Сказания Чёрного Ворона (СИ) [Мирослава Беляева] (fb2) читать онлайн

Сказания Чёрного Ворона Мирослава Беляева

Пролог

Василиса смахнула с лица пепел. Сизые хлопья холодили кожу, словно снег. Ногу обхватили мерзкие щупальца, щиколотку обожгло. Кожа тут же покрылась розовыми ожогами. Сухая земля размякла, погружая стопу в новообразовавшуюся ямку. Прихвостень Тьмы вцепился в хрупкие плечи, разрывая материал куртки острыми когтями. Зловонное дыхание опалило шею, вызывая рвотный позыв.

Навь не собиралась отпускать свое дитя. Пришло время для жатвы. Василиса горько усмехнулась. Она отправилась сюда, чтобы забрать чужую душу, а теперь Тьма собиралась отнять ее собственную. Мрак в сердце развеивала надежда на спасение жизни, за которую она готова была отдать свою. Любовь — странная штука. Она может даровать силы, а может их забирать. Остаться здесь за нее — не такая уж плохая идея.

Василиса зажгла огонь, и зеленое пламя полыхнуло в ее ладони. Умирать — так с музыкой.

Глава 1

Тени метались по комнате. Сгустки черного и белого дыма прыгали из угла в угол. Они парили в воздухе, то отскакивая друг от друга, то переплетаясь воедино.

— С-сегодня… — прошипел один из них, сверкая крошечными желтыми глазами. — Это случится с-сегодня…

Он бросился к бледному лицу, но путь преградила жемчужная дымка.

— Хоз-зяйка сказала лишь присмотреть з-за ней.

Темные шары нависли над кроватью. Бесформенные, дышащие жизнью, закружились, образуя спираль.

— Пора! С-сейчас! — наперебой зашептали они. — Мы ждали с-слишком долго.

Дымки лунного цвета соединились в один большой пульсирующий клубок, поглощая спираль.

— Нельз-зя! Хозяйка сама обратит ее…

Жемчужный шар мгновенно раздулся, увеличившись в два раза, а затем лопнул. Родившийся от него порыв ветра сдернул крючки с карниза. Плотная штора резко сдвинулась в сторону, запуская в спальню солнечные лучи. Темная спираль, сжавшаяся до сантиметра в диаметре, испарилась, как вода в жаркий летний день.

Василиса проснулась в холодном поту. Страх, боль, манящие ожидание неизвестного, необъяснимая уверенность; шквал эмоций смешались воедино из-за сна, который она не могла вспомнить. Смазанные лица, смутно знакомые очертания стремительно ускользали от нее. Ощущение создалось такое, словно в том месте, где она находилась, осталось нечто очень важное.

Взгляд упал на электронные часы. В спутанный клубок мыслей о сне протиснулась новая. Будильник не сработал, хотя точно был заведен прошлым вечером. Зазвонивший телефон немного привел в чувства. На экране высветилась фотография улыбающегося студента.

— Я на месте. Ты скоро будешь? — голос Артема Высоцкого звучал чересчур бодро. В прочем, самое то для полудня.

— Опоздаю немного. Я проспала.

Василиса сбросила вызов и стала собираться в дорогу. Наспех одеться, умыться, наполнить сумку нужными вещами: чем больше действий она совершала, тем быстрее стиралось воспоминание о сне. Стоило ступить за порог съемной квартиры, оно окончательно растворилось, ничего не оставив после себя.

Опаздывать никогда не входило в привычки Василисы. Родители приучили ее рассчитывать время заранее, что она и делала. Почему именно в этот день все пошло наперекосяк? Сначала не сработал будильник, затем она поскользнулась на мокрой ступеньке подземного перехода и подвернула ногу. Очередь на эскалатор начиналась практически с улицы, поезд в метро ехал непростительно медленно. Людей в вагоне было так много, что она всю дорогу дышала чьими-то компотными духами, не имея возможности отодвинуться.

Свежий воздух обрадовал на короткие пару мгновений. Как только толпа подтолкнула Василису к проезжей части, она вспомнила, почему предпочитала сторониться Невского проспекта в обеденное время. Если бы Артем слезно не умолял ее встретиться в центре города, она бы отправилась в более спокойное место, где они обычно встречались.

Уютное кафе «Два лимона» располагалось в пяти минутах ходьбы от университета, в котором они оба учились. Артем заканчивал первый курс, Василиса — последний в магистратуре. В свободное от учебы время она подрабатывала репетиторством. Обычно занималась со школьниками, готовящимися к экзаменам, но иногда попадались и студенты. Ее фотография давно висела на доске почета, а слухи об успехах распространились по всему университету, так что она совсем не удивилась, когда Артем попросил ее о помощи с проектом.

Их объединяла учеба на филологическом факультете. Изучение старославянской литературы, в особенности множественные самостоятельные переводы, давались студентам с большим трудом. Василиса же щелкала все предметы, как щелкунчик орешки. Эта способность не делала ее суперчеловеком, лишь помогала быстрее усваивать изучаемый материал. А еще доступно делиться им с учениками. Мобильник снова зазвонил, и она зарылась в сумку, чтобы достать его.

На светофоре, наконец, загорелся зеленый. Два плотных пешеходных потока, направляющихся навстречу друг другу, смешались. Кто-то врезался в плечо Василисы, разворачивая ее на девяносто градусов. Она успела разглядеть полы бежевого плаща, прежде чем поняла, что выронила телефон из рук. Поднять его оказалось непросто. В глазах потемнело, как только она наклонилась. Нескончаемая вереница ног, перевернутые здания, яркие полосы зебры… Мир закружился, дезориентируя в пространстве. Череп словно сдавило в тиски, тянущая боль отразилась в затылке.

Василиса прищурилась и тут же отшатнулась назад. Свет автомобильных фар ослепил ее. Раздался визг скользящих по асфальту шин. Кожа на позвоночнике засаднила, посылая мозгу сигнал о том, что его обладательница упала. Она попыталась подняться, опираясь рукой, но в запястье стрельнуло, оно подвернулось, и с побледневших губ сорвался стон.

Коричневые лакированные ботинки замерли в нескольких сантиметрах от ее лица.

— Девушка, вы в порядке? — низкий голос прорвался сквозь гудящий шум в голове. — Вы выскочили так неожиданно. Клянусь, еще секунду назад вас тут не было!

— Ч-что… — язык заплетался. Понадобилось приложить усилия, чтобы договорить. — Что случилось?

— Вы чуть не устроили аварию, — говорящий зазвучал грубее. — Бросились под колеса, как будто не видели светофор.

Василисе захотелось оправдать себя: сказать, что до конца перехода оставалось секунд пятнадцать, что она не нарушала дорожные правила и уж точно не собиралась попадать под машину, но на прошлую фразу ушли все силы. Впечатление создавалось такое, будто бы кто-то выкачал из нее энергию до последней капли.

Она кое-как присела. Здоровой рукой убрала волосы с лица, неожиданно обнаружив на лбу испарину.

— Встать можете? — голос послышался совсем рядом. — Сколько пальцев?

Перед лицом появилась широкая ладонь. Три пальца сложились, оставляя знак «мир».

— Два.

— Отлично. Все не так плохо, как я думал. Давайте.

Василиса не успела понять, что именно должна была дать водителю едва не сбившей ее машины, как крепкие руки обхватили ее, осторожно поднимая на ноги.

— У меня нет времени ждать скорую. Я сам отвезу вас в больницу.

Голова все еще кружилась, поэтому Василиса не сопротивлялась, когда ее сажали на переднее пассажирское сидение и пристегивали ремнем безопасности. Перед глазами плясали серые пятна, мешая разглядеть улицу за лобовым стеклом и водителя.

— Здесь рядом платная. Я оплачу осмотр.

Дальнейшую дорогу Василиса не запомнила. Она не могла сказать наверняка, сколько они ехали, куда сворачивали, и почему так быстро оказались в помещении с белыми плитками на полу. Разговор между тем, кто вез ее, медсестрой и врачом, слились воедино, превратившись в словесную кашу. В какой-то момент ее усадили на кушетку и протянули стакан с водой.

Василиса осушила его почти залпом. Взгляд прояснился. Она увидела улыбающегося в усы старика в белом халате.

— Так гораздо лучше, правда? Как вы себя чувствуете?

— Голова кружится.

— Мутит?

— Нет. — Василиса постаралась прислушаться к своему телу. Постепенно ей становилось легче. — Уже получше. Только рука болит.

Доктор посветил в ее глаза пальчиковым фонариком, задал еще несколько вопросов, внимательно осмотрел запястье и вынес вердикт:

— Удара головой не было, давление в порядке. Думаю, сотрясения нет, но лучше понаблюдать за состоянием в течение дня. В случае ухудшения — немедленно обратиться в больницу. — Он обработал ссадину на раненой руке, замотал ее эластичным бинтом. — Небольшой ушиб. Мажьте этим гелем на ночь и старайтесь не напрягать руку.

Врач положил на стол желтый тюбик, и Василиса убрала его в рюкзак. Подняться самостоятельно не получилось, — ее снова подняли и вывели в коридор. Чувствуя, что может сама держать равновесие, она отступила на шаг. Теперь у нее, наконец, появилась возможность разглядеть лицо человека, все это время сопровождающего ее.

Светлые волосы, аккуратно выбритые у висков, плавно переходили в уложенные наверх и вбок более длинные пряди. Голубые глаза, грубая челюсть с щетиной. Широкие плечи обрамлял синий пиджак, на белой рубашке виднелся галстук. Молодой мужчина на вид лет двадцати восьми оказался выше Василисы, и он безусловно был очень красивым.

— У меня голова закружилась. Я не прыгала под колеса, честно. — Она криво улыбнулась. Оправдание вышло так себе.

Густые брови сдвинулись к переносице. Другой на его месте обругал бы ее на чем свет стоит, однако мужчина лишь тяжело вздохнул.

— Послушайте, я очень спешу. Мне нужно быть в аэропорту через пятнадцать минут. Если у вас нет ко мне никаких претензий, давайте напишем расписку, и я поеду?

Не ожидая такого поворота событий, Василиса удивленно кивнула.

— Ладно.

На стойке регистрации им любезно предоставили два бумажных листа и ручки. Расписки она никогда не составляла, поэтому просто повторила все слово в слово за мужчиной. Она решила, что согласно его громоздкому виду почерк у него будет таким же размашистым, а он оказался мелким и ровным. Внимание Василисы привлекли два продолговатых шрама на его правой руке. Они начинались на фалангах большого и указательного пальцев и терялись где-то на запястье. Закончив, Громов Ярослав Ратимирович, как гласила запись, поменял их листы местами, и поспешил на выход. Необычное отчество.

Василиса проводила Ярослава задумчивым взглядом. Он шагал уверенно и, видимо, действительно торопился. Несколько секунд после его ухода в воздухе держался аромат одеколона. Хвойный и свежий, как утро в лесу. Терпкий и приятный одновременно. Когда мужчина скрылся за стеклянными дверьми, Василиса почувствовала едва уловимое разочарование. Задним числом она вдруг осознала, что была бы не против, если бы Ярослав задержался рядом с ней еще на пару минут. Она держала в руках данные его паспорта и теперь знала, что он жил в Москве. Наверное, он приехал в Питер по работе, а теперь, к ее великому сожалению, опаздывал на самолет.

Выпив еще стакан воды из кулера, Василиса покинула больницу. Прямо у входа притормозило желтое такси, выпуская пассажира, и она быстро юркнула на его место.

— К ближайшему метро, пожалуйста.

Откинувшись на заднее сидение, она прикрыла глаза. От стресса клонило в сон, и она почти задремала. В какой-то момент таксист потормошил ее за плечо.

— Приехали.

Василиса вышла на свежий воздух и потянулась. Все еще сонная направилась к лестнице. Зашла в метро, достала студенческий проездной, приложила его к пропускному автомату. Неожиданно тот запищал, приводя ее в чувства. Она приложила карточку еще раз, потом еще, но та все равно не сработала.

Василиса направилась к кассам.

— Посмотрите, что с проездным? Там должно быть достаточно денег.

Крупная женщина с бордовыми волосами взяла проездной, повертела его в руках и со странным выражением лица уставилась на Василису.

— Вы шутите?

— Почему?

— Он же питерский. — Кассир изогнула серую бровь — последствие неудачного татуажа — так, словно Василиса над ней издевалась. — Вы не проедете. Будете покупать жетоны?

— Подождите, зачем? — искренне недоумевала она. — У меня же есть карта.

— Девушка, если вы продолжите, я вызову полицию, — и до того не самый приятный голос сделался жестче. — Не собираетесь ничего покупать — освободите место следующему.

— Простите, но, может быть, вы объясните, почему не работает мой проездной? Я оплатила его неделю назад.

— Наверное, в вашем метро он и работает, но в нашем нет, — отчеканила кассир, порядком разозлившись из-за ее вопросов.

— В каком «вашем»-то?

— В московском!

Василисе эта ситуация тоже не нравилась. Шестой год она жила рядом с метро «Московская» и знала наверняка, как оно выглядело изнутри. Именно по этой причине слова уставшей от работы женщины, глядящей на нее из кассового окошка, как на сумасшедшую, казались полным абсурдом.

— Я ничего не понимаю, — сдалась Василиса.

Женщина сжала накрашенные морковной помадой губы в тонкую линию. Помолчала несколько секунд, словно собиралась с духом, а потом выдала, громче положенного:

— Девушка, вы в Москве! Следующий!

Старичок в рабочем комбинезоне отодвинул Василису в сторону. Он недовольно пробурчал что-то вроде: «Ну и молодежь пошла», всучил ей студенческий проездной и бросил в металлическую приемную чашечку красную карту. Надпись на ней гласила: «Московский транспорт. Единый билет».

Решив, что это какой-то дурацкий розыгрыш, Василиса вышла из очереди и стала искать глазами карту метрополитена. На стене висела белая табличка с указанием цветных веток, которых оказалось чересчур много для питерского метро. Более того, она была шире, а центральные ветки соединялись в круг.

— Ерунда какая-то.

Василиса бросилась на выход. Оказавшись на улице, она первым делом развернулась лицом к зданию и прочитала вывеску: «Московский метрополитен». Ниже была указана станция, о которой она никогда не слышала, а вокруг высились совершенно незнакомые здания. По коже побежали мурашки. Странное чувство поселилось в ее груди. Василиса принялась разглядывать прохожих. Когда она вышла из дома на небе собирался дождь. Люди ходили в куртках, тонких плащах, теплых толстовках. Здесь же каждый второй человек был одет в футболку, шорты или легкую рубашку.

— Не может быть. — Василиса отказывалась верить в происходящее.

Она подбежала к автобусной остановке, надеясь увидеть знакомые номера автобусов на информационной табличке, однако ни их, ни известной карты местности она не нашла. Схема сообщала о перемещениях наземного транспорта центра Москвы.

— Что? — Василиса нервно затеребила край кофты, в которой ей, между прочим, успело сделаться жарко. — Простите, — обратилась она к сидящей на скамейке бабушке, — где я нахожусь? — Сойти за сумасшедшую не хотелось, поэтому она придумала более-менее подходящее объяснение своему вопросу: — Я неместная просто, потерялась.

Бабушка расплылась в морщинистой улыбке. Ее маленькие глаза превратились в щелочки.

— Улица Никольская, милая.

— Спасибо.

Василиса отошла в сторону и с опасением раскрыла сумку. Ей было просто жизненно необходимо средство связи, которое она выронила на асфальт какое-то время назад. Сердце застучало в груди сильнее, пока она рылась среди вещей, и замедлило темп, когда получилось отыскать мобильник. Вероятно, она на автомате засунула его в сумку перед тем, как сесть в машину Ярослава. Спокойствие длилось недолго. Как только она разблокировала телефон, геолокация заставила ее нервничать еще сильнее.

— Москва. Улица Никольская, — медленно прочитала она.

Василиса ущипнула себя за руку, сильно зажмурилась. Ничего не изменилось. Она огляделась. Люди сновали туда-сюда, садились в автобусы, гуляли по тротуару. Школьницы весело хихикали, мужчина в спортивных штанах через дорогу громко чихнул. Жизнь шла своим чередом, и ни один человек не подозревал о том, что она совершенно необъяснимым образом вдруг оказалась в Москве.

Из груди вырвался нервный смех. Мило беседовавшая возле остановки парочка смерила ее недоуменными взглядами. Наверное, она все-таки сильно ударилась об асфальт и сейчас находилась без сознания. Только вот, все было чересчур реальным, чтобы оказаться сном. Неужели она сошла с ума?

На глаза навернулись слезы. Василиса смахнула их с лица, запрещая себе плакать. Сейчас не время и не место. Если она в самом деле находилась в другом городе, ей нужно было вернуться домой. Она залезла в интернет, нашла, где находился Ленинградский железнодорожный вокзал и поехала туда.

Василиса старалась вести себя нормально, чтобы не привлекать внимание, хотя изнутри ее буквально трясло. Она ужасно нервничала, проходя через металлоискатели, как будто полицейские могли понять, что она нелегальным образом оказалась в Москве. Это даже мысленно звучало ужасно глупо, а о том, чтобы озвучить это кому-нибудь даже речи не шло. Василиса отстояла небольшую очередь и запросила в кассе билет до Санкт-Петербурга. До оплаты оставалось всего ничего, но продавец потребовала паспорт.

Пытаясь придумать отговорку, Василиса стала «искать» документ в сумке. Она знала, что не взяла его с собой. Нужные данные в расписке она заполняла по памяти, однако теперь этого оказалось мало. Пришлось делать озабоченное лицо.

— Кажется, я забыла его дома. Может быть, фотография паспорта подойдет?

— Простите, мы принимаем только оригинал. — Работница кассы вокзала звучала куда учтивее служащей в метро.

— Как же так? — Василиса облизнула губы, оттягивая момент на придумывание чего-нибудь правдоподобного. — Завтра утром у меня студенческая конференция, и я уже оплатила номер в отеле. Мне очень-очень нужно попасть сегодня в Питер.

Белокурая красавица грустно улыбнулась и заговорила чуть тише:

— Даже если я продам вам билет по фотографии, в поезд без оригинала вас не пустят.

— Может быть, можно все-таки что-нибудь сделать? — Василиса применила все свои актерские навыки, полученные в школьном театральном кружке, чтобы изобразить страдания. Хотя и изображать особо не требовалось — переживания были настоящими, просто по иной причине.

Продавщица покачала головой.

— Простите, мне очень жаль, но вам придется вернуться домой за паспортом.

Последняя надежда рассыпалась в пух и прах. Василиса бездумно побрела по вокзалу. Она вышла на улицу, долго шла в неизвестном направлении, затем села за дальним столиком в уличном кафе. От стресса пропал аппетит, но она заставила себя немного поесть, чтобы думалось лучше.

И что ей делать? Вариант звонить родителям сразу отпадал. Как она объяснит свое внезапное появление в Москве маме? Она ведь сразу сорвется к ней, и если ее удастся задержать и уговорить сначала отыскать паспорт дочери в съемной квартире, вопросы никуда не денутся. Папе тоже станет интересно, каким образом Василиса оказалась в другом городе без собранных вещей, чемодана, наметок на поездку и, самое главное, документов. Конечно, можно сказать, что она напилась и добралась до Москвы на попутке, но мама знает ее, как облупленную, и ни за что не поверит в это. Про перемещение в пространстве даже заикаться не стоило. Мама решит, что она издевается, ей станет плохо, и папа будет ее успокаивать. Может быть, даже понадобится врач.

Позвонить подруге, попросить проделать все то же самое, скинуть деньги на билет? Можно, но от вопросов убежать не получится. И все же лучше, чем пугать родителей. Прежде чем Василиса успела совершить звонок, телефон внезапно затрезвонил. Она сжала его в руке, раздумывая над тем, отвечать ли на вызов в таком подвешенном эмоциональном состоянии, в котором она находилась. Артем смотрел на нее с экрана сверкающими на снимке карими глазами. В правом верхнем углу высветилось время. Полтора часа назад они должны были встретиться.

Авария выбила из головы мысли о встрече, а перемещение в пространстве стерло их в порошок.

— Я сильно опоздала, да? — нервно хмыкнула Василиса, прижав мобильник ухом к плечу, и необдуманно занялась разрыванием салфетки на кусочки. Нужно было выплеснуть стресс.

— У тебя что-то случилось? — Артем звучал взволнованно. На заднем фоне послышался треск и приглушенное шипение.

— Только не говори, что ты до сих пор ждешь меня?

Совесть обмотала нервы вокруг бьющегося в тревоге сердца прочнее прежнего. Неужели он все это время прождал ее в кафетерии, терпеливо не набирая номер, чтобы не помешать?

— Нет… — двухсекундная пауза противоречиво ответила за него. — Нет.

— Обычно со мной такого не случается, прости. Я почти приехала, но меня чуть не сбила машина.

— Машина? — переспросил Артем, и звуки на фоне стали значительно тише. В его голосе сквозило то ли удивление, то ли испуг. — Ты цела?

— Да, все в порядке. Точнее, почти в порядке. — Василиса взглянула на то, что осталось от салфетки, и поняла, насколько же сильно она ошибалась в своих словах. Рваные клочки бумаги окружили чашку с блюдцем, как взорвавшееся облако. — В общем, сегодня я не приду.

— Хорошо, конечно! Обязательно обратись к врачу.

Если бы врач мог решить эту проблему вселенского масштаба, было бы неплохо.

— Я напишу тебе, когда смогу встретиться. Помню, что у тебя скоро защита проекта, — добавила она с сожалением и отключилась.

Разговор с Артемом вернул ее на полтора часа назад. Вспышка яркого света, шум в голове, петляющая дорога и яркие голубые глаза, внимательно глядящие на нее в больнице. Сознание подбросило Василисе недавние образы, точно кадры из ленты кинопленки. Впервые лицо малознакомого мужчины, к которому она по какой-то неясной для себя причине не испытывала злобы, отпечаталось в памяти так ясно, что даже спустя время она смогла представить его себе, как наяву. Лазурные глаза закрепились в голове чересчур отчетливо, а шрамы на руке, при первом взгляде просто удивившие ее, теперь казались странными. Кем они были оставлены? Зверем? Вдобавок ко всему прочему, создалось впечатление, что она уже видела Ярослава. Иначе объяснить чувство дежавю при воспоминании об их встрече объяснить не вышло.

Думая о событиях второй половины дня, Василиса пыталась понять, в какой момент произошло ее «перемещение», если она, конечно, находилась в здравом уме. Со сто процентной вероятностью она могла сказать, что переходила дорогу по пешеходному переходу на Невском проспекте. Там же в нее кто-то врезался, она выронила телефон, наклонилась за ним. Потом ей стало плохо, ее ослепило фарами, из машины выбежал Ярослав. Он же привез ее в больницу, которая, судя по всему, уже находилась в Москве. Значит, перемещение произошло между двумя событиями — плохим самочувствием и аварией.

От размышлений загудела голова. Василиса просидела за столиком еще какое-то время, но боль усилилась. Она решила пройтись, свернула в теневой переулок и прислонилась спиной к стене серого здания. Собиралась отдышаться, а потом набрать подругу, но не успела. В ушах запищало, как бывает, когда лопаются крошечные сосуды; перед глазами заплясали пятна. Голова потяжелела, словно наливаясь свинцом, задрожали губы и пальцы. Ситуация, случившаяся на зебре в другом городе, повторялась. Ощущения были похожими. Василиса скатилась по стене вниз и обняла себя руками, как будто это помогло бы ей избавиться от боли. Не удержав равновесие, она завалилась на бок и зажмурилась.

Холодный ветер обдул шею и руки. Василиса вздрогнула и разлепила глаза. На улице стало темнее, словно кто-то выключил солнце. Боль постепенно унималась, и вскоре получилось подняться на ноги. От в миг изменившегося фасада здания стало не по себе, к горлу подступил неприятный ком. Вместо узкого переулка между домами она обнаружила себя в незнакомом дворе. После всего увиденного ранее внезапная смена местности не удивила ее, однако вселила надежду.

Василиса бросилась бежать прочь со двора. Она неслась наугад, несколько раз сворачивая в разных направлениях, пока не оказалась на тротуаре возле широкой дороги. Сердце скакало в груди, точно напуганный заяц. Поверить своим глазам с первого раза не вышло. Прямо через проезжую часть располагались гранитные ограждения, за ними — Нева, а вдалеке виднелся позолоченный шпиль Петропавловской крепости.

Василиса ударила себя по плечу, проверяя, реально ли это, и оно заболело. Неужели она снова дома? Неужели ей не придется никому звонить и пытаться убедить в том, что она не безумна? Желание вцепиться в гранит руками, проверить его на ощупь, убедиться, что это не мираж, заиграло под ребрами так сильно, что Василиса бросилась на проезжую часть, ничего не замечая на своем пути.

Справа раздался гудок автомобиля. Заскрипели шины, стираясь об асфальт от резкого торможения. Где-то вдалеке грянул гром. Мелкие капли дождя торопливо стали оседать на лицо и плечи. Только тогда Василиса пришла в себя. Она замерла на месте, как вкопанная. На дорогу выскочил низкорослый водитель такси, ругаясь на незнакомом языке. Сердце бешено колотилось в груди. Второй раз за день ее чуть не сбила машина. И почему она так просто забыла о правилах безопасности, когда увидела Неву? Стоило бы убраться скорее с дороги, но перед глазами появилась мутная пелена. Страх остаться в чужом городе без документов и помощи, дикая радость от возвращения домой, ужас от второй чуть не случившейся аварии смешались воедино. Эмоции, так долго удерживаемые внутри, вырвались наружу. Василиса заплакала, не в силах остановить поток горячих слез. Хлопнула дверца автомобиля.

— Вы меня преследуете?

— Что? — в попытке разглядеть лицо говорящего Василиса принялась судорожно вытирать слезы с щек.

Рядом с ней остановился Ярослав Громов. Хмурое выражение лица выдавало его напряжение. Какой бы сильной всю свою жизнь Василиса себя ни считала, в этот момент ноги у нее подкосились. Она чуть не упала. Ярослав выглядел столько же шокированным, сколько и она. Только самообладания у него оказалось побольше.

— Если вы будете там стоять, кто-нибудь вызовет полицию. За нами уже хвост.

Его голос звучал громче, чем в первый раз, и тверже. Пока Василиса пыталась сообразить, не спала ли она долгим и безумным сном, у Ярослава закончилось терпение. Он сделал несколько больших шагов, схватил ее за руку и потащил к машине.

— Садитесь, — сказал он, открывая заднюю дверцу.

Василиса послушно села. Громов просверлил ее тяжелым взглядом, и она поняла, что ей нужно подвинуться. Он опустился на соседнее сидение и сказал таксисту трогаться. Вставшие за ними в пробку водители недовольно загудели.

Глава 2

— Возьмите. — Ярослав вытащил из пиджака белый платок.

Шрамы на загорелой коже бросились в глаза Василисы. Адреналин заиграл внутри нее по новой, заставляя быстрее соображать, поэтому она тут же взяла платок, утирая мокрые щеки. Плакать перехотелось. Испуг заменился шоком.

— Послушайте, — начал мужчина, — я абсолютно без понятия, чего вы добиваетесь и как нашли меня, но мне сейчас вообще не до этого. У меня важная встреча. Когда я выйду, попросите водителя отвести вас куда-нибудь.

Слова говорили об одном, а взгляд, сосредоточившийся на побледневшем лице Василисы — совсем о другом. Она подумала, что он не спрашивал прямо, пытаясь казаться безразличным по отношению к ней, однако настороженность в его глазах показывала настоящие эмоции. Их внезапная встреча сначала в одном городе, затем в другом, выглядела как минимум невероятно странно, если не говорить о большем. Целую минуту они молча смотрели друг на друга.

— Я не искала вас, — сказала Василиса, сжимая в руке платок. Она и сама не понимала, каким образом сумела перенестись обратно, и по какой причине столкнулась именно с этим человеком, а не с кем-то другим. — Я тоже не понимаю, почему мы снова встретились.

— Точнее сказать, почему вы бросились под колеса именного моего такси.

Василису уколола тонкая игла несправедливости.

— Если бы там ехал кто-нибудь другой, я бы все равно выскочила на дорогу, — выдала она более уверенным голосом.

Ярослав вскинул брови.

— Вы же не пытались?..

Насколько плохо выглядела Василиса, что можно было подумать, будто она пыталась покончить с собой?

— Нет! — Она махнула рукой и шикнула. Правая была занята платком, поэтому в ход пошла раненая левая, и та тут же заныла. — Ай.

Она опустила ее на бедро и набрала в легкие побольше воздуха. Сердце по-прежнему колотилось резво, но постепенно темп уравнивался. Взгляд Ярослава метнулся от ее зеленых глаз к повязке на запястье и обратно. Кажется, он немного смягчился.

— Я просто… — Просто телепортировалась в Петербург прямиком из Москвы и бросилась под машину, не веря своему счастью. Какой абсурд. Она хмыкнула, улыбаясь от безысходности. — Мне просто нужно было на другую сторону дороги. Там… меня ждали.

— Но там никого не было, — недоумевал Ярослав. Он чересчур внимательно изучал ее глаза. Вероятно, искал признаки алкогольного или психотропного отравления.

Василиса попыталась в рекордные три секунды придумать новую ложь и поняв, что это бессмысленно, ведь ее сознание опустело, сдалась.

— Да, меня никто не ждал. Но вы просто не поймете, насколько важно мне было попасть на ту сторону.

Ярослав выпустил смешок.

— Иронично.

— Не на ту сторону. Не в этом смысле. — Василиса раздосадовано простонала. — Как же глупо все это звучит!

— Согласен. — Ярослав задумчиво пожевал губу. — Вы летели со мной на самолете?

— Нет, — правда вырвалась сама по себе, но незнакомцу не стоило знать, что произошло с ней. Следовало соврать, чтобы убрать малейшие подозрения. Или молчать было бы лучшим решением?

— Следующим рейсом?

— Да.

— Врете, — усмехнулся Ярослав, явно обрадованный тем, что поймал ее на лжи. При этом злости в нем больше не было. В его теперь уже расслабленном лице читалась азартная заинтересованность в выяснении правды. — Следующий рейс был только через час.

— Тогда можете считать, что я летела вместе с вами.

Мужчина перестал улыбаться.

— Вы… странная.

— Похоже на то.

Больше они не проронили ни слова. Ярослав что-то печатал в смартфоне, изредка бросая на Василису подозрительные взгляды, а она делала вид, что заинтересована улицами за окном. Через некоторое время таксист притормозил на парковке возле невысотного белого здания. Громов выскочил на улицу, вытащил из багажника дорожную сумку и пулей взлетел вверх по лестнице.

Василиса облегченно выдохнула. Продиктовав домашний адрес, она заставила себя держать глаза широко открытыми. После случившегося засыпать в такси не хотелось совсем. И пусть оплата обещала выйти внушительной, ехать в метро желание отбилось напрочь.

Попав домой, первым делом Василиса приняла душ. Необходимость смыть пережитые эмоции, напряжение и нервную дрожь, засияла внутри нее настолько ярко, что она два раза отскребала грязь с кожи черствой стороной губки. Усталость никуда не делась, но сна не было ни в одном глазу. В попытке отвлечься от произошедшего она села за написание статьи по книге о старославянской письменности.

В середине второго курса Василиса создала интернет-сайт, куда выкладывала свои научно-исследовательские статьи и некоторые личные переводы. Один из профессоров посоветовал ей поступит так, аргументируя это тем, что сайт послужит отличным портфолио для будущей работы. На него изредка заглядывали случайные посетители, поэтому он, скорее, служил научной копилкой, чем общедоступным достоянием. В то же время, ища способ заработать деньги для оплаты съемной квартиры, чтобы не сидеть на шее у родителей, Василиса стала писать курсовые работы на заказ для студентов на разных специальностях.

Полвторого ночи она дописала статью, выложила ее в открытый доступ и снова попыталась уснуть. Сделать это получилось лишь ближе к утру.

— Сюда… — хриплый шепот заставил обернуться.

Темный переулок пустовал. Старый фонарь — единственный источник света, замигал и погас. Закапала вода, медленно стекая с крыши. Дыхание участилось, Василиса обнаружила себя стоящей между трехэтажными зданиями с облупившейся от времени желтой краской на стенах.

— Сюда… — повторил тонкий голос чуть ближе.

— Кто здесь? — Василиса попыталась разглядеть говорящего.

В некоторых стеклянных окнах виднелись открытые форточки, но она была уверена, что говорили не оттуда. Внутри пустых комнат стояла кромешная тьма, словно жильцы разом легли спать или давно не появлялись дома. По шее прошелся холодок, вызывая стаю мурашек.

— Мы здесь… — возглас прервался пугающим смехом, похожим на детский и девичий одновременно. Он отразился эхом от стен.

Раздался всплеск, — Василиса наступила в лужу. Жидкость под ногой оказалась вязкой. Она взглянула под ноги и испуганно вскрикнула.

Из воды на нее смотрела тень. Расплывчатое черное пятно с горящими глазами.

Василиса подскочила в кровати, тяжело дыша. Пижамная майка прилипла к спине, а место на простыне, где она лежала, оказалось влажным от пота. Грудную клетку опалило жаром. Василиса настороженно изучила собственную комнату. Кровать, письменный стол, белый шкаф с вещами, три фоторамки на стене. Никаких монстров. Это всего лишь кошмар. Наверняка, и дурацкие перемещения в пространстве ей тоже приснились.

Василиса облегченно провела ладонью по лицу и зашипела от боли. Уже светало, и ей удалось разглядеть эластичный бинт.

