Связанная сказка [Светлана Бурдинская] (fb2) читать постранично, страница - 3

очень скучала по своей маленькой хозяйке.

Ночь оказалась не очень удачной. Длинный нашёл ещё только одну монетку, и Рыжик — одну, маленькую, жёлтенькую. Варя, увы, ни одной, за это её сильно ругал Краб Крабыч. Варежка только молчала, теребя жемчужинку и не отводя взгляда от грязного пола. А Рыжику он сказал только, хмыкнув: «Ну ладно, посмотрим, что дальше из тебя выйдет, малец».

Ночи и дни совершенно перепутались для Рыжика. Все дни он, вместе со всем кланом, проводил в душном, темном подвале, освещаемом только тусклой лампочкой под потолком. Играл с другими маленькими варежками и перчатками, болтал с ними, часто просто лежал в уголке и тосковал по Гале и своему брату. Он то злился на девочку, что она его выронила, то плакал от нежности к ней. Больше всего он боялся за брата — что его одного выбросят в мусор, путь только в одно место — на свалку, откуда, как говорят, нет ни для кого возврата. Краб Крабыч рисовал это место как ад, полный опасности для любой перчатки или варежки, в котором легко сгинуть — быть насмерть распущенным или сгнить, то есть раньше времени уйти на Перевязку к Верховным Спицам. После наступало полное забвение.

Рыжик впервые услышал о существовании таких богов, как Верховные Спицы, от Дедушки — старой серой варежки, который всё время поминал их. По словам старика, от них было начало всему вязаному сущему и ему же — конец. Верховные спицы вывязывают каждую варежку, каждую перчатку, кроме кожаных, у тех свои боги, и отпускают в большой мир людей. Кому какая достанется судьба, никто заранее не знает.

— Но ясно одно — когда придёт конец твоей нити жизни, ты отправишься к Верховным спицам на Перевязку, — говорил он медленно и торжественно и поднимал большой палец к потолку.

— Это больно? — спросил кто-то из малышей.

— Этого не избежать никому, — туманно ответил Дедушка.

Что такое конкретно — Перевязка и что там происходит с варежками, Дедушка толком разъяснить не мог. Но, судя по нему, это, как минимум, отдых и покой, которого так не хватало Дедушке при жизни. Рыжик очень сочувствовал старику и понял его богов как избавителей от страданий.

Его же страдания могли закончиться только встречей с Галей и братом. И когда по ночам Рыжик ходил на поиски денег в компании Вари и других ребят, он смотрел не только на землю, но и по сторонам, ожидая увидеть где-нибудь брата. Рыжику везло — он часто находил монетки и порой подбрасывал их своей подруге, которая не отличалась внимательностью. Ему было жалко, когда взрослые ругали Варю.

Однажды на исходе ночи, когда небо стало светлее фонарей, Варя и Рыжик познакомились с Кепкой. Когда-то, видимо, она была ярко-голубой с жёлтыми цветами, которые ещё пытались пробиться сквозь тусклый налёт времени, осевший на легкую летнюю ткань. Сначала дети её не заметили, потому что Кепка висела на штакетнике.

— Привет! Вы не видели мальчика Вову? — раздалось откуда-то сверху.

— Привет. А какой он? — вежливо спросил Рыжик. Он видел много мальчиков, когда играл с Галей во дворе. Вдруг среди них был и Вова.

— Маленький, худенький, с веснушками. А волосики белые и очень-очень мягкие, как тополиный пух. Он в шортиках любит ходить.

Мальчиков в шортиках Рыжик и Варя никогда не видели, потому что зимой в Сибири носят теплую одежду.

— Нет, — сказали они.

— Если увидите мальчика Вову, скажите ему, что я тут его жду, — попросила Кепка.

— Хорошо, если увидим.

Всё шло к тому, что мальчиков и девочек в шортах варежки действительно могли увидеть. Пришла настоящая весна. Потеплело. Выросла травка. Рыжик увидел её впервые. До этого он всё тёплое время года спал вместе с братом и другими зимними вещами в большой уютной коробке в шкафу, видя во сне снег и лед. А тут трава. Сначала она была маленькой и тонкой, а потом очень быстро выросла выше мальчика. Она напоминала ему зелёные нити, и Рыжик с Варей придумывали, какую варежку можно было бы связать из таких нитей. Трава приятно щекотала животик, вкусно и остро пахла свежестью. Однако долго играть с ней было нельзя, надо было искать монеты, за детьми строго присматривали.

Больше всего Рыжик любил ходить с Длинным, тот хотя и нудил, но не придирался. Алла Аркадьевна вечно трещала о том, как она раньше была красивой и избалованной особой, которую никто не оценил. Указка не давала никому передохнуть, ведь она считала, что работа — это самое важное в жизни каждого.

Впрочем, многих взрослых обитателей подвала Рыжик даже жалел, почти все они были совсем потухшие и отчаявшиеся. Особенно Дедушку, который был настолько ветхим, что распускался на ходу. Он ковылял и охал, а Рыжик подхватывал нитки, которые волочились за Дедушкой. В подвале он вместе с другими детьми помогал кое-как ввязать нитки обратно, но они рвались или распускались снова. Дедушка стонал, но и ему приходилось каждую ночь ходить на поиски монет и порой даже приносить что-то.

— Краб Крабыч, — сказал как-то Рыжик, обращаясь к главному. — Может, не стоит отпускать Дедушку на