Самозванец (СИ) [Николай Некрасов niknekrom] (fb2) читать онлайн

Самозванец

Глава 1

Если что-то не получается — сделай ещё подход.

Главное правило, которое я усвоил, посвятив свою жизнь спорту.

В детстве большую часть времени отдал лыжам и плаванию, в подростковом возрасте — баскетболу и боевым искусствам. Поступив в университет, пришлось определяться, так что сосредоточился на боёвке.

Первые места на областных соревнованиях давно перестали быть чем-то значимым. Я рвался к победе с остервенением, азартом и блеском в глазах. Первенство по стране пришлось вырывать зубами, но и на этом не хотелось останавливаться.

Мировой уровень — вот к чему я стремился.

И сегодня, если получится заручиться поддержкой влиятельных людей, пришедших увидеть меня в деле, двери мировой арены распахнуться передо и меня уже ничто не остановит.

— Андрей, ты как вообще? — тренер хлопнул меня по плечу. — Неважно выглядишь. Волнуешься?

Я пожал плечами. Лёгкий мандраж присутствовал, но сказать, что мне было страшно, не мог.

— Пойди умойся, пока есть время. Может, полегчает. Тут ещё духота страшная, сейчас вставлю пистон организаторам, чтоб в раздевалках все вытяжки включили, — монотонный голос тренера всегда действовал благостно, особенно, если он собирался при этом отчихвостить кого-то кроме меня. — Совсем совесть потеряли, — ворчал он. — Казалось бы, Москва, столица, а работают колхозники. Непорядок, нельзя так порочить Златоглавую…

Дальше уже не слушал, и когда силуэт тренера затерялся за пределами раздевалки, подхватил полотенце и направился в уборную. Меня действительно мутило уже несколько минут, и было неясно с чего. Питался правильно, по расписанию, спал тоже по графику. На воздухе регулярно бывал, спиртного не пил, за здоровьем следил. Неужели волнение одолело?

Умывшись холодной водой, почувствовал некоторое облегчение. Уже было обрадовался, как перед глазами всё поплыло. Схватился за раковину и понял, что поплыл не я. Поплыло зеркало!

— Мать моя… — «женщина» хотел закончить я, но не успел.

По гладкой зеркальной поверхности пошла рябь, и слова застряли в горле. Не удержавшись от искушения, потянул пальцы к ожившему полотну, искажавшему отражающиеся в нём предметы. Зеркало будто дышало и вздрагивало.

И манило…

Почудилось, что по ту сторону доносится какой-то странный шёпот. Будто шепчут молитвы или нечто подобное. И вот уже почти поднеся пальцы к поверхности, сквозь искажённое зеркало увидел молодого парня и замер. Он стоял в зазеркалье и так же удивленно смотрел на меня.

Через мгновение пульсирующее зеркало в очередной раз всколыхнулось и само коснулось моих пальцев.

— Что за?..

Меня начало затягивать, но я даже не успел испугаться, как опять оказался перед ровной зеркальной гладью. Вот только уже не в туалете раздевалки одного из самых крутых московских спортивных центров, а в тюремной камере, стены которой были испещрены какими-то незнакомыми символами.

«Что за?..» — опять вопросил я, но уже в сердцах, а не вслух, когда понял, что в отражении теперь вижу чужое лицо.

Тут же попробовал коснуться зеркала, чтобы меня вернуло назад, в спортцентр, но ничего не произошло. Со злостью ударил по отражению, но лишь расколол его. Тонкая извилистая трещина расползлась по поверхности, искажая лицо незнакомого парня.

Опустил взгляд, чтобы понять, действительно ли он теперь это я, и понял, что так и было. Руки, ноги и даже пресс, которым я так гордился, остались в зазеркалье в Москве. Тощее молодое тело было совершенно чужим и нетренированным, аза пультом управления теперь сидел я.

— На выход! — рявкнули за спиной, и решётка распахнулась.

— Что происходит? — ошалело спросил охранника, но тот лишь усмехнулся.

— Под дурачка не коси. Переводят тебя сегодня, сам знаешь.

Но переводили не меня! В отражении был совсем другой человек, вот только доказать кому-то что-то вряд ли получится.

— Куда переводят? — спросил, уставившись в зеркало на тело субтильного высокого пацана-подростка. Тёмные волосы, бледная кожа, тёмные глаза. Всё не моё, чужое. Но почему-то теперь сросшееся с моим сознанием.

Охранник фыркнул и вместо ответа скомандовал:

— Запястья давай.

На руках в мгновение ока появились наручники, и тут меня впервые охватил ужас.

— Я ничего не сделал! Я вообще не понимаю, что тут…

— Топай давай. Оправдываться перед фанатками будешь, нам фиолетово, виноват ты или нет. Не наша теперь забота. — Охранник кивнул напарнику, чтобы тот подхватил меня под другую руку.

Так меня и повели — скованного, растерянного и не в своём теле. А может, и не в своём уме, ведь не может же быть так, что человека просто затянуло в зеркало и забросило в чужую тушку.

Попытался собраться с мыслями, пока охранники вели меня. Выдохнул, нашёл более-менее подходящие слова.

— Меня сейчас куда-то направят?

— Угу. Отвезём тебя и передадим под присмотр других структур.

— Куда? — беспомощно поинтересовался, совершенно ничего не понимая.

— В твою новую счастливую жизнь, — произнёс охранник, распахивая передо мной двери, где беспощадно слепящее солнце окатило нас тёплым светом.

«В новую?.. — только и подумал я. — Но мне ведь и старая ещё не надоела…»

К своему удивлению, я оказался не единственным пассажиром в кандалах, которого ждала новая счастливая жизнь. Внутри уже сидело двое заключенных: крупный парень с каменным лицом и миловидная девчушка с красными волосами. Навскидку мы все были примерно одного возраста — лет семнадцати-восемнадцати или около. Примерно так выглядят выпускники школ или первокурсники на Хэллоуин, когда наряжаются в костюмы преступников. Вот только это были не костюмы.

— Залезай давай, — подтолкнул меня один из охранников, и я ввалился в салон.

Запнулся, попытался удержать равновесие, но не рассчитал, потому что пока так и не привык к новому долговязому телу. И с разгона полетел в сидевшую напротив двери девчонку.

Всё произошло за пару секунд, показавшихся нам обоим вечностью. Широко распахнутые голубые глаза успели выразить испуг, ещё до того, как я понял, что сейчас произойдёт.

Моя попытка упереться скованными руками в сидушку и не упасть лицом в живот девушке привела к тому, что кандалы скользнули меж её бёдер. Она, ещё не успев вскрикнуть от неожиданности, отпрянула к стене, вжалась в спинку сидения и ещё шире расставила бёдра, чтобы избежать физического контакта со мной.

Благо тюремная форма предполагала брюки для обоих полов, и это уберегло меня от слишком близкого контакта с преступницей. Хотя контакт всё равно случился. Не упав лицом в плоский живот, который сейчас был прикрыт скованными руками, я упал выше, не сумев справиться с инерцией падения. И естественно приземлился щеками в самую упругую и мягкую часть её тела — в роскошную грудь.

Истошный визг раздался молниеносно. Уши заложило, мозги свело и от крика, и от стыда, и, что уж греха таить, от приятного ощущения тепла и мягкости, что после холодной камеры и коридоров тюрьмы, показалось райским блаженством.

— Виноват! — вырвалось у меня, когда вынырнул из грудей и попытался изобразить смущённую улыбку.

Лицо её тут же покраснело ещё больше, хотя я и представить не мог, что такое возможно. Оно почти слилось по цвету с её рубиновыми волосами.

Девушка набрала полные лёгкие кислорода и завизжала ещё сильнее. Крик стал совершенно оглушающим. Подозревал, что женщины умеют так истошно визжать, но никогда до этого с подобным не сталкивался. И только когда вопль достиг запредельной громкости, девчонка дёрнулась, толкнула меня в грудь и попыталась спихнуть с себя, всё ещё продолжая вжиматься в стену, хотя вжиматься было уже некуда.

— Простите, был не прав. К обеду обещаю исправиться, — произнёс, твёрдо вставая на ноги и садясь напротив.

Девушка демонстративно отвернулась, вздёрнув курносый нос и возмущённо пыхтя. А бугай даже бровью не повел, будто ничего и не случилось.

— Расселись и заткнулись, — рявкнул охранник, вошедший следом за мной. — Советую поспать, путь долгий, и развлекать вас никто не станет. Попытаетесь сбежать — вернётесь в тюрьму. Начнёте трындеть — вернётесь в тюрьму. Хоть на миллиметр дёрнетесь… — он многозначительно замолчал.

Заканчивать за ним фразу никто не стал.

Никто не хотел возвращаться в тюрьму.

Глава 2

— Смотри, смотри, просыпается! — Услышал молодой женский голос, ещё до того как открыл глаза и пришёл в сознание.

Надо мной нависла тень, и когда удалось сфокусировать зрение, увидел белокурые локоны, спадающие на моё плечо и лучезарную улыбку.

«Я в Раю?» — с надеждой предположил, но тут же понял, что ошибаюсь.

Блондинка в белом халате хихикнула и продолжила с любопытством разглядывать меня.

— Отойди от него, — раздался второй голос, принадлежавший женщине постарше. — Ты же знаешь, он из чёрных браслетов, голову тебе откусит и не подавится.

Белокурая рассмеялась, а вторая опять на неё напустилась:

— Браслет на него надень, потом разглядывай. Ещё не хватало, чтобы в первый же день что-то случилось.

— Ладно, ладно, — девушка отошла подальше, и мне в глаза ударил слепящий свет лампы, которые обычно вешают в стоматологических кабинетах над креслом.

Поёжившись от неприятной ассоциации, попытался понять, где вообще нахожусь. Тело всё ещё было тощим, а значит, тюрьма не почудилась. Выходит, это был не сон. Я не получил травму на соревнованиях и не находился теперь в больнице, где меня могут заботливо подлатать.

Хотя насчёт больницы, возможно, погорячился. Привыкнув к свету, окинул взглядом комнату — типичный кабинет для осмотра: кругом чистота, на столе стопочка медкарт, пара компьютеров на столах, стеллажи с документами, шкафчики с медикаментами, мединвентарь. Всё, что полагается достойной клинике.

И надо сказать, что тюремная форма на мне сменилась на благородную тёмно-синюю. Интересно, кто и когда переодел меня, и почему я ничего этого не помню. Видимо, при перевозке предложение поспать было прямым указанием к действию. В дороге нас чем-то накачали, а теперь, когда основные приготовления завершены, пора просыпаться.

Я прокашлялся, привлекая внимание, но был проигнорирован.

— На твоё место знаешь, сколько желающих? — спросила старшая у младшей. — Целый вагон! И каждая только и ждёт, когда вакансия появится. Ты хоть понимаешь, в какой серьёзный проект попала? Столбом не стой, замеры записывай и браслет цепляй, пока он окончательно не очухался.

Решив, что стоит дать дамам понять, что уже достаточно пришёл в себя и никому ничего откусывать не собираюсь, попытался поприветствовать их, но во рту, как назло, пересохло. Вместо приветствия вырвался сдавленный хрип, из-за чего я закашлялся и дёрнулся, чтобы прикрыть рот, но не смог — запястья оказались пристёгнутыми наручниками к кровати.

— Девочки, — прокашлявшись, подал голос, — если это вечеринка-сюрприз, то я не любитель подобных игр. Давайте сворачиваться, мне завтра утром на работу, — попытался отшутиться.

Молоденька прыснула от смеха, а та, что постарше нахмурилась и неодобрительно посмотрела. Обе были одеты в белоснежные халатики и аккуратно причёсаны. На руках перчатки, на лицах медицинские маски.

Старшая поднялась с крутящегося кресла, демонстративно поправила перчатку и низко наклонившись ко мне мягко и проникновенно произнесла:

— Не советую шутить с теми, у кого в арсенале шприцы и твоя медицинская карта, мальчик.

Хитрый прищур карих глаз и осадил, и раззадорил одновременно. Но как только на запястье щёлкнул широкий браслет с экранчиком, женщина отстранилась и потеряла ко мне всякий интерес.

Зато не потеряла младшая, ещё хитрее разглядывая меня, словно диковинку.

— Может, меня всё-таки кто-нибудь отстегнёт? — позвенев наручниками, поинтересовался я. — Не любитель подобных забав, честное слово. Девочки, давайте лучше по старинке: с цветами, конфетами, прогулками под луной, а?

Младшая кокетливо улыбнулась и потупила взгляд. Старшая записала что-то в бланк, сунула в руки помощнице и вышла из кабинета. Стало понятно, что нужно брать в оборот белокурую нимфу, раз уж она так ко мне расположена, и разузнать как можно больше. Они упомянули что-то о проекте. Неплохо бы разобраться, во что такое я ввязался.

— Браслет-то снимешь, красавица? — напомнил я, когда дверь за старшей захлопнулась.

— Не положено, пока авторизация идёт, — она кивнула на моё запястье, и я заметил переливающиеся бегающие полоски загрузки на дисплее.

Штуковина напоминала фитнес-браслет, только экран был больше и браслет шире.

— А потом?

— А потом… я всё сниму, — понизив голос нежно произнесла, и, отстранившись, добавила: — В смысле, наручники.

Вот негодница, так и заигрывает с совершенно незнакомым парнем. Да ещё и из «чёрных браслетов». Понятия не имел, что это значило, но по тону старшей докторши считывалось, что ничего хорошего.

— Не боишься меня? — пошёл ва-банк.

Она опять хихикнула, потупилась и приникла ближе — наклонилась, чтобы шепнуть.

— Нет. Я знаю, что ты ни в чём не виноват. Это всё твой дар. Ты просто его контролировать не умеешь, вот журналюги и раздули. Но ничего, тут тебя всему научат.

Дар? Какой такой дар? Но уточнять не стал, важнее было спросить, куда попал, и что теперь делать.

— А проект серьёзный, да? — прикинулся дурачком. — Нравится тебе здесь?

— Конечно! Все мечтают получить работу в Высшей Школе Героев. За вами же весь мир следить будет. Я хоть в камеры не попаду, но буду наблюдать в первых рядах. Познакомлюсь с кем-нибудь из студентов, — кокетливо произнесла она и как бы невзначай коснулась браслета, а затем и моей руки.

По телу побежали мурашки. Мало того что вырез халатика плохо скрывал норовившую из него выпрыгнуть грудь, так ещё и прикосновение было недвусмысленно игривым.

«Соберись, тряпка», — приказал я себе, гоня из головы пошлые мысли. — Нужно понять, где оказался и что делать, это намного важнее'.

— А чему учить-то будут? — уточнил я, старательно игнорируя заигрывания.

— Да всему. Обычным предметам и тем, которые ваш потенциал раскроют. А ты что, боишься, что учёбу не потянешь, и назад в тюрьму отправят?

— Да не то что бы… — отмахнулся я. — Скорее, хочу подготовиться получше, чтоб в грязь лицом не ударить, раз уж весь мир следить будет.

— Понимаю, — произнесла она и опять нагнулась, чтобы шепнуть на ухо: — Главное, не нарушай правил, тут везде камер полно.

— А что значит… — как она там назвала, попытался вспомнить, щёлкая пальцами, — Высшая…

— Высшая Школа Героев! Ты что, с Луны упал? — рассмеялась она. — Про это же каждая собака знает! — И не став дожидаться ответа, затараторила: — Высшая Школа Героев была создана в ожидании, когда появятся супергерои, которым будет суждено спасти мир. Много веков назад, когда грань между мирами начала истончаться, к нам начали прорываться монстры, и у некоторых людей открылся дар, позволявший защитить простых людей. Монстры были повержены, Герои зажили спокойно, но предупредили, что это не навсегда, что в будущем грань опять истончится и придёт второе поколение Героев. Вы! — она указала на меня. — И Школа была создана, чтобы помочь вам раскрыть свои способности и стать достойными защитниками нашего мира. Ну а мы, — указала на себя, — простые люди, будем следить за вашими успехами и помогать во…

Договорить блондиночка не успела, дверь распахнулась, и она была вынуждена отпрянуть назад, делая вид, что просто рассматривает мой браслет.

— Загрузился, — отчиталась она перед старшей. — Можно снимать наручники?

— Брошюру выдала?

— Нет…

Старшая закатила глаза, порылась в стопке бумаг и протянула мне сложенный в несколько раз цветастый лист бумаги, на глянцевой лицевой стороне которого красовался точно такой же чёрный браслет, как и на моём запястье.

— Изучай, и потом свободен. Даю пять минут.

Я раскрыл листовку. Красочные фото школы пестрели сносками и общей информацией. Больше всего меня заинтересовал разворот с правилами, о нежелательности нарушения которых уже предупредила белокурая красотка.

Запрещается применять дар против других студентов или персонала.

Запрещается устраивать потасовки.

Запрещается ломать имущество других учеников или школы.

И ещё много разных «запрещается», сводящихся примерно к одному — будь паинькой, хорошо учись и будет тебе счастье.

Последствия нарушений в брошюре прописаны не были, но из слов девушки и так стало ясно, что меня просто отчислят и вернут назад. А возвращаться некуда.

Путь домой пока заказан, а значит, если куда и отправят, то назад в тюрьму. И если кто-то и верил в мою невиновность (что бы я там ни натворил), то явно это никак не повлияло на решение тех структур, которые меня в эту тюрьму направили.

Я поймал себя на мысли, что уже воспринимаю тушку тощего пацана как свою, и это удивило. С одной стороны, странно было так быстро смириться с такой трансформацией, но с другой… Это наверняка поможет быстрее адаптироваться и разобраться в происходящем. Паника, сомнения и отрицание ещё никому не помогали.

— Закончил? — нетерпеливо спросила старшая, и я кивнул. Очень уж хотелось скорее избавиться от наручников.

— Подписывай.

Мне сунули документ с каким-то душным отказом от претензий, который пришлось бегло просмотреть по диагонали. Всё сводилось к тому, что за свою жизнь и применение дара отвечаю только я и никто больше.

Размашисто чиркнул извилистую каракулю и вернул докторше.

«Значит, Канто Алан Рэй меня тут кличут. Прекрасно, буду зваться Рэем. К родному имени ближе, уху приятней, мозгу понятней».

— В браслете вся необходимая информация, — произнесла белокурая. — Теперь это и ключ от дверей, и кошелёк, и телефон, и экзаменационная книжка. В общем, в этой штучке вся твоя новая жизнь.

Из здания меня выводил довольно приветливый мужик с оружием. Он не выставлял его напоказ, но было видно, что оно у него есть. Когда проходили мимо камер наблюдения, тот расправлял плечи и выпрямлял спину. Видимо, каждый в этом «проекте» хотел стать звездой, даже если не был участником.

Пока мы шли, заметил ещё несколько человек в такой же серой форме, как у сопровождающего. Вероятно, это была местная охранная служба на случай, если одарённая школота взбунтуется.

— Дальше сам, — произнёс мужик, когда мы вышли на залитое солнцем крыльцо, и добавил, указывая на здание впереди. — Вон там общежитие. Не заблудишься. В крайнем случае — в браслете есть вся информация.

Я инстинктивно провёл по запястью, поправляя гаджет и вглядываясь в кампус Высшей Школы Героев, огороженный высоченным забором с одной стороны и горами с белыми макушками с другой.

— Ну что ж, — пробурчал себе под нос, направляясь вперёд по аллее к общежитию. — Давай узнаем, насколько глубока кроличья нора.

Глава 3

Выйдя к площади перед общежитием, огляделся. И что теперь? Как жить эту жизнь? И эту ли жизнь жить или пытаться прорваться назад?

В камере перед зеркалом ничего не вышло. Не факт, что получится и с каким-то другим. Тем более, в камере всё было исписано каким-то странными символами, и сдаётся мне, отчасти благодаря им и состоялся мой переход.

Захотелось где-нибудь остановиться и подумать.

День выдался тёплым и солнечным, погода позволяла остаться на улице, осмотреться и всё обмозговать. Перед зданием общежития красовался большой фонтан, напоминавший восьмиконечную звезду, окружённый полукруглым рядом лавочек, где я и разместился.

Видно, что денег в благоустройство территории вложили немало. С другой стороны, почему бы и нет, если учить тут собираются Героев, а за проектом будет наблюдать весь мир?

Раскрыв брошюру, решил поподробнее изучить информацию.

'Рады приветствовать вас в Высшей Школе Героев!

Давным-давно Героям, наделённым особыми способностями, довелось спасти наш мир.

Вы попали сюда потому, что обладаете такими же способностями.

Здесь вам предстоит раскрыть свой потенциал, научиться управлять даром, получить высшее образование и заработать любовь миллионов людей!

Мы пригласили лучших преподавателей, собрали для вас прекрасную библиотеку, обустроили жилые и учебные корпуса, а также снабдили помещения камерами, чтобы обеспечить вам безопасность и позволить зрителям наблюдать за своими Героями!

Вы — наша новая надежда!'

«Так-так… Значит, телешоу супергероев. Интересно…» — подумал я.

Дальше была информация о каких-то прежних героях, спасших мир в прошлом от существ, способных прорваться из других миров, и выдержки из легенд, сохранившихся с тех времён.

'Наши потомки явят себя миру, когда вновь возникнет угроза. Грань мироздания истончится, начнут открываться разломы.

[…]

Не бойтесь, когда явятся монстры. Это значит, что Герои уже пробудились!

Лишь у достойных проявятся силы, чтобы противостоять злу. И как и мы сейчас, они защитят беззащитных, уничтожат всё потустороннее, закроют разломы и истребят червоточины.

[…]

Будьте смелы и терпеливы'.

Интересно, если обладатель этого тела был достоин способностей, смогу ли я ими управлять?

Мысль показалась занятной, но зацикливаться на ней не стал. Время покажет.

Убрав брошюру, решил осмотреться.

На здании общежития по обе стороны от входа висело два больших экрана, на которых по кругу крутили одну и ту же информацию с интервалом в несколько минут. Пока на правом показывали карточки заехавших в кампус студентов, на втором уже крутили информацию по браслетам.

Моё лицо тоже мелькнуло в числе прочих на несколько секунд на одном из экранов. Сверху было написано имя, а рядом чёрный ромб со знаком вопроса.

«Это что за покемон? — вспомнилось мне. — Собери их всех».

Видимо, позже на месте вопросика появится какая-то важная информация, выявленная в процессе обучения. Может, это место под награды, средний балл или уровень владения загадочным даром. Оставалось только гадать.

Ещё понаблюдав за карточками студентов, отметил про себя, что все ромбы содержат знак вопроса и отличаются цветом: чёрный, коричневый, серый и жёлтый. Видимо по аналогии с бронзой, серебром и золотом, где чёрный — самый низший, грязь, которая не вписалась в ряды металлов. Портреты на карточках подтверждали теорию. У желтых, то есть золотых, были самые самодовольные лощеные лица.

Внизу была графа с рейтингом, но информации пока не было, лишь прочерки. Видимо, после заселения всех представят публике, и начнётся битва за статус. Тому, кто займёт вершину, скорее всего, предоставят какие-то плюшки.

Сколько себя помню, всю жизнь участвовал в различных соревнованиях, и к конкуренции привык. Если учить нас будут и стандартным дисциплинам, есть все шансы обойти некоторых студентов хотя бы по классическим предметам. Всё-таки пять лет в Университете и диплом о высшем образовании за плечами уже имелись, а если приложить к этому жизненный опыт, творческую смекалку и волю к победе, которая выручала не раз, то, может, и браслет из чёрного со временем превратится в золотой. Если тут, конечно, предусмотрен такой рост. А если и нет, то всегда можно попытаться пробиться на вершину рейтинга, а это, как правило, тоже много стоит. Мне ли не знать? После пары оглушительных побед на соревнованиях сразу откуда-то и спонсоры нарисовались, и фирмы начали предлагать рекламные контракты. Не думаю, что этот мир кардинально отличается от нашего в таких базовых вещах.

Карточки студентов сменились рекламой школьной формы. Для всех студентов, что с золотыми браслетами, что с чёрными, одежда была примерно одинаковой с виду. Белая рубашка, пиджак и брюки. Для девочек — на выбор брюки и юбки. Скорее всего, различались только детали, но не концепция. Вероятно, отличалась ткань пошива. И точно отличались пуговицы и прочая фурнитура. У золотых все, конечно же, золотое, а у таких, как я, простенькое, покрытое чем-то гипоаллергенным и неброским.

А вот комплектация рюкзаков отличалась разительно. У чёрных браслетов кроме тетрадей и необходимых письменных принадлежностей не было ничего, в то время как у золотых присутствовали планшеты, портативные игровые приставки и более разнообразная канцелярка.

От разглядывания экранов меня отвлёк странный звук. Сначала не понял, пищал ли это зверёк в кустах или скрипели какие-то детали фонтана. Поднявшись с места, огляделся. Метрах в десяти от меня за клумбой с яркими мелкими цветочками на лавочке сидела девушка и что-то рассматривала.

Только подойдя ближе, понял, что она плакала (или скорее, хлюпала носом, пытаясь не разрыдаться) и нервно нажимала кнопки браслета.

— С тобой всё в порядке? — поинтересовался я.

Она испуганно подняла взгляд, прикрывая золотой браслет. И уже через секунду нашлась — быстро вытерла слёзы и оценивающее пробежалась по мне взглядом.

— Нет, — процедила сквозь зубы, — иди куда шёл.

Девчонке было лет семнадцать-восемнадцать на вид, и она вполне походила на первокурсницу, хотя, скорее всего, в обычной жизни, когда не плакала, выглядела ещё моложе. Но по чуть покрасневшим от слёз карим глазам, полным какой-то недетской взрослости, читалось, что она давно не ребёнок. На мгновение мелькнула мысль, что может она тоже оказалась в чужом теле и теперь совершенно не знает, что делать, поэтому и распустила нюни.

— Ты оказалась здесь случайно? — спросил я, игнорируя то, что она только что послала меня куда подальше.

Девчонка фыркнула и отвернулась, будто все её естество вопило, что я недостоин даже взгляда. Но сдаваться было не в моей природе.

— Ты тоже не поняла, как тут отказалась?

— Что? В смысле не поняла? — по миловидному лицу скользнуло возмущение, смешанное с замешательством. — Да, не поняла! Не поняла, почему именно я! Почему из всей семьи только меня угораздило? Но какое тебе дело? — и тут же разозлившись ещё больше, добавила: — Никто из нас не знал, что окажется тут! Что придётся отказаться от всех своих планов и стать марионетками, которых будут разглядывать будто под микроскопом!

Значит, всё-таки показалось. Девчонка точно понимала, где она и как сюда угодила. Но, видимо, не была от этого в восторге.

— Не особо рада, что попала сюда? — доверительно спросил я.

— А ты что, рад? — она просверлила меня взглядом тёмных внимательных глаз и продолжила: — Я это не выбирала. Но почему-то этот дурацкий дар проявился именно у меня! Не у двоюродных братьев, не у тётки, которая старше меня лишь на пару месяцев. А у меня!

Её голос дрогнул, и показалось, что теперь девчонка точно разрыдается, и мне придётся её утешать, а я, если подумать, никогда не был мастером в этом деле. Но она гулко выдохнула и нашла в себе силы взять эмоции под контроль.

Поискал по карманам платок и подал его незнакомке, чтобы та привела себя в порядок. Но она лишь отмахнулась, изящно взмахнув запястьем. Мне даже показалось, что мизинчик оттопырила, как это обычно делают аристократы в кино.

— Ну, как знаешь, — пожал плечами.

— Он к тебе пристаёт? — прогудел голос позади меня.

Честно скажу, он не понравился мне с первой же секунды. Что тон, что тембр, что интонации говорившего выдавали в нём человека не самой приятной натуры.

Трое парней, взявшихся невесть откуда, обступили нас полукругом. Тот, что задал вопрос, ближе всех подошёл к сидящей на скамейке девчонке и нахально уперся ногой в клумбу, нависнув над моей собеседницей. Их появлению, как мне показалось, она тоже совсем не обрадовалась. И хоть нависающий пытался примерить на себя роль рыцаря в сияющих доспехах, девушке он, кажется, был ещё более неприятен, чем я.

— Нет! — Она резко встала и поправила за ухо прядь длинных тёмных волос. — Чего вы ко мне все пристали? Оставьте меня в покое!

Не успел я и слова сказать, как девчонка юркнула между мной и двумя другими студентами, и скрылась за кустами близлежащей аллеи.

— Зачем же ты расстроил даму? — дерзко обратился ко мне тот, что, по всей видимости, мнил себя лидером.

Я быстро окинул их взглядом, оценивая статус и степень угрозы. На запястьях, естественно, золотые браслеты. Можно было и не проверять, всё и так написано на лицах: самодовольные, самоуверенные парни, ищущие повод в очередной раз самоутвердиться. Все трое, вероятно, первокурсники, а значит, скорее всего, одного со мной возраста. Проблема этого этапа взросления в том, что некоторые выглядят совсем ещё детьми, а некоторые — уже совсем взрослыми, хотя разница может составлять не больше пары месяцев.

Заводила ростом и комплекцией больше всего походил на меня — довольно высокий, но субтильный. Прихвостень, что стоял ближе к нему, был ещё выше и значительно крепче (наверняка по несколько часов в неделю проводил в зале). Третий, стоящий ближе ко мне, был самым низким, но самым «ядовитым». Презрительно и провокационно ухмылялся, словно только и ждал, когда я дам им повод напасть.

«Запрещается устраивать потасовки» — припомнил правило из брошюры, и что-то подсказывало, что если им самая незначительная потасовка сойдёт с рук, то мне — точно нет.

— Как дела, пацаны? Заняться нечем? — ответил вопросом на вопрос совершенно спокойно.

Заводила распрямился и убрал ногу с клумбы. Поправил пиджак, демонстрируя золотой браслет и как бы говоря «смотри внимательно, с кем разговариваешь».

Я сделала то же самое — закатал рукава, демонстрируя запястья и давая понять, что ни их статус, ни дерзость нисколько меня не пугают. Да и обороняться будет проще, пуговицы не будут цепляться и мешать, если до драки всё-таки дойдёт.

Но кажется, одной моей готовности замарать кулаки хватило, чтобы охладить их пыл. И только мгновением позже, понял, что охладило их совсем другое. С лица «ядовитого» как-то резко сползла ухмылка, когда он впился взглядом в чёрный матовый ремешок на моём запястье с таким же чёрным выключенным экранчиком. Парни неуверенно переглянулись, не зная, как реагировать. Видимо, такого поворота не ожидали никто. Заводила, не желая ударить в грязь лицом, сохранил невозмутимый вид и тоном победителя произнёс:

— Ещё раз обидишь девчонку, будем разговаривать по-другому. Проваливай, пока я не передумал.

И не став дожидаться моего ответа, мотнул головой, намекая своим прихвостням, что надо уходить сейчас, ещё до того, как мне захочется что-либо возразить.

«Хорошая штука, — подумал я, поглаживая браслет и глядя вслед удаляющейся шайке провокаторов. — Почти такой же внушительный, как чёрный пояс».

Если сила золотого статуса заключается, скорее всего, в деньгах родителей, то сила моего браслета в страхе, который он наводит на окружающих. При правильной расстановке сил это даст мне некоторое преимущество, даже если пока моё место на самом дне пищевой цепочки.

Но страх — мощный инструмент, и я, как человек, который не всегда превосходил противника по силе в бою, очень хорошо представляю, что правильно напуганный враг — слабый враг.

Глава 4

Участвуя в соревнованиях, я пожил во множестве разных отелей: от самых дешманских до безумно дорогих и элитных. И ни один всё равно не мог сравниться с тем, что видел сейчас. Огромный холл с зелёной зоной по центру, роскошные кожаные диванчики со стеклянными столиками, ряд информационных мониторов, на которые можно было вывести любую запрашиваемую информацию, и самое примечательное — огромный (от пола до потолка) аквариум, населённый экзотическими рыбками разных форм и расцветок. Не стану утверждать, что в моём мире нет отеля равного этому, но хочу отметить, что это всё-таки студенческое общежитие. И жить тут придётся даже тем, у кого на руке чёрный браслет как у меня.

На всякий случай ещё раз проверил информацию, туда ли вообще пришёл. Раскрыл брошюру, пробежавшись по справочной информации о студгородке. Вдруг сюда селят лишь элиту, но, как оказалось, пришёл всё-таки правильно. Общежитие было общим, но делилось на ярусы.

Самый нижний — для отщепенцев вроде меня. Первые четыре этажа для чёрных браслетов, выше бронза, за ней серебро. Ну и, конечно же, на самом верху золото — просторные апартаменты с прекрасным видом.

В браслете в меню в графе «О владельце», то есть обо мне, уже содержалась вся необходимая информация. Номер комнаты, этаж и даже количество монет ежедневного пособия. Оно, как и можно было догадаться, было минимальным — всего десять монет. И пока совершенно непонятно, на что его хватит и куда его можно тратить. Но сам факт, что какая-то стипендия предусматривалась, уже радовал.

В лифте оказалось недостаточным нажать на кнопку третьего этажа. Чтобы подтвердить действие, пришлось ещё прикладывать браслет. Видимо, так сделали, чтобы никто не мог приехать без приглашения на чужой этаж. Чтобы никто не докучал элиткам вроде тех парней, которые докопались до меня у фонтана, и чтобы сами они не искали приключений на этажах а-ля гетто.

Моя комната оказалась довольно скромной на фоне царского холла, но зато была достаточно просторной и не предполагала соседства с другими студентами. Кровать стояла всего одна, письменный стол тоже. Довольно аскетичное, но вполне комфортное убранство комнаты, воодушевляли. Даже находясь в самом низу социальной лестницы, здесь можно было вполне неплохо обустроиться.

В шкафу висела форма в разных вариациях. Несколько видов обычной повседневной, представлявшей собой белую рубашку, синий пиджак и такие же брюки. И два комплекта парадной белоснежной формы на важные случаи.

Рядом лежала домашняя одежда: от треников, джинсов и толстовок до футболок, маек и трусов. Отдельно в ящике хранились пачкой чёрные носки, которые, хвала небесам, даже не нужно было сортировать по парам, так как они были совершенно одинаковыми.

У шкафа стояли тапочки, а возле книжной полки — рюкзак из рекламы.

На журнальном столике пара бутылок с водой, у огромного окна во всю стену — небольшой диванчик с торшером. Видимо, для вечернего чтения. Самым роскошным предметом был телевизор в стене напротив кровати. Включался наверняка с браслета, потому что на голосовые команды не реагировал, а пульта нигде не наблюдалось.

Студенческая комната моего родного мира, которую приходилось делить ещё с двумя соседями, безнадёжно проигрывала по всем параметрам. Да и весь наш студенческий быт того времени мог охарактеризовать анекдот из серии: «Парни, давайте свинью заведём? Хотя, наверное, не стоит. Всё-таки вонь, грязь. Боюсь, не выживет». А если все соседи ещё и спортсмены, которые заваливаются с грязной формой в сумке и не спешат её сразу стирать…

Я подошёл к окну, прикидывая, что в трусах возле него не походишь, но вспомнил, что окна с другой стороны здания зеркальные, а значит, какая-то приватность студентам всё-таки гарантировалась. В самом же холле и в коридоре на этаже приметил несколько камер, так что наблюдать за нами планировали везде, где только можно за исключением личного пространства. Ну и на том спасибо, иначе это всё могло бы слиться в известный в моём мире проект с сомнительной славой.

Вид из окна открывался на фонтан и прилегающие аллеи, дальше находилось здание библиотеки. Его несложно было опознать, потому что по форме она напоминала раскрытую книгу. Да и в брошюре была фотография. Левее, скорее всего, находились учебные корпуса, а правее — не то здание больницы, в которой мне выдали браслет, не то ещё какие-то административные помещения. За библиотекой виднелась белая статуя или стела. Видимо, какой-то важный монумент, призванный мотивировать студентов учиться или просто отражающий чьё-то величие. Рассмотреть не получалось, третий этаж не предполагал роскошного вида. А вот с «золотых» этажей, скорее всего, весь кампус был как на ладони.

Из созерцания меня вырвал странный скрежет, доносившийся откуда-то со стороны вентиляции. В комнате, слава Всевышнему, имелась личная уборная, а не как в моей прежней общаге — одна на весь этаж, причём в хлам убитая.

Решётка вентиляции была сквозной, соединяющей жилую и ванную комнаты, и по логике вещей, врезалась в общую трубу вентиляции, скрытую в стенах.

Шорох не прекращался, и мне даже показалось, что слышится чьё-то сопение и ворчание. Подставив стул к стене, попытался заглянуть в решётчатое отверстие возле потолка.

И вот теперь звук моментально прекратился.

— Интересные дела… — прошептал я осматриваясь.

Камер в комнате не было, значит, на приватность можно было не переживать. Но почему звук прекратился, когда я полез проверять источник шума? Совпадение? Не думаю…

Пожалел, что не было мобильного под рукой. Браслет был хорош и производителен, но базовой функции фонарика не имел. Подковырнув решетку, опять услышал шум, но теперь скорее шуршащий и будто бы нервный.

Ага. Значит, кто-то или что-то всё-таки проникло в вентиляцию.

Ловко соскочив со стула и бросившись к рюкзаку, нашёл в нём небольшую металлическую линейку, которая с лёгкостью могла заменить плоскую отвертку. Пара поворотов рукой и вот уже один из винтиков лежал у меня в ладони. Ещё несколько таких же движений, и решётка покинула своё место.

— Что за?.. — сорвалось с губ, и я замер от удивления.

Из отверстия на меня таращилась пухлая охреневшая человеческая морда. Я бы решил, что это надувная кукла, но морда была вполне живой, и в её перепуганных глазах читалась огромная гамма эмоций: всё что угодно от ужаса до стыда.

— При-иве-ет… — прохрипела морда, пытаясь изобразить улыбку. — Я Шен Шо, живу этажом выше…

Возмущению моему не было предела. Вот тебе и приватность! Камер нет, зато в вентиляции ползает человек-сарделька.

— А ну, вылезай! — прикрикнул я.

Пухлые щёки Шена едва помещались в узком вентиляционном коридоре. Он ёрзал и сопел, пытаясь вылезти, но, кажется, совершенно без толку.

— Не могу-у, кажется, застрял, — прохрипел он.

— Ты как вообще сюда пролез? И на хрена?

Ответом послужило сдавленное кряхтение.

— Всё потому, что кто-то слишком много ест! — процитировал я Кролика из Винни-Пуха, но парень, похоже, не понял.

— Не так уж и много, — проворчал он, втягивая щёки и вновь пытаясь протиснуться.

Он ещё поёрзал щеками по металлическим стенкам вентиляции, и я с ужасом обнаружил, что лицо его вытягивается вперёд.

— Зачем в вентиляцию-то полез, чучело? — не удержался я, всё ещё испытывая некоторую неприязнь к незваному гостю.

— Хотел разведать, кто живёт рядом, — невозмутимо отозвался он, буравя меня раскосыми глазами.

— В двери ходить не пробовал?

— В двери неинтересно, — Шен усмехнулся. — Вдруг ты псих какой.

— Псих? Кажется, это не я ползаю по вентиляции и подглядываю за соседями.

Шен хотел ещё что-то сказать, но не стал, видимо, решив, что оправдаться всё равно не выйдет. Факты складывались против него.

Следующие несколько попыток протиснуться увенчались тем, что из дыры в стене целиком торчала его голова.

— Рога б тебе приделать, и можешь тут оставаться. Будешь моим первым трофеем.

— Чего? — вопрос прозвучал испуганно. — Не надо рога, не надо трофей. Я бы просто глянул, кто тут живёт, и уполз дальше. Не хотел ничего дурного.

— А как это у тебя получается?

Я с любопытством уставился на извивающуюся тушку, которая пыталась просочиться в небольшое окошко в стене. Вот показалась одна рука, затем другая. И когда Шен упёрся ладонями в стену, дело пошло значительно быстрее.

— Дар у меня такой, — промямлил он уже наполовину выбравшись.

«Да-а-ар… Так вот ты какой, северный олень», — подумал я, прикидывая, насколько полезной может стать дружба с человеком-червем. А он продолжал:

— Могу вытягиваться в длину, могу сжиматься в комок. Но не всегда ещё умело это проделываю. Ты меня напугал, и я застрял со страху. Будто совсем разучился управляться со своими способностями.

— К девчонкам лазал уже? — усмехнувшись спросил я.

— Нет! Конечно, нет! — раскрасневшийся Шен помотал головой и ввалился в комнату. — Фух! Ни к кому больше не полезу. Только не сдавай меня. Вдруг оштрафуют.

«Запрещается применять дар против других студентов или персонала», — припомнил правило из брошюры. Можно ли было расценить его действия как направленные «против других учеников», было непонятно. Но парень, видимо, не хотел рисковать.

— Ладно, располагайся человек-червяк. И рассказывай, кто ты, что ты, и как докатился до жизни такой.

Он смущённо посмотрел на меня, будто оценивая, заводить дружбу со мной или нет. Затем вздохнул, уселся в кресло и начал рассказывать.

Глава 5

Дар — штука уникальная.

И без рассказов Шена можно было догадаться, что проявляется он не у всех. Зато некоторые его слова пролили свет на то, откуда он берётся.

Давным-давно в далёкой-далёкой галактике… Вернее, давным-давно где-то в этих краях начало происходить странное. Стали появляться «разломы» и «червоточины». Из разломов лезла всякая кровожадная нечисть из параллельных миров, а червоточины провоцировали различные аномалии. Но всё во вселенной всегда находится в балансе, и поэтому у некоторых людей открылись способности, благодаря которым они спасли мир от нашествия потусторонних монстров и сохранили целостность своего измерения.

И когда воцарился мир, один из героев предрёк, что всё это может повториться. И в день, когда Равновесию вновь начнёт грозить опасность, у избранных потомков былых героев проявятся способности, чтобы предотвратить гибель мира во второй раз.

По крайней мере, так гласила легенда, передававшаяся из уст в уста и из летописи в летопись.

Или как минимум тот её вид, который помнил Шен. У него самого дар проявился в тот же день, когда ему исполнилось восемнадцать (как и у многих других учеников, если верить слухам). Восемнадцатилетние считается здесь крайне важной датой — переходом во взрослую жизнь. У нас оно тоже крайне ценно, но по большей части потому, что по достижении этого возраста можно спокойно покупать горячительные напитки, устраиваться на работу без каких-либо сложностей и формально самостоятельно отвечать за себя, например, больше не прося родителей подписать разрешение на поездку куда-либо. Покрайней мере, мне по достижении этого возраста стало намного проще участвовать в соревнованиях, требующих дальних поездок.

Ох, взрослая жизнь! Такая желанная и такая беспощадная.

В этом мире к делу взросления подходили ещё куда более серьёзно. Возможно, это было связано с легендами о Героях, которые «достигнув дня мужества» должны начать раскрывать свой потенциал. Много веков все опасались, что наступит день, когда новым Героям придётся встать на защиту человечества, но при этом каждый в душе мечтал, что в его венах течёт кровь тех самых защитников и дар проявит себя, открывая огромные перспективы. Но годы шли, один век перетекал в другой, затем в следующий и так далее, далее, далее… Многие в итоге вообще перестали верить, что этот день когда-нибудь наступит.

Сам Шен тоже читал дар сказкой ровно до того момента, пока не чихнул. Чихнул так смачно, что шея вытянулась, изгибаясь крюком, а уши растянулись в стороны. Тогда он решил, что останется таким навсегда, но вскоре понял, что это не проклятье, а дар. И теперь он в числе избранных.

Что интересно, в этом мире важнее даже не сам день рождения, как день совершеннолетия, а год. Есть даже общая дата празднования «взрослости», в которую обычно устраивают карнавалы, где чествуют тех, кому формально пока восемнадцать ещё даже не стукнуло.

И поэтому набор студентов, как пояснил Шен, будет длиться по мере раскрытия дара, так что пустующие комнаты общежития будут постепенно заполняться новичками, у которых дар ещё не успел проявиться, но обязательно проявится.

После всех этих рассказов о супергероях и предназначении мне всю ночь снилась какая-то чушь. И сами герои, и разломы, и червоточины, и даже монстры, из-за которых проснулся ни свет ни заря в холодном поту. Как-то очень реалистично всё это воплотилось во снах, будто всю жизнь знал про эти легенды, фанател от Героев и мечтал стать одним из них.

Не успев ещё смыть остатки ночных кошмаров бодрящей холодной водой, услышал, что из основной комнаты доносится звук телевизора, который я не включал. Насторожился, не проделки ли это Шена, ведь он мог опять без приглашения влезть в комнату. Но на деле оказалось, что экран зажёгся по таймеру и вывел приветливое изображение маскота — машущего лапкой чёрного кота, исполнявшего функции будильника и координатора. Под ним мелькала кнопка, позволяющая отключить пробуждающий звонок, на которую я поспешил нажать. Сбоку от кота висел колокольчик уведомлений с сообщениями для просмотра. На браслете отражалось всё то же самое — экраны дублировали друг друга.

Я начал открывать письма одно за другим.

«Вам начислено ежедневное пособие в 10 монет, которые вы можете потратить на питание и доступ к обучающим сервисам, а также центрам отдыха и досуга. За них можно приобрести канцтовары и прочие необходимые принадлежности. Расходуйте разумно, пособие начисляется раз в сутки».

«Приглашаем проследовать в столовую для первого завтрака в нашей Школе. Расположение столовой, как и других важных объектов, отмечено на карте, которую вы можете изучить в своём браслете».

«В 12:00 объявляется общий сбор студентов на стадионе. Будьте причёсаны и нарядны, вас будут снимать скрытые камеры». Сообщение завершалось подмигивающим смайликом.

В дверь постучали.

Как и ожидалось, на пороге стоял Шен, ещё вчера предложивший держаться вместе.

На завтрак мы отправились вдвоём, быстро отыскав столовую, которая делилась по цветовым зонам. В каждом секторе были свои блюда, свои цены и меню. Никто не запрещал пройти в золотую зону, но ценник там был для нас непомерным — около тридцати монет за порцию на одного.

В чёрном секторе всё было попроще и подешевле: начиная с меню и заканчивая убранством помещения. Простые столы, простые стулья, минимум декора. Сытная порция яичницы с беконом, пончик с повидлом и кофе с молоком обошлись ровно в три монеты.

Если с обедом и ужином всё окажется в той же ценовой категории, то на карманные расходы останется лишь одна монета. Шена это нисколько не смутило, так как вкусная еда интересовала его куда больше, чем любые развлечения или потребность что-то купить.

Размазав по пухлой щеке глазурь с пончика, он доверительно прошептал:

— Только ради местной кухни готов учиться здесь и спасать мир! Никогда ещё так плотно не завтракал.

— А ты не из самой обеспеченной семьи, как я погляжу? — спросил напрямую.

Шен, нисколько не смутившись, с усмешкой ответил:

— Чёрных браслетов из богатых семей не бывает. Мы не только самые бедные, но ещё и, как правило, нарушившие закон. Бедняки в нашем мире все из неблагополучных кварталов. Но ты ж и сам знаешь.

— Знаю… — подтвердил я. — Просто… — начал подбирать слова, чтобы не сболтнуть лишнего и оправдать пробелы в знаниях, — я не очень интересовался внешним миром. Больше затворничал.

— Оно и видно, — ничуть не удивился Шен, — хотя зря. На тебя девчонки поглядывают, я замечал. Ты весь такой загадочный и нетолстый. Они такое любят.

— Слушай, а насчёт бронзы… — решил перевести тему, — они тут представляют бедняков, но из законопослушных граждан?

— Да, так и есть. Мы, считай, стопроцентные бюджетники. За нас платит страна, потому что больше некому. Это часть социальной программы. Бронза — просто законопослушные бедняки, но минимальный символический взнос они сделать в состоянии. А серебро — из более обеспеченных семей, кто смог внести необходимую сумму в пожертвования для школы, чтобы обеспечить своим детям серебряные браслеты и комфортные условия. Золотые… — он многозначительно на меня посмотрел, — ну сам понимаешь. Это уже намного более кругленькая сумма плюс статус. Сынки владельцев корпораций или чиновников, как, например, вон тот крендель. Джонни Персиваль-младший… — он указал на парня за окном, обсуждавшего что-то с девочкой-брюнеткой.

В ней я тут же узнал плакавшую на скамейке студентку, а в парне — задиру, докопавшегося до меня со своими дружками.

— Кто б сомневался, — пробурчал я себе под нос.

Шен не обратил на это внимания и вместо этого спросил:

— А чем ты провинился, что заслужил свой свою чёрную метку?

«Чтоб я знал…» — подумал про себя, но ответил вопросом на вопрос:

— А ты-то сам?

Он расплылся в улыбке и развёл руками.

— Ничего криминального, друг мой. Ни в чём не виноват, меня подставили.

— А ты действительно тот ещё червяк изворотливый, — подытожил я. — По характеру и способности. Но уважаю твоё право на молчание. А ты уважай моё.

— Теперь всё это уже не важно, — отмахнулся он. — Главное, отсюда не вылететь. Это наш шанс на новую жизнь. Здесь можно добиться уважения, статуса, всеобщей любви и, конечно же…

Он потёр пальцами, словно перебирая купюры, но я уже не вслушивался.

— А это что за девчонка? — спросил, указывая на красноволосую девушку, в грудь которой уткнулся лицом, когда меня перевозили из тюрьмы в школу. — Она вроде из наших, судя по чёрному браслету.

Она шла к аллее перед столовой и смущённо озиралась по сторонам, одёргивая полы пиджака. Школьная блузка едва сходилась на ней. То ли при пошиве не учли нужных размеров, то ли одежда была слишком уж типовая, но пуговки плотно облегали талию и никак не хотели смыкаться выше.

— Понравилась? — расплылся Шен. — Одобряю, красивая. Чёрным браслетам никто по статусу выше не светит, мы тут изгои. Даже бронзовые на нас с опаской смотрят, а золотые вообще считают за грязь. А с девчонкой из своих у тебя все шансы.

— Да причём тут это? — возмутился я, а ухмылка Шена растянулась от уха до уха, в стиле «ну-ну, давай расскажи мне».

Этот эластичный гад умел и не такое, так что изобразить мемную гримасу не составило труда.

Красноволосая действительно была хороша. Молоденькая, фигуристая, симпатичная. Но тут каждая вторая такая. И что теперь, с каждой отношения заводить? Да и вообще, на фиг оно мне сдалось? Со всей этой подростковой драмой и томными взглядами.

Что мне нужно, так это понять, как не вылететь с учёбы, узнать, что это за мир, как и зачем сюда попал, и по возможности найти путь домой. Так уж вышло, что меня уже ничего не держало там. Единственный дорогой мне человек — это тренер. И моей пропаже расстроиться только он. Хотя пропал ли я?

Эта мысль раньше не приходила мне в голову, но сейчас заставила всерьёз задуматься. Если моё сознание, моя душа и память перенеслись в новое тело, то, возможно, другой парень сейчас в моём теле в моём мире! Наслаждается плодами моих трудов.

Там я чемпион! А здесь — чёрный браслет.

И пусть меня в родном мире ничего не держит, но там хотя бы никто не смотрит на меня с презрением.

Если дар не проявится, то отчисление не заставит долго ждать. Так что надо постараться продержаться в Школе как можно дольше пока во всём не разберусь. Из тюрьмы не будет никаких шансов проложить себе путь домой или добиться в этом мире какого-то статуса, который бы меня устраивал.

А если я всё-таки Герой, то спасение этого мира может оказаться достойной и интересной задачей.

— Залюбовался всё-таки? — Шен похлопал меня по плечу, не так поняв возникшее молчание. — Не осуждаю, друг. Её, кажется, Руби зовут. Хороша бестия.

Руби, будто услышав нас, ещё больше ссутулилась, прикрывая папкой с бумагами пышную грудь, и торопливо свернула к столовой. Это привлекло внимание Джонни Персиваля-младшего, который, договорив с брюнеткой, тут же переключился на новую жертву. И как нельзя некстати подошли его прихвостни. Со стороны было хорошо заметно, как он сразу же приосанился с появлением поддержки. Раздал какие-то указания дружкам и окликнул Руби.

Девчонка поёжилась, сделала вид, что не слышит, но он позвал ещё раз, и ей пришлось остановиться. Стайка шакалов тут же окружила её, не выражали никаких благородных намерений.

— Ух, не повезло ей, если в первый же день докопался один из самых влиятельных студентов.

— Влиятельный, полагаю, его отец, а не он сам.

— А есть разница? — удивился Шен.

— Есть, — подтвердил я. — Надеюсь, ты доел. Нам пора прогуляться.

— Да, но… — попытался возразить он, но я уже поднялся с места с чётким намерением пойти начать знакомство заново и сделать это более продуктивно. Даже если в итоге нас всех оштрафуют.

— Шевелись, Плотва — скомандовал я ничего не понимающему Шену. — Нас ждёт дорога приключений!

Глава 6

Когда мы подошли, содержимое рюкзака Руби уже валялось на земле. Она присела на корточки, пытаясь собрать всё назад.

— Зачем же ты расстроил даму? — процитировал я слова Джонни Персиваля-младшего, произнесённые им ранее, когда я болтал с плачущей брюнеткой, и дальше добавил уже от себя: — Тебя что мама не учила хорошим манерам?

Джонни сложил руки на груди и вздёрнул подбородок.

— Выродка из колонии забыли спросить. Вали, куда шёл. Не мешай нам общаться.

— А я шёл к вам, так что будь добр, ответь, зачем докопался до девушки?

Самый низкорослый из троих, которого я ещё при прошлой встрече прозвал про себя «ядовитым», подал голос.

— Проблем захотелось? — прошипел он, пристально рассматривая нас с Шеном. — Так вы их нашли.

Он пнул тетрадку, которую Руби ещё не успела поднять.

Наклонившись к ней, помочь собрать вещи, заметил, как лицо девушки вспыхнуло. Сначала решил, что она смущена повышенным вниманием к своей персоне (сначала хулиганы пристали, затем рыцари подоспели), затем понял, что она просто тоже меня узнала. Вспомнила наше неловкое знакомство и от этого раскраснелась. Цвет лица сравнялся с красивыми рубиновыми волосами, спадавшими чуть ниже линии плеч мягкими слегка вьющимися локонами.

Поднял альбом для рисования (последняя вещь, которая оставалась на земле) и подал ей. Руби быстро убрала его в рюкзак и поднялась. Я последовал её примеру.

— Иди, — скомандовал девчонке и уставился заводиле Джонни прямо в глаза. — Ещё раз обидишь её, будем разговаривать по-другому… — опять процитировал его же слова.