— Ну вот, — раздосадовано протянула она. Так хотелось, чтобы все это оказалось плодом уставшего воображения.

Она взглянула на время. До подъема оставалось полчаса. Понимая, что обратно уснуть не сможет, двинулась готовить завтрак. Сегодня ей предстояло отправиться в университет на последнее занятие, после которого останутся лишь часы подготовки к государственному экзамену и защита диплома. Билеты Василиса знала достаточно хорошо; оставалось лишь повторять их, ведь большую часть информации она запомнила еще на лекциях. Вот только выходить из дома не хотелось. Одна мысль об этом вызывала неприятный трепет в груди. А вдруг она переместится в пространстве? Вчера ей повезло вернуться, но не факт, что удача улыбнется ей еще раз.

Пропустить лекцию было нельзя, — на нее явится куратор группы с каким-то важным объявлением насчет экзаменов. Василиса решила, что раз не может остаться, то подготовиться к возможному перемещению, пусть и не морально, но хотя бы материально точно может. Она взяла с собой немного наличных, документы и портативную зарядку (от телепортации в глухой лес она явно была не застрахована). Пребывание в метро, отдающее красочными воспоминаниями минувшего дня, стало практически пыткой.

Серые тучи над университетом медленно расползались, пропуская редкие солнечные лучи. Последние две недели мая Петербург заливало холодными дождями, и жители города истосковались по теплой погоде. Не смотря на прохладу, кусты сирени, растущие вокруг главного корпуса, пышно позеленели, и даже распустились некоторые цветы. Возле одного из них Василиса заметила свою подругу. Невысокая, но с красивыми формами, русыми волосами до лопаток и жизнерадостной улыбкой, Екатерина Фролова ворвалась в ее жизнь шесть лет назад, на первом курсе, и с тех пор была ее верным спутником.

— Лиса! — она приветливо помахала рукой, в которой сжимала двойной шоколадный батончик.

— Привет.

— Я думала, ты не придешь. — Студентка выкинула фольгированную упаковку в урну и дала Василисе вторую половинку сладости. Любовь к молочному шоколаду — не единственная вещь, что объединяла их, но самая первая. — Вчера весь день писала тебе, но ты не заходила в сеть.

Катя была ужасной болтушкой, в отличие от нее, но никогда не сплетничала. Именно ей Василиса и собиралась позвонить, когда поняла, что переместилась в пространстве. Однако ей удалось попасть домой без чьей-либо помощи. Пережитый стресс вызывал негативные эмоции, и пусть она никогда не скрывала от подруги важных вещей в своей жизни, впутывать ее в это безумие не было никакого желания.

— Да, я была занята.

— Опять с переводами сидела? — Катя, хихикнув, пихнула ее в бок локтем.

Знала бы она, как Василисе хотелось, чтобы именно так и было. Она откусила половину батончика и принялась тщательно его жевать, раздумывая над ответом.

— Ага. Особенно вечером.

— А я вчера кое с кем познакомилась, — таинственно заявила студентка.

— Правда? И кто же это? — Василиса любила подругу и желала ей всего самого лучшего, но вчерашний день не мог оставить ее мысли. События зациклились, снова и снова повторяясь в сознании. Она была не в состоянии вести конструктивный диалог.

— Мой новый коллега!

К счастью, Катя сама заняла рассказом всю совершенно ненужную лекцию, посещение которой требовалось лишь для галочки. Василисе оставалось вовремя кивать и кое-где удивляться.

Она вернулась домой к обеду и сразу села за ноутбук. Электронная почта переполнилась спамом, вроде рекламы из магазинов. Давно она ее не чистила. Туда же приходили письма от студентов, перешедших по ссылке с ее сайта с просьбой выполнить какое-нибудь задание, но их пик недавно закончился. Василиса и сама не знала, зачем конкретно залезла туда, пока не наткнулась на новое сообщение, появившееся всего полчаса назад.

От кого: Книжное издательство «Вечность».

Здравствуйте, Василиса Андреевна!

Наше издательство ищет переводчика-слависта для работы над новым проектом. Ваши статьи привлекли наше внимание. Если вас заинтересовало наше предложение, ответьте на это письмо.

С уважением, ведущий редактор «Вечности», Макаров Алексей.

У Василисы отвисла челюсть. С минуту она таращилась на экран, перечитывая увиденное, а затем подскочила с места и восторженно запрыгала. Все детство она провела в чтении всевозможных славянских и европейских сказок, мифов и легенд, которые выпускало это издательство. Можно сказать, она выросла на них. Древнеславянские тексты всегда привлекали ее, поэтому она и поступила на филологический, а затем и в магистратуру, чтобы научиться изучать их глубже. Теперь же одно из самых известных издательств страны предлагало ей работу. Она ответила на письмо, когда эйфория прошла, и редактор назначил личную встречу. Позже Василиса снова вышла из дома, но в этот раз сияя от радости.

Изучив местоположение центрального офиса издательства на карте, она составила маршрут в приложении телефона. Наконец, перед ней предстало белоснежное отреставрированное старое здание с барельефами в виде ангелочков. Василиса вытерла вспотевшие от переживаний ладони о брюки — хотелось одеться по приличнее, и распахнула дверь. В глаза бросились высокие потолки, светлые стены, одна из которых полностью покрывалась живыми растениями, кожаный диван и два кресла.

— Добрый день, — поздоровалась с ней улыбчивая работница стойки регистрации. — Вам подсказать что-нибудь?

— Да, мне назначена встреча с ведущим редактором на пятнадцать тридцать.

Девушка посмотрела что-то в компьютере и указала рукой в сторону коридора.

— Первая дверь справа. Вас ожидают.

На трясущихся ногах Василиса направилась по указанному пути. За стеклянной дверью располагалось просторное помещение с овальным столом на двенадцать персон. Вероятно, комната переговоров. Во главе сидел полный мужчина лет пятидесяти на вид. Каштановые волосы на висках отливали сединой, крупные глаза дружелюбно улыбались.

— Здравствуйте, Василиса. — Редактор поднялся. Улыбаясь, отодвинул для нее стул. — Садитесь. Чай, кофе?

— Нет, спасибо.

— Тогда сразу к делу. — Алексей присел, сложил руки в замок. Достал из ящика прозрачную папку с документами. — Недавно в Великом Новгороде снесли старое здание. На его месте собирались построить культурный центр, но фундамент провалился. Под землей нашли строение, датируемое первой половиной десятого века. Внутри обнаружили древнерусскую литературу. Специалисты пришли к выводу, что это — вторая библиотека Ярослава Мудрого. Первая находилась в другом городе, и считается сгоревшей. — Раскопками Василиса не интересовалась, а вот про вторую библиотеку одного из величайших князей, тем более, недавно найденную, должна была слышать. Впрочем, вполне возможно, что эту новость широко не распространяли. — Все найденные книги принадлежат государству, но нашему издательству удалось взять в аренду одну из них. Специалисты назвали ее сборником легенд, но детально изучить не успели.

Алексей подвинул по столу папку, и та заскользила в сторону Василисы, отблескивая под узорчатыми светильниками, вмонтированными в потолок. На титульном листе виднелось название: «Сказания черного ворона», а под ним — фотография книжного переплета бурого цвета с узорами. Василиса начала понимать, к чему он клонил, и с трудом удержала внутри себя восторг. Никогда еще она не прикасалась к столь древнему литературному искусству своими руками. До этого ей доводилось читать лишь чужие переводы и заниматься с отрывками старых текстов.

— Другие издательства тоже заинтересовались этими раскопками. Мы хотим выпустить перевод рукописи раньше остальных.

— Почему вы выбрали меня? — не удержалась от вопроса Василиса.

— Нам понравился ваш слог и качество переводов. — Судя по всему, оставшиеся вопросы читались у нее на лице, потому что редактор с улыбкой на них ответил: — В нашем штате сотрудников филологов давно не было. Опытных незанятых славистов сейчас найти трудно. Книгу нам разрешили взять всего на два месяца.

— Так вот, в чем подвох, — весело и немного нервно хмыкнула Василиса. Для точного, именно дословного перевода, тем более, если в конкретном случае он должен быть художественно описан, ведь это все равно что сказки, требовалось минимум полгода, а то и больше. Какой дипломированный специалист согласится на это? Разве что полный энтузиазма студент.

— Рукопись очень объемная. Для начала хватит одной книги из цикла.

— Вы планируете выпустить цикл? — Василиса опешила. Она поняла, что если все пройдет гладко, она еще долго сможет работать в любимом издательстве. Спрашивать о том, как будут происходить другие переводы, она не стала. Она сама занималась переводами с фотографий, понятно, что прежде чем вернуть рукопись, ее отснимут, насколько это возможно.

— Мы понимаем, что срок небольшой, — началредактор. Василиса чуть не прыснула. Скорее уж, микроскопический. — Однако пока нам требуется только одна часть из будущего цикла. Мы подготовили для вас договор. — Алексей протянул ей несколько листов, скрепленных скобой. — Во время испытательного срока оплата за полставки.

Василиса внимательно изучила договор и не нашла ни одного подвоха. В самом деле, издательство, выпускающее ее любимые книги, предлагало ей работу.

— Когда можно приступать?

— Официально завтра, но можете ознакомиться с рукописью сегодня, если желаете.

Не долго думая, она подписала несколько документов, в том числе о неразглашении информации, полученной в книге, до первого выпуска цикла. Алексей проводил ее на третий этаж в просторную комнату, оснащенную специальным оборудованием.

Василиса не была уверена, что объяснением дальнейших этапов ее работы должен был заниматься ведущий редактор, но не придала этому большое значение. Мужчина стянул с центрального стола белую ткань, и перед девушкой предстала стеклянная коробка, внутри которой лежала толстенная книга сантиметров сорок в длину и тридцать в ширину. На потрескавшимся от времени переплете проглядывались изображения птиц, разного вида и размера. Лицевую сторону обрамляли разноцветные драгоценные камни. Поверх темной, вероятно, бычьей кожи по центру располагалась прямоугольная серая, а на ней — надпись на древнеславянском.

— Сказание черного ворона, — надпись прочиталась легче, чем должна была, учитывая, что она была потертой.

Увиденная в документах фотография не шла ни в каком сравнении с оригиналом. Книга поражала масштабом и тем, насколько хорошо она сохранилась для чего-то тысячелетнего. Тысяча лет. В голове не укладывалось. Больше всего удивило предполагаемое содержание. В то время сказки передавались из уст в уста, никто не использовал трудно добываемые материалы на что-то вроде этого.

Перелистывать страницы Василисе предстояло с помощью перчаток, пропущенных внутрь коробки через круглые отверстия. Необходимые условия для хранения столь древней книги. Под стеклом также установили специальную аппаратуру для поддержания определенной температуры, иначе все могло рассыпаться. Еще раз обговорив все условия, она ушла.

На улице пахло мокрым асфальтом. Каждая крошечная ямка на тротуаре наполнилась водой. Пока Василиса находилась в издательстве, прошел дождь, и она была рада, что не попала под него, — зонтик остался дома.

— Бр-р. — Она застегнула кожаную куртку до самого горла. Утреннее солнце вновь спряталось за сизыми облаками. Веяло сыростью и вечерней прохладой.

Василиса перекусила в недорогой кофейне и, не зная, куда деть свое счастье, прогулялась по зеленому скверику. Возвращалась домой она более длинным путем. После подписания самого лучшего договора в ее жизни дышалось особенно легко и свободно. Она и не заметила, как забрела во дворы, где никогда не была раньше.

Ветер пригнал серые тучи, и стало еще темнее, хотя до заката оставалось достаточно времени. Чем дальше Василиса шла, тем меньше людей ей попадалось навстречу. В какой-то момент она поняла, что находилась одна. С крыши старого дома закапала вода. Замигал одинокий фонарь.

— Нет, — шепнула она, понимая, что очутилась в том самом переулке из ночного кошмара. — Да нет, ерунда какая-то.

Она старалась прогнать скомканные мысли. Это просто совпадение, чувство дежавю, не более.

— Сюда… — сиплый шепот вызвал неприятные мурашки.

— Кто здесь? — Василиса обернулась. Скрипнула деревянная форточка, раскрываясь шире, накренились тонкие верхушки деревьев. Порыв ветра задел кончики пальцев, словно человек. Она прижала руку к груди, все еще чувствуя покалывание на подушечках. Где тот, кто шутил над ней? Взгляд метался из стороны в сторону. В пустынном, безжизненном дворике она находилась одна.

— Сюда… — звонкий голосок пронесся прямо над ухом. Василиса была готова поклясться, что ощутила чье-то дыхание. — Мы здесь…

Фраза прервалась тонким смехом, неясным, будто бы кто-то развеял его по ветру.

— Это не смешно! Кто бы это ни был, выходите!

Василиса качнулась вперед и чуть не упала. Без сомнения, ее только что толкнули в спину. Пришлось сделать шаг вперед, чтобы удержать равновесие. На щиколотку, в открытый участок кожи между брюками и туфлями на низком ходу, брызнули капли воды. Сознание призывало ее бежать без оглядки, но вдруг так сильно захотелось взглянуть вниз. В луже ее глаза встретились с парой чужих, — белых, точно огни дальнего света. Они сузились, затем расширились. Собственное отражение заменило черное пятно с нечеловеческой улыбкой. Оно медленно расползалось, увеличиваясь в размерах. Края стали тенью, формирующейся в угловатые отростки.

Нечто совершенно точно живое двигалось к ноге Василисы. Параллельно поглощающему сердце ужасу внутри нее проросло непреодолимое желание прикоснуться к этому. Она опустила руку, и тень потянулась в ответ. Вдруг усилившийся ветер хлопнул форточкой так, что задрожали стекла.

Василиса пришла в себя и бросилась прочь. Она бежала быстрее, чем когда-либо. Легкие жгло, уши горели, болел бок, и все же, остановилась она лишь захлопнув входную дверь квартиры. Включив везде свет, она рухнула на кровать, даже не удосужившись разуться. Потолок поплыл перед глазами, в горле пересохло. Идти за водой на кухню попросту не хватало сил. Мысли метались по кругу, цепляясь одна за другую, превращаясь в торнадо и не позволяя сосредоточиться. Что это было? Кто это был? Почему так реалистично?

Найти ответ не получилось, даже вспомнив разом все просмотренные за жизнь ужастики. Ни одно выдуманное сценаристами существо не подходило под увиденное. Василиса поднесла руку к лицу и заметила, как ладонь часто дергалась. Начался тремор.

В теплом помещении она должна была расслабиться, но отчего-то сильнее замерзла. Ногти посинели, застучали зубы. У нее редко падало давление, однако, когда такое случалось, нужно было поесть, и все проходило. От картинок еды в голове замутило, живот скрутило. Тело захватила слабость, появляющаяся обычно от температуры. Она прикрыла глаза лишь на мгновение.

— Твою мать!

Василиса подскочила с места. В дверном проеме замер Ярослав Громов, одетый в спортивную одежду. На его шее весели крупные блютуз-наушники. Взмокшие волосы и блестящий лоб говорили о том, что он только что вернулся с пробежки.

— Как ты попала сюда?

Василиса задала бы встречный вопрос, но не смогла вымолвить и слова. Выкрашенные темной краской стены не походили на ее собственные; над широкой кроватью висела картина с изображением мчащихся лошадей; под ногами лежал ворсистый ковер кремового оттенка. Маленькие светильники на натяжном потолке горели не полностью, оставляя половину чрезмерно просторной спальни во мраке.

— Я не знаю, — выдавила она.

Ярослав оглядел ее с сверху донизу.

— Что ты собиралась украсть?

— Что? Я не…

Он махнул рукой, не желая слушать.

— Это уже не смешно. Я вызываю полицию. — Он выудил из кармана мобильник и приложил его к уху, предварительно набрав короткий номер. — Ты взломала замок и закрыла его изнутри?

Удивление как рукой сняло. От возмущения она аж рот раскрыла.

— Я не воровка! И когда мы перешли на «ты»?

— Когда ты забралась в мой дом, — невесело бросил мужчина.

— Но ведь в моих руках ничего нет.

— Ты просто не успела. — Ярослав пожал плечами. — Хотя, возможно, ты сталкер.

Василиса усмехнулась и провела здоровой рукой по волосам. Она и забыла, что в издательство шла с высоким хвостом, и пока бежала, а потом еще и валялась в кровати, все растрепалось, выбившись из прически. В экране плазменного телевизора она заметила на своей голове совиное гнездо. Да, будь она на месте Громова, тоже сочла бы себя городской сумасшедшей.

— Здравствуйте, — отчеканил мужчина, вступая в диалог с полицией.

— Не вызывай никого, пожалуйста! — взмолилась Василиса. В ней по-прежнему сидела пару секунд назад выросшая неприязнь к этому человеку, но от его слов зависело то, как пройдет ее ночь. Оказаться в обезьяннике без документов, ведь сумку она оставила на полу своей комнаты, и с обвинениями в преследовании или ограблении не очень-то хотелось. — Я все объясню!

Ярослав замолчал. Слушая вопросы полиции, но не отвечая на них, он тяжело вздохнул, недовольный собственным выбором, и отменил звонок. Сложил руки на груди.

— Я слушаю.

— Я же в Москве?

— В Парагвае, — прыснул мужчина. — Даю тебе две минуты.

— Что ж, если я в Москве… В это трудно, м-м… Даже невозможно поверить, но я, кажется, переношусь в пространстве.

Светлые брови взлетели вверх.

— И на что я надеялся? — спросил он сам себя и потянулся к карману.

— Ты же дал мне две минуты? — умоляющим голосом напомнила Василиса. — Как бы глупо это ни звучало, дослушай, а потом звони, куда хочешь. — Ярослав нехотя кивнул, и она затараторила: — Все началось вчера, когда я переходила дорогу в Питере. Мне стало плохо, я каким-то непонятным образом перенеслась на дорогу в Москве, где ты меня чуть не сбил. Я не сразу поняла, что нахожусь в другом городе, а когда поняла, не знала, как вернуться обратно. Через пару часов мне снова поплохело. Я не могла поверить, что вернулась назад, когда выбежала на набережную, поэтому я бросилась к Неве и чуть не попала под машину. Опять. — Она горько усмехнулась при виде непроницаемого лица напротив. — Это полное безумие, я понимаю. В добавок ко всему, сегодня вечером мой ночной кошмар стал реальностью. Странное существо, напоминающее кляксу, звало меня из лужи и чуть не схватило меня за ногу, но я убежала. Дома я закрыла глаза, а когда открыла, поняла, что снова переместилась.

По комнате разлился мелодичный низкий смех. Ярослав натурально хохотал, причем так долго и заливисто, что Василисе стало не по себе. Закончив, он грозно взглянул на нее, не произнося ни слова. Очевидно, что он не поверил ей.

— Чего молчишь? — спросила она, не выдержав напряжения, ощутимо образовавшегося в воздухе.

— Думаю, кого вызывать: полицию или врачей в белых халатах.

Василиса потерла глаза. Голова болела, но не так сильно, как в прошлые разы.

— Думаешь, я сумасшедшая, да? — она не могла объяснить необъяснимое, поэтому сдалась.

— А разве это не так?

— Я и сама уже готова в это поверить. Пока я не понимаю одного — почему я все время переношусь туда, где находишься ты.

— Потому что следишь за мной? — Ярослав, скорее, высказал очевидную мысль, а не спросил.

Василиса раздраженно вздохнула.

— Да я даже не знаю, кто ты! Ну, кроме твоего имени и места прописки.

— Ага! — съехидничал Громов. — Считай, сама призналась, что пробралась ко мне.

— И зачем мне делать это?

— Соблазнить? Выведать секреты фирмы? Да кто ж тебя знает.

— Соблазнить? — теперь смеялась Василиса. Она указала на себя пальцем. — В таком виде?

Ярослав еще раз пробежался по ней глазами. Не трудно было догадаться, что он увидел, помимо растрепанных волос. Грязная обувь, съехавшая на плечо кожаная куртка, размазанная тушь.

— Да, что-то я погорячился.

— Ну спасибо.

Глава 3

Раздался хлопок. Ярослав перевел взгляд за спину Василисы, понимая, что забыл закрыть балкон, и дверца со всей силы ударилась о дверной проем. Не хватало еще, чтобы стекла разбились. Он регулярно занимался спортом и знал, что если девушка попробует сбежать, он легко поймает ее, поэтому в три больших шага преодолел расстояние между ними, повернул защелку на стеклопакетной двери, отметив про себя, как усилился ветер, хотя, когда он направлялся домой, его почти не было, и развернулся.

— Что за?..

Комната оказалась пустой. Решив, что Василиса сбежала, он пустился вдогонку. Лифт оказался занят, видимо, именно ей, поэтому Ярослав бросился на лестничную клетку. Он бежал вниз, перепрыгивая через три ступеньки, надеясь обогнать его, пускай и жил на десятом этаже. Благодаря регулярным тренировкам, он находился в прекрасной спортивной форме.

Мозг прокручивал услышанные слова, потрепанный вид девушки, испуганный взгляд, который был интерпретирован им во взгляд вора, пойманного с поличным. Она действительно ничего не взяла, да и, честно говоря, не была похожа на помешанную на нем фанатку. Специфика работы Ярослава в принципе не связана с публикой, и единственная правдоподобная версия, которую подбросило сознание, стоило спуститься на первый этаж, — Василиса работала на фирму его конкурентов.

Компания «Ветер» открылась всего два года назад и уже добилась больших успехов. Неудивительно, если конкурирующие фирмы, находящиеся на рынке большее количество времени, решили вставить им палки в колеса. Тогда выходило, что Василиса собиралась выкрасть «секрет фирмы» или найти данные, подтверждающие получение грязных денег. Могла ли она ворваться в его дом еще раньше, задолго до их первой встречи, не найти черновых документов, ведь таковых и не существовало, и придумать новый план, в котором она выглядит несчастной пострадавшей?

Направляясь к консьержу, Ярослав продумывал в голове очередную версию. Он не проверял данные паспорта в ее расписке, так что никаких гарантий, что они настоящие, не было. Это подтверждало вариант, в котором Василиса следила за ним и прыгала под его машины, пока рядом отсиживалась пресса с камерой, готовая в любой момент сделать фотографию о том, как суровый и не уважающий своих потребителей генеральный директор компании сбивает ни о чем не подозревающую бедную девушку. Статьи выдались бы знатные. Странно, правда, что он их еще не видел.

— Виктор Васильевич, — тяжело дыша, бизнесмен привалился к полупрозрачной будке охранного пункта.

Седовласый старичок вздрогнул и уронил карандаш на сканворд.

— Ярослав Ратимирович? Вы напугали меня. Что-то случилось?

— Простите. — Ярослав медленно втянул ноздрями воздух и так же медленно выдохнул. — Куда побежала темноволосая девушка?

Виктор Васильевич внимательно изучил вспотевшее лицо собственника триста десятой квартиры и задумчиво выдал:

— Никто не выходил из дома в течение часа.

— Но лифт был занят?

— Да, но ехали наверх. — Консьерж взял карандаш и почесал висок задней стороной с резинкой. — Это семья Караченцовых. Они забрали велосипед.

Ярослав бросил взгляд на подъездную прихожую, где обычно валялось зеленое транспортное средство девятилетнего мальчика с пятого этажа. Место пустовало.

— Тогда… наверное, она вышла с лестницы?

— Ярослав Ратимирович, — осторожно протянул Виктор. — Я отмечаю каждого входящего и выходящего, в том числе, время. Никого не было.

— Но как же? — Консьерж работал исправно уже много лет. Ярослав не сомневался во внимательности отставного сержанта морской пехоты, и все же, Василиса, если ее не звали иначе, могла проползти под будкой незаметно. Версия выглядела сумасбродно, но другой у него не было. — Такая… черные волосы, зеленые глаза, кожаная куртка… брюки, кажется.

Виктор Васильевич нахмурился и указал карандашом на монитор.

— Если вы так уверены, что кто-то здесь был, можете посмотреть записи с видеокамер.

Точно! На них-то будет видно наверняка, как девушке удалось пробраться мимо охранника незамеченной. Ярослав зашел в коморку и нетерпеливо уставился на экран. Консьерж нажал пару кнопок на клавиатуре и стал отматывать запись этого дня. Несколько раз Громов просил остановиться, внимательно вглядываясь в черно-белые лица на экране, пока не понимал, что это были другие люди. Понадобилось двадцать минут, чтобы отсмотреть всю запись с тех пор, как он покинул квартиру утром, затем приехал с работы, переоделся, вышел на пробежку и вернулся обратно. Ни до, ни после этого никто, даже приблизительно похожий на Василису, в подъезд не заходил.

— Быть того не может! — Ярослав хлопнул рукой по столу.

— Хотите, я вызову полицию? — предложил охранник.

— Не нужно.

Бизнесмен поднялся в квартиру и быстро обыскал каждую комнату. Не найдя никого, он выглянул на балкон и свесился вниз. С такой высоты автомобили походили на муравьев. Спуститься по балконам даже он сам не смог бы — расстояние слишком большое. Если бы девушка спряталась в одной из комнат, дождалась его ухода, а после решила бы сбежать таким путем, она либо разбилась бы, либо, жутко везучая, попала в объективы камер.

Вымотанному тяжелым рабочим днем, да еще вдобавок этой ситуацией, Ярославу в пору было прилечь. Разожженное любопытство и задетое мужское эго не позволило ему сделать этого. Он лишь прикрыл глаза, вспоминая последние несколько дней. До сегодняшнего абсурдного происшествия он чувствовал себя подавленным из-за того, что чуть не сбил человека, хотя ни разу не попадал в аварию за свой десятилетний стаж вождения. Его воспитали порядочным человеком, поэтому Ярослав не верил, что навредил кому-то, и радовался, что несильно. Встретив Василису снова, он решил, что это странное совпадение. После того, как она пробралась в его дом, оставалось думать, что она за ним следила.

Мужчина потер пальцами переносицу. Не могла же эта девчонка просто взять и раствориться в воздухе? Изумрудные глаза, какие обычно бывают у рыжих девушек, смотрелись неестественно на бледном лице, обрамленном черными волосами. Крошечная родинка на правой щеке, изогнутые брови. Ярослав помнил ее лицо до мельчайших деталей с тех пор, как подобрал ее на дороге. Оно всплывало в воспоминаниях каждый раз, когда из головы вылетали рабочие мысли. На самом деле, это было не самым верным определением. Во время питерских переговоров в офисе, куда он сорвался прямиком из такси, испуганный взгляд так отчетливо мелькнул перед глазами, что мужчина подумал, будто девушка присутствовала в зале.

Громов искал рациональное объяснение их необычным встречам и исчезновению Василисы. Принял душ, улегся в спальне. Мышцы тянуло из-за беготни по лестнице (на обратном пути лифт снова был занят), но уснуть он не смог не поэтому. Когда девушка исчезла, мужчина ощутил в груди необъяснимое желание найти ее. Не для того, чтобы сдать в полицию и не для того, чтобы узнать ответы на все свои вопросы. Он не ожидал внезапного появления Василисы в своей квартире и чуть не обматерил ее, хотя это не входило в его привычки, но вместе с тем казалось… он не был удивлен.

Уснуть не получалось, чего не случалось с глубоко детства. Ярослав вертелся в кровати до поздней ночи. За окном давно стемнело, когда он решил воспользоваться вариантом, способным помочь ему отвлечься. Нацепил спортивный костюм, надел наушники и вышел на пробежку. Путь лежал через спортивную площадку и велосипедные дорожки прямиком к парку. Ухоженные кусты и деревья сменяли друг друга, фонари, сделанные в тематике девятнадцатого века, освещали тропу. Громов выбрал большой круг — полтора километра.

Погода в Москве налаживалась в течение двух недель. Постоянно теплело, но ночной прохладный воздух приятно бодрил. Ритмичная музыка позволяла бежать в одном темпе. Ближе к озеру, которое огибала тропа, звук забарахлил. Ярослав подумал, что интернет плохо ловит, и проверил мобильник. Надпись в левом верхнем углу показывала стабильные четыре-джи и пять вертикальных полосок.

— Сломались что ли? — недовольно буркнул он, снимая наушники. Осмотрел их со всех сторон, постучал костяшкой указательного пальца по пластику. Надел. Увеличил громкость, уменьшил. Звук пропал совсем. — Да что такое?

Проверив блютуз-соединение с телефоном, Громов понял, что, вероятно, проблема была в этом. Он нацепил наушники на шею и осмотрелся. Отлично, придется провести остаток пути в тишине. Отдаленный всплеск, словно кто-то бросил камень в воду, привлек его внимание. На тропе он находился один, так что, скорее всего, это белка. Ярослав собрался продолжить путь, но всплеск раздался снова.

Освещения с дороги не хватало, чтобы увидеть озеро полностью. Пришлось сделать пару шагов к зеленому склону.

— Ближе… — из темноты донесся очаровательный женский голос, похожий на звон колокольчиков.

Ноги понесли вперед сами собой. Вокруг воды тихо шуршали деревья с не так давно распустившимися зелеными листьями.

— Помоги мне. — К нему протянулась рука. — Мне не выбраться.

Громов прищурился, с трудом разглядев изящную девичью фигуру, по пояс выглядывающую из воды. Хрупкие плечи, длинные волосы, закрывающие оголенное тело.

— Как вы оказались там? — всем нутром Ярославу захотелось помочь девушке. Он спустился вниз, присел на корточки, локтем опираясь о землю, чтобы удержать равновесие, а свободную руку протягивая к бледной ладошке. — Держитесь, я вас вытащу.

Одинокое облако сдвинулось в сторону, позволяя луне осветить чужое лицо. Красивые глаза, прямой нос, синие губы.

— Вы замерзли? Хватайтесь скорее, я отдам вам свою толстовку.

Ярослав подвинулся еще ближе к озеру. Девушка медленно двинулась навстречу. Ее тонкие пальцы обхватили его запястье. Внезапно она сильно дернула его на себя. Вместо аккуратного маникюра показались длинные черные когти. От падения в воду Громова удержала толстая ветка ивы, за которую он ухватился в последний момент.

— Иди ко мне, — сладко захихикала девушка.

Сердце забилось чаще. Мужчину словно стянуло невидимыми цепями, утяжеляющими тело. Ранее мельтешащие в сознании мысли растворились в мутной пелене, накрывшей его с головой. Окружающий мир перестал существовать, все зациклилось на бледном лице напротив. Желание оказаться в объятиях красавицы разожглось в грудной клетке синим пламенем. Расположенный ближе других к озеру фонарь погас, погружая их в темень. Среди ночного мрака сверкнули красные глаза. Глубоко в подсознании засияли сигнальные огни. Интуиция, на которую он редко обращал внимание, подсказывала, что что-то здесь было нечисто.

— Подождите, — начал Ярослав, но язык потяжелел, мешая закончить фразу. Ноги сделались ватными, он почти не чувствовал своих рук.

Под луной сверкнули заостренные зубы. Далеко за пределами парка проехала машина скорой помощи. Звук сирены подействовал на мужчину, точно удар дубинкой. Он дернул на себя ветку, и та хлестнула по бледной руке. Красавица зашипела, на мгновение выпуская его из своей цепкой хватки. Когда она потянулась к нему снова, Ярослав уже взбирался по склону вверх. Трава оказалась скользкой, он с трудом выскочил на тропу и побежал в обратном направлении, полагаясь на собственную память. Освещение отсутствовало на ближайшие двести метров.

Так быстро, как в эту ночь, Громов ни разу в жизни не бегал. Он несся вон из парка, не оглядываясь. Ближе к выходу в наушниках заиграла музыка. Мужчина вздрогнул от неожиданности, не прекращая бежать, пока не вырвался на проезжую часть. Мимо промчалась машина. Водитель зажал гудок и проорал в окно что-то ругательное. Ярослав преодолел последние несколько метров до детской площадки и присел прямо на тротуар, изнемогая от нехватки сил.

Руки, ноги, туловище, шея, — ныло все тело. Запястье жгло, на нем появились красные следы, как от ожога, оставленные пальцами того существа. В своем рассудке сомнений не возникало. Увиденное было реальностью. Громов опустил голову на колени, не зная, сколько времени просидел так. Домой он вернулся, когда уже светало.

— Долго вы сегодня, — хриплый голос Виктора Васильевича приободрил его.

— Не то слово, — только и смог выдавить Ярослав, впервые искренне радуясь замечанию консьержа.

Дойдя до кровати, он упал, едва успев повернуть шею. Дыхание замедлилось. Пока его одолевал сон, сознание подкинуло образ напуганной Василисы. Там, на озере, Громов не видел своего лица, но был уверен, что он выглядел точно так же.

Глава 4

Василиса с трепетом перевернула желтую страницу. Алым цветом вывели название главы, с заглавной буквы того же оттенка проглядывалось первое слово. Для незнающего человека замысловатые закорючки лишь напоминали современный алфавит или, в большинстве своем, походили на иностранные символы. Некоторые буквы отличались от тех, которым их обучали, потому что большинство учебников и современных переводов были основаны на славянской письменности не раньше пятнадцатого века. Впрочем, Василиса быстро сообразила, что к чему, и дело пошло живее.

На удивление редактора ей удалось перевести начальную главу всего за день. Алексей заглянул в студию во время обеда, проверить состояние работы, и, пораженный скоростью студентки, не закончившей магистратуру и явно не успевшей получить докторскую степень, радостно удалился. Больше он не заходил, а Василиса, пропустив обед, полностью погруженная в книгу, попросту не могла оторваться.

Слова давались ей легко. Не приходилось долго раздумывать над их значением. Некоторые из них не упоминались ни в одном словаре, а лишь находились их отдаленные аналоги, что не помешало ей вникать в смысл написанного. Выведенные аккуратным почерком предложения составлялись чернилами то ли из сажи, то ли из специальных чернильных орешков. Читались они так ясно, как будто кто-то писал их максимум триста лет назад, хотя и в таком случае краска должна была несколько выцвести.

