Один (ЛП) [Дэвид Арчер] (fb2) читать постранично, страница - 2

просто было очень больно. Он услышал, как сам сказал: "Ой...!", и тень плюнула еще раз, а потом и в третий раз.

Его ноги стали очень слабыми, и он медленно, неустойчиво опустился на пол. Его живот и руки были мокрыми. Он сел на ковер и прислонился спиной к стене. У него не осталось сил, чтобы почувствовать тревогу, но он неожиданно почувствовал очень, очень грусть по всем тем прекрасным вещам, которые он так и не сделал.

А потом он ничего уже не чувствовал.

Глава Первая

Начался хор на рассвете. Шумная, настоятельная болтовня десяти тысяч мельчайших пернатых существ, порхающих среди листвы самолетов и дубов, которые делали Адамс-стрит "лиственной". Он поднялся от массового стрекотания до великолепного крещендо, когда серый предрассветный горизонт окрасился акварельной синевой. Затем мир словно зевнул и растянулся, и я сел.

Я натянул плавки, спотыкаясь, спустился по лестнице и залез в свой крытый бассейн. Я сделал несколько заплывов, стараясь не дышать, потом пять минут стоял под холодным душем. Десять минут с тяжелым мешком, сто отжиманий, пятьсот приседаний, еще один холодный душ, и я был готов к завтраку.

Это была моя утренняя рутина. Так было до тех пор, пока я был готов помнить, а это было недолго. В жизни, где царит хаос, важно иметь твердый распорядок, особенно завтрак. Завтрак, говорила моя бабушка, настраивает тебя на весь день. Иногда я сидел в четырехдюймовой грязи, а в ста ярдах от меня находилась дюжина мужчин, решивших меня убить, и завтракал жареной ящерицей. В такие моменты я вспоминал свою бабушку и ее советы.

Те парни подумали, что я убегу, и пошли за мной через джунгли, оставляя четкие следы, потому что они торопились. Поэтому я смог подобраться к ним сзади и застать их врасплох, выпустив две гранаты и тридцать патронов 223 калибра со скоростью девятьсот выстрелов в минуту".

На кухне Мэнни Пакьяо лежал на корзине для хлеба и наблюдал за мной с плохо скрываемым презрением. Если рутина - причина того, что я до сих пор жив, то мой кот, вероятно, причина того, что я до сих пор холост.

"Какого черта! Кому какое дело, правда, Мэнни?" Я отрезал от буханки два куска цельнозернового ржаного хлеба и бросил их в тостер: "Брак все равно переоценен".

Я дал ему ломтик ветчины из холодильника и занялся приготовлением полпинты крепкого черного кофе.

"Как только ты впускаешь женщину в свой дом, ты начинаешь терять вещи. Ты тянешься за своим шампунем. Его там нет, потому что она нашла для него лучшее место. Ты ищешь свою M16, а она нашла для нее лучшее место. Если бы Эдип уделял больше внимания своей бабушке, - сказал я Мэнни Пакьяо, размахивая ножом для масла, - то, возможно, у него и сегодня были бы глаза".

Кофейник булькнул. Я почувствовал запах кофе. Зазвонил мой мобильный. Я посмотрел на экран. Шесть тридцать утра. Офис. Я ответил.

"Что?"

Голос на другом конце был похож на темный кусочек шоколада, который слишком пьют, и на который наплевать.

"Алекс, детка, я тебя разбудила? Мне кажется, что мне должно быть не все равно".

"Что тебе нужно, Лавлок?"

"Я еду в офис. Старик расстроен и хочет, чтобы ты тоже был там".

"Я завтракаю."

В ее голосе была богатая, теплая улыбка, когда она сказала: "И я действительно чувствую, что мне должно быть не все равно, Алекс. Мне действительно не все равно, Алекс".

Я нахмурился на Мэнни Пакьяо. Его глаза были томно непристойными. Ему тоже было все равно.

"Хорошо, я уже еду".

Я повесил трубку и сел завтракать.

ODIN располагался на восемнадцатом этаже здания Содружества по адресу 1300 Wilson Boulevard в Арлингтоне, штат Вирджиния. Тот факт, что в здании Содружества нет восемнадцати этажей, не был проблемой для большинства людей, которые, в любом случае, понятия не имели, что такое ODIN или что означает аббревиатура. Это было Бюро демократической разведывательной сети, совместное предприятие Соединенных Штатов, Великобритании, Канады, Австралии и Новой Зеландии - так называемых "Пяти глаз".

Она начинала как сеть обмена разведданными, но благодаря значительному бюджету и масштабам возможностей по сбору разведданных быстро превратилась в агентство, способное и готовое браться за работу, от которой другие отказывались.

Я оставил свой Aston Martin DBS на подземной парковке на 17-й улице и поднялся на специальном лифте на верхний этаж. Я прошел через сканеры безопасности в вестибюле, а затем прошел по длинному, безликому коридору в помещение, которое в ODIN обычно называли вестибюлем.

Здесь стены были бежевыми, ковер - голубым, стояла пара непримечательных диванов, пальма в горшке и кулер с водой. Из единственного маленького окна открывался вид на парк Свободы и башни-близнецы Росслин. За ними виднелись Потомак в том месте, где он поворачивает на юг, остров Теодора Рузвельта и горизонт Вашингтона.

В вестибюле также была дверь. На вид она была не слишком привлекательной, хотя под безвкусной кремовой внешностью скрывался