В этот раз роль рыцаря в сияющих доспехах выпала мне. Не сказать чтобы это сильно радовало, но что ещё оставалось? Беззащитная красноволосая красавица ничего им не сделала, а они в первый же день набросились на неё как шакалы. Возможно, совесть её не была чиста, всё-таки чёрный браслет выдаётся только преступившим закон студентам. И пусть даже Шен говорит, что он, как и все, ни в чём не виноват, это далеко от правды. Но на злостную рецидивистку она не походила.

И пусть нападки золотых браслетов на неё не моя проблема, пройти просто так не позволяла совесть. К тому же если не дать отпор сразу, золотые браслеты продолжат и дальше отлавливать неугодных им «выродков». Начнут с самых слабых, а потом придут и за остальными, в том числе и за мной. А мне же пригодятся друзья и поддержка, даже если у всех у них будут исключительно чёрные браслеты. Как говорится, не имей сто рублей, а имей сто друзей. А с нашим пособием в десять монет, девять из которых уходят на питание, единственное, что остаётся, это держаться вместе.

Даже если у богатеньких засранцев вовсю уже проявились супергеройские способности, применить их открыто не получится. Драться всерьёз тоже вряд ли станут. Кругом понатыканы камеры, а школьный устав запрещает потасовки и нанесение вреда имуществу и здоровью студентов.

— Что, думаешь такой крутой? — Джонни подошёл ближе. — Думаешь, сможешь указывать нам, что делать? Навёл о тебе справки, — он приблизился почти вплотную, уставился глаза в глаза. — Ты отброс, который не смог справиться со своим даром и покалечил людей. Ты ничтожество, неспособное себя контролировать, и никогда не добьёшься успеха.

— А ты проверь на своей шкуре. И мой дар, и способность его контролировать. Если я так плох в контроле, то может тебе отойти подальше? Чтобы я не ранил тебя. Случайно.

— Давай, попробуй. И тут же вернёшься туда, где тебе самое место, — подшакалил главарю «ядовитый». — Мы с радостью помашем тебе платочком вслед, когда тебя повезут назад в тюрьму вместе с твоей подружкой и… — он уставился на Шена и добавил: — И с этим придурком.

Шен нервно заёрзал. Его можно было понять, силы были неравны. Трое против двух, и на их стороне молчаливый громила. Джонни я бы одолел в честной схватке, мы были равны по габаритам, но на моей стороне был опыт. Новое тело, конечно, было лишено привычных рефлексов, но теория оставалась при мне (помню, как бить, помню, как уходить от удара). Червяк Шен наверняка одолел бы «ядовитого». Что-то подсказывало, что с его способностью растягиваться, нанести ему серьёзный урон будет крайне проблематично. А вот громила, скорее всего, смог бы одолеть нас обоих. Слишком высокий, слишком крепкий на вид. Тут даже эластичность Шена его не спасёт.

С другой стороны, каждый из нас понимал, что дар применять нельзя, иначе Джонни бы уже дал команду «фас» своему вышибале. Поэтому перепалка всё ещё не перешла граница словесности при очевидном перевесе по силам.

Потасовка с применением дара в худшем случае может грозить отчислением. Первый, кто его применит — проиграл. И первый, кто применит силу — тоже проиграл. И если до этого всё-таки дойдёт, золотые мальчики имеют все шансы отделаться штрафом, а мы не можем так рисковать.

— Ещё раз обидишь девчонку, будем разговаривать по-другому, — опять процитировал слова Джонни при нашей первой встрече.

— Ты издеваешься, что ли? — вскипел он. — На цитаты меня растащить решил?

— Подумал, что если произнесу знакомые тебе слова, то может быть, ты поймёшь, чего я от тебя хочу.

Джонни самодовольно улыбнулся и толкнул меня ладонью в грудь. Не сильно, это не было похоже на удар, но он всеми силами пытался спровоцировать драку.

На удивление во мне тоже начало что-то закипать. Самоконтроль всегда был моей сильной стороной, но то было в прошлой жизни, в прошлом теле, в котором уже не бушевали гормоны, как здесь. Кулаки непроизвольно сжались, сердцебиение участилось. В ладонях появилось незнакомое покалывание.

— Сделай так ещё раз… — голос не выдал волнения, а лёгкая язвительная улыбка скрасила результат, — и я найду способ отравить вам жизнь. Ни ваши золотые браслеты, ни статус, ни рейтинг не спасут. Вы даже не представляете, с кем на самом деле связались.

По телу побежали мурашки, но не от холода или страха, оно будто наэлектризовалось, напитываясь напряжённой энергией противостояния и предстоящей драки, витающей в воздухе.

Может быть, давал о себе знать дар, присущий прежнему владельцу тела?

«Не смог справиться со своим даром и покалечил людей», — так, кажется, сказал Джонни, и нельзя было исключать, что сейчас не произойти то же самое.

Подавив злость и желание проехаться по самодовольной белобрысой морде, кое-как вернул себе самообладание.

— Предупреждаю в первый и последний раз, паситесь на своей лужайке. Для вашей же безопасности.

— Да! — поддакнул Шен. Видимо, мой непоколебимый настрой придал и ему смелости.

Джонни отстранился, скрипя зубами. Ни одна из его провокаций не сработала, и он решил подключить привычную для себя стратегию.

— Один звонок отцу, — надменно произнёс он, — и ты вылетишь отсюда.

— Значит, без папочки ты ни на что не способен? — рассмеялся я. — Так бы сразу и сказал. Может, мне самому ему позвонить? Уверен, мы сразу во всём разберёмся. Надеюсь, он пояснит мне, зачем его драгоценный сынок под камерами докапывается до беззащитных девчонок?

Об этом Джонни, видимо, не подумал, потому что самодовольства на лице поубавилось.

Вряд ли это подымет твой рейтинг в рамках школы, да и фанатов по всему миру у такого героя вряд ли прибавится.

— Кадры с повседневной жизни не будут транслироваться, — встрял «ядовитый». — Это нужно только для обеспечения безопасности. Никто не увидит этого, кроме охраны.

— Уверен? На сто процентов? Или может кто-нибудь, может приплатить охранникам за слив в сеть таких интересных подробностей? — блефовал я.

— У тебя нет денег! — огрызнулся Джонни. — Кого ты подкупишь?

— А может, мне и не нужны для этого деньги. Что если кое-то шарящий в технике, может взломать сервер и выставить кадры на всеобщее обозрение, — я покосился на Шена, намекая, что золотые браслеты нас недооценили.

Шен занервничал, но вовремя подыграл.

— Да! И как вы тогда запоёте? — включился он в игру. — Кому заплатят ваши папаши, чтобы стереть то, что невозможно стереть? Попало в сеть — считай, застряло. Ничем не выкуришь.

— Ты ещё пожалеешь об этом, — прошипел Джонни. — И спасибо, что навёл меня на одну мысль. Пойдёмте парни, нам есть чем заняться.

И уходя, естественно, задел меня плечом. Просто не мог оставить последнее слово не за собой.

— На какую же такую мысль? — бросил вслед уходящей шайке.

— Что компромат на себя нужно подчищать сразу, — победоносно произнёс он. — А ты на досуге подумай, кому в случае чего поверят: сыну уважаемого мецената или уголовнику…

Он мог позвонить отцу, который в отличие от меня, действительно был в состоянии приплатить кому-нибудь из охраны, чтобы компромат на сынка тут же удалялся. Мой блеф про хакерство был хорош, но в будущем уже не сработает. Так что поискать среди чёрных браслетов, шарящих в технике ребят, на всякий случай, придётся. Если уж не для взлома серверов, то чтобы посмотреть, на что способен браслет, или получить доступ к камерам. На всякий случай.

— Всех не купишь. Когда-нибудь ты это поймёшь, — тоже решил дать ему пищу для размышлений.

Он не ответил, только поправил пиджак, в который раз демонстрируя запястье с золотым браслетом. Джонни был уверен, что деньги правят миром. Но я рос в другом мире, на других идеалах и принципах.

Когда они скрылись из виду, я обернулся к Шену, который заметно повеселел, поняв, что угроза миновала.

— В чём сила, брат? — спросил его, понимая, что не услышу ответ, на который рассчитываю.

— В смысле? Не понял… — замялся Шен. — В джоулях вроде?..

— Ещё попытка…

Он почесал затылок.

— Ну, значит, в ньютонах.

Я усмехнулся и хлопнул его по плечу, отмечая про себя, что не так уж наши миры разнятся, если даже единицы измерения совпадают в обоих мирах. Может, какие-то культовые личности рождаются во всех вселенных, так или иначе внося свой вклад и оставляя отпечаток в истории.

— Хороший ответ, Шен, — похвалил я, считая, что парень заслужил немного одобрения после перенесённого стресса. — Не идеальный, но хороший.

— А какой правильный? На самом деле в школе у меня не было особых успехов, мог и напутать, — замялся Шен.

— Сила, друг мой, в правде.

— В правде?

— Да. А знаешь, чья правда сильнее?

— Чья? — спросил он совсем запутавшись.

— Того, кто победил. И особенно приятно, если победил ты, и победил не кого попало, а такого козла, как Джонни.

Глава 7

«В 12:00 объявляется общий сбор студентов на стадионе. Будьте причёсаны и нарядны, вас будут снимать скрытые камеры».

Все вышеперечисленные требования мы с Шеном выполнили. Явились вовремя и при полном параде. Это было что-то вроде школьной линейки и дня первокурсника вместе взятых. Нас должны были представить зрителям, открыть рейтинговую систему, развлечь, поздравить, напоить и накормить.

Тут же прикинул, что могу сэкономить три монеты на обед, потратив их на канцелярку и мультитул, который присмотрен в каталоге предметов, доступных для покупки студентам. Третью монету решил потратить на лишний поход в бассейн. Бесплатно мы могли посещать его только раз в неделю в рамках урока по физкультуре.

Лишь бы сегодня не облажаться. Главным событием мероприятия станет наш выход на публику. Именно зрители, на которых нужно произвести впечатление, в дальнейшем будут голосовать и влиять на рейтинговую шкалу. Кто-то даже может стать спонсором любого понравившегося студента, упростить ему жизнь и даже улучшить средний балл.

Проживание в кампусе пошло мне на пользу. Я выспался, помылся, приободрился. Синяки под глазами исчезли, впалые щёки покрылись здоровым румянцем. Худосочное молодое тело было готово к нагрузкам и испытаниям. И на важных органах природа не отдохнула, что не могло не радовать. Некоторые части тела, как ни старайся, не накачаешь, а значит, рассчитывать можно только на то, что дано от рождения. Благо пацану, носившему эту тушку, вполне повезло.

Так что я расправил плечи, поправил тёмные волосы и уверенно посмотрел в лицо будущему.

Нужно будет произнести короткую приветственную речь, ответить на вопросы и как-то проявить себя, чтобы выделиться на фоне других. У меня пока не было какой-либо тактики, которой я бы мог придерживаться, но импровизация нередко давалась лучше.

Трибуны стадиона, заполненного под завязку, взревели, когда на поле появилась первая тройка студентов.

Начали, естественно, с золотой молодёжи. Самодовольную рожу Джонни Персиваля-младшего несложно было узнать даже с такого расстояния. Мы с Шеном сидели в самой отдалённой вип-ложе для студентов, носивших чёрные браслеты.

Вип-сектора на открытии Школы заполнялись особыми зрителями: меценатами, важными приглашёнными гостями, преподавателями школ и самими студентами. Меценаты сидели отдельно в самых комфортабельных ложах с наилучшим обзором, преподаватели и другой важный персонал сразу за ними, а студенты по бокам и отдельно друг от друга в зависимости от цвета браслетов. «Вип-сектор для чёрных», как я мысленно окрестил его, располагался дальше остальных, но всё равно давал отличный обзор на поле и мониторы, на которых крупным планом транслировалось всё, что происходило внизу.

Белобрысая башка Джонни маячила на экране как футбольный мяч, а меня так и тянуло по ней пнуть. Всегда раздражали люди, которые, получив всё при рождении, мнили себя людьми высшего сорта, хотя на деле без родительского покровительства ничего собой не представляли. Самое интересное, что далеко не все богатеи склонны так себя вести, но Джонни оказался просто образцовым представителем того, как делать не надо.

На одном из мониторов появилась его карточка студента: фото, имя и рядом — золотой ромб со знаком вопроса, внизу шкала, которая вспыхнула искрами и цифровым конфетти, знаменуя открытие рейтинговой системы.

Вместе со шкалой аплодисментами разорвались и некоторые трибуны. Девушки подняли плакаты, завизжали и начали скандировать «Джонни! Джонни!». Полоска рейтинга вновь ожила, начав заполняться золотым свечением, отражая количество полученных кандидатом голосов. И когда она заполнилась до конца, рядом ожил очередной знак вопроса, трансформируясь в единицу.

Несложно было догадаться, что на вершине рейтинга по результатам предварительных голосований окажется именно он. Джонни произнёс короткую речь с благодарностями, и уступил место следующему участнику.

— Надолго это? — уточнил я у Шена, понимая, что пока до нас дойдёт очередь, можно помереть со скуки.

Тот лишь пожал плечами, заворожённо осматривая трибуны.

— Посмотри, тут полный стадион людей… — восхищённо произнёс он. — Они тут, чтобы услышать нас, чтобы увидеть нас, чтобы поаплодировать нам. Приехали с разных уголков Земли и кучу денег отдали за билеты. Можешь в это поверить?

Ответа не требовалось. Было понятно, что любой парень из бедной семьи мечтает о подобном. Даже в своём мире, будучи обычным подростком, которому не приходилось голодать, я мечтал о том, что смогу заявить о себе, и добьюсь успеха. А Шен и подавно. Мечтал, но вряд ли верил, что мечты сбудутся.

Себе же на будущее я отметил, что нужно познакомиться с географией этой «Земли» и сравнить, сильно ли она отличается от нашей.

На удивление время пролетело незаметно. Организаторы постарались: развлекали гостей снеками и напитками, а также короткими перебивками от групп поддержки и выступлением рок– и поп-звёзд.

Таким, как Джонни, было достаточно широко улыбнуться в камеру, то таким, как мы с Шеном, придётся из кожи вон вылезти, чтобы добиться расположения толпы. Люди резко реагируют, если ты облажался, но если я что и вынес из опыта соревнований, так это то, что у толпы короткая память. Сегодня они тебя ненавидят, а завтра начнут превозносить, если ты сумел привлечь их внимание чем-то интересным.

Когда подошла очередь чёрного сектора, первая пятёрка отправилась в центр стадиона, и мы с Шеном и ещё парой ребят уже стояли наготове. Вокруг нас кружились девочки гримёрши, и ровно в момент, когда они упорхнули, с трибуны послышался крик.

— Отброс! Кое-кто передаёт привет, лови!

Вместе с оскорблением в меня полетел помидор. Со смачным плюхом приземлился ровно в шею, испортив белоснежный воротник рубашки и разлетевшись ошмётками по пиджаку.

Вычислить бросавшего не было никаких шансов, и мне оставалось только одно — сохранять достоинство.

В том, что это подстава от белобрысого богатея, не возникло сомнений. Во время нашей последней стычки он использовал именно слово «отброс». Да и кроме него, я больше ни с кем не вступал в конфликт.

Будь это просто разъярённый зритель, он крикнул бы «уголовник» или что-то в этом роде, и вряд ли бы стал «передавать привет». Среди зрителей встречались недовольные, что заключённых допустили к учёбе. Но что ещё оставалось администрации? Супергерой есть супергерой. Проще дать возможность стать полезным, чем оставить в тюрьме и потом столкнуться с возросшей силой, которую никто не сможет контролировать. А пряник часто намного действенней кнута, особенно если учесть, что большинство из чёрных браслетов ступали на кривую дорожку, потому что росли в бедности и очень хотели улучшить свою жизнь.

Так что помидор с трибун летел целенаправленно. В спорте конкуренты нередко делают друг другу подставы, так что не могу сказать, что жизнь меня к этому не готовила.

Готовила.

И я хорошо усвоил, чтоб любую неудачу можно обернуть в свою пользу.

По рядам прокатился шепоток, люди замерли в ожидании, а камеры пристально уставились на меня.

Я смахнул с шеи остатки плода и растёр в пальцах мякоть. Он напоминал помидор, но внутри имел тёмный фиолетовый оттенок. Пальцы окрасились, и я провёл им по щекам под глазами, как это делали герои боевиков из моего детства. Это было открытое объявление вражды. Да-да, Джонни, теперь мы враги, гадёныш ты никчёмный. И я разделаюсь с тобой на глазах у миллионов зрителей.

Нашёл глазами ближайшую направленную на меня камеру и подмигнул. Без улыбки, по-мужицки, давая понять, что всё под контролем. Поправил пиджак и продолжил невозмутимо смотреть вперёд.

— А ты кру-ут, — восхищённо протянул Шен, — уделал засранцев.

Когда пришла моя очередь, миловидная молоденькая ведущая не могла не задать вопрос, что это было, и что я хотел бы сказать обидчику.

Воспитывали меня хорошо, и я бы никогда не позволил себе откровенного хамства на соревнованиях в родном мире, поэтому и тут поначалу хотел сказать, что меня это нисколько не задевает, что кем бы он ни был, всё это не имеет значения, и я его прощаю. Но лишь поначалу…

Я был не в родном мире. Не в родном теле. И даже не на привычных соревнованиях.

Это мировой телепроект, который будут смотреть миллионы. И если людям нужно шоу, то кто я такой, чтобы в нём отказывать? Поэтому на вопрос «что вы можете сказать обидчику?» оставалось только одно — самоуверенно улыбнуться во все тридцать два и, вытянув средний палец, направить его чётко в камеру.

Как и надеялся, этот простой жест здесь значил то же самое, что и на родине. Девочка с микрофоном смутилась, по трибунам пробежалась разноплановая реакция: кто-то смеялся, кто-то ужасался и осуждал, но в любом случае моя выходка произвела впечатление. Рисковать всё равно было нечем. Со дна, как известно, есть только один путь — наверх.

Шкала рейтинга с моего профиля на большом экране вздрогнула, но не двинулась с места. И первые пару секунд все пребывали в полной уверенности, что она так и зависнет на низшей отметке, но она вдруг ожила и на несколько позиций вспорхнула вперёд.

Расчёт удался. Предварительные голосования не дали мне никаких очков, но такая сомнительная и провокационная презентация пришлась кому-то по душе. Это были единицы, редкие оригиналы, отдавшие мне свой голос, но они были, а это какой-никакой прогресс.

Шен, выступавший после меня, решил не рисковать и сказал несколько добрых слов зрителям и поблагодарил организаторов. Баллов не заработал, но зато проложил располагающий к себе фундамент.

Руби набрала несколько голосов, смущённо направив зрителям воздушный поцелуй и не сказав ни слова. Её старания оценили, несколько голосов упало в копилку. Ну а как было не упасть? Симпатичная девчушка с покрасневшими щёчками, у которой пиджак не сходится на груди, а блузка сидит впритык. Я б сам отдал ей несколько голосов, если бы мог. И неважно, что она натворила в прошлом. Как говорил Шен, все мы получили второй шанс. И я намеревался использовать его на всю катушку.

Стадион мы покидали уже вместе: я, Шен и Руби. Маленькая компания отщепенцев, которые твёрдо решили, что пробьются наверх любой ценой.

Глава 8

Я провёл тут всего пять дней и более-менее освоился. Занятия в Высшей Школе героев проходили почти так же, как в моём родном Университете. Перед парами я обычно бегал и разминался, затем шёл в душ, на завтрак и на учёбу.

Общие дисциплины были стандартными. Часть из них дублировали экономику, высшую математику, теоретическую механику, историю, литературу и другие предметы моего мира. Называться они могли иначе, но суть была та же. Литература называлась «культурой» и совмещалась знания по искусству и музыке. Биография местных композиторов подавалась как рассказы, которые необходимо прочитать, проанализировать содержимое и стиль подачи, сделать выводы из прочитанного.

Домашнее задание давалось в факультативной форме, и никто не проверял его выполнение. Но основная информация с лекций и часть похожих задач из домашки должны были потом всплыть на общих зачётах.

Практических занятий пока не было никаких, но зато сегодня в расписании стояла первая лекция по «супергероике», как я мысленно её окрестил. Нам расскажут о природе дара, и у меня будет шанс понять, достался ли он мне вместе с телом или упорхнул вместе с душой прошлого владельца.

Честно признаться, я был очень заинтригован, и когда в аудиторию вошёл субтильный подтянутый мужчина сорока лет, с острой бородкой, лёгкой сединой на висках и с моноклем, поэтому я тут же навострил уши. Слишком уж колоритный вырисовывался образ. Ему не хватало цилиндра на голове и чёрного фрака. Вопреки моим представлениям, на нём был свитер на пуговицах поверх рубашки и плотные тёмные джинсы. Мудрость сквозила и в глазах, и в позе, и в том, как он пробежался по нам взглядом, оценивая обстановку. Оставалось надеяться, что всё это не напускное.

— Сегодня важный день! — прогремел звучный голос, и образ стал завершённым.

Стоило только громогласному, глубокому баритону, напоминавшему удар колокола, прокатиться по лекционной, как все замерли на местах и тут же замолчали.

— Меня зовут Стивен Ли Рой. Я буду вести у вас теорию энергии. Наверняка вас всех интересует, почему именно вы обрели способности, почему они проявились у вас тем или иным образом, и как теперь со всем этим управляться.

Я с замиранием сердца приник к парте, подавшись вперёд, чтобы ничего не упустить.

— На эти вопросы вы найдёте ответы самостоятельно, когда придёт время. Что-то откроется на практических занятиях, что-то вычитаете в легендах. Я здесь для того чтобы осветить другие вопросы.

«А он хорош, — подумал я. — Тот ещё тролляка».

— Сегодня вы узнаете, о том, какую форму может принять ваш ромб на карточке студента. А завтра пройдёте практические испытания и поймёте, к чему имеете предрасположенность. Тем самым вы поделитесь не только по цветам браслетов, но и по принадлежности к типу энергии, которой обладаете. Это не значит, что другие виды вам будут недоступны, просто одна обычно является основополагающей. А теперь к сути.

Он отвернулся к доске и с характерным скрипом начал чертить какой-то символ.

— Странно, — шепнула Руби, — он, видимо, тот ещё ретроград, использует мел, вместо маркеров и современных досок. И лекционную аудиторию выбрал в старом корпусе.

— Он и свитер надел, — прошептал Шен, — а все другие преподы в костюмах. Странный мужик. Думаю, с зачетом у него придётся повозиться.

— Тс-с-с, — шикнул на них, всматриваясь, как лектор выводит знаки один за другим.

После четвёртого он начертил знак вопроса и развернулся к студентам.

— Я приведу несколько аналогий, которые будут наиболее наглядны. Не ищите в этом жёстких параллелей. Примеры абстрактны, но помогут вам проще запомнить и понять природу энергии, которая открывает вам доступ к способностям, выходящим за рамки привычных. Тип энергии, которым вы владеете можно сравнить с агрегатными состояниями веществ. Кто может назвать их?

Девчонка с первого ряда, которая плакала тогда у фонтана, подняла руку. Лектор кивнул.

— Представьтесь, пожалуйста, и назовите состояния.

— Меня зовут… Лясивай Сальваторе, — произнесла девушка сбивчиво.

«Ага, Ляська, значит», — отметил про себя более ласковую вариацию имени.

— Состояния делятся на твёрдое… — В этот момент преподаватель ударил по первому нарисованному символу указкой. — На жидкое… — Второй удар. — На газообразное. — Третий удар. — И последний — это плазма…

— Прекрасно! Садитесь. Прошу всех обратить внимание на первый значок. Вы можете видеть нарисованный на доске куб. Он символизирует твёрдое состояние, можете ассоциировать его с кубиком льда. Понятное дело, что энергия не может быть твёрдой, но она может порождать процессы в вашем теле, которые будут наделять его некоторыми свойствами. Если в вас преобладает такой вид энергии, то, скорее всего, вы можете… — он начал загибать пальцы, — становиться намного крепче, становиться намного сильнее, увеличиваться в размерах, как это умел один из великих воинов Первой Пространственной Войны.

Лектор дёрнул за кольцо над второй доской, и на ней появился плакат с портретом мужчины, облачённого в доспехи. Он сильно превосходил в размерах всех известных мне качков и бодибилдеров, и мог сравниться разве что с самым крупным медведем.

— Когда вода превращается в лёд, тот становится крепким и занимает больший объём. К этому типу энергии обычно имеют хотя бы минимальную предрасположенность все Герои. Всех вас сложно ранить, сложно нанести повреждения, приводящие к переломам или серьёзным последствиям. Вы все достаточно прочны, хотя и в разной степени. У кого-то из вас предрасположенность к этой энергии наиболее выражена. Вы обычно не только прочны, но и можете «затвердевать», наращивая объём, увеличиваясь в размерах или будто бы обрастая бронёй. Ваша энергия имеет Печать Силы, и вы можете сравнивать свои способности с твёрдым агрегатным состоянием. Ваша энергия находится в нём.

Я ничего подобного на себе не ощущал, так что вряд ли имел подобную предрасположенность. Но это лишь первое из четырёх состояний.

— Следующее агрегатное состояние — жидкое. Звучит не очень, но может оказаться крайне полезным в бою.

Стивен Ли Рой ткнул указкой в изогнутые линии, образующие каплю, и на соседней доске открыл следующий плакат с очередным воином. Тот был нарисован с двумя длинными руками, держащими двухклинковые глефы. Учитывая гибкость, которой обладал даже тот же Шен, такой воин мог орудовать клинками как лезвиями миксера.

Я нервно сглотнул, представляя, какую мясорубку способен устроить даже один такой воин. А лектор продолжал:

— Печать Тела позволяет своим адептам легко менять форму. Вы пластичны, легко тянетесь, можете занять любое пространство, подобно жидкости, или же просочиться сквозь прутья решёток. В этом, кстати, один из ответов на вопрос, почему среди обычных студентов есть те, кто имеет судимость. Мы знаем, что вас не удержать, и мы знаем, что вы все достойны второго шанса. Шанса стать Героем, — он подчеркнул последнее слово. — Ваши силы не просто так даны вам.

По аудитории пробежал шепоток: в чёрном секторе одобрительный, в золотом — презрительный. Лектор не стал акцентироваться на этом и вернулся к обсуждению видов энергии.

— Печать Тела в отличие от Печати Силы хоть и комбинируется с любой другой Печатью, но может не проявляться, если не является основной. Переходим к Печати Разума. Как вы могли догадаться, она близка к газообразному состоянию энергии. Напомню, что воспринимать слова нужно не буквально.

На доске появился третий плакат с воином-менталистом.

— Этот вид энергии, как и газ, концентрируется не внутри объекта, а способен заполнять всё пространство. Все ментальные техники, такие как, гипноз, подавление воли, подчинение и прочее — проецируются на всех противников, которые видят или слышат вас. Энергия легко распространяется, не обретает формы, может двигаться хаотично, рассеиваясь, куда дотянется. И ваша задача научиться управлять ею, отдавая, приказы целенаправленно. Ваш символ — облако.

Оставалась последний вид энергии, о котором лектор ещё не успел рассказать, и я начал приунывать. Ни пластичности, ни каких-то ментальных навыков у меня не наблюдалось. Но, может, последняя Печать окажется моей.

— И четвёртая Печать — это Печать Потока. Подобно плазме, имеющей заряженные частицы, энергия в этом случае является более концентрированной. Её нужно уметь чётко направлять, придавая ей правильные свойства, например, чтобы сдвинуть предмет, заставить воду нагреться или ударить противника током. Печать Потока максимально близка к Печати Разума, поэтом нередко с ней сочетается. И при всей похожести, всё-таки это разные виды энергии. Так как Герои Разума далеко не всегда способны действовать, как Герои Потока. И наоборот.

На доске появился ещё один плакат — девушка стояла, широко расставив руки, извергая из ладоней молнии.

Ни молний из рук, ни способностей к телекинезу за мной не наблюдалось, но с другой стороны — я ведь и не пробовал. Так что надежды на принадлежность энергии дара к Печати Потока ещё были.

— Символ Печати Потока — молния в круге. Молния символизирует направленность, а круг — концентрацию. Кто-то из вас уже наверняка понял, на какой символ сменится ромб в его студенческой карточке. Но вас ждут практические испытания, которые помогут выявить как основную, так и побочные Печати. Есть вопросы?

Один из студентов чёрного сектора поднял руку. Кажется, это был молчаливый крепкий парень, с которым нас с Руби везли из тюрьмы. Те же светло-русые волосы, пронизывающий взгляд и мышцы, которые не могли утаиться даже под хорошо скроенным пиджаком.

— Меня зовут Терр. Меня интересует, можно ли овладеть несколькими Печатями на одинаково сильном уровне? Вещества ведь способны переходить из одного состояния в другое.

— Как я и упоминал ранее, вы можете обучиться разным навыкам, если имеете предрасположенность. Но овладеть в совершенстве хотя бы двумя — почти невозможно. По крайней мере, в легендах нет никакой информации на этот счёт. Всегда одна из Печатей является доминирующей. Но комбинируя способности, можно достигнуть фантастических результатов. Этому не получится научиться сразу, поэтому желательно овладеть приёмами своей основной специализации, а уже потом экспериментировать. Ещё вопросы?

Я поднял руку. Лектор заинтересованно кивнул, давая мне право голоса. Поднялся.

— Меня зовут Рэй. По рассказанному — вопросов нет. Но что значит пятый символ?

Лектор обернулся на доску, будто забыл, что там что-то нарисовано, но затем с усмешкой произнёс:

— Неужели, знак вопроса вам не знаком?

«От же ж, тролляка…» — в очередной раз подумал я.

— Известен. Но меня интересует, что он означает в данном контексте?

— Я очень рад, что вы спросили… — Лектор расплылся в улыбке и дёрнул за последнее кольцо, на доске появился ещё один портрет. — Всем вам известен Адан Мун — Великий Воин, объединивший остальных Героев. Природа его силы так же загадочна, как и его дальнейшая судьба. Его биография и умения — до сих пор предмет толков и споров. Кто-то даже считает, что он всего лишь символ и в реальности никогда не существовал. Но как бы то ни было, легенды гласят, что его умения выходили за рамки перечисленных Печатей. Но на сегодня — достаточно.

Все начали собираться, и я обернулся к Шену.

— Смотри, —довольный собой, он нарисовал на бумаге капли воды и закрепил над карманом, подобно бейджику. — Я теперь маг воды!

— Жижа ты, болотная, — не удержался я, и оба заржали.

Глава 9

По итогам презентации на стадионе я оказался на двенадцатом месте с конца рейтинговой шкалы. Незатейливый провокационный ответ обидчику, запустившему мне в шею подобие помидора, пришёлся части зрителей по душе. Прямота и искренность вообще часто производят намного более яркое впечатление, чем попытки что-то из себя строить.

Общее число студентов уже ощутимо перевалило за сотню и каждый день потихоньку росло. Кто-то только-только обнаружил у себя способности, кто-то выжидал, скрывая их, чтобы посмотреть, стоит ли вписываться в подобную авантюру. Супергеройский дар (как и другие врождённые таланты) далеко не всегда проявляются у достойных людей. Ты можешь быть Героем, но это не значит, что героизм тебе присущ. Поэтому часть одарённых предусмотрительно отсиделись, и, увидев, что Высшая Школа Героев довольно неплоха, вышли из тени.

На момент презентации нас был сто один человек. Двадцать три чёрных браслета (среди которых я был на двенадцатом месте, а значит, занял крепкую среднячковую позицию), сорок четыре бронзовых, двадцать одно серебро и тринадцать золотых, где на вершине почивал задира Джонни. Новоприбывшие пока в рейтинговой шкале не значились, хотя голосование среди зрителей уже шло.

Пышногрудая Руби, которой, наконец, перешили форму, отставала от меня в рейтинге на две позиции, обогнав при этом Шена на несколько пунктов. Как оказалось, все, кто сумел обойти меня в рейтинге, изначально имели более выигрышную позицию. Несмотря на «чёрные метки», зрители им симпатизировали. Это были либо невинно осуждённые (по крайней мере, таковыми их считала общественность), которые оказались втянутыми в неприятности не по своей воле, либо жертвы буллинга и насилия, которые превысили самооборону и нанесли вред здоровью обидчиков. В общем, запятнанные, но относительно белые и пушистые студенты.

И сегодня нас опять собрали на стадионе, но уже не для презентаций, а для проверки способностей. Камеры на каждом углу, дроны, записывающие всё происходящее, микрофоны-петлички у преподавателей (или обычные, подносимые ассистентами), операторы, снующие туда-сюда. Всё как на любом крупном телепроекте.

— Дорогие ученики Высшей Школы Героев! — из динамиков по стадиону прокатился голос ректора.

Все замерли вслушиваясь. С экранов на нас смотрел невысокий седовласый мужчина в очках в элегантном костюме. Бодро, но сдержанно, он поздравил студентов, поблагодарил спонсоров и обратился к зрителям, поясняя, что сейчас будет происходить. Завершил свою речь новостью, которая большинством осталась незамеченной, но меня заинтересовала. Он сообщил, что один из студентов пропал, хотя покидать Школу запрещено. С территории Школы был только один выход — контрольно-пропускной пункт, на котором постоянно дежурило несколько контролёров и энное количество охраны. Покинуть кампус, окружённый двенадцатиметровым забором, иным способом было проблематично.

Да и в целом никто не запрещал уйти. Было лишь одно условие, о котором предупредили всех — выйти можно, вернуться — нельзя. Если ушёл, назад тебя больше не пустят.

Для посещения родителей и близких обещали выделить отдельные дни несколько раз в семестр.

Сами же учащиеся не могли покидать территорию, так как теперь ответственность за них несла Школа. Никто не знал, как новоиспечённый Герой проявит себя в толпе людей, когда на каждого и так направлено повышенное внимание.

Но основной причиной наличия охраны на пункте был контроль входящих. Нельзя было допустить проникновения посторонних на территорию проекта. Не всем зрителям происходящее здесь приходилось по душе.

Сама новость об исчезновении студента вызывала лёгкое недоумение. При наличии везде камер, было странно слышать, что кого-то не могут найти.

— Если кто-нибудь его видел, — на экране появилась карточка парня с символом облака (Печать Разума) в углу, — свяжитесь с секретариатом через свой браслет. Любая информация может оказаться полезной.

Он ещё что-то говорил о планах развития Школы, но меня отвлёк Шен. Он бесшумно подкрался со спины и легонько толкнул меня в плечо, привлекая внимание, пока я увлечённо разглядывал локации для испытаний.

— Видал? — начал он. — Там турники поставили, будут заставлять бегать, прыгать и отжиматься. Как физкультура в средней школе, только… — он наклонился ближе и понизил голос: — на пределе нагрузки, чтобы спровоцировать проявление дара у тех, кто его плохо ещё контролирует. Ну, то есть у большинства. А ты-то, кстати, разобрался, кто тут у нас: кубик льда, капелька, тучка или молния?

— Пока нет, но планирую сегодня выяснить. Если верить уведомлению в браслете, испытания как раз направлены на раскрытие потенциала той или иной Печати.

— А как думаешь, меня тоже заставят бегать и отжиматься? — спросил Шен потупившись. — Я ж уже определился. Смотри… — он вытянул руку, демонстрируя браслет, на заблокированном экране которого подсвечивался логотип Печати Тела в виде капли, символизирующих пластичность формы. — Сегодня само собой появилось.

На моём браслете ничего такого не было. И это больше всего беспокоило. Сегодня нужно либо обнаружить в себе зачатки дара либо подстроить всё так, чтобы все подумали, что они у меня есть хоть в каком-то виде. Вылетать из проекта никак нельзя. Шену такие проблемы не грозили, но он всё равно казался обеспокоенным.

— Ты не хочешь сдавать нормативы? — прямо спросил я.

Он потупился, поправляя спортивную форму на пухлом теле, и ответил:

— Да все ржать будут, как обычно.

Я положил руку ему на плечо.

— Ты супергерой! Разве тебе не по фиг?

Но я видел, что не по фиг. Он просто сочился страхом и неуверенностью, и всеми силами пытался их спрятать, поэтому пришлось дать совет, который когда-то помог мне. Вся моя история со спортом была построена на том, что в младших классах оказывался самым мелким и тощим, и поэтому всеми силами пытался стать сильнее, значимее. Да и просто не хотел быть зависимым от своих комплексов и мнения окружающих.

— Если ты чего-то боишься, у тебя есть только один путь — победить свой страх. Сегодня на этой площадке занимайся так, будто никто не видит. Будут смеяться — не слушай. Есть тренажёры, есть ты, и твоя задача сделать там всё, что можешь. И потом пойти к следующему испытанию и там тоже сделать всё, что можешь. Уверен, зрители оценят твою решимость.

Он замялся, но затем кивнул.

— Попробую.

Пока мы разговаривали, стадион заполнялся надувными бассейнами, скалодромами, подвесными дорожками, различными горками, трубами и маятниками, какие ставят на телешоу, где участники должны пройти полосу препятствий. Выглядело всё довольно интересно. В своём родном мире мне не раз хотелось подать заявку в подобный проект, чтобы проверить себя. Но руки никак не доходили. Серьёзные соревнования требовали подготовки, поэтому никак не получалось выкроить время. И вот моя мечта сбылась, и как никогда актуальной стала фраза «бойся своих желаний».

Хотел шоу? Получи. Вот только есть нюанс — новое тело к этому совсем не готово. Но если уж Шен пообещал попробовать не пасовать, то и я не буду.

Раздался свисток, и тренеры поделили нас на группы. Естественно, по цвету браслета и руководствуясь одним-единственным критерием: кто ближе стоит — тот и в команде. И это выглядело не совсем справедливым, потому что при оглашении правил оказалось, что мы не просто сдаём личные нормативы, но и командные тоже.

— В каждом испытании от команды будет браться наибольший показатель. Если в испытании Силы кто-то из вас проявит себя лучше остальных, этот показатель пойдёт в командный зачёт. Если кто-то один полностью завалит испытание — это тоже пойдёт в командный зачёт, и тогда в этом испытании команда не получит баллы рейтинга. Таким образом, личные нормативы идут в личный дневник и будут влиять на личную успеваемость, а командные баллы напрямую повлияют на рейтинг каждого из вас.

Мой тренер тоже иногда вынуждал нас играть в команде, чтобы мы прочувствовали ответственность не только за себя, но и за других. Это зарождает доверительные отношения, подымает командный дух и развивает лидерские качества у тех, у кого они есть. И помогает немного глушить «звёздочку» и ЧСВ, потому что порой интересы команды становятся выше личных. Полезный опыт, особенно если в будущем придётся спасать мир общими усилиями.

Первым испытанием нашей пятёрки стали испытания на тренажёрах, замеряющие силу удара. Нужно было отколошматить руками и ногами, каждый из них в своей последовательности. Парочка финальных автоматов могли дать сдачи, так как имели гибкую конструкцию.

Я предложил Шену пойти первым, чтобы он не переживал за результат и делал всё без оглядки на чужие успехи. Ему нужно было сосредоточиться на деле, а не на страхе или смущении.

Показал ему несколько приёмов, как правильно бить, и стоит отметить, Шен всё быстро усвоил и выдал весьма приятный результат. Несмотря на то что был не в самой лучшей физической форме, избыточная масса тела помогла ему выбить неплохие показатели.

Я пошёл вторым, и вот тут возникли проблемы. Я знал, как бить. Знал, куда бить. Знал, как правильно переносить вес, но из-за того, что был тощим и ещё не успел подкачаться, мой результат оказался ниже, чем у Шена. Вот тебе и годы тренировок, и ворох теоретических знаний. Чтобы стать сильнее, придётся всё начинать заново в новом теле.

Когда последний тренажёр попытался зарядить мне в лицо боксёрской перчаткой, спасла меня только реакция. При моём росте и весе результат мог бы получиться довольно комичным. Меня бы просто сшибло с ног, и это бы увидел весь мир.

Благо в нашей пятёрке в итоге никто не завалил первичных тестов. Руби, ещё одна девчонка и молчаливый здоровяк Терр, с которым нас везли из тюрьмы, тоже набрали хороший проходной балл. И как несложно предположить, здоровяк оказался самым сильным. Я специально понаблюдал, что и как он делает, и понял, что о боксе он имеет крайне мало знаний. Удар не поставлен, двигается как мешок картошки, но когда бьёт… Мне показалось, по его коже пробежал какой-то едва уловимый искрящийся импульс и перерос в сокрушительный удар, вбивший измерительную планку в потолок. А если его ещё и научить драться, это будет машина для убийства.

— Ну как? — окликнула меня Руби, когда мы с Шеном переходили к следующему этапу испытаний.

— Да ничего. Понял, что без пробежек и тренировок будет довольно сложно поднять себе средний балл и рейтинг.

— Да ладно, — усмехнулась она и чуть-чуть покраснела. — Не всем девочкам нравятся качки. А поднять рейтинг можно и просто показав, что ты в себе уверен, и вообще крут, даже если не являешься самым сильным.

Это я в целом и без её подсказок понимал, но решил поблагодарить за совет. Она мило улыбнулась и, взяв за руку, остановила и мягко развернула к себе. Потянулась к молнии моей спортивной бело-синей куртки и расстегнула до солнечного сплетения.

— Я заметила, что ты сделал для Шена. Это очень… благородно, — подобрав подходящее, на её взгляд, слово, произнесла она и с видом знатока моды расправила ворот моей куртки, слегка взъерошила волосы.

Было очень приятно почувствовать тёплые аккуратные пальчики на своей шее и у щеки, когда она невзначай коснулась её. Заметив мой пристальный взгляд, девушка ещё сильнее смутилась и опять раскраснелась, чуть ли не до цвета своих рубиновых волос аккуратно собранных в хвост.

— Так намного лучше, — смущено произнесла она.

Оставалось только гадать, каких усилий ей стоило переломить робость и проделать всё это. При всей своей яркости она была очень скромной, это сразу бросалось в глаза. Она чуть сутулилась, пряча роскошную грудь, иногда спотыкалась и могла выглядеть неуклюжей. Все эти камеры, лишнее внимание и неизбежность быть на виду сковывали её. Но она набралась храбрости, чтобы помочь мне. И наверняка это пустят в эфир, любые личные контакты всегда интересны зрителю, а если один из участников красивая молодая смущённая девушка, то тут уж сам Бог велел.

— Ну что, пойдём дальше испытывать себя на прочность? — спросил я, и она кивнула, пошла вперёд как ни в чём не бывало.

И я пошёл за ней как за ярким воодушевляющим огоньком, освещающим путь.

Глава 10

Следующие нормативы — на ловкость и скорость — дались мне лучше, чем Шену. Собрав волю в кулак, чтобы не плестись в хвосте, достиг неплохих результатов. И самое главное, окончательно убедился, что Печать Силы — не моя тема.

Полоса препятствий с различными трубами, склонами и возвышениями измотали, кажется, всех в нашей пятёрке. Только Шен чувствовал себя в своей стихии. Там, где нам приходилось перелезать через скалодром, он просачивался между плитами и всех обгонял. Руби в какой-то момент, изрядно раскрасневшись уже от нагрузки, а не от смущения, начала злиться. Я присмотрелся и заметил едва различимый импульс, бегущий по телу, почти такой же, как у здоровяка, но как будто отличающийся интенсивностью и оттенком. У Руби он казался более разряженным, проявляющимся всплесками и не так ярко. Он то вспыхивал, то гас, растворяясь в воздухе дымкой.

— Устала? — спросил я оборачиваясь.

Меня тоже уже начинали покидать силы, но старался не подавать виду.

— Немного, — задыхаясь, ответила она и тут же споткнулась.

— Поднажми, — подзадорил я, — вдруг ты у нас тоже как капелька воды и можешь просачиваться, — и кивнул в сторону Шена, изрядно от нас оторвавшегося. — Главное, не завалить испытание, тогда командный балл за его успехи очень нам поможет.

Руби наморщила нос, собралась и рванула вперёд, перемахнув через очередное ограждение. Было видно, что сдаваться она не привыкла. Возможно, это нас и спасло, потому что по итогу она хоть и пришла последней, но в норматив уложилась.

Следующее испытание поразило всех. Сначала даже испугался, что нас хотят убить умилением, но потом быстро понял, в чём дело.

Перед нами в одном большом вольере бегало несколько крепких полугодовалых щенков, во втором, вальяжно разлёгшись, под солнышком балдели кошки. Наша задача состояла в том, чтобы за полчаса научить подопечного (кошку или собаку на выбор) какой-либо команде.

Руби сразу бросилась тискать щенков, которые тут же её облепили и стали облизывать. Было несложно догадаться, что испытание относится к Печати Разума и призвано выявить гипнотические способности или дар подавления воли. Что-то подсказывало, что по-настоящему раскрыть способности можно только при выборе кошки, потому что собаки легко обучаемы и склонны подчиняться. Но рисковать завалить испытание никто не хотел.

Руби за двадцать минут научила двух щенков команде «сидеть», молчаливый здоровяк заставил одного «дать лапу», Шен научил самого визгливого команде «голос» (хотя, возможно, щенок просто его облаял). Я же схитрил, смастерив из носового платка и пары каких-то ненужных бланков подобие мячика. Щенок с радостью приносил мне его, даже если я не произносил команду «неси».

— Ловко, — произнёс Шен, одобрительно вкинув бровь и кивая.

— Просто я настолько хорош, что мне даже произносить ничего не приходится. Силы мысли достаточно, чтобы щенок меня слушался.

Руби, услышав это, рассмеялась, и я подмигнул ей. Было в этой девчонке что-то располагающее и милое. И честно говоря, я уже даже забыл, что на ней, как и на мне висел чёрный браслет, а значит, она преступница, до сих пор не рассказавшая, в чём её обвиняли.

— А где Агата? — спросил Шен, ища взглядом вторую девчонку из нашей команды. И когда нашёл, возмутился: — Что она вообще себе думает? Мы же из-за неё проиграем!

Черноволосая Агата стояла в соседнем вольере и как ни в чём не бывало горделиво поглаживала кошек.

— Нам конец, — шёпотом произнёс я.

Она даже не пыталась что-либо приказывать своей подопечной. И когда к ним подошёл тренер, мы вчетвером замерли, во все глаза уставившись сквозь сетчатый забор.

— Показывайте, — произнёс тренер.

Она посмотрела на него исподлобья и наконец прекратила гладить кошек, выпрямилась. Сначала мы подумали, что она сдалась, потому что ни команды, ни какого-любого другого слова девчонка так и не вымолвила. Испытывая терпение тренера, она просто стояла, блаженно прищурив глаза от солнца, и молчала.

И когда мы уже совсем отчаялись, кошка, которую она гладила, поднялась с места, села рядом. Тогда девочка махнула рукой в сторону, пушистая побежала в заданном направлении и начала что-то искать в траве. Затем девочка опять махнула рукой, подзывая питомца к себе, и та побежала назад, неся в зубах мышонка.

— Настоящая менталистка… — заворожено произнесла Руби. — Меня тоже животные неплохо слушаются, но чтобы заставить кошку что-то сделать…

Мы все только развели руками. Дар горделивой девчонки с косичками был очевиден, и благодаря ему она принесла команде немалое количество баллов. Видимо, великий рандом всё-таки оказался благосклонен при формировании команды.

Когда дело дошло до четвёртого испытания, мой оптимизм поутих. Да и не только мой, все члены команды казались подавленными, потому что никто не знал, что делать.

Мы стояли на расстоянии метра от персональных столиков. На каждом находилось по два стакана: один пустой, второй наполовину заполненный водой. Больше всего я надеялся, что это будет философское испытание, где нам предложат решить, стакан наполовину пуст или полон. Но иллюзии разбились, когда тренер заговорил.

— Ваша задача сделать так, чтобы вода из одного стакана попала в другой. Естественно, вам касаться стакана напрямую нельзя. Это испытание универсально и к нему вы можете подойти, применив смекалку и любую из своих способностей. На всё вам даётся также полчаса времени. Экспериментируйте, проявляйте фантазию.

— А использовать какие-то предметы можно? — уточнил Шен.

— Только то, что вы видите перед собой и то, что сейчас на вас. Выходить за зону испытания нельзя. Дерзайте.

И он засёк время, а мы замерли в полном недоумении.

— Что будем делать? — спросила Руби и испуганно заглянула мне прямо в глаза. — Это испытание мы точно завалим, если среди нас тут не затесался специалист Печати Потока.

Все растерянно переглянулись, и я попытался взять ситуацию под контроль. Упаднические настроения никому ещё не помогли выиграть.

— Давайте подумаем, — начал я, ещё не зная, что именно буду говорить. — У Шена точно Печать Тела и способность изменять форму тела. Ты… — обратился к здоровяку.

— Терр Тотош, — он протянул руку, которую я тут же пожал.

— Терр у нас принадлежит к Печати Силы, мы все видели его результаты на тренажёрах. Руби… — я задумался. — Возможно, тоже принадлежит к Печати Тела, как Шен.

— С чего ты взял?

Я вспомнил необычное свечение, когда она тянулась к очередной балке турника или прыгала на длинное расстояние, но пояснять не стал.

— Есть некоторые соображения, но ими поделюсь позже. Может, это неосновная твоя специализация, ты отлично управилась со щенками и ещё имеешь шанс проявить себя как специалист Разума. — Я перевёл взгляд на темноволосую девчонку. — Агата у нас точно с Печатью Разума.

— Ну кто-то же должен, — пожала плечами она, и все рассмеялись.

— Ты молодец. Так подчинить себе кошку! И подача эффектная получилась.

— Я ещё и мышь услышала, — пояснила она, гордо вздёрнув нос. — И приказала ей не сопротивляться.

— Умница, — чистосердечно похвалил я. — Теперь давайте прикинем шансы, если среди нас есть хоть один специалист Потока, он сможет перелить воду в каждом стакане, и мы пройдём испытание. Скорее всего, в этом случае личных баллов не заработаем, но командные точно получим.

— Здорово! — обрадовался Шен. — Начинай! Двигай воду, ты точно из Потока, у тебя никаких других талантов пока не видно.

В самую точку попал, гадёныш. По живому режет. Единственный шанс не вылететь отсюда — это найти в себе зачатки хоть какого-то дара. Оставалось надеяться, что прежний владелец тела мне хоть что-нибудь оставил. Отвлекая внимание от себя, произнёс:

— Вы тоже пробуйте, у кого-то может и побочный дар открыться. Ну или проявите смекалку и сделайте хоть что-то.

Все занялись своими стаканами. Руби опять вся раскраснелась: она напряжённо посылала сигналы воде, выкидывала вперёд руки, потешно ругалась, отдавая приказы, сурово таращилась и зажимала пальцами виски. Шен вытягивался в длину, оплетая ножки столика, в попытках не расплескать содержимое и сдвинуть один к другому. Здоровяк пытался рассчитать силу и точность, нанося точечные удары по дну столика. Если я правильно понял его задумку, он хотел выбить воду из одного стакана, чтобы она попала в другой.

Но объективные шансы были пока только у Агаты, которая приманила кошку из вольера и пыталась заставить её правильным образом опрокинуть стакан. Но у кошки были лапки, и всё, что она делала, это тёрлась обо всё подряд.

— Давай же, гадина, — не выдержал я, когда очередная попытка пробудить в себе телекинез не принесла плодов.

По примеру Руби вскинул руки, направляя на столик, и, сосредоточившись на содержимом, всячески пыжился в надежде, что что-нибудь обязательно получится. Но время неумолимо ускользало, а воз был и ныне там.

— Кажется, дело дрянь… — прошептала Руби, но тренер всё равно услышал её и вклинился в разговор.

— У вас осталось пять минут. Раз до сих пор прогресса нет, могу предложить вам следующий вариант. Можете не переливать воду из одного стакана в другой, но каждый из вас должен опустошить его, используя дар и избегая прямого физического воздействия. Скинуть стакан со стола, сбить стол или выдернуть скатерть — не подойдет. И если хоть в одном стакане останется вода, то испытание не засчитается никому — ни в личный, ни в командный зачёт. Один за всех и все за одного. Согласны?

Ребята без энтузиазма покивали, хватаясь за соломинку, не особо веря, что это к чему-то приведёт.

— Давайте, собрались! — прикрикнул я. — Есть ещё пять минут, делайте, что делали, шанс есть.

И они послушались. Без энтузиазма, но послушались. Первой победу одержала Агата, заставившая кошку скинуть всё со стола на землю. Вторым оказался Терр, он всё-таки подобрал нужную силу удара и зарядил по дну стола так, что стакан опрокинулся, а вода из него выплеснулась и разлилась. Тёмно-зеленая скатерть тут же потемнела, напитываясь влагой.

Шен, вдохновлённый успехом других, наконец придумал, как обойти правила. Он подошёл к столу, вытянул руку, удлинил пальцы и сложил их в подобие трубочки, окунул в воду, не касаясь стеклянных стенок стакана, и начал потихоньку вытягивать воду, капля за каплей проливая её на стол.

— Одна минута, — произнёс тренер, а у нас с Руби всё ещё не было и намёка на успех.

Я глубоко вдохнул и выдохнул, раскинул руки в стороны. Одну направил на стакан Руби, другую на свой. Если уж ничего и не выйдет, то хотя бы в глазах общественности выглядеть буду как джентльмен, который пытался помочь не только себе. Закрыл глаза, попытался сосредоточиться. Ни взмахов, ни приказов, ни каких-либо других манипуляций, просто молчаливое спокойствие и сосредоточенность.

От напряжения по пальцам побежала дрожь, но я по-прежнему не ощущал никакого дара, никаких пульсаций. По телу Терра пробегал едва заметный импульс, окутывавший руки. Наверное, как-то так показывает себя дар, когда входит в активную фазу. У Шена и Руби я наблюдал похожее свечение, но как будто иной природы, отличной от той, что была у Терра. Если его можно увидеть, то его наверняка можно и почувствовать, и я всеми силами попытался пробудить что-то подобное в себе. Если верить сплетням, то хозяин этого тела не смог управится со своим даром и кого-то покалечил, за это и угодил в тюрьму, а значит, дар у него проявился довольно сильно.

Попытавшись сосредоточиться на ощущениях, напряг все свои органы чувств и усилил мысленный посыл, направляя его на стаканы. Если есть какие-то шансы, что Печать Потока мне близка, то всё ещё может получиться.

И тут я услышал какой-то глухой треск и как взволнованно ахнула Руби.