Вчерашней ночью Василиса так сильно хотела попасть домой, что туда и переместилась, когда Ярослав шагнул ей на встречу. Она испугалась, думая, что он собирался хорошенько встряхнуть ее, чтобы вытащить из нее ту правду, которую он хотел услышать. Видимо, именно это и сработало своеобразным рычагом. На утро после этого она отправилась на новую работу, и та увлекла ее сильнее, чем она ожидала. История, описываемая в книге, поглотила ее целиком. Каждая фраза ощущалась свежим глотком воздуха после дня, проведенного в сыром подвале.

Василиса чихнула. Пришлось вытащить руки из ящика, чтобы закрыть форточку. Из окна веяло ночной прохладой, девушка перевела взгляд на часы и поняла, что просидела в кабинете дольше указанного в договоре рабочего времени. Издательство закрывалось в восемь, экран сотового показывал девять пятнадцать.

— Нужно идти домой, — уговаривала себя Василиса, нехотя собирая вещи в рюкзак. Блокнот она взяла в последний момент. Ужасно не хотелось отрываться от книги.

Пролистав в начало, студентка пробежалась глазами по переведенному отрывку. Она делала две параллельных записи: оригинальный текст и художественный, чтобы осталось меньше работы на дом. Обрамляла современными выражениями древнерусские; так читателю будущего сборника сказок (чем конкретно являлась рукопись девушка пока сказать не могла) будет проще воспринимать текст.

За пределами гор, в густых хвойных лесах стояла маленькая избушка. Низенькая, из стволов старых дубов, она казалась невидимой среди зеленой листвы и высокой травы. В том доме жил седой Белогор — чародей, о чудесах которого ходила молва среди людских поселений. Он заботился о диких животных, помогал заплутавшим путникам, следил за лесным покоем, охраняя все живое от разъедающей Тьмы. Белогор растил осиротевшего мальчишку, воспитывал своим сыном, учил правильно использовать силы, дарованные ему Светом. Молодой Велимир быстро учился: находил раненных зверей, варил целебные снадобья. Годы шли, силой он почти сравнялся с учителем. Однажды Велимир обнаружил в поле истекающего кровью всадника. Долгое время лечили его чародеи от смертельной раны, а сбежавшую лошадь его не нашли. Тихим был всадник, много не говорил. Изредка спрашивал, внимательно слушал. Одним солнечным утром Белогор отправил Велимира собирать растения горных трав. Сам же достал шкатулку, где хранил разные снадобья. Увидел тогда всадник сверкающий камень, краше которому не сыскать было ни в одном княжестве. Шептались люди о драгоценностях, спрятанных в избе чародеев, правы оказались они. Ослепил камень глаза путника, запылало его сердце жаждой им обладать. Достал всадник из ножен меч и убил Белогора. Когда вернулся Велимир, всадника и след простыл. Горько плакал над названным отцом молодой чародей, никак не мог он справиться с горем. Воспользовалась его ослабшей душой Тьма и вселила в его чистую голову мысли о мести.

Ужасно хотелось узнать продолжение, но глаза слипались. Написанное — пока наметки, которым предстояло стать настоящим художественным произведением, выпущенным издательством «Вечность». Василиса потянулась; от радостного предвкушения, что она приложит к этому свою руку, свело каждую мышцу.

Накинув на плечо рюкзак, студентка спустилась в холл. Все давно ушли, поэтому своим появлением она напугала охранника. Тот что-то недовольно пробормотал и ключом открыл входную дверь, выпуская Василису наружу. Накрапывал мелкий дождь, пока она шла к метро. Издательство располагалось рядом с жилыми домами. Детская площадка пустовала — никому не хотелось промокнуть.

Скрипнули качели. Желтое пластмассовое сидение раскачивалось само по себе. От шипения за спиной Василиса подпрыгнула и обернулась. Бездомная кошка смотрела на нее из-под машины. Шерсть встала дыбом, выгнулась спина, хвост поднялся вверх. Дождь усилился, девушка повернулась обратно, ускоряя шаг.

На месте круглой арки, ведущей к людному тротуару, выросло старое дерево. Широкий дуб с зеленой листвой стоял в центре железной изгороди. За его высокими ветвями виднелись окна жилых домов, совсем не похожих на те, что Василиса секунду назад видела. Пульсирующая боль в затылке подтвердила ее догадки.

— Не-ет… — Похоже, она снова переместилась.

Если это место — двор, значит, где-то есть выход. Два низких дома за дубом объединялись между собой и позади нее в круг. За густой листвой Василиса разглядела небольшой проход возле подъезда, а еще — стайку светящихся огоньков на каждой крупной ветке. Она подумала, что это гирлянды и зашагала вокруг дерева, однако они поворачивались вместе с ней. Стоило ей остановиться, огоньки замерли. Василиса включила на телефоне фонарик и подняла руку вверх. Десятки маленьких голов с узкими, торчащими в стороны ушами, смотрели на нее золотыми глазками. На затылках виднелись редкие седые волосы, в центре не то лица, не то морды — звериный нос, как у крупных хищников.

Василиса бросилась бежать. Стоило ей сделать это, раздались многочисленные клацанья. Тогда она обернулась, замечая свору значительно выросших в количестве и увеличившихся в размере преследователей с дуба. Они спрыгивали с веток, выпрямляя согнутые ранее ноги-лапы, из которых торчали длинные когти — ими они и клацали по асфальту. Острые зрачки злобно сузились. Из переполненных заостренными зубами пастей раздался стрекот.

Василиса споткнулась и упала. Тощие руки-кости помогали монстрам передвигаться. Они отталкивались ими от земли, как гориллы, но гораздо быстрее. До прохода оставалось совсем немного, но путь к нему был отрезан. Монстры с оливковой кожей окружили ее. Девушка вскочила на ноги, понимая, что осталась сбоку от дуба, а спасительный выход — всего в нескольких метрах от нее. Как на зло, под ногами не оказалось ни ветки, ни камня. Чем защищаться?

— Уходите! — крикнула она.

Чудовища застрекотали громче, да так, что ей пришлось закрыть уши. Они замолкли и медленно двинулись к ней. Василиса угрожающе выставила руки в стороны, пытаясь казаться больше и сильнее. Маленькие головы заинтересованно склонились вбок, не прекращая движение. Метод, способный отпугнуть медведя, не сработал. Других Василиса не знала.

Внезапно раздался рычащий звук работающего двигателя. Во двор зарулила черная машина, освещая его ярким светом фар. Распахнулась пассажирская передняя дверца.

— Василиса! Садись!

Очертания водителя разглядеть не удалось, — свет ослепил ее, заставляя щуриться. Стук когтей по асфальту становился все ближе. Василиса сделала шаг назад, разбегаясь, и неведомой для самой себя прытью перепрыгнула чудовищ как раз в тот момент, когда одно из них оказалось настолько близко, чтобы схватить ее за ногу. Она запрыгнула в салон. Автомобиль сорвался с места до того, как она успела захлопнуть дверь. Длинноухий монстр, следующий за ней попятам, врезался в лобовое стекло, но не удержался на капоте и скатился вниз.

Водитель дал по газам, машина сдала назад, резко развернулась и вылетела на проезжую часть.

— Как ты… — Василиса шокировано уставилась на Ярослава.

— Нашел тебя? — закончил за нее мужчина. Он так крепко держался за руль, что под кожей выступили вены. Стрелка спидометра перевалила за девяносто. Водители встречных авто раздраженно гудели им вслед. — Не знаю. Я просто… почувствовал, куда нужно ехать.

— Почувствовал?

— Да. — На мгновение их взгляды пересеклись. Голубые глаза смотрели напряженно. — Я не знаю, как. Я ехал с работы, а потом понял, что нужно развернуться. Срочно. Все было хорошо, у меня отлично закончился рабочий день, но мне вдруг… стало страшно. Это не мой страх. Его как будто подселили в меня. Я знал, что ты будешь здесь, хотя никогда тут не был. Дорога сама привела меня к тебе. — Он усмехнулся и покачал головой. — Звучит безумно глупо.

Василиса заправила прядь волос за ухо и только тогда заметила, что ее рука дрожала. Она опустила ладонь на грудь; сердце отбивало чечетку. Странная мысль закралась в ее сознание. Ничем неоправданная идея, казавшаяся такой верной.

— Мне страшно. — Василиса показала трясущиеся руки. Ярослав коротко взглянул на них, потом на нее. В секундном переглядывании девушка уловила понимание. Они думали об одном и том же. — Думаешь, бред?

— Испытывать твои эмоции? — Громов нервно рассмеялся. — Знаешь, после того, что я видел, я готов поверить во что угодно.

— Ты тоже видел этих монстров?

— Ага. А вчера меня чуть не утопила какая-то кикимора в парке.

— Топят обычно русалки.

— А ты, я смотрю, разбираешься?

Василиса прыснула. Они переглянулись и оба нервно захохотали. Со смехом ушло напряжение. За окном высотные здания сменяли друг друга. Незнакомые улицы освещали фонари, по тротуарам прогуливались парочки. Машина замедлила свой темп.

— Я учусь на филологическом. Мы изучаем фольклор, — прервала молчание Василиса. — А еще в детстве я читала много сказок. Правда, ни в одной ничего не сказано про этих маленьких чудовищ. А вот про русалок достаточно.

— М-м, — промычал Ярослав.

— Больше не считаешь меня чокнутой преследовательницей?

Громов свернул во двор со спортивной площадкой. Заглушил двигатель и повернулся к Василисе. Ей показалось, слова давались ему нелегко, словно он и сам не до конца верил в то, что говорил.

— Черные волосы, красные глаза, корявые пальцы. Я бегал в парке ночью. Она позвала меня из озера. Я в жизни не видел никого красивее. Точнее, она была неестественно красивой. Я думал, она упала. Мне так сильно захотелось ей помочь, и когда она взяла меня за руку, я перестал соображать. Ощущение было такое, будто бы меня накачали таблетками. Сильным успокоительным или снотворным. Она не привиделась мне. Она была настоящей.

Услышанное озадачило Василису. В один день ее спокойная жизнь превратилась в какое-то безумие, а теперь она заражала этим других. Она знала, что Ярослав не издевался над ней и не шутил. Его уставшее лицо, полное сомнений, напоминало ей себя саму.

— Я в Москве? — она уже знала ответ. Когда мужчина кивнул, это лишь подтвердило ее догадки. — Чем больше я перемещаюсь в пространстве, тем больше странностей происходит. Вчера я правда не прокрадывалась к тебе.

— Я верю. — Громов зачесал волосы назад и нахмурился. — Ты это… прости меня.

— Проехали. Я бы тоже себе не поверила.

— Можешь рассказать подробнее о том, что происходит?

— Я сама не знаю. — Василиса пожала плечами. — Часть ты уже слышал. Я переместилась прямо под колеса твоей машины, потом еще раз. Потом появилась ожившая тень, я снова попала к тебе, вернулась домой, а сегодня, кажется, опять переместилась, когда шла домой. В том дворе, куда я попала, на старом дереве сидели эти существа. Я попыталась сбежать, они окружили меня, и тут появился ты. — Чем чаще она повторяла последние события, тем больше верила в их реальность.

— Похоже, ты права. — Василиса вскинула брови, и он пояснил: — Ты телепортируешься только ко мне. Ну, или туда, где я скоро буду.

— Телепортируюсь, — нервно хихикнула студентка. Почему-то это слово не пришло ей на ум раньше. — Ты, правда, никому не говори, а то ученые будут проводить надо мной опыты.

— Сначала нас обоих сдадут в психушку, а потом уже, если повезет…

— Если повезет? — Василиса невольно заулыбалась. — Да уж. Медицинская помощь нам бы точно не помешала.

— Смотри. — Ярослав закатал рукав пиджака и рубашки. На широком запястье показались припухшие покраснения в форме пальцев. Она осторожно коснулась их. Мужчина поджал губы.

— Больно?

— Жжет. До сих пор. Ее прикосновение обожгло меня, как горячий чайник.

— Она пела тебе?

— Нет, но ее голос звучал так мелодично. Думаешь, это сирена?

— Сирены встречаются в морях и океанах. — Василиса напряглась, вспоминая всевозможные сказочные источники: литературу, народные байки разных стран, фильмы. — Насколько большим было озеро?

— Оно маленькое. Видно края.

— Нам понадобится интернет. — Затылок сдавило, и она зажала его рукой.

— Пойдем. — Ярослав вышел из машины. Василиса последовала за ним. — Поговорим у меня дома. И часто у тебя голова болит?

— Нет. Зачастило, когда я начала перемещаться.

— Чувствуешь усталость после этого?

— Да, — неуверенно сказала Василиса. Она взглянула на Громова. Тот обдумывал ее слова.

— Я тоже почувствовал себя опустошенным, когда сбежал от нее. — Из подъезда вышла женщина с собачкой, и мужчина заговорил тише. — Мне кажется, мы теряем силы после столкновением со сверхъестественным.

— Чем дальше в лес, тем злее волки?

Ярослав усмехнулся.

— Вроде того.

Он придержал подъездную дверь, впуская нежданную гостью внутрь. Подъезд оказался просторным: выкрашенные белой краской стены, будка охранника, место для хранения вещей, почтовые ящики. Аккуратный и прибранный. Подъезжая к дому, Василиса не обратила внимание на окружающую местность. Вероятно, ее спутник жил в дорогом жилом комплексе.

— Добрый вечер, Ярослав Ратимирович. — приветливо улыбнулся консьерж. Он заинтересованно пробежался взглядом по девушке. — Вы про нее говорили? Такую красавицу я бы не упустил из виду!

Василиса вопросительно уставилась на Ярослава. Тот мужественно выдержал ее взгляд, но сдался в лифте.

— Когда ты исчезла, я искал тебя. Решил, что ты сбежала. Описал тебя охраннику, посмотрел записи с камер.

— И меня нигде не было, — догадалась студентка, не сдерживая самодовольную улыбку.

— И тебя нигде не было. Ты не контролируешь свои перемещения? — Громов сменил тему. Кажется, он чувствовал себя неловко из-за того, что не поверил ей с первого раза, хотя ничего в этом постыдного Василиса не видела. Кто бы поверил?

— Нет.

— И не можешь вернуться домой?

— Угу.

Мужчина погремел плечами и отворил квартиру. Широкая прихожая в темных тонах наполнилась светом, когда он щелкнул по выключателю.

— Тогда оставайся. Я постелю тебе в спальне.

— А ты?

— Переберусь на диван. — Василиса повела бровью, и он пояснил: — В качестве извинения за мое поведение.

— Да ладно.

Желудок неприятно стянуло. Девушка сжала живот рукой.

— Чай будешь? — Ярослав разулся и двинулся по коридору.

— Если честно, я ужасно проголодалась. С утра ничего не ела.

— А чего так?

— Засиделась с работой.

Громов поставил чайник, достал из холодильника упаковку кремовых пирожных в виде розочек.

— Как мило.

— Я люблю сладкое.

— По тебе и не скажешь.

— Почему? — мужчина поставил на стол две чашки и принялся нарезать слабосоленую рыбу из упаковки. Предварительно он закатал рукава, выставив на обозрение Василисы свои крепкие предплечья и старые шрамы на правой руке.

— Ты производишь впечатление громилы. Ну, знаешь, сурового байкера.

— Чего? — Ярослав развернулся, смеясь.

— Вот как сейчас. — Василиса ткнула пальцем на большущий нож, зажатый в его ладони. — Вчера я думала, ты меня прибьешь.

— Я бы не поднял руку на женщину, — посерьезнел он. — Меня не так воспитывали.

— Ну вот, теперь ты похож на медведя. Большой и грозный. Твоя фамилия тебе подходит.

Мужчина ловко застучал ножом по разделочной доске. Намазал творожным сыром белый хлеб, положил сверху рыбу. На все про все у него ушло не больше минуты.

— Ты шеф-повар?

— Нет, — весело хмыкнул Ярослав. Он разлил кипяток по чашкам и кинул в свою пакетик черного чая. — Я программист.

— Не лесоруб? — притворно удивилась девушка. Страх постепенно отступал. Почему-то рядом с Громовым ей становилось спокойно. А еще хотелось шутить. Она уже испытывала это чувство — нервы превращаются в смех и выходят естественным путем. Лучше так, чем плакать.

— Разве я похож? — Василиса думала, что он разозлится, но мужчина ей подыграл. Расправил плечи и угрюмо скорчил лицо.

— Бороды не хватает.

— Ой, я не спросил, — спохватился Ярослав, пока она размешивала сахар в чашке. — Может, ты хочешь кофе?

— Не люблю кофе.

— Я тоже.

— Как думаешь, это может быть причиной моих перемещений?

Ярослав захохотал.

— Тогда странно, что ко мне не перемещается добрая половина страны. — Он в один присест прожевал бутерброд и распаковал пирожное. — А ты кем работаешь?

— Кем я только не работаю. Репетитором, писателем чужих курсовых, переводчиком со старославянского.

— Гений, плейбой, филантроп.

Василиса выпустила смешок, положительно оценивая шуточную параллель с Железным человеком из фильма «Мстители». За этот вечер она смеялась больше, чем за последние две недели. Они частично разобрались с недопониманием под названием «сверхъестественная ерунда», и им стало так просто общаться. Они поели, Громов притащил ноутбук, и девушка принялась искать чудовищ по описаниям. Будь она одна, вряд ли решилась бы на это.

— Шишига, — прочитал Ярослав. Голубые глаза встретились с зелеными. Их обладатели поочередно усмехнулись. — Ну и названьице. Живет в камышах, предпочитает мелкие речушки и водоемы. Днем отсыпается, появляется лишь в сумерках, чтобы расчесать длинные черные волосы.

На картинке изобразили страшную сгорбившуюся старушку. Василиса сморщила нос.

— Красавица, говоришь?

— Она явно не таквыглядела. Но описание — точь-в-точь. Предыдущая картинка мне больше понравилась.

— Конечно. Она ведь похожа на Ариель.

— Художник постарался на славу. — Громов отобрал у Василисы мышку и пролистал вниз статью со списком славянских мифических существ. — Русалки обычно утопленницы. Появляются в ночь на Ивана Купала, на Севере — зимой из проруби. Когда там Ивана Купала?

— Седьмого июля.

— Рановато. — Он продолжил читать. — По версии академического словаря «Славянские древности», русалка — это вредоносный дух, появляющийся в летнее время в виде длинноволосой женщины в злаковом поле, в лесу, у воды, способный защекотать человека насмерть или утопить в воде. Так, вернемся к шишиге. Считается, что все, кто ее видел, утонут или умрут по другой причине.

— Да, Ярослав, не самое веселое у тебя будущее.

Мужчина махнул рукой, не отрываясь от монитора.

— Называй меня Яром. Не люблю свое полное имя. Как, кстати, обращаться к тебе?

— Думаешь, мы еще встретимся?

— Во-первых, ты еще здесь. — Яр устало потянулся. Расслабленная улыбка на его губах не клеилась с сосредоточенным на тексте взглядом. — А во-вторых, судя по тому, как часто ты переносишься, мы будем встречаться снова и снова, пока не разберемся с этим. Так что не вижу смысла держаться друг от друга подальше. У нас все равно не получится.

Василиса пожала плечами.

— Называй меня, как хочешь. Любая вариация имени меня устроит.

— Понял.

В течение часа они изучали всевозможные сайты, связанные как с восточным фольклором, так и с легендами других частей света. Василисе ужасно хотелось спать, когда Ярослав хлопнул крышкой ноутбука.

— Они все похожи друг на друга. Кто угодно мог быть той, кого я видел в парке.

— Все мифы придуманы на основе людской молвы. Они в любом случае будут чем-то похожи, — грустно добавила Василиса. Она надеялась, что дав имя увиденным чудовищам, сможет легче принять произошедшее. Древесных монстров вообще не удалось найти. Всего одно изображение напоминало их — чей-то сфотографированный рисунок чупокабры.

— Предлагаю оставить поиски на завтра. У меня уже глаза слипаются. — Мужчина поднялся из-за стола и потянулся. Глядя на него снизу вверх Василиса почувствовала себя маленькой девочкой. Настолько он был высоким. — Я дам тебе свою одежду на смену. Ванная прямо по коридору и направо.

Прежде чем он успел выйти из кухни, девушка его окликнула:

— Яр! — называть едва знакомого человека сокращенным именем ей было неудобно, хотя с языка оно слетело совершенно естественно, будто было произнесено не один раз. Громов обернулся, глядя на нее из-под опущенных ресниц. — Спасибо, что спас меня.

Кончики губ Ярослава приподнялись.

— Кажется, это входит у меня в привычку.

Глава 5

Василиса проснулась от звонка будильника. Присела на кровати и сладко потянулась. Она поздно легла, но впервые за долгое время выспалась. С вытянутых вверх рук на плечи скатились рукава серой футболки. Предназначенная для куда более широких плеч, чем ее собственные, она сползла набок. Воротник съехал на ключицу. Василиса разлепила глаза. Она вернулась домой. Во сне.

Направляясь в ванную, студентка раза два подтянула сползающие с бедер мужские шорты. Собиралась на работу она в приподнятом настроении. Разделить собственные переживания с тем, кто прекрасно понимал ее, помогало не сойти с ума. Забавно было думать о том, как быстро менялись ее эмоции по отношению к Ярославу. Сначала она испытала непривычное для себя желание задержать его возле себя подольше, вместе с тем ей казалось, будто бы она уже видела его. Когда он решил, что она воровка, Василиса, разумеется, разозлилась. Никому не понравится быть неоправданно обвиненным. И все же, когда он извинился перед ней, возникло ощущение, словно она давно уже его простила. Как если бы знала, какой он на самом деле.

По дороге на работу, Василиса все думала об уставших глазах, полных твердого намерения найти причину происходящего сумасшествия. Ей даже стало немного грустно от мысли, что как только все это закончится, они не увидятся снова. Когда она приступила к переводу рукописи, эти мысли отошли на второй план.

Четыре дня Василиса погружалась в изучаемый материал, почти не вылезая из студии. Забывая обедать и ужинать, продолжая исследовать сфотографированное дома, она корпела над переводом. Чем дольше она читала, тем больше выпадала из реальности. Описанный неизвестным автором мир воплощался в ее голове, точно фильм. Красочный и яркий, пугающий и странный, он казался настоящим.

Отвлекаясь в редкие моменты, Василиса вспоминала о Яре. Они ведь не обменялись контактами, и она не знала, как у него дела. Встретил ли снова он то существо из озера, случилось ли с ним что-нибудь? Если чудовища появлялись не только рядом с ней, то им обоим угрожала опасность. Описание притяжения Яра к нечисти в парке походило на то, что Василиса испытывала, читая древнюю рукопись. Практически невозможно оторваться. Одно лишь отличие — никто не пытался ее убить.

Такое горе разрослось в сердце Велимира, что не смог он удержать злость. Гнев поглотил его, спрятав в глубинах сознания учения Белогора о сохранении мира в душе. Долго странствовал чародей, пока не отыскал княжество, из которого прибыл убийца-путник. Несложно было найти и его самого. Богатый двор с высокими избами, украшенными изысканной резьбой. Лучшие жеребцы в конюшне, упряжка для тройки лошадей, испестренная сверкающими камнями да серебряными колокольчиками. Убранство дома путника было вторым по красоте после княжеского. Он продал, что украл ценой жизни Белогора, чтобы богато жить самому. Чародея одолела ярость. Он дождался темноты и вырезал всю его семью, пока они спали.

Велимир вернулся в свой дом в лесу, однако радость от мести была короткой. Крики женщин, испуганные глаза детей, пятна крови на руках и одежде снились ему каждую ночь. Чародея мучила совесть. Вместе с тем его сны стала посещать Тьма в обличие прекрасной девы. Она нашептывала ему, что он сделал все правильно, что другого выбора не было. В одну бессонную ночь Велимир отправился в глубь леса. Там он и встретил ее: женщину из сна с длинной черной косой. Она сказала ему, что знает о его горе и поможет оживить отца. Взамен он должен принести ей в жертву невинную человеческую душу. Отказался Велимир. Неугодно это было Тьме. С тех пор во снах он видел Белогора, живого и зовущего на помощь. Мучился чародей, ослаб его дух. Увидел он утром на краю леса юношу, собирающего полевые цветы. Весело смеялся он, отдавая букет возлюбленной. Та плела из него венок. На земле лежали ножны. Велимир понял, что перед ним юный княжич. Он должен был немного подрасти, взять возлюбленную в жены и счастливо жить, так, как чародей никогда бы уже не смог. Гнев пленил его ноющее сердце. Выхватил меч из ножен Велимир, заколол княжича и забрал его выпускающее дух тело. Девица сбежала, и он не стал ее догонять. Чародей знал, что любой, кто намеренно захочет отыскать его дом, заплутает в лесу навсегда. Такое заклятье наложил на избушку Белогор задолго до того, как взял на воспитание Велимира.

К ночи принес в ту опушку погибающего юнца чародей. К нему явилась дева Тьмы. Поглотила она покидающую тело душу. Белогор не ожил. Загорелась ярость в сердце чародея. Дева улыбалась, говоря ему, что не сказала, каким способом оживит его отца. Она коснулась его груди рукой, и от нее потянулась светлая нить. В одно мгновение она перекрасилась в черный. Дева подарила ему силы его отца, приумножив их троекратно. Тьма забрала его боль и на время сердце Велимира окаменело.

— Я, конечно, очень доволен вашей работой, Василиса, но вы бы хоть пообедали. — На пятый день ее почти безвылазного пребывания в издевательстве, в кабинет заглянул редактор. Он держал стакан кофе в руках и выглядел озадаченным. — Если вам станет плохо, пользы от этого не будет ни мне, ни вам.

Василиса бросила взгляд на часы. Час пятнадцать. Она собиралась ответить что-нибудь в духе «я не голодная», но живот предательски заурчал.

— Давайте-давайте, — подгонял Алексей. — У вас час.

Пришлось выйти на улицу. Сквозь серые тучи проглядывало солнце, начиная припекать голову. Совсем скоро наступит июнь, экзамены, защита магистерской. Замечательная работа у нее уже была. Выбрав ближайшую пышечную, студентка поднялась по ступенькам и распахнула дверь.

В нее чуть не врезался парень в рубашке.

— Простите, — буркнул он и унесся куда-то, прижимая к груди папку с документами.

Василиса уставилась на офисных работников, толпящихся в холле в ожидании лифта. Слева от нее находилась большая стеклянная дверь, открывающая вид на людей в деловых костюмах, работающих за компьютерами. Это явно не пышечная. А жаль, у Василисы, наконец, разыгрался аппетит.

Ей повезло, что она строго одевалась в издательство и теперь сливалась с местными. Сомнений в том, что произошло очередное неконтролируемое перемещение в пространстве, не возникало. В груди разлилось приятное тепло от мысли, что где-то по близости должен быть Ярослав. Причин для этого чувства не было, однако с тех пор, как мужчина появился в ее жизни, с ней стали происходить многие необъяснимые вещи. Эта была одной из них. Она зашла в офис и, как ни в чем не бывало, зашагала вперед, незаметно вглядываясь в каждого работника. Внезапно распахнулась дверь соседнего кабинета, который она не заметила. Ее затянули внутрь.

— Привет! — Ярослав глядел на девушку с хитрым прищуром. В лазурных глазах плескался азарт, похожий на тот, что возникает у карточных игроков, надолго отстраненных от любимого дела, и вдруг вернувшихся к нему.

Улыбка расцвела на лице Василисы. Она будто бы встретила старого друга, с которым много лет хранила общий секрет. Жарким пламенем разгорелось желание расспросить его обо всем, что с ним приключилось во время ее отсутствия. Чувствовал ли он ее на расстоянии, сталкивался ли с другой нечистью, был ли он в порядке все эти дни? Взгляд упал на его руки, крепко державшие ее запястье. Рукав бордовой рубашки сильно контрастировал с бледной кожей, как и загорелые кисти. Теперь шрамы не пугали Василису, но осознание близости, ведь они замерли почти вплотную друг к другу, заставило оставить каждый вопрос незаданным.

— Привет, — тихо ответила она, быстро растеряв всю свою уверенность.

Ярослав поймал ее взгляд. На миг удивление отразилось на его лице, а затем скрылось за прежней улыбкой. Он отпустил ее руку и сделал шаг назад.

— Тебя долго не было, — прозвучало, как оправдание. Громов зачесал светлые волосы назад, и его глаза приобрели напускное спокойствие. Прежняя эмоция Василисе нравилась больше.

— Я тоже думала, что буду переноситься чаще, но временной закономерности, похоже, нет.

— Есть другая. — Яр загадочно улыбнулся, видя озадаченность в лице Василисы. — Как ты себя чувствуешь?

Девушка медленно потянулась к затылку рукой. Догадка Ярослава приятно удивила ее. Пока она думала в одном направлении, он — сразу в нескольких.

— Голова не болит.

— Чем больше ты перемещаешься, тем безболезненнее это проходит.

— Вторая приятная вещь в этом безумии, — хмыкнула Василиса. Ярослав вопросительно поднял бровь, и она пояснила с взявшимся ни с того, ни с сего смущением: — Первая — наша встреча. — Она помолчала немного, подбирая правильные слова. В мыслях было одно, в душе — другое. Каламбур вспыхивающих в груди чувств, ощущаемых при каждой новой встрече, объяснить было трудно. — Мне жаль, что я втянула тебя в это, но… теперь нас двое, и от этого становится легче. Не знаю, как бы я варилась во всем этом одна.

— Послушай. — Лицо Яра посерьезнело. — Ты не виновата в том, что происходит. Если бы ты перемещалась намерено, это еще имело бы какой-нибудь смысл. Разве ты заставила ту шишигу напасть на меня? Или сама натравила на себя мерзких головастиков?

Мужчина положил ладонь на плечо девушки и несильно сжал его в поддерживающем жесте. В его глазах вновь мелькнула улыбка, и Василисе сразу стало намного лучше. Она никогда не умела описывать свои переживания другим людям, но Ярослав в прямом смысле ощущал все то, что творилось внутри нее. Он понимал ее, и ей только предстояло к этому привыкнуть.

Захотелось вдруг сказать так много слов благодарности. Вместо этого Василиса сказала простое «спасибо» и неожиданно для самой себя зевнула.

— Чем ты занималась всю неделю? — Яр кивнул в сторону кожаного дивана, и они переместились туда.

Только откинувшись на мягкую спинку девушка поняла, как сильно устала ее спина от стоячей и сидячей в ужасно неудобном положении работы. Приходилось склоняться над рукописью под всевозможными углами, чтобы все детали внимательно рассмотреть, не упустив ничего важного, и не свалится с жесткого кресла.

— Переводила одну очень древнюю книгу.

— И о чем она?

Ярослав закинул сложенные в замок руки за голову и заинтересованно взглянул на Василису.

— Не могу сказать. Я подписала договор о неразглашении.

— Звучишь, как большая шишка.

Лиса задорно хмыкнула и, наконец, оглядела просторный кабинет. Все ее внимание до этого момента было сосредоточено лишь на Громове. Возле панорамных окон, пропускающих большое количество света, располагался широкий стол. На нем стоял монитор от мощного компьютера, а рядом лежали большие стопки бумаг. По центру кабинета раскатали белый ковер, возле одной вытянутой стены располагался кожаный диван, на котором они сидели, возле другой — два кресла для посетителей.

Вид из окна на стеклянные небоскребы подсказал Василисе, что офис находился в одном из высотных зданий делового района столицы. Она никогда не была здесь, но сразу узнала Москву-Сити. И, если знания не подводили ее, снять офис в этом месте стоило немалых денег.

— Кем, говоришь, ты работаешь?

— Программистом.

— И давно обычные программисты снимают такую… — Василиса взмахнула рукой, как будто это помогло бы ей отыскать правильное сравнение. Кабинет выглядел настолько большим, что построй в нем несколько стен, и он превратится в квартиру. — Жилплощадь?

Яр низко рассмеялся. В его глазах не было насмешки; лишь нечто светлое и доброе, чего Василиса описать себе не могла. Зато быстро поняла, что ей это нравилось. В каждом человеке, с которым приходится общаться, можно найти что-то приятное. В отталкивающем преподавателе — это его искренняя любовь к своему предмету, в грубом однокурснике — умение вовремя смолчать, а в Ярославе это была открытость. Откуда-то Василиса знала наверняка, что он разговаривал с ней честно, не скрывая (или, по крайней мере, не сильно пытаясь скрыть) свои настоящие эмоции. Он не выглядел, как человек, открывающийся всем подряд. Ей же позволял читать себя, как открытую книгу.

— Я генеральный директор и основатель компании «Ветер». Это интернет-магазин с самой быстрой доставкой в Москве. Я давно работал над этим проектом, и подарил ему жизнь два года назад.

Удивление Василисы было искренним, однако неполным. Ранее она не знала, чем именно занимался Громов, но по первому впечатлению, что он создал, можно было бы и догадаться о чем-то подобном.

— В Питер ты летал по работе?

— Да. Если вкратце, то подписывал контракт о размещении там пунктов выдачи.

Девушка изучила его задумчивым взглядом.

— Ты знал, что я переместилась?

— Вроде того. Я почувствовал, что ты где-то рядом. Открыл дверь, а там ты идешь. — Мужчина покачал головой, с трудом веря в собственные слова.

