2medicus: Лучше вспомни, как почти вся Европа с 1939 по 1945 была товарищем по оружию для германского вермахта: шла в Ваффен СС, устраивала холокост, пекла снаряды для Третьего рейха. А с 1933 по 39 и позже англосаксонские корпорации вкладывали в индустрию Третьего рейха, "Форд" и "Дженерал Моторс" ставили там свои заводы. А 17 сентября 1939, когда советские войска вошли в Зап.Белоруссию и Зап.Украину (которые, между прочим, были ранее захвачены Польшей
подробнее ...
в 1920), польское правительство уже сбежало из страны. И что, по мнению комментатора, эти земли надо было вручить Третьему Рейху? Товарищи по оружию были вермахт и польские войска в 1938, когда вместе делили Чехословакию
cit anno:
"Но чтобы смертельные враги — бойцы Рабоче — Крестьянской Красной Армии и солдаты германского вермахта стали товарищами по оружию, должно случиться что — то из ряда вон выходящее"
Как в 39-м, когда они уже были товарищами по оружию?
Дочитал до строчки:"...а Пиррова победа комбату совсем не требовалась, это плохо отразится в резюме." Афтырь очередной щегол-недоносок с антисоветским говнищем в башке. ДЭбил, в СА у офицеров было личное дело, а резюме у недоносков вроде тебя.
Первый признак псевдонаучного бреда на физмат темы - отсутствие формул (или наличие тривиальных, на уровне школьной арифметики) - имеется :)
Отсутствие ссылок на чужие работы - тоже.
Да эти все формальные критерии и ни к чему, и так видно, что автор в физике остановился на уровне учебника 6-7 класса. Даже на советскую "Детскую энциклопедию" не тянет.
Чего их всех так тянет именно в физику? писали б что-то юридически-экономическое
подробнее ...
:)
Впрочем, глядя на то, что творят власть имущие, там слишком жесткая конкуренция бредологов...
он сразу пошёл в сторону леса, шагал и шагал всё дальше, всё глубже, куда-то в темноту, шумящую ветром в вышине и пахнущую сосновой смолой, — без мыслей, даже самому себе стесняясь признаться, на что надеется. Лешии, зомби… Что за чушь, не бывает такого! Да и белых тигров в заповеднике нет, Санёк спрашивал у сотрудников турбазы. Всё это ему приснилось. Но он упорно шёл всё дальше и дальше.
Пока не заметил огонёк костра. Сердце забилось радостно, в груди потеплело. Ломанулся туда — торопливо, без тени сомнения, — не глядя под ноги, а только вглядываясь в оранжевый свет, чтобы не потерять.
Вскоре стало видно, что у костра и вправду сидят две фигуры. А через пару шагов под ногой Санька громко хрустнула ветка — и одна из фигур повернула в его сторону голову с раскидистыми рогами.
— Вот ломится, а! — голос Лешака привычно шумел в кронах деревьев и звучал в голове. — Хуже лося в гон. Пол-леса распугал.
— Да… — мужчина расплылся в счастливой улыбке, всё больше приближаясь к костру. Наконец-то вывалился на поляну. Оглядел сидящую у огня парочку, будто старых друзей. — Я вот… Гулял. Не спится что-то. И вот, пришёл…
— Это мы видим, — кивнул Лешак. — Ну садись, раз пришёл.
Митич подвинулся, освобождая место с краю поваленного дерева. Алекс сел.
Все молчали. Смотрели на вьющийся по веткам огонь, на пляшущие в воздухе искры, на тлеющие красным угли.
И вдруг мужчина бухнул — как на духу:
— Не хочу уезжать.
Лешак промолчал, только бросил веточку в середину костра.
А Митич сказал:
— Я бы на твоём месте тоже не хотел. Прости за прямоту, конечно, но ты им не нужен. Ни коллегам, ни семье. Да и не уважают они тебя. Вернёшься — так и будешь Саньком до конца. Пока жизнь в могилу не скатится.