— Он шевельнулся! — с придыханием произнесла она. Я открыл глаза и несколько раз поморгал, чтобы сфокусировать зрение при ярком солнечном свете.

— Стакан шевельнулся! — повторила Руби, но я не понял её восторга. Не видел ни движения, ни результата. Стаканы всё ещё стояли на своих местах. Если даже один из них сдвинулся, у нас уже не хватало времени, чтобы закончить дело, и мне ничего не оставалось, как признать поражение. Подвести команду сейчас на финишной прямой было особенно горько.

— Простите, ребята, ничего не вышло, — голос предательски осип.

— Да посмотри ты внимательно! — восторженно прокричала Руби и коснулась моего плеча, привлекая внимание и указывая на стол. — Там нет воды!

Не сразу понял, о чём она говорит, ведь перевернуть ни один стакан мне так и не удалось, а стол и скатерть оставались сухими. И только когда остальные тоже восторженно ахнули, заметил, что в стаканах действительно больше ничего не было, все они оказались абсолютно пустыми. Один из них даже треснул, и стало ясно, что это был за глухой треск — с таким звуком лопается стекло.

— Но как? Куда делась вода?.. Её даже на скатерти нет… — мои вопросы повисли в воздухе без ответа.

Всем было плевать. Все завопили в победном крике от радости, что прошли все испытания.

Глава 11

Утром всё тело беспощадно ныло. Нагрузка на полосе препятствий и нервное напряжение на испытаниях не могли не сказаться. Хотелось только двух вещей: умереть или сдохнуть. Радовало, что сегодня был выходной, и можно было привести себя в порядок, а не ползти на лекции.

Сделав зарядку и приняв душ, почти избавился от крепатуры и ощутил, что всё не так плохо. Мне даже показалось, что тело дохляка, в котором я очутился, слегка окрепло за время моего руководства. И я бы даже продолжил заниматься его прокачкой, если бы не увидел на ожившем от спячки телевизоре новое уведомление.

Руководство Высшей Школы Героев приглашало меня проследовать в медпункт для проведения обследования. В пояснении пояснялось, что я показал приемлемые, но странные результаты и теперь требуется некоторая диагностика для составления полного профиля. В конце послания руководство выражало благодарность за доверие и оптимистичный настрой, что после проведения всех необходимых тестов принадлежность моего дара к какой-либо Печати, наконец, будет определена.

В конце была форма записи на приём в определенное время, чтобы не создавать толчею с другими студентами, которым тоже требуется провести дополнительные тесты. Радовало, что кроме меня были ещё особо отличившиеся с неявным даром. И меня пока никто не собирался отчислять, а значит, голуби не летят над нашей школой, и мне можно не разучивать местный тюремный шансон.

По пути в медицинский корпус успел позавтракать на привычные три монеты. На обед и ужин оставалось ещё шесть. Можно было сэкономить и выбрать более скудный бизнес-ланч или, наоборот, шикануть и добавить в рацион что-то особенное. Но я решил пока придерживаться стандартной схемы питания.

Каждый день у меня оставалось по одной лишней монете, коих уже накопилось девять штук на счету. Глядя на ценники в локациях для золотых мальчиков и девочек, словил лёгкое чувство обескураженности. Моих накопленных девяти монет не хватило бы даже на половину чашки кофе. Для сравнения в бронзовом секторе за десятку мне бы удалось урвать максимум треть обеда.

Не то чтобы такой анализ был необходим, но хотелось понимать, как устроена местная студенческая экономика. Прикинув разницу во всех секторах, пришёл к выводу, что цены с бронзовыми браслетами различаются примерно в десять раз, с серебряными — в шестьдесят, а с золотыми — в сто. То есть позавтракать у нас можно было за три монеты, в бронзе — за тридцать, в серебре за сто восемьдесят, а в золоте — триста. И ни одного тракториста не пострадало.

Принципиальная разница в цене крылась в качестве сервиса и комфорте.

Меню отличалось, но не настолько, чтобы нас кормили кашей или яичницей, а остальных какой-то экзотикой. В золотом секторе не было ни щупалец Кракена, ни ухи из русалочки, ни жареных крылышек гиппогрифа в винном соусе. Такая же еда, более ресторанная, элегантная и дорогая, но всё равно понятная и вполне «земная».

И получалось, что размеры ежедневных стипендий были призваны поделить учеников на группы, где доступ на следующий уровень при попытке что-то накопить недостижим. Значит, если хочешь тусить с бронзовыми ребятами, нужно заполучить бронзовый браслет с соответствующим пособием.

И именно этим я собирался заняться. Для начала. Заполучу бронзу, и дальше по порядку. Не знаю как, не знаю, вообще возможно ли это, но попытаюсь добиться.

На этих мыслях поймал себя выходящим к главной площади, украшенной белоснежными мраморными статуями Героев, расставленных полукругом. Некоторых уже видел на портретах с теоретического занятия по «супергероике», некоторых — на страницах учебников. Но взгляд мой приковали не они, а центральная фигура, стоявшая по центру. Это был величественный воин, указывающий куда-то вперёд и застывший в боевом кличе. Одежды развеваются незримым ветром, взгляд сосредоточен, волосы собраны назад в тугой хвост, на лице шрам через всю щеку.

Перед статуей стояла девушка и тоже пристально разглядывала Героя.

Ляся.

Та самая «золотая» брюнетка, отвечавшая на уроке и плакавшая у фонтана. Узнать её было сложно, от неуверенной и грустной дамы в беде не осталось и следа. Она стояла гордо распрямив спину, сцепила руки на груди и, задрав подбородок, с видом знатока рассматривала статую. Надо сказать, что обе они выглядели величественно, что Ляся, что воин, застывший в мраморе.

Я невольно залюбовался. Не на статую, на девушку. И если бы она тоже была мраморной, то ещё и прикоснулся бы, так хороша она была. И дотронуться хотелось не как до женщины, а как тянет прикоснуться к произведению искусства, рассмотреть поближе, ощутить холод мрамора под ладонью. Поймать застывшую в мгновении красоту.

И тут она шевельнулась, перенесла вес на другую ногу, склонила набок голову и продолжила наблюдать. А я решил перестать играть в наблюдателя и подошёл к ней, уселся на край платформы, на которую был водружён великий воин Первой Пространственной Войны.

— Привет, Ляська, — весело поздоровался я, и девушка наморщила нос от неожиданности и возмущения.

— Что? — удивилась и возмутилась она одновременно.

— Привет, говорю. Погода хорошая, солнечная.

Скривилась, не понимая, почему какой-то наглец так фамильярно с ней разговаривает.

— Мы знакомы? — наконец воспитание взяло верх, и она стёрла с аристократичного лица подобие презрения.

— Забыла, да? Тогда у фонтана, помнишь… — не успел договорить, как по глазам понял, что помнит.

Лёгкий испуг мелькнул во взгляде, но девушка быстро нашлась, ещё выше вздёрнула прямой тонкий нос и заговорила.

— Помню. Чего ты хочешь?

— Да ничего, поболтать подошёл. Заметил, как ты впилась взглядом в воина.

Она пожала плечами.

— Люблю историю. Период Первой Пространственной Войны никогда не был моим любимым, но теперь приходится изучать, раз уж мы… потомки.

— Расскажешь мне?

Она недоумённо посмотрела.

— Репетиторством не занимаюсь. И кстати, меня зовут Лясивай Сальваторе, а не то, как ты меня назвал.

— А как назвал? Ляся, что ли? — нарочно переспросил я подкалывая. Очень уж нравилось наблюдать, как она морщит нос и недовольно сверлит карими глазами. — Это ж я сокращённо, для удобства и по-дружески.

— Мне не нравится. И мы не друзья.

Я показал запястье с браслетом и спросил:

— Из-за него?

Она тут же нахмурилась, ища взглядом камеры. То ли испугалась, что рядом никого нет, а к ней пристаёт чёрный браслет, то ли не хотела прослыть у зрителей «нетерпимой» к низшему классу. В любом случае тут же смягчилась.

— Нет. Просто ты меня не знаешь, а я не знаю тебя.

— Так давай исправим! — Протянул руку и улыбнулся, в полной уверенности, что она сейчас развернётся и уйдёт. — Меня зовут Андрей. Но для краткости можешь звать Рэй.

— Очень приятно, — к моему удивлению, ответила на рукопожатие.

Ладонь была прохладной, что удивляло, ведь в такой тёплый день мало от кого может исходить прохлада. Но с её образом это вполне сочеталось. Она вся была холодна и сдержана. Полная противоположность мягкой фигуристой Руби. Та просто пылала огнём, от кончиков волос до сердца. Чуть что краснела, была теплой и импульсивной. Ляся же взвешивала и слова, и поступки. И казалось, что меня тоже взвешивает. Оценивает, прокручивает в голове, анализирует.

Тонкая как струна, изящная как лезвие катаны.

— Почему тебя именно эта статуя привлекла? — поинтересовался я, когда она присела рядом.

— Адан Мун был великим героем, объединившим всех остальных героев, спасших наш мир от вторжения монстров из других измерений. Благодаря ему все разломы и червоточины были уничтожены, и «земля вновь задышала», — завершила она свой рассказ цитатой из учебника.

— Понятно, Великий Герой, этим всё сказано.

Сначала она не возразила, но потом, видимо, решив, что диалог ей интересен, пояснила:

— Дело не только в этом. Представь себе… — она прикрыла глаза, подставляя лицо солнцу, и заворожено продолжила: — выжженное поле, усыпанное телами раненых людей, героев и монстров. Кто-то ранен, кто-то без сознания, кто-то навсегда «утратил дыхание жизни», а ты стоишь один среди них всех, и остаётся только закрыть последний разлом. Ветер развевает твои волосы, одежды промокли от крови и пота, ты весь изранен, и всё что только нужно — уронить последнюю каплю в сияющую трещину между мирами. И ты роняешь её, не зная, чем для тебя это обернётся. Возможно, ты уничтожишь оба мира, возможно, погибнешь сам, а может — закроешь, наконец, последнюю дверь в наш мир, отсекая и ужасы, которые несёт этот разлом, и перспективы узнать, есть ли где-то ещё миры, такие как наш.

Она распахнула огромные карие глаза и уставилась мне ими прямо в душу.

«Есть миры, похожие на ваш, я точно знаю. Я из такого…» — захотелось ответить ей, но сдержался. Этот секрет нужно было хранить до конца.

Ляся была менталисткой, это стало понятно в ту же секунду, когда наваждение развеялось. Специально или нет, но она почти загипнотизировала меня легендой о Великом Герое прошлого.

— И никто не знает, что же с ним в итоге произошло. Мы знаем только, что разломов не осталось, мир наш был спасён, а Великий герой навсегда исчез. «Его следы развеял ветер» — так гласят легенды, и так теперь говорят обо всех без вести пропавших людях.

— Значит, Андо Мун самый великий и самый загадочный?

— Ага.

— Да, девчонки таких любят, — подколол я, и она толкнула меня в плечо, но не покраснела, как это обязательно сделала бы Руби. — Спасибо за ценный урок. А теперь мне срочно нужно в медпункт.

— Хлюпик, — съязвила она, победоносно ухмыляясь.

— Не льстите себе, леди, мне назначено.

Времени действительно оставалось немного, а тут ещё на горизонте замаячила компания Джонни Персиваля-младшего. Он испепелял нас взглядом, но разборки с ним сейчас не входили в мои планы, поэтому нужно было быстро откланяться.

— Рэй… — остановила меня Ляся. — Можно попросить тебя об услуге?

Меня такой вопрос слегка озадачил, ведь парню с чёрным браслетом на запястье нечего предложить девушке из золотого пентхауса. Одно то, что она разговаривала со мной, уже выбивалось из всех прогнозов. Благо в лучшую сторону.

— Конечно… Чем могу помочь?

— Никому не рассказывай, что я тогда плакала, ладно?

Решив не уточнять почему, просто кивнул. В конце концов, не пацанское это дело сплетни таскать или в душу лезть. А оказать услугу благородной особе никогда не бывает лишним, особенно если особа настроена благодушно и в будущем сможет оказать ответную.

Глава 12

По пути к медпункту ещё попетлял по аллеям, чтобы шайка Джонни Персиваля даже не пыталась упасть на хвост. Некогда мне заниматься школьными разборками, а если уж и заниматься, то либо эффективно, либо весело, а ещё лучше — всё сразу. И в этом деле налаживание связей со студентами с золотыми браслетами, типа Ляси, будут очень кстати.

Неплохо было бы заручиться поддержкой союзников на каждом уровне: от чёрных до золотых. Учителя, медперсонал, охрана — следующий уровень. Спонсорская поддержка — вообще идеально. Но пока я пятнадцатый с конца, а количество студентов растёт, не увеличивая мои позиции, а наоборот, отдаляя от вершины. Заметить меня смогут, только если сделаю что-то выдающееся.

И если говорить о выдающемся, то кое-что подобное как раз попалось мне на глаза. Перейдя аллею по диагонали, свернул к лавочкам у медцентра и остановился возле куста сирени. То, что бросилось в глаза, сначала показалось нереальным. Из стены вышел мужчина в костюме-тройке и старомодной шляпе. Вышел именно из стены, не через дверь или окно. Сначала мелькнула мысль, что кто-то из студентов развлекается, но мужчина выглядел намного старше, хоть мне и не удавалось разглядеть его лицо с такого расстояния.

Я взглянул на браслет, до приёма оставалось ещё пятнадцать минут, и любопытство потащило за угол вслед за призрачным силуэтом, скрывшимся в проулке. Как назло, ни камер, ни охраны рядом. И не сказать, что мне было страшно, но по какой-то причине холодок побежал по коже, когда свернул в затенённую подворотню. В отличие от подворотен моего родного города, здесь, естественно, было очень чисто. И хоть баки с мусором и стояли в полном соответствии с каноном подворотен, ни дурных запахов, ни зловещих крыс или ворон, ни спящих бомжей, ни бездомных собак тут не водилось. Я прошёл дальше, не находя никаких следов мужчины-призрака.

Противоестественная чистота по какой-то причине пугала ещё больше.

— Я-а-а… з-сде-ес-с-с-сь… — послышался едва уловимый голос за баком у пожарной лестницы.

Осторожно, шаг за шагом, начал продвигаться по направлению, к источнику звука. И тут сверху что-то свалилось прямо на крышку бака. Оглушительный грохот от удара о металл создал эффект колокола в замкнутом пространстве, я даже инстинктивно хватился за уши. Не сразу понял, что гул перерос в истеричное шипение. Упавший тяжёлый комок оказался взъерепенившейся белой кошкой, которая теперь, расставив лапы и вздёрнув хвост, истошно проорала что-то на кошачьем матерном, мастерски сочетая ор с шипением.

— Чтоб тебя… — выругался я, и кошка, приняв на свой счёт, бросилась мне в ноги, чуть не сбив на землю, и усвистала из подворотни так же быстро, как в ней появилась.

— Сте-ес-с-с-сь… — раздалось из-за бака опять, и начало казаться, что это просто ветер сквозит, имитируя звуки человеческого голоса.

Не понимая, что за сюр творится, не стал торопиться и ломиться вперёд, как в глупом фильме ужасов. Под эту мысль дальний бак с мусором едва заметно дёрнулся, и за ним показалась рука, вцепившаяся в его край.

Сначала она была обычной, затем костяшки пальцев оголились и показались кости.

«Интересно, а Шен так может?» — первое, что пришло в голову вместо испуга.

Но выглядело поистине впечатляюще. Такие способности бы да в кинематограф. Там с руками оторвали бы, как говорится.

— Попался! — раздалось сзади, и я был вынужден обернуться.

Один из прихвостней всё-таки упал мне на хвост. Когда посмотрел опять на бак — руки уже не было. То ли меня так заманили, то ли так совпало, и рука была всего лишь розыгрышем, но сути это не меняло. Чтобы изменить ситуацию в свою пользу, действовать придётся резко.

Развернувшись на пятках, не скрывая лёгкого раздражения, двинулся прямиком на противника. Им оказался тот самый «ядовитый». Его противную ухмылочку сложно было не запомнить и очень хотелось стереть с лица. Он преградил путь, раскинув руки в стороны и склонив голову набок, изучая меня.

— С дороги, — коротко скомандовал я.

— А ты попробуй пройди, — процедил он.

Ничего не оставалось, кроме как оттолкнуть его, чтобы пройти. Но на это и был расчёт. Когда я коснулся его плеча ладонью, мне в кожу ударило множество шипов, которыми покрылась вся его кожа в месте удара.

Он рассмеялся и произнёс:

— Джонни отдал приказ тебя задержать. И тебе придётся повиноваться.

— Повиноваться придётся тебе, — спокойно ответил я, стряхивая капли крови с ладони, которую проткнула сотня игл.

Остальных прихвостней пока не было видно, поэтому нужно было действовать быстро. Шипы на его коже, которые уже разгладились, были острыми, но довольно короткими. И чтобы проверить свою теорию, я попытался ударить его в лицо. Специально не сильно, не очень быстро, просто чтобы посмотреть, как он будет защищаться.

Шипы выступили, но только на лбу и по подбородку, образуя подобие колючей чешуйчатой бороды. Там, где кожа была тонкой и особо нежной, шипов не появилось, но сама она уплотнилась, прикрывая образовавшимися плотными пластинами области у глаз, во впадинах щёк, у висков.

— Ничего не выйдет, — самоуверенно произнёс он, видя, как потираю поцарапанное ребро ладони.

И он был бы прав, если бы это не было отвлекающим манёвром и банальным сокращением дистанции. Потирая рану, я просто прицеливался к его шее второй, здоровой рукой. Быстрым рубящим движением нанёс сначала косой удар рукой, и затем тут же подрезал Ядовитого ногой, отчего тот потерял равновесие и повалился на землю, хватаясь за горло.

Главное в такой ситуации действовать резко, чётко и неожиданно, делая прицел на разбалансировку стойки, лишая противника преимуществ. Если это была драка, пришлось бы напасть ещё раз, окончательно выводя его из строя, но у меня не было такой цели.

На нём не появится ни синяков, ни порезов, ни ушибов, но он нейтрализован, и путь свободен.

Меня спас опыт и то, что такому опыту у золотых мальчиков взяться неоткуда. За них в реальной жизни наверняка все делала заказная охрана. А я рос во дворе, учился себя защищать и был азартен до тех видов спорта, до которых мог дотянуться.

— Это моё последнее предупреждение, — произнёс сдержанно и уверенно. — Если не прекратите, я сам начну охоту на вас. Так и передай Джонни.

Он прокряхтел что-то неразборчивое мне вслед, но останавливатьсяи слушать не стал. Крутые парни не смотрят на взрыв. И уж тем более они не разглядывают поверженных врагов.

В кабинете медцентра девушки сразу обратили внимание на раненую ладонь. Она чуть-чуть припухла, но больше не кровоточила. Если верить профессору Стивену Ли Рою по «теоретической супергероике», каждый потенциальный Герой обладает повышенной прочностью и скоростью заживления ран. И, судя по всему, я тоже ей обладал, потому что раны от шипов хоть и доставляли дискомфорт тупой пульсирующей болью, но выглядели вполне сносно и будто даже успели подзатянуться.

— Давай сюда, — командным тоном произнесла блондинка, протягивая руку, чтобы обработать мою ладонь.

Ей я повиновался с удовольствием. Всегда было приятно отдаться в умелые руки профессионала, особенно симпатичного. В этот раз на ней был розовый халатик и бейдж медсестры с именем Чили.

— Красивое имя, — произнёс я, беспардонно разглядывая вырез халатика.

Она схватила меня за запястье чуть крепче, чем стоило, и притянула к себе, глядя прямо в глаза. Под её волевым взором мой тоже оторвался от декольте и поднялся выше, в область лица. Девчонка с ухмылкой и задором наклонилась к моей ладони и подула, хлопая невинными глазками.

— Не больно?

— Больно, — честно признался я, — но не в области раны, а у запястья, в которое ты вцепилась ноготками.

— Так и задумано, — невозмутимо произнесла она и опустила на мою ладонь бинт, пропитанный какой-то жидкостью.

— С-с-с-с-с, предупреждать же надо… — прошипел, щурясь от боли.

Она отдёрнула бинт и опрыскала рану спреем, холодящим кожу и сводящим болевые ощущения на нет.

— Лучше? — вкрадчиво спросила девушка, самодовольно вздёрнув бровь и садясь так, чтоб вырез оттопырился чуть шире.

— Намного, — чистосердечно заверил я.

Старшая всё это время наблюдала за нами поверх очков, заполняя бумаги, и испытывая, судя по выражению лица, испанский стыд. Её халатик и сегодня оставался белым, а бейджик и табличка на столе свидетельствовали о статусе врача. Если Чили была медсестрой и девочкой на подхвате, то более взрослая русоволосая Дэниелла была уважаемым специалистом, о чём со стены позади неё сообщали многочисленные дипломы и грамоты.

— Кончили? — наконец спросила она, вставая из-за стола, специально задав вопрос двусмысленно. — Кровь на анализ, остальные замеры как обычно. Бумаги заполни сразу, не откладывай на потом.

Дэниелла протянула медсестричке бланки и отвлеклась на зазвонивший на столе мобильник. Пока Чили возилась с бумагами и инструментами, я наблюдал за старшей. Звонивший чем-то её взволновал, и она сбросила вызов и нахмурилась, что-то написала и отправила сообщение, не переставая поглядывать на экран.

Повисла тишина, наполнившая кабинет чем-то тягостным и тревожным.

— Давай палец, — скомандовала Чили и нависла надо мной с иголкой. Рука у неё была лёгкая, как и в целом она сама, вся воздушная, мечтательная, поэтому кровь взяла совсем не больно. Затем взяла в руки что-то похожее на фонарик, подошла ближе и наклонилась так, что чуть не упёрлась мне грудью в лицо.

— А это что за процедура? Хоть каждый день бы обследовался, — произнёс я, откровенно заигрывая.

Дэниелла фыркнула, а Чили рассмеялась и пояснила:

— Обычная проверка зрения.

Потом была проверка рефлексов и ещё каких-то параметров, которые снимали неизвестными мне бесконтактными аппаратами. Чили всё старательно записывала в бланки и то и дело стреляла в мою сторону глазками.

Когда на одной из финальных процедур девушка наклонилась надо мной и затем потянулась, чтобы достать что-то со стеллажа рядом, то в этот момент то ли случайно, то ли специально задела мою щеку нежными формами. И вот это было уже совершенно лишним, потому что если меня самого смутить подобным было сложно, то тело худосочного паренька, которое мне досталось, начало реагировать и заливать щёки краской. Затем, когда крови уже перестало на всё хватать, лицо очень быстро начало бледнеть.

В моём мире ко мне так откровенно девушки никогда не приставали. Но и звездой я там не был. Хотя в соцсетях и обзавёлся мини фан-клубом, где знакомая девчонка постила фотографии с тренировок и соревнований, и преимущественно почему-то те, где я бы без футболки.

В этом теле отсутствие футболки вряд ли стало бы плюсом, но из-за того, что масштаб этого супергеройского шоу превосходил всё, в чём мне довелось поучаствовать ранее, находчивая девушка Чили решила воспользоваться случаем и обзавестись крепкими и довольно близкими полезными знакомствами.

В то, что моя скромная персона вызывает у неё искренний интерес, верилось с трудом. Очень уж с большим задором она говорила про проект ранее и, довольно очевидно, была равнодушна к моим личным победам. Так что стоило поступить честно — использовать те преимущества, что даст она, и самому предоставить что-то в ответ по возможности.

Когда из коридора постучали, Докторша вздрогнула и кинулась к двери, но не успела перехватить мужчину в форме охранника, уже успевшего проскользнуть в кабинет. Увидев меня в кресле и Чили, заполняющую бумаги, он замер, но быстро нашёлся.

— Простите, не хотел мешать. Дэниелла, можно вас на минутку? У меня вопрос… — он замялся, но потом подобрал слова, — по поводу обследования некоторых сотрудников.

Чили быстро потеряла к ним интерес, а вот меня ситуация заинтересовала. Было видно, что вопрос будет обсуждаться не рабочий, ну или как минимум не тот, что он обозначил. Дэниелла кивнула и вышла с ним в коридор, но я успел заметить плотный бумажный конверт в руках, который он принёс с собой. В нём были не только бумаги, что-то небольшое, придававшее конверту объёма.

Но какие бы тайны ни хранили главврач и мужчина из охраны, нельзя было упускать шанс, оставаясь с Чили наедине. Я потянулся к ней и уверенно развернул её кресло на колёсиках к себе. Оно легко поддалось и позволило притянуть девушку. В глазах не было ни испуга, ни возмущения, только игривые искорки. С пухлых розовых губ сорвалось кокетливое «ах», и девушка изобразила смущение.

— Что ты делаешь?

— Ничего такого, что тебе не понравилось бы, — уверенно отозвался я. — Мне нужна твоя помощь, а друзей, кроме тебя, у меня тут нет.

— А мы разве друзья? — приподняв бровь, удивилась она.

— А ты разве против? — решил не тянуть и переть напролом.

Она кокетливо пожала плечами и сложила руки в замок под грудью, как бы невзначай приподнимая её и делая более объёмной. Нога, закинутая на другую ногу, приподнялась выше, с одной стороны создавая иллюзию обороны, с другой — чтобы обнажить коленку и часть бедра чуть больше.

— Ты поможешь мне, я — тебе. Чем тебе не залог продуктивной дружбы, а?

— И чем ты мне поможешь? — она расцепила руки и подалась ближе ко мне.

— А чего ты хочешь?

— Попасть на экран, получить повышение, познакомиться с кем-нибудь из крутых героев.

— Давай понемножку. Любую из причисленных просьб выполню, когда будет возможность, хорошо? Взамен мне бы хотелось посмотреть свою медкарту. Ну и, может, ещё парочки студентов.

Вот теперь она возмутилась и отпрянула.

— Меня за такое быстренько вышвырнут!

— Тише, — мягко произнёс я, усмиряя гнев, — Дэниелла вышла, и ты можешь тоже выйти, допустим, за лекарством. У вас есть что-нибудь в соседних комнатах?

— Возможно… — Голос всё ещё звучал настороженно.

— Допустим, меня беспокоит бессонница. Ты бы могла принести мне что-нибудь для сна из соседнего кабинета или со склада?

Чили протянула руку, и когда наши ладони соприкоснулись, уже она притянула меня к себе и сурово, но всё равно с нотками кокетства и озорства, прошептала:

— Обманешь, пожалеешь, — и кивнула в сторону шприцев и ножниц, намекая, что в её руках приличный арсенал того, чем она может сделать мне больно.

— Ни за что на свете! — чуть более наиграно, но в её же манере, заверил я.

Она как бы невзначай указала, где у них хранятся медкарты, и скрылась за дверью. У меня была всего пара минут, чтобы просмотреть своё «дело», заполнить пробелы в автобиографии, прикинуть шансы на наличие дара и изучить карточки новоиспечённых врагов.

Как оказалось, времени на это хватило с лихвой, потому что информации оказалось не так много, как рассчитывал. И когда Дэниелла вошла в кабинет, я уже сидел в том кресле, в котором и должен был.

Враньё про бессонницу сработало, и она не придала значения отсутствию Чили. Зато мне удалось разузнать кое-что важное.

Трепещи, Джонни Персиваль-младший! Если ты всерьёз решишь перейти мне дорогу, для тебя это может закончиться сокрушительным и весьма позорным поражением.

Глава 13

Занятия прошли продуктивно и даже нескучно. Мне вообще нравилась система «сам себе господин». Никто не заставлял ходить на занятия, и можно было записаться на интересующие предметы, а не посещать всё подряд. Домашку задавали, но никто не проверял. Главное, в итоге сдать тесты по предметам, которые выбрал, и набрать проходной балл.

Что касалось практики, то её посещение было обязательным для всех, и пропуски грозили штрафами на рейтинг и «продлёнкой» (чем-то вроде общественных работ или всем ненавистных дежурств по столовой или в других корпусах). Высшей Школе Героев нужны герои и не нужны лентяи.

Пропускать практику было не в интересах студентов. В неё входила физкультура: тренировки на скорость, ловкость и силу. Даже девочками были определены специальные нормативы, ниже которых нельзя было опускать планку. И если кто-то не справлялся, то назначалось дополнительное занятие, пока минимум не будет достигнут.

Со следующей недели должны были ввести обязательные практические занятия по каждой конкретной Печати энергии.

К своему облегчению, проснувшись сегодня, обнаружил на браслете эмблему Печати Потока — зигзагообразную молнию в круге а-ля «не влезай, убьёт». Значит, впереди меня ждали уроки по телекинезу и другим проявлениям этого вида способностей.

Чтобы разобраться во всём поподробнее заранее, направился в храм знаний — в библиотеку. Вход в неё был бесплатный для всех, а вот читальные залы стоили денег. Для чёрных браслетов доступ обходился в один балл, как и в другие корпуса, например, с бассейном, тренажерами, музейными экспонатами или зоопарком (да, даже он тут имелся!).

Читальные залы других цветов, естественно, стоили намного дороже и имели ряд дополнительных платных услуг. У каждого сектора — от чёрного до золотого — эти услуги были свои.

Кроме того, чтобы получить доступ к некоторым книгам, необходимо было иметь браслет определённого цвета и оставить залог в виде баллов, который потом возвращался, если книга после чтения не была повреждена. Для чёрных браслетов доступ к таким книгам осуществлялся только с компьютеров. Можно было посмотреть фото и сканы, но нельзя было прикоснуться к прекрасному.

В отличие от общежития, ярусы в библиотеке шли от высшего к низшему. То есть на нижних этажах располагались золотые ребята, которым специально обученные люди подавали чай, приносили закуски, снимали копии с документов, предоставляли выжимки из учебников, подносили книги для чтения и всячески облегчали жизнь.

Насколько комфортными были читальные залы мажоров, можно было подметить, поднимаясь в просторном стеклянном лифте на чердачный ярус для чернобраслетных, который был значительно темнее и совершенно не блистал роскошью. Книг, соответственно, тоже было меньше. Простые деревянные полки с минимальным набором текстов. Их можно было найти и на других ярусах в более дорогих переплетах. В другой части — скромные компьютерные столы, вместо крутых стеллажей со старинными изданиями, на которых были запечатлены легенды, передаваемы из поколения в поколение.

Но мне здесь нравилось намного больше. Тут был мягкий домашний свет, тишина и уют. Возможно, это было связано с тем, что золотые ребята проводили в библиотеке намного больше времени, не пытаясь ничего сэкономить и предпочитая высококлассное обслуживание и комфорт при получении знаний. А парни типа Шена учились в комнатах по учебникам, выданным в пользование на весь учебный год, чтобы нагнать основную программу, которую большинство золотых браслетов изучали ещё в старшей школе.

— Привет! — послышался знакомый голос, и я оторвался от разглядывания корешков книг.

Это была Руби, спрятавшаяся за монитором компьютера. На ней были очки в широкой чёрной оправе, которые я видел впервые, белая рубашка и юбка от школьной формы. Пиджак она повесила на спинку стула.

— Привет, привет, — ответил я обрадовавшись. — Учишься?

— Угу, — кивнула она. — В игры тут не поиграешь, я уже проверила.

— Жа-аль, — рассмеялся я. — Эти старпёрские компы наверняка потянули бы «Героев». Настоящих, в отличие от нас.

— Кого? — не поняла Руби, и я решил не пояснять, меняя тему.

— Скажи мне лучше, дружочек, что тебе известно о разломах и червоточинах? Где и как они проявляются? Куда ведут? Только ли в миры, где живёт всякая нечисть или можно установить контакт с разумной формой жизни?

Руби не была ботоняшкой в прямом смысле слова, но девчонкой являлась ответственной и трудолюбивой. С её внешностью можно было вообще ни о чём не париться, строить глазки, крутить буферами, которые с трудом помещались в рубашке, давая пуговичкам неслабую нагрузку. Но она предпочитала учиться, добиваться и краснеть, если кто-то проявлял больше внимания, чем ей хотелось. Поэтому надежды, что тему межпространственных перемещений она уже изучила, могли оправдаться.

Она на мгновение задумалась, поправила очки и подозвала меня, приглашая за свой стол. Подхватив ближайший незанятый стул, разместился рядом с красавицей и уставился в монитор, ругая себя, что и так слишком надолго задержал взгляд на рубашке, которая (был готов поклясться!) вот-вот расстегнётся, не выдержав веса упругих форм.

«А уж мне очень хорошо известно, насколько они упругие и мягкие, и даже способные смягчить падение моей пустоголовой башки…» — подумал я, вспоминая наше знакомство в машине.

— Смотри, — произнесла она, обернувшись ко мне, и я уставился на неё, не сразу сообразив, что барышня указывает на монитор.

— Червоточины — это нарушения потоков энергии, которые провоцируют различные аномалии в нашем мире. Их природа… — она задумалась, — местная… То есть ничего не привносится извне, просто то, что имеется, начинает работать как-то не так, порождая явления на уровне полтергейстов, призраков или чего похуже и помощнее. Зависит от размера червоточины. Заметить её крайне сложно, она, скорее, как радиация, её невооружённым глазом не увидишь, только при помощи приборов.

— Какими-то измерителями типа ЭМП? — уточнил я, и она кивнула.

— Разломы же это скорее порталы. Но не как в фильмах, когда открывается красивенькая пространственная дыра, и туда заходишь как в арку или в люк. Их тоже часто сложно заметить без специальной техники. Но они более осязаемы, их можно увидеть как зной в жаркий день. Когда воздух нагревается и плывёт. Только плывёт он не везде, а в каком-то определённом месте. Или как будто вибрирует, что телом чувствуешь рядом что-то странное.

Тут же припомнил, как передо мной поплыло зеркало, искажаясь и меняя форму, притягивая к себе каким-то особым магнетизмом. Видимо, меня затянуло в один из таких разломов. Но почему он вообще открылся в моём мире? И почему при переходе переместил только сознание. Или душу? Или все вместе. Загадка…

— А мы через эти разломы пройти можем? Или только монстры к нам?

Руби пожала плечами.

— Лучше у преподавателей спросить. Я в легендах ничего такого не встречала, только то, что монстры попадали к нам именно через разломы.

«Может, я тоже монстр? — промелькнула мысль. — Прорвался и захватил чужое тело».

— А что по этим монстрам вообще известно? Кто откуда лезет, и зачем… можно понять? И насчёт разумной жизни… Они как твари бессловесные или к диалогу готовы?

— Ох, ну и вопросы у тебя. Если б сейчас такое на экзамене спросили, я бы засыпалась, — неуверенно произнесла она, поправляя очки и потирая кончик носа. — Есть отдельные справочники по монстрам. Там вроде есть характеристики: кто когда появлялся, что умел и какие места слабые имеются. Мы вроде как это будем проходить позже, на лекциях по бестиариям. Но что там по разумности и готовности к диалогу — не знаю. Никогда такого не слышала.

— Значит, не будет никаких «мы пришли с миром»?

— Про мир ничего в легендах не упоминается, только про бои.

— А как думаешь, есть там где-то мир как этот?

— Вряд ли… Иначе в Первую Пространственную Войну было бы хоть одно соприкосновение с такими существами. Но ни в одной легенде нет упоминаний.

«Забавно, — подумалось мне. — В моём мире тоже все уверены, что нет ничего другого, кроме нас. И только мечтатели придают тайный смысл необъяснимым и объяснимым странностям. Круги на полях, вещие сны, пятна на фотографиях и необычные образы в небе всё ещё будоражат воображение и вдохновляют мечтать».

— Хотя… — она начала скроллить статьи, перескакивая с одной ссылки на другую. — А вот кстати… Неформальные источники говорят, что после Первой Пространственной Войны в наш мир проникли оборотни и остались здесь ждать второго вторжения, когда грань между мирами истончится. Тогда они смогут вернуться домой. Поэтому, когда герои проявят себя, оборотни восстанут и перейдут на сторону монстров.

Руби нахмурилась, а потом просияла.

— Тьфу ты! Дошло. Это же форум противников Героев.

— Кого? — мне требовались пояснения.

Краем уха уже довелось услышать о каких-то сектантах, которые требовали закрытия проекта, сдерживания любых суперспособностей и отмены почитания Героев, потому что те якобы сами одним своим присутствием провоцировали открытие червоточин и разломов. Но официальная версия гласила, что эффект обратный: червоточины и разломы провоцируют проявление супергеройских способностей. В общем, типичный спор в стиле, что первично: курица или яйцо. А в данном случае: Герои или аномалии.

— Секта Отрицателей… — пояснила Руби, — они утверждают, что нельзя допускать развития способностей у нас, потому что это повлечёт происшествия по всему миру и спровоцирует Вторую Пространственную Войну. Они также утверждают, что если всех нас собрать, как это сделал основатель Школы, то мы будем создавать большую концентрацию энергии, которая будет подпитывать нас, и мы можем выйти из-под контроля. — Она задумалась и произнесла: — Хотя в этом, скорее всего, есть доля правды. Потому что ректор Школы как-то упоминал, насколько важно студентам поступить на учёбу сюда. Что здесь мы раскроемся быстрее не только из-за того, что набрал лучший педагогический состав, но и потому что в командах Герои всегда сильнее. И поэтому многие боятся отчисления. Там они станут обычными фокусниками, не сумев достигнуть высот мастерства. Кроме того, иметь диплом лучшей школы в мире, это немалый престиж.

— Ты во всё это веришь? — уточнил я, разглядывая, как Руби хмурится и напряжённо анализирует озвученное ею же.

— Верю…– искренне сказала она и, наконец, оторвалась от монитора.

Тут же поправила и без того хорошо сидящие на курносом носике очки. Мы сидели очень близко, и это определённо смущало её. Чтобы как-то увеличить дистанцию, она сдвинулась и начала собирать рубиновые локоны в пучок. Меня обдало запахом манго, которым пахли её волосы. Руби потянулась за карандашом и, ловко скрутив пряди, заколола им волосы.

— А что это вы тут делаете? — ехидный голос Шена отрезвил. — Так-так-так…

— Читаем про Секту Отрицателей. А ты чего пожаловал?

Он не ответил, потупился, и это показалось мне странным. Присмотревшись, заметил ссадину на руке, пятна на пиджаке и рубашке.

— Что-то случилось?

— Не-е, — отмахнулся он, но голос и тон выдавали неуверенность.

— Расскажи, — попросил я.

— Да этот Джонни… — начал Шен, и мы с Руби насторожились. — Они зашли в наш сектор, их браслеты позволяют заходить в любые цветовые зоны. Ну и когда шёл к столику, один из них толкнул меня. Еда разлетелась, а они… Они ржали.

— Их рейтинги наверняка упадут вниз, — попыталась поддержать Руби. — Вот увидишь, никто не будет им помогать, никому не нравятся задиры.

Шен грустно усмехнулся.

— Отец Джонни договорится. Такие всегда договариваются. Ничего из этого не попадёт в эфир.

— Нам нужно дать отпор, — заявил я. — Раз и навсегда. Если они ещё полезут, они будут знать, что последует реакция. Мы не позволим издеваться над собой.

— Ну конечно. И как же мы это сделаем? Стоит нам оступиться, компромат на нас тут же направят в эфир, потом наложат штрафы, а если отчислят…

— Надо сделать так, чтобы прикопаться было не к чему. И чтобы Джонни предстал в таком свете, что ему стало бы стыдно попасть на экран.

— Не знаю… Мне кажется, это дурная затея, — произнёс Шен, ища у Руби поддержки.

— Мы придумаем план и дадим отпор! — уверенно подытожил я и почувствовал, как Руби положила свою тёплую маленькую ладонь на моё тощее мужественное плечо.

Её поддержка досталась не Шену, а мне.

Глава 14

Как отомстить обидчикам, поставив их на место и при этом не вылететь из Школы? У меня был только один ответ на этот вопрос — унизить, не нарушая правил. Драться запрещено уставом, травмировать — тоже, ломать имущество… Ну, вы поняли.

Но никто не говорил, что нельзя устроить простую невинную забаву, при этом оставить противника поверженным без увечий. И если при этом пострадает его эго и школьная форма, то мы готовы понести наказание за мелкое хулиганство.

Вчера, на десятый день пребывания в Школе, мой план поддержало около пятнадцати человек, больше нам был и не нужно. Шен сомневался, но, в конечном счете, сказал, что тоже будет участвовать. А с утра подтянулись и остальные — девяносто процентов, носивших чёрные браслеты, были готовы похулиганить. Силами Руби в нашу авантюру оказались втянуты ещё и трое парней из бронзовых и одна девчонка из серебряных.

И дело тут было не только в обаянии красноволосой боевой подруги, но и в том, что от старины Джонни и его шайки доставалось многим, даже тем, кто носил браслеты классом выше чёрных, но ниже золотых. Не знаю, чего он хотел этим добиться, самоутвердиться или прижать к ногтю всех, до кого дотянется, но мы решили дать отпор, и дадим его не подставляясь.

План был прост — дать им наживку и подсечь. Поэтому завтракать мы пошли порознь. Я занял крайний столик в углу, а Шен мельтешил по залу, ходя от стойки к стойке, выбирая, чем себя порадовать.

«Они идут», — пришло сообщение от Руби на браслет.

Я кивнул Шену и тот собрал поднос с едой, расплатился браслетом и поплёлся к столикам. Золотая компашка мажориков, естественно, засекла его из общего холла. Что Шен окажется идеальной жертвой — нечего было и гадать. Он боялся дать отпор, не хотел шумихи и всегда пытался понравиться тем, кто превосходил его по статусу. В том, что им захочется поразмяться на нем, сомнений не возникало.

Общий холл представлял собой открытое пространство, украшенное лавочками, клумбами и скульптурами, как и большинство других зданий кампуса. Слева был вход к золотым, прямо — к серебряным и бронзовым, а справа — к чёрным. Выходило, что наши столовые располагались друг напротив друга, и вместо того, чтобы свернуть к себе, Джонни и трое его дружков пошли к нам. Золотые браслеты позволяли войти на территорию к любому из уровней ниже своего в любом здании, кроме общежития, где без приглашения попасть на чужой этаж было невозможно.

Ядовитый Арни первым окликнул Шена, спросив, что же тот выбрал себе на завтрак. Шен смущённо что-то ответил, и задира начал перебирать еду на его подносе, критикуя выбор и качество продуктов.

«Начинаем», — кивком подал сигнал и поднялся с места, направляясь к мажорам, забредшим не в свой район.

— Эй! Малыш Джонни, ты не заблудился? — фраза была вполне классической, и впечатление произвела ожидаемое.

Джонни правильно воспринял наезд, приосанился и ответил:

— Не твоё дело, отброс. Не видишь, мы беседуем с другом.

— Неужели? С каких пор мальчики с золотой ложкой в заднице дружат с простыми ребятами с улицы?

Лицо Джонни вспыхнуло похлеще, чем обычно у Руби. Здоровяк Крис, который всегда был при Джонни вроде телохранителя, понял, что настало время действовать, и пошёл в моём направлении, чтобы преподать урок.

Я не двинулся с места, даже бровью не повёл. Когда кекс с глухим сочным чваканьем разлетелся по его лицу, громила замер, не ожидая такого поворота события. Растерянно огляделся и увидел девчонку с тёмными волосами, заплетёнными в косы, которая горделиво стояла у своего стола, отряхивая руки. Её звали Агата, она управляла кошками на испытании в нашей команде. И она была одной из первых, кто согласился на открытое противостояние.

— Что за?.. — сорвалось с губ Джонни, когда он запоздало осознал, что их заманили в ловушку.

Договорить не успел — с другого конца зала такой же кекс взмыл в воздух и разлетелся по его лицу и шее. По столовой прокатился робкий смех. Никто не ожидал, что будет так приятно дать отпор. Все опасались как-то проявить себя, но это оказалось очень важным этапом в поддержке самооценки. Твари мы дрожащие или право имеем… защитить себя, отстоять себя и показать, что мы тоже здесь не просто так, а призваны сыграть свою роль?

Здоровяк Крис отряхнулся и попёр на меня с удвоенной скоростью и злостью. И тут как грибы после дождя, рядом со мной нарисовались мои чернобраслетные братья с полными карманами кексов, булочек и пирожных а-ля картошка. То, что ужина сегодня ни для кого из нас не будет, мы запланировали сразу, потратив все сбережения на «боеприпасы».

Криса я оставил на растерзание ребятам, а сам юркнул к Джонни, подхватив с ближайшего заготовленного подноса сладости для обстрела.

С криком «лови» запустил кручёный в сторону Джонни. Со смакованием оценил вспыхнувшую в его глазах ярость и то, как ярко окрасилась его белоснежная рубашка, впитывая сочный шоколадный кекс и его розовую кремовую шапку с посыпкой.

Джонни дёргано отряхнулся, ещё сильнее размазывая всё по одежде, вырвал у Шена завтрак и начал бросаться в меня чем попало, а в конце запустил и поднос. Мне вовремя удалось скрыться за одним из столиков, укрываясь от разлетевшегося на куски дешёвого пластика.

— За подмогой! — Прикрикнул Джонни на своих дружков, и они стали ретироваться, прикрываясь прихваченными со стойки подносами.

— Как нельзя кстати, — констатировал я, понимая, что операция «Возмездие» переходит во вторую фазу.

Золотая тройка двигалась по холлу в направлении своей золотой зоны, и когда они были готовы рвануть к проходной, где нужно прикладывать браслет, Джонни в ужасе замер.

Перед каждым турникетом стояли мои люди, преграждая путь. Я пробрался ближе, чтобы самому увидеть его лицо. Персиваль-младший стоял бледный как смерть, не в силах пошевелиться.

— Что с тобой? — спросил ядовитый Арни. — Пойдём.

Он потянул Джонни за рукав, но тот не двинулся с места.

— Я… я… не… — он недоговорил, уставившись перепуганным взглядом в клоунские маски, украшавшие лица моих ребят.

Об этой фобии мне стало известно из медкарты, добытой не очень честным путём, но не воспользоваться таким преимуществом стало бы ещё большим преступлением. И тут настал момент икс. Молчаливый громила Терр Тотош из нашей шайки снёс с ног малыша Джонни, впечатывая его в пол.

Я увидел, как оскалилось лицо здоровяка, как весь он ощетинился и покрылся если не шерстью, как оборотень, то какой-то свойственной только ему бронёй, порождённой Печатью Силы. Руки и ноги стали крупнее, всё тело — мускулистее. Он напоминал культуриста, хотя и было одно значительное отличие — почти везде кожа покрылась защитными заострёнными пластинами, чем ещё больше усиливала ассоциацию с человекоподобными волками-оборотнями, наподобие воргенов, сохранявших антропоморфный вид при всей остальной схожести с псовыми.

Просочившись к ним ближе, удалось перекрыть собой обзор камере и, наклонившись над Джонни, прошептать:

— Это первое и последнее предупреждение. Ещё раз полезешь к кому-то из нас, ни баллы, ни золотой браслет, ни папочка бизнесмен тебя не спасут.

Шум привлёк ребят из других секторов. Золотые, увидев, что самого популярного парня из их тусовки обстреляли и сбили с ног, не могли не вмешаться. Растолкав моих «клоунов», они кинулись в бой, бросаясь круассанами, пончиками и всем, что попадалось под руку. Но на их лицах читалось не желание отстоять своих, а просто повеселиться.

— Что тут происходит? — раздался изумлённый голос женщины, заведовавшей столовой. — Вы что устроили?

Она появилась вполне ожидаемо. Крыс, сбежавших с корабля, чтобы настучать, я заметил ещё пару минут назад. Но это ничего не меняло.

Пирожное, попавшее женщине в грудь, разлетелось в крошево, оставляя огромное масляное пятно на светло-бежевой блузке. Женщина замерла с широко открытым от возмущения ртом, не в силах вымолвить ни слова.

Секунд двадцать стояла мёртвая тишина, но потом бой продолжился.

— Никчёмные хулиганы! — закричала женщина, выйдя из оцепенения. — Вы же будущие Герои! Как вам не стыдно?

Она выскочила за дверь, отправившись за охраной, и операция «Возмездие» вышла на финальную фазу. Теперь в дело вступал мой тайный агент, времени на работу у которого оставалось всего ничего.

Пока я приглядывал за перемещениями ключевых фигур, в меня прилетело кремовое пирожное. Выглянув из укрытия, попытался найти взглядом, кто же этот меткий снайпер, что сумел в меня попасть. Прокрался вдоль клумбы и папоротником и понял, что меня подстрелила Ляся.

Она подмигнула, и, одарив задорной улыбкой, скрылась за постаментом с чьим-то фаянсовым бюстом.

«Ну, держись!» — подумал, пополняя запасы кексов.

Несмотря на возмущённые вопли Джонни, все были рады подобному мероприятию. Ни со стороны золотых, ни с нашей ни у кого не было злобы. Травмировать круассаном при всём желании довольно сложно, а когда девочки с визгами и писком пробегали в своих не очень длинных юбочках и прятались где могли, парни значительно приободрялись.

Когда ко всеобщему движу подключились и другие сектора, бросаясь едой в кого попало, битва приобрела уже совсем игривый и дружеский формат.

Персонал из других секторов, столпившийся за дверьми, только наблюдал и разводил руками, решив дождаться охраны. Никто не хотел связываться с новыми Героями, способными применять гипноз, силу и другие способности.

И вот я выкроил момент, и подкараулил Лясю, залепив ей кексом между лопаток.

Она подпрыгнула, взвизгнула и попыталась отстреляться булочками с корицей, но я бросился на амбразуру, обезоруживая противницу и сбивая с ног. Валить её на пол было бы бесчеловечно, мне не захотелось никого травмировать, тем более свою единственную почти союзницу из племени золотых. Поэтому, когда девушка начала падать, поскальзываясь на креме, размазанном по полу, мне удалось подхватить её, не давая удариться.

Мы зависли, словно в танце, когда партнёр удерживает даму над полом почти в горизонтальном положении. Она уставилась на меня широко распахнутыми карими глазами, и теперь я подмигнул ей. И отпустил.

Она ойкнула, но не ударилась, расстояние было не то. Плюхнулась попой на пол, поправила юбку и злобно зыркнула.

— Мир? — предложил я. — Один-один, всё по-честному. М?

Она неотрывно смотрела какое-то время, потом протёрла руку о пиджак и протянула мне. После рукопожатия потянул девушку на себя, помогая подняться.

Она воспользовалась ситуацией, извернулась и подхватила один из припрятанных в клумбе кексов.

— А-а-а, — я помотал пальцем перед миловидным личиком и поднял вторую руку, грозя пирожным-снарядом. — Думаю, мы найдем нашим боеприпасам наилучшее применение, — и мотнул в сторону стоявшего к нам спиной Джонни.

До него было метра четыре, и мы, понимая, что не промажем, кивнули другу. Кексы полетели одновременно, почти параллельно и словно в слоумо. А когда достигли цели, разлетелись на мелкие кусочки.

Мы с Лясей тут же присели, прячась за широкой прямоугольной клумбой, служившей нам прекрасным укрытием.

— Мир, — наконец сказала она отсмеявшись. — Теперь честно, мир.

И тут мне пришло сообщение от Руби.

«Цель достигнута. Ретируюсь в общежитие».

Я смахнул уведомление с экрана. То, ради чего всё это на самом деле затевалось, исполнено. Боевая подруга Руби не подвела.

Понимая, что битва скоро закончится, решил ещё немного развлечься напоследок. Операция «Возмездие» завершилась нашей полной победой и перешла в исключительно развлекательную фазу. Я вытащил коробку из-под папоротника и поставил между собой и Лясей.

— Ну что, готова?

Девушка кивнула, запуская руку в коробку и улыбаясь мне искренней и тёплой улыбкой, которую до этого момента ни разу не доводилось видеть на её лице.

Глава 15

Битва завершилась победой и штрафами. Всем участникам назначили дополнительные задания и урезали содержание на десять процентов на неделю. А значит, из десяти монет ежедневного пособия останется ровно девять, чтобы нормально позавтракать, пообедать и поужинать, но остаться без дополнительных возможностей. Никакого читального зала с компьютерами, бассейна или других бонусов. Приемлемая цена за успех.

Руби открыла после первого же стука и почти мгновенно втащила меня в комнату.

— Тебя никто не видел? — обеспокоенно спросила она, запирая дверь.

— Выдыхай, Мата Хари, всё прошло отлично.

— Кто? Не знаю такого Героя.

— Ты и не должна, — усмехнулся я, проходя в комнату и разглядывая убранство.

Учитывая, что комнаты общежития имели вполне типовой вид, то, во что Руби превратила своё обиталище, не могло не удивить. Кровать она передвинула ближе к окну, книжный шкаф поставила рядом с кроватью, создавая дополнительную стену и разделяя пространство. Рабочий стол и стену, к которой он был придвинут, украсила разными зарисовками и вырезками.

— Уютно! — восхитился я, понимая, что даже кровать не всегда заправлял, не то что уж навести какое-то подобие порядка, да ещё и с долей эстетики.

— Спасибо. Мне нравится просыпаться, глядя на фонтан и деревья.

— И рисуешь ты здорово, — произнёс я, кивая на карандашные наброски Героев.

Она зарделась и нервно поправила папку с листами для рисования, провела кончиками пальцев по карандашам, разбросанными по столу.

— Он ничего не заметил? — уточнил я, меняя тему.

Руби помотала головой.

— Даже глазом не моргнул. И по камерам была слепая зона, меня прикрыл Терр.

— Ты умница!

— Это моя работа, — потупившись, призналась она, но я не сразу понял, о чём речь. — Ловкие пальчики…

И тут до меня дошло. Моя Руби оказалась Сонькой Золотой Ручкой.

— Ты воровка! — восхитился я, но её это, кажется, обидело.

Девушка отвернулась к окну и долго молчала. Не зная, как исправить ситуацию, подошёл ближе, погладил по плечу.

— Ты умница, честно-честно. Даже если до этого приходилось делать что-то, чем ты не гордишься. Она насупилась, но потом подняла на меня свои большие пытливые глаза и спросила:

— Ты не будешь относиться ко мне хуже после этого?

Конечно, нет! — рассмеялся и протянул руку. — Добро пожаловать в банду, свой воришка в команде это просто бесценно.

Она подобрела и ответила на рукопожатие.

— Ой, я испачкала тебя кремом. Подождёшь, пока переоденусь. А то этот кремовая помадка будет везде.

Когда Руби скрылась за книжным шкафом, развернулся к окну, чтобы не смущать девушку. Вот только очень быстро заметил, что в широких чистых окнах все прекрасно отражается, открывая взору почти половину её изящного силуэта.

