Поднять якорь [Валерий Петрович Екимов] (fb2) читать постранично, страница - 3

подготовленный по своему профилю лейтенант: золотой медалист, умница, весельчак, добряк, очень даже неравнодушный до настоящего дела, к тому ж хороший товарищ. Выдали, значит, этому русскому витязю настоящего боевого богатырского коня, рейдовый тральщик, кто знает какой, может даже и твой… «Антилопу». И взялся этот богатырь за дело, да так ретиво и усердно, что объездил коня своего в два счета, за полтора месяца, то есть, в несколько раз быстрее отведенного уставами времени, успешно освоив все элементы кораблевождения и маневрирования. И вот, как только в Минной гавани растаял лед, вместе со своим боевым экипажем он первым в базе сдал курсовые задачи на готовность корабля к новой навигации. В результате нашего отличника, как первого богатыря во всей дружине отправили в самый сложный, но почетный дальний дозор, на первую в новом году брандвахту. А это, без шуток, действительно очень почетно, и не только для корабля, но и для всего дивизиона, за это право командиры кораблей в базе традиционно соревнуются каждый новый год. Курсовые задачи принимают флагманские специалисты не только базы, но и флота, так что не подмухлюешь. Опытные командиры немного завидовали молодому витязю, ну, сам понимаешь, вдруг впервые за всю историю бригады конкурс выиграл никому не известный командир, «без года неделя», как назначенный на корабль. Впрочем, завидовать недолго пришлось, брандвахта выпала на редкость сложной, выматывающей. Погода в конце зимы, сам знаешь, не сахар, да и лед огромными полями ещё мигрирует по Балтике, вот и пришлось экипажу вместо недели задержаться на дальней банке у приемного рейдового буя в трудных погодных условиях, аж на двадцать дней. Кто знает, может из-за этого, всё-таки рейдовым тральщикам не дано долго находиться в море без захода в гавань, а может по другой какой причине, на корабле случилось чрезвычайное происшествие — ЧП. При возвращении, уже перед самым подходом к базе командир, сделав очередную плановую перекличку по боевым постам, обнаружил отсутствие одного матроса. После говорили, что тот, не выдержав долгой изнуряющей качки и невыносимого выворачивания организма, то ли не удержался на леерах при возвращении, отдавая очередную порцию внутренностей «Нептуну», а то ли сам сиганул навстречу стихии. Увы, так бывает, от того никто не застрахован, учти это, особенно на ходу корабля. Как бы там не было, но полный осмотр тральщика положительного результата в его поисках не дал. Наш лейтенант, как и положено тут же доложил оперативному дежурному Бригады. По тревоге была поднята вся База, спасательные вертолёты, но поиск положительного результата не дал — матрос исчез. В результате нашего богатыря, обвинив во всех «тяжких», выбили из седла — отстранили от должности. Дальше проверка, следствие, суд. Экипаж нашего витязя встал за командира горой, он действительно был лучший. Вместе они выдержали всё — вины ни за командиром, ни за экипажем, как не искали, не нашли. Его реабилитировали, но коня уже не отдали, назначив командиром боевой части на морской тральщик в другое тридевятое царство, на котором он, кстати, и служил всё это время до недавнего времени в звании капитан-лейтенанта без малейшей перспективы дальнейшего карьерного роста, хотя вверенный ему участок службы и там неизменно оставался лучшим. Впрочем, не в карьере счастье, да и не о ней мой рассказ, настоящий русский богатырь после этого случая очень изменился, сник, погас, что ли, практически перестал общаться с окружающими, словно вычеркнул себя из этой жизни. Он до сих пор не может простить себе того случая: что не предугадал, не почувствовал, не досмотрел, будто бы мог это сделать. Увы, не всё на свете мы можем изменить, не всё, человек — не Бог…».

— Но ты, Феликс, всё ж попробуй стать Им для своего экипажа. Ешь, пей и спи вместе с моряками, не держи дверь в свою каюту и… душу закрытой для них, — остановившись уже напротив трапа пыхтящей на всех порах «Антилопы», завершает свой рассказ начштаба.

— В общем, стань для них Богом, Феликс, — улыбаясь, жмёт руку, — и… семь футов под килем, — кричит ему, резво забегающему на корабль по трапу, вдогонку.

— Баковым на бак, ютовым на ют, по местам стоять с якоря и швартовых сниматься, — спустя час, завершив вместе с опытным дивизионным механиком подготовку своего корабля к первому самостоятельному выходу в море, по громкоговорящей связи «Каштан» объявляет лейтенант Стариков.

— Баковые на баке, — тут же отзывается динамик на ходовом мостике.

На носу корабля — баке — боцман, старший матрос Стрельба, с нетерпением дожидавшийся этого выхода в море, заметно волнуется. Как-никак их «Антилопа» полгода не сходила со своего места, бывали дни, когда и проворачивание-то механизмов толком не кому было делать — он один бессменно оставался здесь. Сегодня, можно сказать, их боевое крещение, а он самый опытный среди моряков — никак нельзя ударить лицом в грязь.

— Есть бак, — машинально выдыхает в банан — микрофон «Каштана»,