Васюган — река удачи [Вениамин Анисимович Колыхалов] (fb2) читать постранично, страница - 2

сокровища, есть под землей. Земля на многие километры вокруг прострелена глубокими скважинами. Разведчики недр уже не раз испытывали упоение восторга от «меткого попадания» в нефте- и газоносные пласты.

Вахтовики не пропускали ни одного бревна, ни одной доски, проплывающих мимо острова. Добрый хозяин буровой Иван Герасимович Пахомов знал, что все может пригодиться, когда находишься в окружении такой вздыбленной многоводной реки. За бревнами охотился дизелист Складпев, рослый парняга родом из Томска. Он выезжал за ними на дюралевой лодке с подвесным мотором «Нептун». Двадцать три лошадиных силы мотора плюс недюжинная силенка Владлена позволили приплавить много сосновых, кедровых бревен, плах и горбылей.

Над островом сокровищ ползли низкие угрюмые тучи. Каждая спешила послать земле тугие струн. Им было тесно. Они толклись, наскакивали друг на друга. Налетающий часто порывистый ветер приглушал шум дизеля, позвякиванье поднимающейся трубы, зычные людские голоса. Уныло кругом, неуютно. Лишь высокая стальная вышка — островная затворница — имела вид бравый, неунывный. Ничто не могло смутить ее устойчивого спокойствия.

В балок зашел корреспондент Вдовенко. Потер руки, словно пришел с матерого мороза.

Позавтракали? — Мастер, не зная для чего, переложил вахтовый журнал с одного конца стола на другой.

— Да, подкрепился. Здорово ваши повара готовят.

— Здесь же не ресторан, — улыбнулся Пахомов. — Надо кормить буровиков вкусно и сытно, чтобы калории дух и тело крепили.

— Правда, такие кулинары для ресторанной кухни — большая роскошь. — Вдовенко присел на тонконогий стульчик. — Попал я прошлым летом в Нижневартовск. Зашел в ресторан пообедать. Читаю меню: фирменное блюдо — котлета по-самотлорски. Подали какую-то поджаренную подметку, обваленную сухарной крошкой. Хотя бы не позорили прославленное имя Самотлор… Иван Герасимович, будет сегодня вертолет?

— Едва ли. «Амфибия» должна прийти. Привезет бензопилу, топоры, скобы. Обь напирает. Придется лежневку поднимать, плоты делать. Сверху цемент брезентовые полотнища от мокроты охраняют. Сколотим плоты, перетаскаем на них мешки. На Севере килограмм груза золотой, беречь надо. Гравий в низовье из-под Томска везут. Толкачи в две тысячи силенок горбатятся на обских плесах. Цемент более долгий путь до нас совершает… Оставайтесь, о борьбе со стихией очерк напишите.

— Рад бы. Ведь для районного газетчика три дня командировки — целая вечность. Строчки гнать надо. Не знаю пока ни одного существа прожорливее газеты. Иван Герасимович, вот ваша бригада славится скоростной проходкой скважин. Дежурный вопрос: за счет чего?

— Земля мягкая: грубы, как гвозди в деготь, сами лезут.

— Кроме шуток.

— В Приобье много буровиков-скоростников. Есть у кого поучиться, уму-разуму набраться. И в моей бригаде бывают пробуксовки. Буровая ведь — слово женского рода… капризное племя…

— Сколько знаю Пахомова, все он ответы на шуточки переводит.

— Чего не пошутить, да еще в такую прекрасную погодушку. Шутка — отдушина добрая. Вся скорбь земная через нее улетучится… Что сказать о своих париях? Для их общей характеристики можно применить такой термин: высокая душеотдача. Оно действительно так. Ведь сколько души вложишь в дело, такой и результат будет. Я мастер не по секретам — по бурению. Рад бы о секретах труда рассказать, да их нет. Вот смекалки у парней хватает, знаний не занимать. Про нас говорят — счет на минуты ведут. И это верно. Иная минута дороже дня.

Пахомов посмотрел в мутное окошко. Из него были видны плескучие волны.

— Чем хороша вода — дороги не ухабистые. «Амфибия» должна из-под черты горизонта показаться. Не погода — истязание души… Вы бы, товарищ корреспондент, о поварихах наших написали. Та, что с веснушками, Нина, зелень выращивает для стола: лучок, укропчик. Приедете в июне — редиской свежей угостит.

Заинтересованный сообщением, Вдовенко вскоре ушел.

— Пусть напишет, — словно убеждая кого-то, проговорил мастер. — Каждое теплое слово, сказанное о человеке, на пользу коллектива робит, на нашу буровую мельницу воду живительную льет.

Перед обедом вдали, на широкой глади Оби, показалась темная точка. Дождя не было. Сероватая пелена не могла скрыть приближающуюся «амфибию».

— Ползет путешественница! — обрадовался Пахомов и засобирался на улицу.

Ничто так не ценил буровой мастер, как четко выполненную просьбу, высказанную по рации или в личной беседе с руководством. Пообещали недавно «амфибию» — и вот она, все отчетливее прорисовывается на фоне начинающего светлеть неба.

Мастера рассердило то, что вместо бензопилы привезли двуручные пилы, какими он не раз пилил дрова на делянках в детстве. Принимая от водителя «амфибии» зубастую сталь, Иван Герасимович проворчал:

— Ничего, кое-кому напомню на партсобрании о пилах. Везде борются за сокращение ручного труда, а тут…

— «Дружбы» новые есть, да цепей нет, — смущенно пояснил