме меня! Какой же Андрей подлец.

Потом я вспомнила о Виолетте, о той нашей встрече. Отстранилась от тёплой груди Платона и сказала, вытирая слёзы рукавом:

— Я недавно видела Виолетту, она сказала мне, что беременна от Андрея.

Платон сделал такое лицо, как будто только что попробовал что-то невкусное.

— Ир, Виолетте верить нельзя. Конечно, есть маленькая вероятность, что произошло чудо, но я сомневаюсь, врачи не давали никакой надежды. Сказала тебе, чтобы сделать побольнее.

И через минуту добавил:

— Если так хочешь, сделаем ДНК-тест. Хотя я уверен, что это мой ребёнок.

— Нет, не нужно. Мне нужно как можно скорее с ним развестись.

— Хочешь, я помогу? — спрашивает Платон.

Я киваю и обнимаю Платона сама, говорю:

— Спасибо, я не знаю, что бы я без тебя делала.

И это правда. Платон стал для меня незаменимым человеком в жизни. А ещё теперь я уверена: он отец моего ребёнка. И это хорошо.

На следующий день меня утром сильно тошнит. От сильной рвоты даже начинают болеть мышцы живота.

— Ты возьмёшь больничный, — не спрашивает, а утверждает Платон, когда я выхожу из ванной.

— Я отпрошусь пока на один день. Посмотрю, как будет завтра, — отвечаю я.

Платон недовольно качает головой.

Я звоню на работу, одна учительница соглашается меня подменить.

— Если что-то будет нужно, звони, — перед выходом говорит Платон.

— Ах да, кстати, сегодня придёт домработница. Откроешь ей дверь? Она уберётся и сварит обед, я ей уже написал, а ты отдыхай, ничего не делай, хорошо? — снова больше приказывает, чем спрашивает.

И не думала, что он может быть таким строгим.

Платон уезжает на работу. Я остаюсь одна. Лежу на диване и щёлкаю каналы. Интересно, какая у него домработница? Воображение рисует красивую девушку в коротком фартуке, таких обычно показывают во взрослых фильмах. Кручу головой и отгоняю от себя неприятные мысли. Конечно, она будет не такой. И чего это я?

Слышу звонок и иду открывать дверь.

Я вижу перед собой женщину, максимально далёкую от моего образа в голове и выдыхаю. Эта домработница годится Платону в бабушки.

— Здравствуйте, Ирина, Платон Сергеевич написал про вас, приятно познакомиться. А я Любовь Федоровна.

Домработница стальной походкой проходит в квартиру, как в свои владения, и сразу же приступает за дела, почти не обращая на меня никакого внимания.

Я сижу на диване и только диву даюсь. В таком возрасте, а такая проворная. За час успела столько всего сделать в большой квартире. Я бы за день не управилась. И пыль протерла, и пропылесосила везде, и полы намыла.

Мне было как-то неудобно, что рядом со мной убираются, а я тут сижу без дела.

После уборки Любовь Федоровна обратилась ко мне:

— Какой больше суп хотите покушать? Щи, рассольник, может, борщ?

— Рассольник, — говорю я и встаю:

— А давайте я вам помогу хоть в этом.

— О нет, вы что, отдыхайте, а то меня уволят. А мне нравится работать у Платона Сергеевича, — смеётся.

— Давно его знаете?

Она улыбается.

— Давненько уж. И как удивительно: первый раз вижу у него в квартире девушку.

Я опускаю глаза в пол, а Любовь Федоровна продолжает, не замечая моего замешательства:

— Ох, как я рада, Платон Сергеевич заслуживает счастья. Где же вы раньше были, Ирина? Давно пора было разбавить его холостяцкую жизнь.

Я улыбаюсь. А сама думаю: и правда, где я раньше была? Почему я была не с тем человеком? Почему он не встретил меня раньше Андрея…

Глава 22. Я решилась

Я живу у Платона уже две недели.

У нас такие странные отношения. Мы все делаем, как счастливая пара, ожидающая ребёнка. Он выполняет любой мой каприз. Готовит или покупает то, что мне хочется. Самое полезное и вкусное для привередливой беременной. Ездит вместе со мной в клинику.

На первое УЗИ я зашла одна. Но Платон зашёл в кабинет уже после и начал подробно спрашивать у врача, что да как.

Узист терпеливо отвечал на все вопросы:

— Все хорошо. Есть небольшая гематома, но вы не пугайтесь, это у многих бывает на таком сроке, так происходит при прикреплении плодного яйца. Из рекомендаций: пока желательно воздержаться от половой жизни, — говорил врач, а я краснела, как маленькая. А Платон был серьёзен.

Потом мы с ним долго рассматривали снимок узи, хотя там почти ничего не было видно, только маленькая горошинка.

— На следующее узи я пойду с тобой. Хочу увидеть все сам, — сказал мне тогда Платон.

Я не возражаю, а только радуюсь его заинтересованности.

Наверное, со стороны мы выглядим счастливой парой, ожидающей первенца. Но есть весомое отличие от обычных пар: мы спим в разных комнатах и не прикасаемся друг к другу, не целуемся.

Потому что Платон обещал ждать и держит своё слово, а я ещё не готова перейти эту черту.

Сама себе объяснить не могу почему.

Мой разум понимает, что Платон любит меня, и я могу довериться ему. И что он будет хорошим отцом, он хочет семью, а я могу ему это дать. Мы можем быть вместе по-настоящему.

Но вот душа, сердце — не знаю, как лучше назвать, велит мне подождать со всем этим. Раны еще не зажили. А Платон достоин самого лучшего, теперь я это вижу. Не хочу больше использовать или обманывать его. Если уж отвечать на его чувства, то только тогда, когда я буду уверена в них на тысячу процентов.

А сейчас я опустошена. Мне как будто нечем с ним поделиться…

Ну и главная причина — он брат моего мужа. Почти бывшего мужа.

Развод все затягивается, несмотря на то что Платон нашёл для меня хорошего юриста по бракоразводным делам. Видимо, Андрей используют свои связи. Нам до сих пор не могут назначить день суда.

И вот так я каждый день думаю. Платон достоин лучшего, а не полуразведенной женщины от брата.

И потом, что подумают его родители? Что сделает Андрей, когда узнает? Они могут навредить ему. Выгнать его из компании. Оборвать с ним все связи. И все из-за меня.

Мне становится страшно, когда я об этом думаю.

Однажды вечером даже решила спросить Платона:

— Скажи, а что там с твоей квартирой? Трубу починили? Может, мне переехать?

Платон в тот момент резал салат, а после моего вопроса повернулся ко мне с ножом в руках, и я увидела, какое у него недовольное лицо. Сказал строго:

— Ты шутишь, я надеюсь? Я тебя никуда не отпущу!

— Я боюсь, что из-за меня ты поссоришься с семьей, что будет, когда твои родители узнают обо всем этом? Ты вообще ни о чем не переживаешь?

— Переживаю, поэтому ты останешься здесь. А мои родители… Не беспокойся об этом, все будет хорошо. И не говори мне больше такое. Мало ли что потребуется, я всегда смогу тебя отвезти в клинику. Тебе нельзя сейчас жить одной.

И я с ним была согласна. Токсикоз с каждой неделей становится все сильнее.

Три дня назад я взяла нормальный больничный и сообщила о своём положении на работе. Директор был недоволен, но никаких мер, неприятных для меня, предпринимать не стал, чем сильно меня удивил.

Теперь я сижу дома и как-то пытаюсь справиться с постоянной тошнотой.

Юрист сообщил мне по СМС радостную новость: через неделю должен быть суд. Хоть бы к тому времени стало полегче. Я не хочу, чтобы Андрей принял мой нездоровый вид, как переживания насчёт него. Тем более не хочу, чтобы он узнал о беременности.

Мне нечего было делать, и я бродила по комнатам, забрела в кабинет. В шкафу начала рассматривать, какую бы книжку почитать. На верхней полке лежал красивый альбом. Я встала на стул и достала его: подумала, что, наверное, там детские фотографии Платона. Мне интересного стало посмотреть, как он выглядел в детстве. Что, если наш ребёнок будет похож на него? Но открыв альбом, чуть не уронила его от неожиданности.

На первой же странице была моя фотография ещё школьных времён.

На ней я выхожу из школы. Никогда не видела это фото раньше. Откуда это здесь? Платон меня сфотографировал?

В школьные годы я вообще его не помню. Знаю, что он учился на два класса младше, но мы никогда не пересекались, так я думала. Даже когда с Андреем начали встречаться, я не видела Платона в школе. Или просто не обращала на него внимание?

Я познакомилась с ним, только когда Андрей пригласил меня к себе в гости, это было уже в университете.

Я перелистнула альбом дальше. Там были какие-то пейзажи, наверное, что-то из поездок за границу. Похоже на Италию.

Но затем на следующих страницах я снова увидела свои фотографии. Опять в школе. На той самой дискотеке, когда я познакомилась с Андреем. Я узнала по платью, которое на мне было надето в тот день. Красное. Андрей мне тогда во время танца и сказал, как мне идёт этот цвет.

На фотографии я стою около окна, рядом со мной другие девчонки, я помню: мы ждём, когда начнут пускать в зал на дискотеку. Четко видно, что фокус именно на мне. У меня задумчивое выражение лица, я смотрю куда-то в сторону. Я вообще в школе была очень серьёзной. Но фотография сделана так… В духе Платона. Как будто через особый ракурс, невидимый для других.

Значит, Платон обратил на меня внимание ещё до Андрея? До того, как тот пригласил меня на танец.

Как же такое может быть?

Я пролистываю альбом дальше. Снова только пейзажи, города, страны.

Сама не знаю почему, но мне хочется плакать. Ну, и почему моя жизнь пошла совсем в другую сторону? В какой момент? Он так давно любит меня? И его чувства живы до сих пор? Это невероятно.

Невероятно и то, что я понимаю, что мы с ним могли бы давно быть вместе. И счастливы. Не было бы для этого никаких препятствий.

Я не хочу больше заставлять его ждать. Когда он сегодня придёт с работы, я поцелую его, это будет нашим началом. Как он тогда сказал?

Если готова будешь снова влюбиться, влюбись в меня.Вот я и влюблюсь в него. С сегодняшнего дня. Больше не надо ждать.

Чувствую, как в животе начинают летать бабочки от предвкушения.

Почему это раньше не приходило мне в голову? Ну и что, что ещё не развелась. Зато я ношу его ребёнка. Ну и что, что его родители будут в шоке, главное, что мы будем счастливы.

В этот самый миг звенит звонок. Наверное, Платон забыл ключи или я случайно закрыла изнутри.

Я радостная бегу открывать дверь.

Глава 23. Жизнь после

Андрей

Не знаю, сколько дней прошло, как Ирина ушла от меня. Мне кажется — целая вечность. А по календарю не так много.

Теперь мне не хочется возвращаться домой. Да и какой это дом теперь? Стал похож на свалку. Без жены все потеряло смысл, не знаю даже на какое место, какую вещь класть.

И своего места в жизни я теперь как будто тоже не знаю. Раньше все было просто и понятно. Была семья, дом, тыл. А теперь всего этого нет. Я чувствую, что потерял очень важного и близкого человека. Я раскаиваюсь, но кому это теперь нужно?

Хожу на работу, но сижу там много часов как безжизненное тело и ничего не могу делать. А после работы встречаюсь с друзьями или иду в бар.

Много пью, но не помогает. Сознание затуманивается лишь на время, а утром раскалывается голова, хочется выть от безнадеги в подушку.

Или придушить себя подушкой. Я не знаю, что лучше.

Я знаю, что я глупец. Не надо было себя так вести. Я думал, что никогда не смогу потерять то, что имею.

Захотел других женщин — получил. Теперь могу спать с любой и открыто. Только теперь мне этого не хочется.

Когда я пришёл домой и обнаружил, что пока я был на работе, Ирина собрала все свои вещи, жутко разозлился и поехал к одной своей знакомой, которая давно намекала на то, что готова переспать без всяких обязательств. Только ничего не вышло. Так и ушел, оставил ее в недоумении. Мне не хочется больше никакого удовольствия, потому что на душе гадко.

Пробовал просить прощения, только это пустое.

Я вижу это по глазам Ирины, она больше не смотрит на меня как на мужчину, я теперь –

пустое место для нее.

Раньше я был уверен, что она сможет простить мне все. Думал: раз она меня любит, то примет даже такое. Я ошибся.

Недавно перестал пытаться все наладить: больше не хожу к Ирине на работу и родителям запретил. Не надо перед ней унижаться. Посмотрю, как она справится без меня. Я же ей все покупал. Уверен: на свою нищенскую зарплату она и месяца не протянет. Тешу себя надеждой, что придет ко мне за помощью. Хотя знаю, что она не такая. Она слишком гордая.

Около недели назад приходила Виолетта. До этого только звонила и писала, я послал ее в лучших выражениях и попросил меня больше не беспокоить.

И она пришла в квартиру. Когда я открыл дверь, хотел спустить ее с лестницы.

— Андрей, мне надо с тобой поговорить, — промямлила тонким голосом.

Я посмотрел на неё с презрением.

— Убирайся к чёрту. Поверить не могу, что вообще с тобой спал, ты же ведь никакая. Ты обыкновенная шлю…

— Андрей! Перестань! Я ношу твоего ребёнка, — заплакала эта лгунья.

Я засмеялся в голос, давно так не смеялся. Думал, что уже и не смогу ни над чем смеяться. Виолетта даже реветь перестала, лишь захлопала глазами.

— У меня не может быть детей, так что иди и другого себе дурака найди, — сказал ей на прощание и захлопнул дверь.

А потом сел около стены.

Большего дурака, чем я, трудно найти.

Почему я считал, что Ирина святая и все должна прощать и принимать? Почему в это верил?

А сам так и не смог рассказать ей истинную причину, почему у нас не получается зачать ребёнка. Я боялся ее потерять. От своего страха подкупил врача. А ведь она бы и без всего этого смогла бы принять. Все равно не ушла бы от меня из-за этого.

А я заигрался в свою ложь. Думал, что с этим прокатило, прокатит и с изменами.

А теперь я сижу тут один. И готов плакать. Такого лютого днища в моей жизни ещё никогда не было.

Ещё и Ирина откуда-то наняла юриста, который стал двигать наш бракоразводный процесс. Мне сказали про него: что не могут ничего сделать, неподкупный, лучший в своём деле. Откуда у неё деньги, черт побери? Начал разбираться и выяснил окольными путями, что нанял его Платон.

Это уже было странно.

Значит, он помогает ей? Какого хрена.

Я взял отпуск на работе, мы с ним давно не виделись. Но только сейчас я вспомнил, что он единственный из нашей семьи, кто за последние месяцы ни разу не поинтересовался, как у меня дела. Мне было не до того, чтобы кто-то лез со своими вопросами, но сейчас я понял, что что-то здесь не так, и поехал к нему, чтобы во всем разобраться.

Когда я поднимался к брату в квартиру, я знал, что нам предстоит интересный разговор, но никак не ожидал того, что дверь мне откроет Ирина. Да ещё и с таким счастливым выражением лица. Так она встречала меня в наши лучшие годы.

Когда Ирина поняла, что это не Платон, а я, ее лицо мгновенно исказилось страхом. И правильно. Я так по ней страдал последние месяцы, а она живет с моим братом и радуется жизни? Может, это не я такой плохой-неверный, а она?

Все мое нутро мгновенно наполняет лютая злость. Я не знаю, что я с ней сейчас сделаю.

Глава 24. Столкновение

Ирина

Не знаю, о чем я думала, открыв дверь, даже не посмотрев в глазок. Конечно, можно было бы догадаться, что это не Платон! Он не звонит в дверь и обычно приходит позже. Но эти мысли приходят в мою голову несвоевременно. Андрей уже стоит передо мной.

Когда я прихожу в себя от оцепенения, пытаюсь закрыть дверь, но Андрей подставляет ногу.

— Что же ты так мужа встречаешь? Не меня ждала, да? Можно было бы догадаться и раньше, кто тебя подобрал.

Слушаю и не знаю, что делать. В голову приходят разные варианты: побежать к телефону или закрыться в ванной? Закричать, чтобы привлечь соседей?

Чего я так боюсь — не знаю. Андрей никогда не был буйным и не поднимал на меня руку. Но сейчас смотрю на него и мне страшно, глаза у него совсем ненормальные, какие-то сумасшедшие. И его слова как пощечины по лицу.

— Чего молчишь? Не собираешься объяснить мне? — он уже почти кричит.

Проходит в квартиру, а я пячусь спиной, медленно отхожу назад, хотя хочется бежать от него.

— Андрей, успокойся. Мы почти в разводе, и я могу делать все, что хочу, — говорю я дерзкую фразу, вот только голос у меня при этом предательски дрожит.

Я упираюсь ногами в диван. Дальше отступать некуда.

— Можешь делать все, что захочешь, говоришь? И что же вы тут с Платоном делаете? — спрашивает он таким рычащим от злости голосом, что я понимаю: разговаривать с ним сейчас бесполезно. Я смотрю на открытую дверь у него за спиной, делаю резкое движение в сторону, чтобы убежать, но он хватает меня за руку.

— Я тебя никуда не отпускал. Сначала ответь на мой вопрос, — рычит мне прямо в лицо, так что я даже зажмуриваюсь.

У меня начинается паника. Я боюсь, что он сейчас что-нибудь сделает. Я боюсь не за себя, а за ребёнка.

— Я разве не говорил тебе, что ты только моя? — спрашивает и пытается поцеловать, я отмахиваюсь от него руками, но он хватает меня за талию и кидает на диван.

Наваливается всей своей тяжестью.

— Перестань, Андрей, перестань, — я кричу, надеясь, что кто-нибудь услышит и пытаюсь оттолкнуть его, но ничего не получается, он слишком сильный. А ещё он совсем неадекватный. Я как будто угодила в клетку с хищным зверем.

Андрей стягивает с меня одежду. Я царапаю ему лицо, начинает идти кровь из его щеки, Андрей на секунду отстраняется, прислоняет ладонь к щеке и рычит снова:

— То есть мне теперь нельзя с тобой спать? Ты выбрала другого брата, так? Теперь только ему можно? За это ты ответишь!

Снова пытается меня поцеловать, больно сжимает шею, я его кусаю в плечо, но его это не останавливает.

И в ту минуту, когда я думаю, что это конец и мне не вырваться, я вижу, как сзади появляется Платон, хватает Андрея за плечи и отшвыривает его в сторону, как будто это легкая вещь. Андрей приземляется прямо на стеклянный стол рядом с диваном. Стол разбивается, осколки летят в разные стороны.

Я наконец-то могу глубоко вздохнуть. Ошибочно думаю, что самое страшное позади. Но Платон подходит к Андрею, берет его за ворот рубашки и поднимает, ставит на ноги и начинает бить. Андрей защищается, но плохо, он промахивается, а вот Платон бьет четко и сильно.

Я снова в каком-то оцепенении, хочу закричать «Хватит, ты можешь его убить», но не могу вымолвить и слова. Беспомощно открываю рот, как рыба, которую вынесло на сушу. Никогда не видела драки вживую, это ужасное зрелище, мне хочется убежать подальше, чтобы только не смотреть, как два человека столкнулись в дикой схватке.

Оба брата выглядят одинаково сильными, но Платон так наносит удар за ударом, что я понимаю, скоро Андрей вообще не сможет стоять на ногах.

Кричу «Хватит», и на этот раз у меня получается, Платон слышит и останавливается, смотрит на меня. Вот только Андрей не собирается прекращать, пользуется моментом и наносит удар Платону по лицу, так что тот даже падает. Но Платон быстро встаёт, и все начинается заново, только теперь ещё и со словесной перепалкой:

— Ты постоянно за мной донашиваешь, даже жену решил мою себе взять, — сквозь зубы говорит Андрей.

— Это ты постоянно хочешь получить то, что тебе не принадлежит, — рычит в ответ Платон.

Я встаю с дивана и снова прошу прекратить. Не помогает.

— Я беременна от Платона, уходи отсюда, Андрей, и оставь нас в покое, — произношу я.

Это действует, Андрей замирает и больше не заносит свой кулак для удара. Платон тоже останавливается и тяжело дышит.

Несколько минут так и стоим в тишине. У Андрея разбита губа, течёт кровь из носа. А у Платона разорвана рубашка, оцарапано лицо, но выглядит он не таким побитым.

— Тебе ясно сказали? Уходи, — нарушает молчание Платон и тащит Андрея к выходу.

Около двери Андрей останавливается и смотрит на меня.

— Если это правда, тогда ты мне не нужна, ты такая же шала…, — Платон не даёт ему договорить и выталкивает его на лестничную площадку.

— Заткнись! — шипит на него и закрывает дверь.

Мы слышим, как он ругается разными выражениями за дверью. Понятно, что это все, скорее всего, адресовано мне. Платон тоже слышит и порывается даже открыть дверь, но я его не пускаю:

— Не надо, пусть уйдёт.

Звуки за дверью затихают, наконец, все закончилось, можно выдохнуть. Андрей ушел.

Платон смотрит на меня. Выражение его лица непроницаемо, я не могу угадать, о чем он думает. Платон спрашивает:

— Зачем ты открыла ему дверь?

— Я думала, что это ты.

— Почему не посмотрела в глазок? — его тон становится строже.

Он что ругается на меня?

Платон тяжело вздыхает и говорит уже тише:

— А что было бы, если бы я не пришёл домой пораньше?

У меня от этого вопроса непроизвольно стекает одна слеза, катится медленно по щеке.

Платон вытирает ее ладонью.

— Прости, я просто испугался… Скажи, с тобой все хорошо? Что он сделал? Ничего не болит? — он сыплет вопросами, а я узнаю прежнего Платона, мне становится спокойнее.

— Все хорошо, — отвечаю. Мне хочется, чтобы он обнял меня, хочу сама его обнять, но я вижу, что он ещё сильно возбуждён после драки с Андреем. Он проходит мимо меня, начинает убирать осколки разбитого столика. Вытирает кровь Андрея с пола. Наверное, хочет побыстрее убрать следы произошедшего.

Я сажусь на диван.

Через несколько минут по животу как будто пробегает судорога. Я даже вскрикиваю от неожиданности.

Платон оборачивается и встревоженно смотрит на меня, а я прошу:

— Отвези меня в больницу.

Глава 25. Я влюбился первый

Платон

Ожидание было мучительным, казалось, что часы застыли на месте и не хотят двигаться вперёд.

Не стоило бить Андрея прямо при ней, надо было просто выпихнуть его из квартиры. У Иры так резко заболел живот, что даже пришлось нести ее на руках до машины, ей трудно было сделать даже шаг. Хорошо ещё, что Андрей успел уехать. А то снова ударил бы.

Вот мерзавец. Чувствую к нему в последнее время только ненависть, не понимаю его совсем. Потерял ты жену своими поступками, ну, возьми и отойди теперь в сторону. А он продолжает претендовать на то, что ему не принадлежит.