Интересно, как именно проявлялось у него это чувство? На что оно было похоже? На то, как люди уверены в том, что их вещи лежат на тех местах, куда они положили их, или на то, как чувствуют появление хозяина домашние питомцы? Последняя догадка вызвала у девушки улыбку. Она обязательно задаст все эти вопросы Яру, но как-нибудь потом.

Громов взглянул на наручные часы и поднялся с дивана.

— Я собирался на обед. Поедешь со мной?

— Я даже не завтракала, — честно призналась Василиса, вставая. — Так что тут без вариантов.

— Хорошо.

Ярослав развернулся и направился к рабочему столу, чтобы забрать ключи от машины. Девушка оглядела его профиль. Пока он надевал пиджак, она отметила округлые мышцы под его рубашкой. Должно быть, Яр не одной пробежкой занимался. Его щетина отросла, превратившись в аккуратную бороду. Он развернулся, и в его светлых волосах заиграли лучи солнца. Этакий Чарли Ханнэм из фильма «Меч короля Артура». Только выше сантиметров на десять и немного моложе, а черты лица острее.

— Нам нужно обменяться номерами, — два голоса прозвучали одновременно.

Кабинет наполнил неловкий смех.

— На всякий случай, — пояснил Громов, направляясь к дверям.

— Куда пойдем? — спросила Василиса, едва поспевая за его большими шагами.

Ярослав придержал для нее дверь и уверенно направился в сторону лифтов. Заинтересованные взгляды сотрудников проводили девушку до самого выхода.

— Мясо любишь?

— Ты просто не представляешь, как сильно. Однажды в детстве, когда мне было лет пять, бабушка спросила, чего мне привести в качестве гостинца. Я посмотрела на нее исподлобья, — она склонила голову и понизила голос, — и грозно сказала: «Мяса».

На смех начальника обернулось пол-отдела. Он шагнул в опустевший лифт и смерил Лису одобрительным взглядом.

— Я знаю отличный ресторан неподалеку. Там готовят шашлык.

— То, что надо, — улыбнулась Василиса, представляя сочные кусочки, в меру прожаренные на мангале. Каждое лето, пока она училась в школе, родители вывозили ее на дачу и жарили разное мясо. — А то май, а я еще на шашлыках не была.

— Вообще-то, уже июнь.

Лиса вытащила телефон из сумки и уставилась на экран. Дисплей показывал четвертое июня. Она задумчиво уставилась на высветившееся слово месяца.

— Похоже, я совсем заработалась.

— Так интересно, что потеряла счет дням?

— Похоже на то. — Она нахмурилась, осознавая, что впервые так сильно увлеклась работой.

Дальнейшую дорогу до ресторана они ехали молча. В городе во всю разгоралось солнце. Здесь его было больше, чем в Питере. Поэтому, спустя двадцать минут пути, Василиса сразу обратила внимание на неоправданно холодный воздух в машине. Вязаная кофта не спасла положение, и девушке пришлось обнять себя руками.

— Замерзла? — Ярослав нахмурился. — В салоне плюс двадцать.

Встроенный в приборную панель монитор показывал теплую температуру как внутри автомобиля, так и снаружи. Однако ровно через секунду градусы, характеризующие воздух на улице, стали заметно падать. Один за другим они опускались так резво, словно машина заезжала в морозильную камеру. Громов замедлил движение, градусы замедлились тоже. В том месте, куда он недавно свернул, встречных машин оказалось не очень много. Очередной поворот вывел на безлюдную улицу. За окном показались жилые дома по обе стороны проезжей части и пустая кленовая аллея.

— И часто у вас в час пик так пусто?

— Нет. С-с! — Яр резко втянул воздух через зубы. Съехал на обочину, задрал рукав пиджака и уставился на запястье. След от пальцев нечисти почти сошел. — Жжет.

— Такое было раньше? — Василиса застучала зубами от холода.

Ярослав отрицательно мотнул головой.

— Я думал, все прошло. — Из его рта вырвался клуб пара. Пока студентка пыталась собрать в кучу полученную информацию, Громов взглянул за лобовое стекло. — Василиса…

— А? — она проследила за его взглядом и закричала: — А-а!

По опустевшему асфальту, тяжело перебирая полупрозрачными ногами, навстречу авто двигались трое стариков. Одетые в русские рубахи и портки, они просвечивали своим нутром улицу. Седые волосы, светящиеся зеленым глаза. Их голубые очертания медленно тянулись к машине.

Василиса шмыгнула замерзшим носом.

— Гони! Это злыдни!

Дважды Ярослава просить не потребовалось. Он откатил назад, развернулся в одно мгновение и вжал педаль газа в пол. Округлившимися глазами Василиса наблюдала за поднявшимися в воздух и летящими за ними призраками.

— Быстрее! — завопила она, когда один из них коснулся рукой багажника. Тот тут же покрылся ледяной коркой.

— Мы сейчас врежемся в кого-нибудь! — прорычал Яр, виляя между автомобилями. Девушка и не заметила, как они снова оказались в плотном потоке. Водители сигналили им вслед, кто-то выкрикнул трехэтажное ругательство.

— Их что, никто не видит?!

Василиса бросила взгляд за окно: прохожие не спеша прогуливались по площади, дети, весело смеясь, катались на самокатах. Вдруг за стеклом возникло лицо злыдня. Он раскрыл рот, безмолвно крича. Студентка закричала тоже.

Ярослав пересек двойную сплошную и, чудом не влетев в грузовик, поменял направление движения. Словно самый настоящий гонщик он выкручивал руль, делал резкие повороты, влетал в незнакомые дворы и проулки. Притормозив в одном из них, он выскочил из машины.

— Василиса, за мной!

Девушка, ничего не спрашивая, выскочила на асфальт. Она заметила, что дома сужались вверх по улице, и авто попросту не сможет проехать дальше. Преследователи отстали, но Лиса знала наверняка, что ненадолго. Она бросилась за Яром, ускорившись на всех своих возможностях и все-таки не поспевая за ним. Тогда мужчина остановился, чтобы взять ее за руку.

Они бежали вместе, пока не уперлись спиной в высокий каменный забор, перемахнуть который не получилось бы даже у Ярослава. Кожа стала гусиной, дрожь побежала по телу. У Василисы окоченели пальцы.

— Как, говоришь, их зовут? — спросил мужчина, наблюдая за выплывающей из-за низенького дома синевой.

— Злыдни, — тяжело дыша выдавила из себя Василиса. — Злые духи, приносящие несчастье людям, за которыми увяжутся.

— С чего ты взяла, что это именно они?

— Они выглядят, как на картинках из книги о славянских мифах… — она втянула носом ледяной воздух и поежилась. — …которую я читала в детстве.

— А чего они боятся ты случайно не читала? — Василиса отрицательно помотала головой. Яр вздохнул, оглядываясь в поисках тяжелого предмета. — Понятно. Будем бить наугад.

Прежде чем девушка успела спросить, что он имел в виду, мужчина оторвал от ранее растущего, а теперь засохшего дерева две ветки. Одну протянул ей, другую крепко сжал в руке.

— Не уверен, что это поможет, — с напускным весельем хмыкнул он, — но мы хотя бы попытаемся.

И тут налетели злыдни. Зеленая трава покрылась инеем, в носу пересохло от морозного воздуха. Ярослав задвинул Василису за спину и замахнулся палкой в ближайшего призрака. Та прошла насквозь, покрылась ледяной коркой и треснула, рассыпаясь в его руках. Девушка машинально протянула ему свою ветку. Громов перехватил ее и, размахивая, стал двигаться в сторону. Василиса поняла, что он пытался оттеснить их вбок, чтобы у нее появилась возможность сбежать.

От страха затряслись коленки, но она не собиралась бросать его здесь. Лишиться единственного понимающего ее человека? Они даже разобраться со всем не успели, чтобы умирать вот так.

Яр зашипел от боли. В миг побелели его усы, короткая борода и ресницы, будто бы на улице стояла температура примерно в минус тридцать градусов. Внимание Василисы привлекло ни это. Один из призраков кружил над ними, то приближаясь, то отдаляясь, заставляя два горячих сердца замедлять свой темп; другой же вцепился в шею Громова.

Под стук собственных зубов Василиса наблюдала за тем, как на его коже проявлялись розовые следы, багровея с каждым мгновением. К ней словно приложили паяльник.

— Эй ты! — завопила Лиса, бросая в злыдня подобранным с земли камнем. Пролетев насквозь, тот превратился в порошок, не причинив духу никаких увечий, однако вынудил его взглянуть на нее.

В этот момент его хватка на шее Ярослава ослабла. Мужчина выпустил палку, поднял руку и вцепился пальцами в предплечье призрака. Все предметы проходили насквозь, а его рука нет?

Василиса зажмурилась и, махая кулаками, кинулась на злого духа. Надеясь задеть его, она разочарованно обернулась, понимая, что прошла навылет. Кроме всепоглощающего холода, из-за которого она совершенно не чувствовала пальцев на ногах, ничего ни с ней, ни с духом не случилось.

В это время Ярослав вцепился в злыдня второй рукой. От его кожи шел пар, девушка услышала характерный звук шипения, какой обычно возникал, когда холодная вода из-под крана попадала на раскаленный ковшик.

Василиса взвизгнула от неожиданности, когда ней спустился летающий дух. Зеленые глаза, точно люминесцентная краска, оказались так близко к ее лицу, что они едва не столкнулись. Он замер напротив, не двигаясь. Девушке показалось, что он разглядывал ее.

Не растерявшись, она двинула в него кулаком. Тот проскочил через синее тело.

— Да что ж такое-то?! — Не найдя ничего лучше, она прыгнула назад и, споткнувшись о мелкий гравий, врезалась в Ярослава, повалив его на землю.

Призрак оторвался, но не спешил нападать вновь. Еще один пролез через стену. Теперь их было трое, и все они, как один, глядели на них, склонив головы со свисающими на ключицы седыми волосами. Пока Василиса нервно кусала губы, пытаясь придумать, каким способом получится их отвлечь, ведь они полностью перегородили обратный путь, Яр шарил рукой по ледяной траве. Мелкие ветки, камень, изогнутая крышка от бутылки… продолговатый холодный предмет. Не раздумывая, Громов схватил его, вскочил на ноги и замахнулся.

С открытым от удивления ртом Василиса уставилась на огромный стальной меч. Ярослав рассек им воздух, и ближайший злыдень с перекосившимся от страха лицом расплылся в мутное облако, исчезая. Голубое пламя обхватило лезвие, по центру меча проступила сверкающая надпись. Громов вытаращился на него, осознавая, что именно держал в руках.

Призраки двинулись на него, так что разглядывать холодное оружие, взявшееся буквально из ниоткуда на траве, где буквально секунд тридцать назад его стопроцентно не существовало, времени не было. Яр расставил ноги шире для устойчивости и, отпружинив от земли, бросился на злыдней. Не успели бестелесные духи исчезнуть, как весь переулок покрылся снегом. Сквозь здания и асфальт стали просачиваться другие. Один, два, три, четыре, пять. Их становилось все больше и больше.

— Нужно уходить, — подала голос Василиса, возникая за спиной Громова.

— Было б куда, — процедил он сквозь зубы.

Невольно они прижались спиной к спине, глядя на надвигающееся на них полчище чудовищ. Первую пятерку Яру удалось разрубить мечом, однако духи помогали друг другу, то и дело касаясь его открытой кожи. Та в момент покрывалась ожогами. Не смотря на боль, мужчина размахивал оружием так умело, что у Василисы перехватило дыхание. Теперь сравнение с киношным королем Артуром не казалось ей таким уж забавным.

Она пыталась отвлечь на себя внимание призраков, но ничем удачным эти попытки не увенчались. Чем дольше Громов сражался, чем тяжелее ему давались удары. Насколько его хватит?

Какой-то злыдень пролетел мимо Василисы, в тотчас убеляя кончики ее волос. Девушка схватилась за опустившуюся на миг левую руку Яра. Он тяжело дышал: его грудь часто вздымалась и опускалась. Подушечками пальцев она ощутила участившийся пульс. Новые духи приближались. Колени подкосились. Василиса вся сжалась, жмурясь, чтобы не видеть жуткие глаза. Желание исчезнуть так же, как и все эти призраки, зажглось в грудной клетке, распаляясь, подобно не потухшему в костре угольку. Шипение очередного появляющегося на коже Яра ожога превратило разгорающийся костер в кострище.

Теплое дуновение ветра показалось девушке чем-то нереальным.

— Василиса… — медленно проговорил Ярослав. — Василиса?

Лиса рухнула на колени. Яр несильно потряс ее за плечи, и она распахнула глаза. Синева безоблачного неба ослепила ее не меньше непривычного взгляду солнца. За спиной представшего перед ней Ярослава показался незнакомый двор, уставленный машинами. Никаких призраков по близости не предвиделось.

— Ты… — Громов широко улыбался, не веря своим глазам. — Ты перенесла нас!

Глава 6

Пять минут они сидели на асфальте, восстанавливая сбившееся дыхание. Василиса пыталась прийти в себя: голова не болела, но силы подняться практически полностью отсутствовали; Ярослав же рассматривал на смартфоне какую-то карту.

— Что ты делаешь?

— Запоминаю, где моя машина.

— Ты вернешься туда? — от одной мысли о злых духах по телу побежали мурашки.

— Не оставлять же ее там. — Яр невозмутимо пожал плечами.

— А как же…

— Зловещие призраки? — он поднялся и подал девушке руку, помогая сделать то же. Легкая ухмылка коснулась его лица. — Что-нибудь придумаю. Вдруг, когда я вернусь, их уже не будет?

— А если будут? Хотя у тебя ведь теперь есть меч. — Она огляделась. — Кстати, а где он?

Громов осмотрелся тоже. Между бровями залегла напряженная складка.

— Не знаю. Я бросил его на землю, когда мы перенеслись. Возможно, он растворился в воздухе.

— Что-то у нас в последнее время все растворяется в воздухе, — прыснула Василиса. — Я, призраки, меч. Тебя еще с собой притащила. Кстати, не знала, что ты владеешь мечом.

— Я тоже. В свободное время я занимаюсь боксом, но исключительно любительски. Фехтование в жизни не пробовал. — Яр зачесал назад растрепавшиеся волосы. Выглядел он как после хорошей драки: слетевшие с воротника пуговицы, поехавший галстук, рубашка выправилась из брюк. А синяки выглядели эффектно на фоне распухших ожогов. — Меч лег в мои руки, как влитой. И сражаться с помощью него было несложно.

— Мы оба до жути странные, — заключила Василиса. — Как твои раны?

— Сносно.

— А выглядят так, будто ты уже должен лежать в больнице. Я не врач, но если кожа покроется волдырями, тебе нужна будет помощь.

— И что мы им скажем? Что я раз десять случайно упал на плиту? — Ярослав убрал телефон в карман и покачал головой. — Нет уж. Боль терпимая.

— Тогда поехали в аптеку. Я знаю неплохое средство от ожогов.

* * *

— Потерпи, немного осталось, — сказала Лиса, глядя на скукожившееся, точно лимон, лицо Яра. Она распылила лечебную смесь на его шею. Белые брызги попали на щеку. — Сейчас уберу.

Порывшись в сумке, девушка вытащила пачку влажных салфеток и принялась стирать следы от лекарства. Сосредоточенно прикусив язык, она потянулась вперед. Они сидели на скамейке, но достать до его скулы, чтобы самой не испачкаться, оказалось не так уж и просто.

— Пахнешь персиком, — прохрипел Яр.

— Это шампунь, — сказала Василиса, заставив себя сосредоточиться на деле и не думать о том, как приятно звучал его голос.

Закончив, она подвинулась, чтобы взглянуть на Громова и застыла в трех сантиметрах от его лица. Голубые глаза улыбались и, в то же время, щурились от пощипывания обеззараживающего и успокаивающего средства, нанесенного практически на все открытые участки кожи. Запястья, ладони с обеих сторон, пальцы, шею с боков, ямочку между ключицами.

— Тебя словно полили из огнетушителя.

— Тогда ты — пожарный.

— Между прочим, после девятого класса я хотела поступить в МЧС. — Василиса потянулась к другой щеке и свалилась бы со скамейки, если бы мужчина не удержал ее рукой. Делал он это предплечьем, не касаясь покрытой лекарством ладонью. Лиса чувствовала его дыхание на своем носу, — так близко они находились.

— И чем все закончилось? — Громов повел бровью.

— Моими прекрасными успехами в спорте, — фыркнула девушка, спрыгивая со скамейки и рассматривая свои труды. — А ты? Всегда мечтал быть программистом?

— Не совсем. У меня это неплохо получалось, но отец хотел, чтобы я ушел в бизнес. Он готовил для меня место заместителя, а я, как бы это сказать помягче, сбежал.

— И создал свой, — подытожила Василиса. Не сложно было догадаться, что отношения с отцом у него сложились не самые хорошие.

— Да, круг замкнулся. Но зато я занимаюсь любимым делом.

Девушка закинула полупустой флакончик спрея в сумку и потянулась. Обед выдался не на шутку напряженным. Обед. Василиса судорожно посмотрела на время. Уже как десять минут она должна быть на работе.

— Блин. Я на работу опаздываю.

— Ты же с ног валишься.

Мышцы почти кричали от напряжения, сознание немного туманилось от стресса. Поиск аптеки, шутки и обрабатывание ожогов у нее получилось сделать на чистом адреналине, который стремительно затухал. Еще немного, и все, что она сможет делать — лежать.

— Ты прав. Да и не могу же я оставить тебя здесь одного?

Теперь у Яра не было с собой документов. Известные названия улиц по пути до ближайшего торгового центра дали понять, что девушка переместила их обоих в Петербург. Наверное, это и к лучшему. Тело разве что болело, а так прямо успехи в сверхъестественной области. От собственных мыслей ей стало смешно.

Отпросившись с работы по причине внезапной болезни, Василиса хотела предложить Яру поесть где-нибудь, но у нее зазвонил телефон.

— Да? — не глядя на экран ответила она.

— Привет! — радостный голос Артема прорвался сквозь шум на заднем фоне. — Я немного опаздываю.

— Куда?

— Как куда? В «Два лимона». Мы же договорились на прошлой неделе.

Лиса медленно перевела взгляд на вопросительно глядящего на нее Ярослава. Она совсем забыла о своем ученике и о занятии, перенесенном ей вечером того же дня, когда она первый раз переместилась. От мысли о поездке в людное место скрутило живот. Стоило бы ответить отказом, но ведь у Артема сроки сдачи поджимали, а она обещала, что он получит «отлично». С ее помощью, разумеется.

— Да… конечно. Я тоже немного опаздываю.

— Ладно. Увидимся! — Высоцкий сбросил вызов.

Василиса вложила в свой взгляд столько сожаления, сколько могла. В этот момент она несла определенную ответственность не только за свое здоровье, но и за здоровье Ярослава. А им обоим требовался отдых, чтобы прийти в себя. Как морально, так и физически.

— Прости, но нам нужно в одно место. Звонил мой знакомый, у которого я репетитором подрабатываю. Я совсем забыла про наше занятие.

— Отменить нельзя, да? — Громов старательно делал вид, что он в полном порядке, но скрыть усталость ему не удалось.

— Он завтра защищает проект. Сегодня последняя проверка должна быть. Хотя, может, он и сам справится…

— Да ладно, поехали. — Яр встал, разминая шею, и протянул вперед белые ладони. — Долго лекарство будет впитываться?

— Минут десять.

Пришлось вызывать такси. Вряд ли охрана метрополитена не обратила бы внимание на покрытого повсюду белыми пятнами мужчину под два метра ростом. Его бы остановили, начали задавать вопросы, и время утекло бы сквозь пальцы. С водителем было гораздо быстрее.

— Мы недолго, — уверяла Василиса, выискивая темную макушку среди посетителей. — Я быстренько гляну, что там у него, и поедем домой. Холодильник, правда, пустой.

— Так давай здесь поедим? — Ярослав взглянул на таблоиды с меню, висевшие над кассами, и многозначительно промычал. — Или нет. Тут одна выпечка.

— Да, — с сожалением отметила Лиса. — Это пекарня.

Артем сидел в конце зала возле стены. Напротив него, через стол, как раз стояло два стула.

— Привет! — улыбнулась Василиса, присаживаясь рядом с Громовым. — Артем, это Яр, мой друг. Яр — это Артем. У меня сегодня много дел, поэтому мы посидим втроем. Ты же не против?

Приветливая улыбка Высоцкого дрогнула. Уголки губ съехали вниз, глаза недовольно остановились на Ярославе.

— Не против, — процедил студент сквозь зубы. Он растрепал свои темные волосы, такого же цвета, как у Василисы, и развернул к ней свой ноутбук. Его толстые очки сползли на кончик носа, а правая щека покраснела от кулака, подпиравшего ее секундой ранее. Карие глаза выглядели уставшими: потрескались сосуды, кожу растянули синяки. Похоже, он работал над проектом всю ночь. — Текст я, как обычно, на последний момент оставил, — буркнул он, и неоправданная радость снова заиграла на его лице. — Не уверен в концовке. Посмотришь?

— Ага, давай.

Консультировать через стол оказалось не очень удобно, поэтому Василиса пересела. В таком положении она прекрасно видела угрюмый взгляд Ярослава, прожигающего в Артеме дыру. С каждым новым вопросом, нелепой шуткой и случайным касанием их рук, Громов становился мрачнее. Высоцкий, в свою очередь, не обращал на него внимания.

Лиса из последних сил помогала ему с проектом. Она не знала, как вообще нашла на это энергию, а еще не знала, откуда возникло тянущее чувство в груди от вида помрачневшего Ярослава. Извиняющийся взгляд то и дело метался в его сторону. Конечно, он устал. Кто не устанет после сражения с полчищем злых духов? Не смотря на это, он не обмолвился ни словом и терпеливо ждал.

Василиса управилась за тридцать минут.

— Удачи! — она помахала Высоцкому на прощание.

— Спасибо, — отозвался Артем, садясь в автобус. Его взгляд внезапно почерствел и через стекло проехался по Ярославу.

* * *

Люди то и дело оглядывались на Громова: кто исподтишка, кто без стеснения изучали его ожоги, но ему было все равно. Он молча следовал за Василисой со станции на станцию. Нахмуренные брови так и не расправились. На ведущей к дому улице девушка не выдержала:

— Что случилось?

— Ничего, — низкий голос звучал отстраненно.

— Да на тебе лица нет.

— Это не мое дело.

— Что не твое дело?

— Ученик твой, — недовольно хмыкнул мужчина.

Василиса остановилась, и ему пришлось остановиться то же. Яр пытался отвести взгляд, но она все равно его поймала. Тогда он тяжело вздохнул.

— Он мне не нравится. — И тут же пояснил: — Не в том смысле, в котором ты можешь подумать. Просто… он какой-то странный. Двуликий что ли. Злой.

— Кто? Артем? — Василиса заулыбалась. — Да он и мухи не обидит.

— Как скажешь.

— Но ты так не думаешь, верно?

— Как я думаю, — грубее, чем обычно, ответил Яр, — я уже сказал.

До дома они добирались в гробовой тишине. Даже птички, привычно сидящие на березах во дворе, не чирикали. Василиса не могла перестать думать о том, почему именно ему не понравился Высоцкий, но, судя по поведению Громова, разговор на эту тему был окончен. Да и у нее самой не осталось сил на разговоры.

Лиса с досадой поглядывала на него. Они ведь только стали открываться друг другу, и вот, Ярослав выстроил стену. Это походило на то, как пара людей, ничего не скрывающих ранее друг от друга, вдруг завели секреты. Она понимала, что он не сделал ничего плохого и имел право на свое мнение, но, может быть, если бы он пояснил…

Василиса больше не задавалась вопросами. Пока лифт ехал наверх, она заказала еду на свой вкус, ни о чем его не спрашивая. Зайдя в квартиру, она скинула с ног туфли. Хорошо, что они на широком каблуке, иначе убегать от призраков было бы проблематично.

— Ванная справа, — кивком указав направление, она наспех помыла руки и плюхнулась на диван в гостиной.

Прикрыла глаза, откинулась на мягкую спинку. Шум в голове медленно утихал. Дремота незаметно, но стремительно, обволакивала сознание. Примерно через минуту в гостиную зашел Ярослав. Он неторопливо и как-то немного зажато облокотился о дверной косяк. Несколько секунд он молчал, подбирая слова. Василиса разлепила глаза и заметила в его лице сожаление.

— Ты же еду заказала?

— Да. — На многосложный ответ у нее попросту не хватило сил. — Там. — Она неопределённо махнула рукой в воздухе. — На кухне в верхних шкафчиках найдешь чай.

Яр стоял в проходе еще какое-то время. Он собирался что-то сказать, но не решился и молча ушел. Девушка снова отъехала. Мысли разбежались кто куда, мышцы немного расслабились. Звуки закипающего электрического чайника смутно долетали до нее, теряясь в легкой дреме. Внезапно раздался треск. Такой громкий, что эхо разлетелось по всей квартире. Василиса подпрыгнула и понеслась на кухню.

— Что такое?!

Между обеденным столом и столом для готовки, неловко переминаясь с ноги на ногу по осколкам разбитых чашек, топтался Яр.

— Кажется, меч нашелся, — хмыкнул он, сжимая рукоять стального оружия в правой руке.

— Как?.. — У Василисы глаза на лоб полезли.

— Я разливал кипяток по чашкам и ошпарился. Потряс рукой, а меч… появился.

— И разрезал мой любимый сервиз?

— Прости. Я куплю тебе новый.

Они оба взглянули на меч. Тот больше не пылал, надпись не светилась, но поблескивала под светом лампочек.

— Что там написано?

— Не знаю.

Василиса подошла ближе и склонилась над мечом.

— Похоже на эльфийский, — задумчиво протянул Громов.

— Это он и есть, — уверенно заявила Лиса. — Здесь написано: «Арагорн передавал Ярославу привет».

Яр прыснул.

— Читала Властелина колец?

— Было бы странно, если бы я не читала. — Девушка пожала плечами. Напряжение между ними и мелкое недовольство исчезло. — С моей-то любовью к сказкам. А вот насчет тебя удивлена.

— Я не читал. Фильмы смотрел. Смотрю, — тише добавил он. — Раз год в новогодние выходные.

Василиса по-особенному взглянула на него, прежде чем вернуться к разглядыванию надписи. Кончики губ сами приподнялись в улыбке. Она не думала, что такого громилу, как Яр, можно будет чем-то смутить. Вообще-то, она еще никогда не встречала кого-то, кому бы нравился мир Толкина так же, как ей самой.

— Это старославянский. Написано: «Меч Света».

— И все? — разочарованно выдохнул Ярослав. — Я надеялся на какое-нибудь послание предков.

— Может быть, там еще что-нибудь есть? Положи на стол, так неудобно.

Девушка быстро убрала со стола сахарницу, салфетки и кувшин с водой. В размерах оружие значительно превышало длину стола. Рукоять выглядела внушительно, вероятно, ее сделали такой для того, чтобы можно было взяться за нее обеими руками, как и делал Яр во время сражения, а само лезвие было широким, вытянутым. Посредине находилась вогнутая полоса, вокруг которой показалась выгравирована надпись. Все это Василиса успела рассмотреть до того, как мужчина положил меч на стол. Как только он сделал это, тот растворился в пространстве.

Лиса уставилась на образовавшуюся пустоту, Ярослав — на свои руки. Он повертел их и вдруг заметил то, чего не замечал с тех пор, как они оказались в Питере.

— Смотри.

На указательном пальце красовался серебристый перстень. В центре виднелся ромбовидный камень с изображением крошечного меча. Василиса взяла мужчину за руку и повертела ее,рассматривая кольцо. Когда она обрабатывала его руки, то не обратила на перстень внимания, и подумала, что Яр всегда носил его. Судя по всему, это было не так, и мужчина сам только сейчас его заметил. Чтобы ближе разглядеть его, Лисе пришлось упереться большим пальцем в ладонь Ярослава. Когда до нее дошло, что она делала, она тут же отпустила его руку.

— Прости. Больно, наверное?

Яр развернул к себе ладонь. На ранее поврежденной коже отсутствовали покраснения.

— Нет.

— Странно. В смысле, это хорошо, конечно, но разве ожоги должны заживать так быстро? Ну-ка. — Василиса сделала шаг навстречу, бесцеремонно стянула с него галстук, раздвинула в стороны ворот рубашки и принялась разглядывать шею. — Ничего!

На лбу и скулах тоже было пусто.

— Какое чудное лекарство ты купила, — пошутил Яр. Он понимал, что какое бы хорошее средство они не использовали, за полтора часа поверх раненой кожи не могла вырасти новая. Он перевел взгляд на перстень. Тот совсем не ощущался на пальце. Выглядел тяжелым, но до этого самого момента он даже не чувствовал его. В голове зародилась интересная мысль. Чтобы проверить ее, он отошел назад и встряхнул рукой. В ней тут же появился меч, параллельно сбив со стола для готовки сахарницу. Мелкие белые крупинки рассыпались по полу среди новых осколков. — Перстень исчез.

— Как и моя сахарница.

— Извини. Немного не рассчитал. Стой, где стоишь. — Яр снова попробовал положить меч на стол. Оружие пропало, а на пальце появилось кольцо. Он проделал все действия еще раз и не смог сдержать улыбки. Разобраться хоть в какой-то доли того сумасшествия, с которым они столкнулись, оказалось приятно. — Когда я отпускаю его…

— Он превращается в перстень, — заключила Василиса.

— Это меч-кладенец?

— Не припоминаю у него таких свойств. — Она осторожно обошла лезвие и встала возле Яра. Сверху, на ромбовидном конце рукояти виднелся тот же рисунок, что и на перстне. — Думаю, это что-то другое. Хотя, знаешь, судя по тому, что мы видели, я могу сделать один вывод — сказочники имели лишь частичное представление обо всем этом. Например, о злыднях нигде не сказано, что рядом с ними можно замерзнуть насмерть, и что их прикосновения оставляют ожоги. Кстати, как тебе удалось ухватиться за него? Я пыталась одного из них ударить, но прошла насквозь.

Ярослав покачал головой, легко махнул рукой, и на пальце снова засияло кольцо.

— Не знаю. Я просто пытался оторвать его руки от своей шеи. Не очень хотелось задохнуться, — хмыкнул он. — Может быть, я по тому и смог схватить его, что он схватил меня сам. Ощущения были такие, будто бы я в прорубь зимой руки опустил. Ожоги от холода тоже бывают.

— Тогда это должен быть жидкий азот.

В дверь позвонили. Яр сделал шаг вперед, машинально закрывая собой Василису. Так они и двигались к прихожей, сколько бы она не пыталась обойти его.

— Ты чего?

— А вдруг это злыдни?

— Двери для них вроде не преграда, — усмехнулась Лиса, хотя по спине пробежал холодок.

— Зато они появились посреди города. Шишига хотя бы ночью появилась, в парке, что почти лес, а эти — днем. — Напряженный взгляд просверлил дверь. — Как и твои ушастые зверьки, между прочим. Они вообще тебя во дворе поджидали. Кто знает, какому чудовищу придет в голову подняться к тебе на этаж?

Он приложил палец к губам, призывая Василису ничего не отвечать ему, хотя та, озадаченная его словами, и так не стала бы этого делать. Мужчина на цыпочках подкрался к входной двери, заглянул в глазок. Широкие плечи расслабленно опустились.

— Это доставщик.

Василиса подошла к его спине и положила ладонь на лопатку.

— А вдруг это оборотень-перевертыш? — прошептала она.

Яр взглянул на нее с нечитаемым выражением лица, за секунду превратившимся в сомнение. Девушка рассмеялась. Мужчина закатил глаза.

— Да ну тебя. — Он отпер защелку, забрал пакет с едой и захлопнул дверь.

Они молча проследовали на кухню. Громов доставал пластмассовые упаковки, раскладывал их по столу, пока Василиса заваривала чай в оставшиеся целыми кружки. Когда она собралась подмести осколки, Яр забрал у нее метелку и убрал все сам.

— Василиса, — начал он во время трапезы, — думаешь, вся нечисть из сказок правда?

Лиса поняла, что ее глупая шутка заставила их обоих задуматься. Она ободряюще улыбнулась, не прекращая жевать кусок шашлыка.

— Не шнаю. Впошне вошмошно. — На последнем слове засунутая в рот до мяса петрушка вылетела прямиком на стол. Ярослав проводил ее взглядом и открыл рот, чтобы съехидничать, но поперхнулся своим куском.

Василиса засмеялась и подавилась тоже. Минуты две они то смеялись с покрасневших лиц друг друга и этой дурацкой нелепости, то пытались откашляться. При других обстоятельствах студентка хотела бы провалиться под землю от стыда, ведь ни разу рядом с другими парнями не вела себя так глупо и некрасиво. Только и ни с кем другим она не чувствовала себя такой свободной и открытой. Она даже подумать не могла, что Ярослав осудит ее за что-либо. Эти мысли просто ушли, позволив ей жить, пока Яр был здесь, без оглядок на свое поведение или какие-то условности.

До поздней ночи оставалось достаточно много времени, однако Василиса заранее застелила диван в гостиной. Усталость брала свое, но уснуть не получалось. Целый час она провалялась в постели, но ничего не вышло. Тогда она отправилась в гостиную, чтобы посмотреть, как дела у Ярослава. Вместо того, чтобы спать, он упражнялся с мечом. Благо в зале места было значительно больше, чем на кухне.

— Не спится? — спросила она, выпрямляя сложившийся вверх край футболки с зайцем на велосипеде.

— Милая пижама.

Яр улыбнулся, уже почти умелым движением убирая меч.

— Мама подарила на восьмое марта.