Я напрягся, пытаясь сфокусироваться на аллее за окном. Руби переодевалась и рассчитывала, что я не буду смотреть.

Наверное…

Она, конечно, мой друг, боевой товарищ и соратница, но когда белая блузка оказалась сброшенной на пол, а за ней последовала и юбка, я уже не контролировал свой взгляд, жадно рассматривая изгибы её тела, даже уже не пытаясь винить себя за хитрость. Вроде и как джентльмен поступил, и себя порадовал.

Да и вообще, никогда этих женщин не поймёшь, что у них на уме. Хотела бы переодеться приватно, скрылась бы в ванной, а не за шкафом в паре метров от меня.

И раз уж она стояла сейчас, сбросив одежду, и выбирала, что ещё надеть, то, может, всё так и планировалось. В любом случае, я уже ничего не мог с собой поделать, разглядывая, как белое нижнее бельё с тонкой полосочкой кружева по краям, обтягивает округлые ягодицы, а красные длинные волосы при каждом движении скользят по светлой шелковистой коже.

Когда она завела руки за спину и расстегнула застёжки лифчика, нервно сглотнул. Если она сейчас выйдет из-за ширмы, то «дружба», «границы» и «уместность происходящего» — последнее, о чём буду думать в этот момент.

Но она не вышла, лишь наклонилась вперёд, предоставляю моему взору чуть больше обзора своих прекрасных ягодиц, обтянутых тоненькой тканью. Затем ещё пара движений — и Руби уже стояла в удлинённой домашней футболке и шортах.

Не знаю, вообще с чего у меня так разыгралась фантазия, то ли потому что вспомнил, каково это — опять быть юным и полным желания, то ли давно у меня не было близких отношений с прекрасным полом, то ли я, наконец, освоился тут и почувствовал, что могу не просто добиваться каких-то успехов, но и просто жить жизнь.

Руби, если и собиралась жить жизнь, то явно не так, как обрисовал мой горячий испорченный мозг.

Она села на кровать, похлопала рядом, приглашая меня, и потянулась за тем, ради чего всё это вообще затевалось. Когда в её руках появился небольшой дорогой планшет, моё внимание, наконец, переключилось на дела. Экран вспыхнул цветастыми переливающимися геометрическими фигурами и попросил пароль.

— Блин… Запаролено, — произнесла Руби, склоняясь над планшетом, и задела меня плечом.

Запах её волос и ванили от сладостей, которыми мы полчаса назад забрасывали друг друга, оказался совсем не приторным, а каким-то домашним и притягательным. Сразу вспомнился родной мир, который как будто уже начал стираться из памяти, будто вся прошлая жизнь была сном, а я никогда нигде и не жил, кроме этой странной, напичканной видеокамерами Школы.

Руби попробовала что-то подобрать на экране, но попытки не увенчались успехом. Тогда она передала планшет мне и уткнулась щекой в моё плечо.

Сам не знаю почему, по телу побежали мурашки. Тепло её тела, приятный аромат и отсутствие белья под бесформенной, но тонкой одеждой вскружили голову. Захотелось только одного, отбросить планшет, повалить её на кровать, впиться губами в пухлые алые губы и запустить ладонь под футболку.

— … как думаешь? Получиться?

— Что? — Меня отрезвил звук собственного голоса.

— Я говорю, ты сможешь подобрать пароль? Как думаешь? Глупый… — она рассмеялась и пытливо заглянула в глаза.

Собрав воль в кулак и встряхнув головой, поправляя волосы, попытался настроиться на мозговой штурм.

— Что вообще может быть в качестве пароля? Имя? Дата рождения? Любимый питомец. Любимая девушка?

— Нет у него никого, — отчеканила Руби. — Имя и вариации с фамилией не подходят, я проверила. День рождения… — она задумалась. — А я не знаю, когда он родился.

А вот я, похоже, знал. Видел же его медкарту. Оставалось немного напрячься и вспомнить.

Я покрутил в голове варианты и попробовал их ввести один за другим. С четвёртого раза всё получилось.

— Эврика! — самодовольно воскликнул я, и мы с Руби приникли к экрану.

В файлах и переписках никакого компромата не попалось, но когда зашли в раздел фотографий, довольно быстро поняли, что у Джонни помимо боязни клоунов есть ещё одно слабое место. Вот только облик там был куда интереснее.

— Оу-у-у… — протянула Руби. — Значит, Джонни влюблён.

Поняла это она намного раньше меня. Женщины вообще такое чувствуют.

На нескольких фотографиях вскользь была запечатлена Ляся. Фото были сделаны тайком, из-под учебника или со стороны, но на всех была она. Не на переднем плане, и поэтому я сразу не понял, но почти везде. И только несколько самых удачных фото было сделано крупным планом, и уже не осталось сомнений, что наш золотой мальчик положил глаз на золотую девочку.

— А она красивая, — с какой-то лёгкой грустью в голосе произнесла Руби, глядя, как я перелистываю фото и всматриваюсь в изображения.

— Да, даже очень, — произнёс я без задней мысли, и Руби поднялась с кровати.

— Видимо, у неё не один поклонник, — подытожила она и тут же произнесла. — Мне пора делать задание. Если хочешь, я подкину ему планшет потом на учёбе, что он ничего не заметит.

— Да, это можно. Но я бы хотел ещё поискать информации.

— Я и не сомневалась, — сказала она, глядя куда-то в окно. — Тогда передашь мне его завтра, или как будешь готов.

Поняв, что уже засиделся, поблагодарил Руби за помощь. Она вымученно улыбнулась, и я просто не мог не спросить.

— Что-то случилось? Тебя что-то беспокоит?

Перемена в настроении не укрылась от меня, но захотелось понять, что такого произошло в последние минуты, что из улыбчивой милой девчонки она превратилась в грозовую тучу.

Она какое-то время не отвечала, потом всё-таки решилась.

— Ты слышал, что уже трое учеников пропало?

— Трое? Один же был?

— Был. Так и не нашли. И вот теперь ещё двоих недосчитались. Никто не знает, куда делись. Каждого отследили по камерам до какого-нибудь здания, а дальше — всё. Ищи свищи…

Новость заставила задуматься и насторожиться. Такой громкий проект, непростые ученики, а пропадают бесследно.

— Может, учёба не понравилась. Или внимание, камеры?

Она лишь пожала плечами.

— Третьей пропала девочка, из серебряных. Её родители подняли шум, что платят за обучение немалые деньги, а их дочь теперь никто не может найти.

— Так, может, она с парнем сбежала?

Руби недоверчиво покосилась.

— Из чёрных браслетов? Оба первых пропавших — из наших.

— Ну вот и причина. Побоялась знакомить с родителями. Сбежала под покровом ночи, чтобы строить любовь, а не книжки читать.

Руби эта версия явно не устраивала, но она не стала спорить.

— Ну а ты тогда, что думаешь? — не сдавался я.

— Может, противники героев? Может, это они что-то такое подстроили.Чтоб подорвать имидж Школы, показать, что тут небезопасно. Я в сети читала на форумах, разные ходят теории.

— А ещё какие есть?

— Что их сожрали монстры. Но про монстров пока нигде никакой информации. Ни одного разлома пока не было зафиксировано. Только несколько червоточин. Но они небольшие и не у нас, а где-то в области, за много километров. И аномалии там какие-то безобидные.

— Не переживай, найдутся, — попытался ободрить её, погладив по плечу, но Руби отстранилась. — Найдутся. Ну и ректорат во всём разберётся. Ректор, судя по всему, деловой мужик, на самотёк не пустит.

— Наверное…

Я ещё раз поблагодарил её за планшет, сказал что-то, что, по моему мнению, должно было поднять ей настроение, и откланялся. Нужно было обдумать новости и влезть на форумы за информацией. Монет на счету было ноль, но зато у меня было портативное средство с подключением к сети. А значит, в этот вечер любые форумы и новости — к моим услугам.

Глава 16

«Вы все говно!» — вспомнил я крылатую фразу из не самого лучшего фильма, когда на огромном экране в лекционной появилось лицо ректора, произносящего наставительную речь, которую он решил начать с фразы: «Вы все давно… знаете, что мир ждал появления новых Героев!».

Последовало ещё несколько шаблонных фраз, а затем он перешёл к сути.

«Я удивлён, что информация об инциденте в столовой дошла до меня только вчера», — с серьёзным выражением лица произнёс он.

Наша шалость удалась настолько, что о ней сообщили ректору, который счёл это поводом для внепланового общения со студентами по видеосвязи. В Школе уже числилось около ста тридцати студентов с учётом пропавших. Их пока не исключали из списков, потому что не было ясно, куда они делись.

Ни записок, ни информации от родственников и знакомых, ни слухов о планах, чтобы покинуть Школу. Просто «вжух» и всё. Испарились. Но об этом директор говорить не стал, ему уже итак пришлось сделать несколько заявлений и ответить на вопросы журналистов.

Сегодня тема была посвящена единству. На сухом узком лице ректора, испещрённом морщинами, читались напускные искренность и сопереживание.

«Я был удивлен, узнав о том, что между студентами существуют натянутые отношения, ведь каждый из вас призван защищать наш мир в будущем, каждый из вас призван стать Героем. Вы должны стать командой и научиться доверять друг другу, прикрывать и помогать. Вы — союзники, не враги».

«Ну да, ну да… — подумал я, — именно поэтому в Школе существует кастовая система от чёрных браслетов до золотых».

Но наивные заявления ректора (неглупого на вид мужика), должны были заставить нас усомниться в том, что у нас есть что делить. А делить нам было что. Рейтинговая система подхлёстывала соперничать, и он не мог этого не понимать.

«Вы Герои! Надежда человечества, и мы готовы помогать вам в учёбе, обеспечивая комфортные условия. Именно поэтому, посовещавшись с проректорским составом, я с радостью могу объявить, что мы вводим гранты на стипендии по одному на каждый сектор».

И после этого он ещё утверждает, что нечего делить.

«Каждый ученик из каждого сектора может претендовать на повышение своего статуса, перейдя на одну ступень выше. Один студент из чёрного сектора сможет получить бронзовый браслет, студент бронзового — серебряный, а серебряного — золотой. Для студентов из золотого сектора будет предоставлено бесплатное обучение в этом же секторе, а родителям в полной мере возвращена предоплата за учёбу. Надеемся, вы проявите усердие на занятиях и воспользуетесь возможностью улучшить условия проживания и обучения. Развивайтесь, совершенствуйтесь и… — он выдержал драматичную паузу, — становитесь Героями, которых мы так давно ждали!»

«Вот же жук!» — подумал я, понимая, что наш ректор прирождённый политик.

Он вертит фактами, как стриптизерша буферами — ловко, весело и с огоньком. При этом ещё и улыбаться не забывает. Настоящий профи!

Но услышанное всё равно меня порадовало. Это был шанс прорваться на ступеньку вверх, и упускать его было бы глупо. Условия для получения гранта пока не озвучили, но помощница ректора и по совместительству главный секретарь Школы, перехватив микрофон, уведомила, что условия сформулируют и огласят позже, разослав ещё и уведомления, каждому на персональный браслет.

После лекции и приятных новостей о грантах, нас повели в святая святых кампуса — в музей!

Руби светилась от восторга. По её словам, музей был не просто хранилищем любопытных артефактов, оставшихся от первых Героев, но и местом концентрации энергии.

— Ты только представь, там и личные вещи Героев, и фрагменты зарисовок и портретов, сделанных много веков назад, и части обмундирования, и оружие, и всё всё всё! — с блеском в глазах произнесла девушка, подхватывая меня под руку и кладя голову на плечо. — Я просто поверить не могу, что всё это происходит со мной! Я же росла на легендах, как на сказках, и даже подумать не могла, что войду в число второго поколения Героев.

— Ох, дружочек, — похлопал её по руке, — ты не представляешь, насколько я подумать не мог, что окажусь тут, да ещё и в такой ипостаси!

— Воркуете? — с усмешкой спросил догнавший нас Шен, и Руби тут же отстранилась, выпуская мою руку.

— Обсуждаем артефакты, — отозвалась она и не удержалась, показала ему язык. — А ты почему такой смурной?

— Да, на практике опять еле на минимальный балл натянул. Зато слышали, — уже воодушевлённо произнёс он, — нам сегодня значки выдадут!

— Значки — это круто! — обрадовалась Руби, но тут же не то из вежливости, не то правда переживала, поинтересовалась: — А что с учёбой? Может, тебе чем-то помочь?

— Да если б проблема была в каком-то конкретном предмете. А так — всё сложно… — пробубнел Шен. — На хрен нас вообще так мучить? Мы ж Герои, а не доктора наук.

— Не ной, бро. Задачи уровня «сложно, но можно» — самые крутые. Если тебе приходится поднапрячься, чтобы что-то осилить, но при этом задача неневыполнимая и по силам, то за них обязательно нужно браться.

— Ты как моя бабушка, — прогундел он.

— Не хочу душнить, но это действительно так, учёба полезна, получение новых навыков полезно, напрягаться, чтобы что-то постичь — полезно.

— Что полезного в математике? — вспылил он. — На фига она вообще нужна? В браслете есть калькулятор!

— Математика — мать всего! — возразил я.

— Да, бабуль, я так и понял.

На лице Шена отражалась вся скорбь мира.

— Да честно, бро. Математика и поэзия — расширяют сознание. Выводят тебя на новый уровень.

Шен с недоверием на меня покосился.

— Ага. Был у нас в подворотне один продавец… — он покосился на Руби и подобрал самое безобидное слово, которое мог: — пакетиков с чаем. И что-то ни математику, ни поэзию он ни разу никому не предлагал.

— Понимаю твой скептицизм. Но когда ты пытаешься одолеть сложную задачу, будь то математика, логика, сочинение на свободную тему, игра в пятнашки или ладушки, неважно что. Важен процесс! Поэтому… — я хотел сказать «в своё время в универе я…», но быстро осёкся. — Поэтому знания лишними не бывают. Любая дисциплина — полезна. Даже если тебе никогда не пригодятся синусы и косинусы, умерь в них разобраться — отдельный вид искусства. Это делает тебя разностороннее, даже если через время ты всё забудешь. У тебя сформируются нейронные связи, которые…

По скучающим глаза Шена я понял, что «втираю ему какую-то дичь», и решил завершить монолог.

— … которые сделают тебя очень крутым и образованным героем в глазах девчонок.

На упоминании девчонок он сразу оживился.

— Не, ну если девчонки… — он посмотрел на Руби, ища подтверждения или опровержения информации, и она с серьёзным видом размеренно кивнула. — Ну, тогда да, ладно. Имеет смысл.

Я одобрительно похлопал друга по плечу.

В музее, прежде чем начать экскурсию, нас предупредили, что каждый получит подарки от ректора. В честь двухнедельного обучения в Школе ректор решил побаловать студентов.

Подходя к окошку выдачи, мы прикладывали браслеты и получали коробочку с бантом того цвета, к какому сектору относимся. Чёрные ленты смотрелись бы мрачно, но на красивых матовых чёрных коробках они выглядели вполне стильно. Сбоку каждая имела эмблему с надписью «Высшая Школа Героев», выполненную серебряными буквами.

В коробке обнаружился не только значок с символикой, соответствующей той Печати энергии, которую мы имели, но и персональные бонусы. Чернобраслетным достались брелоки в виде чёрных котов, открытка с воодушевляющей речью и пожеланиями успехов в учёбе, карточка на десять бонусных монет и сертификат на выбор персонального транспортного средства: велосипеда, скейта или самоката для езды по кампусу.

«Боже, и тут самокатчики», — мысленно выругался, вспоминая узкие тротуары в центре и мчащихся школьников.

— Ва-ау! — восхитился Шен. — Представляешь, теперь можно на великах гонять!

— Это чтоб ты на занятия больше не опаздывал, — подколол я. — Ты хоть и можешь удлинить ноги, но ходить от этого быстрее не начинаешь.

— Ты просто завидуешь, что я могу удлинять, а ты нет. И, между прочим, не только ноги, — парировал он.

— Один-один, — согласился я. — А подгон, действительно полезный. И хоть я люблю прогулки, время это сильно сэкономит.

Территория кампуса была обширной, но никакой общественный транспорт тут предусмотрен не был. И по мере того как нас становилось больше, а в эксплуатацию вводилось всё больше и больше зданий, потребность в ускоренном перемещении назрела быстро.

— А как вам значки? — поинтересовалась Руби, нацепив свой возле нагрудного кармана пиджака, и распрямилась.

Идеально подогнанная форма подчёркивала фигуру и позволяла девушке, что называется, дышать полной грудью, которой она перестала стесняться. И теперь, покрутившись перед нами, с задором продемонстрировала чеканный металлический значок в виде капли, состоящей из потоков воды и покрытых сине-голубой блестящей эмалью.

Всё это я, конечно, заметил не сразу, а только после того, как Шен толкнул меня локтем вбок.

— Тебе очень идёт! — резюмировал я, цепляя себе круглый значок со знаком молнии внутри.

— А видели, — заговорил Шен, указывая на ребят из бронзового сектора, — у нас окантовка на значках чёрная, а у них под бронзу. У золотых, видимо, золотая.

— Наша, — с видом знатока произнесла Руби, — самая стильная.

Экспонаты, ждавшие нас в музее, как и предвосхищала Руби, оказались внушительными. Составные доспехи воинов чём-то напоминали самурайские, но казались более практичными и чуть менее устрашающими. Видимо, страх врагам внушали способности воинов, а не дизайн брони. И хоть этому обмундированию было уже около тысячи лет, сохранилось всё превосходно и выглядели очень достойно.

Первый огромный зал с множеством стеллажей был полностью посвящён амуниции, которая хоть и устарела морально, но не потеряла ценности и всё ещё внушала страх и трепет. Тут хранились и зарисовки, и выдержки из каких-то трактатов, и сами экспонаты, частично и целиком.

Особый интерес вызвала броня-трансформер, как её окрестил Шен, заворожённо разглядывая. Она была способна подстроиться под изменения тела за счёт подвижных сочленений, чем и привлекла его.

Прилегающее помещение акцентировалось на оружии: как на прототипах, так и реально сохранившихся трофеях. На стенах красовались схемы, иллюстрирующие механизмы и принцип действия. Стенд с холодным оружием восхищал изяществом, лёгкостью и остротой клинков. Руби больше всего понравились метательные звёздочки, а Шену — кинжалы.

Следующий зал был посвящён народному творчеству о героях. Портреты, зарисовки, статуэтки. В нём мы потеряли Руби. Оторвать от её рисунков смог бы только другой рисунок. Я и сам задержался у стенда с основной десяткой Героев. Рядом с каждым портретом шло описание биографии до начала Первой Межпространственной Войны и после неё. Отдельным разделом шли способности и их комбинации.

Больше всего меня заинтересовала женщина, пускавшая молнии из рук. Её плакат мне уже довелось видеть на лекции по супергероике у Стивена Ли Роя.

Чётко выраженная Печать Потока позволяла ей контролировать электричество, зажигать лампочку в руках, поджаривать врагов молниями и отбрасывать их в стороны, путём бесконтактного боя. Если во мне теплится хоть немного подобной силы, то применив знания по боевым искусствам, смогу добиться неплохих результатов.

Ещё немного уделив времени изучению способностей Героини, отметил, что она ловко комбинировала Печать Потока с Печатью Силы, создавая вокруг себя энергетический щит, которым в одном из сражений накрыла несколько ни в чём не повинных людей, случайно оказавшихся в зоне поражения, чем спасла их жизни и жизни нескольких своих раненых товарищей.

Следующий зал был посвящён истории Школы. В центре зала висел портрет основателя, выкупившего в прошлом веке территорию, где сейчас находился кампус. Рядом висела биография, список заслуг и потомков, среди которых числился ректор. Внизу была коротка справка о том, у кого эту территорию выкупили и во сколько всё это обошлось.

Карандашные зарисовки зданий и планов понравились Руби, а мы с Шеном сосредоточились на современных объёмных моделях, выполненных в уменьшенном масштабе и скрытых под стеклом.

Следующий зал представлял особую ценность, так как там хранились особые артефакты. Некоторые из предметов содержали краткое описание, в котором значилось, что принцип действия предмета не определён, но дошёл до нашего времени в исходном виде. Некоторые предметы имели отметку о том, кому из Героев принадлежали, некоторые нет. Отдельный стенд был посвящён украшениям. Перстни, инкрустированное наградное оружие и прочие ценности. Всё под охраной и в защитных сейфах.

— А там что? — позвал я Шена, заметив пустой стенд. — Перстень-невидимка?

Он хохотнул, и потом, посерьёзнев, приник стеклу.

На табличке красовался эскиз мужского красивого перстня с красными камнями по всей площади печатки, и чёрными — выложенными в виде символа бесконечности.

— Странные дела… — отозвался он. — Об особых свойствах информации нет. Руби! — обернулся к красноволосой. — Не ты стырила?

Она лишь фыркнула, на его подколы, а я решил подозвать экскурсовода.

Люди пропадают, перстни пропадают. Что за фигня?

Женщину, проводившую экскурсию, это тоже удивило. Что-то спросив по своему браслету, она лишь недоумённо пожала плечами и попросила нас идти дальше, сославшись, что перстень может быть на реставрации.

— Какая может быть реставрация у перстня? — удивился Шен.

— Бриллианты начищают, — отшутился я. — Сходи к ним, может, научать тебя зубы чистить.

Но шутливое настроение быстро развеялось, когда в толпе мы заметили обеспокоенного Терра.

Руби махнула ему подзывая. Они со здоровяком очень сдружились, возможно, ещё с той совместной поездки из тюрьмы.

— Что с тобой? — сразу насторожилась Руби, почувствовавшая неладное.

Он мотнул головой, предлагая отойти подальше от остальных. Терр был не из тех, кто создаёт панику на ровном месте, а тут такая конспирация. Видеть на его лице хоть какую-то эмоцию было уже удивительно, а тревогу, смешанную со страхом — и подавно. Тут уже и мне стало не по себе.

— Агата пропала… — тихо произнёс он, и мы замерли, не в силах вымолвить ни слова.

Нас будто грозовой тучей накрыло, подняло в воздух и бросило наземь.

Девочка-менталист с косичками, так ловко управлявшаяся с кошками формально не входила в нашу шайку, но всё равно стала для нас своей.

— Вошла вчера в медкорпус и пропала. Больше её никто не видел…

Глава 17

Вчерашний выходной я провёл с максимальной пользой. Подрядил Руби найти любую информацию о пропавших, которая могла навести бы на мысль, куда и как они делись. Плюс всё, что известно о «сектантах», выступающих против Школы и Героев в целом.

Шену дал задание изучить перстень. В то, что он на реставрации не верилось, и было предчувствие, что всё это как-то связано, но сопоставить всё представлялось невозможным. Я совершенно не ориентировался в этом мире, не знал, как он устроен, и не заметил бы ничего выбивающегося из нормы, просто потому, что не знал, что здесь норма, а что — отклонение.

Руби и Шен были вполне головастыми, поэтому среагируют на всё подозрительное. И предоставят мне выжимку, объяснив, почему оно их заинтересовало.

Сам же я уделил максимум времени тренировкам и расписанию. Вчера успел и побегать, и поплавать в бассейне. Он, к слову, был общим, обширным и прекрасным. Только зоны отдыха возле него отличались по цветам и уровням доступа. Обычного лежака с полотенцем и простым шкафчиком для вещей было вполне достаточно, так что зависти к золотым, которым по щелчку приносили напитки и подавали тапочки, не было и в помине.

Никогда не относил себя к неженкам, и даже скорее не обрадовался бы такому сервису, потому что предпочитал уединение. Тренировки предполагают дисциплину и собранность, а освежительный коктейльчик (пусть и безалкогольный) — расслабляет и душу, и тело. Поэтому в автомате приобрёл пластиковую бутыль для воды, которую можно было пополнить бесплатно в любом фонтанчике для питья, коих на территории кампуса имелось в изобилии.

Тело после вчерашнего нещадно ломило, но я справился с этим утренней пробежкой. Первые две лекции отменили, так что решил использовать время с пользой и в удовольствие. Бег всегда хорошо прочищал мозги. Поэтому на лекцию по супергероике явился в приподнятом настроении.

Стивен Ли Рой, как всегда, не заставил нас ждать, пришёл вовремя и в очередном странном костюме. В этот раз без монокля, но зато на нём была небольшая шляпа с широким кантом у основания, напоминавшая моду шестидесятых годов. Пиджак в мелкую клетку тоже отдавал стариной, но не по состоянию, а по стилю. Образ дополняла тонкая трость, которая отлично сочеталась с небольшой острой бородкой.

По тому, как по рядам пробежал насмешливый шепоток, стало ясно, что Стивен тот ещё модник. Он, не обращая внимания на реакцию, присел на край стола, скрестив руки и пристально разглядывая каждого. Всем стало не по себе, и шёпот быстро утих. Дождавшись полной тишины, он поздоровался и как ни в чём не бывало начал лекцию.

— Червоточины… — Голос прокатился по залу, приковывая к лектору внимание. — Что вам известно о них?

Девушка из серебряного сектора подняла руку и отрапортовала информацию из учебника. Преподаватель кивнул, давая понять, что она права, и продолжил.

— Всё, что вы читаете в учебниках, несомненно, важно, но как вы думаете, столкнувшись с червоточиной, сможете понять, что перед вами? — И не дав никому слова, ответил сам: — Сильно сомневаюсь. Хотя бы потому, что её почти невозможно заметить невооружённым глазом. Но можно почувствовать вибрации или нечто похожее на них. По мере развития ваших способностей вы сможете лучше определять местонахождение червоточин, даже если она надёжно скрыта от глаз. Она может прятаться в стенах, в стеллажах с книгами, в огороженных чем-либо пространствах. Собственно, где угодно. И это нормально, если вы пока не замечаете подобного.

— Я бы заметил, — выкрикнул Джонни, под одобрительное улюлюканье прихвостней.

— Представьтесь, молодой человек, — голос преподавателя остался бесстрастным, хотя такое поведение наверняка его разозлило.

— Джонни Персиваль-младший собственной персоной, — поднявшись, заговорил Джонни, — номер один в рейтинге студентов Высшей Школы Героев, — самодовольно завершил он.

— Вас сильно расстроит, если я скажу, что вы уже пропустили одну червоточину?

Джонни усмехнулся.

— Не может быть. Для их появления ещё слишком рано. Наш дар по легендам должен пробудиться за несколько лет до первых признаков нарушения Равновесия.

— Вы совершенно правы. И совершенно неправы. Вы хорошо знакомы с легендами, но, увы, не настолько хорошо чувствуете реальность, как вам бы хотелось. Смею заверить, что одна из червоточин уже открылась на территории Школы. И вы обязательно сможете найти её и повзаимодействовать с ней.

Теперь по рядам пробежался взволнованный шёпот, студенты насторожились.

— Вам известно, что несколько студентов пропало, — скорее не спрашивая, а утверждая, произнёс преподаватель. — Одной из таких студенток стала Агата Страйпс. Её нашли, девушка жива, но в данный момент находится в коме. Состояние не критическое, но никто пока не знает, как это произошло. Её нашёл охранник в одном из кабинетов медкорпуса в пустом крыле. Там же неподалёку, с тыльной стороны здания была обнаружена первая червоточина. Связано ли это с состоянием Агаты — пока загадка. Но мы обязательно во всём разберёмся.

— Но разве это возможно? — выпалила взволнованная Руби и тут же покраснела. — Простите, я забыла, что нужно подымать руку.

— Ничего страшного, — Стивен кивнул, принимая её извинения. — Я тоже обеспокоен происходящим. Если верить новостям, ещё две червоточины открылись за пределами Школы. Они небольшие, и всё уже огорожено. Как вы знаете, без доступа к человеческой энергии, червоточинам нечем питаться, и их активность будет минимизирована. Но на территории Школы, рядом с вами… — он покачал головой, — придётся что-то придумывать. А вам, — он окинул всех пристальным взглядом, — учиться по ускоренной программе.

— Мы пойдём к червоточине? — уточнил кто-то из толпы. — Увидим аномалию собственными глазами?

— Вряд ли увидите, но ощутить сможете. Как вы помните из книг, аномалии имеют двойственную природу. Первый и самый простой — это червоточины. Они провоцируют различные изменения в потоках энергии, что вызывает явления, похожие на полтергейста. Проблемы с электричеством, звуковыми волнами, даже с гравитацией. Более крупные аномалии могут провоцировать видения, нечто похожее на пророческие откровения. А самые крупные могут даже порождать призраков. Конечно, всё это лишь легенды, и мы не можем доподлинно знать, так ли это на самом деле.

Терр гыкнул и легонько толкнул Шена, прошептав: «Проблемы с гравитацией штука опасная. Если опять пережрёшь бобовых чипсов, можешь ракетой в космос улететь». На что Шен отреагировал коротко и ясно — показал средний палец, вытянув его раза в два больше его естественной длины.

Ли Рой же, видя, что заинтриговал публику, довольно улыбнулся, поправил воротник и начал раздавать указания. Вместо того чтобы отвести всех к червоточине, просто озвучил задание самим найти место, где находится наша первая аномалия. Нам выделили сорок пять минут на её поиски. Единственным ориентиром стал медцентр, который разрешалось обойти со всех сторон. Единственная подсказка — внутрь можно не заходить.

Все тут же бросились на поиски, заглядывая за кусты, просматривая клумбы и лавочки, обходя колонны и обследуя здание со всех сторон. Мы же никуда не торопились, предпочтя для начала осмотреться.

В одном из окон я заметил знакомую мне белокурую медсестричку, которая кокетливо махнула мне. От взгляда Руби это не укрылось, но она ничего не стала спрашивать.

— Ох, как бы пригодилась сейчас помощь Агаты, — произнёс Шен, осматривая крыльцо парадного входа медцентра.

— Почему? — уточнил я, понимая, что он говорит это не из сентиментальных соображений.

Шен указала куда-то в сторону, и я заметил сидящую на одном из бордюров кошку, намывавшую мордочку.

Белая пятнистая.

Та самая кошка, что шугнула меня возле мусорных баков в день нашей стычки с ядовитым засранцем Арни. И если в тот день она напугала меня, и сама казалась напуганной, то теперь выражала полное спокойствие и безразличие к студентам.

— Есть что из еды? — спросил у Шена, понимая, что если у кого и будет заначка, то только у него.

— Не-ет, — неуверенно отозвался он.

— Не жмоться, давай сюда.

Я протянул руку и, конечно же, в ней тут же оказался сэндвич с ветчиной, вынутый из глубин рюкзака.

— Кс-кс-кс, — подозвал я, приманивая пушистую на ломоть ветчины.

За спиной неодобрительно ворчал Шен и хихикала Руби.

Кошка, оценив лакомство, потёрлась о ноги и, лизнув ветчину, намекнула, чтобы её разделили на кусочки, настойчиво замяукав.

— Ми-ми, ми-ми, — передразнил я. — Чего мявкашь? Неужели сама не одолеешь?

Снизу раздалось очередное «ми», и я не удержался, потрепал кошку по голове.

— Так и буду теперь тебя звать — Мими! — И отдал первый отломленный кусочек.

— Нашёл, на кого продукты переводить, — набравшись смелости, высказался Шен, глядя на то, как быстро кошка расправляется с ветчиной.

— Да ну не ворчи, тут ещё салат, помидоры и прочая полезная зелёнка, — передавая ему назад остатки сэндвича, ответил я. — Так даже полезнее.

Кошка, с изяществом присущим только кошачьим, вильнула хвостом и одобрительно фыркнула, глядя на Шена.

— Видишь, — подхватил я, — она тоже согласна.

Потрепав ещё животину по шерсти, в шутку спросил:

— Ты, может, знаешь, где тут червоточина, а? Нам бы найти её.

Белошёрстая заглотила последний кусочек и тут же поднялась на все четыре мяукнув.

— Покажешь? — удивлённо переспросил я.

«Ми», — раздалось в ответ, и она засеменила в тот же самый переход между зданиями.

— Она что, слушается тебя? — восхитилась Руби, и в подтверждение её словам, кошка обернулась и призывно мявкнула, намекая, что пора бы идти за ней, раз она показывает дорогу.

— Менталист… — прошептал Шен.

— Ну, хоть не металлист… у нас таких в школе вечно гнобили, — проворчал я, не веря в происходящее. — Чего стоим, пойдёмте!

Студенты бродили вокруг здания везде, в том числе и в подворотне. И я очень надеялся, что там не окажется Ядовитого, как в прошлый раз. Опасения не подтвердились, а кошка всё также продолжала бежать. Когда она выскочила к тыльной стороне здания, на меня напало какое-то странное ощущение беспокойства. Причём оно точно не было связано со страхом, а скорее было похоже на тахикардию.

Лёгкая дрожь по всём теле и снаружи. Будто попал на рок-концерт, где гремит музыка, которой я почему-то не слышу. Потому что уши заложило ни с того ни с сего.

— Что с тобой? — заметила Руби.

— Всё нормально, сейчас отпустит, — отмахнулся я.

Но не отпускало. А кошка всё продолжала бежать. Между высоким забором и медцентром было достаточно места. Сюда подъезжали машины, завозившие оборудование и медикаменты. Проезжали они, конечно же, не через подворотню, а с другой стороны, но нашему пушистому проводнику, видимо, нравились тёмные закоулки.

«Ми!» — раздалось вдруг, и белошёрстая замерла и села.

— Тут? — уточнил я, и она, готов поклясться, кивнула.

— Ментали-ист… — прошептала Руби.

— Пофигист! — отмахнулся я. — Что-то я ничего не вижу. А вы?

Руби и Шен пожали плечами, осматриваясь.

«Мя-а-а», — устало мяукнула кошка, зевая, и уставилась в направлении кустов шиповника.

— Там? — уточнил, потирая ухо и пытаясь избавиться от звона в нём.

В этот раз, проигнорировав мой вопрос, она поднялась и пошла назад, не упустив возможность потереться о мои тёмно-синие брюки из повседневной школьной формы. Клочки белой шести тут же налипли на ткань, оставляя своеобразный автограф.

— Кажется, она просто хотела от нас смыться, а мы все неправильно поняли, — усомнился Шен, никого из нас не убедив.

Мы с Руби сделали несколько шагов вперёд, и меня вдруг осенило, почему кошка не пошла дальше. Когда я переступил невидимую черту, где она остановилась и мяукнула на шиповник, меня накрыло ощущением сквозняка, будто из открытой форточки сильно фонило. Но погода была безветренной, и сквозняку неоткуда было взяться.

— Она здесь… — уверенно произнёс, понимая, что червоточина найдена.

— Ты что, её видишь? — удивилась Руби.

— Я её слышу… — произнёс отстранённо. — Она зовёт меня…

Глава 18

Это было похоже на свист, стон и зов одновременно. Оно пугало и притягивало, и не было никаких сил противиться притяжению, которое вызывала червоточина. Подойдя ближе и протянув руку к кусту шиповника, откуда шёл зов, испытал лёгкое покалывание в ладони и почти тут же отдёрнул её.

Оно напоминало статическое электричество, и хоть и не доставляло болезненных ощущений, всё равно слегка пощипывало и отталкивало.

— Чувствуете? — спросил я, но Шен лишь пожал плечами.

— Ни фига… А ты, Руби?

А вот она чувствовала, это стало понятно по настороженному лицу и сосредоточенности, с которой она подошла ближе и тоже попыталась нащупать червоточину.

— Мне кажется, да… — прошептала на выдохе она и сделала шаг ближе. — Оно… «кусается»…

— Пощипывает? — уточнил я.

— Угу… Странное…

— Давайте позовём Ли Роя… — Шен остерёгся подходить ближе. — Мне не нравится, что мы топчемся тут у аномалии, в то время как Агату нашли без сознания и чуть живую.

Пухляш говорил дело, и мы согласились, что пора звать преподавателя. Но остальные все сделали за нас. Пока мы толкались у червоточины, остальные уже столпились вокруг, соблюдая безопасное расстояние.

Никто не хотел присоединяться к Агате.

— Так, так, так… — произнёс Стивен, постукивая в такт тросточкой. — Нашли, значит. Двадцать одна минута, — произнёс он сверившись с часами. — Отличный результат. Оценку всем троим или кто-то один обнаружил, а остальные примазались?

— Троим, — ответил я за всех. — Мы работали в команде.

— Прекрасно, — подытожил он и деловито с хитрым прищуром поинтересовался: — Как ощущения?

— Странное… — повторила Руби.

— Странное, — подтвердил я.

— Так и должно быть, — заверил он. — Червоточины хоть и не являются чем-то потусторонним, они всё равно аномалии, а значит — не норма. Если кого затошнит, закружится голова или возникнет паническая атака, прошу не насиловать себя и пойти в медпункт или в общежитие. Прогулов или плохих оценок никто сегодня не получит. А вот проявить себя можете. Но не ценой здоровья. Обстоятельства и так подталкивают вас развиваться быстрее, чем мы планировали, но это не значит, что нужно на самом начальном этапе рисковать собой. Иногда лучше медленный, но верный старт.

Его взгляд скользнул по мне, и я счёл это намёком, что он знает о нас многое. В том числе о том, кто насколько успел раскрыть свой потенциал. Я в этом плане был в числе отстающих, но при этом нисколько не проседал по оценкам. А это чего-то да стоит.

— Мы же уже нашли червоточину? — опять проявил себя выскочка Джонни. — Чего вы ещё от нас хотите?

— Чтобы вы закрыли её, — просто, но с вызовом произнёс Ли Рой.

Студенты начали перешёптываться: кто-то возмущённо, кто-то испуганно. Я же испытал только прилив и азарта.

Вот так с ходу взять и дать задание закрыть червоточину студентам, которые впервые в жизни видят подобный феномен — это сильно.

— Кто готов попробовать? — спросил Ли Рой, высматривая в толпе добровольца.

Никто не сделал и шага вперёд, а Шен даже отступил назад.

— Я попробую… — и решительно подняв руку, прошёл вперёд. — Будут какие-то подсказки?

Ли Рой усмехнулся.

— Перед вами простой человек, мистер Канто Алан Рэй, — обратившись ко мне по имени, скромно ответил он. — Мне не дано чувствовать такие вещи. Увидеть червоточину, и вообще узнать, что она тут есть, для таких, как я, возможно только с приборами.

— А закрыть её никакими приборами нельзя? — отшутился я, и Стивен помотал головой.

— Приступайте, — сделал приглашающий жест.

И я приступил. Неуверенно, с опаской, но приступил. Подошёл вплотную к кусту, от которого исходили вибрации, чётко ощущавшиеся ладонями. Прислушался.

Ощущение зова почти ушло, но притяжение осталось. Меня как будто тянуло туда, вглубь, но поддаваться этому чувству не хотелось.

Я описал круг рукой, пытаясь понять, где проходят границы этой штуковины. И кажется, нащупал.

Она была размером с два-три баскетбольных мяча. Я приложил руки к границам, которые так и пульсировали, откликаясь щекочущим покалыванием.

— Попробуйте сжать их к центру, будто бы закрывая, — подсказал Стивен.

Сделать это оказалось сложнее, чем казалось. Червоточина не поддалась ни на сантиметр.

— Сопротивляется… — произнёс я и понял, что студенты обступили нас плотным кольцом. Всем было интересно увидеть невидимую борьбу с аномалией.

— А нам дадут приборы, чтобы увидеть её? — поинтересовалась пробравшаяся ближе Ляся.

— Позже, — ответил Ли Рой. — Сейчас будет лучше, если вы положитесь на свои естественные ощущения, не сосредотачиваясь только на зрении.

Пульсирующая энергия под ладонями была сильной и почти осязаемой. Возможно, потому, что я попытался абстрагироваться от всего окружающего и сосредоточиться только на ней. Ещё несколько попыток её «схлопнуть» привели к тому, что мне показалось, она стала меньше. Ли Рой глянул в свой планшет и улыбнулся.

— Вы молодец, — юноша, произнёс он. — Считайте, что только что слегка сдвинули крышку с банки огурцов, которая никак не хотела открываться. Вы получаете вторую оценку за сегодняшний день. Можете уступить место другим студентам. Длительный контакт для первого раза не рекомендован. Мы пока слабо представляем последствия и можем опираться лишь на скудные данные из легенд, в которых мало практической информации.

Нехотя, задержавшись у червоточины ещё на несколько мгновений, я всё-таки отошёл назад, потирая ладони. Хоть они уже и не были направлены на червоточину, в них сохранилось ощущение вибрации, как бывает, когда долго работаешь дрелью и привыкаешь к отдаче. Ладони какое-то время ещё могут чувствовать воздействие, хотя его уже нет.

— Кто следующий? — спросил Ли Рой, и руку подняло сразу несколько студентов. — Предлагаю уступить место леди, оказавшейся в числе студентов нашедших червоточину.

Руби проследовала к кусту, где только что стоял я. Было видно, что она волнуется, но любопытство брало верх.

Она протянула руки к червоточине и отпрянула.

— Щипается… — произнесла она, но тут же улыбнулась, давая понять, что больше испугалась, чем ощутила боль.

Несколько попыток стянуть червоточину не дали никаких результатов, но Руби не сдавалась. Она вся раскраснелась от напряжения, но уступать не хотела. На очередной такой попытке я опять увидел лёгкое свечение, бегущее по её коже. Как тогда на испытаниях. Но в этот раз оно было куда ярче и чётче. И сосредоточилось на запястьях.

— Она светится…– изумлённо произнёс Шен. — Вы видите?

Видели все. Кроме, кажется, самой Руби. Она пыхтела, жмурилась и всеми силами пыталась хоть на миллиметр сдвинуть края аномалии.

— Уф… Сдвинулось, кажется, — произнесла она, и все ахнули.

Вместо того чтобы сдвинуть червоточину, она сдвинула руки. Они засияли в области запястья и отделились от тела. Мы наблюдали, как кисти рук девушки, висели в воздухе перед ней и все также пытались сдвинуть червоточину.

— Во-о дела-а-а… — произнёс обычно молчаливый здоровяк Терр, глаз не сводивший с Руби. — Она уже так раньше делала?

— Нет… — одновременно с Шеном ответили мы.

— Делала что? — спросила Руби, разжмуриваясь, и тут же вскрикнула.

Испугавшись увиденного, она отшатнулась, завизжала ещё громче, видя, как кисти остаются вонзёнными в червоточину, а сама она отходит.

Благо ни крови, ни каких-то анатомических подробностей не было видно, лишь приятное светло-голубое свечение на месте «разреза».

— Что происходит⁈ — взвизгнула она, и руки тут же, словно по приказу, примагнитились назад. — Что это было?

Не растерявшийся Терр подхватил её под локоток и начал отводить от червоточины, успокаивая и поглаживая по плечу.

— Вот это да! — восхитился Шен. — Вот это Печать Тела во всей красе! — И шёпотом добавил: — Ты только представь, что она этими руками вытворять может. А если научится отделять не только руки…

— Тише ты, — ткнул его в бок.

Не то чтобы ход его мыслей мне не нравился, но сейчас обсуждать такое казалось не очень уместным.

— Очень любопытно… — задумчиво произнёс Ли Рой. — Даме тоже, видимо, придётся поставить вторую оценку за прогресс в навыках. С вами же такого ещё не случалось? — уточнил он.

— Нет, — встревоженно ответила Руби, потирая запястья. — Никогда…

— Отлично, видимо, контакт с червоточиной спровоцировал энергетический всплеск, позволивший вам выйти на новый уровень владения навыком, — пробубнил он себе поднос и восторженно произнёс: — Кто следующий?

— Я! — вызвался Персиваль-младший, закатывая рукава.

Он пыхтел, пробуя разные подходы, обходя куст со всех сторон, но ничего экстраординарного не показал. Под конец, приложив все усилия и наорав на аномалию всё-таки смог слегка сжать края и уменьшить разрыв. Ли Рой похвалил его за старания, и самодовольный засранец с видом победителя прошёл мимо меня, специально задев плечом.

— Тоже мне, важная птица, — фыркнул Шен, заметив это. — Посмотрим, как запоёт, когда ты обгонишь его в рейтингах.

Вера Шена в мои силы позабавила и умилила. До первых полос шкалы мне было ещё очень далеко, но радовало, что позиций не терял. Студентов стало больше, но в процентном соотношении, мой рейтинг не падал. У Руби, стоит отметить, тоже.

Я повернулся, чтобы узнать, как она. Девушка сохраняла самообладание, хотя, кажется, от своих новых способностей была слегка в шоке.

Тем временем к испытанию уже приступила Ляся. Она, как и Джонни, имела Печать Разума, и я ожидал, что ей тоже придётся отдать приказ червоточине, чтобы как-то её уменьшить. Но способности сдержанной брюнетки отличались от обычных. Её магия крылась в движениях.

Изящный взмах ладонью, нежное поглаживание краёв разрыва, лёгкое касание кончиками пальцев и плавные переходы при касании то одной рукой, то другой — загипнотизировали всех.

Эта изящная, стройная и хрупкая девочка приковала взгляды всех присутствующих студентов и даже Ли Роя. Все застыли с открытыми ртами, а у Шена даже почти слюна потекла.

Сама Ляся так увлеклась, что свечение, вызванное её движениями, запульсировало и вспыхнуло.

— Ай! — Девушка отшатнулась, отдёргивая руку. — Меня как будто током ударило, — ошарашенно призналась она. — Сильно…

— Так тебе и надо… — прошипел ядовитый Арни. — По вам с папашей вообще электрический стул плачет.

Он хотел добавить что-то ещё, но Джонни одёрнул его, оборвав на полуслове.

Я с удивлением посмотрел сначала на них, затем на Лясю. Она тоже была из золотых, и агрессия со стороны «равного» показалась мне странной. Кем же был её отец, что на ней срываются подобным образом?

— Достаточно! — произнёс Стивен, затыкая уже заткнувшегося Арни и одновременно освобождая Лясю от испытания. Он глянул в планшет и добавил: — Вы тоже не останетесь без оценки, юная леди. Червоточина дала отпор, но вам удалось продуктивно с ней повзаимодействовать. Вы вызвали в ней реакцию, а это тоже много стоит.

— Можно дальше я? — выкрикнул кто-то из толпы.

— Боюсь, на сегодня достаточно. На червоточину было произведено довольно много влияния, а управляться с ними вы ещё не умеете. Аномалия сопротивляется, что не удивительно. День за днём постепенно разрыв будет становиться всё меньше и меньше. Мы составим график практических занятий по группам до пяти человек и оповестим вас. На сегодня занятие окончено. Всем спасибо.

Не дожидаясь окончания речи Ли Роя, Терр уже повёл взволнованную Руби к общежитию.

— Ты как? — обратился я к Лясе.

— Нормально… — отмахнулась она, потирая ушибленные пальцы и не желая продолжать диалог, пошла в другую сторону от толпы, желая как можно дальше скрыться от назойливых глаз.

Я не стал её окликать, но пошёл следом. Меня не покидало удивление, что Арни напустился на неё ни за что. Или всё-таки было за что? Любопытство брало верх.

Свернув за угол медцентра, откуда обычно подъезжала спецтехника с оборудованием, Ляся скрылась из виду, и я решил нагнать. Стоило только повернуть в проезд, как тут же наткнулся на неё. Она поджидала меня, чтобы преградить путь. Ткнула ладонью грудь, заставляя остановиться.

— Что тебе нужно? — прямо спросила она.

— Мне показалось, что ты расстроилась, и захотелось проводить тебя.

— С каких пор преследование приравнивается к желанию проводить?

— Не преследование, а сохранение почтительного расстояния, — парировал я, и она усмехнулась.

Беззлобно, искренне и как будто даже простодушно. Или мне просто захотелось поверить в то, что не растратил части своего обаяния, переселившись в новое тело.

— Можно мне сократить его и проводить тебя нормально?

— Хочешь — иди. Это общая территория, все могут ходить, где хотят.

И я пошёл. Шли молча, было понятно, что задавать вопросы не самое удачное время. Да и к тому же она могла счесть это бестактным. Не знаю, какие нормы приличий установлены в этом мире, но меня мама с папой не в джунглях растили. Так что и без знаний местного этикета было ясно — несвоевременный неудобный вопрос может разрушить зачатки любой зарождающейся дружбы.

Ляся не была настроена на общение, это выдавали и походка, и взгляд, который она всё время прятала. В ней появилось что-то скованное, немного похожее на робость Руби, но при этом чувствовалась и сталь. Нечто несгибаемое и сильное.

Как назло, у фонтана напротив общежития стояла золотая злобная троица. Заметив их, Ляся не дрогнула, продолжила идти дальше, гордо задрав голову и не выказывая никаких эмоций. И те, не почуяв за что зацепиться, не среагировали. Проводили нас взглядом и переключились на кого-то ещё.

Зайдя в фойе общежития, решил, наконец, нарушить молчание.

— Спасибо, что разрешила проводить.

Она не ответила, просто нажала на кнопку лифта. А я решил продолжить и честно предупредить её.

— Ты можешь подставить себя под удар, общаясь со мной. Я с низшего уровня, а ты из золотых. Но я буду рад, если тебя всё это не испугает, и мы продолжим общение.

Ляся оценивающе пробежалась по мне взглядом.

— Я и так всегда под ударом, Рэй. Всегда.

— Но почему?

— Ты действительно не знаешь? — удивилась она.

— Не знаю. Но хотел бы узнать, если ты не против.

Двери лифта распахнулись перед нами, и она вошла в него, прикладывая золотой браслет к датчикам. Взгляд стал хитрым и испытующим, по розовым блестящим губам пробежала призывная усмешка.

— Тогда поехали, Канто Алан Рэй. На золотом этаже тебя ждут ответы на все твои вопросы.

Глава 19

Золотой этаж. Вожделенный статусный уровень.

Идти по роскошным коврам просторного коридора в покои золотой девочки было несколько волнительно. Не потому, что я нервничал или чего-то боялся. Не потому, что считал себя недостойным или никогда не видел подобной роскоши.

Просто это был другой мир во всех смыслах этого слова. Другой уровень значимости, другие возможности, другая реальность, другая вселенная.

Не могу сказать, что всё это вскружило мне голову, нет. И не в таких местах бывал, и не с такими людьми общался. Но всё это было в прошлой жизни и казалось сном. Объективная реальность теперь заключалась в том, что мой новый мир — этот. Нужно познать его, понять, и, если захочется, вырваться и вернуться домой. Потому что здесь я далеко не на вершине пищевой цепочки.

Пока.

— Проходи, располагайся. — Ляся распахнула передо мной дверь. — У меня не прибрано, я не ждала гостей.

Я сразу понял, что дама кокетничала. Всегда наглаженные юбки, идеальные белые воротнички, аккуратные блокноты и ручки с непотерянными колпачками давали понять, что Ляся не тот человек, которого можно застать врасплох. Дама была дисциплинированная, и теперь комната это подтвердила. Везде царили порядок и чистота. У парней таких комнат не бывает, у нас технологичный упорядоченный бардак.

— Сними, пожалуйста, обувь, — попросила она. — Вон там можно помыть руки.

Я повиновался.

В ванной задержался чуть дольше, чем собирался. Не потому, что меня впечатлила джакузи или унитаз с какими-то странными наборами режимов слива и другими неведомыми мне функциями, а потому как аккуратно и красиво были расставлены женские средства для наведения красоты.

Множество цветастых флакончиков были рассортированы по цветам и назначениям. Я всегда знал, что красота — это лишь отчасти удача в генетической лотерее, а в остальном — немало труда и вложений. Но то, что это всё может выглядеть как набор волшебных зелий и нечто магическое, в целом не приходило мне в голову.

В своём мире я не был женат. Даже продолжительных отношений не имел. Было, конечно же, несколько романов, но всё не в достаточной мере серьёзные, чтобы жить вместе. Никогда не хватало времени. А женщины как цветы, без внимания вянут. Поэтому наблюдать за Лясей и Руби было вдвойне интересно.

Когда вышел из ванной комнаты, у двери меня уже ждали гостевые тапочки.

Лясю я нашёл в гостиной. Она стояла и что-то разглядывала, даже пришёптывала. Что-то ласковое и нежное.

Неприбранность, о которой она предупреждала, заключалась в том, что лёгкий шёлковый халат висел на спинке стула, а на диване лежали несколько книг, которые она, видимо, читала до начала занятий.

— Уютно тут у тебя, — произнёс, намекая хозяйке на своё присутствие.

— Располагайся, — ответила она, и я, наконец, понял, что стояла она возле террариума.

— Можно посмотреть, кто там у тебя?

— Конечно! — Она включила подсветку. — Знакомься, это Доппио. Моя двуглавая змейка.

Сначала подумал, что она пошутила, но потом действительно увидел небольшую змейку с блестящей чёрно-белой чешуёй и двумя головами. Та приветственно подняла обе головы, поочерёдно выпустила язык, будто бы облизываясь, и устроилась удобнее на небольшом декоративном брёвнышке.

— Откуда у тебя такая?

— Отец подарил. Двуглавая змея — символ нашей семьи уже много веков.

Родовитая особа. Отсюда и деньги на золотую стипендию.

Ляся аккуратно погладила змейку по обеим головам и выключила подсветку.

— У неё сейчас тихий час, пускай отдыхает.

— Интересный выбор подарка. Там, откуда я родом, обеспеченные девочки предпочитают пони.

— Обеспеченные девочки везде предпочитают пони. Но наша семья не очень вписывается в общепринятые нормы. Может, чаю? — спросил она, то ли желая сменить тему, то ли вспомнив про нормы гостеприимства.

— А давай. Я с удовольствием, — произнёс как можно веселее и уселся на диван рядом с книжками, одна из которых оказалась учебником, а вторая — художественная.

«Лиза по ту сторону зеркала», — прочитал я, пока Ляся кипятила чайник, и уловил лёгкое ощущение дежавю.

Полистал текст и выхватил кусочек, который как нельзя точно описывал мои ощущения.

«Был он не в себе, ушёл в себя, и сам не свой оттого»[1].

Я был и не в себе, и хоть и ушёл в себя, был сам не свой от этого.

Полистал дальше и понял, что уже видел что-то подобное в своём мире.

— Да это же наша Алиса в Стране Чудес! — обрадовался я, и тут же прикусил язык.

— Алиса?

— Лиза, хотел сказать я. Вечно всё путаю.

— Двоечник, — рассмеялась Ляся, ставя аккуратные чашечки с ароматным чаем на журнальный столик.

Меня поразило, насколько сильно были похожи наши миры, если даже шедевры литературы были общими. Возможно, текст чем-то и отличался, но это не бросалось в глаза.