Наконец, из палаты выходит Антонина Аркадьевна. Встаю, подлетаю к ней. Машет рукой:

— Да успокойтесь, сейчас уже все хорошо. Дышите глубже.

Я и, правда, выдыхаю и начинаю нормально дышать.

— А что такое было?

— Гипертонус.

— Это плохо?

— Может присутствовать и в норме, но такой сильный, конечно, лучше снимать, мы сейчас поставили ей капельницу. Скажите, почему она такая грустная, что-то произошло?

Я молчу. Антонина Аркадьевна берет меня за рукав и отводит в сторону:

— Спрашиваю не из-за праздного любопытства, тонус может быть вызван сильным стрессом. Сейчас все нормализуется, но повторять стрессовые ситуации лучше не стоит.

— Да, проблемы с одним родственником… Были.

— Исключите тогда такое общение, не надо ей пока никаких переживаний. Если такие родственники, пусть только с вами и общается.

— Можно к ней?

— Да, только ненадолго, я велела ей поспать.

Я тихо открываю дверь в палату, а Ира, увидев меня, приподнимается, как будто мы с ней долго не виделись.

Сажусь рядом на стул.

— Что она сказала тебе? Мне кажется, она мне врет, что все хорошо.

— Не врет Правда, все хорошо. Если не будешь больше переживать, то будет все хорошо, — беру ее за руку, спрашиваю:

— Сейчас ничего не болит?

— Нет, все прошло.

— Не беспокойся, больше Андрей к тебе не подойдёт, — глажу ее по руке.

— А что с тобой будет…

Подношу палец к ее губам, она обрывает предложение на полуслове.

— Я обо всем позабочусь, просто отдыхай, хорошо?

Кивает. Я трогаю ее губы пальцем, и у меня возникает непреодолимое желание ее поцеловать. Уместно ли это? А вдруг мой поцелуй так разволнует ее, что снова начнётся этот тонус. И вообще, сейчас точно не подходящий момент.

Одергиваю себя и отстраняюсь.

— Напиши, мне, что нужно привезти, я через несколько часов снова приеду.

Ира провожает меня грустным взглядом, и у меня на душе от этого неспокойно.

Еду к родителям. Раз уж Андрей сегодня начал развязывать этот запутавшийся узел, так и надо развязать его до конца.

Все расскажу им. Не примут ситуацию, выгонят, будут на стороне Андрея — нестрашно, я к этому давно готов.

Уедем с ней подальше, куда-нибудь в тёплое место, куда захочет, можно даже за границу. Чтобы больше не случалось такого, как сегодня.

Ира очень переживает, что разрушит мою жизнь. Глупая, она не понимает, что все как раз наоборот.

Только в последнее время я начал чувствовать, что живу по-настоящему. Да, конечно, она пока не полностью моя, но мы близки сейчас так, как ещё никогда не были. Близки, потому что половина меня теперь живет в ней. Мы вместе будем воспитывать ребёнка. И точно будем с ней вместе тогда, когда она будет готова. Раньше я ни на что не мог надеяться, а теперь я знаю — ждать осталось недолго, и от этого у меня в душе какая-то тихая радость, мне ничего больше не страшно, я все преодолею.

Около дома родителей стоит машина Андрея. Значит, он уже успел приехать и все рассказать. Ну тем лучше. Быстрее отделаюсь.

Захожу в дом, слышу голоса из гостиной. Прохожу туда. При виде меня мама всплескивает руками, как будто увидела привидение. По красным глазам понимаю: она только что плакала.

Папа, судя по позе — в бешенстве. Молодец Андрей — хорошо поработал. Да ещё и приехал сюда прям так, после драки: вся его белая рубашка в пятнах крови.

— Как ты мог Платон? Он же твой брат, — восклицает мама.

Я улыбаюсь, не могу сдержаться. Как всегда, виноват я.

— Мы с Ирой были вместе уже после того, как он ее потерял. После того, как она узнала, что он ей изменяет на каждом шагу.

Андрей кидается на меня, отец его останавливает, говорит:

— Она все ещё его жена. Скажи, это правда про ее беременность от тебя?

— Правда.

Мама снова охает.

— Значит так, выметайся из этого дома, и больше ты в нашей компании не работаешь! Я не потерплю в семье предателя. Тебе других женщин мало было? — рычит отец.

— В Иру я влюбился раньше него, — отвечаю я и ухожу.

Сажусь в машину и думаю, что не все так плохо, как я думал. Разобрались за пару предложений. А то, что я больше не буду работать в компании — только плюс, я и сам хотел писать заявление на увольнение.

Уже хочу завести машину, как вижу: дверь сзади открывается, на заднее сиденье садится Виолетта. Говорит приветливо, как будто мы с ней старые друзья:

— Платон, хорошо, что я тебя здесь встретила, я хочу сначала поговорить с тобой, прежде чем идти к его родителям.

Глава 26. А что, если не врет?

Платон

— Что тебе нужно? — резко спрашиваю.

— Я беременна от Андрея.

— Этого не может…

— Да-да, я знаю, он сказал, что бесплоден, но я уверена, что беременна от него! Это точно!

— Виолетта, хорошо подумай…

— Да почему вы мне все не верите? Я не такая распутная, чтобы спать одновременно с несколькими…

— Зато ты достаточно распутная, чтобы спать с женатым, — перебиваю ее.

Как не хочется с ней разговаривать, хочется побыстрее увидеть Иру и убедиться, что с ней все хорошо.

Виолетта обиженно надувает губки, вот только на меня такие способы не действуют.

— Выходи из машины, твоя беременность – не моя забота, — громко говорю ей.

— Я никуда не уйду! Ты должен помочь мне, этот ребенок – твой племянник или племянница, — отвечает Виолетта.

Я тяжело вздыхаю:

— Ты понимаешь, что врачи сказали, что детей у Андрея быть не может? Выходи из машины, мне надо ехать. Советую вспомнить ещё, кто может быть настоящим отцом, или проверить, есть ли твоя беременность вообще...

— Платон! Пожалуйста! Я говорю правду, больше никто не может быть отцом. Я ни с кем больше… Целый год! Я готова сделать тест на отцовство! Я уверена, что от него, точно! Меня удивляло, что он так плохо относится к контрацепции, теперь я поняла почему…

— Избавь меня от подробностей!

Виолетта протягивает мне снимки УЗИ:

— Вот смотри! Уже двенадцать недель.

Я не хотел смотреть на снимок, но Виолетта подсунула мне его прямо под нос, так что глаза сами наткнулись на изображение маленького человека. У нас с Ирой ещё не такой большой.

Тяжело вздыхаю. А что, если не врет?

Спрашиваю:

— Ты готова сделать тест, точно?

— Да. Но нужна кровь Андрея тоже.

В голове зреет подлый план.

— Пойдем в дом. Поговоришь с ним.

Мы выходим из машины. Виолетта послушно идёт за мной. Наверняка сейчас родители жалеют бедного Андрея, гладят его по головке. Вот пусть его получше узнают.

Мы заходим в гостиную.

Все сидят за столом, пить чай собрались. Прям семейная идиллия.

— Ты зачем вернулся? — строго спрашивает отец. Одновременно с ним мама восклицает:

— Виолетта, а ты что тут делаешь?

Андрей сидит, прикладывает лёд к разбитому носу, я вижу, как он кладёт его на стол и хочет встать, подойти к нам, но Виолетта оказалась проворней:

— Здравствуйте, Эльвира Александровна и Сергей Викторович. Я пришла сказать, что я беременна от Андрея.

— Что это за шутки ещё? — шипит отец.

Мама подбегает к Виолетте, заглядывает ей в глаза:

— Виолетта, милая, что ты такое говоришь, ты же это не серьезно?

Виолетта твёрдым голосом продолжает:

— Мы встречались с Андреем четыре месяца назад. У меня сейчас срок двенадцать недель. Вот, — протягивает снимки УЗИ.

Мама вздыхает, берет и рассматривает снимок, Андрей сидит бледный как полотно, отец встает и подходит к матери. Кажется, про меня вообще все забыли.

— Она врет, — наконец подаёт голос Андрей.

— Конечно, врет, — поддерживает его отец, — Эльвира, не слушай ее, не может быть у Андрея детей. Это не его ребенок, — тыкает он пальцем в снимок, но я больше не слышу в его голосе той же твердости, что и раньше.

— Я могу сделать тест ДНК, — перебивает моего отца Виолетта. Я уверена, что отец он, — она показывает пальцем на моего брата.

Андрей смеётся, наверное, у него нервное потрясение.

Мама взрывается, подлетает к Андрею:

— Что смешного, прекрати! Как ты мог изменять Ирине? Я ведьдумала, что она просто все неправильно поняла…

Затем она поворачивается к Виолетте:

— А ты? Разве так можно? Он же женат, я считала тебя хорошей девочкой.

Виолетта демонстративно закатывает глаза.

Андрей встаёт и говорит:

— Хорошо, я сделаю этот тест. А вдруг, правда, чудо случилось? Но у меня условие, — он смотрит мне прямо в глаза, — Ирина тоже сделает тест. А что, если и ее ребёнок — тоже от меня?

Я собираюсь ему ответить, но он первый вставляет слово:

— Сделает тест, будет не мой ребенок, сразу подпишу бумаги на развод. Хорошо?

— А что, Ирина тоже беременна? — удивляется Виолетта.

— Да, от меня, — отвечаю ей и ухожу из этого дома.

На этот раз возвращаться я не собираюсь.

Я заехал к Ире, но было уже слишком поздно, она спала. Уехал домой. Нехорошо получилось, обещал же заехать. Дома начал смотреть клиники, где можно быстро провести этот тест. Мест было много.

Завтра надо ещё поговорить с Ирой. Захочет ли она проводить тест?

Глава 27. Гормоны или новая любовь?

Ирина

Из больницы меня отпустили через два дня. Сказали соблюдать постельный режим дома, пить витамины, не волноваться.

Хотя как тут не волноваться?

Платон какой-то молчаливый после той драки. Понятно, что переживает, но меня только напрягает его молчание. Когда приехали домой, наконец, он сам сказал, что нужно поговорить.

— Я был у родителей, встретил там Виолетту, она настаивает на том, что беременна от Андрея. В общем, Андрей хочет, чтобы ты тоже сделала тест, тогда он сразу подпишет бумаги на развод.

— А если ребёнок его..., — глупо говорить это Платону, но меня снова настигают старые страхи. Понятно, почему Платон так долго не рассказывал. Я, правда, начинаю волноваться из-за каждой мелочи.

Платон садится рядом и обнимает меня. Говорит тихо:

— Ребёнок мой в любом случае.

У меня слёзы к глазам подступают от этих слов. Спрашиваю:

— И когда нужно сделать тест?

— Я договорился через неделю, как раз срок у тебя будет подходящий. И пока ещё дома посидишь, отдохнёшь. Не волнуйся, чтобы тебе с ними не пересекаться…Сначала мы с тобой сдадим, потом, когда ты уедешь, придёт Виолетта с Андреем.

— Ясно. Хорошо. Сдадим тест.

После разговора мы с Платоном занялись обычными делами по дому. Он готовил (потому что меня тошнит теперь от всех запахов), а я раскладывала вещи. Внезапно вспомнила, как он сказал в начала разговора «я был у родителей», сразу же побежала к Платону на кухню.

— Твои родители теперь знают про меня? Про нас?

— Да, — буднично отвечает Платон, как будто я его о пустяках спрашиваю.

— И что они? Как отреагировали?

Платон накрывает крышкой сковородку, моет руки и подходит ко мне, берет меня за плечи.

— Скажу так: новость о беременности Виолетты шокировала их больше.

— Ты все ещё работаешь в компании? — задаю прямой вопрос.

— Нет, уже два дня, как уволился.

Я хочу воскликнуть «я так и знала, что этим все закончится», но Платон опережает меня:

— Не волнуйся, я все равно все ещё богат, — смеётся.

Я скрещиваю руки:

— Это несмешно! Я вообще-то не об этом волнуюсь.

Улыбается:

— Я знаю, прости, но вообще это важно. Для нашего будущего ребёнка. Я сам хотел написать заявление на увольнение. Даже если бы мне не сказали, написал бы.

— Почему?

— Помнишь, я тебе рассказывал о том, что у меня есть свой проект? Так вот его купили, уже даже запустили мобильное приложение. Зарплата у меня теперь ничуть не меньше. А все, что нужно делать — выпускать обновления каждые полгода.

— Ого, — только и могла ответить я.

Новость, правда, была удивительной. Платон начал мне рассказывать про свою новую работу и как он делал разработки. Приложение для обучения детей финансовой грамотности.

— Это же близко к моей профессии, не знала, что ты тоже увлекаешься образованием детей, почему раньше не рассказал?

— Ну, я не совсем с этим связан, я больше за техническую часть отвечаю.

— А вот, мне, наверное, придётся скоро новую работу искать, директор недавно писал, как он мной недоволен.

— Вот это он зря. Уволить тебя по закону не имеют права. Но я не хочу, чтобы ты возвращалась в школу, слишком много нервов там. Если хочешь, можешь уволиться.

— И сидеть у тебя на шее? — теперь улыбаюсь я.

Платон серьезно отвечает:

— Я только рад буду.

Меня расстроило, конечно, что родители Платона так отреагировали и не дали ему работать в компании. Но меня радует, что Платон верит, что все в итоге будет хорошо. Я ему тоже верю.

Да ещё и занимается теперь тем, что ему нравится. И работать будет дома. Может, принять его предложение и уволиться? Нет, это как-то неправильно.

Хотя у меня нет таких опасений, что в случае чего Платон может бросить меня, и я останусь без денег на улице. Я доверяю ему безоговорочно. Я каждый день как будто по чуть-чуть становлюсь с ним ближе. Падаю в бездну новых чувств.

Хотя я так и не заговорила ещё про тот альбом. Сейчас Андрей исчезнет из моей жизни и можно будет вернуться к тому разговору. Тревожно, вдруг Андрей обманул насчёт развода? Вдруг будет вставлять палки в колёса и не подпишет документы. А мне так хочется, чтобы нас с Платоном все, наконец, оставили в покое. Хочется, чтобы мы были только вдвоём в целом мире.

А еще я начала замечать, что мне трудно сдержаться, хочется иногда его поцеловать. И не только поцеловать… В больнице мне вообще снились эротические сны с его участием. Я себя сдерживаю изо всех сил. Да, надо разобраться с разводом. А еще мне до сих пор не рекомендовано вести «половую жизнь» ... А если бы было можно, я, наверное, не сдержалась бы: пришла бы ночью в спальню Платона в одной сорочке… И наплевать на мнение других. Интересно, это во мне говорят беременные гормоны? Или новая любовь?

Глава 28. ДНК-тест

Когда через неделю мы с Платоном приехали в клинику, я поняла, что внутри у меня все это время сидела большая тревога. Может такое произойти, что по закону подлости отцом окажется Андрей?

Конечно, от этого я не буду любить моего ребёнка меньше, вот только я в последнее время как будто глаза открыла на бывшего мужа: вижу, какой он на самом деле ненастоящий, двуличный и подлый. Я не хочу с ним воспитывать ребёнка. Не хочу вести с ним разговоры о воспитании, учитывать его мнение. Ничего не хочу с ним больше.

Вчера в очередной раз перенесли суд. Мне это ужасно надоело. В прошлый раз Андрей сказал, что я ему больше не нужна, а все равно не даёт мне покоя. А если ребёнок его? Вообще заставит вернуться к нему?

Стоп, о чем думаю?

Конечно же, отец Платон. Он сказал мне, что в любом случае ребенок наш. И я хочу в это верить. Я готова сейчас даже молиться, чтобы это так и было. Сколько всего Платон пережил из-за меня, если он был влюблён меня ещё со школы.

Не надо, пожалуйста, новых преград между нами.

Перед процедурным кабинетом я все время оглядывалась и смотрела по сторонам. Как хорошо, что Платон не стал проводить тест в нашей клиники, для Антонины Аркадьевны мы с Платоном счастливая семейная пара, пусть такой и останемся.

— Их здесь нет, — говорит Платон, наверное, заметил мое беспокойство.

— Ты пойдёшь первый?

— Да, если хочешь.

Платон уходит и через несколько минут возвращается с повязкой на локтевом сгибе.

Теперь моя очередь.

Захожу в кабинет, пытаюсь дышать ровно. Медсестра спрашивает, как я переношу взятие крови из вены.

— Обычно хорошо переношу.

У меня берут кровь. Я пытаюсь представить, что это обычный анализ, от этого не зависит ничего.

Когда выхожу из кабинета, Платон улыбается. Как всегда, ни о чем не волнуется.

— Ну что, я поехала на работу? — спрашиваю у него.

К сожалению, закончился мой больничный. Сегодня первые уроки после долгого перерыва.

— Да, я вызвал тебе такси, пойдём, провожу.

Мы идём к выходу, Платон даёт наставления:

— Если будешь плохо себя чувствовать, сразу же звони мне, не надо сидеть на работе. И после работы позвони, заберу тебя.

— Хорошо, как скажешь, — улыбаюсь. И когда я привыкла его слушаться?

Он провожает меня прямо до машины, наклоняется ко мне и целует в щеку. Обычно он так не делает.

Еду на работу и трогаю место поцелуя рукой. Мне нравится, как горит от его простого прикосновения моя кожа на щеке. Часто бьется сердце. Что же со мной случится от настоящего поцелуя? Теперь я знаю точно: Платон проник в мое сердце.

Я даже перестаю волноваться о результате теста. Какая разница? Мы все равно будем вместе. И я в любом случае не вернусь к Андрею.

***

Платон

Как только Ира уехала, сразу появилась Виолетта. Хорошо, что они не столкнулись.

Виолетта накрасилась, как на парад. Да ещё и надела вызывающую одежду. Оголила едва появившийся живот. И это все, чтобы просто сдать анализ?

Смотрю на неё и не понимаю, чем она только нравится моей маме?

— Андрея нет? — спрашивает вместо приветствия.

— Нет. Но время есть, ты пришла раньше.

— А это точно не подстава? Нормально тут анализы возьмут? Выглядит клиника как-то не очень.

— Репутация у них хорошая, я проверял, не волнуйся, никто не собирается тебя подставлять. Если ты сама себя не обманываешь, — отвечаю ей.

Виолетта хмурится. Мы садимся на диван в коридоре, ждём моего брата. Осталось десять минут до назначенного времени.

Неожиданно Виолетта поворачивается ко мне, улыбается и говорит:

— А мы с тобой Платон одинаковые.

Я пил воду в тот момент и поперхнулся от услышанного. Спрашиваю ее:

— В каком смысле?

— Мы на все готовы ради любви. И любим мы тех, кого нельзя любить.

— Не говори ерунды….

— Ой, это ты не притворяйся. Чем ты лучше меня? Я тоже люблю Андрея давно, мне без разницы, что он женат. Так и ты сколько был неравнодушен к жене родного брата? Я думала, что мне это казалось. А теперь понятно, что нет, не казалось. Втрескался в Ирину. И чего только вы в ней находите…

— Помолчи лучше и не сравнивай. Это не то же самое…

— Ой, прекрати строить из себя святошу, пожалуйста. Не надо. Срок у Иры какой? А она тоже все ещё замужем. Чем ты лучше меня?

Виолетта так проникновенно говорит, искренне, глаза у нее горят каким-то непонятным огнем, что я и сам задумываюсь. Чем же я лучше? Может, мы, правда, похожи в своей страсти к тем, кого любить нельзя?

Спрашиваю у неё:

— Ты, правда, любишь Андрея?

— А ты думаешь я просто так с ним? Андрей — моя первая любовь, ещё когда мелкой была, думала, что, когда вырасту, будем вместе. Вот выросла и мы будем вместе. И ребёнок от него у меня, хотя быть не может такого. Это все знак свыше. Я ему предназначена!

Слушаю ее и не могу поверить. Виолетта и любовь, верность как-то не вяжутся друг с другом. Какие чувства у меня к Ире всегда были. А какие у неё к Андрею. Не хочется сравнивать. Я просто сижу и молчу. Виолетта мечтательно улыбается. А Андрея все нет.

К нам подходит медсестра.

— Извините, вы Ладыгин Платон, заказывали ДНК-тест? Вас заведующий хочет видеть.

Это странно, я не знаю заведующего, но встаю и без вопросов следую за медсестрой.

Она провожает меня до кабинета и открывает дверь. Я прохожу.

В кабинете меня встречает приятный наружности врач преклонного возраста, в круглых очках и почти лысой головой. Говорит мне:

— Присаживайтесь.

— Извините, а мы разве знакомы? Может, вы с кем-то меня перепутали? Мы пришли сюда просто сдать анализы…

— Тест ДНК на отцовство?

— Да, верно.

— Садитесь. Сейчас объясню в чем дело.

Я сажусь в кресло.

Врач начинает спрашивать:

— Кем вам приходится Ладыгин Андрей?

— Это мой брат.

— Он только что мне звонил и предлагал большую сумму денег для подделывания результатов теста.

Я не верю своим ушам.

Не знаю, что ответить. Неужели мой брат совсем потерял голову?

Заведующий продолжает:

— Все разговоры записываются, естественно, я отказал бы ему в любом случае. Скажите, вы сами разберётесь с этим вопросом или мне стоит привлечь полицию?

— Нет, извините нас, мы разберёмся с этим сами.

Я возвращаюсь к Виолетте, она все ещё ждёт на прежнем месте. Взгляд у неё теперь грустный. Спрашивает:

— Андрей не собирается приходить, да?

— Видимо, нет.

— Как жаль, что я не смогу никак подтвердить его отцовство.

Мне тоже жаль, если честно. А потом в голову приходит идея:

— Давай ты сдашь, но сравним с моей кровью.

— И что это даст? — недоуменно спрашивает Виолетта.

— Как что? Если твой ребёнок от Андрея, то будет родство со мной. Не знаю, наверное, 50% процентов или больше…

— Точно! Спасибо, Платон, — она подскакивает и обнимает меня.

Медсестра слышит наш разговор и вмешивается:

— Вы можете сдать тест «дядя-племянник». Тогда будет более точный результат. Покажет, являетесь ли вы дядей ее ребёнку.

— Да, отлично, мы сейчас все сдадим, — радуется Виолетта.

Мы сдаём тест, Виолетта счастливая уходит домой. Я так до конца и не понял: правду она мне говорит или обманывает? Чего добивается? Чему так радуется, ведь Андрей до сих пор хочет вернуть Иру.

Хотя в чем-то она права: я ее понимаю. Я тоже радуюсь каждой мелочи. Когда Ира мне улыбается, когда могу ее обнять или просто поцеловать в щеку.

Такие мы влюблённые — странные люди.

Мне приходит сообщение. От Андрея.

«Приезжай ко мне по этому адресу, нужно срочно поговорить, это касается Ирины».