— Я кое-что понял. Уточнил, скорее. — Он снова вытащил оружие и порезал палец. Василиса ойкнула. Громов коротко улыбнулся. В его уставших глазах отразился мальчишеский азарт. — Все хорошо. Смотри. — Он крепче сжал рукоять в ладони. Кровоточащая ранка живо затянулась. — Вот, почему ожоги так быстро зажили. Меч помогает.

— Но на заживление ожогов понадобилось больше времени.

— Я думаю, это связано с тем, что именно оставляет раны. Я попробовал на кухонных ножах (и уже помыл их). Все заживает за пару секунд. Ожог от прикосновения шишиги не сходил несколько дней, из-за злыдней тоже не прошло сразу, но я носил меч на пальце, и стоило мне взять его в руки, все прошло.

— Как жаль, что кроме тебя никто не может взять его. Я постоянно режусь страницами книг. — Василиса зевнула. — Было бы здорово, если бы мы могли поискать сведения где-нибудь еще. Найти хоть что-то.

Ярослав сел на диван и потянулся. Его взгляд поднялся к телевизору.

— Как насчет кино? Раз все равно спать не получается, мы можем на перемотке просмотреть фэнтэзи-фильмы. Звучит ужасно глупо, конечно, но вдруг мы увидим что-нибудь дельное? Тогда будем знать, в какую сторону копать.

Так они и сделали. Фильмы долго не выбирали: кликали на все подряд. Повезло, что у Василисы была подписка на хороший медиа-сервис. Шло третье кино, когда она спросила:

— Яр?

— М? — он тут же оторвался от просмотра и повернулся к ней. В его глазах поблескивали меняющиеся на экране картинки.

— Почему ты не пытаешься от меня отделаться? В плане, понятно, что ты теперь веришь мне и сам видел всех этих монстров, но почему не пытаешься уйти?

На улице стемнело, а они оба слишком устали, чтобы тратить силы на то, чтобы подняться и включить свет в гостиной. Василиса увидела, как под синим светом телевизора на лице Ярослава мелькнула улыбка.

— Я считаю, мы связаны, — сказал он легко. Лиса поняла, что для него это было простой истиной, и теперь, после того, как он ее озвучил, все сомнения исчезли. — Глупо бежать от того, что само тебя ищет, если оно все равно тебя найдет. За нами охотится всякая нечисть. Я, как мы сегодня выяснили, могу защищать нас, а ты — временно прятать. Пока мы вместе, у нас больше шансов выжить, а еще что-нибудь выяснить. — Он положил руки за голову и прикрыл глаза. — Да и после того, как я спас тебя от этих мелких зверенышей, я постоянно чувствую твой страх. Мне гораздо спокойнее, когда ты в безопасности.

Василиса поняла, о чем говорил Ярослав, но подсознание додумало второй смысл в его словах.

Глава 7

Шея ныла, мышцы тянуло, как будто они находились в одном положении в течение долгого времени. Василиса подняла голову и потерла глаза. На экране телевизора герои какого-то фильма сражались с драконом, из окна в комнату падал солнечный свет. Тихое похрапывание прямо над ухом подсказало ей, что она не одна. Ярослав спал рядом, обняв руками пульт. Он дышал приоткрытым ртом, отчего его губы подсохли. Нос вздернулся вверх, находящиеся почти в постоянном напряжении плечи расслабились, ноги вытянулись. Спящий Громов выглядел мило. Он совсем не казался грозным, как во время бодрствования.

Василиса неосознанно улыбнулась.

Тот факт, что она спала на его плече, должен был смутить ее, но этого не случилось. Она ощутила непривычное чувство комфорта внутри себя. Словно так и нужно было, словно в этом не было ничего необычного. Это казалось естественным, как и то, что они спали бок о бок друг с другом.

Наверное, они уснули под утро, а фильмы крутились все это время из-за автоматического запуска. Внезапно раздалась трель дверного звонка. У Ярослава задрожали ресницы. Он нехотя разлепил глаза, сощурился от яркого света.

— Ты кого-то ждешь? — прохрипел он, потягиваясь.

Василисе вдруг так захотелось узнать, смутило ли его их положение. Они ведь сидели на расстоянии и придвинулись друг к другу во время сна. Яр выжидающе смотрел на нее, и девушка тряхнула головой, прогоняя навязчивые мысли.

— Нет.

В дверь продолжали трезвонить.

— Завтрак? — предположил Громов.

— Я не заказывала, — ответила Лиса и задумалась, кто бы это мог быть. — Схожу, проверю. Может, соседи или газовщики.

Она отправилась в прихожую, слыша за спиной шаги. Яр шел следом, как и вчера, не собираясь оставлять ее одну на растерзание предполагаемой нечисти. Девушка заглянула в глазок.

— Родители! — зашипела она, подпрыгнув на месте.

— Это плохо? — таким же шепотом спросил Ярослав.

— Нет, но обычно по утрам в моей квартире не просыпаются парни, — съязвила Василиса, после чего набрала в легкие побольше воздуха, стараясь успокоиться. — Ладно. Будем импровизировать.

Губы Яра растянулись в ухмылке.

— Не попытаешься спрятать меня в шкаф?

— А ты туда влезешь? — хмыкнула Василиса. — Если сможешь справиться с моим отцом, оставайся.

— Он настолько грозный?

— Нет. Просто я любимая дочь, — улыбнулась она и распахнула дверь.

— Васечка, моя хорошая, привет! — В прихожую вплыла невысокая женщина сорока пяти лет и принялась тискать Василису. — Я вчера огурцов накрутила, я знаю, ты любишь солененькие, вот и решила тебе привезти. Еще мы капусты заквасили и рыбу запекли в духовке… — взгляд ее карих глаз столкнулся с ярко-голубыми. — Васечка?

Женщина выпустила дочь из объятий. В квартиру вошел статный мужчина в летней рубашке. Не оборачиваясь, он закрыл за собой дверь. Поравнялся с женой и собрался было задать более провокационный вопрос, чем его супруга, но Яр сделал шаг вперед.

— Ярослав Громов, — заявил он и протянул руку, — друг вашей дочери. Василиса мало рассказывала о вас, но все только хорошее. Рад, наконец, познакомиться с вами.

Василиса с трудом удержала внутри удивление. Как быстро он выкрутился!

— Андрей Сергеевич. — Рукопожатие оказалось крепким и долгим. — И что же Василиса про нас рассказывала?

— Что вы самые лучшие родители на свете! — заулыбалась Лиса, спасая ситуацию, и приобняла маму за плечи. — Мамочка, я очень рада вас видеть, но вы бы хоть сказали, что приедете. Я даже приготовить ничего не успела.

— Так я звонила, — растерянно протянула женщина. — Ты трубку не брала, и я написала несколько сообщений.

Василиса прикусила губу. Вчера она даже не подумала проверить мобильник.

— Прости, мам. Наверно, у меня разрядился телефон. Я забыла поставить его на зарядку.

— Мы не знали, работаешь ты на этих выходных или нет, поэтому приехали пораньше, — объяснила женщина, переводя задумчивый взгляд с Василисы на Ярослава и обратно, — чтобы успеть все передать. Мы на дачу собирались.

Василиса вовремя спохватилась:

— Яр, мою маму зовут Анастасия Владимировна.

— Приятно познакомиться. — Яр поцеловал тыльную сторону ее ладони, галантно, как самый настоящий джентльмен.

Очарованная его приветствием, Анастасия Владимировна не смогла сдержать улыбки. Она мигом оценила его внешний вид: мятую рубашку, растрепанные волосы, и состояние своей дочери: заспанное лицо с синяками под глазами и так полюбившуюся ей пижаму. Довольная собственными выводами, женщина махнула рукой в сторону кухни.

— Ну, чего же мы стоим? Васечка, завари нам чаю.

Пока девушка возилась с заварным чайником и листовым чаем, ведь пакетики неожиданно закончились, Андрей Сергеевич буравил Ярослава взглядом.

— Чем вы занимаетесь, Ярослав? — его строгий голос вытянулся, как струна.

— В основном продажами. У меня своя компания. Мы не так давно открылись.

Расставляя кружки на стол, Василиса поглядывала на Громова. Ей казалось, он должен был нервничать, хотя они не выглядели так, будто встали с одной постели, но ее отец воспитывался в строгих правилах и до восемнадцати лет защищал свою дочь, точно зеницу ока. И все же, несмотря на его пугающий вид, Ярослав выглядел в меру расслабленным, в меру собранным и практически не переставал улыбаться. Если бы Василиса не знала, чем они занимались вчера, она бы подумала, что он отлично выспался.

— И как называется ваша компания? — продолжал Андрей.

— «Ветер».

— Весьма успешный интернет-магазин, — влезла Василиса, пытаясь прервать устрашающий зрительный контакт отца с Яром раскладыванием печенья по тарелкам.

— Не слышал о таком, — сказал Морозов с неприкрытой провокацией.

— Мы открылись два года назад и работали на территории Москвы. Скоро нашими услугами можно будет воспользоваться в Петербурге и по всей Ленинградской области. — Громов завел руку назад, ловко шаря во внутреннем кармане пиджака, который, к счастью, повесил прошлым вечером именно на этот стул, и протянул мужчине визитку. — Здесь куар-код нашего приложения, ссылка на сайт и мои контакты, если захотите получить подробную информацию.

Андрей Сергеевич повертел визитку между пальцами, изучил ее вдоль и поперек. На его лбу образовались складки, глаза сощурились, читая текст. Он достал смартфон и, найдя приложение, пролистал страничку с отзывами.

— Почти пять звезд, — вынес вердикт Андрей. — Похвально.

— Спасибо. — Яр кивнул и перехватил наполненный до краев и от того тяжелый чайник из рук Василисы. Он стал разливать чай. — Мы хорошо продвигаемся, и в следующем году планируем открыться и в других регионах России.

От чуткого маминого взгляда не скрылась его внезапное решение помочь. Когда же Яр подвинул стул для Василисы, женщина довольно улыбнулась. Она отхлебнула чай из кружки с воздушными шариками и оглядела стол.

— Ой, Васечка, а где бабушкин сервиз? Он же тебе так нравился.

— А, это… — Лиса знала, что если помедлит еще секунду, Ярослав признается, и тогда все баллы в «плюс», которые отец ему успел начислить, превратятся в «минус». Это имело значение, потому что доверяя Яру, ее папа не станет лишний раз названивать или наведываться в гости, как обычно любит делать мама. Василиса боялась впутывать родителей в сверхъестественные дела. Поверят они или нет, но проверять, начнет за ними охотиться нечисть или нет, совсем не хотелось. — Это у меня подруга уезжала, кошку оставляла на пару дней. Я как раз перемывала всю посуду, вот она и разбила.

— Катя что ли? — подала голос Анастасия. — Помню, ты показывала фотографии, когда у нее дома была. Такая мила кошечка и оказалось такой проказницей.

— Наверно, испугалась чужой квартиры. Стресс и все такое.

— А как вы, собственно говоря, познакомились? — Андрей Сергеевич сложил руки на груди.

Ярослав, прежде положивший в рот конфету, не спеша дожевал ее, запил глотком чая и бросил взгляд на Василису.

— Мы встретились случайно какое-то время назад. Можно сказать, нас свела судьба. — Он подмигнул Василисе, и та едва не прыснула от иронии, а ничего не понимающая Анастасия Владимировна аж вздохнула от поэтичности сказанного. Она всегда любила красивые слова.

— А что вы делаете в нашем городе, Ярослав? — Андрей сдвинул брови к переносице, все еще оценивая каждое его слово.

— Я здесь по работе. Решал кое-какие дела и заскочил проведать Василису.

— Ага, — вклинилась девушка, нервно улыбаясь. Нужно было скорее уболтать родителей, чтобы они ушли. Ей крупно повезло, что в субботу и воскресенье по новому графику издательства у нее действительно были выходные. Она не знала наверняка, в какой момент ее снова перебросит в другое место. Интуиция подсказывала, что нужно выйти из дома, но точно не вместе с родителями. Пусть они лучше едут на дачу и спокойно отдыхают там, пока их дочь пытается принять свою связь со сверхъестественным миром. — Я только вернулась со своей новой работы, и мы смотрели кино до утра. Я ведь не говорила еще. — Девушка придвинулась ближе к маме и затараторила, уводя разговор в другое русло: — Меня пригласили поработать в издательстве «Вечность». Пока на испытательный срок, но редактору нравятся мои переводы.

О том, что именно она переводила, Василиса рассказывать не стала. Это входило в условия подписанного договора, да и почему-то углубляться в книгу при всех не было желания. Рукопись казалась чем-то личным, тем, чем делиться ни с кем не стоило, и это стало главной причиной, по которой девушка никому о ней не говорила.

Полчаса Андрей проводил Ярославу допрос, Анастасия угощала соленьями, с гордостью рассказывала про успешную учебу Василисы и приглашала в гости, обещая показать альбомы с ее детскими фотографиями. Когда они ушли, Лиса виновато посмотрела на Яра.

— Ты уж прости, что так вышло. Не выгонять же их.

— Конечно, — Громов согласно кивнул, устало зачесывая растрепанные волосы назад. — Здорово, что у тебя хорошие отношения с родителями.

— Это точно. — Воспоминание о радостном мамином лице вызвало у Василисы улыбку. Она никогда не стеснялась своих родителей, но переживала, что папа мог напугать Яра своими вопросами. — Ты стойко выдержал допрос моего отца. Я удивлена.

Мужчина улыбнулся тоже.

— Он очень тебя любит. Я понимаю, почему он делал это. — Ярослав не пытался скрыть печаль в своем голосе. За его словами скрывалась неопределенная боль.

— Правда? — девушка расслабленно выдохнула. — Мой первый и последний парень, с которым я познакомила родителей, сбежал сразу же после нашей встречи. Испугался папу.

— Ну, — самодовольно хмыкнул Яр. — Я не из пугливых. Василиса… можно задать очень некорректный вопрос?

— Валяй.

— Ты совсем не похожа на родителей.

Это был не вопрос, но она знала, что он имел в виду. Ее папа — кареглазый блондин, мама — русоволосая красавица с голубыми глазами, а Василиса — жгучая брюнетка с чересчур бледной кожей.

— Я слышал, что некоторые черты лица могут передаваться через одно или даже несколько поколений… — Яр пошел на попятную, боясь ее задеть, но девушка покачала головой.

— Все в порядке. Я приемная. — Она сказала это так легко, что у Громова глаза распахнулись чуть шире. — Да, знаю, для многих таких же, как я, это тяжелая тема. Для меня больше нет. Мама с папой давно хотели завести детей, но у них не получалось. Тогда они отправились в детдом. Именно в этот день кто-то оставил кулек с младенцем на крыльце приюта. В нем лежала записка с моим именем. Так меня и забрали.

Яр смотрел на нее сочувствующим взглядом.

— Я сожалею. Когда ты узнала?

— В детском саду, когда какой-то мальчик на утреннике пошутил про нашу несхожесть во внешности. Тогда родителям пришлось рассказать мне.

— Ты хотела найти своих настоящих родителей?

— Да. Лет в пятнадцать у меня начался переходный возраст, я сильно ссорилась с папой, не слушала маму. Мне казалось, они не понимают меня. Однажды я сказала, что это потому, что они не родные мне, и сбежала из дома. Сутки я жила у подруги, думая, что они даже не будут меня искать. Потом пришлось вернуться домой, и я увидела плачущую маму на кухне. — Василиса заговорила тише. Яр понял по ее лицу, что она очень жалела о сделанном. — Она капала в кружку корвалол, а папа с большими мешками под глазами обзванивал все больницы в городе. Я никогда не видела их такими уставшими и переживающими. Я думала, они наругаются на меня, посадят под домашний арест, но когда увидели, что я вернулась, крепко обняли меня. Папа даже заплакал. Они сказали лишь, что очень испугались за меня и просили больше никогда так не делать. А на следующий день в школе, как на зло, показывали фильм о детских домах и приемных семьях. — Василиса тяжело вздохнула. Она никому не рассказывала об этом, даже Кате, но делиться переживаниями с Яром было так легко. От него исходило тепло, странное для не самого близкого человека, но отчего-то ободряющее ее. — Я увидела столько неблагополучных семей, и мне стало так стыдно. Мне не покупали каждую игрушку, которую я хотела, но про мои дни рождения никогда не забывали, папа из кожи вон лез, чтобы осчастливить меня, заработать побольше и свезти нас с мамой на море летом. Мама пекла вкуснейшие сладости на каждый праздник, и я всегда была хорошо одета. У меня была своя комната, увлечения и куча книжек, хотя они недешево стоили. У меня было все, а я вот так «отблагодарила» родителей. Поэтому я больше ни разу не заикалась о тех людях, кто просто взял и оставил меня, ничего не дав мне, кроме имени.

Яр помолчал немного, раздумывая над ее словами. Ему хотелось поддержать ее, но он не знал, как именно это сделать. Тогда он тоже решил поделиться откровенной историей. Слова полились из него сами собой. Сильные переживания, которые он много лет держал глубоко в себе за закрытой на семь замков дверью, выпорхнули на свет, словно птица. Василиса, сама того не зная, оказывала сильное влияние на Ярослава, а он на нее. Ни с чем не сравнивая связь, тонкой нитью завязывающаяся вокруг них тугим узлом, не была видна, но ощущалась почти что физически.

— А я свою маму почти не помню. Она погибла в автокатастрофе, когда мне было пять. С тех пор отец углубился в свой бизнес. Он вечно пропадал на работе, а моим воспитанием занимались няньки. До восьми лет я пытался привлечь его внимание рисунками, до десяти лет — успехами в спорте, до шестнадцати — в учебе, а потом понял, что ему все равно. Я забросил все предметы, кроме тех, которые нужны были для поступления на факультет программирования — того единственного, что мне действительно нравилось, и уехал из дома сразу, как появилась возможность. — Его губы растянулись в печальной улыбке. От вида его грустных глаз где-то под ребрами Василисы неприятно кольнуло. — Отец даже не пытался вернуть меня домой. Он заявился ко мне через пару лет после этого и сказал, что хочет сделать из меня достойную смену себе в своей компании.

Лиса провела рукой по его плечу в знак поддержки.

— Тяжело тебе пришлось.

— На самом деле я даже благодарен ему. Из-за наших непростых отношений я многого добился в жизни.

— И весьма успешно, — улыбнулась Василиса. Она поднялась и размяла затекшие конечности. — А знаешь, нечего тут сидеть и киснуть о прошлом. Ты же сразу вернулся в Москву после сделки, так? — Яр кивнул, не понимая, к чему она клонила. — Значит, не успел посмотреть город. Предлагаю прогуляться. Я покатаю тебя на самом красивом метро в мире и все тебе покажу!

Ярослав поднялся следом. Тянущая тоска все еще плескалась в его глазах, поэтому девушке захотелось отвлечь его еще сильнее.

— Звучит неплохо. Только я бы сначала переоделся.

Василиса, наконец, вспомнила, что все это время мужчина провел в одном и том же костюме, который, мягко сказать, уже поистрепался. Она покраснела от неловкости.

— Прости, у меня нет мужской одежды.

— Так я и не прошу, — уже радостнее улыбнулся Громов. — Я закажу доставку. Какой у тебя адрес?

В течение часа, пока формировался экспресс-заказ в одном из местных приложений, Василиса рассказывала о том, куда можно сходить, на что посмотреть, где вкусно поесть. Потом они обсудили увиденное в фэнтэзи-фильмах, шутя над тем, с кем им еще предстояло встретиться и сетуя на то, что как избавиться от нападений нечисти кинематография ничего толком не знала.

— Час и пятнадцать минут, — подметил Яр, глядя на свои наручные часы после того, как забрал заказ у курьера. — Как только мы откроемся, заказывай все через «Ветер». Вот увидишь, тебе понравится наша скорость.

— Что, даже быстрее моих перемещений? — с усмешкой спросила Василиса.

Ярослав подмигнул ей, и, прежде чем скрыться в ванной, добавил:

— Телепорт мы пока не изобрели, но усердно над этим работаем.

* * *

— А вот там, на смотровой площадке, мы с Катей чуть не навернулись, когда она повисла на ограждении, чтобы сделать фото, — засмеялась Василиса, тыкая пальцем в сторону желтого дома вдалеке.

Они сидели на набережной реки Фонтанки и ели, как сказала студентка, самые вкусные пышки на свете. На улице стояла непривычная для питерского июня жара. После долгой прогулки по шумным центральным проспектам, сидеть у воды, наслаждаясь теплым ветром и тишиной, было просто прекрасно. Василиса рассказывала о своей студенческой жизни: как ее подруга постоянно находила приключения на одно место, а она с большим энтузиазмом в них участвовала; как сама сбегала с лекций на подработки, на которых пропадала целыми днями, но при этом умудрялась оставаться у преподавателей на хорошем счету. Василиса давно привыкла к тому, что у нее многое получалось едва ли ни с первого раза, но говоря об этом Яру, она заново переживала эти моменты, и теперь они казались ей странными.

— Я все время лазал по крышам, но не по смотровым. — Ярослав откинулся назад на руках. В серой футболке и джинсовых шортах он выглядел как обычный турист. Костюмы придавали ему строгость, а теперь он казался открытым. — Пару раз падал, но в основном зимой. Мы с друзьями прыгали в сугробы. Один оказался скамейкой, и я сломал ногу. — Василиса поморщилась, а он улыбнулся. — Вот, где пригодился бы меч. Пришлось два месяца валяться дома.

Мимо проплыл маленький катер. Громко играющей музыке подпевала компания молодых людей. Василиса поднялась на ноги.

— Слушай, а не хочешь прокатиться на рейном трамвае? — она махнула рукой, призывая Ярослава подняться тоже. — С воды открывается очень красивый вид.

Как и со всеми предыдущими предложениями этого дня, Громов без возражений согласился. Ему нравилось слушать рассказы Василисы, и совсем не только по тому, как хорошо у нее получалось рекламировать достопримечательности города.

От гранитного берега как раз отходил теплоход. Прикупив билеты, они протиснулись в очередь и заняли крайние места на диване позади всех. Теплоход тронулся с места, по открытой площадке разнесся приятный записанный голос диктора из колонок. Предвкушение красивой экскурсии разбилось о мурашки, пустившееся в пляс по коже Василисы. Предчувствие чего-то нехорошего отдалось в дрогнувших ни с того ни с сего коленках.

Она не хотела отвлекать наслаждающегося речной прогулкой Яра своими домыслами, пока не увидела, что улыбка постепенно сползала с его лица. На середине экскурсии он и вовсе стал поглядывать за спину.

— Что такое? — шепнула она ему на ухо, чтобы впередисидящая женщина в панамке не услышала ее.

— Я слышу всплески, — ответил Ярослав, не сводя взгляд с воды.

Василиса прислушалась. Помимо голоса диктора, беседы туристов и отдаленного городского шума раздавался еще один звук. Точно капли воды опускались в реку, как капает протекающий кран. Теплоход создавал шум другого рода, не имея ничего общего с этим. Солнце ярко светило в небе, на котором было ни облачка.

— Это не дождь, — заключила Василиса.

На темной синеве реки один за другим появлялись круги. Примерно в метре от кормы кораблика они расползались, растворяясь в волнах, и вновь образовывались двумя остроконечными плавниками. Вскоре в глубине показалось очертание чего-то овального. Оно поднималось вверх, и над водой всплыла зеленая макушка. Через мгновение Василиса увидела человеческие глаза.

За речным трамваем, виляя хвостом, плыла настоящая русалка. Под лучами солнца ее кожа сверкала как жемчужина. Влажные изумрудные волосы обрамляли лицо с точеными скулами. Серая радужка на фоне бледных белков и черные синяки под глазами выдавали неестественные для обычного человека черты. Она была ни жива, ни мертва. Словно утопленница, найденная в близи водоема.

— Русалка, — ахнул Яр.

Прежде чем Василиса успела бы ответить, русалка выпрыгнула из воды и ухватилась за нижние перила. Она повисла на них, улыбаясь Ярославу, а затем вцепилась в его руку зубами. Громов схватил ее за голову, пытаясь отпихнуть от себя, но человеческие зубы, совсем не похожие на остроконечные акульи, которые он видел у нечисти из озера в московском парке, держали на удивление крепко. Клыки прокусили кожу, от чего на запястье выступили капли крови.

Василиса приложила все силы, чтобы отпихнуть ее, и вместе у них получилось. Русалка рухнула в воду. Отдышаться не вышло, — под водой заблестела золотая чешуя. Пару секунд спустя, уже две русалки прожигали их своими бесчувственными глазами. Они бросились наверх, отталкиваясь хвостом о толщу воды так, как будто она была твердой, и напали на них.

Лиса взвизгнула, — одной из русалок удалось поцарапать ей руку своими ногтями. Вдоль запястья проявилась алая полоса. Еще немного, и нечисть вспорола бы ей мышцу. На шум обернулась женщина в панамке, просверлив ее недовольным взглядом.

Русалок она явно не видела, иначе заверещала бы во весь голос. Вероятно, все, что она видела, так это барахтающегося спиной к ней Ярослава.

— Ой, милый, да не переживай ты так насчет моего кольца! — выпалила Василиса первое, что пришло ей в голову. — Упало и упало. Жалко, конечно, но вряд ли ты сможешь его сейчас достать. Главное, что мы любим друг друга, правда?

Она захлопала ресницами, и женщина, поверившая в ее глупую ложь, отвернулась. С каждой сброшенной в воду русалкой их сородичей становилось все больше. Они уже не улыбались, а просто яростно набрасывались на корму, норовя ухватиться за любую часть тела. Яру пришлось вытащить меч и отбиваться, размахивая им из стороны в сторону. Он пыхтел, а телодвижения создавали еще больше шума.

— Плохо дело, — шепнула себе под нос Василиса, понимая, что еще немного и люди начнут оглядываться. Не видя русалок, они заметят лишь сражение Ярослава с воздухом, доложат об этом капитану судна, и их заберет полиция, как только кораблик причалит к берегу.

Вот пара белобрысых двойняшек пяти лет обратили на них внимание. Девочка дернула маму за рукав, указывая пальчиком назад. Василиса не могла оказать посильной помощи Яру. Скорее, русалки утащили бы ее на дно при таком количестве.

Диктор все вещал и вещал из колонок, а девочка сильнее тянула маму за рукав. Когда подключился мальчик, у Василисы так быстро застучало сердце. Она поджала губы, в панике решая, чем можно отвлечь внимание от дергающегося во все стороны Ярослава. Она хорошо знала маршрут, по которому двигался речной трамвай, ведь родители каждое лето до семнадцати лет водили ее на водные прогулки. Если бы колонки сломались, понадобился бы живой экскурсовод. Но как это сделать, чтобы никто не заметил? От безысходности девушка сжала руки в кулаки и стиснула зубы.

— А справа вы мож… те… ви… д… — закряхтели динамики. Голос диктора резко прервался.

Подпрыгнув от радости, Василиса оббежала все стульчики с туристами, благо их было не очень много, и встала вперед. Думая над тем, что сказать, она не придала значения легкому покалыванию в кончиках пальцев.

— Кажется, колонки сломались! — чересчур радостно воскликнула она. — Я учусь на экскурсовода, поэтому расскажу вам все сама. — Выглянувшему через внутреннее окошко капитану она крикнула: — Совершенно бесплатно!

От вида нападающих, словно хищники, на Яра русалок в крови поднялся адреналин. Пульс участился, стоять на палубе было небезопасно, так что Василиса села на стул и взялась за рассказ. Чтобы отвлечь внимание от Ярослава, ей приходилось повышать голос, откашливаться и резко менять направление истории. На широкой Неве количество водных тварей невообразимо увеличилось.

— По левую руку от вас вы можете видеть Петропавловскую крепость. Она была основана двадцать седьмого мая тысяча семьсот третьего года, что является датой основания Санкт-Петербурга. — Две русалки вцепились в предплечье Яра одновременно, и Громов чудом не перевалился за борт. Скидывая их с себя, он задел мечом перила. Раздался металлический звон. — А СЛЕВА ОТ ВАС находится Зимний дворец государственного Эрмитажа. В залах и хранилищах Эрмитажа находится около трех миллионов произведений искусства. — Яра все-таки завалили на бок, и он повис на перилах, карабкаясь обратно, пока бледнокожие русалки затягивали его в воду. Василиса замахала руками. — ВПЕРЕДИ, ПО ПРАВУЮ СТОРОНУ вы можете увидеть Адмиралтейство…

Один из туристов почти обернулся, но студентка вовремя выцепила его взглядом.

— МУЖЧИНА В РОЗОВОЙ РУБАШКЕ! — поймав его взгляд, она затараторила: — Как вы думаете, как часто зажигают Ростральные колонны, которые вы МОЖЕТЕ УВИДЕТЬ ВДАЛЕКЕ, если присмотритесь?

— Э-э… три раза в год?

— Верно! На официальные государственные праздники. — Громов залез на теплоход, притащив на себе вцепившуюся в его ногу русалку. Та шлепнулась на пол, как выпавшая из огромной банки селедка. Не обернуться на такой звук было бы просто преступлением. Для общих глаз Яр валялся по полу в припадке. На деле же — стягивал с себя полумертвую девушку, выбрасывая ее за борт. — ЖЕНИЩНА В ПАНАМКЕ! А что же за зеленое здание за колоннами? — русалка плюхнулась в воду, а Ярослав стукнулся всем телом о перила. — ПРАВИЛЬНО! ЭТО КУНСТКАМЕРА!

Когда речной трамвайчик остановился у места отбытия, пассажиры благодарили Василису за интересную экскурсию. Она улыбалась, благодарно кивая и желая, наконец, почувствовать твердую почву под ногами. Не смотря на потраченные физические силы, Ярослав сумел покинуть борт, как ни в чем не бывало. Он рухнул на асфальт возле здания с рестораном, находившимся через проезжую часть, отделяющую их от злополучного причала, и зарылся пальцами в волосы.

— От одного до десяти, как ты? — охрипшим голосом спросила Василиса, присаживаясь рядом.

Люди ходили мимо, бросая на них удивленные взгляды. Хорошо, что тротуар был широким, и они никому не мешали. Ярослав усмехнулся, не поднимая головы.

— Минус три.

Русалки бросили попытки погубить их, стоило теплоходу вернуться в более мелкую реку Мойку. Динамики по-прежнему не работали, и Василиса была вынуждена выступать в качестве экскурсовода до самого прибытия. Девушка повертелась в поисках ближайшего супермаркета. Один как раз находился в соседнем доме.

— Я куплю тебе воды. — Она поднялась, но Яр поймал ее за руку.

— Не надо. Давай посидим.

Так они и сидели. Василиса наблюдала за тем, как на его коже затягивались раны: царапины, следы от зубов, ссадины от металлической обивки кораблика и синяки от перил.

— Ты прав, — улыбнулась она. — С мечом гораздо удобнее. Лекарств никаких не нужно. Интересно, а если бы ты сломал ногу, кость бы тоже срослась?

Громов вскинул голову.

— Проверять не буду. Заживает быстро, но боль никуда не девается. — Он взглянул на продолговатый след на запястье студентки. — Кстати, о боли. Как твоя рука?

Василиса потрогала ссадину.

— Жжется. Но не так, как ты описывал. Просто как обычно. Как будто кот подрал.

— Тот самый, который разбил сервиз? — Ярослав повел бровью. Кончики его губ приподнялись.

— Ага. Знаешь, — задумалась Василиса, — вообще-то, легенды о русалках с хвостами пришли из восточной Европы в девятнадцатом веке. На Руси русалками или, скорее, мавками назывались, в основном, утопленницы. Мы про них с тобой читали тогда. По описанию подходят, только у них должны быть ноги. В приданиях написано, что они могли передвигаться по земле, поджидать жертв в полях, забираться на деревья… Откуда у них хвосты-то?

— Прости, не подвернулось подходящей возможности спросить их. Они все время пытались меня убить! — съехидничал Ярослав, но от виноватого выражения на лице Василисы ему стало ее жаль. — Наверное, ты права, и вся эта нечисть берет лишь начало в легендах, а на деле может выглядеть совсем иначе. Вон взять ту красавицу в парке. Красные глаза, длинные пальцы, когти. А еще у нее были ноги. Зато теперь мы знаем, что это точно была шишига, а это сто процентов русалки.

* * *

Ближе к вечеру, немного отдохнув, Василиса и Ярослав расположились в гостиной на полу, сложив ноги по-турецки. Девушка держала мужчину за руки и пыталась перебросить их в Москву.

— Желательно прямо домой, — прервал тишину Громов.

— Яр! — шикнула на него Морозова. — Я пытаюсь сосредоточиться.

— Во двор, ну или на работу хотя бы. Тоже сойдет.

— Как насчет Москвы-реки?

— Нет! К воде я в ближайшее время подходить не планирую, — хмыкнул Яр. Василиса испепелила его взглядом. — Ладно-ладно, молчу.

Девушка закрыла глаза и представила в голове картинку — спальню, где оказалась в первый раз, кухню или вид из окна его квартиры. День выдался непростой, и она не была уверена, что у нее вообще получится это сделать. Прибыв домой, она первым делом попыталась снять с пальца Яра кольцо. Вдруг, надев его на руку, она сама исцелится? Однако кольцо, внешне ничем не отличающееся от любой другой мужской печатки, будто бы приросло к нему и даже с места не сдвинулось. На том и решили, что перстень помогает только его владельцу.

— Может, я все-таки куплю билет на самолет?

Василиса проигнорировала Ярослава и зажмурилась. Она должна была научиться управлять своей силой, иначе какой в ней будет прок? Минуту или две, она потеряла счет, ничего не происходило. Вдруг взметнулись кончики ее волос, приподнявшись с плеч и упав на спину. Из окна дуло, хотя Лиса не помнила, открывала ли его.

