Часть вторая продолжает «уже полюбившийся сериал» в части жизнеописания будней курсанта авиационного училища … Вдумчивого читателя (или слушателя так будет вернее в моем конкретном случае) ждут очередные «залеты бойцов», конфликты в казармах и «описание дубовости» комсостава...
Сам же ГГ (несмотря на весь свой опыт) по прежнему переодически лажает (тупит и буксует) и попадается в примитивнейшие ловушки. И хотя совершенно обратный
подробнее ...
пример (по типу магического всезнайки или суперспеца) был бы еще хуже — но все же порой так и хочется прибавить герою +100 очков к сообразительности))
В остальном же все идет без особых геройств и весьма планово (если не считать очередной интриги в финале книги, как впрочем было и в финале части первой)). Но все же помимо чисто технических нюансов службы (весьма непростой кстати...) и «ожидания экшена» (что порой весьма неоправданно) — большая часть (как я уже говорил) просто отдана простому пересказу «жита и быта» бесправного существа именуемого «курсант»))
Не знаю кому как — но мне данная книга (в формате аудио) дико «зашла»)) Так что если читать только ради чтения (т.е не спеша и не пролистывая страницы), то и Вам (я надеюсь) она так же придется «ко двору»))
Как ни странно, но похоже я открыл (для себя) новый подвид жанра попаданцы... Обычно их все (до этого) можно было сразу (если очень грубо) разделить на «динамично-прогрессорские» (всезнайка-герой-мессия мигом меняющий «привычный ход» истории) и «бытовые-корректирующие» (где ГГ пытается исправить лишь свою личную жизнь, а на все остальное ему в общем-то пофиг)).
И там и там (конечно) возможны отступления, однако в целом (для обоих
подробнее ...
вариантов) характерно наличие какой-то итоговой цели (спасти СССР от развала или просто желание стать гораздо успешнее «чем в прошлый раз»). Но все чаще и чаще мне отчего-то стали попадаться книги (данной «линейки» или к примеру попаданческий цикл Р.Дамирова «Курсант») где все выстроено совсем на других принципах...
Первое что бросается в глаза — это профессия... Вокруг нее и будет «вертеться все остальное». Далее (после выбора любимой темы: «медик-врач», военный, летчик, милиционер, пожарный и пр) автор предлагает ПРОСТО пожить жизнь героя (при всех заданных условиях «периода подселения»).
И да — здесь тоже будут всяческие геройства, свершения и даже местами прогрессорство (куда уж без него), но все это совсем НЕ является искомой целью (что-то исправить, сломать или починить). Нет! Просто — каждая новая книга (часть) это лишь очередная «дверь», для того что-бы еще чуть-чуть пожить жизнь (глазами героя).
И самое забавное, что при данном подходе — уже совсем не обязательны все привычные шаблоны (использовав которые писать-то в принципе трудновато, ибо ГГ уже отработал «попаданческий минимум», да и что к примеру, будет делать генсек с пятью звездами ГСС, после победы над СаСШ? Все! Дальше писать просто нет никакого смысла (т.к дальше будет тупо неинтересно). А тут же ... тут просто поле не паханное)) Так что «только успевай писать продолжение»))
P.S Конкретно в этой части ГГ (вчерашний школьник) «дико щемится» в авиационное училище — несмотря на «куеву тучу» косяков (в виде разбитого самолета, который ему доверили!!!) и неких «тайн дома …» нет не Романовых)) а его личного дома)).
Местами ГГ (несмотря на нехилый багаж и опыт прошлой жизни) откровенно тупит и все никак не может «разрулить конфликт» вырастающий в очередное (казалось бы неприодолимое препятствие) к заветной цели... Но... толи судьба все же милостива к «засланцу», то ли общее количество (хороших и желающих помочь) знакомых (посвященных в некую тайну) все же не переводится))
В общем — книга (несмотря на некоторые шороховатости) была прослушана на «ура», а интрига в финале (части первой) мигом заставило искать продолжение))
оглоблю, но поп вовремя ухватил за вожжу и вовремя ударил упрямую скотину хлыстом. Лысанка взмахнула хвостом, брыкнулась и полетела вперед.
Лес начинался сейчас же за селом, - он обошел всю стройку живой зеленой стеной. Поломские мужики не имели даже пашен, потому что земля была холодная, неродимая. Только кое-где на пожогах сеяли ячмень. Промышляли охотой, рыбными ловлями, а главное — сплавляли лес на Каму. Кругом Поломы, по лесам и болотам, рассыпались мелкие деревушки, починки, половинки и займища. Все это жилье тянуло к Поломе, где была и церковь, и волость, и кабак. Лысанка сама свернула на глухую лесную дорогу, закусила удила и понеслась легкой развалистой рысью. Сани были простые, крестьянские «крясла», то есть дровни, с широкими отводами, перепутанными веревками. На таких кряслах возили и сено, и дрова. Главное неудобство заключалось в том, что в кряслах поддувало со всех сторон, несмотря на положенное сено. Но поп Савелий не замечал холода, проникнутый одной мыслью, мыслью об умирающей женщине, которая ждала его в лесу.