Поговорить нам действительно нужно. Насчёт его идеи сделать липовые анализы. Неужели он, правда, собирался всех обмануть? Для чего? Ведет себя как ребенок. И почему адрес, который он мне скинул, находится у черта на куличиках, а не у него дома.

Еду в указанное место и надеюсь, что получу там все ответы на вопросы.

Глава 29. Андрей сошел с ума

Ирина

На работе все без происшествий, и, оказывается, я так скучала, по детям. Веду уроки и даже почти не чувствую тошноту. Вот только под конец рабочего дня меня к себе вызывает директор.

Когда я шла к нему в кабинет, я ожидала, что меня будут ругать или просить не брать больше больничных, но никак не думала услышать сразу с порога:

— Вы дорабатываете последнюю неделю.

Я начала отвечать словами Платона:

— Вы не имеете права увольнять беременную, это нарушение закона.

Директор слушает меня и хитро улыбается.

— Очень даже могу, вы пришли на временное место, на место работницы, которая была в декретном отпуске, сейчас она выходит.

У меня все внутри кипит от возмущения. Хочется накричать на него, потому что я уверена: подписывала нормальный договор, так и знала, что он не оставит мой декрет без внимания.

Ладно, выдыхаю и думаю: это самая меньшая из всех моих проблем за последнее время. Ничего, справлюсь. Не надо ругаться, нервные клетки не восстанавливаются.

— Хорошо, — говорю директору и выхожу из кабинета.

В крайнем случае займусь репетиторствам. Конечно, Платон предлагал мне уйти с работы, но сидеть у него на шее мне неудобно. Надо что-нибудь придумать.

Написала Платону, но он не ответил на сообщение, наверное, занят. Решаю поехать на автобусе. Выхожу из школы, иду на остановку и вижу, как из машины выходит Андрей и идёт мне навстречу.

— Мне надо с тобой поговорить.

— Как ты узнал, где я работаю?

— Поспрашивал у твоих бывших коллег, это было несложно.

Пытаюсь его обойти:

— Андрей, не хочу повторять это в сотый раз, но нам не о чем разговаривать.

— Вот посмотри. Это результаты теста.

Я беру протянутую бумагу.

Читаю

Ладыгин Андрей – вероятность отцовства 99,9 % (анализ Ладыгина Ирина).

— Этого не может быть. Анализ не мог так быстро прийти…

— Садись в машину, мы поговорим в спокойной обстановке.

Начинаю почти кричать:

— Нет, я с тобой никуда не поеду. Этот анализ ничего не меняет. Даже если он настоящий.

— Черт, какая ты глупая. Ты думаешь, нужна моему брату теперь? Думаешь, он лучше меня? Ребёнок Виолетты от него!

— Андрей, прекрати, в этот бред я точно не поверю.

Он хватает меня за руку и кричит:

— Как же быстро я для тебя стал плохим, а он хорошим, как быстро ты забыла все то хорошее, что между нами было.

Я вырываю руку и отвечаю:

— И виноват в этом ты. Это ты все перечеркнул.

Я тяжело вздыхаю, мне совсем не хочется снова обсуждать его измену, для меня это теперь все как будто в другой жизни было. Я говорю ему спокойно, надеясь, что он меня услышит:

— Андрей, пожалуйста, прекрати все это, ты никогда не сможешь заставить меня вернуться к тебе.

Смотрю в его голубые глаза, они такие холодные и чужие, я не могу поверить, что совсем недавно я очень любила этого человека.

Андрей как будто читает мои мысли и говорит:

— Ты спятила? Как ты могла меня разлюбить так быстро? Это Платон промыл тебе мозги? Садись, я сказал, в эту чёртову машину! — он хватает меня за локоть и начинает тащить к машине.

— Отпусти меня! — кричу я на всю улицу.

Мне снова становится страшно. Видимо, страх — теперь единственная эмоция, которую способен вызвать у меня Андрей.

Я озираюсь по сторонам, на улице много прохожих, но никто не обращает внимания на нас. Хотя я очень громко кричу.

— Перестань орать, я ничего тебе не сделаю. Мы уедем, выясним отношения без Платона и Виолетт…

— Девушка, вам помочь? — какой-то мужчина все-таки обращает на нас внимание.

— Иди куда шёл, я ее муж! — рычит на него Андрей.

Но я вижу, как мужчина все равно движется в нашу сторону. Он очень высокий и широкоплечий, похож на телохранителя из фильмов. Мне повезло.

— Он мне бывший муж, — говорю я, когда он подходит ближе.

— Отпусти ее, — говорит незнакомец.

Андрей все ещё держит меня за руки.

— Я вызову полицию! — строгим басом продолжает мужчина.

Андрей не реагирует, все равно пытается затащить меня в машину. Незнакомец останавливает его и быстро выгибает ему руку.

Андрей вскрикивает.

А мужчина обращается ко мне, как будто ничего не замечая:

— Идите, девушка, я его задержу.

Отхожу подальше и звоню Платону. Не отвечает. Что же делать? Теперь мне уже не кажется, что он просто заработался. Я начинаю переживать.

Краем глаза вижу, как Андрей уезжает, выдыхаю. Но все равно не чувствую себя в безопасности. Вызываю такси.

Пока жду машину, нервно озираюсь по сторонам: боюсь, что Андрей вернется. Что случилось с ним, неужели он сошел с ума? Андрей превращается в настоящего маньяка. Раньше он хотел, чтобы я его простила, а теперь он одержим тем, чтобы меня вернуть. И ему все равно какой ценой. Как мне это прекратить? И где Платон? Я сейчас нуждаюсь в нем, как никогда.

Глава 30. Перестать сравнивать

Ирина

Сажусь в машину, телефон начинает звонить – входящий от Платона. Сразу же беру трубку:

— Платон! Слава богу, с тобой все хорошо? — говорю первая.

Он отвечает как-то тихо, как будто связь плохая:

— Да… Ты где сейчас?

— Я села в такси, не знаю куда ехать, дала адрес моей мамы. Приходил Андрей, говорил про тест…

— Не верь ему, он сегодня не пришёл сдавать кровь!

— Я и не поверила.

— Слушай, Ир, давай ты сейчас езжай домой, я позвоню охраннику дома, он тебя встретит, доведёт до дома, я постараюсь побыстрее приехать.

— Хорошо.

Я говорю таксисту новый адрес и откидываюсь с облегчением на сиденье, сижу улыбаюсь всю дорогу. Вот теперь я точно чувствую себя в безопасности: Платон ответил, с ним все хорошо. И дома мы вместе придумаем, что делать с моим бывшим мужем.

Да, хоть нас ещё и не развели, буду называть Андрея с этого момента исключительно «бывший муж».

Такси подъезжает к дому Платона, у калитки в закрытый двор меня ждёт охранник. Я выхожу из машины, расплачиваюсь, охранник подходит ко мне, говорит:

— Ирина, мне велели проводить вас до квартиры и убедиться, что вы вошли внутрь.

Он чем-то напоминает того незнакомца, который спас меня сегодня. А я даже не поблагодарила того мужчину… И никогда не узнаю имя своего спасителя. Нехорошо получилось.

Пока мы едем в лифте, охранник интересуется:

— Что же случилось у вас?

Я молчу, потому что не знаю, что говорить.

А он сам отвечает на свой вопрос:

— Наверное, проблемы с семьей? Велено не пускать в дом Андрея. Наверное, поругались с Платоном? Как же так. Раньше такие хорошие отношения были. Нельзя так: братья все-таки.

Вот блин: лучше бы он молчал. Мне становится неловко. Охранник не в курсе, кто я на самом деле.

Открываю дверь, захожу в квартиру, благодарю охранника и захлопываю дверь.

Фух, неужели на сегодня все неприятные события закончились?

На всякий случай закрываю на внутренний замок.

А ещё прихожусь по всем комнатам, чтобы убедиться, что в доме никого нет. Становлюсь параноиком.

Через пятнадцать минут в дверь звонят. Я, наученная горьким опытом, подхожу и внимательно смотрю в глазок, вижу там Платона и открываю дверь.

Он заходит и улыбается, встречает меня такими словами:

— Закрылась на внутренний замок? Молодец.

Я вместо ответа кидаюсь его обнимать.

— Я так за тебя волновалась. Где ты был, что случилось?

— Подожди, мне надо немного отойти. Голова раскалывается. Заваришь чай? Я пока приму холодный душ.

Я киваю.

Платон уходит, а я замечаю, что рубашка у него сзади вся грязная, как будто он лежал на земле.

Я завариваю чай с мятой и лимоном, как он любит. И пью сама, пока его жду. Наконец, он выходит из душа и садится напротив.

Волосы у него сырые. Даже по шее стекают капли, он в майке и шортах, смотрю на него и чуть слюнки не пускаю. Платон начинает рассказывать, а я пытаюсь не быть дурой и сосредоточиться на смысле его слов:

— Андрей не пришёл, мы сдали анализ с Виолеттой на «племянника-дядю», кажется, так называется, а ещё заведующий сказал, что Андрей хотел заплатить и подделать анализ. После клиники он хотел со мной встретиться, прислал СМС. Приехал на место, а там какой-то заброшенный завод. Не знаю кто — наверное, Андрей сзади подошёл и в нос какую-то тряпку сунул, надышался и вырубило. Очнулся и тебе сразу позвонил. До сих пор голова мутная. Вот, теперь твоя очередь, — смотрит на меня Платон и отпивает чай, как будто только что рассказал мне сюжет интересного фильма, а не про свой день.

— Ужас просто. Что с ним происходит? Он хотел меня увезти и говорил какую-то ерунду про анализы…Помог один прохожий, дал мне время убежать от него.

— Да уж. Не надо было вообще идти у него на поводу и ходить делать тест. Как хорошо, что нашёлся человек, который тебе помог.

Мы сидим в тишине, погружённые в свои мысли.

Я думаю: что было бы если бы Андрей меня куда-то увёз? Держал бы меня на цепи, как пленницу?

— Теперь я вообще тебя ни на минуту не оставлю одну, — нарушает молчание Платон.

— Сейчас вспомнила, кстати. Меня уволили.

— Я могу поговорить с директором школы…

— Брось, не надо, сначала я злилась, а теперь мне, правда, кажется это ерундой.

Платон идёт в другую комнату и через пару минут возвращается с какой-то папкой в руках.

— Вот посмотри, это мой знакомый запускает онлайн-школу. Им сейчас требуются учителя, чтобы проверять домашние задания. Пару часов в день и работать можно где угодно…

— Идеальный вариант для меня, — заканчиваю я за Платона его мысль.

Я листаю папку и понимаю, что Платон наверняка специально что-то искал подходящее для меня. Без слов понял, что я не соглашусь без дела просто так сидеть дома. Как же это отличается от моей предыдущей семейной жизни. Иногда, приходя с работы, я жаловалась Андрею на проблемы с родителями или детьми или, наоборот, рассказывала веселые истории… Реакция всегда была одна: он слушал меня вполуха. Никогда не интересовался моей работой сам.

И то ли дело Платон. Надо перестать их сравнивать. Да, они братья, но два разных человека. Я всегда считала, что каждый человек воспитывает себя сам. Андрей выбрал такую дорогу в жизни, которая максимально от меня далека. А вот с Платоном мне хочется идти по одному пути…

Смотрю на него и улыбаюсь, говорю «спасибо», а сама думаю: есть ли на свете ещё такие же женщины, как я. Ненормальные. Которые смогли влюбиться, не успев развестись.

Платон рано идёт спать. У него все еще плохое самочувствие после того, как он чем-то надышался из-за Андрея. Я желаю ему спокойной ночи.

На прощанье Платон говорит:

— Раз уж Андрей сам решил действовать таким образом, то и я отвечу ему тем же. Суд больше переносить не будут, вас разведут, даже если он не придёт. И ещё я сообщил маме о сегодняшнем, не уверен, что она мне поверила, но обещала поговорить с ним. Ей жалко беременную Виолетту, кажется, она начала строить планы об их сближении.

Ситуации максимально неподходящая, но мы смеёмся.

Я тоже иду спать пораньше и быстро засыпаю. Потому что верю, что на этом дне все мои проблемы закончатся.

Глава 31. Развод

Как и говорил Платон, нас без труда развели через десять дней. Андрея не было. И хорошо, так даже лучше. Просто моя подпись, И Платон рядом.

После суда мы решили с Платоном прогуляться по парку. Погода просто потрясающая. Весна в самом расцвете, все зеленеет, солнце греет. И воздух как будто пахнет по-особенному. Иду и думаю: ну вот, наконец-то, долгожданная свобода у меня в руках.

— Что с Андреем? — спрашиваю у Платона. Не волнуюсь, мне просто хочется знать, что он больше не творил глупостей.

— Мама написала, что живет у них, пытаются его образумить.

— Мама с тобой разговаривает?

— Да… Мама всегда была более отходчивой, успокаивает меня, что отец тоже скоро примет «нашу ситуацию», но это вряд ли произойдёт скоро, я его знаю. А как твоя мама, звонит тебе?

Мой телефон завибрировал, я достала его из кармана — входящий от мамы. Я даже засмеялась. Показала Платону дисплей телефона. Говорю ему:

— Представляешь? Именно сейчас, а ведь давно не звонила.

После того дня мы не разговаривали. Я только сейчас и поняла, что ещё не сообщила ей о беременности. Но сегодня у меня хорошее настроение, я отвечаю на звонок:

— Привет, мам.

— Привет, Ир. Ну, что ты мне не звонишь? Как твои дела, приезжай в гости, поговорим. С Андреем развелись? — голос мамы в трубке довольно доброжелательный, неужели она сменила гнев на милость?

— А откуда ты знаешь?

— Звонила твоя свекровь. Бывшая.

— Оо. И что она тебе сказала?

— Да мы с ней много общались, сначала про то, что надо бы вас помирить, я ей объясняла, что ты меня слушать не будешь. А вот недавно позвонила и странные мне такие вещи сказала про тебя… Ну, что я по телефону буду, приезжай, поговорим.

— Хорошо, мам, мы приедем сегодня вечером, жди.

— Кто мы? — слышится из трубки, но я уже завершаю звонок, не отвечая.

Платон смотрит на меня, ждёт, когда я что-нибудь скажу.

— Мама хочет, чтобы я приехала. Поедешь со мной?

Я ждала, что он скажет: «зачем», «в качестве кого я там буду?», но Платон уверенно кивает:

— Конечно, давай заедем. Только сначала я хочу тебе кое-что показать, пойдём, присядем на скамейку.

Мы садимся, и Платон достаёт из кармана конверт.

— Это тест, я забрал сегодня утром.

Я беру протянутый конверт, спрашиваю:

— Ты уже знаешь результат?

— Да, — отвечает, извини, я уже посмотрел без тебя. Я всматриваюсь в его лицо: он не улыбается, скрывает от меня свои эмоции. Я пугаюсь: почему он не улыбается? Да, блин.

Быстро достаю листок из конверта, разворачиваю, пробегаю глазами. Вероятность 99,99999%

Платон…. Ирина

Выдыхаю.

Комкаю листок и бросаю его в урну рядом.

Поворачиваюсь к Платону, смахиваю слезу с щеки (от волнения). Нервно смеюсь, теперь и Платон тоже улыбается. А я шутливо начинаю бить его кулаком по груди:

— Ты чего меня так пугаешь? Не мог сразу сказать результат? Зачем разыгрываешь представление?

Платон останавливает несильные удары, сжимает руками мои запястья, отвечает:

— Хотел убедиться в том, что ты рада, что отец именно я, а не мой брат.

Спрашиваю:

— Убедился?

Вместо ответа Платон наклоняется, чтобы меня поцеловать, но к нам подбегает ребёнок и плюхается рядом на скамейку. Я отстраняюсь от Платона. И чувствую облегчение оттого, что в парке так много народу. Тут не до романтики.

Если мы поцелуемся, я не смогу сдерживаться вообще. В последнее время я, итак, только думаю, о сексе. Просто одержимость какая-то. И боюсь, мои чувства здесь ни при чем. Поэтому я начала думать, что это не очень хорошая идея — начинать отношения сейчас. Я сама не понимаю, где мои поступки, а где мной управляют гормоны. Хочу дождаться родов, чтобы поступать более осознанно. Хотя какая тут осознанность? Может, это такая любовь необычная, что я готова потерять голову?

Не знаю. Беременна я раньше не была.

А вот с другой любовью могу сравнить.

С Андреем я не помню такого чувства, чтобы у меня сносило крышу. Чтобы захватывало дух от желания. Поэтому я списываю все на своё положение.

Мы едем к маме, Платон по дороге покупает цветы и торт. Я нервничаю: может, зря еду не одна? Не устроит ли она сцену, вдруг будет шокирована? Хотя свекровь наверняка ей все рассказала....

Глава 32. Уверена!

Смотрю на Платона, он уверенно ведёт машину. Так крепко держит руль. Вижу, как у него на руках выступают вены…, отвожу взгляд, снова меня уносит не в ту степь.

Я вообще стала другим человеком в беременность: почему-то появился страх водить машину. Теперь Платон меня везде возит. А мне и хорошо.

Мы подъезжаем к дому мамы, я перестаю беспокоиться. С Платоном ничего не страшно.

Мама встречает меня яркой улыбкой, но когда видит за моей спиной Платона, перестаёт улыбаться, сухо произносит «Проходите».

Мы проходим на кухню, мама ставит чайник, я режу торт, а Платон садится на свободный стул. На меня накатывают воспоминания: как я недавно, несколько месяцев назад, сидела на этом месте и плакала, думала, что жизнь разрушена. А нет — вот сейчас улыбаюсь, жива. Смотрю на Платона, волосы у него от солнца стали ещё светлее. Я бы хотела, чтобы и у нашего ребёнка волосы тоже были светлыми. Теперь уже точно можно думать «наш малыш».

Я непроизвольно глажу живот, он ещё совсем незаметный. Я не сразу замечаю, как мама на меня смотрит.

— Значит, это правда? — спрашивает она, разливая чай по кружкам.

Мы садимся за стол. Я располагаюсь между Платоном и мамой. Только после этого уточняю:

— Что имеешь в виду?

— Ты беременна от него? — говорит так, как будто Платона здесь нет. Начинается.

— Да, мам, — спокойно отвечаю.

Но буря все равно начинается.

— Ир, ну, я тебя не узнаю совсем. Ладно, развелась, но как можно было так быстро в новые отношения. Да ещё с братом, да ещё и беременна, тебе что…

— А что в этом плохого? — перебивает маму Платон.

Удивительно, но я совершенно спокойно сижу тут между двух огней, слушаю маму, хотя раньше до трясучки бесилась, когда она вот так исподтишка начинала меня «воспитывать».

Мама переводит взгляд на Платона, наконец, перестаёт делать вид, как будто его здесь нет. Говорит, смотря на него в упор:

— Да как это, что такого, молодой человек? Для вас ничего такого…

Но Платон снова не даёт ей договорить:

— В тот момент, когда я увидел измену Андрея, я понял, что он потерял Иру, почему же я не мог после этого быть с ней?

Слушаю их диалог, и теперь мне кажется, как будто меня здесь нет.

— Да она же жена брата! А ты ребёнка с ней сделал, — мамин голос повышается на один тон.

— Андрей тоже сделал ребёнка другой девушке. И раньше нас, — спокойно парирует Платон.

Мама не находит что ответить.

Я удивлённо смотрю на Платона. Точно, я совсем забыла, что вместе с моим результатом, должен был прийти результат Виолетты. Значит, у Андрея тоже будет пополнение? Несмотря на его диагноз?

Есть в этом что-то зловещее: почему именно с любовницей у него чудо случилось? Может, он тоже сможет обрести счастье? Впрочем, мне все равно. Главное — пусть оставит меня в покое и перестанет обвинять Платона в том, что он разрушил нашу семью.

Мы, наконец-то, начинаем спокойно пить чай. Торт шоколадный с орешками, очень вкусный. Кладу к себе в тарелку уже второй кусочек. Мама замечает мой интерес и комментирует:

— Налегаешь на сладкое, неужели девочка будет?

Я чуть не поперхнулась. Как быстро мама переключилась с режима «ты от кого забеременела, ужас?» в режим «как я счастлива, что у меня будут внуки».

— Мы ещё не знаем пол ребёнка, — отвечаю ей.

У мамы становится серьёзное лицо. Я понимаю: она снова собирается задать неудобный вопрос. Пытаюсь ее остановить взглядом, не выходит, она спрашивает:

— И какие у вас сейчас отношения, скажите мне? Как будете дальше жить?

Я опускаю глаза в пол. Блин. Снова «выручает» Платон, отвечает:

— Ира — для меня самая важная женщина в жизни.

Я даже поднимаю глаза. Он редко говорит комплименты и красивые слова, но зато как скажет один раз, никогда не забудешь.

Видимо, маму ответ удовлетворяет, она больше ни о чем не спрашивает.

После чая мама посылает Платона в магазин через дорогу, она «забыла купить» хлеб, а ей очень нужно. Все мы понимаем, что это лишь предлог, она хочет что-то мне сказать наедине.

Платон уходит, и вместе с ним, видимо, уходит моя уверенность. Сажусь на диван, жду «серьезного разговора». И паникую без поддержки.

— Я хотела извиниться, — начинает мама неожиданно.

— За что?

— Не надо было тебе советовать сохранить семью. Ничего хорошего, если он тебе изменял. Да еще выгнала тебя…А потом, когда ты ушла, вспомнила себя, не знаю сама, почему так поступила, ведь я сама хотела много раз уйти.

Мы сидим и молчим. Как камень с плеч упал. Здорово, что еще один человек начал понимать меня.

Говорю тихо:

— Спасибо.

После паузы мама осторожно спрашивает:

— Но, а ты уверена насчёт Платона? Ладно уж, не буду спрашивать, как так у вас вышло, хотя это как-то не по-божески. Ты уверена, что он другой? Веришь ему? Яблоко от яблони…

— Мам, так про родителей и детей говорят.

— Какая разница, Ир? Братья — одна кровь. Боюсь ты, дочка, поспешила с выбором. Лезешь в одну и ту же семью, как будто других мужчин нет. Боюсь, как бы не оказались вторые грабли.

Я молчу. Что говорить? Маму переубедить невозможно. Да и как тут убеждать? Сказать, что он хороший? Глупо. Ведь «какой замечательный, хороший» это всегда было и про Андрея раньше.

Платон возвращается, наступает облегчение. Да, никак в этом не убедишься. Можно просто верить человеку. Если один раз обжегся от огня, это же не значит, что нельзя больше разводить костёр.

Когда мы приехали домой, я спросила у Платона:

— А про Виолетту ты когда узнал?

— Тоже утром посмотрел. Тест подтвердил, что я являюсь дядей. Кстати, об этом, я хочу поговорить с Андреем и отвезти родителям результаты, ничего, если отъеду сейчас на часок?

— Нет, конечно. Поезжай.