— Василиса… — шепнул Яр. — Василиса. — Он легко потряс девушку за плечи.

Василиса распахнула глаза. В комнате было темно, но света уличных фонарей оказалось достаточно, чтобы узнать знакомую мебель из чужой квартиры.

— Получилось? — она сидела на полу в спальне Ярослава и пыталась поверить в произошедшее. — У меня получилось?!

— У тебя получилось!

Эмоции нахлынули на обоих океанской волной. Ведомые общей радостью они обнялись. Громов крепко прижал девушку к себе. Василиса уткнулась в его плечо носом и заулыбалась во все тридцать два зуба.

— Ты понимаешь, что это значит? — нехотя отстранилась она. В объятиях Яра было уютно. — Я могу перемещаться, когда захочу.

— И не одна, — подхватил Ярослав. — Ты как? Что-нибудь болит?

Василиса прислушалась к ощущениям.

— Нет. Только ссадина.

Хотелось сказать что-то еще, но подходящие слова никак не находились. Яр улыбался, глядя на нее сверху вниз. В его глазах появилась новая эмоция, которой раньше не было.

— Нужно домой, — с сожалением произнесла Василиса. Она посчитала невежливым напрашиваться переночевать у Громова. Тем более, им обоим нужно было как следует отдохнуть в привычных для себя условиях. В том, что она сможет перенестись обратно, у нее больше не было сомнений. Их маленькое совместное приключение подошло к концу. Через день начиналась рабочая неделя, и им предстояло окунуться в реальный мир без поддержки друг друга. Мысли о разлуке оказались неприятными.

Ярослав сжал ее ладошку в своей.

— Хорошо выспись, экскурсовод.

Василиса смотрела на него, запоминая каждую деталь. Будь то крошечная родинка возле носа, возникшая от усталости складка между бровей или обезоруживающая улыбка. Возможность перемещаться по своему желанию не обещала им частых встреч. У каждого была личная жизнь, но Василисе вдруг захотелось сделать Яра частью своей.

— Ты тоже, — сказала она и отпустила его руку.

Глава 8

Склонившись над защитной коробкой, Василиса перевернула страницу. Делать это в тканевой перчатке было не очень удобно, зато безопасно для ветхой книги. Она неторопливо водила указательным пальцем по строкам. Извилистые буквы читались легче прежнего, точно очередной сборник мифов, которые она за пару присестов проглатывала еще в детстве. За последние пять дней удалось перевести больше глав, чем изначально планировалось.

Силы Света прибывали к Велимиру с добрыми делами. Он использовал их во благо и другой жизни не знал. Дар Тьмы очернил его душу, поглотил Свет, уничтожил добрые чувства. Вместе с тем дар открыл чародею путь в иной мир, так не похожий на тот, в котором он рос. Новый мир оказался мертвым. Велимир научился использовать силы Тьмы, подчинил себе обитателей этого мира. Чародей превзошел своего учителя. Однако, чем могущественнее он становился, тем скорее ослабевал. Он понял, что нужны новые жертвы — невинные души, и стал отнимать одну за другой. Велимир превращался в Черного Ворона, летая над княжествами в поисках жертв. Среди людей пошла молва о Зловещем Колдуне, крадущем детей и юных девушек. Защищая жителей своих городов, князья посылали лучших воинов в Дремучий Лес, где обитал Колдун. Велимир разбивал каждое войско. На помощь ему приходили служители Тьмы, и никто не мог одолеть его. Возгордившись, чародей не заметил лихого ратника, подкравшегося к нему со спины. Он погиб, нанеся Велимиру смертельную рану.

Серая пелена накрыла глаза чародея. Забытый когда-то страх поселился в его душе. Он вспомнил о том, как залечивал чужие раны. Это время казалось таким далеким. Не жила больше сила Света внутри него, не сумел колдун помочь себе. Он обратился к деве Тьмы, и та явилась ему, смеясь над его неудачей. «Я не сею, а лишь пожинаю плоды», — сказала она и исчезла, оставив Велимира ожидать, пока за ним придет смерть.

Совсем ослаб чародей. Его нашел добрый человек, живущий вдали от людских селений. Он выходил его простыми снадобьями. Очерствевшей душой не испытывал Велимир благодарности. Он думал только о том, как укрепить свои силы, ведь дни сменялись ночами, тело старело, и он не желал позволить деве Тьмы погубить его душу. Тогда, как смог колдун встать на ноги, так и убил доброго человека, забрав себе с помощью темных сил его жизненное время.

Телефон пиликнул, оповещая о новом сообщении. Василиса тут же бросила ручку и разблокировала экран.

Яр: «Ну что, Толстой, третий том дописала?)»

Лиса хихикнула себе под нос. В течение недели они общались исключительно эсэмэсками. Не так давно она и подумать не могла о том, что будет каждый день ждать от кого-то сообщения. Это началось спонтанно, когда в понедельник во время обеда Ярослав написал ей: «Как поживает моя жена?»

Обескураженная Василиса ответила: «Что?» А потом вспомнила свои скрупулезные попытки объяснить вытаращившейся на них женщине на речном трамвайчике дергания Яра.

«Я думала, ты забыл об этом!» — отправила она, прикрепив смайлик закрывающей глаза обезьянки. Спустя пару дней, это казалось до невозможности глупым. Ей даже стало немного стыдно.

«Как я мог забыть? Я же примерный муж» — пояснил Громов, а затем, когда Василиса почти смирилась с его безобидной шуткой, добавил: «;)»

С тех пор общение шло как по нотам. Ярослав иронично шутил, не забывая между делом интересоваться ее делами, да и Лиса не отставала, подтрунивая над ним в любой подходящий момент. Она и сама не заметила, как поделилась деталями своей новой работы, не озвучивая, что именно переводила, но устроив небольшую пытку в роде «Кто хочет стать миллионером», где он пытался отгадать, насколько старой книга была. О ее размерах Василиса тоже проболталась, но в ней поселилась необъяснимая уверенность в том, что Ярослав никому не расскажет и не подставит ее. Со стороны посмотреть, странно было доверять кому-то, с кем она не так долго знакома. И все же, девушка знала наверняка, что могла вверить ему свою жизнь. Тем более, она уже это делала.

«Я, скорее, Гоголь», — написала она.

«Сожжешь второй том?» — ответ пришел моментально.

Василиса: «Пока остановилась на первом»

Ярослав отвечал ей либо сразу, либо почти сразу, и это без сомнения льстило ей. Вряд ли у директора новоиспеченной крутой компании было так много времени, чтобы переписываться. Бывало, он пропадал на полдня, но появившись, не прекращал общение минут десять.

В дверь постучали, после чего она открылась.

— Уже пять. — В проходе показалась голова главного редактора. Алексей постучал по наручным часам пальцем и улыбнулся. — Василиса, вы не перестаете меня радовать. Работаете не покладая рук!

— Конец рабочего дня? — больше утвердила для себя Василиса, чем спросила. Алексей настоятельно просил ее не задерживаться дольше положенного. — Я уже собираюсь.

Мужчина оглядел стол: исписанный блокнот, пара шариковых ручек, стопка папок с документами из библиотеки университета, с которыми Василиса сверяла точность перевода, раскрытый ноутбук. Он явно не поверил ей, но не стал комментировать это.

— Наш издатель, Константин Леонидович, просил сообщить вам о личной встрече. Ему понравился ваш художественный перевод. Он хочет досрочно закончить испытательный срок и поговорить с вами о новой должности.

— Новой должности? — Василиса вскинула бровь. В понедельник она отдала часть выполненной работы Алексею, и тот должен был показать файл издателю. Вероятно, все прошло как нельзя лучше, и ей бы радоваться, но что-то в его словах ее насторожило.

Главный редактор махнул рукой, не придавая сказанному большого значения, словно такое случалось каждый день. Слегка нахмуренное лицо Василисы он расценил по-своему.

— Не переживайте вы так, все будет хорошо. Константин Леонидович не прогадал, когда остановился на вашей кандидатуре во время поисков сотрудника.

— И часто издатель приглашает на личную встречу новичков?

Радостное выражение на лице Алексея на мгновение изменилось. Он будто бы не задумывался об этом до ее вопроса, но уже через пару секунд его глаза засияли прежним огоньком.

— Новичков — нет, а вот работников, хорошо отличившихся в своей сфере — довольно часто. Как я уже сказал, вы делаете большие успехи. Завтра в двенадцать вас будут ждать в одном из наших офисов.

Алексей продиктовал адрес и удалился, оставив студентку наедине со своими мыслями.

* * *

Выходя из лифта, поднявшегося на тридцатый этаж, Василиса раздумывала над тем, почему Лахта-центр не являлся главным офисом издательства. Гигантское высотное здание, напоминающее по форме кукурузу, привлекало внимание как местных жителей, так и многочисленных туристов. Внутри располагались дорогой ресторан, планетарий, центр образовательных наук и многое другое, помимо бесчисленного количества офисов.

Перед тем, как отправиться на другой конец города, Василиса задала несколько вопросов главному редактору. Алексей объяснил, что все крупные переговоры, включая международные, проводятся именно в Лахте-центр. Это можно было понять — сверкающее под солнцем здание выглядело весьма презентабельно. Причину позвать ее именно туда тоже была ясна. Зачем директору издательства ехать на встречу со стажером, когда тот может приехать к нему сам?

Не смотря на популярность «Вечности», фотографий издателя в интернете не нашлось. О нем была указана скупая текстовая информация в Википедии. Так Василиса узнала его полное имя — Константин Леонидович Герман, и что компания перешла ему по наследству от отца, а основал ее, в свою очередь, его дедушка в шестидесятые годы. Дальше писалось об успехах издательства, различных наградах и номинациях на престижных конкурсах мирового уровня.

У входа в офис Василису встретила девушка в строгой блузке и юбке-карандаше. Она проводила ее через прозрачные кабинеты в один с затемненными стеклами. После короткого стука, девушка распахнула дверь и закрыла ее сразу же после того, как Василиса шагнула внутрь.

Окна офиса выходили на город, здания которого казались крошечными с такой высоты, и это первое, что бросалось в глаза. Так получилось из-за того, что стол из темного дерева, вопреки негласным стандартам, стоял сбоку у стены, а напротив широких окон располагался одинокий аквариум с красочными южными рыбками. Все они пестрили яркими цветами, так что девушка не сразу заметила сильно выделяющуюся от других, — коричневатую продолговатую рыбку, замершую среди водорослей.

— Василиса Андреевна? — прозвучал мелодичный голос. Туда, где его обладатель стоял, проникало не так много света, как в центр зала, от чего издатель находился в тени. Его серый костюм сливался с цветом стен. Мужчина захлопнул книгу, которую изучал до этого, и убрал ее в ящик стола. — Проходите, присаживайтесь.

Василиса засеменила по кремовым кафельным плиткам. Каблуки ее туфель звонко стучали по полу, привлекая к обуви слишком много внимания. Издатель уселся за стол, где было чуть больше освещения, и она смогла хорошенько рассмотреть его. Высокий рост, примерно метр девяносто, не сочетался с худощавым телосложением. Узкое бледное лицо обрамляли иссиня-черные волосы. Они были прямыми и доходили до его острых скул. Карие глаза от недостатка света казались практически черными. Не смотря на необычную внешность, большинство студенток, которых Василиса знала, назвали бы его симпатичным. Неудивительно, ведь он унаследовал компанию от отца, когда ему исполнилось тридцать. С тех пор прошло всего пять лет. Василису же его внешность больше отталкивала, чем привлекала.

— Здравствуйте, — сказала она, присаживаясь в кресло.

Константин Леонидович оглядел Василису с головы до ног. В этом жесте не было ничего неприемлемого. Он, скорее, изучал ее, нежели оценивал ее внешний вид, как это сделал бы другой мужчина. Длинные пальцы по очереди стукнули по столу, затем руки сцепились в замок. Он явно не спешил начинать диалог.

— Алексей сказал, вам понравился мой перевод, — Василиса заговорила первой.

— Это так. — Глаза издателя несколько сузились. Место, где располагался его письменный стол, находилось на небольшом возвышении, поэтому люди, приходящие к нему на прием, оказывались ниже. Психологический трюк, вынуждающий посетителей чувствовать себя в значительно менее важном положении, нежели директор компании «Вечность». — Алексей предоставил мне файл с двумя вашими переводами — дословным и художественным. Художественный мне понравился больше. Я бы даже сказал, что не буду отдавать работу над шлифованием текста нашим писателям.

Константин Леонидович склонился вперед на локтях. Его ястребиный взгляд устремился к глазам Василисы. Девушка не знала, для чего издатель растягивал их разговор, но тот факт, что он делал это, казался ей очевидным.

— Что вы имеете в виду?

Мягкая улыбка, возникшая на его лице, была какой-то неестественной. Как вырезанные из журнала для девочек губы, приклеенные на картонку раздетой модели, предназначенной для одевания.

— Ваш стиль написания понравился нам еще на этапе просмотра интернет-статей, и мы решили посмотреть, как вы справитесь с более сложным заданием, — издатель говорил, растягивая слова, словно жвачку.

Он держался настолько легко, будто бы огромный кабинет, почти не заполненный мебелью, являлся самым комфортным местом для него, а вести переговоры с людьми было обычным делом. Он говорил так, словно рутинные разговоры успели ему наскучить, а появление Василисы взбодрило его.

— И как я справилась?

— Отлично. Более чем.

— Вы хотите предложить мне новую должность? — нетерпеливо спросила студентка. Стоило бы вести себя учтивее с издателем, но почему-то хотелось скорее завершить диалог.

— Да. Переводчик и писатель по совместительству. Пока конкретно над всеми частями рукописи, а дальше посмотрим.

Василиса увидела на столе несколько скрепленных между собой листов. «Договор», — догадалась она. Но Константин не торопился подавать ей бумаги на подпись.

— Что вы думаете о найденной рукописи? — мужчина склонил голову вбок. Девушка неосознанно повторила за ним.

— Она необычная. Похожа на сказку, записанную в былинной манере повествования. Я даже не знаю, кто мог бы ее написать в то время.

Константин Леонидович снова постучал пальцами по столу.

— Хороший вопрос.

Василиса надеялась услышать предположения от издателя, и, не получив их, разочаровалась. Этот вопрос был интересен ей до жути, но никто так и не смог пролить на него свет.

— Для какого возраста будут предназначены книги? Содержание довольно жестокое.

— Это будет зависеть от вашего перевода.

— То есть?

— Как вы напишите. Исходить будем от этого.

Василиса задумчиво уставилась в окно. Разве издательству не нужно убедиться в достоверности перевода и хорошенько проработать текст, чтобы выпустить книгу? Тем более, если они собираются сделать из этой рукописи цикл. Ей казалось, на издательстве должна лежать большая ответственность за то, что они хотят выпустить, — одну из книг библиотеки самого Ярослава Мудрого. Даже если на обложке будет указано, что перевод художественный, почему Константин Леонидович ничего не сказал ей об этом?

Василиса не знала, как правильно сформулировать вопрос, и промолчала. Некоторые вещи действительно беспокоили ее, но издательство было слишком известным для того, чтобы сомневаться в его работе. Наверняка, после того, как она переведет первую часть книги, над файлом поработает редактор, а, может быть, даже несколько. Вроде все не так уж и плохо складывалось в ее голове, но что-то настораживало, жужжа в подсознании назойливой мухой. Однако предложение звучало заманчиво.

— Хорошо. Я согласна.

— Успеете уложиться в срок? Сколько времени вам еще нужно на перевод первой части?

— Неделя. Максимум две. — Василиса ожидала увидеть удивление, но Константин и бровью не повел. И все-таки, она пояснила: — Я быстро продвигаюсь и планирую успеть в кратчайшие сроки.

— Хорошо, — только и сказал мужчина. — Весьма хорошо.

Они подписали договор, и Василиса поспешила покинуть кабинет. Ей не понравилась улыбка, которой издатель проводил ее.

* * *

Вечером того же дня Катя напомнила ей о предстоящем государственном экзамене, про который девушка совсем забыла, и пришлось экстренно браться за подготовку. Учеба и правда давалась ей легко: можно было не делать какие-то задания, задерживать их или особо не готовиться к сессиям, но все потому, что она посещала все важные пары и усваивала информацию на слух. Сдавать экзамен гораздо проще, когда большая часть лекции уже находится в голове.

На многие из примерных вопросов предстоящего госэкзамена Василиса могла свободно ответить, но некоторые вещи группа должна была изучать самостоятельно, а в последнее время студентка пустила учебу на самотек. После беседы с издателем она отправилась домой и села за зубрежку. До сдачи оставалось два дня, которые ей предстояло провести за работой, поэтому она собиралась просидеть полночи, чтобы сократить время. Безвылазные переводы дали о себе знать, когда у Лисы стали слипаться глаза. Лучшим поводом отвлечься для нее всегда служил чай со сладостями.

Печенье было найдено в шкафчике над плитой, а вот картонная коробка с пакетированным чаем оказалась пуста. Накинув поверх пижамной футболки толстовку, Василиса вышла из дома. Круглосуточный магазин находился в соседнем доме, так что она не боялась идти по безлюдной улице. Разгорались белые ночи, так что небо потемнело совсем немного. Купив первую попавшуюся под руку пачку черного чая, Василиса направилась к выходу, когда в нее врезалась девушка в бежевом плаще. Она быстро скрылась за стеллажами, а Лиса чувствовала себя чересчур вымотанной, чтобы реагировать на это. Она распахнула дверь и оступилась. Упав на колени, не почувствовала бетонные ступеньки.

Сощурившись от внезапно появившегося дневного света, студентка разглядела под ногами землю. Покрытая жухлой выцветшей травой, какой обычно становится трава в ноябре перед выпадением первого снега, она простиралась на бесчисленное количество метров во все четыре стороны. Перед глазами развернулось поле. Василиса поднялась на ноги и сделал шаг вперед. Что-то хрустнуло под кроссовками. Причиной оказалась кремового цвета кость. Она разломилась на части, вероятно, из-за своей ветхости. Других предположительно животных останков по близости не наблюдалось.

Василиса снова шагнула и услышала хруст. Ровно на том месте, куда она ступила, лежали раздробленные мелкие кости. Подняв одну, она повертела ее между пальцами. Та была твердой и немного пузыристой внутри, совсем как настоящая. Испуганно выбросив ее, девушка резко вздохнула. Воздух оказался морозным, а на выдохе изо рта пошел пар. На нос упало нечто невесомое и влажное. Морозова взглянула наверх. С неба, затянутого плотной серой пеленой, не пропускающей ни единого луча солнца, падали белые хлопья. Она поймала парочку в ладонь, но ни через секунду, ни через три они не начали таять. Тогда она потрогала их пальцем: плотные, тонкие и неприятные на ощупь, они были, скорее, серого цвета. Отдаленно знакомые картинки из новостей о лесном пожаре всплыли в ее голове.

Василиса встряхнула рукой, понимая, что это пепел. Она завертела головой в поисках леса, но деревья не росли до самого горизонта.

— Сюда… — ледяной порыв ветра пронес мимо нее шепот.

— Кто здесь?! — Василиса огляделась, поворачиваясь вокруг себя. Под ногами непрерывно хрустело. Она ускорила шаг, глядя вниз, и не поверила своим глазам.

Как только ее нога касалась земли, на ней появлялись кости. Как только нога поднималась, они исчезали, порастая желтой травой.

— Мы рядом… — шепнули в одно ухо. — Мы здесь… — эхом отозвалось в другом.

— Где?

Оголенным запястьям стало холодно. Кончики пальцев замерзли; голова, покрываясь пеплом, леденела, словно на нее проливали воду в минус пятнадцать. Звонкий смех вдалеке вызвал мелкую дрожь.

— Сюда… Ну же! — тонкие голоса напоминали девичьи, но хрипотца и глубина в них отдавали чем-то нечеловеческим. Странным, сверхъестественным.

Ноги сами понесли Василису на звук. В ушах загудело, и ей понадобилось не так много времени, чтобы понять, что это был за гул.

— Мы здесь!

— Сюда!

— Скорее…

Сотни голосов перемешивались между собой, то становясь громче, то сливаясь воедино. Подобно пчелиному рою, преследующему расхитителя улья, они гнались за Василисой, догоняя ее со всех сторон.

— Покажитесь, если вы здесь! — крикнула, не выдержав, она.

— А ты не видишь? — кто-то коснулся ее плеча, и Василиса взвизгнула, оборачиваясь.

Сердце ускорило темп, отбивая в груди чечетку. Ощущение необъяснимой безысходности захлестнуло Василису целиком. Непроглядная паника, мерзкая, высасывающая из нее любые положительные эмоции, липкими щупальцами сковала горло. Новые вздохи мелкими ледяными иголками причиняли дискомфорт.

— Давай же! — ее дернули за рукав толстовки с такой силой, что студентка чуть не упала.

Она прищурилась, изо всех сил стараясь разглядеть вдали хоть кого-нибудь, и чуть не проглотила язык от страха. Прямо перед ней, на расстоянии всего в несколько сантиметров, возник темный силуэт. Напоминающий человеческие очертания, но искаженный, неправильный. Он был такой не один. Василиса отшатнулась и увидела полчище точно таких же. Их было так много, что она чуть не приняла их за стволы выжженных лесных деревьев.

От каждого из них исходило черное свечение, толстой нитью возвышающееся над головами и уходящее прямиком в небо. Они медленно двигались в ее сторону.

— Кто вы? — Василиса попятилась. — Что вам нужно?

Собственный голос дрожал осиновым листом на ветру. Тревога усилилась, когда силуэты прибавили скорость. Лиса развернулась и побежала туда, где их было меньше всего. Спустя пару мгновений, она увидела озеро. Оно вдруг возникло посреди поля, хотя ранее его точно там не было. Назойливый шепот становился все ближе; она ощутила чужое дыхание за спиной, и все же, остановилась. Серебристая водная гладь не походила на голубую воду из любого обыкновенного водоема. Она переливалась, хотя на нее не попадало ни единого солнечного луча, и казалась серебристой, словно ртуть.

Никто не звал ее оттуда, но Василису тянуло к воде магнитом. Новые шаги отзывались в подсознании тревогой. Тело же, напротив, желало запустить в нее ладонь, проверить на ощупь, такой ли шершавой она была, какой выглядела, или, напротив, гладкой. Оказавшись у самого берега, Морозова склонилась над водой. Гул прекратился, хруст растворился в тишине. Казалось, мир вокруг замер. Вместо своего отражения Василиса увидела монстра, рубиновыми глазами глядящего на нее с глубины.

Она отскочила назад и упала в чужие руки.

Глава 9

Голубые глаза смотрели на нее настороженно. Бескрайнее серое небо сменил белый потолок и стены знакомой квартиры. Ярослав прижал Василису к себе, а она вцепилась в его футболку руками, неожиданно для самой себя всхлипывая от счастья. Зажмурившись, она уткнулась в мужскую грудь носом. Теплое дыхание показалось ей горячим, а запах хвойного одеколона — упоительным.

Так они и стояли посреди кабинета несколько долгих минут. Яр успокаивающе гладил девушку по спине, не произнося ни слова. Василису всю трясло. Ужас, который она испытала, повторялся в голове снова и снова. Непрошенные слезы текли по щекам, впитываясь в белую футболку и оставляя мокрые пятна на ней. То, как равномерно вздымалась и опускалась грудь Ярослава, помогло Василисе уровнять дыхание.

Громов ничего не спрашивал и не говорил, но она и не нуждалась в этом. В этот момент они словно слились воедино, понимая друг друга без слов. Одно его присутствие вселяло в нее спокойствие. Оно растекалось по ее телу волнами, почти убаюкивая. Ярослав отстранился лишь тогда, когда Василиса пришла в себя, ощутив это без ее объяснений.

— Ты принесла мне чай?

— Что?

Яр поднял с пола узкую фиолетовую коробочку. Василиса удивленно распахнула глаза. «Смородиновый чай» — гласила надпись на упаковке. Видимо, она была настолько напряжена, что не выпускала коробку из руки, а попав к Яру, выронила. Девушка принялась тараторить о том, как все произошло, начиная с подготовки к экзамену и заканчивая перемещением к нему.

— Знаешь, — уже тише добавила она, — я почти уверена, что место, куда я попала, находится, как бы это сказать… не на Земле.

— На Марсе? — спросил Яр, и Василиса тут же улыбнулась в ответ.

Она поняла, что мужчина почувствовал, что она могла вернуться к своему страху, от которого едва избавилась, если он не вставит одну из своих шуточек, и была так благодарна ему за это.

— Ощущения были такие, каких в нашем мире не бывает. Я не чувствовала пространства в привычном его понимании. Это небо, и кости под ногами…

Василиса вздрогнула, едва вспомнив случившееся. Ярослав ободряюще сжал ее руку в своей.

— Значит, теперь ты можешь перемещаться в другие измерения, — задумчиво протянул он. — Чем дальше ты перемещаешься, тем сильнее становишься.

— Что ты имеешь в виду?

— Ты все это время держала чай в руке?

— Похоже на то. Я так испугалась…

— Смотри. — Ярослав чуть нахмурился, разглядывая пачку. Он развернул ее другой стороной, и Василиса ахнула. На задней части отчетливо проявлялись четыре округлые вмятины в форме пальцев и один на передней. Картонная упаковка не просто смялась в этих местах, она была прожжена. — Ты прожгла ее. Ты что-нибудь почувствовала?

Василиса уставилась на левую руку, в которой и держала пачку с тех пор, как купила ее в магазине. Кожа была ровная, мягкая и розовая. Ни следа повреждений.

— Не знаю. — Лиса заставила свое сознание прокрутить все испытанное заново. Помимо поглотившего ее ужаса, нашлось и кое-что еще. — Хотя постой. Мне кажется, я уже делала что-то подобное. Помнишь, я вела экскурсию на речном трамвайчике?

Губы Яра растянулись в ухмылке.

— Как такое забыть?

Мягкий блеск в его глазах был особенным. Неожиданно для себя Василиса обнаружила в нем не только насмешку над глупой ситуацией на корабле, но и нечто теплое. Мысль о том, что Ярославу понравилось проводить с ней время, не смотря на вечно нападающую на них нечисть, окончательно отогрела ее.

— Тогда я не обратила на это внимание. Подумала, что мне показалось, но теперь это похоже на реальность. Русалки создали нам много проблем. Я так сильно хотела, чтобы колонки сломались, а я смогла бы отвлечь внимание пассажиров своей экскурсией, что так и случилось. Когда я попала туда… куда попала, мне было настолько страшно, что я изо всех сил хотела сбежать. — Василиса чуть не сказала «к тебе». Осознание простой истины отдалось легким волнением в груди. Она могла бы попасть домой, в самое безопасное место, но упала прямо в руки Ярослава. — В обоих случаях я почти ничего не чувствовала.

Громов, по-прежнему державший ее за руку, молча повел девушку на кухню. Включил свет, усадил ее на стул и стал неторопливо передвигаться, открывая разные шкафчики.

— Я не чувствую меч, когда сражаюсь, — сказал он, насыпая в прозрачную кружку на пятьсот миллилитров какао. — Он ведь огромный и должен весить килограмма два, а ощущается гораздо меньше. Ты тоже можешь не чувствовать магию. — Яр залил порошок кипятком. — Не думал, что когда-нибудь буду воспринимать это слово всерьез.

— Ты всегда пьешь из таких кружек? — Василиса проследила взглядом за меняющей траекторию кружкой в руках Ярослава. — Она такая же большая, как…

— Как и я? — Громов повел бровью.

— Как и ты, Скала Джонсон, — Лиса закатила глаза. Она отхлебнула немного какао и довольно замычала. — Вкусно!

— Всегда пожалуйста.

— Хочешь сказать, у меня есть другие силы, кроме перемещения в пространстве? — Яр кивнул, опускаясь на стул перед ней. Василиса представила, как прожигает пачку огнем, и поморщилась. В голове всплыло множество сюжетов из фэнтэзийных книжных и кинематографических миров. — Если так, то это не похоже на управление стихией.

— Жаль. Я уж подумал, ты у нас Аватар.

«У нас» прозвучало как само собой разумеющееся, вызвав у Василисы улыбку.

— В таком случае я бы смогла управлять не только огнем, но и другими стихиями. А я вырубила колонку, и вряд ли в этом мне помогли силы природы.

— Значит, ты фея Винкс, — Ярослав откровенно над ней подтрунивал. — Как там звали фею технологий?

— А ты, я смотрю, разбираешься, — усмехнулась Василиса.

Громов развел ладони в стороны в попытке оправдаться.

— У моего школьного друга была сестра. Она постоянно смотрела мультики, когда я приходил в гости.

Девушка смерила его взглядом «да-да, оправдывайся». Яр с притворной разочарованностью выдохнул, потерпев поражение, и распечатал пачку мини-твиксов. Он был рад, что Василиса улыбалась, и что страх отпустил ее.

— У тебя есть идеи, куда ты перенеслась?

Девушка поджала губы. Она подумала об этом сразу же, как только увидела под ногами кости.

— Боюсь, что это Навь.

— Навь?

Мифология привлекала ее с самого детства. Раньше все истории из книжек увлекали ее своей сказочностью и персонажами. Теперь, когда любая строчка могла оказаться правдой, эти рассказы тревожили ее. Сделав глоток какао, Василиса подсластила себе пилюлю, прежде чем высказать свои опасения.

— Древние славяне разделяли мир на три части — Явь — место, где живут люди, Навь — темные существа, а Правь — светлые. В славянской мифологии существует очень много разветвлений этой теории, но эта — собирательная, основная.

Громов качнул головой. Мысли заметались в его черепной коробке. В свободное от работы время, помимо уже ставших обыденными разговоров с Василисой, он шерстил интернет в поисках различных существ, к встрече с которыми ему следовало бы подготовиться заранее. Также, он искал ответы, какие-то статьи, фольклорные выписки и исследования сказок, что угодно, что послужило бы ему подсказкой о происходящем. Хотелось помочь Василисе, а не сбрасывать на нее этот тяжелый груз, в котором лишь она частично разбиралась.

— Тогда понятно, откуда сбегает нечисть.

— Да, но почему я переместилась туда?

— А почему ты переносишься ко мне? — Ярослав задержал взгляд на зеленых глазах Василисы. Они оба подумали об одном и том же. — Тебя что-то притягивает.

«Или кто-то» — застряло на языке.

— Я теперь не знаю, как домой попасть. — Лиса уставилась в кружку с остатками какао. Выдержать взгляд Яра в этот поздний вечер ей оказалось не по силам. — Что, если теперь каждый раз, когда я буду перемещаться между городами, я буду попадать в Навь? Эти существа, кем бы они ни были…

Василиса потерла лицо руками. Она поймала себя на мысли, что сидела перед Ярославом в пижамных штанах, совершенно без косметики. Она не много пользовалась ей, в основном замазывала синяки под глазами от бессонных ночей, проведенных за работой или чтением затягивающих книг. Еще подкрашивала ресницы и корректировала брови. Тени и подводку она использовала нечасто. Показаться перед парнем с пучком на голове и отекшим от ночной зубрежки лицом не хотелось бы, наверно, ни одной девушке.

Только сейчас осознав, что оказывалась в таком состоянии перед Яром уже несколько раз, Василиса снова убедилась в том, как же рядом с ним ей было комфортно. Их общение ощущалось точно сладкое какао в ее руках с тонкой перчинкой корицы.

— Ночуй у меня, — предложил Громов, отойдя от застывшего положения. Он развернул фантик пятой по счету конфеты и положил ее в рот. — Ты устала, а в таком состоянии точно не следует испытывать судьбу.

— Я планировала поработать. Спать не входило в мои планы, — сказала Василиса, зевая.

— Завтра же суббота.

— Да. Я обычно фотографирую текст, чтобы переводить его дома.

— Это срочно?

— Не совсем. Я могу выполнить тот же объем работы в офисе. Просто так было бы быстрее.

Громов допил свой напиток и откинулся на спинку стула.

— Эта книга тебя засасывает.

Простые слова, брошенные в попытке описать ее зацикленность на работе, с точностью описали то, что ощущала Василиса, переводя текст рукописи. Она, как заядлый курильщик, находила всевозможные оправдания своей безвылазной работе над книгой. Она ведь забывала поесть, а еще намеревалась между зубрежкой билетов подкорректировать перевод.

— В понедельник у меня госэкзамен.

— У тебя еще есть воскресение.

— Почему только воскресение?

— Завтра ведь твой день рождения, — Ярослав сказал это так просто, как будто не в первый раз, хотя Василиса не говорила ему об этом. А затем ответил на вопросительный взгляд: — Что? Мне пришло уведомление.

Девушка засмеялась. То, как заискрились ее глаза в свете кухонной лампы, вызвало в груди мужчины приятное обволакивающее чувство. Улыбка расползлась по его лицу, как масло по горячему тосту. Быстро и безвозвратно.

— Ты же не собиралась провести свой день рождения, зарывшись в учебники?

Лиса придвинулась на локтях вперед.

— А у тебя есть другое предложение?

— Есть. — И не дав ей задать встречный вопрос, Яр поднялся. — Только что придумал, но ничего тебе до завтра не скажу. Я постелю тебе у себя, пойдем.

* * *

— Не может быть, не может быть! — Василиса выскочила из машины, улыбаясь от уха до уха. — Как ты узнал, что я всегда хотела сюда попасть?

Голубые фонтаны; аккуратно стриженные в причудливых формах деревья и, самое главное, замок с башнями. Московский парк аттракционов, о котором студентка грезила в течение нескольких лет, с тех пор, как узнала о его существовании, был последним местом, где она ожидала оказаться сегодня.

Ярослав пожал плечами, словно его не касалось это, но ему не удалось скрыть свое довольное выражение лица.