- Ну, Лысанка, трогай?.. - понукал поп, хлопая лошадь вожжой. - Что задумываешься?..
Только в одном месте поп Савелий забыл и про Лысанку, и про ожидавшую его больную. Это было в полуверсте от Поломы, где среди леса выдалась широкая поляна. Здесь было кладбище, и здесь была похоронена молодая Савельева попадья. Он придержал лошадь, перекрестился и благословил торчавшие из-под снега деревянные кресты. Это была нива Божия... Ах, сколько зарыто тут горя, забот и опять горя! Как плакали здесь лесные мужики и лесные бабы, особенно бабы! Только зеленый лес знал все их причеты и плачи... Сюда же приходили перед венцом невесты-сироты, чтобы попросить у родимого батюшки, у родимой матушки последнего благословеньица. Жалобнее этих невестиных плачей и заплачен ничего не было... Если бы этим слезам силу, так расступилась бы сама мать-сыра земля!
- Лысанка, ступай скорее!..
Сжалось поповское сердце от земного горя, и вспомнилась непрошеная слеза, которую Евтроп вытирал кулаком.
- Лысанка, скорее...
А какой лес кругом: в небо дыра. Мохнатые ели стояли точно в дорогих белых шубах, протянув над дорогой лапистые ветви. Ветер в лесу был тише, только что-то гудело в вершинах. Дорога шла корытом. Кое-где образовались свежие снежные заносы, и Лысанка с трудом тащила сани. На половине дороги она вспотела. Пар так и валил с крутых боков. Но поп Савелий ничего не замечал и все гнал ее вперед. На повороте, где нужно было взять вправо, Лысанка завязла в снегу. Дорогу здесь перемело. Снег, сгрудившись под передком, не давал ходу. А давно ли Евтроп проехал?..
- Лысанка, вперед!..
Понатужилась крепкая скотина, закусила удила, нагнула голову и выперла из сугроба.
- Ай да Лысанка, - похвалил поп. - Ну, трогай, милая: немного нам с тобой осталось. Ну, чего оглядываешься? Ступай?.. Вот Богова скотина выдалась тоже.
Поп Савелий, занятый мыслью, чтобы застать в живых умиравшую Парасковью, совсем не замечал пронизывавшего его холода. Поповская шубенка была плохонькая, выношенная, а под низом праздничный люстриновый подрясник — только и всего. Не велики и десять верст по хорошей зимней дороге, да лиха-беда в погоде.
- Только бы застать в живых Парасковью, - повторял
про себя поп Савелий, припоминая, как умирала молодая попадья.
Тоже зимой было дело. Ни доктора, ни фельдшера, а одна старуха бабушка. Ах, лучше и не вспоминать... Лысанка, скорее!..
На последних двух верстах пришлось подгонять уставшую лошадь хлыстом. Умаялась скотинка, да ничего, отдохнет. Только бы вовремя доехать...
Кордон стоял немного в устороньи от дороги, и поп проехал бы мимо, если бы Лысанка круто не повернула к своему пепелищу. Занесенная снегом изба стояла тёмная: ни в одном окне света не было. Поп едва вылез из крясел, до того окоченело все тело от холода. Когда он стал привязывать Лысанку к столбу, дикая скотина ухватила было его за плечо своими волчьими зубами. Поп пожалел разорванную шубу и торопливо зашагал по двору к пошатнувшемуся крылечку, занесенному снегом. В темных сенях он по стенке ощупью добрался до двери. С ним в избу ворвался целый клуб холодного воздуха.
- Кто там? - окликнул с печки детский голосок.
- Да это я... поп... Жива мать?
- Молчит… должно что жива... Сейчас вздую огонька, а то я тут на печке с робенком отваживаюсь. Пищит все...
Детские босые ноги бойко засеменили по полу к печи. Загремела железная заслонка. Добыв из загнеты несколько горячих углей, девочка припала к ним лицом и принялась раздувать. Скоро синим огоньком вспыхнула приставленная к углям тонкая березовая лучинка.
- А тятька где? - тоном большого человека спросила девочка, зажигая большую лучину.
- Он там остался, в церкви. Двоим тяжело было ехать.
- Где же двоим, - согласилась девочка и прибавила детским голосом: - А тятька не в уме, что бросил нас одних. Ну, мамка помрет, а как же я с робенком-то?.. Пищит он...
Девочка подошла с зажженной лучиной к лавке, на которой
Последние комментарии
12 часов 8 минут назад
12 часов 24 минут назад
12 часов 37 минут назад
12 часов 42 минут назад
15 часов 14 минут назад
15 часов 18 минут назад