— Нравится книжка? — спросил я.

— Ага. Тоже отец подарил. Давно, ещё в детстве. Решила взять с собой, чтобы напоминала о доме.

— И Доппио тоже не захотела оставлять.

— Доппио отец подарил на праздник совершеннолетия, как символ того, что я уже взрослая и могу участвовать в делах семьи. Если честно, ни школа, ни дела семьи в мои планы не входили. Я собиралась поступить в Высшую Школу Дизайна и ездить по миру с коллекцией платьев, задавая тренды, диктуя модные веянья. Но… — она потупилась.

— Серьёзно? Ты хотела стать модельером?

— А почему нет? Я всегда была такой серьёзной, поглощённой учёбой, а мне просто хочется нести этому миру нечто прекрасное. А не вот это вот всё… Хотя отец всё равно бы не позволил…

Грусть в её голосе показалась раздирающей. Он не дрогнул, не сорвался, остался ровным, но в произнесённых вслух словах крылось слишком много боли. Захотелось обнять её, но знал, что она не позволит. Эта девушка больше всего не любила казаться слабой.

— Может, тебе ещё понравится быть героиней. В конце концов, ты будешь нести миру чувство защищённости и защитишь его от вторжения монстров. Не так и плохо звучит.

Я подмигнул, и она улыбнулась.

— Может, ты и прав, — и как бы невзначай коснулась моего плеча своим, пока тянулась за чашкой.

Её волосы не пахли манго, как у Руби. Её аромат казался более сдержанным, хвойным и бодрящим, как морозное утро.

— Мой отец — глава мафии, — ошарашила она и испытующе посмотрела.

Не знаю, выдало ли моё лицо обеспокоенность, удивление или ещё какую эмоцию, но Ляся показалась удовлетворённой моей реакцией.

— Поэтому они тебя дразнят? Из-за этого Арни сказал то, что сказал?

Она покивала.

— Ты же знаешь, что он неправ? Ты не в ответе за то, в какой семье родилась.

— Кому какая разница, кто в чём виноват? Отец, насколько мне известно, если что и мутит с налогами, но никаким другим криминалом уже давно не занимается. Больше десяти лет назад он перевёл всё на законные рельсы, когда мать пригрозила ему, что уйдёт и заберет меня. У него больше нет детей и не будет. Так уж сложилось.

— Он, наверное, в тебе души не чает?

Лёгкий кивок, за которым крылось нечто большее. Если даже отец ценил её, то, скорее всего, оказывал непомерное для девушки давление. Единственный ребёнок — слишком большая ответственность для подростка, который только начинает свой путь и не имеет права на ошибку.

— А почему Доппио символ вашей семьи?

Она рассмеялась.

— Какой же ты глупый, Рэй! Доппио — это имя, не вид змеи, и не символ двухголовости. Хотя именно это и означает.

— Теперь ты совсем меня запутала, женщина, — рассмеялся я. — Говори как с ребёнком, чтобы я понял. Или как с иностранцем, на пальцах.

— Двуглавая змея — символ нашей семьи, каждому наследнику в год совершеннолетия дарят такую змейку. Их привозят из жарких стран, где умельцы отлавливают специально на продажу. Такие змейки невероятно редки, и очень редко выживают. Другие хищники быстро съедают их, потому что с двумя головами эти существа оказываются неприспособленными к жизни.

— Значит, они не какой-то особый вид, а что-то вроде аномалии?

Ляся кивнула.

— Они медлительней и неповоротливей своих сородичей. И те из них, кто смог выжить — намного более осторожны, хладнокровны и мудры, чем другие змеи. Именно поэтому они стали символом нашей семьи, которая много лет занималась делами вне закона. Нас уважали, боялись и пытались истребить, как и этих змеек. Но времена меняются, и законный бизнес оказался выгоднее незаконного. Но люди всё помнят… И не прощают.

— Они забудут, — заверил я. — У толпы короткая память. Ты теперь супергерой! Они будут восторгаться тобой и примут. Дай время.

— Спасибо, Рэй… — она поставила чай на столик, взяла мои руки в свои и крепко сжала, глядя прямо в глаза.

Её ладони оказались тёплыми, почти горячими. Она нагрела их о чашку и будто бы вся преобразилась. От холодности и ноток высокомерия не осталось и следа. Передо мной сидела сильная, умная и очень красивая девушка, сверлящая меня карими глазами.

— Я никому не говорила об этом и попрошу не обсуждать это с другими ребятами, но знай, я очень благодарна за поддержку.

После таких откровений захотелось рассказать и свою историю, но прекрасно понимал, что делать этого ни в коем случае нельзя. Может, это её способности менталиста так действовали, может юность и красота, а может — искренность, которая пробилась через ледяную корку безразличия и сдержанности.

Было несколько вариантов дальнейшего развития событий. Первый — я поцелую её, лишь бы только не видеть этих больших пристальных глаз, ведь при поцелуе она обязательно их закроет и чары спадут. Может, даже получу по морде, но когда меня останавливали такие мелочи?

Второй — я поделюсь своим секретом, возможно, не всем, но изрядной его частью.

И третий — не самый страшный из перечисленных, но и не самый мудрый.

И я решился на последний.

— Если хочешь дать отпор шайке Джонни, то есть одно суперсекретное эффективное оружие против него и его прихвостней.

— Какое? — во взгляде блеснул азарт.

— Ты… — просто и лаконично ответил я.

[1] Слегка изменённый отрывок из книги «Алиса в Зазеркалье».

Глава 20

Шокировав Лясю новостью о симпатии Джонни Персиваля-младшего, заручился её поддержкой. Сначала, конечно, девушка думала, что её разыгрывают, потом насторожилась, что-то припоминая, затем впала в стадию отрицания, но в итоге очень быстро приняла информацию, как данность.

Она согласилась пустить свои чары в ход, когда того потребуют обстоятельства, и пока решила избегать компашку задир. Мы пожали руки, и я покинул золотой этаж, полностью отдавшись тренировкам.

Два дня напряжённой работы измотали, но не деморализовали. По нормативам в бассейне я легко сделал Джонни, и когда наши глаза встретились, не удержался, чтобы не показать ему жест из трёх пальцев, который в прошлый раз передал ему через объектив камеры.

По бегу обошёл Ядовитого Арни. Руби сделала нас всех по гуманитарным предметам, но зато я обогнал её в математике.

Пришлось подавать заявку на новый спортивный костюм, потому что нынешний уже изрядно поистрепался. На это даже не пришлось тратить монеты, заявки на обновление гардероба были бесплатными.

До сих пор у меня не было особых прорывов в практической супергероике, если не брать в расчёт небольшие подвижки в телекинезе: удалось на пару сантиметров подвинуть ручку и цветные скрепки Руби, которыми она соединяла листы в своём рисовальном альбоме.

Свободного времени на изучение мира почти не оставалось. Учёба начала набирать обороты, а борьба за рейтинги стала изматывающей. Камер наблюдения стало больше, студентов — тоже. Общее число выросло до ста сорока, а из пятерых пропавших нашлась лишь одна Агата.

Сегодняшняя тренировка оказалась одной из самых жёстких и вымотала почти в ноль. Тренер по физкультуре в целом своё дело знал, но в силу ограниченности нормативами, гонял всех строем, не прибегая к индивидуальному подходу. Винить его за это никто бы не смог. Тем более, это не просто Школа, а ещё и телепроект, в котором упавший в лужу Шен — инфоповод. И как всегда говорил мой тренер «лишение внимание не лишнее».

В раздевалку я пришёл уже совершенно обессиленным.

Конфликт физической оболочки и сознания впервые начал проявлять себя. Боль в натруженных мышцах намекала, что пора бы сбавить обороты, но привычка к большим нагрузкам заставляла неподготовленное тело работать на износ. Мне хотелось бегать дольше, плавать дальше, веса брать больше. Но возможности пока расходились с желаниями.

Я зашёл в душевую не только чтобы ополоснуться, но и немного отдохнуть. Парни уже почти все разошлись, и мне захотелось воспользоваться уединением, чтобы расслабиться. Тёплые струйки воды сменились горячими, и я варился в них, не желая покидать душ, пока кожа не стала красной.

В целом собой был доволен. За две с половиной недели из бледного загадочного юноши превратился в окрепшего парня, который уже мог похвастаться не только ростом, но и мышцами, начавшими прорисовывать красивый рельеф.

Как ни крути, а конфеты все выбирают по обложке и описанию. И теперь миллионы людей будут следить за возросшим количеством участников. C поступившей сотни число студентов возросло до ста сорока. Война за эфирное время станет ещё более ожесточённой.

Насколько довелось узнать, уже образовались фан-клубы каждого класса: чёрных, бронзовых, серебряных и золотых. И в каждом было несколько фаворитов. Был ли я в числе оных — неясно. Пока некогда было узнавать. Но перед первым экзаменом будет возможность выяснить. Спонсоры и фанаты смогут делать подарки. Посмотрим, получу что-нибудь или нет.

Пока больше следил за внутренней жизнью кампуса и пытался разобраться, как всё устроено в этом мире, нежели за тем, как обучение выглядит со стороны.

Число чернобраслетных увеличилось с двадцати трёх до двадцати шести. Бронза — с сорока четырёх до семидесяти одного (самый большой прирост). Серебро — с двадцати одного до двадцати восьми. Золото — с тринадцати до пятнадцати (самый низки прирост, самая дорогая стипендия). Пропавших всё также не вычеркивали из статистики, надеясь, что информация по ним прояснится.

Меня этот вопрос занимал не меньше, чем все остальные.

Какая-то загадка запертой комнаты, но более масштабная. Никто с территории Школы не выходил, но и на камерах перестали появляться. Места последних посещений, если верить сплетням, у всех были разные. Но при этом часть вошла в здания кампуса, но из них не вышла. И я бы мог свалить всё на раскрывшиеся порталы, но ни одного пока найдено не было. И хоть это не гарантировало, что разломы ещё не раскрылись, все ребята пропали в разных местах, что наталкивало на мысль об иной причине их исчезновения.

Из размышлений меня выдернул какой-то звук. Не то захлопнувшейся двери, не то шкафчика.

«Только бы мне не стать ещё одним студентом из списка пропавших…» — подумал я, и сам удивился разыгравшемуся воображению.

Выключил душ и прислушался. Ни голосов, ни шагов, ни шорохов. Я остался в душевой один. Растёр кожу полотенцем, обмотался им же и пошлёпал в соседнюю комнату к шкафчикам.

Там-то меня и ждал сюрприз.

Захлопнувшаяся дверь знаменовала не отбытие последних визитёров, а прибытие новых. И это было совершенно несправедливо. Золотые браслеты позволили шайке Джонни зайти в секцию к чёрным, хотя у остальных возможности вторгнуться к золотым не было.

— Ну что, — начал Джонни, — уже не такой смелый без клонуов и дружка-громилы?

Значит, моя шалость всё-таки за живое задела.

— Почему же без клонуов? — спросил я. — Вижу сразу троих.

Его лицо побагровело, а я продолжил.

— Цирк-то ваш давно уехал. Это ж теперь наверстывать, догонять, — посетовал я.

— Рот свой поганый заткни, — прошипел Ядовитый Арни и покрылся игольчатыми шипами, которые поднялись ото лба и прокатились по всему телу волной.

Видимо, засранец уже овладел навыком чуть лучше, чем при нашей последней встрече, и теперь использовал не только для защиты, но и для устрашения.

— Не горячись, — усмехнулся Джонни. — Сейчас эта шавка ответит за дерзость.

— Эх… Это всё потому, что я чёрный? — наигранно спросил я.

— Что?

— Что? — откликнулся на недоумённый вопрос Джонни.

И пока они переглядывались, не понимая, к чему я веду, в моём мозгу уже просчитывались варианты. Ничто так не помогает в противостоянии с противником, как выигранное время.

Варианты проносились в сознании неудержимым потоком. Естественно, первое, что учёл — камер тут не было, а значит, доказать, что меня подкараулили, вряд ли выйдет. Информацию с браслетов можно считать (если её никто из персонала не удалит) и доказать сам факт их присутствия, но вот прессинг или агрессию доказать не выйдет. Они могут напеть что угодно, и тут только моё слово против их слова.

С другой же стороны, если я им навешаю, пусть докажут, что это я. Как назло, никакого оружия или чего-то, что можно использовать, в глаза не бросилось.

«Эх, дар, вся надежда на тебя. Проявись, уже, что ли. Настало твоё время».

Сжав полотенце в руке плотнее, удерживая его на бёдрах, сделал несколько шагов к фенам, висевшим на стене. Как оружие — хрень, конечно, но лучше чем ничего.

— Стой! — горделиво выкрикнул Джонни. — Склонись передо мной!

Для усиления эффекта выбросил вперёд руку с растопыренными пальцами, как дешёвый шарлатан из шоу про экстрасенсов. Наверное, по его расчёту, я должен был повиноваться.

Третий в их компании, тихий здоровяк, имя которого я никак не мог запомнить, выставил планшет, готовясь снимать всё на камеру.

И я замер, решив подыграть.

— Что?.. — растерянно спросил, ни к кому конкретно не обращаясь, и Джонни повторим приказ.

— На колени, отброс!

Я начал медленно склоняться, делая вид, что его команды действуют. Он же менталист с Печатью Разума. Хотя насчёт последнего возникали большие сомнения. Разумом там и не пахло. Но значок на пиджаке с облачком и золотой окантовкой чётко определял специализацию. Его гипноз, подчинение воли и прочие радости должны были хоть как-то проявить себя, но никакого воздействия не ощущалось.

Сгибаясь пополам, я незаметно затянул полотенце на поясе, чтобы оно не упало, а потом не сдержался и начал хохотать.

— Что?.. — теперь Джонни спросил растерянно, а я залился ещё больше.

— Неужели, — захлёбываясь от смеха и распрямляясь, произнёс я, — ты подумал, что твои фокусы на меня подействуют?

Джонни вспыхнул как факел, отдёрнул назад руку и вытянулся.

— Тебе же хуже! Кристоф, он весь твой! — обратился к здоровяку Джонни.

— Кристоф? — уточнил я. — Не слишком ли утончённое имя для бугая?

И пока тот с неотвратимостью надвигающейся лавины пёр на меня, скользнул к фенам и сорвал один из них. Небольшой сушильный аппарат с длинным шнуром заменил мне моргенштерн. Увесистый, компактный, и хоть без шипов — всё равно довольно устрашающий.

Не дав противнику сориентироваться, раскрутил фен на шнуре и зарядил прямиком в ухо. Недорогой фен разлетелся от соприкосновения с прочной головой силача, и мне показалось, что вместе с осколками пластика по комнате разлетелись и искры из глаз.

Изрядно охренев от такой наглости и, возможно, боли, Кристоф замер и потряс головой. Затем пару раз стукнул запястьем по лбу, словно вправляя мозги, и покосился на Джонни, ища подтверждения приказу и сомневаясь, что такого прыткого наглеца, как я, стоит трогать.

— Сучёныш… — прошипел Арни.

— Но-но, — я наставительно помотал пальцем. — Разве господам с золотыми браслетами пристало так выражаться?

— Склонись! — опять рявкнул Джонни, но уже без позёрских финтов с рукой.

— Серьёзно? Я уже ржать устал! — кажется, последняя фраза его окончательно добила, и он бросился на меня сам, подворачивая рукава своего тёмно-синего пиджака с золотыми пуговицами.

Естественно, от такой тупой и бесполезной атаки я увернулся, а в руках всё ещё оставались шнур и обломки фена. Попытался накинуть его, как лассо, но Джонни сделал всё за меня — поскользнулся на каплях воды и влетел в стену.

— Ты это… — дружески произнёс я, — главное, мыло не роняй.

Багровея, он поднялся и заорал:

— Схватить его!

Адреналин ударил в голову. Я кинул шнур в бугая, на секунду замедлив нападение, и сделал подсечку Ядовитому. К несчастью, тот оказался проворней и перехватил меня за запястье, пронзая шипами и дёрнув в сторону, что было мочи. Изодрав руку, которую частично защитил браслет, вывернулся, разрывая дистанцию. Нельзя было подпускать обоих, да ещё и близко. В таком положении дел мне победителем не выйти. Поэтому за пару шагов, сдвинулся ближе к шкафчикам, создавая им помеху из лавочек для переодевания.

— Испугался, сучёныш? — самодовольно спросил Арни.

И внутри что-то щёлкнуло. Гнев или обида. Я ведь ничего им не сделал. Да мне вообще плевать на все эти разборки. Я чемпион, уважаемый в своём мире человек. А эти сопляки меня в раздевалке зажали.

С яростью и праведным гневом, я по примеру Джонни, как дешёвый фокусник, выбросил руки вперёд в попытке оттолкнуть надвигающуюся угрозу. Не надеясь ни на какой результат, просто повинуясь какому-то первобытному инстинкту, позволил подсознанию перехватить контроль над здравым смыслом.

И к моему удивлению, время как будто замерло. Было ощущение, что каждый волосок на теле наэлектризовался и поднялся, повинуясь энергетическому потоку, бегущему по коже и над ней. Не появилось свечения, какое время от времени наблюдал у ребят, но чувство, что подобный поток силы охватил и меня, принималось каждой клеточкой тела как истина.

Их не сбило с ног, из моих рук не вырвались фаерболы, по комнате не разлетелись молнии и не прогремел гром. Но фены, обычно бесполезно висевшие на стенах, которыми почти никто никогда не пользовался, вдруг как по мановению волшебной палочки сорвались со стен и расшиблись вдребезги об обоих противников.

Охренел даже я, чего уж говорить про остальных.

Рассечённая осколком губа Джонни окрасила ворот белой рубашки красным. Он с остервенением сплюнул на пол, вытерев кровь рукавом.

Арни и Кристоф, не ожидая атаки, тоже оцарапались. У них наверняка будут ушибы и синяки от удара пятью фенами, но они всё-таки отделались малой кровью. Возможно, в силу специфики Печатей, а может, потому, что в последний момент успели применить способности.

Арни стоял весь в подрагивающих шипах, которые ходуном ходили по коже. А Кристоф — покрытый бугристыми наростами, похожими на крупные ороговевшие пластины.

— Это ещё не конец, отброс, — произнёс Джонни, глядя на испачканный кровью рукав и понимая, что если сейчас всё это не закончится, то дальше будет только хуже. Они не знали, чего от меня ожидать (да я и сам не знал, хоть и очень надеялся, что справлюсь), а теперь, когда увидели — поняли, что не рассчитали силы, и что я готов к драке.

Даже в одном полотенце и шлёпках моя скромная персона представляла опасность для золотых выскочек. Границы способностей были неведомы даже мне самому, а Джонни, наверняка ввергали в ужас. Его-то способности не сработали, а значит, он остаётся совершенно беззащитным, если мне удастся расправиться с его прихвостнями.

К тому же этот зазнайка очень гордился своей физиономией и не мог позволить фанаткам разочароваться, когда они увидят его избитую рожу. Хватит и разбитой губы. Хотя тут они, скорее всего, его пожалеют. Но в любом случае это вряд ли усилит его позиции в рейтинге.

— Мы ещё сочтёмся… — процедил он.

— Обязательно! — Снисходительно пробежался по нему взглядом. — Вот только в математике я тебя обошёл. Смотри не обсчитайся.

Последнее слово осталось за мной, когда они покинули раздевалку. Я прошлёпал по хрустящим обломкам пластика к подсобке. Взял швабру и сгрёб всё в мусорный мешок. Если с меня спишут стоимость фенов, есть вероятность, что какое-то время мне придётся обходиться без ужина.

Прибравшись, пошёл к шкафчику и с удивлением обнаружил, что одежда пропала.

— Ну это уже какой-то детский сад! — возмутился я.

И потом возмутился ещё больше, когда понял, что меня заперли. Ума не приложу, как им это удалось, но дверь оказалась заблокированной. Подёргав её ещё, попробовал приложиться плечом, но понял, что скорее выбью его, чем дверь. А получать травмы таким нелепым способом совсем не хотелось. Но и торчать тут — тоже. Было гаденькое чувство, что тогда они победят.

Оставалось только одно — позвать на помощь Шена.

И тут меня ждал третий сюрприз. Браслет оказался сломан. Шипы Арни пробили пластик. Экранчик пару раз моргнул цветастыми всполохами и погас навсегда.

— Покойся с миром… — вздохнул я и покосился на окно.

Тренировочные залы низшего класса располагались на втором этаже над холлом. Прыгать было не так высоко, тем более под окнами как раз торчал козырек. Недолго думая, полез туда.

Ну и, конечно же, зацепился полотенцем за раму и спрыгнул на козырёк, растеряв даже шлёпки.

— Вот от тебя я такой подлости не ожидал! — укоризненно глядя на развивающееся на ветру полотенце, прошептал я.

Пришлось подобрать шлёпки и в чём мать родила спрыгнуть с козырька на клумбу, и уже с неё на землю. Адам, ни дать ни взять. Осталось только найти себе Еву.

Прикрыл достоинство рукой и походкой победителя пошёл к парадным дверям спортцентра, чётко понимая, что камеры, безжалостно выискивавшие самые рейтинговые происшествия, теперь направлены на меня. Благо идти было недалеко — всего лишь за угол и ещё метров десять.

Девчонки, издали поглядывавшие на меня, хихикали и шептались, парни смотрели с недоумением, один даже покрутил пальцем у виска.

Но я не терялся, шёл гордо расправив плечи и сдержанно улыбался. И, как назло, впереди показалась Ляся. Дама, из-за которой Джонни ненавидел меня ещё больше. Сплетни, что чернобраслетный отброс побывал у неё в гостях, расползлись ещё до того, как я переступил порог комнаты.

— Рэй!.. Почему ты голый? — обомлевшая от удивления девушка даже приоткрыла ладонью рот.

— Хочу равномерный загар к лету, — отшутился я и подмигнул.

Камера на корпусе здания, чуть не сломала свою металлическую «шею», пытаясь запечатлеть этот момент.

— Ну, ты даёшь! — смущённо, но не менее восхищённо, произнесла она, понимая, что это шутка.

И всё-таки правильно говорил тренер: «уверенность, невозмутимость и небольшая доля нахальства редко портят образ мужчины в глазах женщины».

Глава 21

Три дня назад, после эпизода с душем, я проснулся звездой!

Приятно осознавать, что дамы оценили не только мою смелость, но и внешний вид. Сотворил, что сотворил, только из духа противоречия, не желая, чтобы Джонни и шайка добились своего — заперли меня как первоклассника. И такой чумовой эффект!

Я, конечно, знал, что обнажаясь можно собрать много внимания и приподняться, но думал, что это только с красивыми девушками работает. Оказалось — нет. Девушки тоже люди, и совершенно не против попялиться на оголившегося парня.

Рейтинг мой значительно возрос, я обошёл некоторых ребят из бронзы, оставив позади всех чернобраслетных братьев. Руби, надо сказать, отставала от меня всего не четыре позиции, также обойдя всех из нашего сектора.

Ещё из приятных новостей — меня не оштрафовали за потасовку, а значит, можно было и дальше копить монеты или тратить их на тренировки. К сожалению, шайке золотых уродцев тоже ничего не сделали. Всё как-то очень быстро замялось, и даже ректора не стали оповещать.

Браслет в тот же день выдали новый, как и форму, взятую откуда-то из резерва.

А сегодня нас освободили от занятий, что тоже не могло не радовать. Праздновался день душевной чистоты, но вместо того, чтобы думать об этой самой душе, нас почему-то отправляли на горячие источники. Как оказалось, между скалами, опоясывавшими территорию кампуса, имелся огороженный забором участок, который вёл к реке, небольшому горному водопаду и тем самым источникам.

Из грустного — девчонки и парни в этих источниках должны были отдыхать раздельно. Шен когда узнал, чуть идти не перехотел. Но Терр быстро напомнил ему, что тот умеет вытягиваться и может прихватить с собой зеркало. Ну, так, чисто на всякий случай, вдруг пригодится.

Из радостного — нас не стали делить по цветам. Каждый мог записаться на удобное время и пойти со своей группой. Сто сорок человек за вычетом пропавших поделили на четыре группы. Шен с Терром вписали меня во вторую вместе с собой, обосновав, что в это время идут самые горячие девчонки. И не соврали. Одних только Руби и Ляси было достаточно, чтобы счесть группу самой горячей. Но как пояснили парни, там будет и ещё на кого посмотреть. Кроме того, сопровождающей у девчонок оказалась не кто иная, как та самая доктор Дэниелла, увиденная мною в первый день оп прибытии в Школу, и отчитывавшая блондинку-медсестру за безответственность.

Мы покидали в рюкзаки воду, плавки, кое-какую закуску, на которую потратили по монете, и рванули на великах в другой конец кампуса, к горной тропе, у которой нас ждали сопровождающие.

Доктор Дэни встречала девочек, физрук — мистер Роджерс — парней. С сопровождающими каждая группа составляла восемнадцать человек, и надо сказать, что почти все восемнадцать девчонок были хороши. С Лясей было ещё трое с золотыми браслетами, и каждая как с картинки. Стройные, подтянутые, видно, что времени на себя тратят много. Ну и хорошее питание — это всегда видно по цвету и стоянию кожи. Я бы провёл им пару персональных тренировок.

— Ты только глянь, — шепнул Шен, — под школьной формой какая красота пряталась.

И действительно, в неучебный день на неучебное мероприятие все пришли в повседневной одежде. Кто в летнем платье, кто футболке и шортах. И пусть одежда была типовая, каждая красотка попыталась украсить её как можно оригинальнее. Золотые девочки, сговорившись, подвязали простые белые футболки под грудью в узелок, обнажая плоские животы. Руби с подружками пришли в бежевых летних платьях на бретельках, подвязав пояса и шарфы на талии, чтобы отличаться. Кто-то повесил брелочки и брошки — всю эту мелочёвку можно было заказывать в школьном магазине за монеты и их доли.

Мы же с парнями были в обычных джинсах, майках, футболках, рубашках. Никакого креатива.

Правильно поняв мою реакцию, после осмотра наших шмоток, Терр произнёс:

— Мы смотреть пришли.

И был прав. Красоваться — удел девчонок. Хотя я поймал на себе пару заинтересованных взглядов, после чего барышни захихикали и отвернулись. К их разочарованию сегодня обнажаться больше обычного я не планировал.

Дождавшись всех записавшихся, мы оставили велосипеды и пошли между скал по проложенной дорожке. Прохлада и влажность освежали, сама тропа радовала видами. Здесь было так тихо и умиротворяюще, что даже едва доносившийся издали шум воды ввергал медитативное состояние. Все шли молча, заворожено глядя на величие скал и провожая стайку птиц, парящих над нами и следующих какой-то своей дорогой.

Когда вышли к водопаду, девчонки из золотых попросили Дэниеллу остановиться, чтобы сфотографироваться на планшет. Руби же достала из кармана своего лёгкого платья небольшой блокнот и набросала эскиз. Ляся просто наблюдала за водопадом, думая о чём-то своём.

Горная речушка оказалась не такой большой, как ожидалось, но зато показалась очень быстрой и способной сбить с ног любого желающего её перейти. Вдоль неё мы шли ещё минут пять и затем тропинка разделялась, выводя каждую группу к своей раздевалке, представлявших собой два небольших деревянных домика, упиравшихся в заборы, за которыми, судя по всему, и находились источники.

— Парни налево, девушки — направо, — скомандовал физрук.

Шен грустным взглядом проводил девчонок и поплёлся за Терром. Разделяя их тоску, тоже поплёлся следом.

Наскоро ополоснувшись и натянув плавки, напомнил парням не взять зеркало. Как оказалось, они взяли стразу три — чтобы всем хватило. Шен, пряча своё от сопровождавшего нас Роджерса, не знал, куда деть руки — то нелепо прятал за спину, то сплетал на груди, то снова за спину. Ни разу не подозрительно, ага.

Но Роджерс всё равно ничего не заметил и проводил нас до источников. Сам же расположился на одном из шезлонгов на веранде с журналом.

Вода оказалась не очень горячей, но в прохладе горной расщелины приятно согревала. Девичий смех, плеск воды и радостное щебетание доносились с другой стороны забора, но мы ничего толком не могли расслышать.

Меня удивило, что Джонни с прихвостнями не записались в эту группу, упуская возможность поглазеть на Лясю. Может, мест же не было, а может — из опасения спалить симпатию.

Мы какое-то время поперемывали им косточки, а потом перешли совсем на праведный гнев, но уже по другой причине.

— Мы, значит, девчонок не увидим, — посетовал Шен, — а зрители увидят.

Камера, направленная на источник наверняка присутствовала и в женской зоне. Вряд ли операторы пустили бы в эфир только шайку парней в плавках, постностью проигнорировав прекрасный пол.

— Надо найти место, где ни камера, ни Роджерс нас не увидят, — предложил я.

— Роджерс ничего не увидит. Он спит, — сообщил Терр.

И правда, тот сладко задремал, сложив на груди журнал.

— Значит, дело за камерой. Могу попробовать её слегка отвернуть, чтобы дальний край источника не попадал в обзор, — предложил я, и все радостно поддержали.

Пока возился, к нам подтянулось ещё несколько человек, увлечённых движухой. Шен радостным шёпотом посвящал в наш план всех желающих, и к моменту, когда камера поддалась, мы стояли уже плотной кучкой.

— Посмотреть в зеркало — одна монета! — гордо произнёс Шен.

Желающих не убавилось, хотя недовольное ворчание последовало. Предприимчивый червяк делал всё по заветам классиков: утром — деньги, вечером — стулья. А именно: сначала монета, переведённая на его браслет, затем полминуты просмотра в зеркало.

Мы с Терром шли вне очереди и бесплатно. Гордый Шен вытянул руку, стараясь не слишком близко стоять к забору, чтобы девчонки ничего не заметили, и настроился. Сначала полюбовался сам, потом пустил Терра, приговаривая, как же сногсшибательно хороши барышни в тоненьких маленьких раздельных купальниках, и тем самым разогревая толпу.

После Терра настала и моя очередь. И каждый норовил уточнить, что же я вижу. Первой на глаза попалась самая ярка леди — Руби. Её красная грива, собранная в пучок на макушке, будто полыхала пламенем, а изумрудный купальник едва сдерживал грудь, по которой катились капли воды.

Комментировать это никак не стал, решил оставить впечатления только для себя, но сообщил, что монета действительно стоит того.

Дальше зеркальце поймало двух золотых девочек, отбивающих надувной цветастый мяч. Как подпрыгивали при этом самые аппетитные части тела, не стоит и говорить. Их смех и радость, когда мяч подлетал вверх, были сравнимы с моей радостью от созерцания блестящих золотистых купальников лишь номинально скрывавших грудь и подтянутые попки.

Потом Шен выхватил Лясю на веранде, которая почему-то предпочла остаться в шезлонге рядом с доктором Дэни, и даже осталась в полотенце, из-под которого виднелись бретели верхней части купальника. Может, боялась обгореть, хоть солнце здесь и не палило, может, просто хотела спокойно подышать горным воздухом без активных развлечений в источнике.

Шен опять повернул зеркальце, но я попросил вернуть. Он удивился выбору, потому что тоже видел, что в зеркальце отражается Ляся в полотенце. Но заинтересовала меня не она.

Доктор Дэни что-то напряжённо писала кому-то по телефону. Хмурое серьёзное лицо отвлекало от приятных зрелых форм. Ей было слегка за тридцать, если определять на глаз. Немного старше меня прежнего, но не настолько, чтобы перестать быть интересной.

Дописав сообщение, она бегло осмотрела девушек, шепнула что-то Лясе и спешно скрылась за дверью. Это показалось мне любопытным, и я уступил свою очередь парням, готовым расстаться с накопленными монетками.

Я же предчувствовал тайну и проскользнул мимо спящего Роджерса навстречу к скандалам, интригам, расследованиям.

Глава 22

Доктор Дэни стояла возле входа в женский домик, а я наблюдал за ней из окна. Вскоре на дорожке показался охранник. Дэни махнула ему, скрываясь за дверью. Когда он вошёл в домик, мне пришлось тихонько проследовать за ним.

Передвигался на цыпочках, стараясь не издавать ни звука. Их голоса доносились из небольшого пустующего кабинета, который сейчас использовался как кладовка. Через замочную скважину было хорошо видно захламлённый каким-то бумагами стол, на который доктор уселась попой, пристально глядя на своего собеседника.

— Чем порадуешь? — с вызовом спросила она, и стало ясно, что фраза однозначно имеет определённый подтекст, и их с охранником связывают довольно интересные отношения.

Мужчина усмехнулся и протянул ладонь к щеке докторши, но Дэни изящно от неё отмахнулась.

— Я про дело спрашиваю? — невозмутимо произнесла она, будто бы не в её тоне секундой ранее чётко прослеживались игривые нотки.

— Всё по плану. Все члены общины поддерживают наши действия, ты будешь удостоена чести, о которой мечтаешь.

— Прекрасно. Мы сможем сделать всё на этой неделе?

— К чему поспешность? — удивился он. — Действуй по плану, не надо торопиться. Конверт теперь у тебя, ты можешь быть спокойна и планировать всё, как захочешь, милая… Но не надо поспешности, никто раньше времени не должен ничего пронюхать.

Он опять сделал попутку проявить нежность, но она в очередной раз отстранилась.

— Та цацка ничего не значит. Я хочу, чтобы семья дала мне право решать самой: где, когда и как.

«Они что, свадьбу обсуждают?» — подумал я, ловя флешбэки со свадьбы друга.

Там тоже невеста была на нервах, хотела всё контролировать и жаждала определённого статуса и одобрения союза всеми членами семьи. И сейчас то, что я наблюдал, было очень похоже на планирование торжества. Но ощущение, что я что-то упускаю, оказалось слишком сильным, чтобы принять эту мысль за единственно верную.

— Ты точно уверена, что хочешь этого? Мне кажется, ты стала дёрганной и не уверена, что тебе это все нужно. Мы можем всё отложить, если ты…

— Нет! — резко сказала она, и добавила уже мягче: — Нет, пусть всё идёт по плану.

— Хорошо. Рад это слышать. Ведь это изменит наши жизни навсегда. Хочется быть уверенным, что ты всё обдумала и решила.

Она кивнула и, наконец, оттаяла, взяла его руку в свои ладони и поцеловала.

— Главное, не потерять «цацку» до церемонии, — произнёс он, но Дэни уже не слушала. Обхватила большой палец руки пухлыми губами и затем провела по нему языком.

Охранник прикрыл глаза от удовольствия. Она повторила всё ещё несколько раз, и он не выдержал. Подошёл ближе, резко раздвинул ей ноги, провёл рукой по бедру, поглаживая нижнюю часть купальника. Она призывно посмотрела. Охранник наклонился и кончиком языка провёл от ключицы до уха.

Я даже не заметил, как он развязал лямочки тонкого тряпичного лифчика без чашек, и когда отстранился, моему взору предстала оголённая грудь Дэниеллы. Охранник ухватил её за бёдра и придвинул ближе, начал расстёгивать на себе брюки.

Дальше я не смотрел, отвернулся. Нужно было сваливать, пока меня не заметили, и дать себе остыть. Короткая сцена жаркого служебного романа оказалась весьма возбуждающей, и я пожалел, что у меня сейчас не было подруги, с которой можно было снять напряжение.

Красивая природа, уединённое место располагали к пылким романам, и идея завести с кем-нибудь если не отношения, то хотя бы романтическую связь, уже не казалась такой уж бессмысленной.

Буквально в десяти метрах за забором плескалось семнадцать молодых горячих и прекрасных девушек, и эта мысль серпом врезалась в нижнюю часть живота.

Я спешно прошёл в мужской корпус к раздевалке и перевёл мысли на деловой настрой, попытался сосредоточиться на первой части увиденного и услышанного, когда парочка ещё не перешла к активным действиям.

Что они там обсуждали? Всё-таки свадьбу или нечто иное?

Мне потребовалось ещё некоторое время, чтобы голова опять начала нормально работать.

Общий тон однозначно намекал на серьёзность мероприятия. Но такие фразы как «цацка», «не должны пронюхать» не очень вяжутся с обсуждением романтического мероприятия. С другой стороны, взрослые люди не придают такого значения романтике, они более практичны и прагматичны. Но лёгкая неуверенность в том, что я всё пронял правильно, никуда не делась.

К тому же они что-то сказали про общину, которая поддерживает. Но, может, они просто ходят в одну церковь и планируют аналог венчания. В такие тонкости устройства этого мира я ещё не успел постичь.

К тому же, возможно, служебный роман просто не одобрило бы руководство, поэтому они так нервничают и скрывают отношения, переживая, не выгонят ли их после свадьбы. А уж эти их потрахушки на рабочем месте, пока рядом плещется в источниках толпа подростков, у которых играет гормон…

Я выдохнул. У меня у самого гормон забил ключом, особенно после увиденного. Тут хочешь не хочешь, а захочешь…

Окончательно вернув самообладание, вернулся к парням. Те даже не заметили, что я отлучался. Пялились в зеркальце и обсуждали девчонок. Шен, как опытный бизнесмен держал уже сразу два зеркальца, позволяя сразу двум довольным клиентам любоваться и наслаждаться видами.

— Зря ушёл! — посетовал Шен. — Руби под водопад зашла и у неё лямки развязались.

— Оу, — живо представив красочный образ, произнёс я.

— Ну, мы, правда, ничего толком не увидели, она всё руками прикрывала, но было весело смотреть, как она ловит лямки. Девчонки ей, конечно, помогли, но ты всё равно зря всё пропустил.

Ох, знал бы он, что все они пропустили. Такое зрелище побило бы все рекорды. Суровая и сдержанная доктор Дэниелла оказалась такой горячей и страстной, что при одной мысли о ней у меня теперь будет бурлить фантазия.

— Это что ещё за дела? — рявкнул Роджерс позади нас. — А ну, прекратили немедленно! Сдать зеркала!

Раздосадованные парни тут же расступились, а Шен, довольный, что успел подзаработать, запросто расстался с реквизитом. И что-то подсказывает, что на девчонок он насмотрелся тоже вдоволь.

— Ещё раз увижу… — начал было Роджерс, но махнул рукой, не в силах орать на столь жизнерадостного парня.

Да и всё равно делобесполезное. Что мы собственно такого натворили? Полюбовались девчонками в купальниках? Зрителей в этом вообще никто не ограничивает, так а мы тогда чем провинились? А он и не представляет, что творит сопровождающая в домике в кладовке, офигел бы. Мы по сравнению в ней сущие ангелы.

Понимая, что шалость удалась, и нам ничего не грозит, остаток времени провели, расслабляясь и болтая о всякой ерунде. Но ожидаемо разговор, так или иначе, возвращался к увиденному.

— А у меня ещё одно зеркальце есть, — прошептал Шен и рассмеялся так, что захрюкал.

— И куда ты его засунешь? — не удержался от подкола я.

Шен отвёл меня в сторону и показал небольшую щель в заборе.

— Только парням не рассказывай, а то весь мой бизнес-план накроется, если ещё сюда нас будут водить.

И действительно, дыра в заборе имелась, но через неё можно было рассмотреть только край источника, где никого из девчонок не было. И лишь подставив зеркальце и задав правильный угол, можно было рассмотреть, что происходит в женском отсеке. Конечно, видимость была уже не такой хорошей, но на безрыбье, как говорится…

Я обратил внимание, что доктор Дэни до сих пор не вернулась, и Ляся ответственно исполняла обязанности наблюдающего.

— Ещё десять минут, — изрёк Роджерс. — Если кто-то устал, можете отдохнуть на лежаках или пойти переодеваться.

Назад шли совершенно довольные и расслабленные. Девчонки плелись сзади, шушукаясь и хихикая. Дэниелла болтала с Роджерсом как ни в чём не бывало. На её пальце я заметил небольшое колечко, усыпанное красными и чёрными камешками.

Не знаю, было ли оно на ней, когда мы шли к источникам, или появилось позже, но теперь сомнения понемногу начали рассеиваться.

Взрослая красивая докторша улыбалась и радостно обсуждала с физруком пользу подобных процедур, горный воздух и свойства воду. Умолчала только о других процедурах, к коим прибегла как к дополнительным. Но кто мог её винить?

Мне самому больше всего на свете сейчас хотелось прильнуть к какой-нибудь симпатичной барышне и погрузиться в ураган эмоций и страсти.

Браслет на руке завибрировал, остужая фантазию. Причём не только у меня, но и остальных присутствующих. Чёрный котище на экране уведомлял о новом системном сообщении.

— Ещё двое студентов пропали, — произнесла Руби, испуганно посмотрев на присутствующих. — Ректор объявил внеочередной сбор.

Глава 23

Нас собрали в актовом зале, потому что в этот раз ректор решил выступить лично, а не по видеосвязи. Наш седовласый предводитель предстал перед нами хмурым, как грозовая туча, и серьёзным, как заключение венеролога.

Говорить начал не сразу, подбирал слова, что-то пролистывал перед собой, шептал секретарю, стоявшей позади на почтительном расстоянии. И когда всё-таки заговорил, начал без прелюдий.

— Дорогие студенты Высшей Школы Героев! Как вы знаете, некоторые учащиеся покинули проект, и их никто не может найти. Из всех пропавших лишь Агата Страйпс была найдена. Она до сих пор не пришла в себя, и её состояние врачи считают стабильно тяжёлым.

— Странно это, — вполголоса произнёс Шен, — у всех героев ведь есть улучшенный иммунитет, более прочные органы, да и в целом — на нас заживает как на собаках. Почему же тогда Агате не становится лучше?

У меня не было ответа на этот вопрос. И не было понятно, есть ли он у ректора.

— Сегодня мне стало известно о новой пропаже. Нельзя больше надеяться, что студенты просто покидают проект, никому ничего не сказав. На контрольном пункте ни один из них не был замечен. Информации от родственников тоже нет, они не связывались ни с родителями, ни с друзьями. Зрителей начинает охватывать паника, и меня тоже. Расследование, к которому я подключил своих лучших специалистов, ничего не дало. И вот я вынужден обратиться за помощью к вам.

Раньше всем студентам уже поступали письма от администрации с просьбой сообщить, если кто-то что-то видел. Но судя по внутренним сплетням, каких-либо важных данных о пропавших не нашлось ни у кого.

— Мы больше не можем продолжать учебный процесс как ни в чём не бывало и поэтому перераспределим вашу нагрузку. Одной из важнейших задач теперь станет поиск как самих пропавших, так и причин их исчезновения. Для вас будет выделено учебное время, которое вы сможете потратить на поиски.

— А в зачёт это пойдёт? — выкрикнул кто-то из бронзового сектора.

— Да. Если у вас получится найти какую-либо важную информацию, это зачтётся в учебном процессе и в рейтинговой шкале. Кроме того, ранее мы упоминали о грантах, которые вводим для повышения статуса. Кто добьётся наибольших успехов в поисках — получит грант. Остальные будут премированы зачетами, дополнительными баллами на экзаменах, рейтинговыми баллами и монетами. Дальше продолжит секретарь. И если у вас останутся какие-либо вопросы, мы на них ответим.

Ректор уступил трибуну секретарю. Приятной внешности женщина настроила под свой рост микрофон и поправила волосы. Аккуратное каре, строгий костюм, очки в тонкой оправе. На работу её взяли определённо не за внешность, хотя для своих сорока с хвостиком лет она выглядела вполне презентабельно.

Прокашлялась, взяла в руки пульт. Позади неё включился экран, на котором появились портреты пропавших: четверо из чёрного сектора (включая Агату), двое из бронзового и один из золотого.

— То-то они панику подняли, — прошептал Терр.

— Да, — подключился Шен, — девчонка из золотого исчезла. Родители, небось, напрямую ректору по шапке дали. Вот он и засуетился.

Я внимательно всмотрелся в портреты. Лица были смутно знакомы, но хорошо знал только Агату, которая, к счастью, нашлась, хоть пока и не было ясно, придёт ли она в сознание. Пропавшую золотую девочку тоже видел, причём буквально на днях. Кажется, они вместе с Лясей бегали в парке.

Сделал себе пометку расспросить её. Хотя, конечно, если б Ляся что-то знала — уже сообщила б в администрацию. Но попытка не пытка.

Дальше на экране появились кадры, как золотая девочка заходит в здание библиотеки.

— Последняя пропавшая студентка была замечена вчера вошедшей в библиотеку, — произнесла секретарь. — Оттуда она так и не вышла. Её браслет перестал подавать сигнал через сорок минут после прохождения контрольного пункта.

— Простите! — я поднял руку, чтобы задать вопрос. — А у Агаты браслет был исправен, когда её нашли?

Секретарь поправила очки, порылась в бумагах и ответила:

— На запястье Агаты браслета не было. На руках присутствуют следы синяков и ссадин. Мы думаем, что она защищалась от кого-то и в процессе борьбы браслет был утерян.

— На территории библиотеки его тоже не нашли?

— Нет. Но это может стать зацепкой, если кто-то из вас видел нечто похожее на браслет. Ремешок, остатки корпуса. Что угодно.

На экране появились кадры с другими студентами. Один пропал где-то в парке, двое у медцентра (включая Агату), один в общежитии, ещё один в библиотеке и один по дороге из столовой.

Большой разброс, никаких ориентиров.

Если бы проблема крылась в червоточине, то все пропавшие затерялись бы возле неё. Не складывалось.

Вторыми под мои подозрения попали сектанты. У Высшей Школы Героев были недоброжелатели, и их нельзя было исключать из подозреваемых. Кто-то мог устроиться сюда работать, и затем похищать студентов. Не очень понятно, как при этом остаться незамеченным, и как можно было упустить в этом случае Агату, но вычёркивать версию не стоило. Опять же сама Агата могла оказаться не пропавшей студенткой, а девушкой, с которой приключилось что-то не связанное с пропажей остальных. Ей могло просто не повезти ввязаться во что-то иное.

Кто-то из зала спросил, что администрация думает по этому поводу, есть ли у них догадки и подозрения. Но секретарь ловко ушла от ответа, давая понять, что свои версии они будут прорабатывать самостоятельно, но если появится серьёзная зацепка, а не домыслы, то всех об этом информируют.

«Ага, как же… — подумал я. — Если у них появятся серьёзные зацепки, они из кожи вон вылезут, чтобы самим всё разрулить и обелиться перед разъярёнными родителями».

— Шен, а кто родители пропавшей золотой девочки? — поинтересовался я.

Шен пожал плечами, а Терр шепнул:

— Отец владелец крупнейшей серии ресторанов по всему миру, а мать — держит модельные агентства.

Богатые и вполне влиятельные люди. Ожидаемо.

Когда нам по третьему кругу показали записи с камер, где ребят видели в последний раз и ответили на все вопросы, которые ни на миллиметр не приблизили к разгадке, перешли к последней теме собрания.

На экране появился красивый перстень, украшенный чёрными камнями в виде символа бесконечности по центру, и красными вокруг него.

— На экране вы можете видеть перстень из музея, который был похищен после начала учебного процесса. Если у вас есть как-либо информация, где он может находиться, у кого и по какой причине — просьба сообщить. Если он был взят кем-то из студентов — к нему не будут применены меры. Вы только начинаете вливаться в непривычную вам среду и пытаетесь обуздать способности, так что мы с пониманием отнесёмся, если шалость зашла слишком далеко. Вернув перстень, вы ничем не рискуете.

— А что за перстень-то вообще? — уточнил кто-то из серебряных. — Может, вам обыскать чёрный корпус?

Этот ехидный комментарий вызвал шквал негодования в нашем секторе. Возмущение, оскорбления и пожелания пойти облапать свою мамочку (а то и ещё чего похуже) посыпались как из рога изобилия. Даже скромница Руби присвистнула, когда Терр посоветовал комментатору завалить хлебало.

Секретарь, понимая, что реакции студентов вышли из-под контроля, попыталась этот контроль вернуть, начав смещать фокус внимания на то, что никто ничего не знает, и что следует быть внимательными и дружелюбными, пока виновные не будут найдены. И отметила, что, возможно, это всё недоразумение, и перстень затерялся при транспортировке.

После этого собрание объявили завершённым. Ректор произнёс напутственную речь и пожелал всем удачи в расследовании дела о пропавших студентах.

Чёрный кот с браслета принёс уведомление, что в личных сообщениях появилось письмо от администрации. Ко всем просмотренным материалам был предоставлен доступ.

Расходиться мы не спешили, настроение у всех было подавленное. Руби прижала папку с рисунками к груди, словно щит, и уткнулась в неё подбородком.

До аллеи шли молча. Терр напряжённо сопел, Шен просматривал что-то в своём браслете. А я уткнулся взглядом в то, что видеть не хотелось.

Джонни Персиваль-младший в компании своих извечных подпевал стоял, прислонившись к фонтану, и с вызовом смотрел на нас.

«Да как же ты достал уже, сученыш!» — в сердцах подумал я, понимая, что стоят они тут не просто так.

И не ошибся.

— Эй, ты, красноволосая! — абсолютно никого не стесняясь произнёс Джонни. — Не ты, случайно, колечко украла, а?

Руби зарделась от смущения и злости.

— Поговаривают, ручки у тебя шаловливые. Можешь мелочёвку всякую по карманам у честных людей собирать. А я б нашёл твоим ручкам лучшее применение, — сально ухмыльнулся он и подмигнул.

— Твою мелочёвку в штанах она и с микроскопом не разыщет, — огрызнулся я, понимая, что в очередной раз этот тупоголовый хлыщ лезет на рожон.

Ядовитый Арни ощетинился иголками, будто это его достоинству был отвешен «комплимент», а здоровяк — покрылся бородавчатой бронёй.

— Что? За свою мелочёвку тоже переживаете? — подключился Терр.

— Да не, то они конкуренции не хотят, не желают делиться мелочёвкой своего лидера ни с кем другим, вот и насторожились, — остроумно нашёлся Шен.

— Да не напрягайтесь! Мы без микроскопов, — зафиналил я, и мы все начали ржать. Даже Руби, кажется, улыбнулась.

Но беда пришла откуда не ждали. Сзади нас обступило ещё несколько человек. Один из золотых, трое из серебряных. Засада.

«Расширил, значится, свой кружок», — подумал я, оценивая соперников.

Шансы были неравны. Семеро против трёх, Руби в расчёт не берем.

— Что, трое на трое не вытянуть, решил ещё народа позвать? Не по-пацански, — пристыдил я.

Один из серебряных ткнул Руби в плечо, и она выронила папку.

Я развернулся, собираясь отвесить наглецу оплеуху, но Руби преградила путь рукой.

Такого мы не ожидали. И шайка Джонни тоже.

Разъярённая девушка медленно повернулась к Джонни и вкрадчиво произнесла:

— Всё, что сейчас происходит здесь, записывается на мою новенькую портативную видеокамеру, которую я прикрепила к кармашку пиджака. — Она постучала пальчиком по камере-прищепке. — Это попадёт в эфир быстрее, чем вы успеете сказать ещё хоть одну гадость мне или моим друзьям.

Джонни занервничал. Прихвостни из ближнего окружения остались неподвижными, но боевую броню потихоньку начали ослаблять.

— Я ничего не крала! И если ещё хоть кто-то обвинит меня в этом, будет отвечать за клевету. Я свои права знаю.

Тот, что выбил папку у неё из рук, выкрикнул ей в спину:

— А если твоя камера упадёт и разобьётся. Что тогда ты запоёшь, а?

Она резко и эффектно развернулась на каблуках, чтобы запечатлеть его лицо.

— А что ты скажешь, если узнаешь, что всё прямо сейчас копируется на жёсткий диск планшета моего друга серебряного сектора? А? — и пытливо уставилась ему в глаза.

Руби любили если не все, то многие. У неё были друзья во всех секторах, включая даже немногочисленный золотой. В то, что друзья из серебряных могут ей помогать, обеспечивая дополнительной техникой, выглядело вполне правдоподобным.

Парень заткнулся, пряча лицо.

— Пошли вон отсюда! — скомандовала она, и мы все замерли.

Какую-то долю секунды, очень длинную и тягучую, никто не решался ничего сказать. Кажется, даже дышать перестали. В эту секунду решалось — отступят они или не поверят ей и начнут наступление.

Они отступили.

Сила ничто, рейтинги — всё!

— Вот это да, — восхитился я и похлопал Руби по плечу. — Моё почтение, мадам!

Терр тем временем наклонился, чтобы собрать рисунки в папку, но почему-то застыл над одним из них.

— Ой, — протянул Шен, уставившись туда же. — Ты что Рэя нарисовала?

Мы с Руби, как в замедленной съёмке, оба повернули голову к папке в этот момент.

На одном из белоснежных листов красовался мой портрет, обрамленный сердечками.

— Матерь котья… — прошептал Шен. — Руби-то наша, втрескалась!

И сам пожалел, что произнёс это вслух, потому что девушка тут же бросилась вырывать папку из лап Терра и прятать всё внутрь.

— Руби, — начал я, — да это ж… — и потерял мысль.

Она вспыхнула ещё больше, когда Шен попытался наклониться, чтобы помочь.

— Отстань! — рявкнула и выставила руку вперёд.

Её запястье, как это было тогда с червоточиной, отделилось от руки. Ладонь зависла в воздухе в запретительном жесте.

Мы обалдели.

А Руби сияла. Злостью, стыдом и решимостью. Все её тело вспыхивало какой-то обволакивающей голубоватой ментальной оболочкой, впихивающей и гаснущей, подобно силовому полю или энергощиту из фантастических фильмов.

Точно так же, только ещё сильнее, в местах разъединения светились и рука, и застывшее в воздухе запястье, преграждавшее путь.

Мы замерли. И каждый наверняка подумал, что даже уловка с камерой не пригодилась бы, устрой Руби такое шоу минутой ранее.

Собрав всё до последнего наброска, она прижала папку к груди, вернула ладонь на место и бросилась бежать.

— Руби! — крикнул я, но она ещё быстрее рванула вперёд.

— Неловко вышло, — промямлил Шен.

И как назло ещё более неловко вышло, когда Руби налетела на шедшую к нам Лясю. Обе потеряли равновесие и плюхнулись на задницы. Ляся полусидя зависла, ухватившись, за фонарный столб, а Руби — от удара потеряла и голову, и ладони, которыми пыталась эту голову удержать.

— Матерь котья… — опять выругался Шен, заворожённо глядя, как откатившаяся голова застыла равно напротив нас и замерла, разъярённо глядя на всех троих.

— Ну и чего вылупились? — прогремела Руби, сдувая с лица растрепавшиеся волосы. — Помогайте!

