Оценку не ставлю, но начало туповатое. ГГ пробило на чаёк и думать ГГ пока не в может. Потом запой. Идет тупой набор звуков и действий. То что у нормального человека на анализ обстановки тратится секунды или на минуты, тут полный ноль. ГГ только понял, что он обрезанный еврей. Дальше идет пустой трёп. ГГ всего боится и это основная тема. ГГ признал в себе опального и застреленного писателя, позже оправданного. В основном идёт
Господи)))
Вы когда воруете чужие книги с АТ: https://author.today/work/234524, вы хотя бы жанр указывайте правильный и прологи не удаляйте.
(Заходите к автору оригинала в профиль, раз понравилось!)
Какое же это фентези, или это эпоха возрождения в постапокалиптическом мире? -)
(Спасибо неизвестному за пиар, советую ознакомиться с автором оригинала по ссылке)
Ещё раз спасибо за бесплатный пиар! Жаль вы не всё произведение публикуете х)
Все четыре книги за пару дней "ушли". Но, строго любителям ЛитАниме (кароч, любителям фанфиков В0) ). Не подкачал, Антон Романович, с "чувством, толком, расстановкой" сделал. Осталось только проду ждать, да...
не упустила шанс и побежала по этому скользкому языку, как по мосту, — к спасению, на волю! Еле успела соскочить — липкое полотно тут же свернулось, унося внутрь богомола. Попав на землю, я рванула вниз по склону со всех лап, хвостов, ушей и всего прочего, что нашлось в моем арсенале. Отбежав подальше, спряталась за кочку и оглянулась.
Все смотрели вверх. Жаба, едва различимая, поднималась к небу. На фоне огромной круглой луны был хорошо заметен не изменивший позы богомол, который занял мое место. Думаю, он был счастлив.
Большой компанией, совершенно не боясь дружелюбных собак, мы спускались по тропе к деревне, где зажглись окна и два фонаря — в начале и в конце единственной улочки. Полосатая шла впереди бок о бок с крупным псом. Я спросила полболонки, почему такая хилая кошка пользуется у своры собак таким уважением.
— Она тут самая старая. У нас уважают возраст и мудрость. А у вас?
— Нет, у нас уважают силу, — грустно призналась я.
Нас проводили до отеля. Мася с тоской глядел на полосатую. Ему было очень важно получить одобрение престарелой королевы. Однако я не ревновала. «Вернулась!» — пело во мне.
Маша
— Вернулись наконец! — строго сказал Витя, глядя на нашу восьминогую пропажу из окна второго этажа, и мы ринулись вниз.
Кошачьи были грязные с ушей до хвостов, как мальчишки после футбола в дождливый день.
— Мыться! — повелел он.
И принялся за Ёшку. Она сражалась за жизнь, но Сильный муж все же местами умудрился ее намочить под краном. Мася печально покорился мне, почти не сопротивляясь, только жаловался.
— Ты хочешь снова стать красивым? — спросила я, глядя ему в глаза, и он замолчал. Да, он хотел быть красивым и на это всегда покупался.
Послесловие
Виктор
Спустя пару дней мы вернулись в Москву. Я с ужасом ждал, что нас встретит разгромленная квартира, полная обезумевших пациентов звериной психушки, а оказалось, ангел Юля уже перевезла зверинец, и все обошлось. Квартира, конечно, несколько пострадала, особенно обои в районе дверей — их когтили нещадно. Что ж, мы отдали стены Хвосту — пусть рисует. А рисовал он, надо сказать, вещи удивительные для человека, который не был в Китае: древние иероглифы и картины в китайском стиле, горы и бамбук. Ну, по крайней мере, похоже на бамбук и горы. Может, ему кошка транслирует сюжеты? Она после возвращения от него не отходит. Они втроем — Маша, Мишка и коха — как одно целое, прямо слиплись, и всюду вместе ходят: в кухню, в комнату, в туалет, гулять. Ничего, сейчас допишу роман, и мы к ним присоединимся, правда, Мася?
Ёшка
Миха сидит на полу и мусолит яблоко, держа его двумя руками и подпирая коленкой. Яблоко с пол-Михи. Я подхожу, сажусь перед ним.
— Брось.
Он с недоумением глядит на яблоко и разжимает руки. Яблоко катится.
— Ты хочешь рисовать.
Ползет к стене, смотрит на нее, на меня, на нее, на меня.
Я показываю. Он рисует.
— Го, — говорит он Маше.
Не отворачиваясь от экрана компьютера, стараясь изо всех сил сохранить еще на минутку свой мир, она обволакивает его специальным голосом, откупается от приставаний словами:
— Горы, правильно.
Я показываю. Он рисует.
— Нула, — докладывает.
— Луна, Хвостик, луна, — не глядя на него, листает Маша свои фотографии.
Показываю. Рисует.
— Бомол. — Миха нарисовал последнюю ногу-палку.
— Что? — Наконец бросила взгляд на стену, потом как завопит: — Витя! Он опять!
Оба с открытыми ртами разглядывают Михины каляки. А что. Вполне похоже, правда, Мася?
Мася
То, что коха транслирует Мишке, я тоже вижу. Потом засыпаю глубже. Плывут к небу золотистые нити иероглифов, покачиваются драконы, шевелят усами. Медленно — так медленно, что я успеваю испугаться и успокоиться, — поворачивает голову каменный господин Че, поднимает бровь. Смотрит на меня из далекого далека его круглый оранжевый глаз с вертикальным зрачком, и меня втягивает в этот зрачок — в пещеру с зеркальными стенами. Я танцую, я хороший, я плохой, я шалю, я красивый, я ворую, я боюсь, я охочусь, я хвастаюсь, я защищаю, я замираю от счастья, я весь, я целиком, я такой.
Последние комментарии
10 часов 3 минут назад
12 часов 37 минут назад
13 часов 6 минут назад
13 часов 12 минут назад
7 часов 28 минут назад
16 часов 15 минут назад