— Я не знал. Просто подумал, что это самое веселое место в Москве.

После всего, что Василиса испытала за вчерашний вечер, Громов хотел отвлечь ее получением противоположных эмоций. Девушка поняла это, и не смогла объяснить себе, каким образом Яр стопроцентно попал в цель. Понимание между ними выросло до нового уровня.

— Куда пойдем в первую очередь? — спросил Ярослав после того, как приобрел для них единые билеты. Льняная рубашка с закатанными по локоть рукавами подчеркивала широкие плечи и мышцы на руках. Расстегнутые верхние пуговицы и синие джинсы придавали ему вид отдыхающего бизнесмена с обложки глянцевых журналов. Не слишком простой, не слишком строгий.

Над входом в здание раскинулся стеклянный потолок, пропускающий лучи солнца на желтые стены сказочных домов, точно взятых из мультфильма «Рапунцель», в противоположные стороны тянулись ярко раскрашенные рестораны и магазины. Мужчина развернул маршрутную карту, и Василиса подошла ближе, чтобы рассмотреть ее.

— К динозаврам. Обожаю динозавров.

— Почему? — улыбнулся Яр, сворачивая буклет и пряча его в кармане.

Они не спеша двинулись вперед. Посетители парка оживленно разговаривали друг с другом, выходили из кафетериев и магазинов с широкими улыбками. Они выглядели счастливыми, и девушка неожиданно легко для самой себя подхватила их настрой.

— В детстве, кроме сказок, мне очень нравился мультсериал про динозавров. Его показывали по выходным и иногда с утра, когда я собиралась в садик. «Земля до начала времен» называется, знаешь? — Яр отрицательно покачал головой. — Ка-ак? Значит, про Винкс ты знаешь, а про динозавров нет?

— Ну почему не знаю? Я смотрел Парк юрского периода.

— После этого фильма моя любовь к динозаврам пропала лет на десять.

Тут Василиса увидела ползущие по декорациям зеленые лианы, искусственные, но словно настоящие, величественные деревья, созданные по изображениям древних видов, что не существовали уже многие тысячелетия, если не все миллионы лет. Вдалеке показались квадратные колонны, подпирающие каменные изваяния, словно построенные во времена ацтеков, выгравированные изображения индейцев на каменных сводах и гигантский тираннозавр в глубине.

Девушка раскрыла от восторга рот. Маленький ребенок внутри нее, визжа, прыгал от радости. Ярослав хотел пошутить над ней, но сверкающие детским восторгом глаза Василисы пригвоздили его к месту. Она ворвалась в его жизнь внезапно и с каждым новым появлением заполняла замкнутое пространство вокруг него собой. Все привычное перевернулось с ног на голову, и, наверное, ему стоило бы злиться на происходящее, но ощущение ужаса, посетившее его впервые в ночном парке, давно растворилось в спокойствии. Ненормальные вещи стали казаться обыкновенными, а встречи с нечистью и Василисой превратились в приключения, от которых захватывало дух.

— Ты идешь? — крикнула студентка, и Ярослав понял, что она уже зашла в тематическую зону.

— Ага, — бросил он, направляясь туда же.

В предложении «нечисть и Василиса» нужно было вычеркнуть первое слово.

— Сфоткай меня, пожалуйста, — девушка повернулась спиной к тираннозавру. — На память.

Мужчина достал телефон и зажал пальцем центральную кнопку. Его внимание привлекла ожившая голова динозавра, и из фото получилось видео. Тираннозавр двинулся к студентке, сомкнул челюсть, разомкнул и зарычал так громко, что Лиса завизжала, отскакивая в сторону. Яр ожидал услышать что-то вроде «жуть какая!». Вместо этого она заулыбалась во все тридцать два зуба.

— А-а, как классно! Еще хочу. — И снова встала на то же место, только лицом к динозавру.

Ярослав так и снимал ее, не замечая, как сам улыбнулся шире. Целый день он наблюдал за сияющей от удовольствия Василисой, прыгающей от одной тематической зоны к другой. В заброшенном доме и отеле «Трансильвания» оба смеялись под косые взгляды посетителей. Местные ужасы ни за что не сравнились бы с настоящими. Зато Василиса перефотографировалась возле каждого знакомого из мультфильма закуточка, а Яр, обычно не тратящий на такую ерунду вещи, не придавал этому значения и совсем не устал.

Они покатались на санях в доме Снежной королевы; Василиса потанцевала с аниматорами-снеговиками, накричалась на крутящихся вверх-тормашками качелях. Уговорить Яра прокатиться на карусели у нее, правда, не вышло, а вот на электро-машинках мужчина обогнал ее раз десять. За постоянные врезания в друг друга их попросили покинуть аттракцион, но оно того стоило.

День пролетел незаметно. За обе щеки уплетая шоколадные вафли в ресторанчике с открытой верандой, Василиса думала о том, как легко Ярославу удалось отвлечь ее. Вчерашняя прогулка по Нави все еще неприятно отзывалась в подсознании, но ушла на второй план.

— Давно я так не отдыхала, — сказала Лиса, запивая еду молочным коктейлем.

— Василиса, я, конечно, люблю сладкое, но даже мне кажется, что попа у тебя слипнется. — Громов сморщился, глядя на усыпанную съедобными конфетти и украшенную мятным мороженным вафлю. Перед этим она съела блины с бельгийским шоколадом.

— Не слипнется. — Девушка положила вафлю на тарелку и тяжело вздохнула.

— Что, больше не лезет?

— Я попрошу завернуть мне с собой.

Яр весело фыркнул. Прядь растрепавшихся от катаний вниз-головой волос легла ему на лоб. Василиса допила свой напиток и, откинувшись на спинку стула, тяготимая съеденным, принялась разглядывать лицо мужчины. Оно было немного загорелым, как желтый песчаный берег, а глаза все больше напоминали девушке прозрачные морские волны, отрываться от которых желания не возникало. В них хотелось утонуть.

— Яр, а почему ты называешь меня только полным именем?

— Оно красивое. Тебе очень идет.

Ярослав сказал это так легко, будто бы это было простой истиной, а Василиса проглотила язык. Почему-то его слова заставили ее сердце пропустить удар. Из-за большого количества гостей парка все столики в кафе были заняты, и единственным оставшимся местом оказался диван, так что они сидели рядом. Ровно до этого момента Василиса не замечала, что между ними почти отсутствовало расстояние.

— Спасибо, — отчего-то осипшим голосом шепнула она.

Взгляд Яра упал на ее губы. Разговоры людей, веселая музыка, крики аниматоров за пределами кафетерия, шум проезжающего мимо детского поезда, все звуки разом утихли. Василиса слышала лишь чужое дыхание и то, как быстро зашлось ее сердце. Мигающие желтым светом лампочки, мелькающие картинки на телевизоре, висящем напротив, покрылись мутной пеленой, растворились в пространстве. У Василисы вспотели ладони. Сильнее всего в это мгновение ей захотелось, чтобы Ярослав наклонился.

Он сделал это. Девушка прикрыла глаза. Назойливая мелодия звонящего телефона заставила обоих вздрогнуть и отодвинуться друг от друга. Яр прокашлялся и вытащил из кармана мобильник.

— Я отвечу, — бросил он, выходя из-за стола.

Василиса уставилась на растекающееся по тарелке мороженное и прикусила губу. Как глупо вышло.

Глава 10

А вышло действительно глупо. Во время езды на машине в обратную сторону никто из них не проронил ни слова. Ярослав смотрел на дорогу, сжимая руль чуть крепче обычного; Василиса же пялилась в телефон, искусно делая вид, что занята чем-то важным. Яр заговорил с ней только тогда, когда она собрала свою пижаму в пакет (утром Василиса скачала «Ветер» и, как и Яр в Питере, заказала себе одежду на смену) и собралась переместиться.

— Это может быть опасно, — прозвучало сдержанно.

— Если один раз выбралась оттуда, и сейчас смогу. — Просто исчезать после чудесного дня, проведенного вместе, было неправильно, но между ними натянулась гитарная струна. Напряжение росло каждую минуту совместного времяпровождения. Василиса чувствовала, что сгорит от неловкости и стыда за свои неправильные мысли, если не переместится прямо сейчас. — Еще раз спасибо за день. Хороший подарок, — сухо добавила она и покинула квартиру, прежде чем Яр успел бы что-нибудь сказать.

Дома пришлось загрузить себя учебным материалом, даже тем, который она уже знала, только чтобы не вспоминать позорный момент, каким Василиса считала ситуацию между ними. Вперемешку со стыдом в душе скребли кошки. Отговорки больше не имели смысла на существование. Было совершенно очевидно, что Василиса испытывала к Ярославу далеко не только благодарность. Ее сердце заходилось от радости, стоило ей его увидеть, а мысли о том, чтобы расстаться с ним, приводили ее в печаль.

Но с чего она взяла, что Яр испытывал то же самое? Василиса решила, что ей всего лишь показалось, что он собирался поцеловать ее. Наверняка уставшее сознание подкинуло ей ту картину, которую она хотела увидеть, а не ту, что была на самом деле. К тому же, Громов не попытался повторить эту попытку, если она таковой была, и не сказал ничего по этому поводу. Либо он ничего и не понял, либо понял и решил, что она не интересует его в этом плане.

— Думай давай! — шикнула сама на себя Василиса, яростно переворачивая страницу тетрадки с конспектами. Мысли разлетались во все направления, связанные с Яром, ее глупостью и предательски побаливающим органом в груди. Нужно было думать об учебе, вот только впервые за долгое время, с тех пор, как она впервые влюбилась в одноклассника в четырнадцать лет, все думы вертелись вокруг одного человека.

Ей повезло, что она не попала в Навь. Перемещаться, не взяв с собой Ярослава, было ошибочным решением. Яр, кажется, думал так же, потому как сразу же написал ей в мессенджере: «Ты в порядке?». Василиса ответила: «Да», хотя она точно не была в порядке. Мозг подбрасывал идеи о том, что беспокойство мужчины, пусть и в столь короткой форме, говорило именно о том, о чем ей хотелось думать, но здравый смысл подсказывал, что это в их ситуации — обычная проверка. Вряд ли Яра сильно волновало, затянул ли монстр Василису в ледяное озеро. Иначе он бы поинтересовался еще чем-нибудь, продолжил бы диалог, сказал бы что-нибудь успокаивающее.

Может быть, он вообще обрадовался бы, если бы Василиса исчезла насовсем. Тогда она не смогла бы появляться возле него и нарушать его личное пространство. Но Яр, после того, как поверил ей, ни разу не высказал своего недовольства из-за их общения. Наоборот, подталкивал ее к нему и не давал лишний раз переживать.

— Да блин… — заныла Василиса, зарываясь пальцами в волосы. Как сложно оказалось расшифровывать действия Громова. Раньше она не думала об этом, и все шло как по маслу. И зачем она прикрыла глаза?

Девушка набрала короткое «как дела?», за что тут же отругала себя, но удалять не стала. Через полдня Яр появился в сети, но не прочел сообщение. Вероятно, он прочитал его в уведомлении и решил игнорировать назойливую Василису. К вечеру воскресения она успела раз двадцать пожалеть еще и о своем сообщении, разозлиться на себя, на Яра за отсутствие ответа; за молчание, хотя он и мог бы расставить все точки над «и», если его что-то не устраивало.

В двенадцать ночи, вдоволь наспорившись с самой собой, изучив до дыр конспекты и учебные материалы, Василиса пообещала себе в последний раз зайти в их диалог. Просто, чтобы проверить. Проверить… что-нибудь. Оказалось, Ярослав ушел из сети и не появлялся уже несколько часов.

Почувствовав себя эмоциональным подростком, студентка отложила мобильник на тумбочку возле кровати и заставила себя успокоиться. Она ведь нервничала по большей части из-за того, что своими действиями могла нарушить зародившуюся между ними крепкую дружбу.

Утром понедельника Василиса пообещала себе не заглядывать в диалог до сдачи экзамена, чтобы не сбить настрой, но не выдержала. В сети мужчина не появлялся. Скрыть расстройство девушка попыталась за повторением билетов в телефоне, и параллельно распахнула дверь, выходя из квартиры.

Так она и застыла. Сначала взгляд упал на белые кроссовки, потом на спортивные штаны. Подняв голову, Василиса встретилась глазами с Ярославом. Темные круги на его лице говорили о том, что он, видимо, не спал всю ночь. Ранее идеально причесанные волосы были немного растрепаны, словно мужчина бежал или неудобно лежал. Его рука зависла в поднятом положении у дверного звонка.

— Привет, — сдавленным от удивления голосом выдавила Морозова.

— Мы неправильно расстались, — прохрипел Яр и поцеловал Василису.

Его крупная ладонь легла ей на затылок, другая — на спину. Ярослав притянул девушку к себе резко, номягко, давая возможность отстраниться при желании. Лису бросило в жар, потом в холод. Снаружи кожа была теплой; внутри же то разгорался пожар, то океан застывал, становясь ледяными глыбами. Дурные мысли, терзающие ее все время до этого, растворились, как сахарная вата в воде.

Василиса поднялась на носочки, инстинктивно прижимаясь ближе, и обняла мужчину за шею. Его грудь легко задрожала. Он обернул руки вокруг ее талии, вжимая девушку в себя так, что у нее перехватило дыхание от понимая того, насколько они нуждались друг в друге. Глупо было думать, что это не так. С плеч Василисы точно тяжелый камень свалился.

Время перестало существовать в привычном понимании, когда Яр наклонился ниже, чтобы у нее не болела шея, и выдохнул прямо в ее губы. В нос пробился аромат мужского парфюма. Василисе захотелось задержать его, запомнить надолго, отпечатать в сознании миллион ксерокопий и доставать их каждый раз, когда Яра не будет рядом. Думать об этом оказалось больно. Морозова уткнулась лицом в его грудь и вжалась в него так, словно он был спасательным кругом в бушующем море, в котором она едва не ушла на дно.

Громов опустил подбородок на ее макушку, покачивая девушку в своих объятиях. Ничего в этом мире не интересовало их, пока успокаивалось ускоренное дыхание, а звезды в душе взрывались, превращаясь в сверхновые. Яркие, ослепительно сияющие.

— Василиса, — тихо позвал Ярослав.

— М? — отозвалась она, нехотя отрываясь, чтобы взглянуть на него.

Она совсем забыла про телефон, который держала в руке, и тот полетел на лестничную клетку, стоило ей разжать пальцы. Василиса испуганно напрягла их, пытаясь поймать мобильник, и тот завис в воздухе за пару сантиметров от бетонного пола. Ярослав подхватил его и протянул девушке.

— Еще и телекинез? — усмехнулся он.

— Видимо. — Василиса улыбнулась, удивленно вертя сотовый в руке.

Яр снова обнял ее. Она и не знала, как успела соскучиться по его шуткам за эти сутки.

— Меня тянет к тебе, как корабль на черные рифы, — сказал вдруг он, выводя кончиком пальца по спине Василисы узоры. От его слов в ее сердце расцвели цветы. — Прости, что не ответил на сообщения. Я видел их, но не знал, что сказать. После того, как ты переместилась, я места себе не находил. Загрузил себя работой в воскресение, выжал из себя все соки в зале. Я не мог понять, почему мне было так тоскливо, а потом… потом я купил билет на поезд, потому что в самолетных рейсах и сапсане, как на зло, не осталось ни одного места. Я тринадцать часов трясся в старом вагоне, так что у меня было время все обдумать. — Он хмыкнул и приподнял голову Василисы за подбородок, нежно поглаживая его большим пальцем. — Я уживался с одиночеством с детства. Самому с собой мне всегда было комфортнее, чем с друзьями. Чем старше я становился, тем больше ценил одиночество. Ты появилась в моей жизни внезапно и так регулярно нарушала мои личные границы, что я привык.

— Я чувствую то же самое, — подала голос Василиса, не зная, как смогла найти в себе силы на это, ведь ее сердце разрывалось от чувств к Ярославу. Раньше она не обращала на них внимания, прятала в себе, но теперь все вырвалось наружу. — Я думала, ты не хотел целовать меня тогда.

— Хотел, — без замедлений ответил Яр и, как бы в подтверждение своих слов, поцеловал девушку снова. — Просто я не думал об этом. Меня тянуло к тебе с самого начала, и когда я осознал это, я испугался.

— Странно это слышать от такого здорового лба.

— У меня не было нормальных длительных отношений. Все они быстро заканчивались. С тобой все, что я чувствую, совсем другое.

Телефон завибрировал в руках Василисы. На экране высветилось имя подруги.

— Где тебя носит?! — завопила в трубку Катя. — Экзамен через десять минут!

— Я… — Лиса широко распахнула глаза. Она думала, прошла всего пара минут, а, оказалось, что они стояли так с Яром гораздо дольше. — Я скоро буду! — бросила она и отключила вызов.

— Экзамен?

— Да. И я не успею доехать на метро.

— Такси в пробку встанет, — виновато протянул Яр. — Прости, не знал, во сколько у тебя начало.

— Ничего. — Почти ярославская ухмылка расцвела на ее лице. — Хорошо, что я умею телепортироваться. Подождешь меня дома? — она чмокнула Громова в щеку на прощание. — Запасные ключи в правом ящике комода.

* * *

Получить уверенное «отлично» от всех членов комиссии было невероятно приятно. Куратор научной работы и, по совместительству, преподаватель одного из экзаменационных предметов сказала Василисе, что она многого добьется. Морозова отвечала в первой пятерке; после нее выступала Катя, и девушка пообещала подождать ее на улице, потому что в коридорах было душно. Солнце вовсю припекало с безоблачного неба. Входную дверь университета распахнули настежь, чтобы пропустить хоть немного свежего воздуха внутрь. Студенты то заходили, то выходили, — корпус вмещал в себя достаточно большое количество учащихся, поэтому перекрыта была только одна из сторон третьего этажа для тех, кто сдавал государственный экзамен. Остальные приходили на пары.

Василиса помахала на лицо ладонью. Как хорошо, что она надела летнее платье и не взяла с собой кофту, хотя ее так и подмывало сделать это с утра. Среди нескольких машин на парковке она обнаружила белый джип. Возле него, прислонившись бердами к капоту, стоял Ярослав. В летних серых брюках, белой рубашке-поло и с букетом цветов. Солнцезащитные очки завершали его образ сбежавшего из романтического фильма героя.

Он выглядел первоклассно, и приехал сюда за Василисой, хотя она не просила его. Интересно, одежду он заказал через «Ветер» или через другое приложение? Девушка ведь так и не проверила, заработало оно в Питере или нет. Машину наверняка взял в аренду, да еще какую! Он постарался впечатлить ее, и у него получилось не только с ней, но и со всеми мимо проходящими студентками. Василисе льстило понимание того, для кого именно он сделал это.

На лице расцвела счастливая улыбка. По ступенькам, прямо навстречу к ней кто-то поднимался, так что пришлось перевести на него взгляд. Этим человеком оказался Артем Высоцкий. Лиса собралась поздороваться, но слова застряли в горле. Парень двигался быстро и казался очень хмурым. Он даже не взглянул на нее, и, сильно задев ее плечом, пронесся мимо.

— У меня «четыре»! — немую сцену прервала радостно подпрыгнувшая к Василисе Катя. Они обнялись, и подруга затараторила: — Макаренко меня так мучил, ты просто не представляешь…

Она говорила, а Василиса невольно перевела взгляд на проход в университет, куда секунду назад нырнул Артем. Что с ним случилось, что он не просто проигнорировал ее, но и намеренно толкнул? Вроде она не успела его ничем обидеть. Может быть, преподавателю не понравился проект, с которым она ему помогала? Но тогда почему он не сказал ей?

В толпе мелькнула черная светящаяся нить, как у неведомых существ в Нави. Василиса вздрогнула и вгляделась, пытаясь отыскать нечисть среди студентов, но ничего не увидела.

— Лиса, ты меня слушаешь? — Катя дернула ее за рукав.

— А? Прости, я задумалась. — Василиса машинально повернула голову в сторону Яра. Очки не помешали ей разглядеть в нем напряжение. Видимо, он ощутил ее испуг и смятение.

Подруга проследила за ее взглядом. На ее лице появилась хитрая улыбочка.

— За тобой, да? — слегка зардевшиеся щеки Василисы послужили ей ответом. — Это с ним ты провела свой день рождения, да?

Девушка кивнула. Вчера они немного поболтали по телефону, и ей пришлось объяснять Кате, почему она отказалась идти с ней в кафе, как делала это в прошлые годы. Родители тоже звонили ей, только утром субботы, перед тем, как Василиса и Яр отправились в парк аттракционов. Пришлось скинуть все мыслимые и немыслимые причины на Громова, чтобы родители не приехали к ней поздравлять. Они договорились встретиться позже. Если бы не папа, мама бы все равно приехала, а девушка не открыла бы дверь, потому что была в другом городе.

— Вы встречаетесь? — не переставала улыбаться подруга.

— Похоже на то, — согласилась Василиса и снова повернула голову в сторону входа в университет. Нить исчезла, словно ее и не было. Тревожное чувство засело в груди, забросив якорь. Желание избавиться от него было сильным, но у нее ничего не вышло. Катя все еще ждала от нее ответ, и студентка с трудом смогла оторваться от угнетающих мыслей. — Обещаю, что мы обязательно встретимся отметить все, но потом. Сейчас много работы навалилось, да и подготовка к защите… сама понимаешь.

— Ловлю на слове! — Катя подмигнула ей. — Ну, беги к своему ненаглядному.

Скажи кто-нибудь Василисе месяц назад, что при упоминании Ярослава в таком ключе, она будет смущаться, ни за что бы ни поверила. Девушка спустилась вниз по ступенькам и почти подлетела к Яру.

— Привет.

— Да вроде виделись уже, — с напускной гордостью хмыкнул мужчина. Сразу после этого его голос сделался тише. — Ты в порядке?

Теперь его забота звучала по-особенному.

— Да. Сдала на «пять».

— Но?

— Но только что я видела в толпе студентов черную нить. — Как бы она ни старалась, скрыть волнение в голосе не вышло.

— Как в Нави? — на согласный кивок Яр нахмурился. — Может, тебе показалось?

— Я только что сдала госэкзамен, — попыталась разрядись обстановку Василиса, — мне могло показаться и не такое.

— Будем надеяться. — Ярослав протянул девушке букет. — Это тебе. Поздравляю со сдачей! Даже не сомневался, что ты со всем справишься.

Пионы пахли нежнейшим образом. Волна тепла пробежалась по телу, согревая каждую клеточку. То, что Лиса испытывала к мужчине, не пугало ее. Она была готова окунуться в это с головой. Букет оказался тяжелым. Яр помог убрать его на заднее сидение и открыл для Василисы дверцу машины.

— Садись. Поедем куда-нибудь отмечать.

Так как решение Ярослава приехать к ней было спонтанным, он не выбирал заранее ресторан, но успел посмотреть хорошие места, пока она сдавала экзамен. Он предложил ей несколько на выбор. Василиса выбрала самое запоминающееся название из перечисленных. Летний ветер поднимал пряди лежащих на плечах волос, охлаждая кожу. Через открытые окна на лицо попадали солнечные лучи.

На полпути в выбранное место машина затарахтела. На сенсорной панели замигали сразу все лампочки. Яр съехал на платную парковку прямо возле пешеходного тротуара, и джип окончательно заглох. Сидение неожиданно стало горячим, и Василиса выскочила из машины. Громов открыл капот, собираясь разобраться в поломке. До девушки донесся ни на что не похожий звук. Среди разговоров прохожих, музыки из ближайших кафетериев и шума проезжающих мимо автомобилей она услышала тихий стон. К нему прибавился еще один, затем еще. Кто-то стонал, словно от боли, приближаясь к ним.

Василиса помотала головой и разочарованно выдохнула.

— Почему каждый раз, когда мы едем обедать, происходит какая-то ерунда?

Яр обернулся. Его напрягшиеся плечи говорили о том, что он тоже заметил медленно плетущихся в их сторону людей. Или нелюдей. Желтая обвисшая и кое-где сгнившая кожа обтягивала безжизненные мужские и женские лица. В бездонных глазницах горел алый свет, на подбородке и обветшалой одежде застыла кровь. Радующиеся теплому дню петербуржцы не замечали их, и те, не обращая на них внимания, двигались к единственной паре на этой улице, которая знала об их существовании.

— Понятно, — Яр хлопнул крышкой капота. — Дело не в машине. — Он взял девушку за руку и спрятал ее за своей спиной. — Ты знаешь, кто это?

— Знаю. Нам нужно делать ноги.

Выцепив взглядом узкий проулок, Ярослав побежал к нему, таща Василису за собой. Чем быстрее они бежали, тем громче становились стоны.

— Кажется, это упыри, — пояснила Морозова, пока мужчина ломал замок на железном заборе, ведущем на частную территорию.

— Как вампиры? Можно было догадаться, — хмыкнул он и толкнул решетку от себя.

Им больше не нужно было говорить об этом, — когда на горизонте появлялась нечисть, становилось ясно, что необходимо срочно найти укромное место. Прохожие не должны были стать свидетелями борьбы с воздухом и того, как кто-нибудь из них получает от этого воздуха ранения. Тем более, если нечисть и не могла причинить обычным людям вред, то меч, напротив, мог.

Во дворе никого не оказалось, только две машины и один, прислоненный к стене, велосипед. На частных территориях обычно устанавливалось видеонаблюдение. Василиса заметила камеру прямо над головой и машинально напрягла правую руку. Это вышло само собой; поднимающийся к горлу стресс заставил ее вскинуть руку вверх. Зеленый свет на мгновение мелькнул в ее пальцах, отразился от камеры, и красный глазок погас, оповещая ее о том, что видеозапись прекратилась.

— Ты точно не Текна? — бросил Яр, наблюдая за ее действиями.

Василиса прыснула.

— Самое время для шуток… — на самом деле, его слова несколько разрядили обстановку и помогли сосредоточиться. Стоны становились ближе, и уже через секунду раздалось шкрябанье наполовину сгнивших ботинок по асфальту. — Я без понятия, почему они появились днем. Свет — такой же враг для них, как осиновый кол, серебро или железо.

— Так, ну, серебро у нас уже есть. — Ярослав выпустил меч. Как они успели выяснить ранее, это орудие было создано из сплава нескольких металлов, включая сталь и серебро. — Чем они опасны? Охотятся за кровью?

— Да. Упыри обманчиво медлительны. Стоит им почувствовать хоть каплю живой крови, их скорость становится нечеловеческой. В таком случае они почти неуловимы. — Первый монстр показался между домами, и Василиса инстинктивно отступила назад. — Как только они обнажат свои клыки, отрубить им голову будет недостаточно.

— И чего не хватает? — Яр обхватил рукоять меча двумя руками.

— Огня.

— Отлично. Работаем в паре.

Василиса уставилась на него.

— Ты думаешь, у меня получится зажечь огонь?

— Чай-то ты чуть не спалила. — Громов ободряюще улыбнулся. Он наклонился и коротко поцеловал ее. Поцелуй отозвался болезненной тягой в груди. Раньше они просто защищали друг друга, а теперь от мыслей о том, что они могут потерять друг друга, едва обретя, становилось не по себе. — Ты ведь только что вырубила камеру. Я думаю, у тебя все получится.

Ответить Василиса не успела. Ярослав бросился на первого монстра, собираясь выиграть опережением, пока они не развили свою скорость. Он пронзил его мечом, но помимо хрипения ничего не последовало. Вытащить меч оказалось труднее. Лезвие застряло между тлеющими костями и внутренностями.

— Яр! — крикнула Василиса, но было уже поздно.

Упырь вцепился в запястье мужчины, оставляя царапины острыми ногтями. Багровые капли выступили на его коже. Ранее человеческие зубы заострились. Монстр задрал голову и едва не впился в шею Громова. Не без труда вытащив меч, мужчина отсек ему голову, и тело рухнуло на землю, дергаясь в конвульсиях.

— Не дай им укусить себя! — закричала Василиса, напрягая руки изо всех сил, чтобы вызвать огонь, но ничего не получилось.

Почуяв запах крови, прибывающие во двор упыри довольно скалились. Они подскакивали к Яру один за другим и, ловко избегая лезвия, перемещались с места на место. Громов крутился вокруг себя, размахивая мечом практически наугад, но каждое его действие осуществлялось ровно на секунду позже. Чудовища успевали сбежать.

Василиса тяжело задышала, страшась за Ярослава и злясь на себя из-за того, что у нее не выходило зажечь огонь. Мужчина все крутился и крутился. Ему удалось лишь немного задевать упырей, но этого было мало. Словно специально выматывая его своими перемещениями, с каждой новой раной, оставляемой ему, они становились быстрее. В какой-то момент один из монстров толкнул его, и Громов пролетел два добрых метра, прежде чем рухнул на асфальт спиной.

Лиса взвизгнула и чуть не бросилась ему на помощь. Ярослав вскочил и махнул ей рукой, запрещая делать это. Вероятно, они не собирались нападать на девушку, пока она была цела, но кто знал, что случится, если она полезет под руку?

По поверьям живые мертвецы селились на кладбищах и не отходили далеко от своих могил. Они выходили только в поисках пищи или спасались от преследователей, селясь в лесу или даже среди людей. Они охотились исключительно ночью. Напав на человека, упырь выпивал всю его кровь, после чего съедал плоть. Легенды гласили, что обескровленная, но не съеденная жертва становилась упырем. Василиса перебирала в своей голове все познания об этих чудовищах, чтобы найти еще одну лазейку, которая помогла бы ей стать полезной. Тревога, возникшая опасением за жизнь Ярослава, душила ее.

Яр оставил глубокую рану на плече упыря, и тот завыл от боли. Значит, серебро все-таки жгло, но недостаточно. Василиса снова напряглась изо всех сил. В кончиках пальцев закололо. Она взглянула на руки и увидела крошечные зеленые огоньки, исходящие из подушечек. Не веря своему счастью, она встряхнула руками, и огонь устремился на дергающееся на земле тело. Упырь завопил, покрываясь зеленым пламенем, и растворился в пространстве, оставив после себя лишь парочку искр.

Василиса повернулась к Яру и обомлела. Черные нити мелькали из стороны в сторону, то отдаляясь от мужчины, то приближаясь к нему. Они были гораздо заметнее, чем ускоряющиеся монстры, от которых нити и исходили. От Ярослава же тянулась сверкающая белая и исчезала высоко в небесах. Она двигалась вместе с ним.

— Справа! — крикнула Василиса, и мужчина взмахнул мечом с указанной стороны.

Разрубленный на две части монстр обездвижено упал. Девушка метнула в него огонь и вся обратилась во внимание. Кажется, она могла видеть направление движений этих мерзких чудовищ.

— Пригнись! — Яр пригнулся, и метящий заостренной акульей пастью в его шею упырь, пролетел мимо. — Прямо! Назад!

Василиса обозначала направления, Ярослав с точностью до мгновения менял свою траекторию. Монстры падали на асфальт один за другим, а девушка поджигала их. Синее пламя меча по неизвестной им обоим причине не обжигало упырей, в отличие от ее изумрудного. Бросать его в двигающуюся нечисть было опасно, ведь она могла попасть в Яра, поэтому приходилось ждать подходящего момента. Работа в паре действительно помогла им справиться с упырями достаточно быстро.

— Ты как? — Василиса подбежала к мужчине, как только последний монстр исчез.

— Сойдет, — тяжело дыша, выдавил Громов. — А ты?

Девушка согласно кивнула. Вдалеке послышались стоны и шарканья.

— Да почему их так много?!

— Загоним их в тупик, — сказал Яр, убирая меч в кольцо. Он взял Василису за руку, и они спешно покинули двор с другой стороны.

Ярослав разрубил очередной замок, Василиса расплавила его, заклеив ворота, когда они вышли. Таким образом, у монстров оставался всего один выход.

— Если верить сказаниям, упыри не слишком сообразительны.

— Отлично. Тогда предлагаю ускориться.

Обогнув несколько зданий, пара вернулась в машину. Джип завелся, и Яр дал по газам.

Глава 11

— Я видела черные нити, — выдохнула Василиса, как только они завалились в ее квартиру.

С целью отвлечься от пережитого стресса, она сразу полезла по шкафчикам в поисках сладкого. Протянула Яру шоколадный батончик, и вцепилась в зубами в такой же. Это всегда помогало ей бороться с сильными переживаниями, когда она училась в школе. Не самый хороший способ, но самый быстрый.

Громов задумчиво завертел батончик в руках, не спеша распечатывать его.

— Такую же, какую видела в универе?

— И в Нави. — Студентка наспех проглотила откушенный кусок. Ей понадобилось несколько секунд, чтобы собраться с мыслями. Она подвинула стул ближе к мужчине и взяла его за руку. Ее волновала его реакция на то, что она собиралась сказать, а еще она нуждалась в поддержке. — Я, кажется, знаю, что это за нити. В книге, над которой я работаю, рассказывается об одном колдуне. Когда он был молод, обладал светлыми силами, — что-то вроде светлой магии, насколько я понимаю. Потом его учителя убили, и он примкнул к Тьме. Тогда Тьма изменила его, и светлая нить, которая раньше жила внутри него, стала черной. — Василиса в один укус доела батончик. Живот скрутило от того, насколько хорошо история древней рукописи сочеталась с происходящим хаосом вокруг нее. — Сначала я подумала, что это совпадение, но теперь… Сегодня я видела, как во время сражения от тебя исходила белая нить.

— От меня? — Яр наклонился вперед, ошарашенный ее словами. Василиса поджала губы, и он без промедлений зажал ее ладонь в своих руках.

