Лес твоих грёз [Дарья Олеговна Бойко] (fb2) читать постранично, страница - 3

осинового леса. Если не считать Ткачихи, что обитала в глубине тех же гор, что и Женя, то она была ближайшей соседкой девушки. Они часто ходили друг к другу в гости. Разговаривали, пили чай в беседке Сердечницы и купались в озере.

Сердечница предпочитала осень, а потому осины вокруг ее жилища круглый год были одеты в золотой наряд, который постепенно темнел, становился коричневым, опадал, а на следующее утро голые деревья снова становились покрытыми желтой листвой. Это было просто чудесное зрелище. Около полуночи под звездным светом сухие листья начинали дрожать, издавая нежный хрустальный звон, постепенно дрожание усиливалось и листья поднимались в воздух. Они закручивались во множество вихрей и поднимались вверх, к веткам, с которых опали. Россыпью драгоценных камней они развешивались по ветвям стройных осин и оборачивались золотом. И все время, что шло это представление, не переставал звучать нежный звон, похожий на песню самих листьев.

В этот раз возвратный танец листьев был очень близок, и Женя шла сквозь лес, разгребая кучи прелой листвы под ногами. Когда между редеющих стволов заблестела гладь Круглого озера, девушка увидела белый силуэт, рассекающий воду.

— Ты снова без меня купаешься? — с наигранной обидой воскликнула Женя.

Она выбежала на берег. Белый силуэт в воде, точно огромная изящная медуза, быстро приближался к ней. А потом из воды вышла высокая девушка в длинном белом платье, которое, намокнув, обволокло ее пышное тело. Вода капала с подола и темных волос, стриженных под каре. Сердечница улыбнулась. Ее карие глаза горели ровным, мягким светом.

— Тогда тебе придется жить здесь, чтобы не упустить ни одного купания, — ответила она.

— Да ну, у тебя всегда тут осень, — Женя поморщилась. — Не люблю оранжевый.

Девушки рассмеялись.

— Так что же привело тебя ко мне? — Сердечница жестом пригласила ее в беседку.

— Карнавал.

Беседка, белое изящное строение, внутри полное разноцветных подушек и, казалось, впитавшее в сами доски ароматы чая и трав, было выстроено прямо в центре Круглого озера. Попасть в нее можно было по широкому деревянному настилу прямо над водами озера. В этом строении всегда было что-то… иномирное, что ли. Будто локация из какой-то чудесной красивой сказки.

Сердечница присела на фиолетовую подушку, совершенно не обращая внимания на то, что она сразу стала мокрой.

— Тебе не совсем понятно, чего хочет от тебя Заячья Маска?

— Да! Он хочет, чтобы я пришла на Карнавал самой собой.

— Порой его действительно трудно понять, — усмехнулась Сердечница. — Но тут ничего сложного нет. На Карнавал действительно все идут такими, какие они есть.

— Но как это понять? Вот я сейчас сижу перед тобой. Я ведь такая и есть. Мне так и идти?

— А говоришь ли ты, что чувствуешь? Думаешь ли то, что должно думать тебе? И являешься ли тем, чем тебе хочется быть? Одно дело чувствовать удовлетворение от жизни, а другое — чувствовать, что в ней ты — это ты.

— Хорошо, — Женя скрестила руки на груди. — А как ты пойдешь на Карнавал?

— А я туда не пойду, — Сердечница улыбнулась. — Потому что ходить на такие сборища это не мое. Я понаблюдаю за Карнавалом отсюда.

— Ну спасибо, — Женя поджала губы. — Я надеялась, что хотя бы ты мне поможешь.

— Но ведь я и рассказала все что знаю. Будешь чай?

По легкому движению полной руки на небольшом столике в центре беседки появилось две чайных пары, небольшой исходящий паром и ароматом трав чайник и блюдечко с печеньем. Сердечница разлила чай и с наслаждением сделала небольшой глоточек. Она даже зажмурилась от удовольствия.

— Ммм, какой вкусный получился… Попробуй.

Женя взяла печенье и откусила.

— А этот Карнавал вообще каждый год проходит?

— Конечно. Для нас это как Новый год! Все его ждут.

— Но не все туда ходят, — укорила Женя.

— А можно подумать, — Сердечница заговорила с набитым ртом, — на новогодних праздниках все подряд отдыхают одинаково. Праздник для каждого — это что-то свое, особенное.

— Может, кто-то другой сможет мне помочь… — пробормотала Женя, окидывая взором желтые осины, выстроившиеся кругом у озера.

— Это бесполезно. Никто тебе не скажет ничего конкретного. Все мы сами постепенно пришли к тому, что же для нас Карнавал. И тебе настало время сделать то же самое. Загляни в себя и пойми кто ты. Если ты сама не знаешь этого, то никто не может знать.

Женя тряхнула плечом. «Как раз это и самое сложное, — тоскливо подумала она одновременно с тем, как на желтые кроны налетел порыв ветра. — Кто я?»

Для того, кто вырос в городе, лес — это совершенно иной мир, где царят свои неведомые законы и порядки, которые порой пугают до чертиков, до нервной дрожи в коленях.

Городской паренек неуклюже пробирался сквозь лесную чащу. Он уже не помнил, сколько времени провел здесь. Две или три ночи сна в сухом валежнике на тоненьком одеяле, наспех захваченном из дома. Запасы еды в рюкзаке стремительно