Как только Платон уезжает, в дверь стучатся. Странно, что не звонят в звонок. Иду открывать. Вижу в глазке высокую молодую девушку. На минуту зависаю: думаю, кто это? Незнакомка симпатичная, длинные волосы, яркий макияж с красной помадой.

Девушка снова тарабанит в дверь, а я почему-то не хочу открывать, хочу притвориться, что никого нет дома. Но незнакомка настойчиво стучит, я поддаюсь и открываю.

Девушка расплывается при виде меня в улыбке. Говорит:

— Здравствуйте, а Платон дома?

— Нет. А что вы хотели?

— Жаль, хотела пригласить его кое-куда.

— В следующий раз, — говорю и захлопываю дверь.

Жутко злюсь, пока не понимаю почему. Конечно же, всплывают сегодняшние слова мамы в голове «а ты уверена, что Платон другой?»

— Уверена! — произношу вслух сама себе и иду заваривать чай с ромашкой. Надо успокоиться.

Глава 33. Важный разговор

Платон

Наконец-то состоялся долгожданный развод. Все, теперь передо мной все дороги открыты. Хотя и раньше, я бы не сказал, что они были закрыты. Но, мне кажется, для Ирины это было важно. Сейчас я могу попробовать сделать шаг к ней навстречу.

Я видел, как она сегодня радовалась результатам ДНК-теста. Если она рада, что отец я, значит, у нее в сердце появилось место для меня?

С одной стороны, не хочется ее торопить, я вижу, что в беременность Ира больше переживает и нервничает, чем обычно.

Но, с другой стороны, а чего теперь ждать? Пусть ребёнок родится в семье и любви, когда родители уже разобрались между собой.

Мне очень хочется сделать шаг, чтобы стереть оставшуюся черту между нами, тем более эта черта настолько тонкая, вот протяни руку – и все, о чем я мечтал, станет реальностью. Если Ира не захочет — так уж и быть, подожду, поиграю ещё немного в ее игру. Я все равно знаю, когда родится ребенок, у Иры просто не останется выбора. Точнее, это я ей не оставлю выбора. Она будет со мной и будет счастлива.

Подъезжаю к дому родителей, и хорошее настроение мигом исчезает. Обещаю себе: последний раз лезу в это дело. И то только ради ребёнка.

Виолетта звонила мне, когда я ходил в магазин за хлебом для мамы Иры.

— Платон, почему не звонишь? Анализ забрал? Мне СМС пришло!

— Да, ДНК-тест готов.

— Ну, убедился? — с вызовом спросила Виолетта.

— Да.

— Ты обязан поговорить с Андреем! — начала кричать в трубку.

— Ошибаешься, я не обязан вмешиваться в ваши дела. Разбирайся с ним сама.

Хотел сбросить вызов, но услышал настоящую мольбу:

— Пожалуйста, прошу тебя, ради ребёнка!

И вот теперь я здесь. Иду в дом. Машины отца нет — уже хорошо.

Во дворе вижу маму, которая копается в саду.

— Привет!

— О, Платон, — поворачивается, — ты меня напугал, — посмотри на эти розы, не пережили зиму, замёрзли, а ведь были мои любимые.

— Мам, я приехал с Андреем поговорить, он дома?

— А что такое, что-то опять случилось?

— Анализ Виолетты подтвердил его отцовство.

Мама бросает свои цветы и садится на табуретку. У неё текут слёзы, и при этом она смеется.

— Я знаю, глупая. Надо радоваться — я думала, никогда детей у старшего сына не будет, а я плачу. Не так получилось, все не так. А Ирины — твой?

Я кладу руку ей на плечо:

— Мой, мам, не плачь, может, это и к лучшему.

Вытирает слёзы, отвечает:

— Да, ты прав. И ты не думай, я про вас с Ирой ничего…

— Да ладно, мам.

— Отец отойдёт, я уже начала проводить работу… Но скажи, неужели правду ты тогда сказал, что первый в неё влюбился? Как такое возможно? Они же с Андреем в школе начали встречаться.

— Мам, я тоже в той школе учился.

Мама вздыхает, качает головой:

— Ну и ну. Как в жизни бывает.

Затем встаёт:

— Ладно, как уж теперь вышло. Буду ждать своих внуков, — улыбается, пожалуйста, звони мне и говори, как у вас дела. Как ты сейчас, деньги у тебя кстати есть? Пойдём в дом, отец нескоро вернётся, чай попьём, все расскажешь.

— Нет, спасибо, мам, я поговорю с Андреем. Деньги есть, не переживай, я говорил тебе, что работаю.

— Ой, ну не верю я, что по этому интернету можно нормальные деньги заработать.

Улыбаюсь ей и иду в дом.

Нахожу Андрея наверху, в бильярдной комнате.

— Чего приперся, позлорадствовать? Развели нас, поздравляю, можешь забирать мою жену, — говорит, даже не смотрит на меня, сосредоточен на том, чтобы попасть в лузу.

— Катаешь шары сам с собой, удручающее зрелище, — отвечаю ему.

Андрей откладывает кий в сторону, со злостью смотрит на меня:

— Ты снова подраться хочешь? Не нарывайся.

Дышу. Пытаюсь унять свою ярость, потому что подраться с ним, правда, хочется. Стараюсь ответить спокойно:

— Нет, я пришёл не для этого, на, посмотри, — бросаю ему конверт с тестом.

Андрей берет, разворачивает, читает. Затем с вызовом спрашивает:

— И я должен в это поверить? Ты дядя, типа отец я?

— Я в отличие от тебя анализов не подделываю.

Брат бьет кулаком по бильярдному столу:

— Конечно, ты же у нас весь такой правильный, честный. Изменять Ире не будешь.

Снова стараюсь дышать ровно и не поддаваться на его провокации:

— Послушай, я говорил с врачом, ты можешь перепроверить результаты, но лучше сразу прими факт: да, случилось чудо, хоть и не могло. Врач сказал, что в зрелом возрасте число твоих сперматозоидов могло увеличиться, к тому же Виолетта молода и плодовита, или вы так с ней совместимы. Не знаю, но ребёнок твой. И возможно, это твой единственный шанс стать отцом. Оставь Иру в покое, направь своё внимание на Виолетту, она ждёт твоего ребёнка.

Вроде все сказал, собираюсь уйти.

— Ты прав, надо это остановить. Тебе лучше поторопиться домой, а то там тебя ждёт мой подарочек.

— Какой подарочек?

— Шлюху тебе заказал, чтоб отпраздновал развод как следует.

— Ты козел, Андрей, — говорю брату и быстро выбегаю за дверь.

Бегу мимо мамы, лишь на ходу машу ей рукой.

— Что случилось? — кричит мне вдогонку. Некогда мне отвечать.

Она, наверное, перепугается, но меня в данную минуту это не беспокоит. Лишь бы Ира не поняла все неправильно, не накрутила бы себя и не разволновалась бы от выходки Андрея.

Глава 34. Прошлое неважно

Ирина

Я смотрю в глазок: девушки там больше нет. Ушла, уже хорошо. Пиликает телефон, иду в другую комнату. Нахожу телефон, смотрю на дисплей: сообщение от Андрея, фотографии.

Первое желание — просто удалить, не открывая. Вряд ли там что-то хорошее? Смотреть на его фотографии с другими мне не надо. Но потом возникает любопытство: сегодня день, когда мы перестали быть мужем и женой, может, Андрей решил прислать мне открытку?

Глупо, очень глупо, но я открываю сообщение.

Вижу фотографии Платона с другими девушками. Довольно обычные, ничего такого: вот на одной он сидит, наверное, где-то на празднике и приобнимает девушку за талию, улыбается. На другой тоже что-то похожее. Невинно и просто: даже на некоторых непонятно, в каких отношениях они состоят: дружеских или романтических. Но в сердце все равно что-то щемит.

Приписка: «Вот собрал тебе коллекцию предыдущих девушек, не думай, что ты у него первая и последняя».

Надо ему ответить что-то едкое, пишу сообщение:

«Самое главное,что я не твоя больше…». Стираю, пишу снова «Да пошёл ты». Снова стираю.

«Я буду последней в этой коллекции». Блин, тоже не то.

Ничего не отвечаю, блокирую его номер, удаляю сообщение.

Ну, когда же он меня оставит в покое, неужели так сложно?

Скоро придёт Платон, мне надо успокоиться, иначе Андрей добьётся своего: мы поругаемся из-за какой-то ерунды.

Ну да, конечно, у него были девушки, я это, итак, знала. Ну и что, что на тех фотографиях он выглядит довольно счастливым, сейчас-то ему нравлюсь я. Прошлое совсем неважно — у меня так вообще за плечами неудавшийся брак с его братом. И что?

Такими мыслями я себя постепенно привела в норму, и когда Платон открыл дверь, я уже была спокойна. Только вот он был какой-то встревоженный.

— Ты чего тут сидишь в темноте? — спрашивает.

А я, правда, сижу в гостиной, свет не включила.

— Тебя жду.

Платон садится рядом, осторожно интересуется:

— Кто-нибудь приходил?

— Да, девушка какая-то тебя спрашивала, — говорю как можно более безразлично.

— Это Андрей прислал.

— Что прислал? Сообщение? Я знаю.

— Нет, какое сообщение? Я про девушку.

Смотрю Платону в глаза, несмотря на темноту, вижу в них искреннее переживание, я такого переживания даже в глазах Андрея не видела, когда мы с ним вместе домашнее видео посмотрели с его участием. Улыбаюсь и говорю Платону:

— Ладно, проехали, ерунда какая-то, что обсуждать?

Берет меня за руку:

— А что тебе Андрей прислал?

— Фотографии твоих бывших, наверное.

Платон хмурится, собирается мне-то рассказать, я его сама останавливаю:

— Да ничего не объясняй, это обычные фотографии, там ничего такого, не знаю, с чего Андрей решил, что меня это расстроит.

Только после того, как я уже произнесла предложение, поняла, что это не очень хорошо прозвучало. Как будто мне на него наплевать. А это не так.

Платон притягивает меня к себе так, что моя голова оказывается на его плече, говорит:

— Я ведь правду сказал, что ты самая важная для меня девушка.

Сердце начинает учащенно стучать, вот сейчас будет тот поворотный момент, после которого нельзя будет отступить назад?

— Давай уедем? — неожиданно спрашивает Платон.

Я отстраняюсь:

— Куда?

— Ну куда-нибудь на юг, где хороший климат и воздух, подальше от этой суеты, чтобы никаких больше переживаний. Выбирай сама, куда больше хочешь.

Я улыбаюсь:

— Это отличная идея. А как же наблюдать беременность… И роды?

— Можно созваниваться с врачом или найти местного врача. Ещё есть время до родов, решим попозже, где родится наш ребёнок.

Мне нравится это его «решим», и идея переезда тоже очень нравится. Пожить у моря, новая обстановка — новая жизнь. Как хорошо.

Глава 35. Новая жизнь

Ирина

Как же я боюсь летать на самолёте. Сажусь на своё место и сразу начинаю трястись. Я и раньше боялась, а теперь сильнее переживаю: ещё Антонина Аркадьевна подлила масла в огонь. «Конечно, летать можно, только на всякий случай подождём следующее УЗИ и обязательно надень компрессионные чулки, а то могут возникнуть проблемы».

Платон садится рядом и берет меня за руку, говорит:

— Не переживай, это самый безопасный транспорт. Представь, как мы окажемся через два часа в Италии.

Я представляю и, правда, становится лучше. Почему летим именно туда? Сначала я хотела поехать на наш юг: близко, можно на поезде. Но Платон велел выбрать что-то «поинтереснее, заграничнее». Я выбрала Италию. Главная причина — эта страна никак не ассоциируется у меня с бывшим мужем. Мы были во многих других странах, а там не были.

Хотя я помню, как хотела провести в Италии медовый месяц, даже уговаривала, говорила, что хочу увидеть Рим. Но он тогда пришёл радостный с билетами в Париж, потому что про него говорят «увидеть и умереть», а про Италию так не говорят.

Мы взлетаем, Платон сжимает мою руку ещё сильнее. Я чувствую от этого спокойствие, как будто он через прикосновение забирает мою тревогу. После взлёта смотрю в окошко, город становится над нами все меньше и меньше. Мы отдаляемся.

И прежняя жизнь тоже остаётся далеко.

Сейчас я совсем не понимаю, как я могла не видеть и не замечать раньше, что мы с Андреем разные люди? То, что казалось мне любовью, было лишь иллюзией. И почему, чтобы все это понять, надо было вот так отдалиться, посмотреть на Андрея со стороны? Увидеть его с другой женщиной.

Вот ходим так по земле и тоже не замечаем, что земля крутится, что она круглая… Что уж говорить о таких эфемерных понятиях, как любовь. Тут мы вообще дальше своего носа не видим. Ну вот, снова в мою беременную голову лезут разные размышления.

Почему я не видела раньше, как на меня Платон смотрит? Хорошо, что теперь вижу и мне это нравится. Смотрит так, как будто я одна-единственная в этом мире.

Сейчас Платон работает, сидя рядом, и я тоже вспоминаю, что неплохо бы заняться делом. Достаю планшет и проверяю домашние задания детей. Платон устроил меня на работу без собеседований, не пришлось никуда ехать. Два часа в день — а зарплата ничуть не меньше предыдущей. Иногда мне кажется, что это Платон платит мне, чтобы я перестала беспокоиться, что сижу у него на шее. Даже гуглила онлайн-школу, в которой теперь работаю, и успокоилась: вроде он никакого отношения к ней не имеет. И дети мне пишут настоящие после проверки заданий.

В Италии нас встречает личная машина и сопровождающий. Для меня все, что будет происходить далее — сюрприз. Я сказала Платону только страну, а остальное он придумал сам. И где мы сначала остановимся, и куда поедем потом. Он даже включил в расписание посещение клиники. Там мы должны узнать пол ребёнка и провести скрининг. Мы немного говорили об этом. Конечно, Платон сказал, что будет рад и девочке, и мальчику. А мне почему-то хочется, чтобы родился сын. Платон — такой хороший пример мужчины, сыну было бы на кого равняться. Хотя и дочку я тоже хочу, нежность, платьица… Жалко, что нельзя сразу и девочку, и мальчика…

Сама себя останавливаю в своих размышлениях. Уже думаю о двоих детях, а сама упорно притворяюсь, что ничего не замечаю, когда Платон хочет сделать следующий шаг.

Вот, например, в тот вечер, когда мы с ним решили, что поедем куда-нибудь. Он поцеловал меня перед сном в щеку и стал смотреть на мои губы. Понятно, что собирался сделать дальше… А я трусливо убежала к себе. И потом себя полночи за это ругала.

Блин, я не школьница уже давно. И вообще беременна от него. Почему себя так веду? А когда вспоминаю, как я его соблазнила из-за мести, то вообще покрываюсь испариной и краснею с ног до головы, сейчас мне стыдно за тот поступок. Хотя стереть его из памяти и из своей жизни я нисколечко не хочу. Я люблю эти воспоминания, и к тому же, они привели меня именно к этой точке в моей жизни.

А эта точка мне очень нравится.

Вот даже сейчас: мы едем, я смотрю на пейзажи за окном, и ловлю такое ощущение внутри: как же я счастлива. Как же это круто жить! Никогда такого раньше со мной не бывало.

Приезжаем в место, по моим ощущением, вообще далекое от каких-либо городов. Заселяемся в дом прямо на берегу моря. Нам проводят экскурсию: в доме спальня, кухня, гостиная. Небольшой дом, но самое классное — терраса с видом на море.

— Немного подальше есть лифт, вы можете там спускаться к морю. По соседству с вами отель. Оттуда если надо, можете еду заказывать, — рассказывает сопровождающий.

Когда он уходит, я смотрю на горы и на море, как же сказочно красиво. Даже и настроение сразу другое становится, игривое.

— Вау, а ты действительно богат, — говорю, смеясь.

Платон подходит ко мне сзади и обнимает. Его голова у меня на плече, а руки он сводит в замок у меня на животе:

— Рад, что тебе понравилось, — шепчет мне на ухо.

У меня мурашки бегут по коже.

Отстраняюсь и говорю:

— Жаль, что сегодня не искупаешься, ветрено, море бушует.

Он грустно улыбается. Но потом все-таки отвечает:

— Ещё успеем, у нас много времени.

У меня возникает ощущение, что мы говорим вовсе не о море, а о том, что я снова его отвергаю. Всегда ругаю себя за это. А потом все равно убегаю.

Переломный момент в моем поведении случается через неделю. Мы по-прежнему живем в доме на берегу, но уже успели съездить на экскурсии в соседние города. Теперь надо снова собирать чемодан, мы завтра собираемся в Венецию и некоторое время будем жить там.

Я сплю в спальне, а Платон в гостиной. Я вышла к нему, когда он собирал чемодан и увидела, как он кладёт тот самый альбом. И застыла на месте.

— Что с тобой?

— Зачем тебе альбом в путешествии? — спрашиваю так, как будто не знаю, что в нем находится.

Платон достаёт альбом и крутит его в руках, как будто первый раз видит.

— Всегда беру его в путешествия, там самые любимые мои места. С Италии тоже вклею потом пару фотографий. И хотя я здесь не первый раз, с тобой новые любимые места появились.

— А людей в альбоме нет? — спрашиваю и подхожу ближе.

— Есть, — отвечает совсем тихо.

Набираю побольше воздуха и выпаливаю:

— Я на самом деле видела этот альбом. В тот день, когда случайно Андрею дверь открыла. Я тогда хотела…, — останавливаюсь, не могу закончить предложение. Сама не помню, что я хотела? Кинуться ему в объятья?

Но Платон понимает без слов, спрашивает:

— А что тебя сейчас останавливает? Почему убегаешь от меня?

— Прости, просто сейчас такое время, — опускаю взгляд на свой небольшой живот, — гормоны бушуют, я сама не понимаю иногда, что говорю и делаю. Хочу дождаться родов, но мне тебя безумно хочется и сейчас, — останавливаюсь, понимаю, что сказала лишнего. Стою, краснею.

Зато Платон подлетает ко мне, как бык, которому показали красную тряпку. Обнимает меня за талию и прижимает к себе.

— Не надо ничего ждать, Ир. Первый раз из-за мести, ничего если второй раз будет из-за гормонов, так мы дойдём и до любви. От мести до любви один шаг, — говорит серьезно. Я смеюсь. Нашёл время, чтобы шутить. Хотя от смеха мне становится спокойнее, я расслабляюсь в его объятьях и не хочу больше убегать. Я ему правду сказала, а он все понял именно так, как нужно. Неужели так будет всегда между нами: я смогу с ним поделиться всеми своими мыслями, а он меня поймёт?

Платон наклоняется и целует меня, и все мои мысли растворяются в воздухе, как будто никогда их и не было. С каждой секундой поцелуй становится все горячее и горячее, я чувствую, как внизу живота начинает искрить от желания. Платон берет меня на руки и несёт в спальню. Вот так и начинается моя новая жизнь.

Глава 36. Любовь без слов

Я сама себя ругала: как можно было так долго отказываться от такого удовольствия? Столько наслаждения я ещё никогда не получала. От поцелуев в шею, от обычных прикосновений я как будто таяла и растворялась.

И тут, наверное, гремучая смесь всего сыграла свою роль. И отношение Платона ко мне: он был одновременно и страстным, и нежным. В некоторые моменты сдерживался, потому что, конечно, тоже помнил о моем положении. И сыграли роль гормоны, я так думаю: потому что такого сильного возбуждения и оргазма я ещё не испытывала никогда.

Платон ничего не говорил, но я каждой клеткой своего тела чувствовала, как сильно он меня любит, как сильно хочет…

Я даже не знала, что бывает так волшебно от простых объятий и телодвижений. Какие слова могут описать такие незабываемые ощущения? У меня нет таких слов.

После всего я лежу, тяжело дышу, потому что никак не могу унять переполнившие меня эмоции, а Платон смахивает прядь с моего лица. И снова покрывает меня поцелуями.

Так начинается второй круг удовольствия.

После этого глубоко ночью мы засыпаем. Я сплю очень крепко, мне даже никакие сны не снятся. Просыпаюсь оттого, что яркое солнце бьет в глаза.

Платона рядом нет. Смотрю на часы и бегу на кухню.

— Мы опоздали? Мы же должны были ехать в семь утра в Вене…

Платон прерывает меня поцелуем. Долго и нежно целует. Затем только говорит:

— Я перенёс на завтра.

Улыбаемся друг другу и снова целуемся.

За весь день из дома мы выходим только один раз — искупаться в море. Хотя как мы купались? Больше сидели на берегу и целовались. Как будто пытались наверстать все то время, когда мы избегали прикосновений (ладно, точнее, я избегала прикосновений).

Во время одного долгого поцелуя чувствую первый толчок ребёнка. Отрываюсь от губ Платона и говорю, схватившись за живот:

— Он шевелится.

Платон прислоняется ухом к животу и долго слушает. Утверждает, что все слышит, хотя ребёнок сидит теперь тихо.

— У нас с тобой как будто медовый месяц, — говорю я перед сном, засыпая на его груди.

— Нет, у нас вся жизнь впереди, — отвечает и прижимает меня крепко, — я тебя никогда не отпущу больше.

Я вспоминаю снова тот альбом. Приподнимаюсь и смотрю Платону в глаза:

— Неужели я тебе понравилась раньше, чем Андрею?

— Да, намного раньше, — отвечает и протягивает меня обратно.

Хочу спросить у него «ну, почему же ты ко мне первый не подошёл?», но передумываю: какая теперь разница?

Главное, что теперь мы вместе. Единственное, чего боюсь сейчас, что мое счастье закончится, оборвётся в любую минуту. Ведь нельзя же быть такой счастливой? Так не бывает.

На следующий день мы едем в Венецию. Там романтика настигает нас с новой силой. Катаемся на лодках по каналам, слушаем по вечерам на балконе итальянские любовные песни. Гуляем по тесным улочкам.

— Этот город создан для любви, — говорю Платону во время одной нашей вечерней прогулки.

— Дело вовсе не в стране и не в городе, я с тобой буду таким везде.

Это первый диалог за весь день. Мы в последнюю неделю стали общаться без слов: через поцелуи и прикосновения. Взгляды, учащенное дыхание и стоны удовольствия лучше любых слов. Такой у нас с ним язык любви теперь.

А потом случается то, чего я и боялась. Говорила же сама себе: преступление быть настолько счастливой. Сама накликала беду. Мне становится сильно плохо. Сначала я просто подумала, что перегрелась на солнце. Хотя Платон не пускал меня на улицу в самый солнцепёк и вообще не давал мне много ходить.

Я лежу в номере и вспоминаю, что есть такой, рассказ, кажется. «Солнечный удар». Там про любовь, про такую же, как у нас с ним… А вдруг всего этого нет, мне только приснилось?

