Столичный доктор [Алексей Викторович Вязовский] (fb2) читать постранично, страница - 2

Последнее, что запомнил, как Барсик — милый друг — лижет мне лицо.

* * *

Очнулся я от какой-то влаги на щеках и подбородке. Кто-то усиленно мне лизал лицо и я первым делом подумал на кота. Не убил! Я жив! Нет, каков же паскудник!!

Глаза удалось открыть со второго раза и… я не узнал Барсика. Обычный черный кот породы «двортерьер» с голубыми глазами и белой отметиной на лбу.

— Ты кто такой?

В ответ мне досталась новая порция облизывания, которая впрочем быстро закончилась — мурлыке занятие наскучило, и он спрыгнул с кровати. Я попытался повернуть голову, и… мне это вполне удалось. Я находился в маленькой светлой комнатке с небольшим окошком. В него билась незадачливая муха. На волю хотела. В помещении была кровать, на которой я лежал, рядом стояла массивная тумбочка со стулом, сундук.

Пейзаж был совершенно незнакомым, более того, мебель вся выглядела непривычной, старинной. Так, у стула изогнуты ножки и спинка — прям, Ильф и Петров, на сундуке я заметил резьбу в форме китайского дракона.

Я попытался сесть, и меня в районе чуть выше копчика пронзила резкая боль. Тоже непривычная. Совсем не «басовская». Я поднес к глазам руки и остолбенел. Длинные худые пальцы, тонкие ручки, через кожу просвечивают кости. Не мои! Во рту сушило, и я вдруг ощутил легкую волну озноба.

Происходящее воспринималось как сон. Какие коты, сундуки и прочий антиквариат? Что там говорят об истинных галлюцинациях у больных БАС? Редкое осложнение? Или мне укололи что-то, отчего всё стало таким… Какой самый верный способ выяснить, глюк перед тобой или реальность? На глаз нажать? Нет, вроде так наоборот, можно вызвать. Не бывает таких ярких, реалистичных и выдержанных во времени галлюцинаций. Да еще вдобавок ко всему, влияющих на все органы чувств. Что тогда? Мой мозг пересадили в другое тело? Конечно, это же плевая амбулаторная процедура, любой фельдшер со скорой за тыщу делает. Остается только как Скарлетт О’Хара — подумать об этом попозже. Пока будем считать, что я таким был всегда. А потом разберемся.

Таак. Что-то тут творится непонятное. Сесть я не могу, а что могу? Например, дотянуться до тумбочки. На ней стояло несколько расписных портретов-миниатюр, лежала кипа газет. Поверх знакомая мне Библия, но в другой, синей обложке. Ну хоть какой-то «якорь» в этом, странном новом мире. Я подхватил книгу, открыл по закладке. «…а если Христосъ не воскресъ, то и проповѣдь наша тщетна, тщетна и вѣра ваша…» 1-е послание Коринфянам 15 стих. Стих знакомый, но почему с ятями? Не моя книга!

Я отложил Библию, поднял первую газету. Московские ведомости, 19 октября 1894 года. Листок задрожал в руке. «За напечатанiе объявленiя въ первомъ разделе, каждая строчка стоiт 16 копеек..». Глаза выхватывали все подряд, взгляд метался от рубрики к рубрике, игнорируя яти, фиты… «Государь Император страдает от одышки, усилившейся из-за воспаления легкого…», «Дело майора Дрейфуса и рост напряженности между Францией и Германией», «Начальство Московского учебного округа объявляет конкурс на занятие должности младшего учителя русского языка Московской губернской гимназии»… Газета летит на пол, я хватаю следующую. Все за 1894-й год.

В тот момент, когда я дошел до ощупывания себя — длинные волосы, маленькие усы с бородкой, не очень тщательно выбритые щеки — в соседней комнате раздалось позвякивание, шарканье. Дверь открылась, голубоглазый мурзик рванул на выход.

— Ах, ты бесовское отродье! — выругался пожилой, лысый мужчина в сюртуке с надорванным правым рукавом. В руках он держал поднос с тарелками, из правой ноздри свисала сопля — вот сейчас в чашку и ухнет. Прямо как сын Манилова у Гоголя, который будущий посланник. Меня аж передернуло всего, до повторной боли в крестце.

Мужик прошаркал к столу, бухнул поднос на столешницу:

— Стало быть проснулись уже, Евгений Александрович? Я окошко открою?

Не спрашивая разрешения, мучитель распахнул створки, пустил в комнату холодный воздух. Да, октябрь. В небе — серая московская муть, мелкий, противный дождик.

— Зима то близенько! — мужик пригладил длинные седые бакенбарды. — Как жить-то будем? Дровишки надо купить, печника позвать трубы почистить. Это рублев десять будет! А то и больше. А мы еще три рубля должны мяснику, да прачке рупь. А за квартиру как платить?

Лысый выжидающе на меня посмотрел. И что отвечать? Цены то дореволюционные. Что вкупе с газетами за 1894-й года как бы намекает… Ответ мне неизвестен. Может, у меня под подушкой миллион лежит, я там не проверял пока. Свернем с опасной темы.

— Закрой окно, холодно!

Надо было что-то говорить и лучше всего про погоду.

— Смотри, какой мерзкий дождь.

— Дохтур сказал, что вам нужон свежий воздух! — возразил мужик, но окно закрыл.

— А что он еще сказал?

— А вы, стало быть не помните? Питание вам нужно хорошее, мясное. А с каких спрашивается доходов? Из университета то вас прогнали, не побоялись то Бога! А Прохор паршивец денег поместных не шлет, отговаривается