Мы с Терром кинулись на выручку, а Шен только и мог что добавить:

— Рэй… а девка-то совсем голову из-за тебя потеряла.

За что потом и схлопотал по морде.

Глава 24

Да уж, такого поворота дел не ожидал никто.

Руби, видимо, действительно испытывала ко мне какие-то чувства, а я даже не знал, как на это правильно реагировать. Все были в шоке. И от новости, и от того, как быстро у неё раскрывались способности. Сначала фокусы с запястьями, теперь голова.

Пошляк Шен пришёл от этого в восторг, отпустил несколько сальных шуток, о том, как мне повезло, и какие акробатические номера девушка может выделывать в постели.

Мне же было тошно…

Совсем не от тех образов, которые тут же нарисовало воображение, а от того, что стало непонятно, как теперь себя с ней вести. Она собралась (в обоих смыслах этого слова) и усвистала в общежитие, ясно давая понять, что общаться с нами не желает.

Меня же одобряла Ляся, которой Шен заботливо и в красках описал всё произошедшее. Иногда мне кажется, что вытягиваются у него не только конечности, но и язык, которым он мелет что попало. Хотя опять же, наверняка найдутся девушки, которые это обязательно оценят.

Ляся повела себя максимально достойно, оборвала Шена, когда тот совсем уж зашёлся, и предложила мне пройтись до библиотеки.

Я и сам хотел её позвать, нужно было расспросить насчёт пропавшей золотой девочки.

Какое-то время мы шли молча: я переваривал произошедшее, а Ляся тактично ждала, когда приду в себя.

— Значит, — начал я, — ещё одна девушка пропала.

— Ага, Мел. Из наших, — подтвердила Ляся. — Мы с ней на пробежки утренние обычно вместе ходили, и иногда в библиотеку. В последний раз она вошла туда и не вернулась. А я никому ничем не могу помочь, потому что понятия не имею, что с ней случилось.

— И она, конечно же, не проявляла желания покинуть проект?

— Нет, она была в восторге от этого места. И от внимания… — Ляся осеклась.

— Что? — уточнил я, видя её замешательство.

— Я сказала «была», — грустно пояснила она и тут же исправилась: — Мел любит проект. И мы обязательно её найдём.

— Обязательно, — заверил я, надеясь, что так и будет.

Ляся оценила мой показной оптимизм и едва заметно улыбнулась.

— Думаю, стоит проверить читальный зал, — предложила она.

— Меня не пропустят, — указал на браслет. — Но ты попробуй.

Она нахмурилась.

— А пригласить я тебя могу, оплатив посещение?

— Понятия не имею.

И мы направились большому красивому зданию в форме книги, раскрывшему свои листы небу.

Когда Ляся скользнула сквозь контрольный пункт, то попросила подождать её. Библиотекарша золотого сектора, к которой подошла девушка, оценивающим взглядом пробежалась по мне, что-то ответила. Они с Лясей поболтали ещё немного, и когда она вернулась, произнесла:

— Нам сюда не надо.

— В смысле?

— Мел пропала не здесь. Она, по словам библиотекарши, зашла в здание и даже поднесла браслет к пропускному приёмнику, собираясь зайти в читальный зал, но передумала. Кого-то увидела, помахала и отошла.

— Кого?

— Она не сказала. Говорит, не видно было, ракурс не тот. Только саму Мел видела, которая передумала заходить.

— И где ж нам искать? — ни к кому конкретно не обращаясь, спросил я.

Стены здания остались немы, Ляся — тоже.

Мы ещё какое-то время стояли, обдумывая услышанное, как вдруг она предложила:

— А пойдём в ваш отсек. Пороемся в книгах, попробуем проработать хоть какие-то версии. А?

Я согласился. Делать всё равно больше было нечего. След оборвался, но мы оба чувствовали, что нельзя взять и всё бросить. Даже если ни одной зацепки на глаза больше не попадалось, нужно было продолжать искать.

Пока ехали в лифте, в глаза бросилось, что кнопок на панели значительно больше.

— Интересно, это спуск в подвал? — Нажал на кнопку, но ничего не произошло.

Ляся попробовала повторить, но при этом поднесла свой браслет к считывателю. Тот засветился, отображая вращающийся круг, затем моргнул красным, перечёркивая его по диагонали и превращая запрещающий знак.

— Видимо, только для персонала.

Когда двери распахнулись, первым делом прошёл к табличке с планом пожарной эвакуации.

— Смотри… — ткнул пальцем в пожарные лестницы, — тут вроде как можно спуститься, если лифты окажутся заблокированными. Наверняка там все уже сто раз обыскали, но почему бы и нам не попытать удачу? К тому же вдруг получится спуститься в подвал или проверить какие-то ещё служебные помещения. Если в деле пропажи студентов замешан кто-то из сотрудников, то перепроверка не повредит.

Ляся увлечённо разглядывала план этажа, а потом произнесла:

— Согласна. Слушай, а ты не обращал внимания, что планировка устроена таким образом, что одно из крыльев библиотеки сейчас недоступно?

— В смысле?

— В прямом. Глянь сюда. Здание больше, чем мы его видим изнутри. Вспомни, как оно выглядит снаружи. Раскрытая книга. — Она провела пальцем по читальному залу и коридору с лифтом и лестницами. — Визуально понятно, что эта часть занимает только половину книги до разворота и ещё некоторую часть второй половины. Но где оставшееся пространство?

Она наморщила нос, пытливо впиваясь в карту взглядом, и выглядела как настоящий детектив, почуявший тонкий аромат следа, ведущего к разгадке тайны, о которой даже не подозревал.

— Никогда об этом не думал, — честно признался я.

— Да и я тоже. Но сейчас заметила. Ты знал, что некоторые здания были построены ещё с момента, когда землю выкупили под школу? Появления Героев ждали давно и Школу тоже готовили задолго до нашего рождения. Но время шло, технологии развивались, и в последние несколько лет, когда все пророчества сбылись, началась активная застройка новыми зданиями. Что-то сровняли с землёй и возвели с нуля, что-то — достроили, придав современный вид. Например, лекции у нас проходят в самом старинном здании всего кампуса. Поэтому лекционные комнаты выглядят довольно архаично, хоть их и причесали под новые стандарты.

— Библиотека архаично не выглядит, — отметил я.

— Да, но возможно, старинную часть мы как раз таки не видим. И она закрыта для посещения.

— Значит, мы должны это проверить!

— Обязательно! — подтвердила Ляся и вся засияла.

В одном из лестничных пролётов, как и ожидалось, нашлась дверь. Ляськино пространственное мышление подсказывало, что ведёт она к закрытой части корпуса. Никаких особых опознавательных знаков, никаких новомодных замков. Только скромная табличка «Не входить. Идут ремонтные работы».

— И как же её открыть?

На двери красовался старомодный замок под обычный металлический ключ, а не те, что отпираются браслетом или ключ-картой. Пожалел, что нельзя было привлечь Руби, чтобы вскрыть замок. Если всё, что про неё говорят, правда, то девчонка неплохо обращается с невидимками, которыми умеет отпирать разного рода замки. Или тот же Шен, который может засунуть палец в отверстие и принять его форму.

И тут пришла мысль.

— У тебя случайно нет термоклея? — спросил я и только после подумал, насколько это нелогично.

— Случайно? Термоклея? — она посмотрела на меня как на придурка. — У меня?

Последней фразой чётко дала понять, что у леди таких глупостей в сумочке быть не может. И при всех легендах, которые ходят о них (что они бездонные и всесодержащие), прятать в своих недрах термоклей не могут никак.

А потом она хихикнула и полезла в рюкзак.

— Держи… — она протянула три длинных термоклеевых палочки и с видом победительницы насладилась выражением моего лица.

— Что-о? — Я не верил своим глазам. — Откуда?

— Ты же видел в моих апартаментах террариум? Доппио готовится к линьке, а в этот период змейкам чаще всего хочется находиться в уединённых местах. Дома я держала её в просторном террариуме, где всё было оборудовано под её потребности и на мой вкус. Здесь приходится ютиться и мне, и Доппио. Но мы справляемся.

— Ютиться? — вырвалось у меня, и Ляся тут же смутилась, понимая, что моя комната в общежитии несравнимо меньше её апартаментов.

— Для Доппио переезд это большой стресс. И я хочу сделать ей небольшой домик, укрытие, что линька прошла комфортно.

— Ясно. Но можно я займу у тебя одну из палочек термоклея?

— Конечно. Только клеевой пистолет остался в комнате, но я могу кое-что попробовать, — произнесла она, снимая пиджак. — Вырви лист бумаги и готовься принимать огонь, как только появится искра.

— Что ты собираешься делать?

— Увидишь!

Ляся собрала свои красивые тёмные волосы в хвост, закатала рукава рубашки, расстегнула верхнюю пуговку и, облизав губы, сосредоточенно выставила руки вперёд, смыкая пальцы в сердечко.

— Буквально на днях пробовали на занятиях у миссис Родригес. Она у нас, у девочек, прикладную «супергероику» ведёт.

Ляся прикрыла глаза, глубоко вдохнула и начала напевать какую-то мелодию без слов. Поначалу ничего не происходило, она просто показывала мне сердечко пальчиками и что-то напевала. Выглядело странно, но не могу сказать, что чем-то был недоволен.

Через несколько секунд по рукам девушки начали пробегать красноватые всполохи энергии. Сначала совсем слабо и едва уловимо, затем ярче и активнее. Когда послышался треск, она раскрыла глаза и улыбнулась.

— Получается! Готовься.

Затем с указательных пальцев, образующих впадинку сердечка, энергия начала спускаться и застывать в центре сердца. Первые искры были совсем слабыми, но я уже поставил лист бумаги, сложенный тугим конусом. На уголке показался дымок, и затем по кромке конуса пробежался буро-коричневый контур, порождённый зарождающимся пламенем.

Во взгляде Ляси сиял такой же пожар торжества и радости.

Не теряя времени, я принялся плавить термоклей, и когда он достиг нужной консистенции, просто воткнул его в замок. Потребовалось немного времени, чтобы он затвердел и принял необходимую форму.

До этого ни мне, ни Лясе не приходилось практиковать ничего подобного, но процесс увлёк нас обоих. Надежды, что всё пройдёт без сучка — не было. Но мы же Герои. На ней Печать Разума, на мне — Потока. Мы должны одолеть простенький дверной замок.

Я попробовал провернуть импровизированный ключ, но замок не поддался.

— Может, клей не до конца по скважине прошёл? — уточнила Ляся. — Или протёк не туда?

Оставалось только гадать.

— Кажется, настал мой черёд засучить рукава…

Я скинул пиджак на пол, поправил рубашку и приложил руки к скважине, прижался ухом к двери и тоже прикрыл глаза, чтобы сконцентрироваться на других органах чувств, отсекая лишнее. Печать Потока должна была помочь мне как никакая другая.

Попробовал «нащупать» импровизированный ключ, представить его форму и текстуру. Позволяя энергии течь по рукам, пальцам, затем плавно переходить в ключ, делая нас одним целым.

И в какой-то момент мне показалось, что нащупал ту самую нестыковку, не позволявшую отпереть дверь. Я попытался мысленно исправить её.

— Ну как? — поинтересовалась Ляся.

— Тс-с-с… — не открывая глаз, не желая сбиваться с настроя, оборвал я.

Попробовал заставить клей заполнить незаполненное и опять застыть. Пришла уверенность, что ещё мгновение — и всё получится.

Крутанул клей в замке, и тот поддался.

— Ва-а-ау, — восхищённо произнесла Ляся, погладив меня по спине и уткнувшись головой в плечо, и тут же отстранилась. — Ты самый находчивый парень из всех, что я знаю.

Дверь с негостеприимным скрипом медленно поползла в нашу сторону, отворяясь и приглашая войти в неизвестность.

— Ты готова пойти со мной? — спросил у Ляси, заглянув прямо в глаза.

Вместо ответа она протянула мне руку.

Глава 25

Мы вошли в тёмное помещение, в котором не наблюдалось никаких признаков наличия электричества, лишь пустые керосиновые лампы, огарки свечей в подсвечниках. Видимо, эту часть хотели сохранить «исторической», и, возможно, в будущем облагородить, но не успели.

Ляся включила фонарик на планшете, а я — в браслете. Свет от него оказался символическим. Чтобы нашарить что-либо на полу в темноте, может, и хватило бы, но не для освещения такого пространства.

— Пойдём с твоим фонариком, — констатировал я. — А я потом прикуплю себе нормальный. Давно нужно было озаботиться.

— А хочешь, я научу тебя делать искру? — предложила Ляся. — У тебя, наверняка получится.

Я с недоверием покосился на неё, но Лясю было не остановить. Она положила планшет и взяла меня за руки.

— Сложи пальцы вот так, — она опять изобразила сердечко.

— А можно как-то иначе? А то не по-пацански.

Она рассмеялась.

— Конечно! Сложи кругом. Он нужен для концентрации энергии. Сердечко просто прикольнее, и тоже подходит для этих целей. А теперь подумай о том, как сила течёт по твоим рукам, по всему твоему телу, как она пульсирует и разгоняется. Чувствуешь?

Единственное, что я чувствовал, это как её тёплые пальцы касались моих рук, а старинное здание, обшитое сверху новомодно облицовкой, отдавало зловещим холодом и сквозило тёмными тайнами.

— Угу, — соврал я.

— Сконцентрируй её в центре круга. Направь туда и попробуй замкнуть.

Мир сузился до освещённого пространства этой небольшой комнаты. Сердце колотилось, а энергия, тёкшая по телу, никак не хотела концентрироваться в руках.

— Не думаю, что получится, — признался, честно пытаясь следовать указаниям.

— А ты и не думай, ты делай.

Она пытливо смотрела мне в глаза и ждала, что всё получится. А мне очень не хотелось ударить в грязь лицом и разочаровать её.

— Расслабься, это не сложно, — Ляся провела кончиками пальцев по тыльной стороне моих рук, и по телу побежали мурашки. Что-то как будто зажглось, заискрилось. И энергия потекла, словное прикосновение разблокировало что-то во мне и в силе, которая таилась и только ждала подходящего момента.

Короткая вспышка породила маленький огонёк.

— Вот! Держи его, постарайся не дать погаснуть.

Я сконцентрировался, чувствуя, как по лбу побежала капелька пота. Тут и без того было душно. Спёртый воздух непроветриваемого помещения, казалось, был готов поглотить едва возникшее пламя, но я ему не позволил.

— Усиливай! Будто подкручиваешь громкость в старом приёмнике.

И у меня получилось, огонёк стал ярче.

— А теперь отпусти и попробуй поместить его на руку, поддерживая снизу.

Лёгкое круговое движение позволило мне ещё немного усилить пламя и водрузить его над ладонью.

— Вау! — только и произнёс я.

Ляся к моему «вау» тоже присоединилась и призналась, что кроме искры больше ничего извлечь не смогла, в то время как у преподавательницы миссис Родригес огонёк сиял долго и ярко.

Двух источников света вполне хватало, чтобы не налететь ни на что в темноте, но всё равно было недостаточно, чтобы нормально всё рассмотреть.

— Жутковато, — произнесла Ляся осматриваясь. — Мне кажется, что самое старинное здание во всём комплексе это не аудитории, а как раз эта часть библиотеки.

Мы шли медленно, освещая путь и пытаясь рассмотреть, где именно находимся. Кое-что из мебели было накрыто плёнками, картины на стенах частично тоже.

— Наверное, это будет музейная часть, — неуверенно предположила Ляся. — Не просто же так её сохранили в исходном виде. Библиотеку же можно было отстроить где угодно.

Луч фонарика выхватывал книжные полки, столы и кушетки, часть антикварных предметов: статуэтки, чернильницы, пепельницы и прочую мелочёвку. Мы брели как Гензель и Гретель, заблудившиеся в лесу — настороженные и взволнованные.

Покинув первую просторную комнату, зашли в ближайшую дверь. И попали в спальню. Огромная, застеленная покрывалами кровать так и манила испробовать, насколько мягкий у неё матрас. Хотя слой пыли, защищавший её словно магическим щитом, намекал, что ничем хорошим это не кончится. Даже если никто из нас не страдал аллергией, пачкать белоснежные рубашки не входило в планы.

— Ой, — вырвалось с губ, когда почувствовал, что пламя стало нестабильным и начало обжигать руку.

— Гаси, его становится всё сложнее удерживать… — прокомментировала Ляся, поняв, что испытываю дискомфорт. — Мы уже привыкли к темноте, фонарика хватит.

Ещё какое-то время мы неловко потоптались на пороге, осматривая убранство комнаты, и пошли дальше.

Следующая комната оказалась более привлекательной. Это был кабинет, в котором накрытым плёнкой оказался только письменный стол.

— Не знаю, что мы ищем, — произнёс я, — но если что-то важное и есть в этом здании, то это вскоре всего находится здесь.

— Нам бы Мел найти, — задумчиво напомнила девушка. — Но тут мы её вряд ли найдём. Никаких следов присутствия или борьбы. Даже следов на толстом слое пыли под ногами не видно.

— Но мы же не уйдём отсюда, не покопавшись? — уточнил я.

— Конечно! Врождённое любопытство этого не простит.

Мы аккуратно стащили плёнку, чтобы не поднять слой пыли вверх, но Ляся всё равно начала чихать. И пока она приходила в себя, я проверил ящики стола. В верхнем лежали книги учёта, в среднем нашлись футляр под сигары и прочая сопутствующая атрибутика, а в нижнем — стопка разнообразных документов.

— Как думаешь, это кабинет кого-то из предков ректора?

Она помотала головой, указывая на портрет позади меня.

— Это Уолтер-Джек Тейлор. Тот, у кого предки ректора выкупили земли. Вернее, не у него самого, а у государства. Сразу после того, как сам Тейлор был взят под стражу и вскоре скончался в тюрьме.

— Скончался в тюрьме? Но почему?

— Дело тёмное. Большую часть замяли, скрыли и попытались отбелить. Но слухи всё равно ползли, а журналисты не стеснялись строить догадки и раздувать мрачную загадочную историю богатенького старого извращенца. Он, скажем так, очень вольно обращался с женщинами определённой профессии. И некоторых из них так и не нашли. И страшно представить, скольких не искали.

— Хочешь сказать, что Школу Героев построили там, где было поместье серийного убийцы?

— Ты смотришь на это как обыватель, уж прости, — бесстрастно произнесла она. — Земли ушли с молотка за копейки. А строить кампус дело затратное. Уверена, будь у моего отца задача провернуть нечто подобное, он поступил бы так же. Бизнес есть бизнес.

Лясю я недооценил. Под личиной скромной сдержанной девушки крылся расчётливый предприимчивый мозг акулы, несклонной к сантиментам. Возможно, дочь бывшего мафиози и должна быть именно такой. От генетики не уйдёшь.

К своему удивлению, понял, что такая часть её личности совершенно меня не отталкивает. Может, даже, наоборот, притягивала холодностью и нежеланием переводить всё в драму.

— Предки ректора были помешаны на легендах о Героях и были уверены, что в их роду был кто-то одаренный Печатью. Они мечтали отстроить академию супергероев еще пару сотен лет назад, и, как и многие другие, были уверены, что случится это совсем скоро. Были предпосылки, предзнаменования, но, как ты видишь, мы появились только сейчас, когда уже абсолютно все предзнаменования воплотились.

Я решил не уточнять, о каких именно предзнаменованиях идёт речь, и сосредоточился на истории этого места.

— А почему сейчас об этом никто не вспоминает. Я имею в виду, о прежнем владельце и его мутной истории?

— То дела давно минувших дней. И всех сейчас интересуем мы, а не какие-то страшные байки, которые можно рассказывать у костра. Тем более, как и упоминала раньше, детали дела засекречены, грязных подробностей не так много. А мы — как на ладони. И куда интереснее, чем старый психопат.

— А ты неплохо разбираешься во всём этом.

Она хмыкнула.

— Дела моей семьи тоже частично засекречены. Тут надо понимать, что если у тебя есть связи, то тебя, может, и прополощут в системе правосудия, но лишнего никому не расскажут. Особенно журналистам, которым только повод дай всё переврать, преувеличить и извратить. Так что мой дед хорошо приплатил кому надо за анонимность в своё время, поэтому отцу было сильно проще перейти на законные рельсы, когда он перестраивал свою Империю. И пусть я тогда была слишком мала, чтобы понимать, что происходит, кое-что всё-таки запомнила, а кое в чём разобралась уже позже. Но, как видишь, такие как Джонни, всё равно припоминают мне грехи моего семейства. От прошлого не отмоешься добела, даже если постараешься.

«Если только не оставишь прошлое в другом мире», — подумалось мне.

Ляся подсветила портрет, и я всмотрелся в лицо человека, в чьём обиталище мы сейчас находились. Показалось, что где-то уже его видел. Возможно, когда читал в сети об истории Школы, или же просто видел в его чертах лица сходство с кем-то, кого знал раньше.

Лицо было фактурное, но отталкивающее. Ледяной взгляд, чуть вздёрнутая верхняя губа, выражавшая презрение, надменный изгиб бровей. Старомодные тёмные одежды и шляпа лишь усиливали впечатление, что перед нами холодный призрак мрачного прошлого, тесно связанного с этим местом.

А потом луч фонарика Ляси выхватил его руки, покоившиеся на трости.

— Что это? — буркнул я и приник ближе, рассматривая заинтересовавшую меня часть картины. — Это тот самый пропавший перстень?

Ляся приникла к портрету вместе со мной и пришла к такому же выводу. Отрывистыми мазками были обозначены же самые чёрно-красные камни, сплетавшиеся в знак бесконечности.

— Дорогущий, видать. Этот хлыщ не скупился на цацки, — с презрением произнесла она.

— И что ты обо всём этом думаешь?

Она пожала плечами и нахмурилась.

— Не знаю… Мне не по себе здесь. И всё это не нравится. Ни он, — указала на портрет, — ни эта комната, ни тёмное прошлое этого здания. Может быть, зря мы сюда прокрались?

— А мне кажется — не зря. Может быть, кто-то возомнивший себя новым Уолтером украл перчатку и теперь ворует студентов, подражая своему психопату-кумиру?

— Но тогда пропадали бы только девочки, разве нет?

— Кто знает… Но наверное, ты права, и нам не стоит задерживаться здесь. Может, некоторым тайнам действительно лучше покоиться под слоями вековой пыли.

Она покивала, и, бросив последний взгляд на картину, осветила обратный путь.

— Пойдём? — уточнил я, подставляя локоть, чтобы дама могла зацепиться.

И тут же миниатюрная ладошка вцепилась в предплечье, и я почувствовал тепло живого тела в этой мертвецки холодной и мрачной комнате.

— Можно задать вопрос? — вдруг спросила она.

— Конечно, задавай.

— Андрей… — задумчиво произнесла она. — Ты представился как Андрей, а не как Рэй, хотя в карточке записано именно так.

— А тебе не нравится?

— Нет, почему же, просто странно. Слышала, чтоб имена сокращали, но чтобы наоборот — никогда.

— Давай считать, что Рэй — это официальное, а Андрей — упрощённое, для друзей. Что мы, не друзья, что ли?

— Друзья, — кивнула она со всей ответственностью, которой наделяла это слово. — Друзья, Андрей. И надеюсь, всегда будем.

«Я б вот так не зарекался…» — с долей сомнения подумал, разглядывая девушку совсем не с дружеским прищуром. Очень уж симпатичная. И даже если я не питал какого-то особого интереса к ней сейчас, то попадать во френдзону всё равно не хотел.

— Лясь, скажи, почему ты вообще пошла со мной? — неожиданно для себя самого, спросил я и добавил: — Рас уж у нас такой вечер откровений.

— А почему бы нет? — она беззаботно улыбнулась.

— Но ты ведь отлично ладишь со всеми, могла бы проводить время с кем хочешь. Достают тебя только Джонни и его шайка, остальные очень милы. А я из низшего сектора, могу запятнать твою репутацию своей чёрной меткой преступника.

Она рассмеялась.

— Ты-то? Поверь, парень, не справившийся со своим даром, не самый страшный преступник и совсем нехудший союзник. К тому же ответ кроется в вопросе.

Тут я подвис, и она пояснила:

— Я и так провожу время, с кем хочу… — и видя, что меня этот ответ устроил лишь частично, добавила: — Ты неравнодушный, Рэй. Андрей… — тут же поправилась она. — Тебе не плевать на то, что происходит вокруг. Остальные просто учатся, или развлекаются, или занимаются своими делами, а ты… Тебе интересно всё, что творится внутри Школы и за её пределами. Ты как будто познаёшь мир с азартом исследователя, интересуешься людьми, которые тебя окружают, даже теми, которые пропали и которых ты по факту совсем не знал…

Не успев завершить мысль, прежде чем мы покинем таинственный корпус, Ляся остановила меня у самой двери. Она застыла, подбирая слова. Не пошла дальше и не пустила меня, словно то, что хотела сказать, должно было остаться тут — в таинственном отсеке, под покровом темноты, в пределах стен, покрытых пылью и тайнами. Чтобы никто и никогда не услышал её слов, чтобы они остались здесь, как самый большой секрет, погребённый вместе с призраками прошлого.

— Тебе не плевать на других. И это подкупает, — честно призналась она и вышла в ярко освещённый коридор.

Глава 26

Наше расследование пока так никуда и не продвинулось. Руби, используя любой повод, меня избегала, Ляся была занята учёбой, а Шен и Терр старались набрать недостающие баллы, чтобы получить необходимые зачёты перед первым комплексным экзаменом, который поставили на конец следующей недели.

Сегодня по расписанию должны были состояться очередные «смотрины», как в первые дни после заселения в общежитие. Стадион оказался забит под завязку, а зрители заняли все места ещё за полчаса до начала.

Мы с ребятами разминались, не зная, чего толком ожидать. Всё, что было известно, сводилось к необходимости проявить находчивость и продемонстрировать, чему успели научиться.

Церемонию открывала секретарь. Она поприветствовала студентов и преподавательский состав, произнесла вступительную речь и перешла к оглашению условий.

Зрители могли голосовать за студентов, выбирая победителя в каждом состязании. При желании можно было стать спонсором, оплатив бонусы для своего любимого Героя, тем самым повышая его шансы на победу.

Сам поединок представлял собой дуэль, но вместо оружия полагалось использовать свои уникальные способности. Цель состязания — отобрать значок противника с символикой его Печати энергии, который каждый обязан был носить на груди, прицепленным на пиджак.

Противники определялись жеребьёвкой и никак неупорядочивались: ни по полу, ни по типу Печати, ни по цвету браслета. Чистый рандом.

Все, кто пройдут сегодня испытания, будут допущены к экзамену автоматически, получив зачёты по всем предметам. Так что если Шен и Терр справятся, им больше не придётся корпеть над учёбой, и они смогут помочь в расследовании.

— Готовы? — спросил Роджерс, появившийся в нашем секторе, и, не дождавшись ответа, добавил: — Пора идти. Зрители ждут.

Физрук вообще не отличался многословностью, но при этом был весьма тактичен на тренировках и вполне компетентен, как и полагается на проекте такого уровня. Он сказал ещё пару ободряющих и мотивирующих слов, всем пожелал удачи и повёл в зал ожидания.

Студентов других секторов привели другие преподаватели. Среди них были и Стивен Ли Рой, и миссис Родригес, и доктор Дэниелла, которая в случае получения студентами травм должна была оказать первую помощь и скоординировать действия остального персонала.

Собрали нас под полем стадиона в просторной комнате перед огромными мониторами, с которых можно было наблюдать, что происходит снаружи. Здесь можно было посидеть на лавочках, попить воды, сходить в уборную и даже перекусить какой-то едой из автомата. Делать этого я бы не рекомендовал никому и поэтому дал оплеуху Шену, который полез за снеками, решив заесть стресс.

— Даже не думай есть эту дрянь! Она тебе не нужна, бро, ты и так справишься, — смягчился я, припоминая, что мой тренер всегда так делал, когда перегибал палку. — Давай лучше понаблюдаем и придумаем стратегию.

Шен кивнул, и, как мне показалось, не обиделся. Терр похлопал его по плечу ободряя.

На центральных экранах под потолком стадиона появились портреты двух студентов: один с серебряного сектора, второй с бронзового. Первый с Печатью Разума, второй — Силы.

Оба парня стояли неподалёку от нас, они неловко переглянулись, и мистер Роджерс пригласил их к платформе подъёмника, пожелал обоим удачи и напомнил, что они Герои, а значит, уже по умолчанию победители.

Через несколько секунд мы наблюдали на экранах, как в центральной части стадиона разверзается пол и из него выезжает платформа с бойцами. Роджерс кратко представил обоих, обозначил позиции противников друг напротив друга на расстоянии десяти метров и скрылся под землю на платформе, на которой они втроём минутой ранее поднимались. Поверхность опять стала ровной, и стадион принял обычные очертания, за одним лишь исключением, что двое бойцов должны были сразиться друг с другом под пытливым взором зрителей.

По трибунам пробежался восторженный гул. Девочки подняли плакаты с именем серебряного мальчика, а парни свистели и кричали брутальное «У! У! У!», отстукивая ногами по полу и выбрасывая вверх кулаки.

У бронзового бойца последователи тоже нашлись, не такие многочисленные, но всё же.

Площадь, на которой должна была состояться схватка, ограничивалась только площадью самого стадиона до трибун. Никаких иных ограничителей не выставили.

По времени поединок должен был длиться три минуты. Если никто из противников не успеет отстегнуть значок оппонента в отведённое время, то победа достанется тому, за кого проголосует наибольшее количество зрителей.

На экране в центре стадиона зажёгся циферблат. Цифры начали обратный отсчёт.

Пятнадцать…

Четырнадцать…

Тринадцать…

Было видно, что оба нервничают, но серебряный нашёлся быстрее. Он помахал в одну из камер, послал воздушный поцелуй фанаткам, на что те мгновенно среагировали овациями, и встал в боевую стойку. Бронзовый занял оборонительную позицию и выставил вперёд кулаки.

Три…

Два…

Один!

Серебряный начал сокращать дистанцию, и мы замерли у экранов в ожидании битвы. Но стоило противникам оказаться на расстоянии вытянутой руки, как серебряный щёлкнул пальцами перед лицом бронзового и что-то произнёс. Взгляд бронзового тут же оказался прикованным к руке, застывшей напротив его лица, а затем ноги подкосились, и он начал медленно оседать.

Мы так и не поняли, потерял он сознание, заснул или впал в кому, но в руках у серебряного уже красовался бронзовый значок, изображавший куб и символизирующий силу.

— Если так и дальше пойдёт, ничем хорошим для нас не закончатся, — обеспокоенно произнёс Терр.

Я растерянно почесал затылок и выдал:

— Не слушать, не смотреть, не подчиняться.

— Что? — переспросил он.

— Я говорю, надо постараться не слушать, если противником окажется менталист. И не смотреть на их фокусы, им часто требуется какое-то отвлечение внимания, чтобы перехватить контроль. Ну и внутренне быть готовым не подчиняться. Когда на меня в душевой напали, приказы Джонни не подействовали. Возможно, как раз потому, что всё во мне кипело. Не было ни страха, ни беспокойства. Но всё нутро вопило, что этим засранцам не выйти победителями. Бунтарский дух вам в помощь, друзья мои.

Терр с Шеном покивали, но было видно, что волнение не ушло.

Следующие несколько поединков выглядели более красочными и динамичными. Ядовитый Арни со своей Печатью Тела дрался с парнем из чёрного сектора с Печатью Силы. Стоит отметить, оба держались на высоте, но, как говорится, против лома нет приёма, и Арни всё-таки пропустил удар в ухо, после которого не встал. Ни его многочисленные шипы, ни изворотливость, не помогли ему одержать победу. Хотя, конечно, в навыке трансформации он поднаторел — шипы стали твёрже, длиннее. И сам он стал больше походить на дикобраза, а не на ежа, когда ощетинивался по-крупному.

Следующий бой заставил нас понервничать. На залитом солнцем стадионе показалась хрупкая фигурка Ляси, и я внутренне весь напрягся. Против неё вышел парень из серебряных с Печатью Тела. Оставалось надеяться, что Лясина Печать Разума поможет ей если не победить, то хотя бы избежать увечий. Менталистской она вроде как была неплохой, но чем мог отличиться её соперник, оставалось только гадать.

Парень был из новоприбывших, мне не знаком, и это оставляло надежду, что навыки его пока не отточены. Серьёзное лицо и его боевой настрой намекали, что битва не будет лёгкой.

Ляся же как всегда оставалась сдержанной и спокойной. Когда циферблат на экране перешёл в нули, она вскинула руки вверх, словно в танце, и замерла.

Противник бросился на неё, и мы на мгновение потеряли его из виду. Не то парень умел обращаться в невидимку, не то как-то по-особенному отражал свет, но он становился похожим на размытый полупрозрачный силуэт. И если в движении его можно было заметить, то в спокойном состоянии — очень сомневаюсь. Если такой затаится в комнате в сумерках — не жди ничего хорошего.

Ляся не растерялась, вскинулась, щёлкнула пальцами и прокрутилась на месте, приседая и выбрасывая ногу назад. Такой изящной подсечки мне ещё видеть не доводилось. Её наверняка обучали ещё до школы. Бывшему мафиози наверняка не хотелось видеть свою дочурку беззащитной, а зная её боевой нрав, могу предположить, что она не только поддержала бы такие занятия, но могла и выступить их инициатором.

Полупрозрачный парень от подсечки не увернулся. Неуклюже споткнулся, повалился на землю и стал похож на крупный комок пыли.

Ляся же продолжила свой элегантный танец, описывая невероятные движения кистями рук и плавно меняя своё положение в пространстве. Игривые карие глаза, едва заметная надменная усмешка в плавном изгибе губ, а также лёгкость и грация девушки зачаровывали.

Перед нами была красавица, исполнявшая экзотический танец, а не студентка Высшей Школы Героев.

— Она гипнотизирует танцем… — дошло до меня, и я даже произнёс это вслух.

Опасно. Просто потому, что при встрече с менталистом а-ля Джонни можно сразу быть наготове, сразу встречать в штыки все его действия. Но когда танцует красотка… Причём танцует так, что боишься вздохнуть, лишь бы не спугнуть. Наслаждаешься зрелищем и недооцениваешь как бойца, потому что не ожидаешь подвоха. А он есть, и ещё какой.

«Пыльный комок» уже поднялся, но нападать не торопился.

Ляся двигалась, едва касаясь земли и не делая ни одного резкого выпада. А потом крутанулась на носочках. Юбка взметнулась вверх, но достоинства хозяйки не уронила, деликатно прикрывая всё самое ценное и нежное.

Призывно улыбнувшись и замерев, красавица выбросила ладонь вперёд в зазывающем жесте, который подкрепила движением пальцами, словно подманивая ребенка.

И противник кинулся в бой в попытке сбить её, повалить на землю и отобрать злосчастный значок, но уже намного медленнее и более неуклюже, чем в прошлый раз.

Она опять увернулась так легко, словно порхала. Если бы лицо парня не было полупрозрачным, на нём наверняка бы удалось прочитать обиду и злость.

— Нападай! — бесстрастно приказала Ляся и подняла одну руку вверх, будто взмахивая платком на корриде.

Из красного на ней был только галстук, который не относился к обязательным атрибутам школьной формы, а был её личным аксессуаром. Он неплохо сочетался с тёмно-синим пиджаком и юбкой в складку, и совершенно превосходно смотрелся на белоснежной выглаженной рубашке.

Наверное, глядя на этот галстук, парень и бросился в атаку, а красотка, словно в замедленной съёмке, медленно опустила руку, проводя кончиками пальцев по щеке, шее, воротнику и затем по небольшой, но привлекательной и высокой груди. Пальцы застыли на значке с эмблемой Печати Разума.

Парень застыл в полуметре от девушки.

Почему он остановился, никто не понял, а Ляся, будто проделывает подобное каждый день, поцеловала ладонь и наклонилась к противнику, отвешивая ему той самой ладонью затрещину по лбу. Затем что-то прошептала, и тот перестал быть невидимым. Весь стадион увидел его раскрасневшееся возмущённое лицо.

Ляся провела пальцами по лацкану пиджака соперника и ловко отцепила значок.

— Красиво она его, — поаплодировал Шен, — здорово обвела вокруг пальца. Смотрел бы и смотрел!

— Не могу не согласиться, — поддакнул я, но уже думал совсем о другом.

На экране среди портретов участников появилась карточка с моим портретом.

Глава 27

Мерный гудящий звук платформы и лёгкие вибрации при движении отдавались во всё тело. Слепящий солнечный свет после подземного зала ожидания ударил в глаза, а раскалённый воздух — в лицо.

Я даже закрылся рукой, пытаясь осмотреть поле битвы и трибуны, заполненные зрителями. Операторы с видеокамерами всё-таки присутствовали на поле, хотя в кадр друг друга не ловили. Помимо них в воздухе летало несколько дронов. На достаточном расстоянии, чтобы давать хорошую картину, но при этом не мешать участникам и не оказаться повреждёнными в процессе боя.

Таймер начал обратный отсчёт, а мы заняли позиции. Против меня выступал золотой боец с Печатью Потока, как и у меня. Это значит, что передо мной парень, умеющий в телекинез и, возможно, в управление током.

Первое, что он сделал, когда таймер перешёл в нули — выставил щит. И не просто щит, как у Капитана Америка, а полноразмерную сферу, охватывающую его с головы до пят.

Это оказалось внезапным и не очень приятным сюрпризом.

Но самое обидное, имея такую же Печать, я никакого понятия не имел, как сделать подобный щит.

Парень начал медленно приближаться, выставив руки вперёд и поддерживая сферу. Мне же оставалось только предпринять хоть какие-то попытки эту сферу пробить. Уже немного поднаторев в телекинезе, попытался ментально дотянуться до значка, чтобы просто сорвать его с груди соперника. Но не тут-то было. Щит на то и щит, чтобы защищать.

Дистанция тем временем неминуемо сокращалась, а у меня всё также не было никаких идей. Питая скрытую надежду, что сфера окажется не такой прочной, как выглядит, попытался пробиться ещё разок. Но ожидаемо потерпел поражение.

Противник же достал новый козырь из рукава. Ладони, выстеленные в моём направлении, начали потихоньку испускать молнии, прямо как у Героини из первого поколения Героев, изображённой на постере, который показывал нам на теории «супергероики» профессор Стивен Ли Рой.

И почему я до сих пор не научился так делать? Фены, значит, в раздевалке швырять могу, а крутые молнии фигачить — нет. И сферы защитные тоже возводить не умею, хотя от ментальных атак Джонни защититься как-то смог.

Всегда ведь был дисциплинированным и планомерно ставил задачи, достигал и прорывался вверх по спортивной карьере, а тут… действительно как будто подменили. Тренироваться и развиваться не перестал, но никакой системы так и не вывел.

Злясь на себя за непрофессионализм, начал потихоньку отступать, чтобы разорвать дистанцию. Радовало одно — воспоминание про фены натолкнуло на интересную идею. Недолго думая, подобрал небольшой камень с земли и кинул в соперника, чтобы проверить, от каких именно атак помогает щит.

Со стороны, наверное, смотрелось убого, ведь золотой парень наступал, а я будто бы отбивался мелким камешком, боясь нападать и не в силах предпринять что-нибудь толковое.

К моему счастью, камень с лёгкостью пролетел сквозь сферу, и стало очевидно, что от физического воздействия он не защищает, лишь от телепатии и псионических атак.

Стоило попробовать пробить защиту чем-то более осязаемым, чем мои ментальные попытки. Да хоть руками, в конце концов, если никаких других вариантов не останется.

Я резко сменил направление движения, разрывая дистанцию насколько возможно. Мне бы сейчас пригодилось что угодно, что позволит защититься от молний или поможет сорвать с противника пиджак.

Но поле было пустым, а оружие в этом поединке не предусматривалось.

— Боишься? — усмехнулся золотой, выдавая новую порцию молний. — Бойся!

— Тебя замкнуло, что ли? — усмехнулся я. — По мне разве видно, что я чего-то боюсь?

— А чего ж тогда не подходишь? — спросил он и сделал рывок вперёд. — Пятишься назад как перепуганный щенок.

Молнии опять заискрили в ладонях, но мне показалось, что они стали слабее. И радовало то, что кидать их он не умел, и страшны они были лишь в ближнем бою.

Мне пора было уже тоже хоть что-то предпринять, иначе зрители тоже решат, что противник меня запугал, и отдадут ему свой голос.

Сосредоточившись на зрительных ощущениях, попытался отыскать взглядом все камешки, которые могли быть раскиданы по полю. Благо сам стадион был покрыт чем-то напоминавшим плотный слой утоптанной грунтовой дороги.

Поначалу, как это у меня часто случалось на тренировках по ментальным практикам, ничего не выходило. Но затем послышался лёгкий шелест, и постепенно камешки один за другим начали стягиваться к центру, окружая нас с золотым. Чтобы собрать их пришлось попотеть, а вот поднять — оказалось намного проще.

Когда в воздух взвилось полсотни мелких камней, в глазах противника появился страх. По отдельности они не приставляли особой угрозы, но все вместе могли доставить много проблем и боли.

— Сдавайся! — крикнул я, не желая крови.

— Сам сдавайся, — огрызнулся он.

— Я предлагал. Потом не жалуйся, — произнёс без издёвки, но вполне угрожающе.

Рой холодных безжизненных самонаводящихся «пчёл» ударил по противнику почти идеально синхронно.

Тот взвизгнул, закрывая лицо руками, и со злостью на меня посмотрел, когда осела пыль.

— Сдавайся, — миролюбиво предложил второй и последний раз.

Тот сплюнул на землю и усилил щит, больше не пытаясь испускать молнии. Возможно, у него просто не хватило бы сил, проделывать и то и другое на максимуме возможностей.

И мне тут в голову пришла ещё одна идея.

«Спасибо тебя, Ляся! — мысленно поблагодарил красотку. — Чтоб я без тебя делал!»

Обойдя противника со стороны, с которой у него висел значок, вместотого, чтобы разорвать дистанцию, сократил её почти вдвое. Парень удивился, но особо не подал виду, лишь окинул взглядом землю вокруг, опасаясь, что сейчас в него опять полетят камни. Но они мне были уже неинтересны.

Я сложил пальцы в круг и сосредоточился. Извлечь пламя в этот раз оказалось намного проще, чем в первый. Но я и потренироваться успел, так что хотя бы в этом плане мог собой гордиться.

Огонёк взвился вверх и разгорелся ещё больше, когда я обвёл его ладонью и поддержал снизу.

Теперь глаза противника выражали настоящий страх. Он опять попытался усилить сферу и теперь сам стал инициатором разрыва дистанции.

Попытка не удалась. Я настигал его с той же неотвратимостью, с которой пламя разгоралось в моих руках. Заняв стойку в стиле бейсболистов из американских фильмов, я прицелился и пульнул свой огненный шар ровнёхонько в пиджак своего оппонента.

Тот прекратил поддержку защитной сферы, начал отряхиваться и, в конечном счете, сбросил пиджак и принялся сбивать пламя с рубашки.

Я подошёл медленно и деловито, не спеша подобрал пиджак с земли, отцепил значок и продемонстрировал в ближайшую камеру нависшего над нами дрона. Затем поклонился зрителям на разные стороны, и не удержался от очередного позёрского жеста. Опять сцепил пальцы в кружок, разжёг пламя и дунул в центр круга. Огонёк отправился в полёт, после чего я сложил пальцы сердечком, демонстрируя зрителям свою любовь.

Девочки с трибун со всех сторон завизжали. Конечно, не так громко, как когда появится Джонни, но всё же. Одна даже подняла плакат, с которым пришла, сорвала имя студента, написанное рядом с огромным розовым сердцем, и вскинула плакат вверх, размахивая из стороны в сторону и тем самым адресуя этот романтический посыл мне.

Это было безумно приятно. Даже не мог вспомнить, когда ещё так радовался победе. Испытания, которые приходилось проходить в своём мире, были заточены на жёсткие тренировки и дисциплину, а здесь ещё подключались находчивость и смекалка. От этого подскакивал адреналин, и я как никогда начал гордиться собой.

На экранах под потолком высветилась таблица рейтинга, и моя шкала бодро поползла вверх. Я уже обогнал всех чернобраслетных и почти половину бронзовых, а это, стоит отметить, самый многочисленный сектор студентов.

После подсчёта голосов на экране появилось изображение красной коробки и подарочным бантом, и заиграла весёленькая мелодия.

— А у нас новый спонсор! — раздался восторженный голос ведущего. — Канто Алан Рей теперь имеет покровителя, который оставил ему подарок.

А вот это было по-настоящему неожиданно. Спонсорство обычно вытекало в копеечку и, как правило, обеспечивалось родными, чтобы подарить чадам лишние монеты, какой-нибудь гаджет или сертификат на посещение бассейна, библиотеки или чего-нибудь другого не менее полезного.

— Давайте узнаем, что же внутри!

На экране пошла анимация раскрытия подарка, и из него вылетел сертификат на фонарик.

— Мощный фонарь из сектора с золотым доступом! Ура-ура! — воскликнул ведущий.

Мощный фонарь как раз то, чего не хватало. Кроме того, купить вещь из золотого сегмента студенту с чёрным браслетом было нельзя. Наш ассортимент доступных аксессуаров был весьма ограничен, и такие фонари в него не входили. И у меня было лишь одно предположение, кто мог его подарить.

Ляся…

Но зачем? Почему? И разве студент может стать спонсором? Может, она кого-нибудь попросила.

— Давайте же узнаем, кто стал спонсором этого чудесного подарка! — продолжил диктор, читая мои мысли.

Пошла анимация разворачивания карточки отправителя.

— Увы. Спонсор пожелал остаться неизвестным, но приложил послание к своему сюрпризу.

«Спасибо за вкусняшки. Удачи в расследовании».

Что? Какие вкусняшки?

Камера поймала моё обескураженное лицо, и я тут же изобразил на нём улыбку и постучал по сердцу, выражая благодарность.

Лясе я никаких вкусняшек не дарил, ничем не угощал. Может, это про битву кексами? Хотя тоже как-то сомнительно. Разве я кого-то кормил? Только бездомную кошку, да и то сэндвичем Шена. Но может, кто-то это видел, запомнил и решил отблагодарить за хорошее обращение с животными?

Вопросов как всегда оказалось больше чем ответов. Было ясно только одно, человек, подаривший фонарик, скорее всего, осведомлен о моих приключениях в закрытой части здания библиотеки. Это не могло попасть на видеокамеры, да и в целом наше проникновение осталось тайной для руководства. Разве что я рассказал Терру и Шену, а Ляся могла рассказать подругам. А тут уж дело такое — сплетнями земля полнится. Но даже осознание этого никак не приближало меня к разгадке личности отправителя.

На браслет пришло уведомление о подарке, и я проследовал в чёрный сектор, чтобы продолжить наблюдать за дуэлями остальных студентов.

Наличие спонсора обрадовало и удивило. Было приятно осознавать, что даже в новом мире мне удалось обзавестись благодетелем (а может, и благодетельницей), пусть пока и решившим сохранить анонимность.

Глава 28

Показательные выступления измотали всех, благо следующий день был выходным. Я планировал отоспаться, переделать домашку и провести время максимально затворнически. Но как говорится, хочешь насмешить Бога — поделись с ним своими планами.

В дверь постучали, когда на часах ещё не было и шести вечера. Я отложил книжку, нехотя поднялся с дивана и побрёл открывать. Ещё не дойдя до двери, по бодрому чуть писклявому голосу снаружи понял, что стучался Шен.

— Вставай, вставай, вставай! — продолжил верещать он, просовывая голову на тянущейся шее в приоткрытую дверь.

— Что, — нехотя откликнулся я, — солнце ещё высоко? Куда-то припашешь?

— Да на фига нам солнце и пахать? У Терра день рождения! Этот малой только сегодня будет отмечать совершеннолетие.

«Малой» в отношении здоровяка Терра звучало комически и было вполне в духе Шена. Меня удивило, что он оказался самым молодым в нашей компании. Даже Ляся уже отпраздновала день рожденья пару месяцев назад, не говоря обо всех остальных.

— Я думал, способности проявляются после совершеннолетия?

— У большинства — да. Но у некоторых незадолго до. Тем более формально праздник совершеннолетия уже прошёл, это так, — он махнул рукой, — день рождения. Но его всё равно нужно отпраздновать!

Идти совершенно не хотелось. Сказывались то ли усталость, то ли желание хоть немного побыть одному и без камер, но Шен не сдавался.

— Девчонки, музыка, природа, жареные колбаски, и даже… — наклонился, чтобы прошептать, — напитки, которые нельзя приносить! — И подмигнул. — Вставай! Отдохнёшь, расслабишься. Иначе потом жалеть будешь.

И это магическим образом сработало. И перечисленные плюсы, и возможное разочарование от прогула такого мероприятия.

— Но у меня даже подарка нет, — замялся я, уже собравшись и направившись к выходу.

— Снеков в автомате прикупим, вот тебе и взнос, и подарок. Пойдём скорее!

Шену не терпелось присоединиться к празднующим. Из его непрекращающейся болтовни, стало понятно, что студенты уже вовсю стекаются к концу парковой зоны, и если мы не пошевелимся, то пропустим что-нибудь интересненькое.

— А алкоголь вы где взяли? — уточнил я, когда мы проехали большую часть пути на велосипедах.

— Тише, камеры кругом, — шикнул на меня Шен, но шёпотом всё-таки ответил. — Кто-то из золотых приплатил охране, и те притащили. Но ты ничего не знаешь, понял. И я тебе ничего не говорил.

Я подумал, что возвращаться на велосипедах обратно может стать той ещё задачкой, если кто-нибудь перестарается с коктейлями.

Место выбрали идеальное, поляна на самой окраине парка, без камер, в отдалении от тропинок, куда вряд ли попрутся охранники, если не поступит соответствующий приказ. Горные выступы заменяли подиум и стену, на фоне которой расположился король вечеринки. Мы появились как раз в тот момент, когда Руби водружала ему на голову по-быстрому отрисованную корону. Терр, слегка смутившись, принял такой необычный подарок вместе с дуделкой-языком и поблагодарил красавицу, поцеловав ей руку.

К организации вечеринки подошли с фантазией и даже по-супергеройски. Парень, с которым мне довелось сражаться на показательных, раскинул свою защитную сферу над поляной, но защищала она не от ментальных атак, а служила неким куполом, глушившим звук, чтобы никто из патрульных в парке нас не услышал и не помешал праздновать.

Музыку включили на планшете одного из золотых ребят. Какой-то лёгкий ненавязчивый современный бит, разгоняющий тоску и создающий настроение.

— С днём рожденья! — завопил Шен и кинулся обнимать именинника, оплетая его тянущимися огромными ручищами, как змея.

И пока все ржали, как тактичный Терр пытается отбрехаться от такого горячего поздравления, ко мне незаметно подкралась Руби.

— Привет… — девушка протянула стаканчик с напитком. — Рада, что вы пришли.

— Я тоже, — искренне отозвался, принимая выпивку. — Ты в целом как?

Она загадочно улыбнулась и кокетливо пожала плечами.

— Наверное, всё хорошо. А ты?

— И у меня.

Я поднял стаканчик в знак тоста.

— За Терра! — выкрикнул я, и все тут же поддержали.

Даже Шен, наконец, отцепился от виновника торжества, выхватил у какой-то девчушки стаканчик, перепугав ту, своими длиннющими ручищами, и выпил все до дна.

— Потише, ковбой, — предостерёг я, — домой тебя на своём горбу не повезу.

— А мне и не надо! — расплылся тот, подтягиваясь к перепуганной девчушке. — Я, может быть, к себе домой и не собираюсь.

И этот мастер пикапа подмигнул сначала одним глазом, а затем и вторым, но уже не по своей воле, а потому что ему в щёку прилетела смачная оплеуха. Как ещё у него глаза из орбит не повылетали, ума не приложу.

— Это того стоило… — констатировал он, потирая красное пятно на физиономии. — А теперь танцевать!

— Он же всех распугает! — встревожилась Руби.

Но опасения не оправдались — все лишь смеялись с него, кто-то даже снимал на планшет. И главное — всем было весело. Мои опасения по поводу алкоголя тоже не оправдались. Пластиковые стаканчики чем-то заблаговременно притыренные от кулеров с водой наполнялись газировкой больше чем наполовину, а сама «волшебная» контрабандная жидкость вливалась в них скорее для аромата и поднятия настроения, нежели пьянила.

Ребят оказалось много. Больше, чем предполагал. И дело, видимо, было не том, что у Терра много друзей, а в том, что все устали от пристальных взоров камер и хотели расслабиться.

День в горячих источниках немного встряхнул всех, но каждому хотелось какой-то свободы, праздника и шалостей без контроля преподов и остального персонала.

Кто-то уже развёл костёр у камней, а сумерки потихоньку начали окутывать небо и пространство вокруг.

Руби, завидев, что девчонки потихоньку хмелеют и, стекаясь к костру, скидывают курточки и пиджачки, подставляя тёплому свету пламени топики, маечки и даже купальники, решила к ним присоединиться. И я совру, если скажу, что вместе с другими парнями не ждал, что она тоже скинет спортивную цветастую курточку, в которой пришла.

И она скинула, оставаясь в спортивном чёрном топике, поддерживавшим и приподнимавшим её роскошную грудь, которая в жёлто-оранжевых бликах, отбрасываемых костром, выглядела ещё аппетитней. А красные волосы, спадавшие на плечи, словно красные стрелки-указатели направляли взгляд совсем не на красивые голубые глаза.

— Сочные дыньки, — прошептал Шен, захлёбываясь слюной. — Жаль, не про мою честь.

И толкнул меня плечом, подлец. Меня не столько возмутил намёк, сколько разозлило, что из-за него пролил содержимое стаканчика на рукав толстовки. Но сам дурак, нужно было уже отпустить контроль, допить первый «бокал» и расслабиться.

Залпом осушил содержимое стакана, подошёл ближе к костру, усаживаясь на камни, чтоб полюбоваться девчонками, которые начали пританцовывать, не отходя от огня.

— Предлагаю конкурс! — прокричал Шен, и все обернулись к нему. — Девушки, пришедшие без подарка, должны поздравить именинника танцем. Та, кто лучше всего станцует, станет королевой вечеринки и присоединится к королю! Руби, сделаешь ещё одну корону? И можешь тоже поучаствовать, думаю, все будут только рады.

Она закатила глаза, но улыбка выдала скорее заинтересованность, чем пренебрежение.

