Часть четвертую я слушал необычайно долго (по сравнению с предыдущей) и вроде бы уже точно определился в части необходимости «взять перерыв», однако... все же с успехом дослушал ее до конца. И не то что бы «все надоело вконец», просто слегка назрела необходимость «смены жанра», да а тов.Родин все по прежнему курсант и... вроде (несмотря ни на что) ничего (в плане локации происходящего) совсем не меняется...
Как и в частях предыдущих —
подробнее ...
разрыв (конец части третьей и начало части четверной) был посвящен очередному ЧП и (разумеется, кто бы мог подумать)) очередному конфликту с новым начальственным мразматиком в погонах)). Далее еще один (почти уже стандартный) конфликт на пустом месте (с кучей гопников) и дикая куча проблем (по прошествии))
Удивила разве что встреча с «перевоспитавшейся мразью» (в роли сантехника) и вся комичность ситуации «а ля любовник в ванной»)) В остальном же вроде все как всегда, но... ближе к середине все же наступили «долгожданные госы» и выпуск из летного училища... Далее долгие взаимные уговоры (нашего героя) выбрать «место потеплее», но он (разумеется) воспрининял все буквально и решил «сунуться в самое пекло».
Данный выбор хоть и бы сделан «до трагедии» (не буду спойлерить), но (ради справедливости стоит сказать, что) приходится весьма к месту... Новая «локация», новые знакомые (включая начальство) и куча работы (вольно, невольно помогающяя «забыть утрату»). Ну «и на закуску» очередная (почти идиотская) ситуация в которой сам же ГГ (хоть и косвенно, но) виноват (и опять нажравшись с трудом пытается вспомнить происходящее). А неспособность все внятно (и резко) проъяснить сразу — мгновенно помогает получить (на новом месте службы) репутацию «мразоты» и лишь некий намек (на новый роман) несколько скрашивает суровые будни «новоиспеченного лейтенанта».
В конце данной части (как ни странно) никакого происшествия все же нет... поскольку автор (на этот раз) все же решил поделиться некой «весьма радостной» (но весьма ожидаемой) вестью (о передислокации полка, в самое «пекло мира»)).
Часть третья продолжает «уже полюбившийся сериал» в прежней локации «казармы и учебка». Вдумчивого читателя ожидают новые будни «замыленных курсантов», новые интриги сослуживцев и начальства и... новые загадки «прошлого за семью печатями» …
Нет, конечно и во всех предыдущих частях ГГ частенько (и весьма нудно) вспоминал («к месту и без») некую тайну связанную с родственниками своего реципиента». Все это (на мой субъективный взгляд)
подробнее ...
несколько мешало общему ходу повествования, но поскольку (все же) носило весьма эпизодический характер — я собственно даже на заморачивался по данному поводу....
Однако автор (на сей раз) все же не стал «тянуть кота за подробности» и разрешил все эти «невнятные подозрения и домыслы» в некой (пусть и весьма неожиданной) почти шпионской интриге)) Кстати — данный эпизод очень напомнил цикл Сигалаева «Фатальное колесо»... но к чести автора (он все же) продолжил основную тему и не ушел «в никуда».
Далее — «небрежно раздавленная бабочка Бредберри» и рухнувший рейс. Все остальное уже весьма стандартно (хоть и весьма интересно): новые залеты, интриги и особенности взаимоотношения полов «в условиях отсутствия увольнений» и... встреча «новых» и «бывших» подруг ГГ (по принципу «то ничего и пусто, то все не вовремя и густо»)) Плюсом идет «встреча с современником героя» (что понятно сразу, хоть это и подается как-то, как весьма незначительный факт) и свадьма в стиле «колхоз-интертеймент представляет» и «...ах, эта свадьба пела и плясала-а-а-а...» (в стиле тов.П.Барчука см.«Колхоз»)).
Концовка (как в прочем и начало книги) «очередное ЧП» (в небе или не земле). И ведь знаю что что-то обязательно будет... И вроде уже появилось желание «пойти немного отдохнуть» после части третьей... Ан нет!)) Автор самым циничным образом «все же заставил» поставить следующую часть (я то все слушаю в формате аудио) на прослушку. Так что слушаем дальше (благо пока есть «что поесть»))
Можно сказать, прочёл всего Мусанифа.
Можно сказать - понравилось.
Вот конкретно про бегемотов, и там всякая другая юморня и понравилась, и не понравилась. Пишет чел просто замечательно.
Явно не Белянин, который, как по мне, писать вообще не умеет.
Рекомендую к прочтению всё.. Чел создал свою собственную Вселенную, и довольно неплохо в ней ориентируется.
Общая оценка... Всё таки - пять.
