Зона Пси (СИ) [Артур Рунин] (fb2) читать постранично, страница - 3

злобные металлические осы вот-вот пронзят спину, голос зла посоветовал: «Не кипишуй, приятель, остынь, помедленнее. Отрежь чужие яйца своим большим ножом и засуши на память. Потом сдашь в ломбард».

– Да пошёл на хер! – заорал Солдат. Когда перед балконной дверью на мгновение обернулся, омоновец уже влетел следом и его палец был готов надавить спусковой крючок. – Не стреляй! – закричал Виктор в последней надежде. Он не помнил, как схватил гладильную доску и, перед тем как сигануть за окно, разметал ею стёкла; словно в замедленной съёмке перепрыгнул перила, перевернулся на лету и ухватился пальцами, порезав все ладони о стеклянные зубья; скользя ступнями туфель об бетонные стенки балкона, быстро переместился к лестнице, оттолкнулся и прыгнул.

Пули яростно прожужжали над макушкой.

Ладони уцепились за металлические столбики; зубы клацнули, прокусили до крови язык; во рту появился металлический привкус; подбородок ударился об лестницу, чуть не сломав челюсть. Солдат на секунду застыл, стараясь отдышаться, вытянул язык, с которого свисла тягучая слюна. Но, естественно, собраться с силами ему никто не позволил. Омоновец вылез из окна почти на половину тела, вскинул автомат перед глазами. Чтобы быстро спуститься, Виктор прижал ладони и ступни к боковинам, собираясь съехать. Он уже почти заскользил, но мизинец вошёл в отверстие из-под болта – и откуда оно здесь взялось?! – едва не сломался. Пришлось поставить ногу на лестницу, чтобы вытащить палец. Ступня скользнула. Солдат потерял равновесие, резко осел на полкорпуса, ударился пахом о ступень. Ладони сорвались, отцепились, и он опрокинулся, лишь невероятным везением остался болтаться на одной согнутой коленке. Проделав акробатический трюк, Виктор перевернулся и встал на ноги; взгляд метнулся наверх. Омоновцы не собирались оставлять его в покое, целились, чтобы открыть огонь. Солдат спешил, но решил больше не пробовать скользить, часто засучил ногами по ступеням. Грохнула короткая очередь, пуля ударилась о металл рядом с ладонью. Виктор вздрогнул и снова сорвался, спиной полетел к земле. Он успел лишь подумать, что с шестиметровой высоты люди тоже разбиваются. Крыша дома, балкон с омоновцами очень быстро отдалялись. Удар об землю вышиб дыхание, все рёбра грудной клетки как-то подозрительно хрустнули, а затылок чуть не раскололся об камень и не разметал мозги по округе, на траву брызнула кровь.

Солдат лежал, пока глаза не посетило зрение, а голову – ясность ума. Непонятно для себя он почему-то медлил, не решаясь вскочить на ноги и побежать, глазами искал балкон, где по нему должны открыть огонь омоновцы, но их не было видно. Только он успел подумать, что сейчас могут подбежать другие, наверняка ещё остались на улице в засаде, как в квартире, из которой он только что бежал, началась дикая пальба. На улице вечерело, и вспышки от автоматных очередей выбивались в оконные проёмы.

– Это ещё что?

Стёкла кухонного окна выплеснулись на улицу, сразу за ними с длинным воплем «а-а-а» вылетел омоновец. Виктор еле успел откатиться, иначе острые куски воткнулись не в землю, а ему в глаза, щёки, губы, – и бедный омоновец в своём обмундировании раздавил бы ему череп как тяжёлый молот сладкий гранат, где вместо сока – кровь. От удара и хруста с какими воткнулось тело в клумбу, Солдат зажмурился, потом быстро подполз к голове несчастного, который был без головного убора: Виктор не помнил – был ли он до этого в шлеме или в чём-то другом.

– Кто тебя так, друг? – тихо спросил Солдат. Тело разбившегося вздрагивало, изрыгало изо рта на лоб густую кровь, широкие глаза непонимающе бегали. Виктор посмотрел наверх, но в ответ принеслась полнейшая тишина, только высоко в небе пронёсся копчик и далеко над крышами сверкнула зарница. Омоновец часто задрожал. – Не умирай, друг. – Ладонь Солдата потормошила плечо. – Мне теперь вообще хана. Не умирай… – Виктор огляделся, подумал: «Куда люди все делись?» Взгляд омоновца застыл, в зрачках отражались облака, тело перестало вздрагивать, подбородок припал к плечу. – Черти драные, теперь за тебя на меня устроят охоту. – Солдат ещё раз осмотрелся, обречённо покачал головой и, обняв собственные рёбра, хромая поплёлся восвояси.

2

Холодный ливень стоял стеной. Земляная дорога извивалась между частных заброшенных домов, смешивала на себе грязь и глубокие лужи; тёмные провалы окон, во многих местах забитые серыми досками, оскалили стеклянные зубья,

Молния разрезала темноту неба, высветила по бокам искривлённые стволы деревьев, кустов и озирающегося одинокого путника. Серость и убогость заброшенной деревни взорвал раскат грома. Виктор наморщил нос и машинально пригнулся.

– Так и барабанные перепонки лопнут. – Он шлёпал по лужам, уже не обращая внимания на их глубину: всё равно промок как промокашка, утонувшая в чернильнице. В носках между пальцами перекатывалась грязь, в туфлях хлюпало, сильно натёрло пятки. Солдат шмыгнул носом, ладонью скинул новые