Терру предложение понравилось, и девушки, казалось, уже тоже были довольно веселы, чтобы поддержать инициативу. Первой об участии заявила девушка из серебряного корпуса.

Музыка заиграла громче, парень из золотых, отвечавший за сферу, усилил защиту. Другой встал с краю от «подиума» в паре метров от Терра и стал пускать по коже короткие разряды, создавая тем самым эффект подсветки в стиле плазменной лампы. С другой стороны выступа подошла девчонка, решившая поддержать инициативу, и зажгла огонёк внутри пальцев, сложенных в сердечко. Такой приёмчик мы уже знали, но она пошла дальше — размножила огоньки до трёх и начала перекатывать их в руках, то подымая вверх, то опуская ниже в такт музыке. Подсветка вышла на высоте, не хуже диско-шара.

Первая участница батла взошла на скальный подиум уверенной походкой и послала Терру воздушный поцелуй. На ней была тёмно-синяя юбка из основного комплекта учебной одежды и простая белая майка, надетая на спортивный тёмно-синий лифчик. Девушка, медленно вышагивая, двинулась ближе к толпе. Руки её двигались медленно, волнообразно и чарующе. Дойдя до края платформы, она повернулась спиной к толпе и лицом к сидевшему у скалы Терру. Медленно схватилась за край майки и осторожно большими пальчиками начала её задирать, виляя бёдрами и поглаживая открывшееся нашему взору тело.

— Вуху! — проорал Шен, и толпа его поддержала.

Даже я несколько раз присвистнул, когда белая майка быстрым, но плавным движением покинула тело хозяйки и полетела в короля вечеринки.

Девушка развернулась на каблуках туфель и продолжила танец лицом к зрителям. Ни юбку, ни чёрный топ снять она хоть и не попыталась, но шоу устроила завораживающее.

— Кто б знал, что девчонки из серебряных могут быть такими отвязными, — произнёс кто-то в толпе, и я понял, что тимбилдинг удался на славу.

Следующая прелестница вышла на подиум в белой блузке и брюках. Девчонка была из бронзовых, но держалась с достоинством и даже долей высокомерия в той его степени, когда ещё не чувствуешь себя отбросом по сравнению с ней, но понимаешь, что перед тобой богоподобное создание.

Она сосредоточилась на Терре и начала двигаться в каком-то очень смелом танце, вероятно, популярном в этом мире у молодёжи. Что-то из хип-хопа и тому подобных техник. Получалось весьма недурно. Было видно, что человек занимается хореографией пусть не профессионально, но на очень приличном уровне. Кроссовки, подчёркивавшие строгий стиль одежды выдавали в ней человека, любящего смешивать противоречивые элементы. Но стоит отметить, делалось это со вкусом.

Когда пуговки на блузке начали расстёгиваться одна за другой, и под воротом при резких танцевальных выпадах начали мелькать кружевные лямочки, толпа загудела, и стало уже сложно решить, кто из девушек больше приковал внимание мужской аудитории.

От созерцания зрелища меня оторвало настойчивое «ми», раздавшееся откуда-то снизу, и я тут же понял, кому оно принадлежало, когда пушистая шубка потёрлась о штанину.

— Ну, привет, Мими, — произнёс я, погладив пришедшую на гулянье кошку. — Пришла выпросить немного еды?

Но кошка, по всей видимости, была сыта, так как просто устроилась у меня на коленях и мерно затарахтела пушистым мурчальником.

— Опять эта похитительница сэндвичей, — фыркнул Шена, и Мими в ответ зашипела.

— Ну ладно, — прошептал я, — не злись. Это он не со зла.

И кошка, подставив моим пальцам подбородок, опять замурчала.

Следующая леди, решившая побиться за статус королевы вечеринки, вышла в спортивной куртке, футболке и шортиках.

— Все как на подбор, — радостно проворковал Шен, садясь рядом, и, заметив кошку, добавил: — Но конкурентку по сэндвичам всё равно не одобряю.

— У тебя по сэндвичам конкурентов нет и быть не может, расслабься.

Шен всё равно скривился, но перевёл взгляд на выступавшую девушку и наконец опять заулыбался.

Следующая прелестница вышла в футболке и платке, повязанном на бёдрах.

— Эта точно всех уделает! — заявил Шен. — Она восточными танцами увлекается. В анкете её читал.

И девушка действительно начала выдавать красивые движения руками, виляя в такт бёдрами. Когда белоснежный пиджак медленно начал расстёгиваться и покидать плечи девушки, никто уже не смотрел никуда, кроме как на шёлковый лифчик.

Когда девушка осталась лишь в нём и набедренной повязке из платка, я сам уже забыл, где нахожусь. Но это были ещё не все сюрпризы. Она вышла к краю выступа, выставила слегка согнутую в колене ногу и начала ритмично вилять бедром так, что повязка интригующе подрагивала, обнажая ещё больше бедро красотки.

А потом девушка принялась сплетать руки, изящно играя запястьями, и в какой-то момент щёлкнула пальцами, ввергнув всех в восхищённый трепет.

И судя по всему — в морок.

После щелчка пальцами на сцене появилось ещё четыре её копии, и все ахнули. Это не были полноценные дубли, скорее полупрозрачные голограммы, чем клоны, но эффект был потрясающий.

— Я же говорил! — воскликнул Шен, поднялся на ноги и начал присвистывать, отчаянно хлопая.

Надо сказать, мне захотелось последовать его примеру, но на коленях у меня мерно посапывала кошка Мими.

И казалось бы, идеальнее вечера и быть не может, но сзади послышался голос, который мне меньше всего на свете хотелось бы слышать.

— Всем доброго вечера! — тоном короля жизни произнёс Джонни Персиваль-маладший. — Неужели начали без нас?

«И с радостью без вас бы закончили», — подумал я, непроизвольно сжав пустой стаканчик в руке.

Глава 29

Добрую часть вечера мы с Джонни делали вид, что друг друга не замечаем. Находились в разных краях от сцены, не пересекались взглядами, не провоцировали друг друга, и я уж было наивно подумал, что в таком ключе вполне сможем сосуществовать.

Идиллия длилась до тех пор, пока не выбрали королеву вечера, коей стала девушка, призвавшая на помощь двойников. И никто не мог поспорить с тем, что пять полуобнажённых девушек смотрятся на сцене эффектней, чем одна. Поэтому победу практически единогласно отдали ей.

Руби вручила корону, Терр подвинулся, чтобы леди могла сесть рядом. Прозвучало ещё несколько тостов в честь Терра и его королевы.

А потом «бокал» поднял Джонни.

Поначалу всё было даже невинно и дружелюбно. Ровно до тех пор, пока он не выловил меня взглядом и не начал соболезновать Терру, как тому не повезло с друзьями, и чтобы он был осторожнее.

Подпившего и чуть захмелевшего Шена это возмутило. Не то он принял этот выпад на свой счёт, не то решил за меня заступиться — неважно. Главное, Джонни добился того, чего хотел.

Реакции…

Даже кошка, почуявшая неладное, спрыгнула с колен и бросилась куда-то в кусты. Может, конечно, мышь услышала или ещё что, но факт оставался фактом — магическая атмосфера вечера была разрушена.

— Я всего лишь хотел предупредить тебя Терр, что стоит быть осмотрительнее при выборе друзей. Мы тут все, конечно, вынуждены жить и общаться, но близкий круг выбирать вольны сами. Задумайся.

— Я те щас так задумаюсь! — разгорячился Шен и потянул к Джонни руки.

Девушки шарахнулись, когда его лапищи вытянулись, и он посбивал ими стоявшие на камнях полупустые стаканчики.

— Остынь… — Я положил руку ему на плечо. — Этот клоун только и может, что языком молоть.

Джонни рассмеялся.

— Я-то? Ну да, ну да. Несу фигню в массы и вполне безобиден, в отличие от человека, получившего чёрный браслет за то, что покалечил людей.

— Давай уже что-то новое. Про браслеты вряд ли кому интересно. Тут треть собравшихся такой имеет.

— Но они-то по большей части — жертвы обстоятельств. А ты… — он просверлил меня ледяным взглядом. — А ты — нет.

— Он не справился с даром! — заступилась Руби, и я понял, что пора действовать самому.

Не дело, что за меня барышни заступаются. Ладно ещё Шен, он мой кореш, имеет право, а вот покровительство Руби может выглядеть как минимум странно.

— Это он тебе так сказал? — переспросил Джонни. — Или тебе просто хочется в это верить? Всё понимаю, ты в него втрескалась, хочешь оправдать симпатию, но у всего должен быть предел.

Он снисходительно хмыкнул, а я направился к нему, понимая, что больше медлить нельзя.

Пятеро человек, пришедших с Персивалем-младшим, тут же его обступили, а планшеты у серебряных и золотых начали пиликать. Вслед за ними и браслеты у остальных присутствующих. Мой в том числе.

Я открыл уведомление.

«Одно вложение».

Это оказалось видео. Естественно, все присутствующие тут же прилипли к экранам.

Бывший владелец тушки, которой я сейчас рулил, был главным героем этого видео, и что-то подсказывало, что мне не понравится то, что на нём произойдёт.

Действие происходило в каком-то небольшом магазинчике. Что-то придорожное, компактное, захламлённое и почти без посетителей.

Канто Алан Рэй, войдя в магазин, посмотрел в камеру, продемонстрировав ей своё лицо, так чтобы сомнений в идентификации личности не осталось.

Это был я.

То есть он.

Сначала парень просто прошёлся между рядами, лениво осматриваясь, проведя пальцами по кромке полок. Сбросил пару пакетов чипсов на пол, завернул за угол и пошёл между других рядов. Изображение с камер меняло ракурс, чётко следя за ним. А значит, специально заморочились и свели изображение для красочности и наибольшего вовлечения.

«Прям целое кино отсняли», — со злостью подумал я.

А парень продолжил идти, опять посмотрел в камеру, словно желая убедиться, что его лицо точно будет хорошо видно на записи. И я б даже подумал, что это постанова, что кто-то из студентов просто меня косплеит, но у нас пока не было ни одного студента способного на такое. И в целом интуиция подсказывала, что видео не постанова и не фейк. В том, как парень двигался, как смотрел, узнавалось что-то из привычек, которые приобрёл, став владельцем этого тела.

Сейчас, наверное, двигался бы точно так же, если бы хотел, чтобы мои подвиги в магазине увидели зрители.

Будь это подстава, никто из прихвостней Джонни не стал бы так запариваться с деталями, хватило бы и схожести лица. А тут — стоило бы дать Оскар за лучшую мужскую роль, если бы это действительно была игра.

Пока решал постановка или нет, на видео началось странное. Прежний владелец тела взял с полки металлическую банку с консервами и кинул в покупателя. Тот взвизгнул, хоть звука на записи и не было, но всё было и так понятно. Затем потёр ушибленное место и напустился на нападавшего. Тот взял ещё одну банку и кинул. Мужик во второй раз, видимо, огрёб ещё больнее и решил не связываться с психом. Когда в него полетела третья банка, бросился к выходу.

Несколько человек, наблюдавшие за происходящим, замерли, не понимая, что происходит. Женщина, прикрыв ребёнку голову, начала потихоньку двигаться к выходу, прячась за стеллажами. Мужчина на кассе потянулся к бите, припрятанной под прилавком, видимо, наученный опытом. Магазинчик, видать, находился не в самом благоприятном районе города.

Но тут Рэй вскинул руки, и по рядам пронеслось нечто похожее на ветер. С полок попадали лёгкие снеки, небольшие батончики, а дверь, в которую этот поток воздуха ударился, закрылась почти перед самым лицом женщины, пытавшейся вывести сына.

Но самым неприятным стало то, что он как-то мерзко усмехнулся, и только когда люди внутри начали паниковать, я заметил, что полки с товарами охвачены пламенем. Это был не просто ветер, это были огненные всполохи, которыми он с лёгкостью управлял.

Товары начали разгораться всё больше и больше, а парень лишь рассмеялся. И когда кто-то из мужчин, в горящей куртке, наконец, выбил дверь, совсем расхохотался, сгибаясь пополам.

Камера с улицы показала, как несколько горящих людей один за другим выбегают на улицу. Женщина, закрывавшая мальчика, скинула с себя пиджак и начала его топтать. Ребёнок, как я понял, не пострадал, но все остальные наверняка получили ожоги.

— Рэй… — произнесла Руби дрожащим голосом, чем вырвала меня из размышлений.

На меня уставились десятки пар изумлённых осуждающих глаз. И только Джонни смотрел с ехидством и задором.

— Зачем?.. — спросила Руби, но я пока не нашёлся что ей ответить.

Вместо этого с усмешкой уставился на Джонни, показывая, что эффект, на который он рассчитывал, не достигнут. Наверное, он ожидал, что я начну оправдываться и переживать, что все увидят мою тёмную сторону. Что психану, поведу себя неадекватно и сам себя закопаю.

Но нет. На деле я был рад. Не тому, что придётся объясниться перед друзьями, а тому, что узнал что-то новое о «себе».

Этой записи не было в общем доступе. Когда пытался найти в сети хоть что-то о Рэе, то всплыл лишь скудный набор статей, ограничивающихся заметками и скудным количеством фотографий. Так что эту запись раздобыли где-то в закрытых источниках, и мне бы она точно не попалась без помощи Джонни.

Теперь же благодаря ему узнал две важных вещи. Во-первых, наши способности с «изначальным» Рэем отличались. Если верить записи, он легко управлял потоками ветра и огня. Мне же максимум удалось создать огонёк, но никакой предрасположенности к подобным умениям не ощущалось. Тот же Шен рассказывал, что как только впервые растянулся, понял, что это его тема. У меня пока моей темы не было, и с огнём я её тоже не почувствовал.

Отсюда можно было сделать вывод, что способности «привязаны» не к телу, а духу. К душе? К сознанию? В высоких материях непросто разобраться, но суть, кажется, ухватил.

И, во-вторых, из записи стало ясно, что пацан сделал это специально, а значит — у него была какая-то цель. Можно предположить, что и символы в его камере были начертаны неспроста, когда меня выбросило из родного мира. Он что-то знал, он хотел поменяться со мной телами. Или хотел сбежать в мой мир. Ну и мало ли какие ещё могли быть мотивы, главное, стало понятно, что он не невинная жертва обстоятельств. Он активный участник событий. И есть вероятность, что те, кто был в курсе его планов, теперь за мной приглядывают, и даже, возможно, чего-то от меня потребуют. Но с этим я разберусь позже. Когда придумаю, как нарыть больше информации о «самом себе».

— Что это у вас тут? — издалека за деревьями раздался взрослый мужской голос, и лучи фонариков начали проглядывать сквозь деревья.

— Шухер! Валим! — заорал Шен, чем избавил меня от необходимости давать ответ перед всеми за то, в чёмбыл не виноват.

Народ бросился врассыпную, кто куда. Терр за руку со своей королевой, Шен за толпой девчонок, а я в сторону кустов, куда умчалась кошка. По проложенной, так сказать, тропке и просто потому, что туда было ближе всего.

Сзади слышались голоса охранников, визги девчонок и хруст ломающихся веток. Я бежал не разбирая дороги, но на драйве и с улыбкой на лице. Ничего страшного не случилось бы, поймай кого-то из нас охраны, но сам факт, что мы устроили закрытую тайной вечеринку, на которой произошла облава, и с которой удалось сбежать, не попавшись, будоражил.

Лучи фонариков в моём на правлении не светили, а значит, погони не было, но от этого путь казался совсем тёмным, и хоть полная луна в небе светила прожектором, сквозь пышные ветви ей пробиться не удавалось.

И когда успешность побега показалась мне стопроцентной, в меня кто-то врезался. Сначала решил, что это охранник и уже был готов возмутиться, но потом понял, что имею дело с кем-то ниже меня ростом и совсем не мужского пола. Барышня влетела головой мне в грудь, а потом, теряя равновесие, как кошка вцепилась маленькими пальчиками в предплечья. Я был уверен, что удержу её, но она поскользнулась на ветках и проехалась по ним, сбивая с ног и увлекая меня за собой.

Мы полетели с пригорка, несколько раз кувыркнувшись. В страхе, что раздавлю её, попытался обхватить, защищая барышню руками. Но она, вместо звуков боли издала короткий смешок.

И вот уже через мгновение на мне лежала миниатюрная девушка, прижимающая палец к губам и еле сдерживающая смех. Задорные искорки в глазах выдавали игривый нрав. Лицо вроде и было знакомым, но я никак не мог вспомнить, кто она и с какого сектора.

— Ты новенькая? — шёпотом спросил я.

Девушка тут же зажала мне рот ладошкой и зашипела. Луч фонарика скользнул совсем рядом, и я застыл. Девушка тоже. Напряглась как струна, прикусила губу и напряжённо нахмурилась.

Когда луч фонарика сменил направление, мы оба выдохнули, и она рассмеялась громче.

— Тише ты, — шикнул теперь уже я, а она ещё громче захохотала, прикрывая рот рукой и давясь со смеху.

Её хрупкая фигурка подрагивала надо мной, и я попытался спихнуть её. Но тут как по закону подлости неподалёку опять мелькнул фонарь.

— Да тише ты, идут, — грозно процедил я, но от этого её накрыло новой волной смеха.

Я пытался понять, с какого она сектора, но никак не мог свести едва знакомый образ с известной информацией. Взял запястье прелестницы и понял, что на ней нет браслета. На другой руке его тоже не оказалось, зато была небольшая «мыльница». Что-то среднее между компактным фотоаппаратом и смартфоном с улучшенной камерой — в темноте было не разобрать.

— Ты кто такая вообще? А? — насторожился я.

— Много будешь знать, быстро состаришься! — смеясь, ответила она, отодвигаясь и, наконец, размывая между нами дистанцию, так что рассмотреть её стало легче.

Невысокая (хоть это я и так уже знал), фигуристая, в джинсах, тёмной просторной толстовке с капюшоном, на вид не то студентка, не то чуть-чуть постарше. Как медсестричка Чили примерно.

— Ты из персонала? — кинул удочку я.

Она покивала.

— А где тогда бейдж и форма? Врёшь и не краснеешь.

Схватил её за запястье покрепче. У нас тут студенты пропадают, перстни драгоценные, а по территории разгуливает неопознанная мадам.

— Рассказывай, зачем пришла? Или сейчас охраннику крикну и всё, на пятнадцать суток присядешь.

Девушка закатила глаза.

— Может, лучше тебе на лицо? — с вызовом произнесла она и опять рассмеялась, когда я ошалел от такой наглости. — Да остынь, журналистка я. Пришла пофоткать, как вы тут героически отдыхаете.

— Докажи, — с каменным лицом затребовал я, чтобы никаких желаний никуда садиться у неё больше не возникало.

Она включила «мыльницу» и начала листать фотки. В основном там действительно были подвыпившие студенты с тусовки, а затем пошли фото, где девушка стояла с ректором, пожимала руку докторше Дэниелле, стояла с микрофоном в числе прочих представителей СМИ.

— Документы? — невозмутимо произнёс я.

— Какой дотошный! — возмутилась она, но с улыбкой. — На, Алан Канто Рэй. Не буду больше за тебя голосовать, зануда ты редкостный.

Скривившись, бросил взгляд на бейджик, который она достала, задрав толстовку и обнажая простую белую обтягивающую майку, под которой явно не наблюдалось лифчика.

— Ладно, свободна. Убедила. Вали, пока не передумал.

— Да куда ж я свалю, красавчик? — спросила она, прижимаясь ко мне. — Там злые дядьки с фонариками. — Она состроила испуганную мордашку и заглянула прямо в глаза. — Нельзя мне сейчас к ним, давай переждём.

Теперь я закатил глаза.

— Расскажи, что ли, пока, как тебе тут?

— Я на интервью не записывался.

— Зря! У тебя б, знаешь, как рейтинги взлетели. Ну, давай, расскажи. Не страшно? У вас тут, говорят, детишки пропадают.

«Набежали детишки и принялись самоубиваться по всей делянке», — чуть было не сострил, но вовремя осёкся.

— Смотри, как бы журналистки пропадать ни начали. А то у меня, знаешь ли, — я продемонстрировал запястье, — чёрный браслет.

Но на неё это не произвело никакого впечатления, она лишь многозначительно посмотрела и как будто принюхалась, чуть ближе припав ко мне.

— Ты что делаешь? — отшатнулся я.

Она зажала мне рот ладонью и прижала плотнее к дереву. Луч фонарика скользнул совсем близко, а она улыбнулась и вздёрнула бровь как бы говоря «видишь, от меня тоже есть польза». Мы лежали так ещё какое-то время, пока лучи не удалились на безопасное расстояние.

— Увидимся, — завершая знакомство на такой странной ноте, произнесла девчонка и легонько щёлкнула меня по носу. — Не скучай!

Подмигнула и умчалась так же быстро, как появился. Её хрупкий силуэт в тёмной толстовке быстро затерялся меж деревьев.

«Не закрытая территория, а проходной двор какой-то», — проворчал про себя и направился к выходу из парка.

Бейдж у неё был, а вот пропуск вряд ли раз от охранников пряталась. И если уж обычная журналистка смогла прокрасться сюда, то не удивительно, что на проекте студенты пропадают. Кто угодно прокрадётся и сделает что угодно с учениками. Ситуацию нужно исправлять. Если не силами руководства, которое зашевелилось, лишь когда это коснулось непосредственно спонсорских детей, значит, силами студентов. Создадим, например, дружину или нечто подобное.

Вот только сдадим этот комплексный экзамен, и подниму вопрос. Сейчас всё равно никто слушать не станет, все волнуются и готовятся к испытаниям. Никто не знает, что нас там ждёт.

Главное, чтобы не было слишком поздно.

Глава 30

У меня всё получится! А если нет — попробую ещё разок.

Таков был мой девиз по жизни.

И решив не изменять себе, забрал его в жизнь новую и не менее увлекательную. И если поначалу все эти приключения в мире магии казались мне отпуском от рутины моего мира или просто ярким увлекательным сном, то теперь всё больше ловил себя на мысли, что начинаю приживаться здесь и срастаться новой реальностью. Прошёл какой-то месяц, а я уже не мыслил жизни без тренировок по ментальным практикам, телекинезу, теории «супергероики» и прочим дисциплинам, которых в моём родном мире быть не могло.

Да и к ребятам уже привык. Странное дело, но мы как-то быстро и крепко сдружились. Заводить новых друзей, когда тебе под тридцать становится сложно, а тут — целый набор талантливых парней и девчонок, жаждущих общения и сплочённости.

Непривычно. Особенно после того, как много лет посвящал себя спорту и соревнованиям, где почти не было друзей, но зато конкурентов хватало. На этом проекте конкуренция, конечно же, тоже была, но здесь мы часто выступали в командах, а не так, как я привык — всегда один и сам за себя.

Изворотливый Шен воспринимался как младший брат, молчаливый Терр — как боевой товарищ, а девчонки… А девчонки всегда могли украсить любую компанию.

Мысль о возвращении на Родину стала посещать всё реже, и вытеснялась другими не менее важными мыслями: как сдать комплексный экзамен, как завоевать любовь зрителей и как, в конце концов, раскрыть уже свой супергеройский потенциал и разобраться в том, почему студенты исчезают и впадают в кому. Да и вообще, зачем меня сюда вытащили? И конкретно ли дело во мне или просто под руку подвернулся, и парень, покинувший свою тушку, вселился в первый попавшийся сосуд? И если всё-таки обмен оказался неслучайным, то какова моя роль во всей этой пьесе?

Но проблемы надо решать по мере их поступления, и поэтому сегодня, в день экзамена, подготовился настолько, насколько смог. Накупил необходимых предметов в дополнение к своему крутому спонсорскому фонарику, утром вышел на пробежку, размялся, хорошо позавтракал и морально настроился побеждать.

Условия проведения экзамена держались в секрете, но было ясно, что из этого устроят шоу. Да и как иначе, когда в проект вложены такие деньги и весь мир только и ждёт, чтобы понаблюдать за уникальными аквариумными рыбками, коими мы пока и являемся. До героизма ещё не доросли, до каких-то суперкрутых способностей — тоже. Хотя некоторые, конечно, очень сильно выделялись на фоне остальных. Хотя на рейтинг и всеобщую любовь влияли совсем другие качества.

Говнюка Джонни любили за то, что он был ухоженным золотым мальчиком с ангельской внешностью, которая перекрывала в глазах девочек его поганый характер. Да и что скрывать, девчонки падки на плохих парней, которых жаждут перевоспитать. И богатенький Персиваль-младший прекрасно подходил на эту роль.

Молчаливый здоровяк Терр среди нашей чернобраслетной братии тоже нравился многим, потому что был человеком дела, чести, ну и, что греха таить, тоже выглядел привлекательно в глазах девочек. Сильный, высокий, с приятными чертами лица. А чёрный браслет лишь добавлял загадочности и изюминки.

Моя скромная персона, конечно, уделывала его в рейтинге, но скорее за счёт экстравагантных поступков. А вот до Джонни, который красовался в топе, мне было далеко. И как говорил тренер «Хочешь рвать топы, рви жопу». На что я всегда добавлял: «И желательно не свою».

И сегодня я планировал порвать и поджечь столько жоп, что весь кампус сиял бы без использования электричества.

Нас собрали в большой аудитории для оглашения правил первого комплексного экзамена. На экране за спиной у ректора появилась надпись «Захват флага», и я сразу прикинул, что нас ожидает. Игра известная и довольно популярная, что в сетевых игровых форматах, что в реальности. Обычно участники делятся на две команды, у каждой свой флаг. Задача — захватить флаг противника и не сдохнуть.

— Результаты игры повлияют и на оценки, и на рейтинг, так что отнеситесь серьёзно. Вы будете поделены на две команды: на синих и красных. Внутри команды вы также будете разделены на подгруппы из пяти человек. Выбирайте состав своей пятёрки и цвет с умом, это может сказаться на финальных результатах. И помните, побеждает не один студент, побеждает вся группа.

На экране появились образцы оружия, которое нам выдадут. Пейнтбольные пушки выглядели неплохо. На выбор предлагались более тяжёлые мужские варианты, и облегчённые женские. Мелким шрифтом в нижней части экрана было прописано примечание, гласящее, что после выбора оружия, ему будет присвоен идентификатор владельца и сменить его будет нельзя. Воспользоваться чужой пушкой также не представится возможным, но зато боеприпасы можно будет отбирать и использовать.

«Ваше оружие — ваша ответственность», — гласила финальная надпись.

Затем появилась одежда, однотипная для обоих полов. Тёмно-синий и тёмно-красный костюмы с цветными вставками: от светло-серого до чёрного. Серые зоны предполагали «несмертельные ранения». Светло-серые — не больше четырёх попаданий. Серые — не больше трёх. Тёмно-серые — не больше двух. Чёрные же означали, что игрок выбывает из игры сразу после первого ранения.

— Когда кто-либо завладевает флагом команды противника — игра заканчивается. Не нужно выносить флаг из здания, достаточно схватить. Мы будем наблюдать за происходящим с основных камер, и с дополнительных, расставленных в каждой комнате зданий, выбранных базами. Это будут два крайних учебных корпуса, расположенных в отдалении друг от друга. Вы получите планы строений в письме с описанием правил, если вдруг сейчас слушали невнимательно. А также с инструкциями по использованию оружия и костюмов.

На экране появились учебные корпуса. Оба здания были похожи по планировке и давали простор фантазии — спрятать знамя можно было хоть на самом верху, хоть в подвале.

Ректор продолжил речь.

— С выбывшими и новоприбывшими студентами получается сто тридцать четыре участника. Делим напополам и выходит, что команды у нас по шестьдесят семь человек. Это тринадцать пятёрок и ещё два человека, которые могут присоединиться к любому цвету. Тем самым мы получаем одиннадцать групп по пять человек и две по шесть с каждой стороны.

На экране появились изображения флагов. Они оказались совсем небольшими. Я рассчитывал увидеть настоящее полноразмерное знамя, но они больше походили на обычные статуэтки. Небольшой квадратный пьедестал, фигурка кошки, как тот маскот, что приветствовал на экране, когда приходили сообщения от администрации. У каждого кота в лапах был миниатюрный флажок с эмблемами четырёх Печатей. У одного флаг был тёмно-синий, у другого — тёмно-красный.

— А теперь о награде за испытания! — торжественно произнёс ректор. — Тот, кто завладеет знаменем, принесёт своей пятёрке очки рейтинга и иммунитет на отчисление на ближайшие полгода. Все остальные участники команды этого цвета получат автоматом оценку по всем экзаменам на один балл выше, чем их средний балл по предмету. Проигравшая команда же пройдёт все экзамены по расписанию. Все, кто «умер» в игре в команде победителей, получат награду наравне с выжившими, потому что их жертва не должна быть напрасной, она является вкладом в общее дело и будет вознаграждаться.

Ректор пожелал всем успехов в игре, и дальше слово взяла секретарь. Она рассказала, где и как мы должны будем собраться, ответила на вопросы и тоже пожелала удачи.

После того как презентация завершилась, мы должны были записаться в отряды и выбрать цвет команды. На экране транслировались имена и цвета уже записавшихся в отряды.

— Ну что, — обратился я к Шену, — красную или синюю?

— Красную, — без заминки ответил он, и я одобрил его выбор. Не только потому, что всегда хотел быть как Нео, но и потому что заметил на экране имя Джонни, который записался к синим.

— Рэй… — робко позвала Руби. — Можно тебя на минутку?

Мы отошли в сторону, и она какое-то время переминалась с ноги на ногу, не зная, как начать.

— Руби, — я улыбнулся, подбадривая её. — Говори. Это же я. Тебе не нужно бояться.

— Ты специально поджёг тех людей? — в глазах сквозили беспокойство, неловкость и как будто бы стыд за свой вопрос.

— Нет, — спокойно ответил я. — Я бы никого не поджог просто так. И уж тем более простых людей в магазине.

— Но ведь… то видео…

— Это был не я, Руби.

Она с недоверием всмотрелась в глаза, пытаясь разглядеть в них, вру я или нет.

— Ты мне веришь? — спросил я и взял её за руку.

Она замялась, но взгляда не отвела. Сильная девочка.

— Верю. Не знаю почему. Но я тебе верю.

— И ты права в своём выборе. Пойдёшь в наш отряд?

Она покивала и, наконец, ответила на мою улыбку своей.

— Тогда пойдём!

Нам не хватало только одного человека. Наша каноническая четвёрка — я, Шен, Руби и Терр — была в сборе. Оставалось найти пятого. Но он не заставил себя долго ждать.

Вернее, она.

— Примете ещё одного? — спросила Ляся, которую так и испепелял взглядом Джонни.

— Конечно! — одобрил я, и все остальные поддержали это решение.

— Кучка лузеров! — выкрикнул Джонни. — И ты сейчас сделала самую большую ошибку, присоединившись к неудачникам. Но плохой выбор, это, видимо, у тебя семейное.

Он фыркнул, сморщив свой аристократический нос, по которому так и хотелось заехать с размаху.

Но Ляся поступила умнее, просто показала ему язык и оттянула пальчиком нижнее веко.

— Пойдёмте лучше оружие разбирать, — предложил Терр. — Не будем тратить время на мусор.

— Как всегда коротко и по существу, — я похлопал его по плечу. — И кто бы что ни говорил, иногда и неудачники восходят на Олимп.

Глава 31

Инструкция гласила, что все «красные» должны собраться в холле своего здания, как минимум, за полчаса до игры, чтобы обсудить стратегию. На деле все пришли раньше.

Кто-то примерялся к оружию, кто-то просто растерянно наблюдал за происходящим, кто-то был спокоен, как удав, и только и ждал начала игрищ, чтобы разнести команду противника.

Шен в обтягивающем костюме выглядел словно гусеничка, но, на удивление, не парился ни из-за своего внешнего вида, ни из-за предстоящего соревнования. Терр помогал Руби правильно приловчиться к обрезу, который она выбрала в качестве оружия. И пусть стрелял он всего лишь краской, выглядел внушительно.

— Нам нужны оборонительные отряды, — начал я, когда все собрались. — Они нужны на подходе к зданию, внутри здания, и непосредственно на базе, где мы установим флаг. Место надо выбрать самое труднодоступное. Причём предлагаю назначить охранниками флага на базе нескольких человек, которые сами выберут, где его спрятать. Так что среди них должны быть как хорошие бойцы, так и кто-то очень мозговитый, хитрый и находчивый. И знать место, где спрятан флаг будут только эти люди. Чтобы никто из нас не мог рассказать, где расположена база, если попадётся врагу, и те начнут выпытывать информацию. Это же исключит вероятность предательства, если, например, за информацию предложат за неё вознаграждение в виде монет или других ништяков. Все согласны?

Большинство покивали, некоторые высказались положительно, и только один парень, стоявший от нас поодаль, задал резонный вопрос:

— А кто, собственно, назначил тебя главным?

Спрашивая это, он медленно прошёлся от своего затенённого угла к основному скоплению студентов. Его было сложно винить за любопытство, потому что главным меня никто не назначал. Но раз никто не проявил инициативу, то почему её было не взять мне? Тем более, если стратегия нарисовалась сама собой.

— Вы. Все вы, когда никак не оспорили ни одну из озвученных идей, — не растерялся я. — Меня никто не прервал, меня не освистали, все внимательно выслушали, а значит, ни у кого не было возражений.

Парень хмыкнул, ничего не ответил, зато прошёл ещё ближе. Стало видно лицо и холодные взрослые серые глаза. Браслет скрывался под рукавом, но и без того было понятно, что он из наших, «чернобраслетных». Я уже видел его, и в аудиториях, и на испытаниях. Он начал учёбу позже нас, но довольно быстро проявил себя, как неплохой боец.

Он пожевал зубочистку, которую непонятно зачем держал в зубах, затем перекинул её в другой уголок рта и опять заговорил.

— Но кто дал тебе слово? — лукаво спросил он. — Почему мы вообще должны были тебя слушать?

Видимо, он сам метил в лидеры, но уступать ему я не собирался.

— А ты чё докопался? Есть возражения по плану? — вступился Шен. — Предлагай версию получше.

Тот опять не ответил, усмехнулся свободным уголком рта, а я восхитился Шеном. Как за такой короткий срок парень осмелел и, казалось, даже повзрослел. Где же тот неуверенный щекастый увалень, застрявший в первый же день в вентиляции? От него будто не осталось и следа.

— Действительно, если есть идеи получше, — миролюбиво произнёс я, — предлагай. Никто не запрещает высказываться. Никто не выбирает тут лидера. Просто у меня появилась идея, и мне показалось разумным предложить её в качестве плана.

Парень с зубочисткой неожиданно протянул мне руку.

— Грейсон Доу, — представился он. — Продолжай. Просто хотел проверить, какой ты на прочность.

Рукопожатие вышло крепким и честным, без подвохов и доминирования.

— И как? Прочный? — поинтересовался я.

— Вполне. Не хамишь, не сдаёшь позиций. Уважаю. Ещё идеи есть, или ты всё озвучил?

— Есть ещё мыслишки, — кивнул я. — У нас тринадцать отрядов. Дымовые гранаты выдали по одной на отряд. Но это нерационально. Гранаты больше пригодятся штурмовым отрядам, частично ещё оборонительным, чтобы запутать противника и перепрятать флаг по необходимости. Тому, кто будет отвечать за место хранения, желательно выбрать основную базу, и несколько запасных. А также безопасные пути перемещения от одной точки к другой. Никто ведь не говорил, что перемещать флаг внутри здания запрещено, так что будем импровизировать, если враг подберётся слишком близко.

— Дельно, — кивнул Грейсон, и все остальные последовали его примеру, выражая одобрение.

— Кроме того, — продолжил я, — предлагаю выставить приманку — фиктивный флаг. Делать вид, что оберегаем его в одном из наиболее очевидных мест, которые первыми же придут в голову большинству, а на деле это будет пустышка. Настоящий же флаг желательно скрыть иллюзией, если это возможно. Но нужен хороший иллюзионист. Кто-нибудь у нас может создать фикцию и скрыть настоящий флаг?

Саймон (парень из золотых, который был моим противником на дуэли), поднял руку.

— Иллюзий делать не умею, но могу скрыть настоящий флаг сферой. Возможно, неидеально, но в не очень хорошо освещённом помещении сработает.

— Пойдёт. Есть желающие на роль координатора, который будет отвечать за размещение и перемещение флага?

Поднялось несколько рук, но я уже выделил среди них победителя. Это была девчонка из серебряных, очень ловко разгадывавшая логические задачки на математике. Смышлёная, бойкая, ответственная, и не боящаяся испачкать костюм, когда дело доходит до практических занятий. Такая и в шахту влезет, и крыс в подвале метлой разгонит.

Когда команда хранителей флага была укомплектована, мы передали им часть дымовых гранат.

— Если кто-нибудь из наших свяжется с кем-то по браслету и начнёт спрашивать, где вы, не отвечайте. Любой из нас может под любым предлогом, даже самым логичным и важным, попытаться выяснить ваше место. Не отвечайте. Не верьте никому. Есть только вы и флаг. И от его сохранности зависят все остальные студенты нашей красной команды.

— Мы теперь сами по себе? — уточнил один из крепких парней, входящих в состав команды по сохранности флага, и я отрицательно помотал головой.

— Вы — своего рода невидимки, но вполне можете сами выходить с нами на связь. Никто не запрещает вам связываться с нами и давать советы, указания или подсказки, где базируется противник, если что-то узнаете.

— Но тогда есть риск, что мы выдадим и своё местоположение, — с недоверием произнесла серебряная смышлёная девочка.

— Не совсем так. Вы можете перемещаться от точки к точке. И если что-то заметите по пути — можете сообщить. Но это неосновная ваша задача. Основная — сохранить флаг, остальное — по желанию.

Она серьёзно кивнула, сжала в ладонях фигурку кота, погладив его пальчиком по щеке, и с полной решимостью добавила:

— Мы не подведём!

После того, как мы утрясли все вопросы по флагу, сформировали ещё две оборонительные команды и обозначили их позиции. Также выбрали команду разведки. Одним из разведчиков стал Шен, за своё умение просачиваться в труднодоступные места.

— Всегда говорил, что ты червь изворотливый. Вот тебе это и пригодилось, — беззлобно подколол я.

Он покачал головой.

— Не червь, а Червячище! — с гордо поднятой головой провозгласил он.

— «Дрожь земли» только не устраивай, хорошо?

— Не устрою, — заверил он. — Я сегодня не брал гороховый суп в столовой, — и самодовольно погладил себя по складочкам пуза, обтянутым костюмом.

Определив всем роли и цели, мы, наконец, могли разделиться на группы по задачам, чтобы обтереть детали.

Я обернулся к Терру и девушкам.

— Терр — ты наша защита и прикрытие. Руби — твои умения очень пригодятся, но об этом чуть позже, после того как озвучу первостепенную задачу. — Перевёл взгляд на Лясю. — Тебе же, красотка, уготована особая роль.

Она не смутилась, но лёгкая настороженность на лице промелькнула.

— Главным у «синих» наверняка будет Джонни. Скорее всего, и флаг он будет оборонять лично, не доверяя такое важное задание посторонним. Конечно, он окружит себя охраной, но, вероятно, это будут обычные громилы, призванные разматывать всех, кто окажется рядом. Основной наш козырь в том, что мы знаем о его самой большой и страшной тайне.

— О какой? — нахмурив брови, спросила Ляся, сверля меня взглядом.

— Что он влюблён в тебя по уши.

Повисла тягучая пауза непонимания. Ляся, казалось, услышала слова, но не поняла их смысла. Я буквально видел, как в её глазах отражается напряжённое переваривание услышанного.

— Он влюблён в ТЕБЯ… — я указал на девушку, чтобы она точно поняла. — Фотки твои хранит. Задирает тебя, потому что неравнодушен. Ты его криптонит, Ляся.

— Я его что?.. — не поняла она, как будто всё остальное услышанное просто пропустила мимо ушей.

И, хоть было уже поздно, мне захотелось прикусить язык из-за неуместного сравнения. Конечно, в этом мире не было привычных мне супергероев. Да и зачем им тут появляться, когда в истории этого мира были свои, самые настоящие, невыдуманные герои, с такими же крутыми способностями, как у выдуманных персонажей комиксов?

— Слабость. Ты его слабость. И мы просто обязаны на этом сыграть.

Она неуверенно покосилась на остальных, но не увидела возражений.

— Ты хочешь сказать, что все те гадости он наговорил мне, потому что влюбился?

Не было необходимости разжёвывать, поэтому просто кивнул. Суть она явно уже ухватила.

— И мы обязаны использовать это.

— Я не хочу! — возмутилась она. — Пошёл он!.. — хотела добавить что-то ещё, но воспитание взяло верх, и она сдержала ругательства.

— Не нужно ничего сверхъестественного. Ты просто свяжешься с ним и скажешь, что внедрилась к нам специально, чтобы разведать, где флаг и рассказать ему. Попросишь безопасный коридор и предложишь помощь. А на деле облапошишь дурака, загипнотизируешь, попробуешь добраться до флага. Разве не хочется отыграться на нём после его придирок?

Её замешательство сменилось промелькнувшим на лице азартом, но ответить она не успела, в здание вошла секретарь с большой коробкой в руках.

— Всех приветствую ещё раз. Игра начнётся через пять минут. В этой коробке — красные платки. Повяжите их над локтем. Это ваш опознавательный знак. Если вас выбьют из игры, то платок придётся снять, и повязать на голову, после этого покинуть игровую зону. Вы сможете проследовать в кинозал, чтобы наблюдать за продолжением игры на большом экране в компании других выбывших. Разбирайте. Всем удачи на первом комплексном экзамене!

— Ну, так что, идёт? — уточнил у Ляси, легонько коснувшись её запястья.

— Идёт, — мягко улыбнувшись, ответила она.

— Отлично, тогда вперёд? — я протянул руку.

Терр, Ляся и Руби коснулись своими кулаками моего.

— К победе! К успеху! В путь! — прокричал я.

И, с верой в свои силы, мы отправились побеждать.

Глава 32

Единственный незапертый кабинет на третьем этаже с наилучшим обзором, позволивший проникнуть внутрь, не ломая замок, оказался в нерабочем и необорудованном отсеке. Пустые стены без обоев, ноль мебели, только редкие доски и поломанный штакетник, банки с краской, мешки со строительным мусором и пепельница из железной банки намекали, что эту комнату рабочие использовали как временное убежище для перекуров на работе.

Это напомнило мне подработку в студенческие годы, когда мы с парнями, не имея нормального источника дохода, изредка подрабатывали, ворочая мешки и получая неплохи для студентов деньги за смену. Спина, конечно, быстро дала о себе знать, и поэтому я быстро переключился на другие подработки, не желая завершать карьеру в спорте толком её не начав.

— Пойдёт? — уточнила Руби, вырывая меня из воспоминания, на что я кивнул и попытался стряхнуть с себя наваждение.

Ощущение, будто перенёсся назад в свой мир, накрыло плотной пеленой из воспоминаний, ложных ощущений присутствия и лёгкой дымки ностальгии. С другой стороны, это отчётливо показало, что не таким уж чужим я мог стать для этого нового мира, если с моим собственным они так сильно похожи. Как минимум похожи люди, они точно такие же, за небольшим исключением — не выкупают некоторых шуток, но оно и понятно, это не их культурный код. Переехав в другую страну, тоже столкнулся бы с подобной проблемой. Но разве это проблема?

Ничуть.

— Руби, — в мягком, но командном тоне указал на центральное окно, — твоя позиция. Будешь отвлекать противника. Терр, — указал на окно слева, — а это твоё.

Сам же расположился справа, чтобы добивать тех, кого не добьёт Терр. Так мы охватывали ту часть пространства, где перемещалось большинство противников, пересекающих путь от своей базы к нашей.

Дальность стрельбы позволяла и отстреливать врага, и вводить в заблуждение, если кто-то пытался стрелять в ответ. Руби прекрасно могла отвлекать студентов, отсоединяя ладони и создавая мельтешение, при котором все попадания шли в красную бандану-платок, выданную нам для других целей. Но смекалка в подобных играх лишь поощряется, так как готовит нас к боям с монстрами и позволяет устроить красочное шоу для спонсоров и зрителей.

Первые пташки показались спустя пару минут, как мы заняли позиции. Почти сразу Руби с Терром выбили шестерых, я добил троих, а потом наступило небольшое затишье. Видимо, кто-то успел передать информацию о засаде. Но это было не важно. Нашим козырем стало не отстреливание бойцов, а исследование соседнего здания через бинокль, который я прикупил перед игрой. Вообще, подготовка к первому комплексному экзамену обошлась недёшево — пришлось потратить почти все деньги, что удалось скопить. Но покупки того стоили.

Благодаря удобной позиции удавалось не только стрелять, но и высматривать, что происходит в здании, стевшем вражеской базой. Флаг пока не обнаружили, но какое представление о расположении противника сложилось.

Едва успев описать увиденное Грейсону, который командовал одним из наступательных отрядов, увидел в браслете уведомление от Ляси. Она включила трансляцию и разместила камеру в кабинете, где восседал Джонни, удобно расположившийся на диване.

— Бегом сюда! — позвал скорее ребят. — Ляся проникла в стан врага.

Руби достала планшет, и мы увидели чёткую картинку на нормальном экране. Не знаю, как именно она убедила его (гипнозом или просто своим обаянием), но Джонни поверил и пригласил сесть рядом.

«Значит, — начал Джонни, пожирая Лясю глазами, — ты всё-таки понимаешь, с кем стоит дружить, а с кем нет?»

«Конечно, — лисой пропела та и смущённо улыбнулась. — Я всегда знала, просто хотела, чтобы Рэй мне поверил».

«А почему теперь я должен верить тебе?»

«Не должен… — Ляся поправила волосы, опустила взгляд. — Но я думаю, что ты всё поймёшь сам, когда узнаешь, насколько полезной я могу быть».

Девушка придвинулась ближе, неловко коснулась рукой коленки Джонни. Тот заёрзал на месте, но быстро подавил волнение напускной маской холодности.

«И в чём же может заключаться твоя польза?»

«Кроме того, что могу сдать тебе штаб, где хранится флаг, я ещё могу и просто украсить эту комнату своим присутствием».

Джонни, почувствовав власть над ней, наклонился ближе, рассматривая красотку.

«Конечно, — смутилась она, — такой парень, как ты, может не замечать таких, как я, ведь ты очень талантлив. Ты из благородной семьи и у тебя толпы фанаток. Но, возможно, я смею надеяться, что ты доверишься мне, как готова довериться тебе я, придя сюда без оружия совершенно беззащитная…»

Ляся распустила волосы, расстегнула ворот защитного комбинезона.

«Здесь очень жарко, ты не против?..»

Джонни плотоядно улыбнулся.

«Сначала расскажи, где они расположили флаг, а дальше можешь делать всё, что твоей душе угодно».

«В подвале, но он надежно защищён. Это одно из самых труднодоступных мест», — соврала она.

Джонни рассмеялся.

«В подвале? Как пошло. Это далеко не самое защищённое место, в него несколько входов. Место выбрал Рэй, да?».

Ляся кивнула.

«У него совсем нет фантазии. И чувства вкуса».

«Насчёт вкуса — соглашусь… — Ляся стрельнула глазами и приблизилась к Джонни. — Он предпочёл мне красноволосую, можешь представить?»

Джонни облизал губы и провёл тыльной стороной руки по щеке девушки.

А я услышал, как Руби недовольно засопела мне в ухо.

— Она притворяется, — примирительно произнёс я. — Ты красивая, Руби, она не хотела тебя обидеть, просто ей нужно быть убедительной и сыграть на его чувствах.

— Понимаю, — просопела она, но по голосу чувствовалось, что разволновалась.

А на экране тем временем Ляся провела ладонью перед глазами Джонни и спросила: «Можно я тебя поцелую? Я так давно этого хотела…».

Мы застыли, ожидая, что будет дальше. Джонни, поддавшись её очарованию и, вероятно, ментальному внушению, вперился в девушку взглядом, не понимая, действительно ли она просит его о том, что он услышал.

«Конечно… — прохрипел он. — Я не против».

Она погладила его по волосам, по уху, щеке и шее. Если б у него сейчас пошла кровь из носа от перенапряжения, я бы не удивился. Но он не дрогнул, застыл как струна, ожидая дальнейшего развития событий. Как и мы втроём, офигевшие от происходящего.

Ляся аккуратно взяла Джонни за подбородок пальчиками, но вместо того, чтобы поцеловать, выставила вперёд кулак со скрученной фигой и приложила к его губам. Джонни прикрыл глаза и потянулся вперёд. Сначала «ответил на поцелуй», а потом принялся неистово ворочать языком по её пальцам, думая, что это губы.

— Фу, — прошептала Руби, отстраняясь от экрана. — Даже кулак бы ему поцеловать не дала.

Ляся, словно слыша её слова, тоже скривилась, наморщив нос.

— Мы же это записываем? — уточнил я.

— Конечно! Такое шоу внутри шоу! — воскликнула Руби смеясь. — Он станет звездой!

Джонни, продолжая нацеловывать «возлюбленную», закрыл глаза и самозабвенно потянулся, чтобы приобнять подругу.

«Постой… — Ляся отстранилась, опять проводя у него перед лицом распахнутой ладонью, продолжая удерживать внимание и не давая вырваться из гипнотического транса. — Я хочу расстегнуть костюм…»

«Давай… — с придыханием произнёс он, — кабинет заперт, нас не побеспокоят».

Ляся с отвращением вытерла кулак об юбку, встала с дивана, взяла лежавшую неподалёку подушку и подала Персивалю-младшему.

«Обними меня…»

Она прошептала возле самого уха, и мне показалось, что парень сейчас словит инсульт от счастья, которое на него свалилось. А уж какой инсульт его хватит, когда он увидит эти кадры.

Пока Джонни самозабвенно целовал и тискал подушку во всех местах, до которых только мог дотянуться, Ляся принялась обыскивать кабинет в поисках флага.

Руки золотого мальчика позволяли себе больше, чем мы могли представить. Он трогал сначала одну «грудь», затем вторую, потом спустился ниже, поглаживая правый угол подушки, наверняка предсталяя себе Лясины ягодицы.

— Вот нахал… — прошептала Руби. — Всё на экзамене за флаг переживают, а он девчонку тискает самым наглым образом. Ещё и из команды противника.

— О! — воскликнул Терр, единственный из нас заметивший, что на заднем фоне Ляся допрыгнула до верхнего ящика и открыла его. Дверца тут же закрылась обратно, но флаг в глубине промелькнуть успел.

— Интересно, она увидела или нет? — взволнованно спросила Руби. — Она же даже ниже меня…

Роста она действительно была невыдающегося. И когда предприняла попытку допрыгнуть до соседней дверцы, стало ясно, что ничего заметить не успела.

И тут снаружи постучали. Ляся замерла, и Джонни тоже.

«Открывай, босс! — проорали из-за двери. — Я привёл шпиона!»

И морок рассеялся. Джонни, вцепившийся в подушку, уставился на неё, пытаясь понять, куда делась Ляся. Та застыла за его спиной словно мышка, но он всё равно медленно и с яростью в глазах, повернулся в её сторону.

— Дрянная сука… — прошипел Джонни. — Дешёвая лживая сука!

— Упс… — отозвалась она и натянуто улыбнулась во все тридцать два зуба. — Тебе не понравилось?

Он кинул в неё подушкой, поднялся, чтобы открыть дверь, и впустил в комнату Арни, который втолкнул внутрь шпиона.

По очертанию силуэта гусенички мы сразу поняли, что попался Шен.

«Поймал его в вентиляции, этот мерзкий выродок полз к вам».

«Связать, — скомандовал Джонни, поднял винтовку, прислонённую к дивану, и, не произнося ни слова, всадил несколько пуль в Лясю. Три попали в серую зону, две — в тёмно-серую, и ещё две — в чёрную».

Он действовал наверняка.

Стало понятно, что защитный костюм хоть и защищал, но скорее от опасных повреждений, нежели от боли. Ляся постаралась сохранить лицо, но каждый из нас понял, что ей пришлось несладко, даже с поправкой на супергеройский болевой порог. Она сняла с предплечья бандану и повязала на голове. Собралась уйти, но Джонни кивнул Арни, и тот перегородил дверь.

«Ты останешься с нами. Как трофей. Жаль, нельзя насадить твою голову на пику», — в словах Джонни сквозили ядовитые нотки.

И я понимал, что насадить он сегодня очень хотел, но не совсем голову, и не совсем на пику. Его планы разрушились, девушка оказалась двойным агентом. И он не мог простить себе, что повёлся на классическую уловку.

«Сахарная наживка, — подумал я. — Сработала как часы, хоть и вышла из строя».

Ляся покорно села на пол, изображая погибшую, а Джонни подошёл к Шену и зловеще над ним навис. Ноздри расширялись, глаза испепеляли.

— Сейчас начнёт спрашивать, где детонатор… — вырвалось у меня.

— Флаг… — поправила Руби.

— Угу, он самый.

— Но Шен не в курсе, так что нечего бояться.

Джонни же вместо того чтобы начать диалог, обошёл Шена со всех сторон. Он рассматривал пленника и, возможно, готовил речь, продумывал стратегию, как вдруг его взгляд упал на камеру, через которую мы за ним наблюдали.

— Блин… — вырвалось у Терра. — Сейчас мы останемся без «глаз».

Через мгновение огромная рожа Персиваля заняла весь кадр, искажая пропорции и делая его настолько же уродливым внешне, насколько он был уродлив внутри. Потом изображение исчезло.

И через несколько мучительно долгих секунд на моём запястье завибрировал чёрный браслет. Мне пришло голосовое сообщение. И даже не пришлось смотреть, кто являлся отправителем.

Всё было понятно и так.

Глава 33

— Фу, голосовуха, — скривилась Руби. — От Джонни, да?

— Угу, всегда догадывался, что он способен на страшное, но голосовуха… — помотал головой. — Тут уж он совсем черту перешёл.

Я ткнул на значок со стрелочкой, и послышался знакомый противный голос: «Приди и сам возьми знамя, трус».

— А я и возьму.

Конечно, этого он не услышал, но зато услышали остальные и даже вроде приободрились.

— Идём спасать Шена? — неуверенно спросила Руби, но я мотнул головой.

— Пока рано. К тому же мы даже не знаем, где они прячутся. Он специально выманивает нас, чтобы мы начали действовать опрометчиво, ринулись на их базу и получили порцию краски. Но мы будем умней.

— И что ты придумал? — спросил Терр.

