Прочитал первую книгу и часть второй. Скукота, для меня ничего интересно. 90% текста - разбор интриг, написанных по детски. ГГ практически ничему не учится и непонятно, что хочет, так как вовсе не человек, а высший демон, всё что надо достаёт по "щучьему велению". Я лично вообще не понимаю, зачем высшему демону нужны люди и зачем им открывать свои тайны. Живётся ему лучше в нечеловеческом мире. С этой точки зрения весь сюжет - туповат от
подробнее ...
начала до конца, так как ГГ стремится всеми силами, что бы ему прищемили яйца и посадили в клетку. Глупостей в книге тоже выше крыши, так как писать не о чем. Например ГГ продаёт плохенький меч демонов, но который якобы лучше на порядок мечей людей, так как им можно убить демона и тут же не в первый раз покупает меч людей. Спрашивается на хрена ему нужны железки, не могущие убить демонов? Тут же рассказывается, что поисковики собирают демонический метал, так как из него можно изготовить оружие против демонов. Однако почему то самый сильный поисковый отряд вооружён простым железом, который в поединке с полудеманом не может поцарапать противника. В общем автор пишет полную чушь, лишь бы что ли бо писать, не заботясь о смысле написанного. Сплошная лапша и противоречия уже написанному.
Часть вторая продолжает «уже полюбившийся сериал» в части жизнеописания будней курсанта авиационного училища … Вдумчивого читателя (или слушателя так будет вернее в моем конкретном случае) ждут очередные «залеты бойцов», конфликты в казармах и «описание дубовости» комсостава...
Сам же ГГ (несмотря на весь свой опыт) по прежнему переодически лажает (тупит и буксует) и попадается в примитивнейшие ловушки. И хотя совершенно обратный
подробнее ...
пример (по типу магического всезнайки или суперспеца) был бы еще хуже — но все же порой так и хочется прибавить герою +100 очков к сообразительности))
В остальном же все идет без особых геройств и весьма планово (если не считать очередной интриги в финале книги, как впрочем было и в финале части первой)). Но все же помимо чисто технических нюансов службы (весьма непростой кстати...) и «ожидания экшена» (что порой весьма неоправданно) — большая часть (как я уже говорил) просто отдана простому пересказу «жита и быта» бесправного существа именуемого «курсант»))
Не знаю кому как — но мне данная книга (в формате аудио) дико «зашла»)) Так что если читать только ради чтения (т.е не спеша и не пролистывая страницы), то и Вам (я надеюсь) она так же придется «ко двору»))
мал мала меньше? Я не очень хорошо понимаю, но этот Егор не насмехается. И я отпрашиваюсь к его детям в гости.
Мы едем в телеге тихо, долго, очень хорошо. Лес стоит по обе стороны дороги. Вдруг телега круто поворачивает, ныряет в канаву. Я вскрикиваю, хватаюсь за передок.
— Ничего, не бойся, — улыбается Егор, — чем там по камням трястись, по мягкому лучше поедем.
Лошаденка глухо шлепает копытами по немощеной земле. Телега катится под самыми деревьями. Ветки задевают меня по лицу, гибкие, мягкие, влажные. Я не прячу головы: мне нравится прикосновение свежих листьев.
— Шапку держи, паренек, — остерегает Егор, — смотри, как бы глаз не выхлестнуло.
У верхушки дерева лазит зеленая птица. Она отчетливо свистит, точно выговаривает:
— Фиу-лиу!
Какой славный, чистый голос у нее! А нос красный. Хороша птица. Егор взмахивает кнутом. Птица, встрепенувшись, летит, пересаживается на другое дерево и резко кричит:
— Вя-я!
Точно кошке на хвост наступили.
Лошаденка плетется шагом. Я вылезаю из телеги, бегу по тропинке рядом с дорогой. Вижу — в траве валяется березовый обрубок. Хлоп его палкой! Обрубок зашумел, как самовар. Из-под коры его пулей вырвался какой-то страшный, полосатый, больно хватил меня за ухо и улетел, грозно жужжа, на прозрачных крыльях.
Я успел только крикнуть, а ухо уже раздулось.
