Когда наступает рассвет [Геннадий Александрович Фёдоров] (fb2) читать постранично, страница - 2

обратно. Через некоторое время он вышел на берег и стал одеваться.

2

Вдали, у песчаной отмели Коровий мыс, показалась лодка.

— Макар едет! Дорожку с блесной тянет! — сказал

— Точно, он! — подтвердил Мартынов. — А что, Проня, не попробовать ли соорудить уху? Вот только рыбки маловато.

— Рыба сейчас будет! Ты, Артемыч, разведи костер да повесь котел с водой, а я попробую поудить! — сказал Проня.

Вскоре в укрытии, защищенный от ветра, пылал костер. В котелке закипала вода, а Мартынов кончал чистить двух подъязков, пойманных Проней.

— Меня здешние язи не признают, а у тебя клюет. Чуют земляка! — пошутил Мартынов.

К ним подплыла долбленая лодчонка-трехупружка. Сидевший в ней поздоровался:

— Чолэм да здорово вам! Знать, сегодня, Василий Артемьевич, не работаешь в кузнице?

— Здравствуй, Макар Сергеевич! — Мартынов протянул ему руку.

Неуклюже опираясь на березовую деревяшку, заменявшую правую ногу, поддерживаемый Василием Артемьевичем Макар выбрался из лодки.

— Сегодня пораньше отшабашил! — продолжал Мартынов. — Теперь какая работа — все на жнивье… Поймал что на блесну?

— Поймал щучку. Коли заглянешь к нам завтра, хозяйка угостит жареной рыбой.

— Спасибо! Завтра думаю сходить в Чит, на обратном пути, может, и заверну… А вот и наш учитель показался! Э-эй, сюда! — Мартынов помахал картузом долговязому человеку, шагавшему вдоль высокого берега с корзинкой в руках.

Это был учитель Ладанов.

— Добрый вечер! — сказал он, спустившись к костру. — Надеюсь, я не очень опоздал, Василий Артемьевич?

— Да нет, как раз: уха готова, подсаживайтесь… Что, в городе сегодня были? — спросил Мартынов.

— Был! — прикуривая от уголька папироску, сказал учитель. — Вызывали по повестке. И знаете куда?

— В воинское присутствие?

— Угадали.

— Не хитрое дело: теперь всех туда приглашают. Значит, и до вас дошла очередь, Алексей Архипович?

— Как видите, принялись и за учителей. «Надо готовиться! — сказали мне. — Котомку там, бельишко на смену…»

— Так, так…

Помолчали. Макар сердито ткнул палкой в чадившую головешку и буркнул себе под нос:

— И когда только избавимся от этой проклятой мясорубки?

Поставив рядом корзинку, учитель сосредоточенно смотрел в костер.

— В Вологде, когда я учился в семинарии, так же собирались украдкой и спорили: почему русско-японская война кончилась для России позорным миром? Ругали Куропаткина, негодные наши порядки… И вот снова война, и опять нас бьют, но только уже немцы с австрияками… Теперь кого ругать?

— Вот об этом и хотелось с вами потолковать, — сказал Мартынов.

Когда все расселись у костра, он внимательно огляделся и осторожно вытащил из кармана газету.

— «Социал-демократ», — пояснил Мартынов. — Тут статья «О поражении своего правительства в империалистической войне». Почитаем?

— Читайте, — отозвался Ладанов.

Макар и Проня подвинулись к Мартынову.

— Статья без подписи… Если что будет непонятно, спрашивайте. Постараемся сообща разобраться.

Прорвавшись в затишье, на костер навалился ветер. Пламя заметалось, искры закружились в клубах сизого дыма.

Мартынов читал не спеша. Макар слушал, накручивая на палец усы. Ладанов курил папироску за папироской. Проня, усевшись в сторонке, напряженно слушал. По-русски он понимал плохо, и статья, видимо, с трудом доходила до него. Все, что читал Мартынов, для него было новым и необычным. Он хорошо понимал только одно: Мартынов против царя, а для Прони царюга — пусть хоть сквозь землю провалится.

— Крепко, брат, сказано, толково! — отозвался Макар, когда статья была прочтена. — Вот бы эту газетку да солдатам в окопы!

— Написано, лучше не придумаешь! — сказал Мартынов. Он снял с огня котелок и попробовал уху. — Готова! Давайте есть. Только вот задача: у меня одна ложка.

— Я сейчас сделаю! — отозвался Проня. — Это нетрудно: береста рядом, ножик есть. Мы с Макаром Сергеевичем живо смастерим. Верно, дядя Макар?

— Ну-ка поворачивайся, парень! Солдат, брат, такой человек — и шилом бреется, дымом греется, везде найдет ходы-выходы! — пошутил Макар, но было видно, что думал он о другом.

Молчал и Ладанов. Он тяжело вздохнул, собираясь что-то сказать, но, видимо, не решался. Ярко пылавший костер освещал его бледное лицо, так и не загоревшее за лето.

Проня раздал самодельные ложки, и все уселись вокруг котелка.

— Никак не пойму, Василий Артемьевич, — сказал наконец Ладанов. — Получается по газете: Россию нужно отдать немцам? Но ведь это предательство!

— Почему?

— А как иначе? Желать поражения своему правительству— значит желать поражения и России. С этим согласиться я не могу. Стоять на коленях перед врагом не собираюсь, буду воевать.

— Россию и царское правительство не следует сваливать в одну кучу. Это разные вещи! — возразил Мартынов.

Макар поддержал его:

— И мне кажется: одно дело — Россия,