— Тебе, друг мой, пока не следует этого знать. Ты должен остаться на позиции и продолжить делать то, чем мы занимались — отстреливать слишком бодрых. И заодно — прикрывать нас.

— Мы пойдём вдвоём? — уточнила Руби, поправляя волосы и всеми силами стараясь не краснеть.

— Да. Но не сразу на базу, сначала нужно проверить одну догадку. Я кое-что приметил, когда Джонни добрался до камеры и сменил её ракурс. Если догадка окажется верной — дадим сигнал Терру и пойдём на вражескую базу. Прикрытие с высоты окажется как нельзя полезным.

Я прошёлся по комнате к дальнему углу, в котором среди досок увидел очень полезный предмет — металлическую кочергу.

Увесистая, приятная в использовании, внушающая страх.

— Ты же не будешь бить его по-настоящему⁈ — ужаснулась Руби.

— А это не для Джонни, — с усмешкой подбросил кочергу и ловко перехватил за правильный конец со стороны ручки. — Она пригодится, если придётся открыть закрытую дверь. Не более. — И поняв, что этого мало, добавил: — Не в моих правилах причинять кому-то физический вред, Руби. Мы победим хитростью, а не подлостью.

Она, наконец, кивнула, одарив меня доверчивой улыбкой.

Путь наш лежал на крышу. С правильного ракурса и высоты можно было проверить, действительно ли противник засел там, где мне показалось. Одна простая деталь, увиденная вскользь, могла сейчас оказаться козырем в нашей борьбе.

Дверь на крышу открылась с браслета, но ощущение, что кочерга ещё пригодится, не покидало. Я зацепил её на спине, подобно мечу, и Руби хихикнула, довольная зрелищем.

— Ты прям как ниндзя. Ловкий, опасный и впечатляющий.

И хоть мне было не привыкать слышать комплименты, я до сих пор не научился правильно их принимать. Поэтому просто кивнул и улыбнулся в ответ.

Мы прокрались к краю крыши и присели, прячась за высокий бортик, закрывавший нас от прямого огня. Пули были ненастоящие, но сердце колотилось часто, а адреналин бил в голову так, что глохли уши. Возможно, сказывались ещё близость к червоточине и жажда разгадки о местонахождении чужого штаба, который мы обязательно скоро обнаружим. А может, это всё запах волос Руби, отвлекавший от задания. Сочная сладость манго вперемешку с другими экзотическими фруктами подхлёстывала воображение, унося с поля битвы на солнечные пляжи.

Да и сама Руби тоже была хороша. Так и прижималась ко мне, не отставая ни на шаг, боясь, остаться одной на линии огня. Сейчас особенно обидно было бы проиграть, когда появилась вполне ощутимая заявка на успех. Пока наши противники ни сном ни духом не ведали, где мы прячем знамя, мы могли разыскать его через пару мгновений. Если, конечно, нам повезёт и стратегия была выбрана верно.

Я приложил бинокль к глазам и настроил резкость.

— Бинго! Я знаю, где они!

— Где? — она дёрнула меня за рукав и прижалась ещё ближе, вырывая бинокль. — Покажи. Ты видишь знамя?

— Нет, но я вижу синие занавески.

— Занавески? — Руби отстранилась. — Что? Причём тут занавески?

— Только у одного преподавателя в этомздании есть синие занавески на окнах. И это Стивен Ли Рой. Я сдавал ему курсовик и заносил прямо в кабинет, потому что не попадал на пару из-за тренировки. Так вот, из всех преподавателей только у него не по регламенту в кабинете висят синие шторы. У остальных они светлые, а у этого — тёмно-синие, почти как наша форма. Он аргументирует это тем, что не переносит, когда в кабинете много света, у него техника бликует. А сторона — солнечная. И когда он задерживается на работе, не может нормально проверять задания и составлять план лекций. И поэтому он повесил тёмное нечто на окна вместо стандартных штор.

— Офиге-е-еть! — прошептала Руби. — И ты по цвету ткани понял, где они находятся.

— Да. Но мне хотелось убедиться, вдруг что-то поменялось. Но нет, посмотри сама, шторы в этом окне отличаются от других и это именно его кабинет. Других таких не вижу.

— Я тоже не вижу, — радостно произнесла Руби. — Какой же ты молодец!

— Мы молодцы! — Я выставил кулак вперёд, и она ударила по нему. — И заметь, у Стивена Ли Роя кабинет находится в самом конце коридора. И там ещё несколько перекрытий, на которых нас наверняка будут ждать бойцы, выставленные Джонни.

— Будут… — сказала Руби и притихла.

Передала мне бинокль, обернулась и замерла. Она выглядела сейчас как сурикат, который задумчиво смотрит вдаль. Стояла на коленках, сложив на них руки, принюхивалась и вслушивалась, вздёрнув нос и настороженно переводя взгляд с одной точки на другую.

— Что-то не так?

Она не ответила, лишь подалась вперёд, и на её лице отразился ужас. Я посмотрел, куда смотрела она, и тоже замер. Из стены, прямо сквозь бетонный блок проглядывал скелетообразный силуэт в ветхой одежде.

— Что за?.. — сорвалось с губ, и я перехватил кочергу крепче.

Руби истошно завизжала, и мне пришлось зажать ей рот и прижать к себе. Мгновение ещё билась в моих объятьях, но вскоре затихла.

— Тише, тише, не бойся, — прошептал в самое ухо, едва не коснувшись его губами, и она кивнула.

Дряхлый мужчина полностью прошёл сквозь стену и оказался на крыше вместе с нами. Ощущение дребезжащего воздуха и оглушающего перепада давления прошлись волной от незнакомца и прокатилось по всей крыше. В голове что-то щёлкнуло, боль ударила в виски, и мы услышали его надсаженный скрипучий голос.

— Где-е-е оно-о-о-о? Отда-айте его мне-е…

— Что ему нужно? — жалобно простонала Руби, прижимаясь и прячась за мной.

— Понятия не имею, — выдохнул я, поднимаясь на ноги и больше не боясь, что в нас кто-нибудь выстрелит краской.

То, что стояло перед нами, было куда страшнее и опаснее, чем проваленный комплексный экзамен. Это исчадье ада жаждало мести, крови и новых жертв. Ему даже не нужно было говорить об этом прямо, всё читалось в ледяных мёртвых глазах.

Глазах Уолтера-Джека Тейлора. Владельца земель, поместья и старого корпуса библиотеки.

Его непросто было узнать. На том портрете, что мы с Лясей нашли в кабинете, он выглядел живее, моложе и импозантнее. Теперь же перед нами стоял иссохший труп, кости которого в некоторых местах пробивались сквозь кожу. Тонкие пальцы шарили в пространстве, хватая воздух, тонкие заострённые ногти стали похожи на наращённый маникюр, который девочки делают на Хэллоуин, а ветхая одежда рассыпалась в воздухе на пыль, грязь и тонкие нити, а затем сплеталась обратно при каждом резком движении.

То, что стояло перед нами, было ожившей тенью Уолтера-Джека Тейлора, способной проходить сквозь стены, но при этом имевшей плоть, пускай и истлевшую.

Нам уже довелось увидеться в переулке возле мусорных баков, когда с одного из них мне в ноги бросилась кошка. В ту встречу передо мной предстал сначала силуэт вдалеке и лишь потом истлевшая рука. В этот раз получилось рассмотреть его с головы до ног. Это было похоже на сгусток частиц, которые удерживаются между собой при помощи электромагнитных волн, но могут разделиться, если существо дёрнется. Оставалось загадкой, как он проходил сквозь стены, но и само появление мёртвого убийцы на крыше было не менее загадочным.

Лишь в одном не осталось сомнений. Причина, по которой пропадали студенты, стояла теперь перед нами. И мы могли попасть в список тех, чьи тела так и не были найдены.

— Держись за мной. Не высовывайся, — скомандовал я.

Иссохший монстр повернул голову в нашу сторону и вытянул костлявую руку вперёд.

— Где-е он? Где печа-ать?..

— Какая ещё печать? — жалобно простонала Руби.

Первым делом вспомнились Печати дара — Разума, Силы и так далее. Но говорил он явно не об этом. Печать для документов тоже вряд ли была ему нужна, как и печать-значок, прицепленная у каждого студента на груди. Что же тогда он искал?

— Это Уолтер-Джек Тейлор? — дрожащим голосом спросила Руби, тоже наконец поняв, кто перед ней стоит. — Убийца и бывший владелец этих земель, да?

— Да, — отрывисто ответил я. — Держись позади и ничего не бойся!

Я встал в боевую стойку и начал медленно обходить мерзавца по окружности, чтобы пробраться к двери ведущей вниз.

— Он заманивал в подвал новеньких молодых слуг или гостей и там душил своих жертв, — со злостью произнесла Руби. — У него нашли коллекцию черепов, если верить городским байкам. Там же была коллекция дорогих картин и украшений. Сукин сын любил коллекционировать всё, до чего мог дотянуться.

Мне не в первый раз доводилось видеть Руби разъярённой, но это всё ещё впечатляло и удивляло. Скромняшка-милашка могла дать жару, но хотелось бы, чтобы она всё-таки просто держалась позади и не лезла на рожон. Она же выплёвывала каждое слово с такой яростью, что, казалось, защита нужна не ей, а костлявому монстру.

Он среагировал на её голос и пошёл в нашу сторону. Медленно, шаг за шагом, рассыпаясь на составляющие и собираясь вновь. Больше всего страдала одежда, тлевшая на ветру, но и тело тоже претерпевало деформации. Он то сгнивал на глазах до костей, то вновь покрывался иссохшей кожей, восстанавливаясь до состояния уродливого старика. Дряхлого, но всё ещё смертельно опасного.

— Отдайте мне его! — надтреснутым голосом взревел он и вытянул обе руки в нашем направлении. — Вы-ы-ы! Вы все мне должны… — прохрипел сквозь кривые серо-коричневые зубы.

— Ничего мы тебе не должны, тварь! — крикнула Руби и выстрелила монстру в плечо.

Жёлтая краска разлетелась по ткани бесформенного балахона. Душитель-Джек остановился, медленно повернул голову и удивлённо уставился на яркое пятно на тёмной материи. Дёрнул плечом, и краска рассыпалась в воздухе, вместе с тем, что секундой ранее представляло собой плечо. И ещё через мгновение всё собралось вновь, но уже без краски. Плечо опять стало таким, каким было до выстрела.

— Отдай! — заорал он и через секунду уже стоял перед нами, сжимая костлявой рукой моё горло.

Нашёлся я быстро. Ткнул в него кочергой, отчего монстр почему-то завыл и рассыпался на мелкие кусочки. Было похоже, будто рой мух резко спугнули, и они разлетаются кто куда. Но не прошло и пяти секунд, как частички Душителя-Джека описали в воздухе круг и собрались вновь в единое целое.

«Железо?.. — мелькнула догадка. — Видимо, оно доставляет ему дискомфорт в отличие от краски».

— Печа-ать! — не прекращал требовать он. — Она моя! Моя!

— Подавись! — прокричала Руби, кидаясь в него колечком, снятым с пальца. — Любишь побрякушки, ублюдок? Так бери!

И тут до меня дошло.

«Печать. Печатка. Перстень!»

Перстень, похищенный из музея и так и не найденный охраной — вот то, что он ищет.

Колечко Руби, брошенное монстру, зависло в воздухе над его ладонью. Он пристально всмотрелся в «подарок», но затем скривился и грозно прорычал:

— Гнусная подделка! Это не оно! Вер-р-рните то, что моё по пра-а-аву…

«Любишь побрякушки, ублюдок?» — эхом прозвучала в моей голове фраза Руби, обращенная к монстру.

«Побрякушки…»

Что-то внутри всколыхнулось. Что-то вертелось на подкорке и неуловимо отдалялось, когда казалось, что почти удалось соотнести это слово с каким-то другим, очень знакомым.

И наконец, всё встало на свои места.

«Цацки…»

— Руби! Я, кажется, всё понял!

Схватил девушку за руку и потащил к выходу, пока чудовище глазело на тонкое серебряное колечко.

— Я знаю, кто во всём виноват!

Глава 34

«Та цацка ничего не значит…»

Но «цацка» значила много. Очень много. С её помощью и благодаря силе червоточины удалось возродить монстра, который должен был гнить в могиле. Но он восстал, пришёл забрать своё и заодно прихватить с собой нескольких студентов, которые так невовремя встретились на пути.

Нам с Руби повезло, и пока старикан приходил в себя после удара кочергой, мы бросились к двери и спустились по лестнице до этажа, где проводился медосмотр, на котором я познакомился с докторшей. Очень символично вышло, что мой путь Героя начался в медкабинете и теперь мог закончиться там же, если Душитель-Джек доберётся до нас раньше, чем я проверну задуманное.

Дверь, естественно, оказалась заперта, и хоть я умел взять верный угол и правильно приложить кочергу, чтобы выломать дверь, силы всё равно не хватало.

— Отойди… — скомандовала Руби и присела на корточки, вынимая из роскошных красных волос, собранных в хвост, небольшую длинную заколочку. «Невидимка». Кажется, как-то так она называлась на языке барышень.

Руби прикусила губу и сосредоточенно нахмурилась, разглядывая замок и крутя ручку. Затем покрутила импровизированную отмычку, что-то в ней изогнув, и вставила в скважину. Пару мучительно долгих секунд она прислушивалась, вертя невидимкой внутри механизма, потом улыбнулась, и мы оба услышали приятный щелчок.

— Как же хорошо, что докторша не доверяет электронным замкам, — весело произнесла Руби вставая.

Довольная собой, она сделала приглашающий жест к двери кабинета, и я искренне порадовался, что меня окружают ребята с чёрного сектора, повидавшие жизнь, а не холёные мажорики.

— Докторша не просто так не доверяет электронике. Физический ключ от кабинета может быть в одном экземпляре, а электронный доступ получит любой член администрации, если захочет. Ненадёжно, уязвимо.

— Дело говоришь, — согласилась Руби, входя вслед за мной. — Хотя тот же Терр сможет сломать дверь, почти не напрягаясь.

— Если сломать — будет видно. Если взломать — никто не узнает. Нужно только не попадать на камеры. Кстати, о камерах… Ты должна пойти к организаторам и всё рассказать. Не могу рисковать тобой, оставляя рядом. Но и сам уйти не могу, пока не найду улики. Иначе докторша может отмазаться и скрыть свою причастность. И всё сойдёт ей с рук. А этого нельзя допустить.

— Доктор Дэниелла? Это она виновата.

— Да, поэтому поднимать шум нельзя. Она может замести следы. Но ты должна уйти в безопасное место и вывести Терра.

— Я никуда не пойду, — уверенно произнесла Руби и клацнула по браслету. — Терр, уходи с позиции! Больше нельзя оставаться в здании. Потом расскажу… Просто уходи. Можешь присоединиться к другому штурмовому отряду, мы скоро тоже перегруппируемся.

Победоносный взгляд девушки недвусмысленно намекал, что решение принято, и она остаётся. И стоит отдать должное, она не испугалась и ловко разрулила всё с Терром без лишних вопросов.

— Что мы ищем? — уточнила Руби.

Я уже переворошил несколько ящиков стола, в поисках конверта, который доктору Дэни принёс её любовник-охранник.

— Белый конверт с перстнем-печаткой. Или саму эту печатку. Любые документы, не относящиеся к школе или выглядящие подозрительно, тоже пригодятся, чтобы вывести гадину на чистую воду. Может, где-то есть сейф или запертые ящики.

Руби сладко улыбнулась и, видя мой непонимающий взгляд, пояснила:

— Я же воровка. Искать спрятанное — моя тема. Особенно если это ценные вещи или документы.

С проворностью лисички она кинулась обшаривать полки и тумбочки, а я насторожился. Тот фон, который исходил от мертвеца, усилился. Значит, он приближался, и у нас оставалось не так много времени на поиски.

Интересным показалось воздействие, которое он производил на меня. Оно было сродни тому, что излучала червоточина. Они как будто синхронизировались в одной тональности и пульсировали в одном ритме. Как говорилось в учебниках, червоточины порождали аномалии в этом мире. И возрождение призрака-зомби-убийцы стало одним из подобных проявлений. Вот только как именно докторша смогла всё организовать, подчиняя волю покойника и призывая его возродиться — оставалось загадкой.

— Смотри! — Руби дёрнула меня за рукав, подсовывая документ со списком студентов. — Имена пропавших ребят подчёркнуты красным.

— Может, она вычёркивала их после пропажи? Она же всё-таки тут не только интриги мутит, но и работает.

— Нет, — возразила Руби и коснулась пальцем строки с имени, провела до медицинских показателей. — Вот тут образцы крови. Она брала её дважды у всех похищенных. Возможно, первые образцы были для дела и по работе, а дополнительные — для каких-то собственных манипуляций. Может, она натравливала призрака на ребят по образцам крови.

Версия звучала убедительно. Нас в списке не было, и поэтому монстр не спешил нападать. Забрав на всякий случай документ, как улику, продолжили искать дальше.

В кабинете-приёмной было просторно, там помещались рабочие зоны и докторши, и помощницы-медсестрички. Кресло для пациентов, к которому меня изначально приковали, занимало немалую часть пространства, и я обыскал даже его.

— Может, она не держит его здесь… — уже засомневался я, но Руби не теряла оптимизма.

От детального осмотра стола докторши она перешла к осмотру стола блондинистой медсестры Чили, который сразу выделялся по стилистике: ручки с розовыми помпонами на концах, косметичка с торчащими оттуда девчачьими средствами наведения красоты, наклейки с котиками на полках, ящиках и даже на мониторе компьютера.

— Думаешь, докторша станет прятать ценную вещь у помощницы в столе?

— Ты удивишься, как изобретательны бывают люди… Кстати… а вот, кажется, и нашла…

Она пролезла под стол, изогнулась, отчего мне стало страшно, как такая хрупкая, но при этом фигуристая барышня может так вывернуться и ничего не сломать. Но Руби проворно потянулась и что-то нащупала за перекрытием задней стенки. Вынула белый конверт, поднялась без помощи и протянула находку мне.

Внутри что-то ёкнуло. Мгновенное осознание, что догадка оказалась верной, и что именно этот конверт я и видел тогда.

— Моё-о-о… — провыло лицо, появившееся в стене.

Злые колючие глаза сверкали зловещим холодом и в то же время прожигали ненавистью. Призрак вытянул руку вперёд, и край рукава балахона рассыпался пеплом по полу.

— Отда-ай!

Руби увернулась от костлявой клешни монстра, но он заметил на её руке браслет и тут же переместился к девушке. Навис над ней в удушающей близости, склонился над чёрным ремешком и ухватил за запястье. Принялся увлечённо рассматривать его, вертя головой как собака, которая не понимает что происходит.

Руби от испуга засветилась и отделила кисть от руки. Изящная ладонь осталась захваченной монстром. Второй рукой девушка закрылась, прячась и приглушая испуганный крик.

— Хочу-у-у… — провыл душитель-Джек и схватился обеими костлявыми лапами за браслет.

Наверное, так у пропавших ребят и сломались передатчики, и поэтому их перемещение не удавалось отследить.

Кинув конверт с перстнем к пачке документов, которые могли доказывать виновность докторши, бросился на помощь к визжащей подруге. Замахнувшись со всей дури, зарядил по телу монстра, которое тут же развеялось в пространстве. Рука с повреждённым браслетом вновь вернулась к владелице.

Последовал сдавленный злобный рык, и старикан вновь собрался в цельный образ. Он метнулся в моём направлении так резко, что со стола слетели бумаги, а у меня из рук выпала кочерга. Холодные пальцы впились в моё горло, и он поднял меня над полом.

— Отдайте… Моё-о… — прошипел прямо в лицо, и меня обдало зловонным дыханием.

Я повис на его костлявом запястье, вцепившись ногтями со всей силы. Поражало, что плоть призрака была твёрдой и даже не думала рассыпаться под натиском. Я попытался сосредоточиться на кочерге, чтобы притянуть её с пола, но то ли она была слишком тяжёлой, то ли ментальных сил не хватало.

— Руби… — прохрипел я, но барышня не отозвалась.

Лицо душителя-Джека перекрывало почти весь обзор, и мне не было видно подругу, но по всхлипам стало понятно, что она до ужаса напугана и пока не в состоянии чем-то помочь.

Старик же не терял хватки: впивался пальцами в шею, а взглядом — в самую душу. Это было похоже на гипноз и подчинение воли. Никогда не был замечен в том, чтобы проявлять податливость к подобным вещам, но силу, исходящую от чудовища, ощутил в полной мере. Будь во мне чуть больше впечатлительности, уже бы безвольно обвис в его руках, позволяя сделать из себя марионетку.

— Не на того… напал… — процедил я. — Никаких тебе больше побрякушек не будет… истлевший ты кусок говна!

И со злостью, как тогда в раздевалке, «крикнул» без крика на всё, что было в комнате. И если в прошлый раз со стен сорвало фены, то теперь задребезжали шкафы, и каким-то невероятным образом шприцы и режущие инструменты не вылетели из отсеков, а просто оказались снаружи, как по мановению волшебной палочки. И стоило мне отдать им ментальный сигнал вонзиться в душителя, как они тут же проткнули его тело со всех сторон.

Монстр дёрнулся, ослабляя хватку. Этого замешательства хватило, чтобы извернуться и пнуть душителя в грудь, а затем и вырваться из его цепких лап. Я упал на пол, откашлялся и ухватил кочергу. Двумя меткими ударами заставил Уолтера-Джека взвыть от боли и развеяться в пыль.

— Хватай! — крикнула Руби, кидая мне в руки «цацку». — С перстнем он может быть более уязвимым!..

Я думал, что девушка в ужасе хнычет, забившись в угол, а она, оказывается, дотянулась до конверта с перстнем, достала его и решила проверить свою теорию.

— А если он станет могущественней?

— Не попробуешь — не узнаешь, — беззаботно пожала плечами. — Но не должен. В бестиариях описывались похожие случаи взаимодействия с аномальными сущностями, это обычно делало их более «земными».

— Что ж… Попробуем… — согласился, не особо веря в успех.

Руби девчонка мозговитая, много читает и точно знает больше, чем я, а значит — фигни не посоветует. Но знать наверняка не может.

Отвратительная морщинистая рожа снова показалась из-за стены, не оставляя времени на раздумья. Нужно было действовать. И действовать быстро.

— К победе! К успеху! В путь! — проорал я полюбившийся боевой клич и бросился вперёд, уворачиваясь от когтистой лапы, метившей мне в лицо.

Дальше всё происходило как в кино. Адреналин и азарт ударили в голову. Перстень, подкинутый мною в воздух, блеснул в свете потолочных ламп и, сделав несколько оборотов в воздухе, на секунду замер в наивысшей точке. Когда он полетел вниз, душитель-Джек уже переместился к своей «прелести» и подставил ладонь.

— Мо-о-оё-о… — на выдохе прохрипел он, сжимая добычу в кулаке.

Колючие тёмно-серые глаза недобро блеснули.

— Попла-а-атитесь…

Хрипы и утробный рык заставили поежиться, но отступать было некуда.

— Сдохни! — выкрикнул я, со всей силы замахиваясь кочергой.

К нашей радости и удивлению та впилась в скулу, кроша старческий череп. В его холодных глазах отразились смятение и необъятная ненависть. Печать Потока пока не раскрылась во мне в полной мере, но позволила усилить атаку в тот момент, когда это потребовалось. Не зря я носил её эмблему с гордостью на отвороте парадного пиджака.

Руби откуда-то вытащила наручники и кинула мне. Скорее всего, они хранились для новоприбывших героев-уголовников, которых медсестричка Чили приковывала к креслу на период введения в курс дела.

Металлические браслеты привлекли внимание душителя не меньше, чем наши чёрные. Он перевёл взгляд на блестящий металл, забыв обо мне, и я ударил ещё раз. Теперь монстр не стал церемониться. Кинулся ближе, чтобы атаковать, но просчитался.

Увернувшись от его костлявой клешни, я извернулся и застегнул на ней одно «кольцо» браслета, а вторую часть — защёлкнул на батарее. Способности противника, как и предсказывала Руби, притупились. И хоть он ещё сохранял способности почти мгновенно перемещаться, это происходило за счёт высокой скорости, а не посредством телепортации. Так что, дёрнувшись пару раз, душитель Джек застрял у батареи, давая мне возможность сконцентрироваться и сосредоточить всю силу в едином ударе.

Изловчился. Размахнулся. Напал.

И с лёгкостью фехтовальщика проткнуть сердце монстра насквозь.

Несколько мучительно долгих секунд мы с Руби ждали, что произойдёт дальше. Иссохший призрачный Уолтер-Джек Тейлор стоял и поражённо разглядывал прошедшую сквозь него железяку. Мы с Руби глазели туда же, боясь двинуться или что-либо произнести. И когда я уже подумал, что всё было тщетно, душитель завыл.

Так громко, что заложило уши.

Вой был нечеловеческим, до мурашек потусторонним. Похожие вибрации исходили от червоточин. Но эти усиливались обидой и яростью, и имели однозначно зловещий оттенок. Не удивительно, что «дитя» червоточины был похож на то, что его породило. Вот только сама аномальная зона не имела ни негативной, ни позитивной окраски. Не выражала ни ненависти, ни радости. Просто была. Просто искажала реальность. И как будто просто не переставала меня звать.

Уолтер-Джек Тейлор же, наоборот, пытался откричаться от произошедшего, отпугнуть и оттолкнуть нас, но было слишком поздно.

Первым посыпался его балахон. Затем постепенно тело и остальная одежда, от ног и выше. Перстень с глухим тяжелым звоном грохнулся на пол, когда от рук душителя не осталось и следа. Но этот звук оказался почти неразличим на фоне вопля монстра.

Когда сухое морщинистое лицо начало крошиться, а потом и вовсе исчезло, не оставив следа, мне показалось, что на каком-то тонком соседнем слое реальности всё ещё проступали очертания холодных злых глаз. Но затем я моргнул и убедился, что призрак исчез.

Всё, чем был Уолтер-Джек Тейлор — развеялось. И лишь кочерга и перстень, лежавшие на полу напоминали о схватке, в которой мы с Руби одержали победу.

— Мы… справились? — неуверенно спросила она.

— О да, — подтвердил я, осматриваясь и глядя на часы над столом докторши. — Если хотим победить ещё и Джонни, то пора бежать.

Схватил одной рукой папки и конверт с документами, другой — кочергу, перстень и кое-что из «тревожного» ящичка докторши. Что смог, распихал по карманам.

И вот уже на выходе, когда, казалось бы, всё самое страшное позади, мы врезались в человека, преграждавшего путь. Сердце замерло в груди тяжёлым бетонным обломком, когда почудилось, что охранник и докторша вернулись в кабинет, чтоб не дать себя разоблачить.

Вдохнуть и с облегчением выдохнуть получилось, только когда осознал, что в дверях стоял не враг, а друг.

— Слава Богу, это ты… — прошептала Руби.

Перед нами застыл ничего не понимающий Терр.

— Валим! — скомандовал я, выталкивая к нему перепуганную Руби. — Некогда объяснять.

«Хватай медвежонка, беги в шкаф», — чуть не вырвалось следом, но вместо этого добавил:

— Ты не представляешь, как я рад тебя видеть, дружище!

Глава 35

Терр не стал задавать лишних вопросов, но сообщил, что мы постепенно теряем позиции, бойцов, и что нужно срочно наступать, но пока неизвестно, где именно спрятано знамя.

— Это как раз не проблема, мы знаем, где спрятан флаг, — обрадовал его я. — И у меня есть идея, как его выкрасть.

— Слушаю, — Терр посерьёзнел и выразил готовность выслушать инструкции.

— Твоя основная задача — прикрывать нас. Если доберёмся до нужного кабинета, разыграем все козыри, и шанс на победу будет велик.

— Можно обойти здание медцентра и через аллею пробежать к заднему входу в корпус, — предложила Руби.

— Нам проще будет добраться до пожарной лестницы. И оттуда до кабинета Ли Роя, где укрылся враг, — пояснил я.

— От заднего входа к пожарке есть короткий путь, — не видя проблемы, заявила Руби. — На пару минут дольше, но лучше задержаться, чем облажаться. Тем более, под балконами и козырьком нас даже не будет видно.

С такой логикой сложно было спорить, и я одобрил план. Раздав указания остальным членам группы, чтобы скоординировать нападение и отвлечение соперников, приступили к воплощению задуманного. Сборы и путь заняли около семи минут. За это время ситуация ещё не успела в корне измениться, так что действовали планомерно.

Добрались до пожарной лестницы и отсекли двоих наблюдавших выстрелами в чёрные зоны на одежде, после чего те, повязав банданы, направились в комнату для выбывших. На самой лестнице оставался один из дежурных, контролирующих доступ на этом направлении. Его пришлось убирать, применяя смекалку, потому что убрать метким выстрелом с безопасного расстояния не представлялось возможным. Стратегически он занимал более выгодную позицию и, заметив нас, тут же бы вывел из строя, пустив пару пуль через перила, в то время как нам подобный манёвр был недоступен. Достать его через перекрытия не получалось, а сами подставились бы со стопроцентной вероятностью.

Но мы ведь супергерои, в конце концов.

— Действовать нужно незаметно и быстро, — начал я, вытаскивая из кармана шприц с транквилизатором для буйных, прихваченный из медкабинета. — Тебе придётся отделить кисти и одной отвлечь врага, а другой — вколоть содержимое. Его вырубит, и мы просочимся как ниндзя. Поняла.

Руби неуверенно кивнула.

— Но что, если у меня не получится?.. Не уверена, что смогу дотянуться до такой высоты.

— У тебя есть я. Если мне удавалось поднять в воздух шприцы, то и с твоей крохотной ручкой уж как-нибудь справлюсь.

Она зарделась с улыбкой на губах. Фраза если и заставила девушку смутиться, то всё равно оказалась приятной.

С мягким свечением ладони отделились от предплечий, и одной из них девушка ловко подхватила бандану, чтобы, размахивая для отвлечения охранника. Второй же подхватила шприц. Поднимая их в воздух, Руби облизнула губы и вся напряглась, потому что подобные манипуляции всё ещё давались с трудом. Одно дело освоить трансформации, другое — взять под контроль перемещение на таком расстоянии.

Она действовала аккуратно, стараясь сделать всё идеально. Мне пришлось подойти ближе и обнять её за плечи, чтоб помочь сконцентрироваться и заодно применить свои способности Печати Потока. В такой близости друг от друга создавалось ощущение тесной командной работы.

Тимбилдинг, мать его, такой тимбилдинг!

По моим прикидкам, это на сто процентов должно было сработать, но напряжённое как струна тело Руби и запах манго, исходивший от чистых длинных волос, собранных в хвост, совершенно не помогали. В голову лезли мысли, которых там сейчас не должно было быть. Вспомнилась комната, и как она переодевалась после битвы кексами. Как изгибалось тело, когда она переодевалась, как манила светлая шёлковая кожа, как одежда девушки…

Я оборвал себя на середине мысли и произнёс:

— Взмахни банданой, вдруг он заметит.

Заодно сам отвлёкся на кусок ткани, вяло развивавшейся на ветру.

Дело пошло лучше, ладони поднялись выше, и платок, наконец, привлёк внимание охранника. Тот, вопреки нашим ожиданиям, совсем растерялся, свесился через перила, пытаясь понять, что происходит. Это позволило Руби прицелиться и всадить шприц в филейную часть.

— А нажать не выходит, — прошептала она. — Не получается. Пальцы не поддаются на таком расстоянии. Сил не хватает…

Парень на лестнице, воспользовавшись промедлением с нашей стороны, отбил руку Руби и уже намеревался вытащить шприц.

«Эх, такой был план…» — с досадой подумал я, отчаявшись, но на помощь подоспел Терр.

Парой метких выстрелов он добрался до тёмно-серых зон, пока парень мельтешил у перил и пытался освободить тыл от вторжения инородного предмета.

«Молодцом», — подумал я, показывая Терру большой палец.

Тот в ответ кивнул в стиле: «Не благодари».

Взять высоту пожарной лестницы после этого не составило труда. Коридоры прошли по кратчайшему пути, выбив парочку людей Джонни и использовав дымовуху, припасённую Терром. Когда же, наконец, добрались до последнего небольшого отсека, ведущего напрямую к кабинету, заперлись изнутри и перекрыли дверь книжным шкафом, чтобы никто не мог вломиться и застигнуть нас врасплох.

— Что за шум? — рявкнул Джонни и приказал одному из своих прихвостней проверить.

Тот получил выстрел в чёрную зону, после чего с банданой на голове был поставлен в угол, чтобы не мешал. Ещё два шкафа были свалены на пол и образовали для нас подобие баррикад.

— А вот и Джонни! — проорал я, пуская несколько пуль из краски в кабинет, когда следующий прихвостень открыл дверь, выясняя, сколько нас. — Ты звал меня, я пришёл!

— Отлично. Мальчик для битья с доставкой на дом. Хороший сервис, поставлю вам пять звёзд, — съязвил он.

— Отдавай Шена, знамя и тогда никто не пострадает.

Он рассмеялся.

— Я уже вывел из игры одну из твоих подстилок. Могу и вторую вывести, ты и глазом моргнуть не успеешь.

Сквозь приоткрытую дверь в дверном проёме было видно лишь мебель и ноги Ляси, сидящей в углу. Если б белобрысая макушка Джонни хоть на мгновение показалась в зоне видимости, мы с Терром тут же окрасили её в правильные цвета.

— Если кто и тут подстилка, так это ты! Видел, как ты лизал задницу Ли Рою, когда он не принял твою работу. У тебя, поди, весь язык в мозолях до сих пор.

Ответом стали выстрелы, не достигшие цели.

— Ты ещё и косой, — заржал я. — Сдайся, а то вдруг поранишься. Могу напомнить, оружие следует направлять дулом в противника, а не наоборот.

— Сам сдавайся! — прорычал он. Терпение сходило на нет, а ответить было нечем. — Если сдадитесь, то, так и быть, не стану стрелять по покойникам.

Последовал ещё один выстрел, но теперь не по нам. Подонок выстрелил в Лясю. Та вскрикнула скорее от неожиданности, чем от боли, хотя даже при нашей геройской прочности, удар шариком с краской представлялся не самым приятным действием. Никаких жалобных речей всё же не последовало. Она была гордой, и просить не стрелять было ниже её достоинства.

— Терр? — крикнул Джонни. — Ты здесь? — И не дождавшись ответа, продолжил: — Знаю, что здесь. А давай-ка ты сейчас возьмёшь и пристрелишь Рэя. Как тебе такая идея?

Я усмехнулся.

— Думаешь, это сработает?

Джонни не ответил мне, но просьбу свою повторил. И я с ужасом понял, что на Терра это действительно действует. Он заткнул уши, сжал голову в руках.

«Сраные менталисты», — выругался про себя.

— Что с тобой, Терр? — шёпотом спросила Руби.

Он лишь помотал головой, отдёргивая руку, когда девушка попыталась коснуться.

— Терр, Терр, Терр… преданный и сильный, но такой слабый, если посмотреть пристально.

— Не подчиняйся, — сказал я, озвучивая банальную банальщину, просто не зная, что ещё говорить. — Он не имеет над тобой власти.

Но Джонни, кажется, вложил в эту манипуляцию максимум своей силы.

— Раз уж на тебя почему-то не действуют приказы, — обратился ко мне Джонни, помня случай в раздевалке, — то на твоих дружков точно сработают. Да, Терр?

Не имея больше сил сопротивляться, Терр поднялся на ноги и просто напролом пошёл в комнату, стараясь не смотреть ни на меня, ни на Руби.

— Огонь! — крикнул Джонни, и в Терра тут же всадили несколько патронов с краской.

Тогда он повязал бандану и сел на пол, тем самым выведя себя из игры, чтобы не навредить.

— Прости, бро, — произнёс он. — Больше не было вариантов, я чувствовал, как этого гадёныш ломает меня, я бы выстрелил… Так что пришлось подставиться.

— Понимаю, не парься.

— А ну заткнулись! — проорал Джонни. — Трупам слова не давали.

— Это последние слова, ушлёпок, — парировал я. — Имеет право.

— Да насрать… — огрызнулся он. — У меня ещё один живой есть.

Стало слышно, как он разгуливает по кабинету, но всё ещё не показывается в проёме. Говнюк был неглуп и не подставлялся.

— Раз уж один выбыл, воспользуюсь вторым. Шен, — обратился он, — как ты смотришь на то, чтобы примкнуть к нам? Выдай расположение штаба, застрели Рэя и присоединись к лучшим. Ты, конечно, не перейдёшь в золотой сектор, но можешь получить бронзовую стипендию от моего отца. И моё покровительство в Школе. Как тебе такое?

Шен, судя по дёрганым движениям, нервничал. Он, очевидно, обдумывал предложение Джонни, которое было довольно заманчивым, особенно для парня с чёрным браслетом, который жил в нищете и всегда стремился из неё вырваться.

— Мне нравится, — вдруг произнёс он, — я согласен. Надоело пресмыкаться перед теми, кто имеет больше власти. Хочу начать прокладывать себе путь к нормальной жизни. И если пообещаешь выполнить условия, проси что хочешь.

— Нет… — прошептала Руби. — Он не мог…

Разочарование и доля презрения окрасили лицо, было похоже, будто она вот-вот разревётся.

— Где штаб? — задал вопрос Джонни.

— Не знаю. Но могу пристрелить Рэя, если развяжете мне руки. Этого хватит на вступительный взнос?

Возникла пауза, и я даже подумал, что можно воспользоваться ею и попробовать ворваться в кабинет. Но Джонни заговорил, и его тень появилась рядом с тенью Шена.

— А теперь, говори правду, — скомандовал он нависая. — Приказываю!

Судя по тону, он опять воспользовался ментальными техниками.

Шен вдруг расхохотался так заливисто и заразительно, что мы с Руби невольно улыбнулись.

— Да хрен его знает, где этот штаб, серьёзно. Понятия не имею. Но пушку возьму.

— Чтобы убить меня? Говори правду, скотина! — Джонни пытался вывести Шена на чистую воду.

— Ну ясен-красен, — опять заржал тот. — Всё деньги на завтраки бы отдал, лишь бы пальнуть краской в твою самодовольную рожу.

— Не сдал, — с облегчением прошептала Руби.

— Лучше проиграю, чем стану крысой, — произнёс Шен.

— Жаль… — Но голос Джонни не выражал жалости. — Думал ты изворотливый как червь, и сможешь приспособиться и правильно выбрать сторону.

— Я не настолько туп, чтобы не понять, что ты же первый меня потом сольёшь. Предателей никто не любит. Предателям никто никогда не доверится. Даже тот, кто сам его купил.

— Умный парень… — произнёс Джонни и выстрелил.

Так мы потеряли ещё и Шена.

Сразу после выстрела в нашу сторону полетела дымовуха, и нам пришлось отстреливаться вслепую. Два человека, попытавшихся добраться до нас, схлопотали по «смертельным» ранениям. Нам же с Руби досталось лишь по светло-серым зонам. Но хватило бы ещё одного попадания, чтобы вывести нас из игры.

— Ру-у-уби, — раздался ехидный голос Джонни. — Кис-кис-кис.

Сволочь! Решил ещё и ей голову задурить. Я неуверенно посмотрел на девушку, не зная, чего ожидать. Поддастся ли она воздействию этого недомерка или сможет сохранить контроль.

— Ру-у-уби… Выстрелишь в Рэя, а? Я тебе много крутых штук подарю для рисования. Ты же художница…

— Нет! — нервно выкрикнула она. — Пошёл ты!

— А что? Ты настолько втрескалась, что не осмелишься? Такая драма получится, только подумай. Влюблённая оборванка застрелила своего возлюбленного за мольберт. Любовь любовью, а деньги решают все. — Голос стал жёстче. — Выстрели в него.

Руби начала краснеть, но уже не от смущения, а от напряжения и внутренней борьбы.

— Выстрели, Руби! — опять скомандовал Джонни.

— В жопу себя поцелуй! — огрызнулась она и приложила ладонь к виску.

Появилось свойственное её способностям свечение, Руби провернула что-то в ухе, затем во втором и довольная улыбнулась. Судя по всему, она больше не слышала команд, а значит, не могла им подчиняться.

«Моя девочка», — с нотками гордости подумал я.

Джонни продолжил увещевания, но Руби была сосредоточена на другом. А когда подмигнула и ещё шире расплылась в улыбке, стало понятно, что мы выиграли.

— Ты проиграл, Джонни! Заканчивай балаган.

— Она сломается! — не веря в проигрыш, заявил он.

— Поздно. Твоей главной ошибкой стало использование дымовухи, которая уже почти до конца развеялась. Но этого хватило.

— Хватило на что? — недоумённо и недоверчиво спросил он.

— На всё… — просто ответил я. — На то чтобы обеспечить нам победу. И мы сами хотели применить её, но вот незадача, у нас закончились почти все припасы. А ты так удачно нам подыграл!

После этой фразы он выстрелил в коридор, но я тут же ответил на его провокацию короткой очередью.

— Почти все, кроме патронов, — усмехнулся я. — Так что даже не рыпайся.

— Да что ты несёшь? — возмущение и страх прорывались в интонациях.

— Смирись. Всё кончено.

И в подтверждение моим словам раздалась победная музыка, и голос ректора прогрохотал над нами из динамиков.

«Игра окончена. Красная команда одержала победу. Оружие всех игроков заблокировано. Можете двигаться к месту сбора, чтобы сдать инвентарь. Поздравляю победителей! Это была славная битва!»

Всё ещё не веря в случившееся, Джонни попытался выстрелить в кого-то из наших выбывших друзей, но раздался лишь глухой щелчок. Дальше посыпалась нецензурная брань, а мы с Руби вышли из-за укрытия и вошли в комнату. Лёгкое свечение сразу обозначило позицию руки красноволосой красавицы. Статуэтка с котиком гордо расположилась в ладони, знамя двигалось в такт размахивания фигуркой.

Ничто не могло прийтись так кстати, как способность Руби отделять конечности, сохраняя над ними контроль.

«Идеальная воровка!» — с восхищением подумал я.

Джонни проследил наш взгляд и изменился в лице. Злость и неприятие ситуации отпечатались во взгляде сощуренных от обиды глаз. Не став больше ничего говорить, он развернулся и, задев меня плечом, вышел из кабинета.

— Ли Рою долго придётся наводить здесь порядок, — посетовала Руби, осматривая руины, в которые Джонни превратил кабинет.

Сброшенные папки с документами, разбросанные книги и сорванные со стен картины не внушали оптимизма.

Ляся, Терр и Шен кинулись поздравлять нас и друг друга с победой, до сих пор не веря, что это случилось.

— Ауф! — проревел Терр, завывая на волчий манер.

Шен присоединился к вою, а я помедлил, пытаясь понять, что всё это мне так отчётливо напоминает. И вдруг вспомнил фамилию Терра, осознав, какая ассоциация витает в воздухе.

«Терр Тотош. Тотошка! Тот самый пёсель из сказки. Вот же ж собака сутулая!»

— Чё каво, пёс? — не удержался я, не рассчитывая, что он поймёт.

Он и не понял, удивлённо вскинул бровь, но всё равно заржал и завыл ещё громче, чем спровоцировал завыть всех остальных.

И мне ничего не оставалось, кроме как присоединиться к стае, радостно воющей по случаю победы.

Глава 36 Эпилог

Я провёл в Высшей Школе Героев всего тридцать три дня, но уже обзавёлся друзьями, врагами и победами. Церемония награждения и оглашение результатов были назначены сразу на следующий день после экзамена, так что мы с ребятами хорошо выспались, привели себя в порядок и в белой парадной форме явились на стадион, где нас уже ожидали взволнованные фанаты.

В небе над полем летал символ Школы — большой жирный кот, размахивающий красным знаменем в одной лапке и гербом в другой.

Нам уже перечислили победные монеты в качестве приза, подняли рейтинг в шкале репутации и официально освободили от экзаменов, проставив оценки. Меня такой учебный старт вполне устроил. Он должен был задать тон всему обучению, так как преподаватели обычно не склонны занижать планку оценок, на которые выходят студенты в самом начале. И они с большим участием идут на уступки, если сам студент по каким-то причинам сдаёт позиции и не вытягивает.

В моём университете в прошлой жизни именно так всё и было, и я не считал, что здесь будет иначе.

«Как корабль назовёте…» гласила пословица, но я больше равнялся на другую — «как курс задашь, так и поплывёшь». И свой курс задал верно.

Как человек раскрывший заговор докторши Дэниеллы, оказался в центре внимания администрации, других студентов и, конечно же, зрителей. Мой рейтинг возрос не только при добавлении баллов за счёт выигрыша, но и естественным путём, причём настолько, что обогнал несколько серебряных учеников. И останавливаться на этом не собирался.

Вышедшая из комы Агата, после того как мы разделались с душителем-Джеком, подтвердила все наши слова. Призрачного монстра вызвала именно Дэниелла, она же оказалась дальней родственницей и непрямым потомком Уолтера-Джека Тейлора, желая наказать всех, кто пользуется её якобы законным наследством. Она использовала перстень и кровь из образцов, чтобы натравливать предка на ничего не подозревающих студентов. Агата стала жертвой, когда случайно подслушала разговор докторши с чудовищем. И поплатилась за это. Чудо, что ей удалось выжить. Но сильная девочка-менталист смогла постоять за себя и боролась за жизнь всеми силами.

Настоящая Героиня!

Но чествовать сегодня должны были не её, а меня. Грант на переход на следующий уровень достался мне. Ректор, объявляя об этом, добавил, что остальные гранты для других секторов всё ещё вакантны, но теперь студентам придётся сильно потрудиться, чтобы их завоевать, ведь я слишком высоко задрал планку.

— Я так горжусь тобой, — произнесла Ляся, присоединившись к нашей компашке на вручении. — Теперь ты перейдёшь к бронзовым, когда ректор торжественно вручит тебе браслет.

— Это не только моя заслуга. Я бы не справился без своей команды отщепенцев, — с улыбкой произнёс, глядя ей прямо в глаза.

Она рассмеялась и кивнула, выражая признательность за то, что отдал дань всеобщему вкладу в победу.

Ректор тем временем пояснял зрителям, как так получилось, что в Школу допустили преступницу, которая обзавелась подельниками либо уже на месте, либо вошла в состав уже вместе с ними.

Когда вчера вечером у меня состоялся приватный разговор с секретарём, информация о романе докторши с охранником естественным образом всплыла в диалоге. Грязные подробности были опущены, так как приличные парни не должны пятнать своё имя историями о подглядываниях за интимной жизнью персонала. Но степень близости их отношений всё-таки обозначил.

Ректор теперь клялся, что история каждого члена команды Школы будет проверена пристально и тщательно. Что родители больше не должны бояться засвоих детей. От вопроса, найдутся ли пропавшие, он, в свойственной ему уклончивой манере, ушёл, прикрываясь другими любопытными деталями расследования и внушая ложный оптимизм. Все и так понимали, что единственной выжившей стала Агата.

Когда дело дошло до вручения браслета, хлынувшие овации заглушили даже фоновую музыку, включённую для подчёркивания торжественности момента.

Бронзовый браслет оказался не таким стильным, на мой вкус, но важным и открывающим новые двери. Получить его оказалось намного приятнее, чем все завоёванные в прошлом награды. А уж какие плюшки свалятся теперь на меня. И новые апартаменты, и гаджеты, и шмотки, и статусность.

Да, это всего лишь бронза, но по сравнению с чёрным сектором, большой шаг вперёд. Теперь я представитель не самого низшего звена, и наверняка продвинусь в рейтинговой таблице на несколько десятков позиций. А доступ к библиотеке, бассейну и другим зонам бронзового уровня — бесценный рывок в уровне комфорта. Новые тренажёры, читальные хоны, места в столовой и, главное, большая удобная кровать в просторной комнате, которая станет моей. Мелочи, а приятно.

— Хотите что-нибудь сказать тем, кто болеет за вас? — спросил ректор, и я уставился на трибуны, заполненные людьми до самого верха.

Как назло, дыхание перехватило, ладони вспотели. Я смотрел с одного сектора на другой и не мог проронить ни слова. Кто-то размахивал плакатами, кто-то что-то выкрикивал, кто-то заворожено смотрел на меня, как и я на них. Зрелище завораживало. Все взоры были обращены на меня, все ждали, что я скажу.

— Спасибо! — наконец с губ сорвались неуверенные слова. — Очень рад быть здесь и сейчас с вами…

Произнёс и остановился. Не потому что не знал, что говорить, а просто, наконец, понял — я здесь не чужой. Мне действительно хорошо тут, мне нравится этот мир, нравятся люди, с которыми учусь, с которыми бок о бок побеждаю и развиваюсь. Мне очень нравится новая жизнь, ставшая более значимой и реальной. Будто все мои тренировки в прошлом готовили не к чемпионскому титулу, а к жизни Героя.

Заминка, вызванная этим случайным осознанием, осталась незамеченной, потому что простое признание повлекло бурную реакцию. Девушки с трибун кричали, что тоже меня любят, парни хлопали, а мои отщепенцы, стоявшие в чёрном секторе — улыбались и выли как волки, опять заведённые Терром.

— Вы довольны, молодой человек? — спросила секретарь, пытаясь переключить внимание и немного успокоить зрителей.

И прежде чем я ответил, ещё раз серьёзно подумал, доволен ли я. Вопрос был простым, но вызвал во мне двойственную реакцию.

— Нет…

Короткий ответ стал причиной мёртвой тишины, повисшей над рядами. Секретарь, недоумённо глядя на меня, поправила волосы за ухо, не зная, как реагировать, и перевела взгляд на ректора, ища поддержки.

— Я доволен стипендией, доволен тем, как показали себя студенты на экзамене, доволен результатами, которых добились, — начал пояснять, понимая, что все этого ждут, — но не ситуацией в целом. Некоторые студенты пропали…

Ректор с усилием подавил негатив, который рвался наружу от одного упоминания о насущных проблемах. Он профессионально заговаривал зубы, но шаги, которые предпринимал для решения проблем, оказывались слишком неуверенными, чтобы все могли чувствовать себя в безопасности.

— Мы столько времени потратил впустую, — продолжил я, — никак не влияя на их поиски и не имея информации. Поэтому назрел вопрос: что мы будем со всем этим делать? — И не став дожидаться реакции ректора или секретаря, продолжил: — У меня есть приемлемый, как мне кажется, ответ.

На огромных мониторах в центре стадиона транслировались лица зрителей, которые заворожено ждали моих следующих слов.

— Я выдвигаю предложение об организации студенческого совета, в руководящий состав которого будут входить представители каждого сектора: чёрные, бронзовые, серебряные и золотые. И я выдвигаю свою кандидатуру на одну из этих позиций.

Реакции ребят долго ждать не пришлось. Большинство подняли кулаки вверх в знак поддержки, кто-то свистел, кто-то улюлюкал, а затем это подхватили и зрительские трибуны.

Ректор какое-то время молчал, но потом, изучающе осмотрев меня с ног до головы, произнёс:

— Думаю, зрители и студенты выразили своё мнение. Нам остаётся столько поддержать вашу инициативу. — Он подкрепил свои слова скудными аплодисментами. — Проект будет рассмотрен и введён в действие. Но от вас, молодой человек, потребуется подробный план того, как и зачем должен функционировать данный аппарат студенческой власти.

Лёгкие нотки раздражения не удалось скрыть даже финальной улыбкой. Стало ясно, что ректор не разделял восторгов толпы по вопросу хотя бы минимального самоуправства.

Но я чётко понимал, что если ничего не предпринять сейчас, то Герои так и останутся разрозненными марионетками в руках спонсоров и тех, кому будет выгодно держать нас на коротком поводке.

А я не люблю ошейники. Никогда не любил.

И раз уже мне выпала доля встать в ряды одарённых, то нужно занимать выгодные позиции. Ведь мне больше не хотелось домой.

Я решил остаться.

Следующие несколько минут выступали спонсоры, поздравлявшие нас с победой. Некоторые одобрили и поддержали инициативу, и это дало уверенность, что теперь администрация не сможет зарубить проект на корню. И в момент, когда микрофон вернулся к ректору, раздалась музыка, но уже не победная, а словно из юмористического шоу.

— Смотри, — Шен толкнул меня локтем в бок. — Это шедевр!

На экране появились кадры, как Джонни Персиваль-младший тискает подушку. Лясина шалость с гипнозом была запечатлена на камеру и теперь транслировалась на весь стадион.

Неловкие движения рук, слюни и попытки во французский поцелуй выглядели жалко и комично. Джонни пыхтел и извивался на диване, неловко лапая «Лясю».

— Ваших рук дело? — уточнил я, но Шен лишь многозначительно пожал плечами и произнёс:

— Мы этого никогда не узнаем, дружище… Никогда.

Самолётик, пронёсшийся в воздухе и упавший ровно к моим ногам, привлёк внимание нас обоих. Но так как на крыле красовалось моё имя, Шен быстро потерял интерес.

«Андрей» — кто написал ровным красивым почерком. И хоть я довольно часто представлялся Андреем, а не Рэем, всё-таки тревожные нотки шелохнулись в груди и осели беспокойным волнением в подсознаии. Интуиция редко когда меня подводила.

Я подобрал лист бумаги, повертел и заметил ещё одну надпись на одном из бортов.

«Открой меня».

И словно Алиса в стране Чудес, читающая указание на подозрительной бутылочке, последовал инструкции. Сердце на мгновение сжалось, но затем снова бешено застучало в грудной клетке.

Я осмотрелся, пытаясь понять, откуда прилетел самолётик. Но не найдя никого подозрительного, опять уставился на белый лист.

«Я знаю, что ты не тот, за кого себя выдаёшь», — гласила надпись.

Ещё несколько раз перечитал, чтобы убедиться, что это не иллюзия, и сжал бумагу в комок.

«Кем бы ты ни был, мы с тобой обязательно потолкуем», — мысленно пообещал я.

Оглавление

Глава 1

Глава 2

Глава 3

Глава 4

Глава 5

Глава 6

Глава 7

Глава 8

Глава 9

Глава 10

Глава 11

Глава 12

Глава 13

Глава 14

Глава 15

Глава 16

Глава 17

Глава 18

Глава 19

Глава 20

Глава 21

Глава 22

Глава 23

Глава 24

Глава 25

Глава 26

Глава 27

Глава 28

Глава 29

Глава 30

Глава 31

Глава 32

Глава 33

Глава 34

Глава 35

Глава 36 Эпилог