Алекс вздохнул. Слова были резкие, но до боли правдивые. Чего обижаться на правду? Так всё и будет. Если он вернётся.
Помолчав, решился:
— А можно с вами остаться?
В воздухе повисла тишина. Алекс терпеливо ждал.
Наконец Лешак сказал:
— Остаться можно. Только захочешь ли? У нас туристических виз нет, чтобы туда-сюда кататься. Землячество — это навсегда.
— А… а что это? Как? — сбивчиво забормотал Алекс. В этот момент он чувствовал, что готов согласиться почти на всё, что предложат. Даже если велят в болоте утонуть — он не откажется сразу, подумает. Слишком уж обрыдла ему та жизнь, что ждала дома.
— Ритуал такой, — пояснил Митич. — Чтоб отвязать человека от места, где он родился, и привязать на другое. Станет этот лес тебе родиной, а ты станешь нам земляком. Вот только если Лешак привяжет — уже не развяжешь. И надолго уехать не сможешь.
— Так что, даже и домой можно будет съездить? — заметив, что его слова звучат двояко, Алекс торопливо пояснил: — В смысле, вещи забрать, деньги со сберкнижки снять. И сразу вернусь. Так можно?
— На несколько дней, — уточнил Митич. — Но через неделю чахнуть начнёшь, сюда тянуть будет.
— Да меня уже тянет! — с облегчением рассмеялся Алекс. Условия оказались даже более мягкие, чем он надеялся. Перспектива новой, совершенно другой жизни замаячила впереди, чувствуясь всё более реальной.
— Нужно время на подумать? — спросил Лешак.
— Нет, — уверенно ответил Алекс. — Я уже две недели думал. Не могу туда больше. Ни минуты не могу.
— Н-ну, раз решил, — Лешак поднялся с бревна, — отговаривать не буду.
Он отошёл от костра и встал так, чтобы впереди было свободное место. С приглашением указал Алексу.
— На спину ложись.
Мужчина подошёл. Опустился возле коренастых сучковатых ног. С колотящимся сердцем вытянулся на земле и зачем-то сложил руки на груди, как покойников в гроб кладут.
— Драматизировать необязательно, — хихикнул поодаль Митич.
А Лешак ничего не сказал. Он был серьёзен. Словно погружён в ответственное дело. И это настроение передавалось Алексу, который гадал, закрыть ли глаза или оставить так.
Закрывать было страшно. Поэтому он видел, как Лешак, вставший на колени рядом с ним, зачерпнул рукой-веткой землю и медленно, торжественно посыпал вдоль тела. Казалось, что он что-то бормочет, но в шуме леса было не разобрать. Ещё одна горсть земли. И ещё одна.
Алекс сам не заметил, как уже всё его тело было засыпано равномерным холмиком почвы — тяжёлой, глинисто-вяжущей, не пошевелиться. Следующую горсть Лешак высыпал на лицо, и Алексу пришлось зажмуриться. Вот теперь стало страшно. Его окружал густой запах свежевскопанной почвы и сосновой смолы с кислой ноткой ягод, вроде бы клюквы.
На лицо посыпалась очередная порция земли, она щекотно забралась в ноздри, и Алекс задышал испуганно, быстро и поверхностно, стараясь набрать воздуха, пока ещё можно. Как там говорят, «перед смертью не надышишься»? А надышаться хотелось. Алекс вдруг понял, что очень зря он согласился на всю эту авантюру… И сам ведь напросился, некого винить, кроме себя…
Неожиданно шершавая ветка вцепилась в его подбородок и потянула вниз, открывая рот. Алекс замычал, протестуя, — и в этот
Последние комментарии
25 минут 1 секунда назад
30 минут 15 секунд назад
33 минут 12 секунд назад
8 часов 44 минут назад
22 часов 39 минут назад
1 день 12 минут назад