Вот так постепенно затуманивается мое сознание. Я теряюсь во времени и помню только обрывки: как Платон сидит рядом и кладет на мой лоб холодную тряпку, мерит температуру. А я ему говорю, что мы не должны любить друг друга, это наше наказание, чтобы он ушел....

Ужас, надеюсь, мне это только снится, и я не сказала это Платону на самом деле. Пожалуйста, пусть мне это только снится. Пусть это окажется просто бредом воспалённого сознания.

Затем я помню, как приходит врач, кажется. А может, и нет. А потом мы едем в больницу на скорой. Хотя я совсем не знаю, как оказалась в скорой. Венеция отделена от суши каналами. Нужно сначала плыть на катере. А я помню только скорую и затем уже больницу.

В больнице — первый раз ясное сознание. Прихожу в себя, Платон держит меня за руку и спит рядом, прямо сидя. Но я его бужу и спрашиваю:

— Что со мной? — Платон мгновенно просыпается и облегченно смотрит на меня. Вид у него неважный. Да и у меня, наверное, не лучше.

— Врачи говорят, какой-то вирус. У тебя была больная температура, не могли сбить. Не волнуйся, сейчас уже все хорошо.

Он говорит, что все хорошо, а у меня начинают течь слёзы из глаз. Задаю самый важный вопрос:

— А что с ребёнком?

— Все хорошо. Но надо понаблюдать несколько дней, высокая температура могла…, — Платон пытается подобрать подходящие слова, — нехорошо отразиться, но врач сказал, что на таком сроке вирусы не страшны.

Платон вытирает пальцами мои слёзы:

— Ир, прости, не надо было никаких экскурсий, надо было сидеть на одном месте и побольше отдыхать.

— Я могла бы подцепить вирус где угодно, ты не виноват.

Платон опускает голову. А я вспоминаю свой бред и спрашиваю:

— Я говорила тебе, что мы не можем быть вместе?

— Ты много всего говорила, когда температура поднялась, я многое не понял, только испугался за тебя сильно.

Только вот меня не успокаивают его слова, я взрываюсь:

— Вот об этом я и говорила, что хочу подождать родов. Я тебя совсем доконаю. У меня эмоциональные качели каждый день. А ты говоришь специально, что все хорошо, хочешь успокоить.

Платон тоже злится. Решительно отвечает:

— Ир, это не эмоциональные качели, а высокая температура. Я тебе уже говорил, скажу ещё раз: не надо ничего ждать: я люблю тебя любую: и истеричку, и взрывную, и тихую, и серьёзную, и весёлую.

Слёзы все ещё у меня текут, но вместе с ними я теперь и улыбаюсь. Наваждение последних дней проходит. Из-за туч снова выглядывает солнце.

Температура больше не поднимается, врачи делают контрольное УЗИ.

— С ребёнком все хорошо, активный. Вирус был, как мы и думали, для ребёнка нестрашный, — говорит врач на английском, Платон мне все переводит. Потому что от стресса я вообще ничего не соображаю. Да и английский не на таком хорошем уровне знаю.

Затем Платон задаёт вопрос, и я интуитивно понимаю, что он спрашивает про пол ребёнка. Замираю, когда врач водит по моему животу и пытается все разглядеть.

Следующую фразу я понимаю без перевода „Boy“! Мальчик! Сын.

Платон смотрит на меня со счастливой улыбкой:

— Ира, у нас сын! — говорит мне.

У меня снова слезы. Только на этот раз от счастья.

Через день меня выписывают, и мы едем в Рим. Это последний город нашего путешествия. Там мы планируем прожить месяц. А затем решить, что будем делать дальше: вернемся в Россию? Переедем или останемся на прежнем месте?

Глава 37. Через два месяца

Виолетта

—Андрей, пожалуйста, ведь я беременна и хочу тебя!

— Перестань, я не буду с тобой спать, пока ты носишь ребёнка. Я боюсь ему навредить.

— Это лишь отмазки! Почему ты не хочешь исполнять свой супружеский долг, с тех пор как поженились, мы ни разу не спали…

Зло усмехается. Смотрит на меня, как будто я пятно на стене, которое мозолит глаза. Говорит:

— Потому что брак у нас по залету, милая.

Значит, так заговорил?

Отвечаю ему, бью в самое больное место:

— Платон наверняка с беременной Ирой не так обращается. Носится теперь с ней, не расстраивает ее. Сексом с ней занимается.

— Отвали! Не заикайся про Иру и моего брата!

Вижу, как сжимает кулаки, как будто собирается драться. А я всего лишь хотела заняться любовью с ним. И чем все закончилось?

Смотрю на Андрея и спрашиваю:

— Если мы так ругаемся уже сейчас, когда ребёнок ещё не родился, что будет потом?

Уходит в кабинет. Хлопает дверью демонстративно. Бросаю ему громко:

— Можно развестись, только мы поженились месяц назад и родители тебя прибьют. Есть ещё один вариант: ты возьмёшь себя в руки и попытаешься стать нормальным отцом и мужем.

Как же бесит. Иду в спальню, хлопаю дверью так же громко. Идиот.

Не думала, что придётся быть стервой после свадьбы. И что моя жизнь превратится в такое унылое г*вно, тоже не знала.

Что я сделала не так? Почему?

Я любила Андрея искренне, ради него на все была готова. Мечтала стать его женой. Думала, что мы будем счастливы. Он ведь был моим идеалом, эталоном мужчины. Казался таким классным всегда. Только он один зажег мое сердце. Мне же хотелось быть с ним каждую минуту.

Теперь я не знаю, что делать. Я все ещё люблю его, но он ведёт себя просто, как скотина. Ненавижу его в такие минуты. Страдает по Ире? Просто смешно. Когда я была его любовницей, спал со мной и ни о какой Ире не думал. А теперь я его жена, и он меня не замечает.

Хорошо хоть его родители ко мне нормально относятся, его мама приходит в гости, говорит, что как родится ребёнок, все наладится. Я и сама тоже так думаю. Выгляжу сейчас как неуклюжий бегемот, на лице прыщи появились. Неудивительно, что он меня не хочет. Родится ребёнок, пойду сразу в зал и к косметологу запишусь, и все будет у нас хорошо.

Глажу свой большой живот.

— Из-за тебя у меня нет секса! — говорю ему вслух.

Какие чувства у меня к будущему ребенку, я ещё не поняла. Вроде это приятно, что я ношу в себе частичку Андрея. Когда узнала о его диагнозе, вообще обалдела, чуть ли не святой себя почувствовала, как будто у нас непорочное зачатие произошло. Чудо. Вот только Андрей, черт его подери, не радуется, а только делает вид.

Мы были вместе на УЗИ. Врач объявил, что у нас будет сын. Все отцы радуются такой новости. А он лишь слабо улыбнулся. Как так можно?

Ненавижу его за такое отношение ко мне, но уйти от него не хочу. Я ещё верю, что все наладится, что мы станем нормальной семьей. Я помню, как у нас все было хорошо раньше. Какие слова он мне говорил, как целовал. Забыть невозможно. Это даёт мне силы не сдаваться. Все ещё будет у нас. И секс вернётся хороший.

Он и не вспомнит свою Иру.

А от Платона я вообще в шоке. Как можно быть таким помешанным на серой мышке? Я видела раньше, как он на неё смотрел, думала, кажется. А нет, теперь понятно, о ком грезил ночами и почему не пялился на других девиц.

Поругаться с семьей, бросить компанию. Треш, конечно.

Слышала, что они уехали из города. Сначала за границу, а теперь вроде где-то в Сочи дом купили. Работают на удаленке, свекровь иногда делится, нищие, наверное. Кредиты и все дела наверняка. Ещё приползут за подачками. Уверена.

Хотя я только рада, что они свалили, не хочу с ними пересекаться на семейных праздниках. Мой ребёнок будет законным, а их никогда не будет вхож в семью Ладыгиных. И компания по наследству перейдёт нашему сыну.

Я отходчивая, добрая, вечером уже забываю нашу ссору, выползаю из спальни. Ребенок должен родиться через два месяца примерно. А детскую мы ещё оформить не успели. Выхожу на кухню, Андрей ест пельмени.

— Сваришь мне тоже? — прошу его.

Молча встаёт и делает.

— Я завтра хотела поехать в магазин, выбрать мебель для детской. Можешь поехать со мной?

— Я не могу, работа. Выбирай, что нравится, я оплачу.

— Андрей, пожалуйста, давай начнём все с чистого листа. Я хочу выбрать мебель для нашего сына вместе. Я прошу тебя поехать со мной.

— Хорошо, — отвечает грустно.

Какой же он идиот! Снова бесит!

***

Ирина

Мы все-таки решили сегодня заняться детской. Хоть и есть такая примета: что нельзя ничего для ребёнка покупать заранее и делать. Я не верю. Платон старательно клеит обои и не разрешает ему помогать. Просит выйти из комнаты, чтобы не дышать клеем.

Я уже привыкла, что он мне не разрешает производить лишних телодвижений. Оставляю его одного. Прохожусь по дому, заглядываю в каждую комнату. Представляю, как тут скоро будет бегать наш малыш.

Как же хорошо, что мы переехали в Сочи. Мне здесь очень нравится.

Нет такой суеты, как в столице. Близость моря, климат, вкусные фрукты… А пейзаж из нашего окна ничуть не хуже пейзажа из Италии.

Фотография с той поездки гордо красуется в альбоме Платона. А ещё там появились наши общие фотки. Счастливые и радостные мы. Разгоряченные горячими поцелуями.

Слышу: Платон зовёт меня. Я возвращаюсь в комнату. Он спрашивает:

— Ну, как ровно получилось?

Я всматриваюсь: есть небольшая неровность, но Платону не говорю. Конечно, мы могли бы кого-то нанять. Но ведь дело не в деньгах: намного ценнее, когда родители сами, своими руками, обустраивают детскую комнату.

— Все отлично. Давай ты прервёшься ненадолго, — провожу рукой по его широкой груди.

Платон хорошо понимает мой намёк и незамедлительно откладывает все, целует. Но потом отстраняется:

— Ир, сегодня утром уже было. Тебе точно невредно так часто испытывать…

— Нет, наоборот, полезно, — не даю ему договорить.

Я теперь потакаю своим желаниям и не боюсь их. И начинаю подозревать, что дело тут вовсе не в беременности. Просто с Платоном мы как будто идеальные половинки одного целого. И когда мы вместе, соединяемся, получается такой взрыв, что это просто стало моим наркотиком... Невозможно оторваться. И не хочу отрываться. Он понимает меня без слов, целует и гладит всегда там, где нужно. Иногда мне кажется, что он читает мои мысли.

Уже в постели, когда я лежу раздетая, Платон проводит рукой по моему уже довольно большому животу и говорит:

— Какая ты красивая.

И я ему верю.

Чувствую себя самой красивой рядом с ним.

Хотя такого «неидеального» тела у меня ещё никогда не было. Токсикоз отступил, я начала хорошо кушать и поправляться. Появились растяжки.

Но Платон смотрит на меня по-прежнему. Не замечает недостатков. Принимает меня такой, какая есть. Берет меня. Каждый раз незабываемо. Я ни на секунду не сомневаюсь, что я для него любимая.

И он для меня тоже. Хотя я ещё не произносила «я тебя люблю» вслух. Иногда мне хочется их прокричать в постели. Сдерживаюсь.

За ужином Платон неожиданно для меня встаёт на одно колено:

— Ир, это формальность, но давай поженимся? Выходи за меня.

Открывает красную коробочку.

Кольцо красивое, золотое с камушком, протягиваю свой палец. Говорю:

— Ну, ведь все равно придётся родов дождаться. Или просто распишемся?

Да, буднично реагирую. Просто я и без предложения давно чувствую себя его женщиной.

— Я думал, что ты не захочешь пышную свадьбу…

— Я и не хочу, ты прав. Зачем второй раз.

— Ир. Я любую свадьбу сделаю, только скажи, если хочешь.

— Гормоны, Платон. Сама не знаю, чего хочу, — смеёмся вместе.

После ужина гуляем, обсуждаем и все-таки решаем, что сходим просто распишемся до родов. Чтобы ребёнок родился в семье и не возникло проблем с установлением отцовства. А потом на обратном пути Платон мне делает ещё более неожиданное предложение:

— Давай повенчаемся?

— Не думала, что ты религиозный.

— Да не совсем в этом дело… Я знаю, что ты не венчалась с Андреем. Говорят, что венчаться можно только один раз в жизни. Я хотел бы здесь ухватить этот «первый и навсегда».

Смотрю на Платона внимательно. Он никогда мне не говорил, что жалеет, о том, что не первый, что жалеет о прошлом. А вот сейчас проскользнуло у него. Отвечаю:

— Давай повенчаемся. Я только рада буду. Но это точно после родов. Не хочу с таким большим животом в церкви стоять. Грешницей назовут.

Платон улыбается, наклоняется и целует меня в лоб, а я продолжаю:

— Ну, вообще-то я с тобой многое делала первый раз. Вот, например, — тыкаю в свой живот, — беременна первый раз.

Платон гладит мой живот. А сын пинает в ответ, так что я даже вздрагиваю от резкого толчка. Ещё в животе сидит, а у них уже прочная связь. Что же после рождения будет?

— Ты хотел бы присутствовать на родах? — спрашиваю, хотя знаю ответ заранее.

— Конечно. Как я тебя одну оставлю?

— А мне вот не хотелось бы. Говорят, такое зрелище не для мужчин. Что, если тебя шокирует увиденное?

— Я буду держать тебя за руку. И как нам говорил врач, я смогу быть с тобой во время схваток, а потом выйду, если захочешь, и вернусь уже, чтобы взять сына на руки...

В этом весь Платон — уже успел все распланировать.

— Ну, ничего себе. Ты когда успел все придумать?

— Разговаривал с твоим врачом. Советовался, где лучше рожать. Кстати, записался на курсы для пар, которые планируют партнёрские роды.

Шутливо хмурю брови:

— И когда ты собирался мне об этом сообщить?

Обнимает меня крепко за талию, поворачивает к себе лицом, хотя мой живот не даёт приблизиться ко мне вплотную.

— Ир, я сделаю так, как ты хочешь, ты же знаешь.

— Знаю, — отвечаю и целую его.

Глава 38. Рождение сыновей

Виолетта

Просыпаюсь в мокрой луже и не могу понять, что произошло. Толкаю Андрея в бок:

— Вставай, кажется, роды начинаются! Тут все мокро.

Андрей поднимается, трёт глаза.

— Но ведь еще неделя.

— Андрей, это же приблизительный срок, значит, раньше началось. Помоги мне!

Собираюсь, кое-как одеваюсь. Неужели скоро у меня не будет этого огромного живота, и я смогу снова нормально жить?

Предыдущие месяцы были просто невыносимыми. Откуда-то взялась угроза преждевременных родов, месяц пролежала в больнице, две недели как домой вернулась, и вот снова возвращаюсь в роддом.

Единственный плюс всей этой ситуации с сохранением — то, что Андрей начал вести себя нормально. Каждый день приходил ко мне, разговаривал, целовал. В общем, у нас все наладилось.

Беру сумку, большое спасибо свекрови, что заранее мне все купила. Моя мама ничего в этом не понимает. Меня ведь няни воспитывали в основном, даже не может теперь мне подсказать, что для ребёнка будет нужно. Вот и приходится постоянно обращаться к свекрови. Подруг ведь родивших у меня тоже нет, я первая вышла замуж и скоро стану мамой. Не верится.

Андрей помогает мне спускаться по лестнице. Второй этаж, а каждый шаг даётся с трудом. Начинаются больные волны по всему животу, так что и дышать трудно.

— Капец! Как только приеду, попрошу обезболивающее.

— Ничего, Виол, все будет хорошо.

Это Андрей меня в последнее время так стал ласково называть «Виол». Мне очень нравится.

Едем, схватки как будто отступают, спрашиваю:

— Можно назову сына Эриком?

— Ты шутишь? Нет, конечно.

— Андрей, я его рожать буду! Надо было тогда обсуждать свои варианты, а то «называй, как хочешь», а теперь не нравится, — начинается новый приступ боли, и я замолкаю.

— Когда я такое говорил-то?

— До того, как я начала шататься по больницам.

Андрей молчит. Когда мы уже подъезжаем к роддому, произносит:

— Я хочу назвать сына Костей. Хорошее имя.

Он так это произносит, что я оттаиваю.

— Хорошо, обсудим после родов, — улыбаюсь ему.

Андрей провожает меня до дверей, передаёт врачу. На прощанье говорит:

— Удачи.

— Спасибо, — отвечаю.

Он уходит. И это все?

Врач мерит мне давление, заполняет бумаги и смеётся. Видимо, я произнесла этот риторический вопрос вслух.

— А что ты хотела, девочка? Родить за тебя он все равно не сможет, а смотреть как ты мучишься, ему незачем. Мужики слабые, в обморок некоторые папы падают, представляешь?

Я не представляю. Мне снова больно. Я забываю обо всем на свете. Да пусть катится этот Андрей. Эриком назову. Он там сидит теперь дома, футбол смотрит. Или ещё лучше — праздновать с друзьями начал, а мне тут отдуваться.

Потом я забываю вообще, как думать, не вспоминаю мужа. Такой сильной боли я ещё никогда в жизни не чувствовала. Кричу на весь роддом:

— Я не могу больше! Дайте мне обезболивающее, за что я платила деньги?

— Поздно обезболивающее, у тебя слишком большое раскрытие, скоро родишь, — тараторит бездушная акушерка.

— Я не могу терпеть, мне очень больно.

— Дыши вот так. Глубокий вдох, длинный выдох. Тебе радоваться надо, как быстро раскрытие произошло. Приехала, а уже рожать скоро.

Она выходит из блока. Сижу прыгаю на фитболе одна, лучше не становится. Вот переживу этот день, если переживу, и накатаю на них такую жалобу, что мало не покажется.

Приходит врач, велит ложиться. Осматривает. Как только я ложусь вместе с болью приходит ещё какое-то распирающее чувство. Ужас. Я сейчас просто отключусь и умру здесь. Так я думаю.

Врач кричит на меня. Даже прыскает водой на лицо. Не могу сосредоточиться. И тело как будто своей жизнью живет без меня. Через какое-то время (по ощущениям целая вечность) я слышу детский писк. Несильный.

Ребёнка кладут мне на живот. Крохотный, морщинистый. Я радуюсь. Радуюсь тому, что все закончилось. Никогда в жизни больше рожать не буду!

Врач проводит какие-то манипуляции, потом подносит ребёнка к моей груди. Новая боль. Но это хотя бы терпеть можно. Смотрю на него, улыбаюсь. Неужели это мой?

— Как назовёте сыночка? — спрашивает врач.

— Константин, — отвечаю.

Будь не ладны эти гормоны. Смотрю на малыша и понимаю, что имя Андрея идеально подходит. Или я просто его так люблю. Я их обоих люблю, на самом деле. Жаль, что Андрей не видит сейчас нас.

***

Ирина

Странно, у меня совсем нет страха предстоящих родов. Хотя чему удивляться?

Когда такая поддержка за моей спиной. Платон все делает вместе со мной.

Я замужем и в прямом, и в переносном смысле, мы расписались три недели назад.

Платон ходит со мной вместе на курсы, за всем следит. Мне кажется, когда родится ребёнок, я буду все у него спрашивать. Потому что он всегда сосредоточенно слушает, что говорит врач, а я рассеянная и расслабленная, ничего не могу запомнить.

И это так круто, что можно ни о чем не переживать.

Недавно с ним обсуждали, где лучше рожать.

— Ты уверен, что у них хороший роддом?

— Да. Не переживай, я все равно буду с тобой.

— Но если я захочу, чтобы ты ушёл, ты выйдешь, да? — спрашиваю.

— Конечно.

Мои роды начинаются строго по расписанию. Четко в день ПДР. Ровно через девять месяцев после моей «мести». Нашей первой ночи. Бывает же такое.

Утром просыпаюсь и чувствую непонятные ощущения в животе. Вроде и схватки, а вроде и нет.

Говорю Платону. Мы вместе с ним наблюдаем, засекаем промежутки. Врач нам сказала приезжать, когда будут через 10 минут примерно. Пока у меня через двадцать минут. Решаем пока понаблюдать дома.

Через несколько часов становится ощутимей. Я уже не могу не обращать на них внимание. Платон без лишних слов сам собирает вещи, помогает мне одеться. Мы едем в роддом.

По дороге становится ещё сильнее, так что я даже начинаю паниковать.

— Блин, пробка впереди. Вдруг я в машине рожу?

— Не переживай, я смогу принять роды.

Шутит. А мне не смешно. Хочу побыстрее в роддом!

Приезжаем, врач меня осматривает и разочаровывает, открытие совсем маленькое, рожу только к вечеру или вообще ночью.

Нас проводят с Платоном до палаты. Там даже обед организуют для нас. Мне предлагают обезболивающее, но я отказываюсь. Боль не такая невыносимая, я могу и потерпеть.

— Ты уверена? Врач сказал, что ещё долго, — спрашивает Платон.

— Да, — улыбаюсь ему.

Время до вечера проходит незаметно. Мы с Платоном вместе ходим по коридорам. «Расхаживаем» схватки, как говорят врачи. В промежутках он делает мне массаж поясницы, так боль почти не ощущается. А ещё Платон мне все время напоминает, как меня учили дышать на курсах. И это помогает: я сосредотачиваюсь на дыхании и забываю о боли.

В девять часов вечера врач сообщает радостную новость. Теперь я готова рожать, скоро начнутся потуги.

Они начинаются через пять минут. Сначала я хотела выпроводить Платона. Но затем передумала. В палату сразу прибежало так много народу. Какие-то акушерки, медсестры, врачи, мне хотелось видеть рядом хоть одно знакомое лицо.

Платон стоит у изголовья, спиной к самому «интересному» процессу. Я сильно сжимаю его руку, при каждой потуге. Так сильно, что я потом вижу у него красные следы. Но ничего не могу поделать, это мне помогает: я чувствую уверенность, что справлюсь, и с ребёнком все будет хорошо. Рядом с ним ничего не боюсь, как будто он мой ангел-хранитель. Платон ничего не говорит, только постоянно протирает салфеткой мой влажный лоб, смахивает волосы.

И хоть это я сейчас рожаю, мне кажется, что мы разделяем всю боль пополам. Он вместе со мной проживает каждую минуту. Я вижу это в его глазах.

Мы вместе слышим громкий первый крик. Ребенка кладут мне на живот. Мы одновременно протягиваем руки, прикасаемся к нему. Я смеюсь, Платон улыбается. Я вижу в уголках глаз мужа слёзы, хотя, возможно, это мне кажется.

Ребенка уносит врач, прямо здесь рядом она проводит какие-то процедуры, взвешивает, моет. Затем отдаёт нам его обратно.

Уткнувшись друг другу лоб в лоб, мы вместе смотрим на нашего сына. Самая драгоценная минута в моей жизни, запомню этот миг навсегда. Малыш начинает хныкать, Платон берет его на руки и носит по палате. Сын затихает.

