Бездна [Скачок в вечность] [Роберт Энсон Хайнлайн] (fb2) читать постранично, страница - 3

могли же они предвидеть, что он выберет именно этот драгстор и свернет в него. Вообще-то они могли бы использовать ее – ведь с тех пор как он впервые вступил с ней в контакт, она какое-то время была вне поля его зрения. Но она явно не достаточно умна, несмотря на свою кошачью утонченность, и трудно поверить, что к ней подобрались, подкупили, проинструктировали за тот краткий промежуток времени, который нужен для того, чтобы принести две бутылки пива, и чтобы она сумела сообразить, как воспользоваться неожиданной ситуацией. Нет, эта девица просто за чаевыми охотится. А потому она не опасна.

Но наряд ее не давал возможности спрятать три почтовых цилиндрика, да и небезопасно для нее будет пробираться сквозь толпу по дороге на почту. Не было у него желания, чтобы завтра утром ее нашли мертвой в канаве.

– Нет, – ответил он. – Мне все равно мимо почты идти. Но спасибо, что вы об этом подумали. Вот, – он дал ей полкредита.

– Спасибо.

Она ждала и со значением глядела на пиво. Он снова порылся в кармане для мелочи, отыскал всего несколько монеток, потянулся за бумажником и вытащил из него банкнот в пять плутонов.

– Возьмите себе отсюда.

Она вернула ему сдачи три бумажки по одному плутону и мелочь. Он подвинул к ней мелочь, потом, похолодев, стал ждать, когда она соберет ее и выйдет. Тогда только он поднес бумажник к глазам.

Это был не его бумажник.

«Мог бы заметить раньше», – упрекнул он себя. Хотя прошла всего секунда с того момента, как он вытащил бумажник из скрюченных пальцев агента гостиницы, до мгновения, когда он сунул его в свой нагрудный карман, ему нужно было это понять – понять и заставить агента вернуть настоящий бумажник, даже если для этого пришлось бы с него живого содрать шкуру.

Но почему же он так уверен, что это не его бумажник? Он точно такого же размера и формы, весит столько же и точно такой же на ощупь – настоящая страусовая кожа в эту эпоху синтетики. Вот застарелое чернильное пятно – из-за того, что Гилеад положил его в один карман с ручкой, которая текла. А здесь видна царапина в форме буквы «У» – с таких давних времен, что он не мог припомнить обстоятельств, при которых она появилась.

И все же – это не его бумажник.

Он снова открыл его. Количество денег в точности то же, его карточка Клуба Исследователей и другие его идентификационные карточки, истрепанная фотография кобылы, когда-то ему принадлежавшей. И все же – чем больше предметов подтверждало, что бумажник принадлежит ему, тем больше он убеждался, что это не так. Вещи были поддельными, от них несло фальшью.

Был способ убедиться в этом. Гилеад щелкнул хитроумно устроенным выключателем: кабина погрузилась в темноту. Он вынул перочинный ножик и осторожно разрезал шов на задней стороне отделения для банкнотов. Засунул палец в потайной карман, скрытый таким образом, – там было пусто. За исключением этого обстоятельства, дубликат его собственного бумажника изготовлен в совершенстве; карман должен быть заполнен, но пальцы Гилеада нащупывали только грубую кожу.

Капитан снова зажег свет, убрал бумажник и возобновил прерванную работу над адресом. Досадно, что пропала карточка, которая лежала в потайном кармашке, это определенно его крупный промах, просто настоящая беда, но вряд ли есть риск, что обнаружится заключенная в карточке информация. Сама по себе она ни о чем не говорит, если только не рассматривать ее при «черном» освещении; если же она попадает на «белый» свет – например, вдруг кто-то разрежет его бумажник на части, – на такой случай она имеет приводящую кого угодно в замешательство способность неожиданно вспыхивать пламенем.

Он продолжал работать над адресом, решая тем временем более общую проблему – почему же они действовали так сложно, принимая меры, чтобы он не понял, что его бумажник все-таки украден; и еще более трудноразрешимый вопрос: зачем они обременили себя его бумажником. Закончив, он засунул остатки наклейки в щель кабины, зажал в ладони заготовленный ярлычок с адресом, взял чемодан и три почтовых цилиндрика. Он держал цилиндрики, отдаляя один из них пальцем.

В драгсторе, считал он, никакого нападения не последует. Людное пространство, отделяющее его от почты, тоже можно было бы считать безопасным – но не сегодня. Он знал, что в такой большой толпе люди способны стать свидетелями не более, чем такое же количество деревьев, – в случае, если противник воспользуется утяжеленными свинцом костями, то есть, прибегнет к отвлекающему маневру.

Он пересек боковую дорожку и устремился прямо к почтовому отделению, стараясь держаться как можно дальше от прохожих, и тут же заметил, что какие-то двое устремились к нему – и началось то, чего он ожидал.

Вспыхнул ослепительный свет, раздался оглушительный взрыв, сопровождаемый воем и испуганными криками. Что взорвалось – Гилеад догадывался, а вой и крики, без сомнения, совершенно непринужденно издавала публика. Придя в некоторое замешательство – не только из-за взрыва, но из-за всего сразу, – он,