Егор остановил лошадь, слез, подошел ко мне, взял горсть сырой земли и пришлепнул мне на ухо.
— Легче будет, — объяснил он, — от пчелы земля лучше всего помогает.
— Да это не пчела.
— Ну слепень либо овод — все одно. Садись, поедем. Вперед не будешь зря палкой стукать.
И он опять дремлет. А мне хочется плакать. Я потихоньку от Егора отковыриваю землю с уха. Егору хорошо говорить «все одно», а у меня ухо лепешкой висит, и я даже не знаю, как называется мой обидчик.
Слепень? Нет. Слепни пристают во время купанья, у них крылья точно пылью посыпаны. Шмель? Тоже нет. Шмель толстый, мохнатый, черный…
Года через четыре в коробке под стеклом я увидел знакомые крылья, полосатое острое брюхо и закричал:
— Вот такой жук меня укусил!
Большие смеялись.
— Это не жук. Это самая крупная оса, шершень. И кричать нечего: шершень давно на булавке.
Но я в ужасе держался за ухо. Мне казалось, что оно болит и снова висит толстой лепешкой. Так живо вспомнилось нападение первого врага в лесу.
За ухо там меня больше никто не хватал. Но рысь, загнанная собакой на дерево, угрожала мне когтями. Медведица, выскочив из берлоги, шла на меня с ревом. Зловеще молчала лесная глубина в ответ на мой крик, когда я заблудился среди смрадных топей. Трудно пробираться в палящий зной по дикой трущобе. Ноги стукаются о валежник, отказываются переступать через поваленные деревья, пни торчат, везде черные узловатые корни повысунулись из земли. Жажда мучит, комары жгут, сил нет идти, — и вдруг ручей, прозрачный, холодный, красная земляника выглядывает из травы.
Много врагов и друзей в лесу.
Я плыл на плотах по бурным рекам, ночевал в сказочно малых избушках, тушил чудовищный лесной пожар, видел, как дерево превращается в доски, в лапти, в бумагу, в скипидар. Отряды рабочих выводил я в глушь, в морозную мглу зимнего леса. Тысячи лесных великанов, срезанные пилами, рушились в сугробы, лишались под ударами топоров своих ветвей и валились в бушующие волны горной реки. Когда шел сплав, то принесенные течением бревна километров на тридцать загромождали широкую реку так, что с берега на берег можно было переехать верхом на лошади.
Прежде чем в летнюю жару успеют обсохнуть бревна, их уже вытащат и распилят. От огромной груды не останется ничего. Даже щепки и опилки проглотит печь лесопильного завода.
Так это гибель, истребление леса?
Ничего подобного. При правильном хозяйстве планомерной рубкой уничтожить лес нельзя. Пока на одном конце участка лес рубят — тут лесосека; на другом конце молодняк — тут лес отрастет. Он снова возникает из почти незримых семян, бесчисленно рассеянных ветром в заботливо приготовленные борозды. Нежно-зелеными иглами выглянут из земли будущие сосны и ели, лиственницы и кедры. Сумей, лесовод, затенить юную поросль, чтоб не сожгло ее солнце, чтоб не топтались по ней копыта, не шагали невежественные ноги. Тогда на месте старых пней, умело выкорчеванных вовремя, возродится лес, задышит могучим благоуханием, возобновит тенистый приют для дикого мира бегающих, летающих, ползающих существ, снова приготовит дрова, смолу и ягоды, дичь и орехи. Неистощимая сокровищница — лес!
Давно составлены правила разумного пользования лесом. Им нужно научиться, их должно знать.
Но, кроме того, необходимо подсмотреть, что́ губит дерево, как продолжает уродливую жизнь пень, чем заняты муравьи в своих кучах, так резко пахнущих в полдневный зной? Без какого дерева не покажет своей шляпки рыжик? Где любит прятаться груздь, едкий гриб? Его не трогает заяц, не клюнет птичий клюв: жгуч молочно-белый сок свежего груздя. А для
Последние комментарии
53 минут 26 секунд назад
1 час 10 минут назад
1 час 35 минут назад
2 часов 7 минут назад
3 часов 14 минут назад
4 часов 55 минут назад