— Как назовём его, выбрала имя? — спрашивает у меня Платон.

— Почему я?

— Я, итак, дам ему свою фамилию и отчество тоже от меня.

— Справедливо.

Думаю минуту.

Мы, конечно, обсуждали имена, но окончательно не определились. Платон просто говорил мне, какие ему нравились. А я составляла свой список. Но то самое так и не нашлось.

Приходит акушерка и показывает, как правильно прикладывать к груди. Малыш кушает, я глажу его по курносому носику.

— Мне кажется, он похож на тебя, — говорю Платону.

Он улыбается. Я продолжаю:

— Давай, Антон? Антон Платонович красиво звучит.

— Мне тоже нравится, — отвечает мне и целует меня в знак согласия.

Потом снова забирает сына у меня из рук. Антон теперь крепко спит.

А Платон так уверенно держит его на руках, как будто уже многодетный отец. Смотрю на него и не могу сдержать слов.

— Я тебя люблю, очень сильно люблю, — наконец, произношу вслух.

Глава 39. Через полгода

Виолетта

Костя снова плачет, я блин даже не успела заснуть после его последнего качания. Лежу и жду, может быть, Андрей проснётся и подойдёт к нему? Вспомнит, что он тоже родитель. Ведь не может же быть такого, что этот рёв на весь дом слышу только я?

Нет, не проснётся, хоть из ружья стреляй, спит, как убитый. Завидую ему. Выспится и уйдёт завтра на работу. Встаю, иду в детскую. Качаю кровать. Качаю. Как мне это надоело. Какая ерунда это выражение, что рука, качающая колыбель, управляет миром. Ничем я не управляю. Даже своей жизнью распоряжаться не могу. Мне, например, сейчас спать хочется. А я сижу здесь и качаю. Бесит.

Костя не засыпает. Спрашиваю у него:

— Ну, что тебе нужно, почему ты не спишь?

Ребёнок затихает и успокаивается только через полчаса. Как же я боюсь, что если сейчас уйду, он снова скоро проснётся. Кто мне сказал, что дети после рождения только спят и едят? Убить готова. Не знаю, у кого спят, я уже полгода ни разу не спала всю ночь. Подумываю нанять няню и на ночную смену. Но боюсь: это уже слишком. Посторонняя женщина будет ночевать в нашем доме. Не надо.

К тому же я буду чувствовать себя ужасной матерью. Днём, когда приходит няня, мне становится не по себе. Костя ей улыбается. Ухожу из дома всегда с тяжелой душой. Ну, что здесь такого, на самом деле? Не могу же я сидеть дома целыми днями и ждать, когда сын вырастет. Нет, я себя запускать не собираюсь.

Ложусь спать, на этот раз до утра. Утром меня будит Андрей: гладит по груди и стягивает ночную сорочку. Нет, я, конечно, рада, что теперь у нас все хорошо, но будить меня утром из-за этого, когда я не спала полночи?

Но я ему не отказываю. Нет. Исполняю супружеский долг без особого удовольствия. Да о каком удовольствии может идти речь: мы все делаем тихо, и я каждую минуту прислушиваюсь, не проснулся ли сын.

Не думала, что у меня возникнет такое безразличие к сексу. Почему не отказываю? Потому что боюсь, что Андрей заведёт себе женщину на стороне. Особенно этого начала бояться после родов. Нет, я, конечно, привела себя в форму и сейчас хорошо выгляжу, но внутри все равно сидит страх. Не хочу потом воспитывать сына одна. Из-за своей паранойи даже наняла частного детектива. Он следит за Андреем после работы и пишет мне, что все хорошо.

Встаём. Я иду в душ, Андрей готовит завтрак.

Костя просыпается, мы все вместе завтракаем. Андрей кормит сына детской кашей.

Отец он хороший. Молодец. Всегда в свободное время мне помогает, любит играть с Костей, пожалуй, у него это получается даже лучше, чем у меня. Жалко, что Андрею нужно уходить на работу.

— Помаши папе ручкой! Пока! — говорю я с Костей на руках.

Андрей наклоняется и чмокает нас в щеки.

После того как Андрей уходит, сажаю сына на диван, включаю ему мультики. Сама сижу в соцсетях. Пролистываю ленты со счастливыми лицами. Да, радуйтесь, что у вас ещё нет детей.

Затем приходит няня, она укладывает Костю спать, после у них без меня будет прогулка и развивающие занятия.

А я ухожу жить свою жизнь. Сегодня у меня по плану тренировка в фитнес-клубе, затем шопинг с подружками.

Вечером мы снова все собираемся дома за семейным ужином. Время перед ночью я люблю меньше всего. Предвкушаю, как Костя долго будет укладываться спать, и как будет потом не давать мне спать ночью. А самое неприятное: я знаю, что завтрашний день будет похож на сегодняшний. И это меня сильно беспокоит. Вечный день сурка. Где же счастье семейной жизни? Как в этом во всем крутятся день и ночь другие женщины? Это у меня ещё помощь есть, деньги. Я не стираю, не готовлю, отдыхаю. И все равно я устала.

Нет, мне не нравится такая жизнь.

Ирина

Антон просыпается, Платон встаёт, приносит мне его на кормление. Затем относит его обратно в кроватку.

Иногда сын спит с нами, но я так не высыпаюсь, мне слишком тревожно, что я могу на него лечь случайно, поэтому решили «дежурить» с мужем по очереди. То я встаю, то он.

Я раньше не думала, что материнство — это настолько сложно. «Я была идеальной матерью, а потом у меня родился ребёнок», — фраза про меня. Платон, как всегда, меня во всем поддерживает и успокаивает, если я начинаю заниматься самобичеванием.

— Ир, ты самая лучшая мама для нашего сына, а идеальных родителей не существует, — часто повторяет мне, когда я начинаю тревожиться из-за пустяков. Например, что даю соску, хотя врачи ее не рекомендуют.

Но это редкие минуты грусти по поводу материнства. От этой новой роли у меня больше положительных эмоций. Смотрю на сына: как он растёт, меняется каждый день, и удивляюсь: ну как мы без него жили?

Утром Антон просыпается рано. Смотрю на часы — всего шесть часов, а сыну все равно. Лежит, улыбается в кроватке, гулит.

Платон встаёт, чтобы взять сына, но в комнату заглядывает моя мама:

— Я уже проснулась, давайте я с ним погуляю, поиграю, а вы спите ещё.

Она берет Антона. Мы с Платоном, обнявшись, тут же закрываем глаза и пытаемся вернуть сладкий сон. Какое счастье, что моя мама приехала.

И какхорошо все-таки, что Платон работает из дома, ему не надо каждый день куда-то уезжать. Не знаю, если бы я была одна дома, без помощи, то, наверное, впала бы в депрессию. Особенно в первые три месяца. Антон много плакал из-за коликов в животике. Приходилось много носить на руках, успокаивать. И я вместе с ребенком ревела каждый день тогда.

Думала, что гормоны шалят во время беременности, а на самом деле — глупости, самый взрыв после родов. Как сейчас вспомню, так вздрогну: бывали дни, когда мне просто так хотелось поплакать, иногда — наоборот. Сейчас, слава богу, все прошло.

Сейчас вообще все хорошо. Мы с Платоном привыкли к родительским обязанностям, освоились.

Через два часа мы просыпаемся одновременно от плача Антона.

— Соскучился по родителям, — говорю Платону.

— Хочешь, спи. Я схожу.

— Нет, я выспалась, — сладко потягиваюсь на кровати.

После завтрака мы вместе едем в центр на прогулку. Мама первый раз в Сочи. Хочется ей все показать. Я удивляюсь, как она непринужденно и по-дружески общается с Платоном. Как будто так было всегда и не было раньше у меня другого мужа.

А вечером меня ждёт сюрприз. Пока мама сидит с Антоном, Платон приглашает меня на свидание. Пользуется случаем, пока у нас появилась помощь. Вообще, он и дома каждый день что-то придумывал. То свечи зажжет после вечернего укладывания Антона и устроит ужин при свечах, то музыку включит и приглашает на танец в нашей гостиной…

Сейчас, я чувствую, придумал что-то грандиозное: везёт меня к причалу.

Мы катаемся вдвоём на яхте. Любуемся закатом и морем.

Вечер заканчивается горячим сексом в каюте. Только после родов я поняла, как на самом деле Платон раньше сильно сдерживался. Теперь ничего нас не останавливает: между нами настоящая чистая страсть, которая разрывает меня изнутри и выливается наружу ярким взрывом эмоций.

Едем домой все раскрасневшиеся и разгоряченные. Мама ведь по глазам поймёт, какое у нас было свидание. Ну и пусть. Пусть все видят, как все у нас с Платоном хорошо.

Перед сном мы обнимаем друг друга и признаёмся в любви. Каждый день так. Наш вечерний ритуал.

Засыпаю с мыслью, что завтрашний день будет ещё счастливее сегодняшнего. Хотя нет, куда ещё счастливее-то?

Глава 40. Глазами мужчин

Платон

Просыпаюсь и первое, что вижу, как Ира сладко сопит, уткнувшись в подушку. Люблю просыпаться раньше и смотреть на нее.

Не хочется будить, но трудно сдержаться, я начинаю целовать ее шею, спускаюсь ниже. Затем снова поднимаюсь и целую приоткрытые губы

Какая красивая и моя. Ира просыпается и отвечает на мой поцелуй.

Неожиданно для самого себя спрашиваю:

— Давай заведём второго?

Смеётся:

— Давай подождём немного. Первый только начал хорошо спать, успеем.

Ира права, спешить некуда, но мне так хочется завести уже второго, хотя сын стал лучше спать совсем недавно, после года, и мы переселили его в свою комнату. Теперь чаще можно «шуметь» в спальне. Вот, например, как сегодня утром.

Антон просыпается и зовёт нас недовольным криком ровно тогда, когда мы отрываемся друг от друга и лежим рядом, запыхавшиеся, надышавшиеся удовольствием. Отличное начало дня. После такого день уже ничего не сможет испортить.

Встаём, завтракаем, решаем, поедем сегодня куда-нибудь гулять или останемся дома. В этот момент приходит сообщение от мамы. Беру телефон в руки. Читаю:

Платон, мы приехали в Сочи. Хотим с вами встретиться. Сможете через два часа подъехать по этому адресу…

На несколько минут застываю на месте. Думаю, что делать.

Если честно, последний год я целиком и полностью был поглощен только двумя людьми. Ира и Антон — и есть моя семья. Каюсь, я даже и забыл, что на свете у меня ещё есть родственники. Наверное, это плохо, но ведь они сами не захотели со мной общаться. Мама — единственный человек, который поддерживала со мной хоть какую-то связь. Писала, делилась новостями, спрашивала, как у нас дела, я присылал ей фотографии Антона. Судя по тому, что она редко мне звонила и до сих пор не приехала посмотреть на внука, отец все ещё против нашего общения. И сегодняшняя встреча, наверное, должна оказаться «случайной».

Я на них не обижаюсь. Слишком счастлив, чтобы омрачать свою жизнь этими переживаниями.

Но что делать? Поехать и помириться? Или не ехать, оставить все как есть?

***

Андрей

Виолетта наняла частного сыщика и следит за мной, думает, что я не знаю. Глупо с ее стороны, но она никогда умом не блистала.

У меня часто возникает ощущение, что я живу в каком-то подобии семейной жизни. Вроде есть жена, ребёнок, а как будто все ненастоящее. Не мое.

Нет, Костю я люблю и очень рад, что он появился. Сын, все дела, продолжение рода. Теперь понимаю, почему все мужики так с этим носятся.

Но это иногда так странно для меня. Я очень долго жил с мыслью, что у меня не будет никаких детей, и вот он сейчас сидит передо мной — никак не могу перестроиться.

Виолетта — ужасная жена. Она сама даже этого не замечает. Хорошо, что хотя бы старается быть нормальной матерью. Но я не люблю ее и полюбить не смогу. Ну, теперь уж, как есть, живу, стиснув зубы, стараемся для ребёнка производить подобие нормальной семьи.

Вообще, по своим друзьям, я заметил, у многих так. Даже у тех, кто женился по большой и чистой любви, все в итоге приходят к одному и тому же лет через пять: ругань, обвинения друг друга и игра на публику «посмотрите, какая мы счастливая и красивая пара». Вот и я играю в эту игру.

Прямо сейчас играю. За семейным ужином у родителей. Вечер пятницы — всегда ужинаем у них.

— Раз уж мы здесь сегодня собрались, я хотела бы поднять важный вопрос, — говорит мама и испуганно косится на отца. Верный признак: собирается сказать что-то, что ему не понравится.

— Надо помириться с Платоном и Ирой. Сколько времени прошло. Я хочу видеть второго внука! Это неправильно так жить! Все уже давно остыли, — мама выпаливает это на одном дыхании, как будто боится, что ее может кто-то перебить. Но все молчат. И папа на удивление спокоен. Зато Виолетта сидит, глаза выпучила.

— Да, надо попробовать, где они там живут? — отвечает отец.

Ничуть не удивлён его реакцией, всегда рубит сплеча, а потом жалеет. Наверняка давно сам хотел помириться, но гордость не позволяла предложить мир первым. Я такой же.

Глупо все это стало, прятаться по разным городам. Я остыл. Не осталось никаких чувств к Ире, только пепел. Равнодушие то есть. Не осуждаю выбор. Ушла и ушла к брату. Не он, так кто-нибудь другой. Все равно почему так вышло. Мне хотела побольнее сделать? Сделала. Но теперь уже все зажило. Нет больше обид. Платон — мой брат, и наши сыновья теперь тоже братья, им нужно познакомиться, в конце концов.

— Но зачем? — задаёт тупой вопрос Виолетта.

— Как это зачем, мы одна семья, — отвечает ей мама.

Удивляюсь маминому терпению. Носится с ней, как с ребёнком. Помогает, все объясняет. Святая женщина.

— Я против, — отвечает моя жена.

Злит меня жутко, я не выдерживаю и выпаливаю:

— Это не твоё дело. Знай своё место. Забыла, что и ты раньше любовницей была?

— Андрей, Перестань, — шикает на меня мама.

— Но.., — беспомощно открывает рот и ничего не произносит Виолетта.

Обращаюсь к матери:

— Они в Сочи живут? Я куплю билеты. На завтра всех устроит?

Глава 41. Встреча

Ирина

Едем в какое-то странное место, никогда там не гуляли. Платон весь напряжённый. Чувствую тяжелую атмосферу.

— Куда мы едем? — спрашиваю, хотя на самом деле хотела спросить «что случилось?»

Вздыхает.

— Мама с отцом приехали, хотят встретиться. Вот еду по указанному адресу.

— Ого, а что раньше не сказал?

— Подумал, что если случайно встретитесь, не будешь нервничать так, как я.

Кладу руку на плечо Платона.

— Не переживай, раз захотели встретиться — значит успокоились.

— А если там Андрей…Ты хотела бы с ним встретиться?

Внутренне смеюсь над этим вопросом. Он что, переживает, что у меня остались чувства к Андрею?

— Я не хотела бы с ним встречаться, но, если мы будем иногда видеться, ничего страшного. А ты о чем переживаешь?

— Переживаю, что он будет снова доставать тебя. Я-то не забыл, из-за чего мы решили уехать.

— Все в прошлом. Они же поженилось, родился ребёнок. Думаю, он должен был образумиться.

— Надеюсь, — отвечает Платон и сильнее давит на газ.

Мы выходим из машины, и я понимаю, почему Платон сегодня такой напряженный. У меня у самой начинается мандраж.

— Платон, Ира, здравствуйте! — восклицает Эльвира Александровна, как только мы выходим из машины.

Платон обнимается с мамой, пожимает руку папе.

А я намеренно долго копошусь с Антоном — не спеша достаю его из автокресла.

Внутри возникает неловкое чувство, как будто я в чем-то виновата. Раньше была их снохой от одного сына, теперь от другого. Действительно, неловко вышло.

Подхожу к ним с Антоном на руках. Стараюсь искренне улыбаться.

— А это кто у нас такой хорошенький. Маленький, — Эльвира Александровна начинает сюсюкаться с внуком. Хочет взять его на ручки, но Антон начинает реветь. На руки его берет Платон, и малыш мгновенно успокаивается, хитрец.

— Он начал бояться незнакомых людей, — говорит Платон, и всем становится ещё более неловко.

— Ну, пошлите, мы тут в кафе недалеко столик заказали. Посидим, поговорим, там есть детская комната, — Эльвира Александровна пытается разрулить возникшее тягостное молчание.

Мы идём в кафе. И я понимаю, что папа Платона, Сергей Викторович, до сих пор не произнес ни одного слова. Неужели его заставили сюда прийти?

Я вообще не понимаю, конечно, причину разлада. Какая разница, с кем живет младший сын. Брак с Андреем распался не из-за него. А из-за Виолетты. А она теперь вхожа в семью. И они ее любят. Парадокс. Так накручиваю внутри себя мысли, что уже и жалеть начинаю, что приехали на встречу.

Когда мы садимся за столик, Сергей Викторович, наконец-то, произносит:

— Ох, посмотри, Эль, а ведь Антошка вылитый я в детстве, — и улыбается. Эльвира Александровна смеётся.

Я тоже улыбаюсь, на этот раз искренне. Моя мама говорит, что Антоша — вылитая я в детстве, я считаю, что Антон похож на Платона, вот свекр нашёл свои черты. Видимо, каждый ищет в ребёнке черты любимого человека.

Антон сидит в детском стульчике, пьёт из бутылочки. Мы едим десерт с чаем, ведем непринуждённую беседу. Смеёмся, шутим. Со стороны — идиллия. Обычная воскресная встреча с родственниками.

— Значит, деньги у тебя получается зарабатывать? Молодец, признаться, не верил, что мои сыновья смогут прожить без моего бизнеса, — хвалит свекр Платона.

— Ир, а ты чем занимаешься? — спрашивает у меня свекровь.

— Дома сижу с Антоном. Хотела подрабатывать репетиторством, но потом передумала, нет необходимости, а с ребёнком все равно за целый день устаёшь. Хорошо, что Платон дома, а так я бы совсем валилась с ног.

Эльвира Александровна кивает и улыбается.

— Правильно, ну хоть кто-то в декрете сидит, а то сейчас молодёжь совсем дома сидеть не может, вот Виолетта, например, в модельный бизнес ушла, съемки, кастинги, а ребёнка не видит.

Возникает неловкое молчание. Хотя я и пытаюсь сделать вид, что это интересная информация для меня.

Свекр машет рукой:

— Что про неё говорить, Эль, непутевая!

Мы с Платоном переглядываемся, вот это поворот, будут при нас ругать свою вторую сноху?

Но нет, разговор про Виолетту больше не заходит.

После кафе мы немного гуляем по улице.

Расстаёмся с ними в хороших отношениях, даже Антоша улыбается и машет ручкой на прощание.

— Не собираетесь возвращаться в столицу? — спрашивает свекр уже около машины.

— Нет, пока не думали об этом, — отвечает Платон.

— Андрей собирался приехать, но не получилось, что-то на работе. Может, завтра прилетит, встретитесь?

Платон тихо отвечает «да», понимаю, что он в своём ответе не уверен.

— Приезжайте в следующем месяце на мой день рождения, мы, к сожалению, задержаться здесь надолго не сможем, а с внуком хочется повидаться еще, приезжайте, это не обсуждается, поживете недельку, — не говорит, а приказывает Сергей Викторович.

Приезжаем домой уставшие. Наверное, это все от стресса. Все-таки давно не виделись. Каждый из нас переживал, о чем будем говорить и как все получится. Слава богу, речь не заходила о моем предыдущем браке. Все было так, как и должно быть между родственниками.

На следующее утро я просыпаюсь оттого, что в дверь кто-то громко барабанит. Мы до сих пор не установили звонок на калитку, вот и приходится стучать. Платон рядом крепко спит. Антон часто просыпался ночью, видимо, перевозбудился от вчерашней прогулки. Платон давал мне спать, вставая к сыну сам.

Поэтому, услышав стук, я быстро поднимаюсь и бегу открывать дверь. Пусть мои мужчины ещё немного поспят после трудной ночи.

Подбегая к двери, слышу очередной громкий стук, кричу «сейчас, подождите» и открываю.

Не смотря в глазок.

И по закону подлости, конечно, за дверью оказывается Андрей.

Улыбается, в руках букет и торт.

— Ну, привет, Ирин, скучала?

Глава 42. Мы же братья!

Запахиваю халат потуже. По коже бегут мурашки, потому что я непроизвольно вспомнила тот день, в квартире Платона, когда Андрей ворвался и собирался…

— В дом пустишь или мне тут так и стоять? — прерывает мои мысли Андрей.

— Ты как нас нашёл? — спрашиваю вместо приветствия.

— Так родители адрес дали.

Беру себя в руки, открываю дверь:

— Проходи.

Андрей заходит.

Веду его в гостиную.

— У нас еще все спят, я сейчас переоденусь и спущусь к тебе.

— Ничего себе вы спите! А Костя в шесть часов встаёт…, — летит мне в спину.

Бегу наверх переодеваться. Не хочу перед бывшим мужем разгуливать в одном халате.

Блин, да я вообще с ним общаться не хочу, на самом деле.

Вот прямо сейчас нашла один жирный минус, что я вышла замуж за Платона: придётся иногда пересекаться с Андреем.

Еще вчера считала, что ничего страшного в этом нет. Ага, а сейчас он меня жутко злит. Зашёл весть такой с иголочки. Улыбается и делает вид, что мы хорошие знакомые. Снова притворяется идеальным. Лучше бы не было всего этого.

Не хочу проводить с ним время наедине, поэтому, переодевшись, толкаю Платона в бок.

— Что такое, Антон опять проснулся? — сквозь сон произносит он.

Чувствую себя мегерой, Платон думает, что ещё ночь. Так не выспался.

— Прости, нет, там внизу сидит Андрей. Не хочу быть с ним наедине, — объясняю шепотом. Хотя мы на втором этаже, и Андрей никак не сможет нас услышать.

Платон мгновенно вскакивает, одевается, как будто я ему сообщила не о приезде брата, а о пожаре.

— Да не волнуйся, он вроде не ругаться пришёл, — не знаю, кого я пытаюсь успокоить: себя или Платона.

Мы спускаемся вместе вниз.

Андрей при виде нас встаёт, брату он не улыбается, но протягивает руку.

Платон несколько минут стоит смотрит, как будто размышляет, что делать, затем протягивает руку в ответ.

Спрашиваю у Андрея:

— Будешь чай?

— Да, не откажусь.

Пользуюсь случаем, убегаю на кухню делать чай. И хорошо, пусть останутся вдвоем, поговорят.

Блин, или это не лучшая идея: все прошлые разы «наедине» заканчивались драками.

Ставлю чайник и прислушиваюсь, какие звуки доносятся из гостиной.

Вроде о чем-то говорят, но слов не разобрать.