уверены в долгой жизни, что можете преспокойно переходить от одного дела к другому, нисколько не заботясь о том, чтобы завершить хоть одно из них? Я знаю, что это не так. Мысль о смерти почти неотступно преследует вас. Вас не покидает память об утраченных друзьях, вы горько сожалеете об их незавершенном творчестве. Почему бы вам не поразмыслить над их судьбой, с тем чтобы облегчить свою собственную! Можно подумать, что, напротив, эта тоска питает ваше безумие, побуждает вас спешить, хвататься за все — и вовсе не потому, что некое предчувствие предупреждает о тщете всего (я бы это знал), но потому, что с каждой секундой она все больше убеждает вас в скоротечности всего сущего, исчезающего с лихорадочной поспешностью, в том, что дыхание жизни, каким бы долгим оно ни казалось, всего лишь мимолетный вздох.
* * *Надо ли, рассказав о радостных мечтаниях в год нашего тридцатилетия, напоминать вам о бездне, в которую вы меня ввергли почти тотчас же. Казалось бы, ничто не позволяло предугадать подобное несчастье. Но неожиданно вы опубликовали новый роман, детективный роман! И отнеслись к этому весьма серьезно.Я не стал бы возвращаться к столь печальному факту, дорогой мой, поскольку вам все же удалось выйти из этой неслыханной авантюры, не слишком замарав себя (но все же немного замарав), если бы внезапно, в последние ночи, наши сны не поведали мне, что вы готовы повторить этот шаг...Что это? Просто легкомыслие, наваждение или некая мрачная ожесточенность, обнаруживающая неожиданную склонность к самоубийству? Разве вы не представляете себе все последствия своего нового безумства? Не задумываетесь о времени, в которое мы живем, и о том, какими трагическими, но вполне реальными тайнами всецело поглощен наш ум?* * *Вы упрямо тешите себя иллюзией, что выкажете достаточное уважение к читателям, предложив им плод немалых своих усилий, и следовательно, вам нечего больше о них беспокоиться. Именно это кажется мне сейчас невозможным, если даже предположить, что это вообще когда-то было возможно. Уже в течение нескольких лет происходящие в мире события — впрочем, это скорее лишь начало их, лишь подступ к самим событиям, — порождают между массами и интеллектуалами, во всяком случае теми, кого волнует судьба и будущее человечества, некое движение, взаимное обогащение какой-то новой энергией. Мы были подготовлены к этому с первых же шагов нашей юности. Мы все время сохраняли эту готовность и эту причастность. (Следует признать, что на этот счет я могу высказать вам лишь свое удовлетворение.) По что полезного и поучительного для себя найдут в детективном романе именно эти знакомые и незнакомые друзья, чьи свидетельства и вопросы задевали вас за живое, неотступно преследовали, те, что требовали, чтобы вы, как и все остальные писатели, помогли им выразить свои мысли, разобраться в самих себе и объяснить другим. Какой найдут они здесь отголосок, отзвук той каждодневной драмы, среди которой вынуждены существовать?* * *Вы не шевелитесь. Казалось бы, наше уснувшее тело безмятежно отдыхает. Подозреваю, однако, что последуют самые решительные возражения, мне случалось уже наблюдать, как яростно вы защищали других, и вряд ли вы проявите меньше резкости, когда дело касается вас. Прежде всего вы утверждаете, что та или иная форма романа не исключает ни единого из достоинств, присущих романическому жанру в целом. По главное, вы требуете — не так ли? — права на развлечение. Вы даже уверены, что тут нечто большее, чем право, — долг. Долг автора, а следовательно, также и читателя, каким бы он ни был, особенно когда он утомлен. Получать удовольствие — возможно, первейшая жизненная потребность. Если это принимают без всяких оговорок, когда речь идет о живописи, о музыке или спорте, о пище или любовных радостях, короче, почти всех формах искусства, заявляете вы, — почему же отказывать в том письменному творчеству? Обычно еще соглашаются признать такое право за поэзией: она может воспевать лунный свет, и никто не обвинит ее в том, что она «предает свое высокое назначение». Прозаик требует этого права также и для себя, права на чувственное наслаждение писанием, которое жалуют поэту и которое влечет за собой столь необходимое наслаждение чтением.* * *Берегитесь, отвечали вам на это ваши друзья, и я, в свою очередь, так же отвечу. Как отличат ваш роман от тех романов, которые вы первый осуждаете, поскольку они выступают союзниками, пособниками некоего непоследовательного и коварного мира, особенно упорно старающегося сохранить себя? Может, вы к тому же дадите достаточные «гарантии», чтобы не судить о вас по одним лишь внешним признакам? Я знаю вас, вы этого не сделаете. А если бы даже сделали, разве вы заставите кого-то поверить, что ваше будущее творчество не станет отличаться от прошлого и что столь дорогие вашему сердцу игры не уведут вас на опасный путь? Еще раз скажу, я знаю, что вы всегда действовали подобным образом.
Последние комментарии
2 часов 17 минут назад
4 часов 21 минут назад
1 день 1 час назад
1 день 1 час назад
1 день 7 часов назад
1 день 11 часов назад