Ну, по крайней мере, не ругаются.

Когда выхожу к ним в гостиную, они замолкают.

Сидим, молча пьём чай. Разговор не клеится. Спасает ситуацию вой сына. Антоша проснулся и требует вынуть его из кроватки.

Я бегу наверх.

Спускаться не тороплюсь. Меняем подгузник, умываемся наверху. Как же не хочется идти вниз. Как на каторгу. Вот зачем Андрей вообще пришёл к нам домой?

Но спускаться приходится.

Андрей при виде Антона расплывается в радостной улыбке. И Антон отвечает ему тем же, тянется к нему на ручки.

Бывший муж забирает у меня сына. Они смотрят друг на друга, смеются.

— Надо же, он тебя сразу за своего признал, обычно к чужим так легко не идёт, — удивляется Платон.

Я тоже стою в удивлении. Не знала, что Андрей вообще умеет держать на руках детей. Потом вспоминаю: у него же тоже есть ребёнок. Наверное, все-таки что-то в нем поменялось за последний год.

Дети вообще хорошие учителя, часто воспитывают своих родителей, делают их лучше.

— А вы крестили его? Я бы хотел стать крёстным, — спрашивает Андрей неожиданно.

Платон виновато переминается с ноги на ногу, отвечая:

— Да, приезжал Женька, друг из Питера, вот мы покрестили…

И после небольшой паузы твёрдым голосом добавляет:

— Точнее, мы с Ирой тогда повенчались и заодно Антона покрестили.

И властно приобнимает меня за талию.

Какое ребячество!

Андрей только молча кивает.

Отвечает, смотря на Антона:

— Ну ладно, буду тогда просто дядей. Вы когда к нам в гости приедете, надо познакомить братьев, мне кажется, они с Костей подружатся.

— На юбилей отца приедем, он нас вчера приглашал, — отвечает Платон.

— Хорошо, буду ждать, ладно, мне пора, — отдаёт Антона мне на руки, — рад был повидаться.

Поспешно направляется к двери. Как будто он внезапно вспомнил, что куда-то опаздывает.

Перед дверью останавливается и протягивает Платону руку:

— Так, я надеюсь, все обиды в прошлом? Мы же братья, как-никак!

— Да, — на этот раз он пожимает ему руку не задумываясь.

Андрей

Уверял себя, что все прошло.

Но как увидел Ирину растрепанную, сонную, все разом и вспомнил: как она рядом со мной раньше просыпалась такая же. Как это я раньше с ней спал каждую ночь. А не мой брат.

Притворялся, что рад встрече и пришёл с благими намерениями, но мне было трудно сдержаться. Как же их семья отличается от моей картинки. Настоящая страсть и любовь, которая искрится в воздухе. Это никуда не спрячешь, выпирает во всех жестах, взглядах, словах.

Черт.

Я жалею, что потерял все это.

Не хочу испытывать это жалкое, постыдное чувство. Бессмысленные сожаления.

Зря я летал в Сочи, вернулся сам не свой. Смотрю на свою жизнь и теперь все время сравниваю с ними. Сравниваю и сравниваю.

Представляю, что было бы, если бы моя измена не раскрылась.

Нет, даже не так. Если бы я был лучше, чем я есть, если бы я не изменял Ире. Был бы сейчас счастливее?

Только этого гадкого чувства в моей душе не хватало — жалости к себе. Не хочу в это верить, что я сам все разрушил и мог бы выбрать совсем другую жизнь. Другую женщину.

Все-таки я все ещё ее люблю. Расставание приглушило чувства, но встреча снова все разбередила. Почему я не могу ее выкинуть из головы? Ведь все кончено, она выбрала другого, я тоже теперь с другой.

Но нет, как будто все неправильно, как будто все ошибка. Повернул не туда. Запутался.

А обратно дороги нет. Только пропасть, которую не перепрыгнуть.

Глава 43. Возвращение

Ирина

Долго думали с Платоном, ехать или не ехать к свекру на день рождения. В итоге решили поехать. Я его уговорила, сказала, что неловкость от встречи с Виолеттой смогу пережить. И все-таки это его семья, да и со своей мамой мне тоже хочется повидаться.

Не знаю, специально это устроили или нет. Решили праздновать в загородном доме, в том, который принадлежал нам раньше с Андреем. В том доме я его и застукала за изменой. А завтра поеду туда на день рождения свекра.

Когда Эльвира Александровна сообщила новость по телефону, где будет праздник, мы с Платоном долго молчали. Никто из нас не решался заговорить первым. Совсем забыла, что и Платон тоже там был в тот вечер, когда я узнала о любовнице мужа, значит, понимает мое замешательство. Я первая прерываю молчание:

— Это просто совпадение.

— Хочешь, оставайся дома с Антоном, я схожу один. Но ты права, это совпадение. Мама говорила, что Андрей с Виолеттой туда совсем не приезжают, и они с отцом туда перебрались, чтобы дом не пришёл в запустение.

— Это неважно. Я пойду.

— Точно?

Улыбаюсь, подхожу к нему и глажу его по щеке. Всегда переживает за меня больше, чем кто-либо.

Говорю, смотря в глаза:

— Боль, предательство…Андрей. Все это в прошлом. Теперь у меня есть ты.

Платон притягивает меня к себе и целует, медленно и нежно.

Хорошо, что у Платона есть квартира. Не пришлось останавливаться у его родственников. А у моей мамы нам всем было бы тесновато. Укладываю спать сына в той самой комнате, где жила раньше я. Пою Антону колыбельную и вспоминаю тот день, когда у меня прорвало трубу. И мне было плохо, потом Платон бегал за тестом на беременность. Улыбаюсь. Кажется, так давно это было. В прошлой жизни. Я тогда ещё не замечала своего счастья. Чувствовала себя бедной девочкой, которой изменил муж и у которой не сложилась жизнь. Могла ли я тогда представить, что стану через некоторое время такой счастливой?

Тихо выхожу из комнаты, иду в спальню Платона. Точнее, теперь это наша спальня. Правда, вдвоём мы ещё в этой комнате не спали. Помню только, как я от переизбытка гормонов хотела к нему прибежать среди ночи.

Сейчас понимаю — никакие это были не гормоны. А просто я тогда в него влюбилась, но отказывалась это признавать. Потому что так не принято в обществе: начинать новые отношения сразу после развода. Не принято влюблять в брата мужа.

Ложимся с Платоном в постель. Знаю, что он после долгой дороги сильно устал. Да я и сама валюсь с ног, но поговорить по душам перед сном все равно хочется. Обнимаю, кладу свою голову ему на грудь и спрашиваю:

— Помнишь, как я спала в соседней комнате, через стенку? А теперь там спит наш сын.

— Конечно, помню, я места себе не находил, хотел прийти к тебе ночью, — говорит и целует меня в лоб.

— Хорошо, что сейчас мы спим вместе, — улыбаюсь я. А потом неожиданно даже для самой себя говорю:

— Все, я готова ко второму.

Платон приподнимается и внимательно смотрит на меня сверху.

— Правда? — спрашивает и наклоняется ниже.

— Конечно.

Платон целует меня. А я думаю, что вдруг опять с первого раза все получится? Интересно, кто у нас будет на этот раз? Девочка или мальчик. Да, слишком забегаю вперёд.

Платон через несколько минут вообще заставляет меня забыть, о чем мы говорили. Я думаю, что он и сам забывает, что мы сейчас «делаем второго». Скорее, мы наслаждаемся, отдавая себя друг другу и получая взамен — сладкое удовольствие.

***

Виолетта

— Наконец, вся семья в сборе, — говорит свекровь. Тошно слушать. Жили хорошо без них, теперь все радуются. Чему?

Приехали, столкнулась с ними у самой калитки.

Ира встала как вкопанная, не даёт пройти.

— Привет, Виолетта, как поживаешь? — вместо неё вставил слово Платон.

Пришлось улыбаться и делать вид, что я жутко рада их приезду.

Конечно, я не рада. Мне тошно на это смотреть. Почему я себя ощущаю обманутой?

Все ведут себя так, как будто раньше ничего и не было. Андрей непринужденно общается с братом. И даже с Ириной разговаривает лучше, чем со мной!

Только один Платон как будто все помнит: чересчур внимательный, наедине жену не оставляет, боится, что кто-нибудь обидит. Вы посмотрите, какой заботливый. Даже сейчас за столом обнимает ее, как будто кто-то может украсть его «сокровище». Фу, смотреть противно.

Выхожу на улицу подышать свежим воздухом. Что со мной стало? Анализирую события последних недель и понимаю, что на самом деле в моей тревоге виноват вовсе не приезд Платона и бывшей жены мужа. А Андрей.

Он отказывает мне в близости, говорит, что устал, я как параноик стала лазить в его телефон. Уволила того сыщика, наняла другого. Не верю, что у мужа никого нет. А если есть, что мне делать? Я пока не решила. Я просто хочу знать правду.

Сын Ирины и Костя играют во дворе в песочнице вместе с нашей няней. Вижу, как Антон отбирает машину у моего. Подхожу и грозно кричу:

— Это не твоя игрушка!

Оба ребёнка начинают навзрыд реветь, испугались моего тона. Я сама себя боюсь.

Няня непонимающе смотрит на меня, пытается успокоить детей. На рёв сбегаются все родственники. Андрей хватает меня за руку и уводит.

Ведёт меня на второй этаж, в спальню, закрывает дверь и поворачивается ко мне, как зверь:

— Что с тобой происходит?

Слёзы начинают течь из глаз. Раньше с таким рвением он запирал меня в комнате не для того, чтобы отчитать, а чтобы отшлепать… в другом смысле.

— Ты меня не любишь! — выпаливаю я.

Андрей оборачивается на дверь. Боится, что кто-то услышит?

— Успокойся, не устраивай сцен!

— Скажи честно, ты мне изменяешь?

— Ты в своём уме? Перестань! — выходит из комнаты.

Я успокаиваюсь через полчаса, вытираю слёзы, привожу себя в порядок.

Как мне вернуть его любовь? Что надо сделать, чтобы он относился ко мне так, как Платон к Ирине?

Глава 44. Измена

Виолетта

Натворила я в тот вечер немало дел. Много выпила, откровенничала с Ириной. Сама не знаю, зачем так поступила.

Она пошла в комнату, и я за ней.

— Андрей мне изменяет, я не знаю, что мне делать, — сказала ей, как будто она моя лучшая подружка.

Ничего мне не ответила, наверное, была в шоке. Просто молча ушла из комнаты. Все игнорируют меня в этой семье, я что, бездушная кукла?

Только на следующий день, когда голова раскалывалась от выпитого накануне алкоголя, поняла, как это все глупо выглядело. Бывшая любовница мужа плачется на плече бывшей жены.

Это все отчаяние мое, оно меня довело до такого состояния.

Я должна во что бы то ни стало узнать, изменяет он мне или нет.

Больше не доверю слежку никому, сама буду за ним следить. Предпринимаю разные попытки за последнюю неделю. Прихожу к нему неожиданно на работу. Ничего такого не заметила. Да и секретарша у него сейчас несимпатичная, думаю опасаться нечего.

Вечером, когда Андрей уходит в душ, беру его телефон, ввожу пароль, который я подсмотрела.

Захожу в социальные сети.

Последнее сообщение Ирине.

Вот это поворот. Совсем обнаглел.

«Мама просила передать, что вы забыли кепку и бутылочку. Вам завезти?»

Ирина:«Нет, не надо, ничего страшного, мы уже в аэропорту».

Андрей:«Ладно, в следующий раз заберёте. Рад был повидаться»

И улыбочка в конце.

Начинаю плакать навзрыд. Ухожу в комнату Кости и запираюсь там, чтобы он меня не видел в таком состоянии.

Да, переписка кажется невинной. Но я чувствую, что за ней скрывается что-то большее. Его сожаления. Его недовольство нашей жизнью.

Ненавижу.

Чего ему не хватает? Я молодая, красивая, люблю его.

Меня снимают для модных журналов. Фотографы постоянно со мной заигрывают. Говорят, «как повезло моему мужу».

Ага, повезло. Ему до меня нет никакого дела. Вот, например, сегодня Костя у моих родителей. Думала устроить романтический вечер. Надела красивое белье, заказала еду из ресторана. Зажгла свечи. Хотела загладить вину за свое поведение на дне рождении свекра. А он мало того, что опоздал с работы, так ещё и в душ сразу пошёл.

У него точно кто-то есть.

Но Ирина — единственный женский контакт в его сообщениях. Остальное стёр? А ее оставил.

Идиот. Зачем страдать по той, которая теперь для тебя недоступна. Когда есть другая женщина рядом.

Видимо, я не смогу это изменить. Это мне не по силам.

Слежка тоже не приносит результатов. Андрей постоянно на работе, иногда в баре с друзьями. Часто — у своих родителей или с Костей вдвоём, когда я на работе. Примерный муж.

Конечно, не верю в эту картинку.

Не верю. Он изменял Ирине со мной, он точно изменяет и мне. Если бы хорошо ко мне относился, то я бы ещё подумала, что ему, правда, меня достаточно. Но когда у нас никакой близости нет месяцами, как можно считать его верным мужем?

Всем известно, мужчины без секса не могут жить. Если он не берет это дома, значит, восполняет где-то ещё.

Возвращаю телефон на место, немного успокаиваюсь. Но романтики все равно не получается. Я слишком расстроена, чтобы соблазнять, и Андрей не изъявляет никакого желания.

Молча выходит из душа, включает футбол свой любимый.

Он даже со мной не разговаривает. Зачем мы живем вместе? Снова злюсь. Хочется накричать, прямо сейчас собрать вещи и уйти. Но понимаю, что так будет ещё больнее. Я буду страдать по нему.

Всю ночь размышляю, что делать дальше с нашей жизнью. Разводиться или жить дальше?

На следующий день у меня такая пустота внутри, что, когда Марат, фотограф, в очередной раз приглашает меня после съемки вместе «выпить», я соглашаюсь.

— Ну ничего себе, принцесса согласилась выпить со мной. Конец света, не иначе!

— Да, ты прав, это точно конец, — говорю тихо.

— Поедем ко мне? — спрашивает Марат, когда мы уже сидим в машине, и кладёт свою руку мне на колено.

Улыбаюсь и отвечаю:

— Давай ко мне. Муж сегодня на работе. Дома никого нет.

Марат смеётся. Думает, я шучу. Но все-таки едет по указанному адресу. Заходит в квартиру. Смотрит на разбросанные игрушки и спрашивает:

— Ты уверена, что хочешь здесь, детка?

Раздеваюсь и говорю:

— Да, уверена, муж у меня давно не может заниматься любовью. Травма у него.

Марат все правильно понимает.

Подходит и целует, быстро раздевает. Да, это то, что мне сейчас нужно. Меня надо утешить и поднять мою самооценку — и он делает это замечательно. И очень-очень долго. Этого я не ожидала, что так затянется. Я не хотела, чтобы Андрей нас увидел. Но и не исключала такого варианта. Как-то все равно стало.

Андрей заходит в спальню, когда я сижу на Марате верхом и тяжело дышу.

Марат, когда переводит взгляд на Андрея, отпихивает меня в сторону, вскакивает, подбирает одежду и убегает.

И чего испугался?

У Андрея лицо совершенно спокойное — видно же, что не собирается драться.

— И давно ты так свободное время проводишь? — спрашивает равнодушно мой «любимый муж», который только что застукал жену за изменой...

— Это первый раз.

— Ясно.

Собиралась быть спокойный, но взрываюсь.

— Черт! Ты серьезно? Ясно? Ясно тебе и все? Ты ужасен, Андрей! Ненавижу тебя, ненавижу!

— Что ты хочешь от меня услышать?

— Ты сам во всем виноват! Ты мне изменяешь, и я изменяю тебе.

Останавливает меня жестом.

— Не надо свои мерзкие поступки оправдывать чужим поведением. Я тебя не люблю. Но ты это, итак, знала. И я тебе не изменяю.

Смеюсь во все горло.

— И я должна в это поверить?

— Мне все равно, во что ты веришь. Знаешь ли, один раз уже напоролся на любовницу, которая испортила мне жизнь, больше не хочется.

Я плюю ему в лицо. Но он отходит. Не попадает в него. А жаль.

— Скотина! Урод, — кричу ему. Андрей достает чемодан, начинает собирать вещи.

Вчера я так собиралась поступить.

А теперь он уходит из моей жизни.

Мне так плохо, как я и думала, сердце все равно болит из-за этого недомужа, никакой Марат не сможет меня утешить. Никогда.

Сижу плачу голая, в пустой квартире. А ведь мы могли бы быть счастливыми, если бы он хоть немного меня любил. И как теперь все будет? Как я буду одна воспитывать Костю?

Костя… Я ведь назвала так сына, потому что Андрей захотел.

Он каждый день становится все больше похож на отца. Теперь мне до конца своих дней смотреть на своего ребёнка и вспоминать, какая я неудачница?

Нет. Вытираю слёзы. Я начну все заново. Будет у меня ещё и большая любовь. И другие дети. Оставлю Костю с Андреем и начну все с чистого листа.

Глава 45. Андрей

Все получилось даже лучше, чем я думал. Я никак не мог принять важное решение и поставить точку в своём втором браке. Виолетта помогла.

Соседка позвонила и сказала, что у нас дома очень шумно, надо приехать проверить. Дай бог здоровья этой мудрой женщине.

Как у нас дома «шумно» я услышал уже в подъезде. Хотелось прибить женушку, но поднимался по лестнице и напоминал себе — что бы там ни было, она как-никак мать моего ребёнка. Какая уж есть. Лучше оставить ее живой.

Зашел, увидел всю картину на нашей супружеском ложе. Так были увлечены процессом, что и не услышали, как я зашёл, хлопнул дверью…

Странно, смотрел на их совокупление и только равнодушие ощутил внутри. Ничего больше. Пусть спит с кем хочет. Все равно мне. Лишь бы не со мной. И лишь бы на Косте это не отражалось отрицательно. Воспитывать его все равно буду я. Я отец.

Ее любовничек вылетел пулей. Испугался, что буду ему бить морду. А нет, мне его только жаль. Я тоже таким был раньше. Секс на первом месте, а обо всем остальном подумаю потом…

Я подал на развод сразу же, на следующий день, нас быстро развели.

Хорошо, что в Виолетте нашлись капли мудрости: все подписала, на все согласилась. Даже не угрожала, как некоторые жёны делают, что не даст видеться с сыном.

Развод у нас с ней получился намного лучше брака. Даже родители ничего не сказали. Наверное, давно видели, к чему все идёт.

Теперь понимаю, каким я был дураком, что тогда с Ирой пытался сохранить семью. Да, измену простить невозможно. После такого – жить с ней рядом, дышать одним воздухом мерзко и противно. А я делал это с Ириной. Приходил к ней после других и заставлял любить такого, какой есть. Думал, что ничем ее не пачкаю. Что особенный. Что мне так можно поступать.

Я заслужил такую жену, как Виолетта.

При разводе оставил ей квартиру в центре. Естественно, плачу алименты. Итак, помимо прочего, даю деньги. Благодарю, что быстро согласилась на развод и даёт видеться с Костей.

Правду говорят, что, когда мы отпускаем одно, на смену этому приходит что-то новое.

Так и с Виолеттой произошло. Отцепилась от меня. Встретила через полгода после развода какого-то иностранца. Укатила в Италию. Сына оставила мне. Я очень рад этому. Но мама ребёнку, конечно, тоже нужна. Никто не заменит. Отправляю его регулярно с няней каждые три месяца погостить на две недели к маме.

Стыдно мне перед сыном, что так вышло. Не родился он в нормальной семье, где родители любят друг друга. Не видит примера нормальных отношений. Но он растёт классным, смышлёным парнем. Костя помогает мне смириться со своим прошлым и ни о чем не жалеть. Иначе бы я сошел с ума один от одиночества.

Я не верил, что после всего для меня возможно личное счастье. Я даже отвык от женщин, давно ни с кем не встречался. И тогда, когда уже смирился со своей участью, к нам на работу пришла работать молодая сотрудница, Екатерина, и я пропал, зацепился за неё как за соломинку.

Сначала она мне показалась опытной соблазнительницей. У неё рыжие волосы, яркая внешность, а ходит с гордо поднятой головой, ни на кого не смотрит, как недотрога. Думал: играет, притворяется, набивает себе цену. Но потом понял: не притворяется. Такая и есть: серьёзная и строгая. И в то же время невозможно милая.

Никогда не нравились рыжие, но в ней увидел что-то особенное. Катя вызывает во мне яркие эмоции.

Первое после всего настоящее чувство. Чем-то по характеру напоминает Ирину.

Катя такая же серьёзная, как Ирина в школе. Добрая и искренняя.

Но скоро я перестал их сравнивать. Полностью захватила меня эта любовь. Обо всем забыл, ухаживать стал за ней открыто. Хотя я начальник, а она подчиненная.

Бегал за ней, как мальчишка, после работы домой провожал пешком. Приглашал в кино, засыпал цветами. А она отказывала. И отказывала.

Так влюбился и забыл, что вообще-то не очень завидный жених уже давно — нет, выгляжу я хорошо, за собой слежу, но за плечами два неудачных брака, сплетни о моем порочном прошлом и сын в придачу.

В один из дней даже решил прекратить ухаживания. Катя — правда, милая и хорошая девушка. Зачем ей нужен такой, как я? Пусть встретит молодого парня без прошлого и будет с ним счастлива.

Именно в тот день и обрадовала меня. Зашла в кабинет с документами.

— Подпишете, Андрей Сергеевич?

Старался на неё не смотреть, чтобы не передумать.

А она зато спрашивает, да таким голосом, каким никогда тсо мной не разговаривала:

— А почему вы сегодня мне букет не прислали?

— Да вот понял, что, видно, не судьба, — грустно посмотрел в ее глаза.

Странно, увидел, что и она расстроилась моим ответом.

— Почему же нет? Может, сделаете последнюю попытку? У меня сегодня день рождения.

— Пойдешь со мной на свидание, Екатерина?

— Да, — улыбнулась мне искренне, как ребёнок.

Странная влюблённость. Я даже начал видеть черты Кости в ней, хотя это невозможно.

— Что прямо в свой день рождения со мной проведешь?

— Да.

Вот так день ее рождения стал днём начала наших отношений.

Но я все равно остался глупцом и эгоистом!

Только на десятом свидании вспомнил, что не сказал ей самое важное про себя.

О своём «бесплодии». Честно говоря, и сам о нем забыл. Каждый день вижу в Косте себя.

Специально для разговора с Катей сначала сходил к врачу и сдал анализы.

Как мне тогда и говорил Платон, ситуация у меня улучшилось. Намного лучше, чем в подростковом возрасте. Но по сравнению со здоровыми мужчинами, анализы все равно плохие.

От меня можно забеременеть, но вероятность этого на 70 процентов ниже, чем от полового акта со здоровым мужчиной.

До встречи с Катей я и не думал больше о детях. Вообще, и с ней думать рановато. У нас даже ещё секса не было. Не хочу ее торопить. Но и обманывать не хочу. Поэтому так и начинаю наше очередное свидание: рассказываю ей все, что сказал врач.

— Прости, надо было раньше тебе сказать, — заканчиваю свою историю этим предложением.

— Ничего себе. Мы встречаемся меньше месяца, а ты уже о детях думаешь? — смеётся.

— Нет, не совсем в этом дело…, — вздыхаю, ладно, раз уж решил сегодня быть откровенным, пойду до конца, я продолжаю:

— Мой первый брак распался, потому что я слишком много врал. Не хочу больше строить отношения на лжи.

Улыбается и берет меня за руку. Это хороший знак? Значит, мы сегодня не расстанемся.

— Спасибо за честность. Скажи, мне нужно знать, говорят, что твой первый брак распался, потому что твоя первая жена ушла к брату. А второй — потому что жена изменила тебе с первым встречным. Это правда?

— Нет. Не совсем так. Первый распался из-за моей измены, а второй, потому что мы никогда не любили друг друга, — говорю так, как будто рассказываю про что-то обычное.

— Ты изменял жене? — спрашивает, и я слышу в ее голосе удивление.

— Да, — отвечаю и сам поражаюсь своей честности.

Катя ждёт, я знаю, что она хочет услышать. И говорю это:

— Тебе я изменять не буду.

— Почему? — осторожно спрашивает.

— Первая жена мне объяснила, что так делать нельзя, — смеюсь, пытаюсь перевести все в шутку.

Но моя спутница не улыбается.

Понимаю: нет, не то сморозил. Катя опускает глаза в пол, значит, разочарована моим ответом.

Беру ее за руку. Говорю все как есть:

— Да, я неидеальный. И прошлое у меня не очень. Я поступал ужасно. Не буду говорить банальные слова, что я изменился и стал другим человеком. Нет, все такой же грешный и неидеальный. Но я знаю, что, если вдруг вновь обрету благодаря тебе семейное счастье, я его ни на что больше не променяю. Хочу любить только одну. Я это теперь понял. Если я тебе изменю, я сам себя убью, клянусь тебе.

Вот теперь она улыбается.

Трудно поверить, но после такого серьезного разговора и разборов полетов в начале наших отношений, мы не прекратили встречаться. Все-таки в меня влюбилась. Так и знал это с первой нашей встречи. И зачем только так долго ломалась?

Все было с Катей волшебно. И даже разница в возрасте с ней была идеальной: кто ещё мог принять меня со всеми моими недостатками и таким жизненным багажом?

Конечно, только юная девушка, которая верит в большую светлую любовь и в то, что люди исправляются. И меня она заставила в это поверить.

Мои родители были в восторге от Кати, сразу приняли ее в семью. Мама, наконец, перестала беспокоиться о моей личной жизни. А то уже собиралась знакомить меня с дочерями подружек… Не надо, мне и Виолетты хватило.

И Костя принял Катю хорошо. Мы вместе гуляли в парке, ели мороженое. Они подружились. Конечно, я не буду ждать от Кати того, что она заменит ему мать и станет воспитывать. Нет. Это не ее ребёнок, не буду складывать на неё чужую ответственность. Достаточно того, что они хорошо общаются.

Большая проблема в наших отношениях долгое время была — родители Кати были против меня. Я их прекрасно понимаю. Старше, разведённый, с ребёнком в придачу. Не самый лучший жених для их прекрасной единственной дочери.

Пришлось долго располагать к себе, входить в доверие, это я умею хорошо — очаровывать.

Секс к Катей оказался просто отличным. Хотя я за это волновался немного, что мы не совпадем в сексуальном плане. Слишком долго она мне отказывала. Я начал думать, что мы разные по желаниям: я-то давно готов и еле сдерживался, а она все нет. И нет. Оказалось все очень хорошо. Это просто была ее излишняя скромность.

Ну вот так у меня появилась одна-единственная. Мне больше не хочется новых ощущений или попробовать других. Во-первых, горько напробовался, нагулялся уже и ничего особенного не нашёл в этих случайных связях. Удовольствие на пару секунд. Теперь мне это не интересно. Во-вторых, с Катей я понял, в чем самое большое удовольствие. Вовсе не в разнообразии. Намного интереснее исследовать и узнавать одного и того же человека. Я теперь целиком и полностью сосредоточен на Кате. Пытаюсь об этом помнить каждый день. Сам себе напоминаю всегда, даже когда просто случайно засматриваюсь на чужой бюст.

Я сделал ей предложение через полгода, как мы стали встречаться. Зажили одной семьей: я, Катя и Костя.

И да, хоть Катя была неродной Косте, эта моя новая семья походила куда более на настоящую и здоровую, чем предыдущая.

И Косте хороший пример: наконец-то теперь он видит счастливого отца, видитпример пары, где двое любят друг друга.

Единственное, что омрачает наше счастье — дети не получаются. Так же, как у нас с Ириной. Я вижу, как Катя расстраивается, хотя и говорила мне до свадьбы, что это для неё не проблема. Видимо, верила, что из-за любви все сразу получится.

Да, Катя переживает и страдает, но это лучше, чем в моем первом браке. Когда я скрыл от Ирины самое главное. Сейчас мы, как настоящая семья, пытаемся решить проблему вместе. Рассматриваем разные варианты: думаем над ЭКО, если врачи одобрят. Или над тем, чтобы взять из детдома. Или чтобы воспользоваться донорской спермой.

Честно говоря, к последним вариантам я не очень готов. Я боюсь, что я настолько эгоистичен, что все равно буду выделять Костю как своего родного сына. Но решение остаётся за моей женой. Если она захочет, препятствовать не буду. Она не виновата, что у меня такие проблемы. Что бы она ни решила, приму. Буду пытаться воспитывать и чужого, как родного. Потому что люблю ее.

Катя сама не знает, как много для меня сделала. Вернула смысл в мою жизнь. Все расставила на свои места и стёрла мои прошлые ошибки.

Хоть я и говорил, что Катя не обязана быть матерью Косте, она ей все-таки стала со временем. Виолетта в какой-то момент забыла о существовании сына, так ее захватила новая жизнь. Спасибо Кате, она помогла сыну хоть как-то пережить этот трудный период, как могла, восполнила ему нехватку женской ласки и любви. Костя даже стал иногда называть ее мамой.

Глава 46. Екатерина

Екатерина

Если бы мне кто-то сказал год назад, что я выйду замуж за человека с ребёнком, да ещё и с двумя предыдущими неудачными браками, я бы не поверила.

Моя жизнь была расписана по четкому плану. Я из религиозной семьи, и у нас хоть и принято полагаться на волю Бога, жизнь все равно предопределена с детства.

Хорошо окончить школу, потом институт, выйти замуж, родить детей.

Я даже знала, за кого я выйду замуж. С Мишей мы встречались со школы. Дружили семьями, и да, он тоже религиозный, как и мои родители. Внимательный, обходительный и хороший. Но какой-то холодный…

К концу института он сделал мне предложение, а я вдруг поняла, что не хочу замуж за него. Да, правильный, нравится моим родителям. Но я не чувствую никакой бури чувств рядом с ним. Не думаю, что настоящая любовь может быть такой скучной и ровной.

Я рассталась с ним. Миша и к этому отнёсся спокойно. Зато мои родители чуть от меня не отказались. Мама мне с детства вдалбливала в голову, что у мужчин только одно на уме. И им тоже от меня нужно только одно.

— Упустила такого парня, который был готов терпеть и ждать до свадьбы. А теперь встретишь кого-нибудь, попользуется тобой и потом будешь одна воспитывать ребёнка, — твердила мне мама каждый день.

Ух, как я раньше боялась этих ужасных мужчин, которые только и ждут, чтобы мной попользоваться. Но когда выросла, хватило ума понять, что это лишь беспочвенные мамины страхи. А у меня есть своя голова на плечах.

Мама многое не знает обо мне. Я, конечно, не стала ей рассказывать, что и с Мишей у нас все было. Не стал он никакой свадьбы ждать. И это хорошо. Потому что до первого секса с ним я верила, что у нас проснутся искры в отношениях после того, как все произойдёт. Но ничего не произошло. Неприятно, сухо и скучно. Вот этими тремя словами можно описать нашу интимную жизнь. Я так была разочарована. Я ожидала намного больших эмоций от этого процесса.

Долго ругалась с родителями, а потом сбежала от них в столицу, устроилась на работу. И там встретила Андрея.

С первой встречи мне было с ним неловко. Я каждый раз физически чувствовала, когда он на меня смотрит. Он ничего не делал первое время, просто задерживал на мне свой взгляд дольше положенного…

Но я уже тогда начала его опасаться. Хоть я и думала, что мамины страхи никак на меня не повлияли, а на самом деле все во мне проснулось: я в Андрее и начала видеть того самого коршуна, который хочет уничтожить мою честь и бросить.

Тем более, на работе про него всякое-разное рассказывали. Что он переспал с половиной сотрудниц. Что бабник. И так далее. Не собиралась такое слушать, но, кажется, на обеденном перерыве для сотрудников не было ничего интереснее, чем перемыть начальнику все косточки.

Затем все стали перемывать кости мне… Потому что Андрей начал открыто проявлять знаки внимания. Дарил мне цветы с открытками, где приглашал на свидание. Приносил подарки.

Признаюсь, сначала я думала, что он просто хочет испортить мне жизнь. Все стали говорить, что я с ним сплю. Я сгорала со стыда и хотела уволиться.

Но как-то Андрей проводил меня после работы домой. Мы шли и просто разговаривали. Я тогда первый раз подумала, что он вовсе не такой, как про него говорят.

Не знаю, когда я в него влюбилась. Но однажды проснулась и поняла, что за два месяца его ухаживаний испытала намного больше разных эмоций, чем за все годы отношений с бывшим. И это я еще не согласилась с ним встречаться…

Да, я думала, что выйду замуж за человека, для которого я буду первой и единственной. Не ожидала, что так все получится у меня в жизни.

Но я ни разу об этом не пожалела.

Андрей подарил мне все то, в чем я нуждалась. Он окутал меня любовью, с одной стороны, горячей и страстной, с другой стороны, нежной и чувственной.

Он старше меня, это тоже оказалось плюсом: я могла позволить себе рядом с ним и побыть маленькой, ничего не решать, если мне это было нужно.

Вообще, со временем я поняла, что его два предыдущих брака — никакой это не минус, это просто его опыт, благодаря которому Андрей стал именно тем человеком, в которого я и влюбилась.

У него было много ошибок в прошлом, зато теперь я вижу, как он ценит меня, как при каких-то трудностях и ссорах не пасует и не отворачивается, а всегда решает проблемы… Я прекрасно понимаю, что Андрей всему этому научился до меня… А я теперь как будто пользуюсь тем, что мне достался такой муж.

Родители долго не принимали Андрея. Понимаю их, но по этому поводу не сильно переживала. Это уже моя семья, а не их. И я давно взрослая. Если бы я послушалась маму, то жила бы сейчас в несчастливом браке с Мишей. Как вспомню, так вздрогну.

То, что было с Мишей, не сравнить с Андреем. Какие у нас бывают ночи— это небо и земля. И мне дело нет до того, что Михаил — примерный правильный мальчик, для которого я была бы всегда одной-единственной. Пусть у Андрея есть огромный список его «побед». Зато я последняя в этом списке.

Все-таки любовь надо выбирать не разумом, а сердцем. Я чувствовала, что с Андреем буду счастлива, и не ошиблась.

Ошиблась я, конечно, в другом. Когда он рассказал про проблемы со здоровьем, влияющие на зачатие, я тогда подумала, что это все ерунда. Я молодая. И ребёнок у него уже есть. Значит, и у нас получиться должно.

Верила, что так и будет прямо с первой попытки. Конечно, наивная я тогда была. Ничего не выходило. Но даже из-за этого я никогда не жалела, что вышла за него замуж.

Я все равно счастлива с ним.

Очень хочу иметь детей от Андрея, от любимого человека, надежду все равно не теряю. Но и стараюсь не впадать в отчаяние из-за этого. В конце концов, есть очень много бездетных счастливых пар. Да и у нас не совсем бездетная семья. Есть, кого воспитывать и кого любить. Костю я давно полюбила, как будто он мой родной сын.

Глава 47. Ирина и Платон

Ирина

Собираемся в очередной раз в конце месяца у свекрови. Уже традиция.

Год назад мы переехали с Платоном в Москву. Антону скоро идти в школу, мы решили все-таки вернуться в столицу из-за образования. И вообще — бежать давно незачем. И югом мы напитались достаточно, можно теперь снова пожить в московской суете. Моя мама и свекр со свекровью очень счастливы, что мы теперь живем поближе. Вот и устраивают праздники раз в месяц, чтобы можно было собраться всем вместе.

Режем салаты со свекровью.

Смотрю за окно. Бегают дети.

Костя играет в основном с Антоном — почти ровесники. Два брата и два лучших друга. Нашли общий язык. Ссорятся иногда, но это нестрашно, у всех бывает.

И Рита, наша средняя дочь. Как всегда, не может определиться: бегать с мальчишками или играть с куклами. Берет коляску, зовет мальчиков с собой, они, естественно, ее в этом не поддерживают.

Приходится в одиночестве рассаживать куклы по стульчикам. Знаю эту игру, сейчас будет всех учить писать и считать. «Как мама я учу детей».

Ничего. Скоро родится еще одна сестра. Будет с кем играть. Глажу свой большой живот.

Свекровь тоже смотрит в окно и говорит:

— Какая я счастливая. Ты посмотри, как у меня много внуков. Ммм. Я и не мечтала.

Киваю свекрови.

На кухню приходит Катя, предлагает нам помощь. Мы замолкаем, начинаем готовить вместе. Разговоры о детях стараемся при ней не вести — знаем, что больная тема, хотя никакого вида Катя никогда не подаёт. И с детьми хорошо ладит. Но я знаю, что это только видимость. Сама это пережила. Мне было трудно слушать разговоры о детях, когда я не могла забеременеть в первом браке. Поэтому сейчас даже чувствую себя виноватой перед ней. У нас с Платоном через два месяца родится третий ребёнок.

— А где наши мужчины? — спрашивает свекровь.

— Разжигают костёр для мяса, — отвечает Катя.

С тех пор как Катя появилась в этой семье, все окончательно устаканилось. Никакой ужасной истерички Виолетты. Катя хорошая, она мне нравится. Мы с ней даже успели подружиться. Хотя кажется, что это невозможно. Как можно бывшей жене дружить с нынешней?

Но я ее так не воспринимаю. И Андрей теперь совсем не тот, которого я знала, сколько бы он ни притворялся, что все такой же.

На самом деле, я за него рада. Он нашёл своё счастье, Платон, я знаю, перестал чувствовать какую-то вину перед ним. Хотя и не был ни в чем виноват. Долго казалось, что Андрей больше не сможет быть счастливым, но нет, у него получилось. И это хорошо. Каждый достоин второго шанса. Жаль только, что дети у них не получаются. Катя была бы хорошей матерью. Это видно по тому, как она относится к Косте.

Когда дорезаю салат, вдруг пронзает острая мысль — а ведь это тот самый стол, на котором Андрей с Виолеттой в тот вечер. Много лет назад. То, с чего все началось. Именно на этом месте.

Смотрю на наших детей за окном. Улыбаюсь. Так не должно было случиться. Так странно. Измена. А все мы в итоге пришли к счастью. Теперь понятно, для чего это все было.

Вспоминаю свою ненависть, как я хотела, чтобы Андрей захлебнулся от боли, как мечтала видеть его без меня бедным и несчастным. Удивительно, как все перевернулось. Сейчас я смотрю на все произошедшие события совсем по-другому.

Как будто все произошло для того, чтобы я встретила новую любовь, такую, в которой нет места лжи и обману... Как бы парадоксально это ни звучало, измена случилась, чтобы мы все стали в итоге счастливей.

Платон заходит в дом и гладит мой большой живот. Третья беременность такая же, как и первая, возникла незапланированно и неожиданно.

Да, один раз случилось без защиты. И вот — сразу залетела.

Трудно мне сейчас в этом признаться, но я даже немного сначала расстроилась. Мальчик и девочка — комплект собран. Не планировала третьего. Только вышла на работу в школу, встряхнулась, и тут опять ещё один декрет.

Но Платон нашёл слова, чтобы меня успокоить.

— Ир, я всегда мечтал о троих. Рано или поздно уговорил бы тебя на третьего.

И я приняла этот сюрприз жизни.

Я бы, итак, конечно, успокоилась и начала бы радоваться беременности. Просто я такой человек: всегда пугаюсь, если что-то в жизни идёт не по плану.

Как мне повезло, что рядом со мной Платон. У нас с ним особенная связь. Он не делает мне комплименты каждый день, но я каждую минуту чувствую, что он меня любит. Его любовь она не в словах, а в поступках, действиях.

Наверное, такой и должна быть настоящая любовь.

Эти перемены я заметила и в Андрее. Я, конечно, стараюсь не сравнивать его нынешний брак с нашим, но порой неумышленно получается. Он тоже перестал быть пустозвоном. Не сыплет бесконечными сладкими словами, зато делает, пытается быть настоящим мужем. Иногда мне кажется, что это наш счастливый брак с Платоном заставил его пересмотреть свои взгляды.

Платон

Что можно сказать ещё про мою жизнь, кроме того, что я живу в сбывшейся мечте?

Я долго не мог поверить в своё счастье. Понял, что Ира меня любит только тогда, когда она предложила зачать второго. У нас не выходило где-то полгода. Точно судьба, что Антон получился с первого раза.

Я мечтал всегда о троих детях. Но Ире в этом не признавался. После вторых родов с двумя детьми, с маленькой разницей в возрасте, было, действительно трудно.

Потом она хотела выйти на работу, надоело сидеть дома.

Мне тоже в какой-то момент надоело работать только из дома. После того, как сделал приложение для детей, появилась идея открыть собственную школу...

В общем, я уже даже и забыл о мечте иметь троих, как Ирина сообщила мне о третьей беременности. Я был очень счастлив. Потому что ну вот оно чудо — планы сбываются, даже без моего желания. Конечно, с моим участием, но все так, как и хотел.

Вообще, понял, что нет ничего невозможного в жизни.

Даже если твоя первая любовь вышла замуж за твоего родного брата.

Даже если ты так поссорился с братом, что, казалось, никогда не вернётесь больше к нормальным родственным отношениям.

Но нет, все в итоге пришло туда, куда и должно было прийти.

Я с Ирой.

Андрей не с Ирой.

Кстати, с недавнего времени я готов взять свои слова обратно насчёт того, что Андрей не способен любить по-настоящему.

Я иногда за него переживаю, что он может испортить и этот свой брак, но потом вижу, что он и сам этого боится — все испортить. Думаю, все у него будет хорошо. Если снова не накосячит.

У нас с Ирой точно все будет хорошо. Она всегда была для меня одной-единственной. И навсегда ею и останется.

Эпилог

У нас с Платоном родилась третья девочка. Мы назвали ее Полиной. Как и на предыдущих моих родах, он был со мной. Вел себя как настоящий профессионал. Мне кажется, при желании он сможет у кого-нибудь роды принять, если потребуется.

После третьих родов Платон мне сказал, что теперь все его мечты сбылись и сложилось, всё, как он и представлял в своей голове ещё в школе. Я его жена и у нас трое детей. Многодетная счастливая семья.

Честно, не верю, что он мог придумать в голове такую картину еще в школе. Но мне приятно, что все его мечты сбылись с моей помощью.

Пока я сидела в декрете, Платон успел открыть международную частную школу в Москве, по новой системе, учитывающей интересы ребёнка, со спокойной и дружной атмосферой.

В эту школу перешёл учиться Антон и Костя. Туда пошла и Рита в первый класс.

Когда младшей дочке Полине исполнилось два года, я вышла работать в эту же школу.

У Андрея и Кати долго не получалось зачать детей. Они даже предпринимали несколько попыток ЭКО. Но «биоматематериал» Андрея был не высокого качества, забеременеть это не помогло.

И когда она уже смирилась, поделилась со мной по секрету, что приняла это и готова воспитывать Костю как своего единственного сына, тогда и получилось забеременеть. Чудеса случаются, когда их совсем не ждёшь.

Мы все были очень рады за них. У Андрея и Кати родилась дочка Ксюша.

У Виолетты не сложилось с итальянцем. Она вернулась в Россию. И несколько месяцев угрожала Андрею, что заберёт у него сына, но на тот момент Костя уже сам был почти взрослым мальчиком, Он сам ей все объяснил, что готов с ней общаться, но его семья — это Катя и Андрей, вместе с сестрой. Виолетта уступила. Встречается с сыном на выходных.

Вскоре она снова кого-то встретила, но на этот раз здесь, в России. Даже, кажется, родила ребёнка. Но я не уверена, за ее жизнью давно не слежу.

Андрей с Платоном общаются хорошо. Тёплые дружеские братские отношения вернулись. Хотя казалось раньше, что это невозможно.

Я часто удивляюсь тому, что мы в итоге пришли к такому сценарию, где никто друг на друга не в обиде. Это поразительно, учитывая наше прошлое. Но я рада, что все сложилось именно так.

Конец

Оглавление

Пролог

Глава 1. За неделю до

Глава 2. Люблю я только жену

Глава 3. За день до...

Глава 4. Как он мог?

Глава 5. Что мне делать?

Глава 6. Взаимная ложь

Глава 7. Наказание

Глава 8. План мести

Глава 9. Сладкая месть

Глава 10. Новые крылья

Глава 11. Больше никаких измен!

Глава 12. Горькая правда

Глава 13. Влюбиться еще раз?

Глава 14. Давняя история

Глава 15. Я умею ждать

Глава 16. Месяц спустя

Глава 17. Прорвало

Глава 18. Этого не может быть!

Глава 19. Лучшая новость на свете

Глава 20. Не муж, а золото

Глава 21. Где я была раньше?

Глава 22. Я решилась

Глава 23. Жизнь после

Глава 24. Столкновение

Глава 25. Я влюбился первый

Глава 26. А что, если не врет?

Глава 27. Гормоны или новая любовь?

Глава 28. ДНК-тест

Глава 29. Андрей сошел с ума

Глава 30. Перестать сравнивать

Глава 31. Развод

Глава 32. Уверена!

Глава 33. Важный разговор

Глава 34. Прошлое неважно

Глава 35. Новая жизнь

Глава 36. Любовь без слов

Глава 37. Через два месяца

Глава 38. Рождение сыновей

Глава 39. Через полгода

Глава 40. Глазами мужчин

Глава 41. Встреча

Глава 42. Мы же братья!

Глава 43. Возвращение

Глава 44. Измена

Глава 45. Андрей

Глава 46. Екатерина

Глава 47. Ирина и Платон

Эпилог