— Я не знаю, так ли это, но других объяснений у меня нет. Вот, почему я подсказывала тебе, куда бить. Я вижу их, когда сосредотачиваюсь, и не вижу, когда расслабляюсь. Что, если нити — это показатель силы, которую черпают либо из Нави, либо из Прави?

— Получается, темные принадлежат нечисти, а белые?.. — Громов отвел взгляд в сторону, обдумывая услышанное не без тревоги. — Ты думаешь, я принадлежу Прави?

— Звучит очень глупо, — нервно хмыкнула Василиса, — но все, что окружает нас сейчас, и так не должно быть реальным, но оно существует. Более того, оно преследует нас. Меч ведь не мог возникнуть возле тебя в самый нужный момент просто так? Он приклеился к тебе, и ты так легко обращаешься с ним, хотя не занимался этим раньше.

— Но у тебя тоже есть способности. Какая нить у тебя?

Студентка гулко сглотнула. Об этом она еще не думала. Лиса поднялась изо стала и вышла в коридор, где висело зеркало. Она напряглась, приложив все оставшиеся усилия.

— Ну как? — осторожно спросил Яр, прислонившись к дверному проему.

Василиса попробовала в очередной раз и разочарованно выдохнула.

— Ничего. — Не отворачиваясь от зеркала, она проделала все то же самое по отношению к мужчине. От него тут же выросла светлая сверкающая полоса. Взглянув на себя, Морозова попробовала снова. — Нет. Твою вижу, а свою нет. Если она вообще у меня есть.

Пульсирующее волнение Василисы неприятно отразилось в грудной клетке Ярослава. Он сделал шаг навстречу и обнял девушку за плечи. Он расслабился сам только после того, как гнетущие эмоции покинули ее.

— Я не вижу нити, но их видишь ты. Может быть, свою ты не увидишь, потому что на тебя саму твои силы не распространяются. Во всяком случае, в этом смысле. И если нити… тьмы или света, чем бы это ни было, есть не только у нечисти, но и у нас с тобой, это объясняет, почему обычные люди не видят нежить.

— Потому что они просто люди? — устало улыбнулась студентка. Расставление неразберихи по полочкам вселяло надежду, что всему этому есть разумное объяснение. — Только это не меняет того, что я прочитала об этом в рукописи. Ей примерно тысяча лет. Как она вообще может быть связана с нами?

— Завтра ты выходишь на работу, так? — Василиса кивнула, и Яр продолжил: — С новыми знаниями ты сможешь взглянуть на рукопись под другим углом. Вдруг, это совпадение? А если нет, ты всегда можешь мне позвонить, и мы попробуем разобраться с этим сумасшествием вместе.

Тепло окутало девушку с головы до ног. Она порывисто обняла Ярослава.

Остаток дня они провели дома в наполовину успешных попытках переварить полученную информацию, а потом — стараясь абстрагироваться от нее хотя бы на время. Вечером, ближе к семи, Громов засобирался в дорогу.

— Уже уезжаешь? — спросила Лиса, стараясь скрыть расстройство за улыбкой.

Она знала, что Яр ощущал ее эмоции, но не хотела заставлять его переживать, вот и пыталась их спрятать. Мужчина завязал кроссовки, в которых приехал, и выпрямился. Нежность, отразившаяся в его глазах, пронзила сердце Василисы насквозь.

— Я приехал, чтобы увидеть тебя, но работа не ждет.

Ранее он рассказал ей о том, что взял выходной, оставив серьезные вопросы на потом, хотя они были срочными, только для того, чтобы сказать ей важные слова лично. От этого ее душа воспылала чувствами к нему сильнее прежнего. Вымотанные спонтанным сражением морально и физически, они просто провалялись оставшееся время на диване в обнимку. Выходить из дома не хотелось. Любой шанс снова наткнуться на обитателей Нави лишал их возможности побыть наедине. В конце концов, они жили в разных городах, и пусть Яр смог вырваться к ней сегодня, это не означало что он сможет делать это часто.

Василиса обхватила его руками. Он прижал ее к себе, успокаивающе поглаживая по спине ладонью. Его сердце стучало чуть-чуть быстрее обычного и вздрагивало, когда она находилась рядом. Их так сильно притягивало друг к другу, что открывшись в чувствах, они приклеились друг к другу на духовном уровне. Практически слились в одно целое. Внутри каждого из них появлялось что-то необъяснимое и безвозвратно всепоглощающее.

— Создается впечатление, что наши встречи привлекают внимание чудовищ, — фыркнула, отстраняясь, Василиса. — Тебя не пугает это?

Яр заправил прядь ее волос за ухо.

— Нет. Я не могу перестать видеться с тобой. Буду мотаться туда-сюда, сражаться с нечистью, но оставить тебя одну? Нет уж.

— Даже если тебя все время будут пытаться убить?

— Даже если так.

* * *

В понедельник Василиса брала отгул для сдачи экзамена, а на следующий день, полная сил после встречи с Яром, корпела над рукописью. Книга была полна разных историй. В ней присутствовало много подробных сказаний о Черном Вороне — Колдуне, кочующем среди хвойных лесов и людских селений. О его колдовстве, о стравливании между собой князей и княжичей, о сражениях, в которых он участвовал, побеждая в каждом. Книга рассказывала и о том, как Черный Ворон управлял целыми государствами, ныне давно канувшими в лету, служа правой рукой правителям.

Повествование об этом шло с самого начала рукописи, но периодически прерывалось первоначальной, как поняла Василиса, историей, которая отчего-то откладывалась в ее сознании прочнее остального. В те времена книги писали последовательно, не прерываясь, как здесь. Эту странность она отметила с первого же прочтения, но не смогла объяснить себе ее, и просто продолжала работать. Теперь же, когда основная история по ощущениям подходила к концу, после подозрительного сходства с происходящим, назойливая мысль о неправильности написанного все ярче мелькала в ее голове.

Понял Велимир, как продлевать свою жизнь, избежав встречи со Смертью. Обманом отравил он Великого князя, притворился лекарем-отшельником и вылечил его. В благодарность князь даровал ему работу в своем княжестве. Случайными, но всегда верными советами, пробился Велимир в ближний круг правителя. Вскоре он стал его правой рукой. Подмешивая туманящие сознание зелья в его напитки, убеждал он его во враждебности расположенных рядом княжеств. Битвам не было конца и края. Чтобы Тьма не прознала о его деяниях и не вмешалась, колдун приносил ей невинные души, а себе забирал души тех, кому была предначертана долгая жизнь. Ратники погибали, княжества истощались и исчезали с лица земли.

Чем сильнее были придуманные колдуном заклинания, чем больше могущества он обретал, тем быстрее источался дар Тьмы в его черной душе. Не мог насытиться Велимир. Проникал во все новые и новые государства, разоряя и истощая их. Выжившие ратники и селяне, ставшие невольными свидетелями колдовства, распространяли слухи. Вскоре, по земле пошла молва о Бессмертном колдуне, несущем за собой только погибель.

Однажды, летая Вороном над очередным княжеством, заметил он юную княжну — прекрасную дочь князя Святослава — Елену. Щеки ее были румяны, как наливные яблоки, глаза — леса хвойные, светлая коса — длинна и пышна. Превратился колдун в прекрасного юношу, но Елена даже не взглянула на него. Обрел Велимир свое истинное обличье, заработал уважение князя Святослава и стал служить ему, не спеша губить княжество. Дивился он, видя, как Елена помогает отцу с правлением, принимая столь верные решения, сколь и не каждый княжич смог бы. Узнал он, что за необычайной красотой скрывался острый ум, и понял, почему селяне прозвали Елену Премудрой.

Сама того не ведая, Елена завладела сердцем колдуна. Впервые за долгое время Велимир помогал княжеству, а не уничтожал его. Прославилось то княжество, безмерно разрослось. Холодным расчетливым умом обратил колдун на себя внимание Елены. Медлителен был Велимир, осторожен, хитер. Не торопился он украсть любовь княжны, дождался, когда Елена подпустит его ближе. Медленно, но верно проникал он в ее сознание, по крупице раскрывал свою сущность.

В один день Елена увидела, на что на самом деле способен Велимир. Не испугалась она. Увлекла сила Тьмы ее пытливый ум. Попросила она колдуна обучить ее колдовству. Стала княжна все реже появляться перед отцом да все больше пропадать с Велимиром. Рассказы о бессмертной жизни, полной неведомых ранее знаний, топором прорубили путь к сердцу Елены. Прознал Святослав об истинной личине своего помощника, испугался за свою дочь, но было уже поздно. В тайне женился колдун на Елене Премудрой. Сбежали они из княжества.

Отправился за ним Святослав, возглавляя свое лучшее войско. Умертвил колдун всех ратников до единого. Остался лишь князь, ведь родился он с недюжинной силой. Боролся он с Черным Вороном, и не мог Велимир одолеть его, пока на поле битвы не явилась Елена. Она встала на сторону колдуна. Не выдержало любящее отцовское сердце предательства от самого близкого ему человека и остановилось.

Прознав о гибели отца, молодые княжичи объявили смертельную охоту на Бессмертного колдуна. Младшему сыну — Ратибору — удалось ранить Ворона. Захватил разум Елены гнев за мужа, отправилась она тайными тропами к княжеству своему и спалила его дотла.

Василиса отпрянула от книги и приложила к груди свободную руку. Сердце ускоренно стучало, разгоняя кровь. Она не видела себя, но знала, что ее лицо пылало. Положив ладонь на щеку, Морозова поняла, что та была горячей, как нагретая кожа при температуре под сорок. Она перевернула одну страницу, вторую, третью. Рукопись повествовала о Черном Вороне, живущем на протяжении многих столетий. Василиса поняла это по упоминаниям ранее существовавших правителей. Не смотря на это, ни через четвертую, ни через пятую страницу продолжения начальной истории не оказалось.

— Не могло же все так закончиться, — шепнула Василиса, все листая и листая вперед. Она выхватывала глазами отдельные фразы и хмурилась.

Желание узнать продолжение, затянувшее ее в книгу первый раз, стало ничем по сравнению с тем, что она сейчас испытывала. На лбу выступил пот, упавшие на лицо пряди волос взмокли, в глазах появилась сухость, мелкая дрожь охватила тело. В попытках найти хоть что-то стоящее Василиса чуть не порвала страницы. Не вытерпев, она перевернула книгу обеими руками и открыла ее с конца.

«Корень полыни, расковник, сон-трава» — самое известное, что знала Василиса, и что смогла с первого взгляда выделить среди длинного списка, совершенно очевидно являющегося чередой ингредиентов.

«…две капли в малиновый взвар…»

«…мертвое пламя…»

«…три дня беспамятства…»

Горло изнутри сдавило, точно тисками. Василиса принялась листать в обратном направлении. Некоторые страницы даже были пронумерованы. У девушки не возникло сомнений, что это — рецепты зелий. Вскоре показались зарисовки указанных ингредиентов, среди которых оказались чьи-то когти, шерсть, остроконечные уши, глаза.

Капля пота упала на защитную коробку, когда Василиса увидела зарисовки никогда невиданной ею нечисти и той, о которой она уже знала. Сгорбленные, отдаленно напоминающие человеческие спины, длинные конечности, жабры, крылья, как у летучих мышей, с острыми концами и прорезями; зубастые пасти упырей, бледнолицые русалки, силуэты прекрасных дев с лица, и их сгнившие спины сзади. Тот, кто вел эту рукопись, детально прорисовал необъяснимо большое количество нежити. Рядом с рисунками располагалось описание: сильные и слабые стороны, их возможности и много чего другого.

Детально разбираться Василиса не могла. Информация усваивалась в голове с молниеносной скоростью, и та, не выдержав, закипела, помутнив сознание.

«Сон станет явью, а явь станет сном» — прочитала Василиса, и перед глазами вспыхнуло пламя.

Спине стало жарко, как в бане. Студентка обернулась и чуть не врезалась в русоволосую женщину с сажей на лице. Она промчалась мимо, словно Василиса и не стояла по близости. Ее алый, расшитый узорами сарафан изорвался, кожаные сапожки покрылись не то пылью, не то пеплом. Она несла на руках сверток льняной одежды. Под ним послышался младенческий плач.

— Тише, тише, — зашептала испуганно женщина, прижимая ребенка к себе. — Прошу тебя, Воисвет, никто не должен услышать нас.

Она озиралась по сторонам, выбирая между двумя тропами, и, выбрав одну из них, убежала в лес. Запах гари заставил Василису снова обернуться. Вместо рабочей студии она увидела деревянные избы, пожираемые огнем. Высокая изгородь, вероятно, служившая воротами, отделяющими деревню от леса, накренилась. Тяжелое, искусно украшенное резьбой бревно захрустело, неминуемо ломаясь под натиском огня, и рухнуло на землю. Рыжие языки пламени устремились вдоль стен, точно кистью умелого художника огибая кругом все строения. По пронзительным воплям, раздающимся изнутри, Василиса догадалась, что они заключили поселение в кольцо.

Она отступила назад и краем глаза увидела движение. Наблюдая за происходящим на пригорке вдалеке стояла прекрасная девушка с белоснежной косой. Гордо расправив плечи, она улыбалась, наслаждаясь криками и плачем, доносящимися из горящей деревни. На земле показалась тень. Василиса инстинктивно пригнулась и вздернула голову вверх. Прямо над ней пролетел огромный черный ворон. Широко расправив крылья, он описал круг над красавицей и, обратившись человеком, встал бок о бок с ней. Он взял ее за руку, немного развернувшись в сторону.

Острые скулы, вытянутое лицо, черные глаза, худощавое тело в сверкающих доспехах, покрытых мантией. Василиса резко втянула воздух через рот, узнав в нем директора издательства «Вечность». Она тут же прикрыла рот ладонью, боясь оказаться услышанной, но двое на возвышении не обратили на нее внимания.

Светловолосая красавица рассмеялась сказанным ей словам, после чего обернулась некрупной совой серого окраса и взмыла в воздух. С земли вспорхнул черный ворон. Птицы устремились ввысь и скрылись за макушками сосен.

Молящие о помощи людские вопли становились все громче. Василиса попыталась вернуться назад, но у нее не вышло. Она повторила три раза, а затем, когда пламя поползло по траве к ее ногам, вспомнила последние прочитанные слова.

— Сон станет явью, а явь станет сном…

Ничего не произошло. Огонь подбирался к ней медленно, так же, как она, завороженная происходящим, отступала назад. Странная мысль посетила ее, и девушка не стала медлить.

— Явь станет сном, а сон явью! — поменяла она слова местами.

Пылающие верхушки изб покрылись мутной пеленой. Треск пламени показался далеким. Василиса закрыла глаза, а открыв, увидела себя на том же месте, на котором и стояла: перед защитной коробкой. Руки в перчатках опущены к книге на странице с… заклинанием?

— Ну конечно, — шокировано выдохнула Василиса, вытаскивая руки и отскакивая в сторону.

Кто еще мог так подробно описывать жизнь колдуна, если все его боялись? Кто мог жить так же долго, как и он сам, чтобы описать каждую эпоху его существования? Кто бы стал составлять рецепты зелий, описания нечисти, заклинания, как не сам Черный Ворон? Бессмертный колдун, переставший стареть с тех пор, как научился красть чужие жизни. Худой, вселяющий страх в обычных людей, непобедимый воин тьмы, несущий погибель. Это же Кощей.

Василиса зарылась пальцами в волосы. Это должно быть каким-то бредом. Это не может оказаться так просто. Разгадка все это время была у нее под носом? Все выглядело таким образом, словно сам Кощей Бессмертный через главного редактора подсунул ей книгу с описанием своей жизни, а в конце, в качестве бонуса, — магическими вещами, окружающими Василису с недавних пор.

Ведь если подумать, стоило ей впервые перенестись, а после и встретиться первый раз с живой тенью, ей предложили работу. И именно такую, о какой она могла до этого лишь мечтать. В любимом с детства издательстве, по иронии носящем название «Вечность». Столько же, сколько в сказках живет Кощей. Только вот, сколько в настоящем было от сказки неизвестно. То есть, Черный Ворон искал с ней встречи и хотел, чтобы она перевела его рукопись. Это бы объяснило его изучающий взгляд во время знакомства, но все остальное — нет.

В реальности увиденного Василиса не сомневалась. Наверняка «сном» Ворон назвал заложенные в книгу воспоминания, а «явью» — настоящее время. Вытащив телефон из кармана, она залезла в интернет. Как и предполагалось, не нашлось ни одной статьи о раскопках в Великом Новгороде, связанных с одной из библиотек Ярослава Мудрого. Василиса облазала все, даже то, что не касалось данной темы, но события словно и не существовало вовсе. На душе стало гадко.

Она ведь даже не проверила новости о раскопках, и почти сразу подписала контракт. Неудивительно, что она повелась на это. Как можно было отказать такой крупной компании, которая вдруг предложила ей выгодную временную вакансию, да еще и с дальнейшим трудоустройством? Разве можно было усомниться в словах главного редактора, работающего в столь известном издательстве?

Кстати, о главном редакторе…

Оставалось проверить последнюю догадку. Василиса наспех привела свой внешний вид в порядок и ринулась в кабинет начальника.

— Василиса? — Алексей удивленно взглянул на нее из-за компьютерного монитора.

— Я тут изучала историю освоения издательства во время перерыва, и мне стало интересно, есть ли фотографии основателя? Хочу в своем блоге написать статью о его успехах, — выпалила студентка первое, что пришло ей в голову.

Мужчина перевел взгляд на наручные часы, несколько секунд подумал, и поднялся на ноги.

— Что ж, это дело похвальное. Если вы предпочитаете вместо обеда капаться в бумажках, конечно, — с улыбкой добавил он. — Пойдемте, я отведу вас в архив.

Василиса уделила все свое внимание каждой эмоции, каждому жесту и каждому слову редактора. Знал ли он о том, что никаких раскопок не было? Заблуждался ли он все это время, как и она, или был причастен к делам… Кощея? Новое имя директора «Вечности» вызвало у девушки нервный смешок. Она вглядывалась в спину Алексея весь путь по многочисленным коридорам и поездку в лифте на второй этаж. Ни черной, ни белой нити она не увидела. Значит, он был человеком.

Архив находился в просторном зале с высокими книжными стеллажами. Багровый ковролин на все помещение, запах старых книг, зеленые лампы на столах для чтения.

— Похоже на библиотеку, — сказала Василиса, оглядываясь.

— С этой целью и делалось. Чтобы можно было прийти, почитать, вдохновиться, как говорят наши писатели, чужим успехом. Здесь выставлены первые экземпляры выпущенных «Вечностью» книг. — Он прошел вглубь зала, открыл дверь с магнитным замком висевшим на груди картой-ключом.

Ощущение пыли заставило заслезиться глаза. Василиса чихнула, пока Алексей рассматривал названия картонных ящиков. Вытащив один, он поставил его на стол, пробежался пальцами по сгибу серых газет и, удовлетворенно промычав, раскрыл парочку.

— Вот. Это — первая газета об открытии издательства. — Редактор указал пальцем на одно из лиц среди толпы людей на коричневой фотографии. — Константин Леонидович. Дедушка нашего директора. — Мужчина развернул вторую газету. — А эта — об открытии большого количества филиалов по всей стране, когда правление перешло в руки его сына — Леонида Константиновича.

С обеих фотографий на Василису смотрел один и тот же человек. Изменились лишь одежда, прическа и окружающая обстановка.

— Нашего издателя назвали в честь его дедушки? — спросила она, хотя интересовало ее совсем другое.

— Да, — весело хмыкнул Алексей. — У них в семье вроде такая традиция.

Лиса незаметно изучила профиль главного редактора. Его расслабленное лицо и непринужденная улыбка давали понять, что он либо ничего не замечал, либо умело притворялся.

— Они похожи, вам так не кажется?

— Отец и сын? — мужчина прищурился. — Не знаю. Мне кажется, они вообще не похожи друг на друга.

Василиса поджала губы. Как ей проверить его?

— Я хочу еще описать их внешность для читателей моего блога. Так они лучше погрузятся в атмосферу происходящего. Можете описать, как вы их видите? Интересно ваше мнение.

— С вашими-то успехами, Василиса, вы и сами отлично справитесь. — Алексей покачал головой, улыбаясь, но все-таки пригляделся. — У Константина Леонидовича седые волосы, грубая челюсть, м-м… я бы сказал, квадратное лицо, невысокий рост. А у Леонида Константиновича синие глаза, лицо-овал, короткие черные волосы… — в кармане его пиджака завибрировал телефон. Мужчина взглянул на экран. — Ну, изучайте тут до конца обеда. Ящик поставите на место. Дверь изнутри не заблокирована.

Он ушел, а Василиса, не сдержавшись, нервно захихикала в кулак. Это же самая очевидная шутка, даже насмешка над читателями газеты. На обеих фотографиях находился один и тот же человек — колдун Черный Ворон, которого Морозова увидела, попав в его воспоминание через рукопись, и настоящий директор издательства. Его лицо и рост вообще не изменились, однако Алексей, если он не лгал, видел абсолютно разных людей.

Само по себе чередующееся через поколения имя и отчество — настоящий фарс. Константин Леонидович. Константин. Костя. Кости. В давние времена славяне называли кощеем худого, тощего человека, похожего на ходящий скелет. Имя «Константин», очевидно, скрытое прозвище, прилипшее к колдуну тогда, когда он начал нагонять страх на целые княжества. Все ответы лежали на поверхности. Как она могла не заметить?

В самих статьях ничего компрометирующего не нашлось, так что Василиса сфотографировала, максимально приблизив камеру к снимку, лица «директоров» и спустилась на первый этаж. Она показала фотографии девушке с ресепшен, ведь вряд ли она знала, как выглядели издатели, если в общественном пространстве нигде не распространялись лица основателя и его сына. И она, и встреченные на улице случайные прохожие, которым Василиса наплела с три короба в оправдание своей просьбы сравнить двух людей на фотографии, видели разных людей. Более того, каждый видел разную внешность, и она еще ни разу неповторилась.

Тогда Василиса отправила Ярославу фото с вопросом, и почти сразу получила ответ: «Это один человек». Он спросил ее, к чему это, и в порядке ли она, но загруженная тяжелыми мыслями девушка не успела ответить. Обеденное время истекло. Она распахнула входную дверь издательства, не зная, как должна была после всего увиденного вернуться к работе.

Вместо привычного холла перед ней предстал серый кабинет директора.

Глава 12

Ярослав отправил очередное сообщение Василисе, но то осталось без ответа. Он обедал, и после того, как девушка перестала ему отвечать, аппетит пропал. Громов вышел на улицу, хмуро разглядывая присланные фотографии. Кем был этот высокий человек с черными глазами? Если бы у Василисы была возможность, она бы позвонила ему, чтобы объяснить, или хотя бы ответила сообщением. Трубку она не взяла, а эсэмэс остались непрочитанными.

Яр ощущал ее эмоции только тогда, когда они находились в одном городе. На столь большом расстоянии это не работало. И все же, это не помешало волнению расползтись в его груди. Он почувствовал что-то неладное. Стоило мужчине спуститься на подземную парковку, кто-то набросил ему мешок на голову. Второй человек скрутил ему руки. Ярослав резво вывернулся и, ощупав предплечье нападающего, ударил кулаком приблизительно в грудь, потом в лицо. По низкому мужскому стону стало ясно, что он попал в точку.

Третий подоспел на помощь двум другим. И так, с большим трудом, ведь Яр постоянно вертелся и махал кулаками, им удалось скрутить его и затолкать в машину. Запястья связали толстой веревкой за спиной, дверцы заблокировали. Его посадили на среднее сидение и вцепились в него обеими руками с двух сторон, не допуская лишних движений.

Вытащить меч — было самым верным способом прорезать сидения в салоне, тела похитителей и, вполне вероятно из-за неудобного положения, самого себя. К тому же, он не мог вредить холодным оружием людям. Пытаться добиться информации у пешек, которых наняли, чтобы куда-то его доставить, — гиблое дело. Они ничего не ответят, пока не доставят его на место. На всякий случай Яр принялся считать повороты, но быстро сбился со счета.

Что ж, кто бы ни был заказчиком, он не собирался вредить ему. По крайней мере сейчас. Прошло примерно двадцать минут, прежде чем его вытолкали из машины и повели в какое-то здание. Еще минуты четыре спустя его вывели из лифта. Вокруг разговаривали люди, кто-то звонил по телефону, кто-то что-то печатал на принтере, кто-то получал факс. И определенно никто не обращал внимания на ведущий его конвой.

В какой-то момент его, наконец, завели в закрытое помещение, усадили на стул, развязали руки, вышли, прикрыв за собой дверь. На мгновение возникшую тишину, прерываемую лишь тиканьем настенных часов, прервал звук приближающихся шагов. Мешок стянули с его головы почти аккуратно. Ярослав прищурился от яркого света, бьющего из высоких окон от пола до потолка.

— Ну здравствуй, сын.

Даже останься он с завязанными глазами и дальше, ни за что бы не спутал этот голос с чьим-либо другим. Опираясь бедрами о стол, над ним возвышался широкоплечий мужчина с короткострижеными волосами цвета пшена. На висках они несколько поседели, выдавая, как и морщинки вокруг глаз, его возраст. Ладони были заправлены в карманы идеально выглаженных брюк.

— Так вот, как ты сделал свой бизнес? — неприятно усмехнулся Яр, намекая на способ привлечь его в кабинет отца. — Был для кого-то крышей в девяностых?

Ничего не выдало в Ратимире негодования. На вечно безразличном лице проклюнулась легкая ухмылка. Как бы Ярославу этого ни хотелось, этим он всегда был похож на отца.

— Нет. Это всего лишь подстраховка.

— Для чего?

— Для того, чтобы ты не сбежал. — Он повел бровью. — Ты бы приехал ко мне, если бы я попросил?

Мужчина сжал челюсти. Ратимир смотрел на него с явным превосходством, как делал это в любой случай, когда им удавалось увидеться. Его спокойное лицо всегда казалось Ярославу надменным. В шестнадцать лет он понял, что так и было на самом деле. Этот человек добивался всего, чего хотел, однако любые успехи сына были для него ничем.

Мужчина развел руками.

— Вот тебе и ответ. Я хочу поговорить о нашем семейном деле.

— Я уже говорил, что не хочу работать с тобой, — выплюнул Ярослав. — Ты правда думаешь, что я буду слушать тебя, после того, как ты насильно приволок меня сюда?

Яр резко поднялся и направился к выходу. Возле двери никого не было, но он догадывался, что привезшие его люди находились со стороны коридора.

— Сядь и слушай! — прогремел голос отца.

Ярослав остановился. Ратимир поднимал на него голос лишь единожды, — когда просил его заняться семейным бизнесом, а он отказался. Всю жизнь до этого его слова звучали безразлично. Улыбчивый папа остался в далеком детстве. Яр почти не помнил его радостным и мягким. Словно этого и не было вовсе.

— Ты никогда меня не слушал! — в той же манере ответил он ему, все-таки, возвращаясь на место, но не садясь. В груди вспыхнула ярость. — Где ты был, когда я пытался поделиться с тобой важными для меня вещами? Где ты был, когда хулиганы задевали меня из-за того, что у меня не было мамы? Когда я научился давать сдачи, когда стал добиваться успехов в учебе, когда приносил домой золотые медали, разве ты меня слушал? Это были няньки да гувернантки! Где ты был, когда мне нужна была помощь? На работе. Я ненавидел твой бизнес. Я думал, он украл тебя у меня, но потом я вырос и понял, что если бы ты хотел, ты был бы рядом. Но ты не был.

— Ноешь, как девчонка, — прошипел Ратимир, а после в его голосе зазвучали стальные ноты: — Кто оплачивал твоих гувернанток? Кто давал тебе деньги на твои бесконечные, бессмысленные кружки?

— Мне не нужны были деньги. Мне нужен был отец.

Ратимир смотрел на него несколько долгих мгновений. Вспыхнувшее раздражение растворилось в привычной ему безмятежности. Он указал рукой на стул, безмолвно не призывая, скорее, приказывая сыну сесть.

— Много лет прошло с тех пор, как мы разговаривали в последний раз.

Яр заскрипел зубами:

— Не думай, что что-то изменилось.

— Я не трогал тебя, дал тебе возможность вырасти. Пришло время отбросить глупости и взяться за семейное дело. — Прежде чем Ярослав смог ответить, он медленно добавил: — Твоя мама погибла не в автокатастрофе. — Его голос надломился всего на миг, но Яр заметил. Это отразилось в нем забытой, запертой на тысячу замков, тянущей болью. — Милану убили.

* * *

Василиса замерла на месте. Желание исчезнуть перемешалось с желанием прояснить все здесь и сейчас. С новыми знаниями о глядящем на нее из-за стола издателе «Вечности» она испытала испуг, ведь лишь предполагать могла, насколько он превосходил ее силами, а еще — жгучую заинтересованность. Она так долго ждала объяснений творящемуся с ними безумию, что теперь отступать было глупо.

— Наконец-то, — прошептал Константин Леонидович. Довольная полуулыбка появилась на его губах. Он поднялся на ноги и обогнул стол. — Ты все перевела?

— Ах, мы уже на «ты»? — нервно хмыкнула Василиса.

— Не вижу смысла тянуть эту резину.

Мужчина пробурчал пару слов под нос, и стул для посетителей откатился на середину просторного кабинета. Колдун сказал что-то еще, и ноги понесли девушку прямо к стулу. Она села на него, не отдавая отчета действиям, которые точно ни ей принадлежали.

— Что вы делаете? — она попыталась встать, но лодыжки и запястья обмотали невесть откуда взявшиеся ремни, приковав ее к стулу.

— Не даю тебе переместиться отсюда.

— С чего вы взяли, что я могу это сделать?

— Брось. — Константин усмехнулся. Его позабавили ее слова. — Ты появилась посреди моего кабинета прямо на моих глазах. Я знаю, кто ты, и на что способна. Ты ведь тоже знаешь, кто я.

— «Сказания Черного Ворона» попали ко мне не случайно? — протянула Василиса, решая про себя, что ей стоило говорить и делать дальше. Она знала, что хотела узнать, но не имела и малейшего понятия о намерениях многовекового колдуна. — Я видела последнее воспоминание. Я попала в него.

— Вот как? — приятное удивление отразилось в черных глазах. — Что ж. Мне стоило ожидать этого от тебя.

— От меня? Что вы имеете в виду?

— Оставь эти формальности. — Колдун тяжело вздохнул. Вежливость Василисы порядком успела ему наскучить. Он склонился над ней, опираясь руками о подлокотники. Девушка ахнула, когда белки его глаз полностью почернели. Он поднес ладонь к ее лицу и прошелся по коже костяшками пальцев. — Милое дитя, ты — бриллиант, который мы так долго искали. Разве ты еще не поняла?

— Что? — произнесла она, приложив достаточно усилий, чтобы скрыть испуг в голосе.

— Ты особенная.

Василиса отвела взгляд в сторону, собираясь с мыслями. Похоже, Кощей не собирался объяснять ей все, что она хотела. Он говорил так, будто бы она уже должна была что-то знать. Тогда она сама решила вытянуть из него то, что ее мучило так долго.

— Я видела горящую деревню. Я видела… тебя и девушку… — почему его так волновало, каким образом она к нему обращалась? С детства приученная к вежливому общению, тем более, со взрослыми, ей пришлось несколько перебороть себя, чтобы разговаривать с ним, как с себе равным. Учитывая, что этот человек (если его все еще можно было так называть) был старше ее на неведомое количество лет. Об увиденной сбежавшей в лес девушке с ребенком она почему-то решила умолчать. — Это была Елена Премудрая? Она разожгла огонь, потом появился ты. Я попала туда, прочитав какое-то заклинание.

— А сюда ты как попала? — мужчина поднял ее голову за подбородок. Морозова поймала тот же изучающий взгляд, что и в их первую встречу. Теперь он казался выжидающим, словно его обладатель подталкивал ее на правильный ответ.

Не смотря на то, что его пальцы были холодными, а положение, в котором Василиса находилась, невыгодным и пугающим, она не чувствовала неприязни. Ей не думалось, что Черный Ворон сделает ей больно, или что причинит ей вред в каком-либо другом смысле. Зная обо всех злых вещах, что он натворил, она осуждала его, но испуг медленно отступал. Что-то странное творилось с ней, и она не могла остановить это.

Как она очутилась здесь? Большинство перемещений, за исключением попадания в Навь, подчинялись ей. Оглядываясь назад, она могла сказать наверняка, что оказывалась рядом с Ярославом, если не считать первые два случая, потому что подсознанием желала этого. А теперь перед ней возник совершенно другой человек, и она явно перенеслась к нему не случайно. Кто мог дать ей ответы на волнующие ее вопросы, кроме единственного темного колдуна, безошибочно в этом замешанного?

— Захотела, — выдохнула Василиса.

— Вот именно. Тебе не нужны заклинания.

— Но они нужны тебе? Ты ведь… Кощей Бессмертный?

Низкий смех сорвался с тонких губ мужчины. Показательно передвинув по воздуху свое кресло, он уселся в него прямо напротив девушки.

— Кощей Бессмертный, Убийца, Смерть, Темный колдун, Черный Ворон… Кем меня только не называли. Правда, Смерть куда могущественнее меня, но приятно, что мне приписывают ее свойства. — Он откинулся на спинку и закинул ногу на колено. В отличие от сдержанного поведения в их первую встречу, сейчас он чувствовал себя раскрепощенным. Василисе показалось, что он готовился к этому разговору очень долго. Кощей медленно дышал, но нетерпение выдавало его желание поскорее сделать то, чего он, вероятно, ждал долгое время.

— Получается, рукопись — твоя автобиография? Ты ведь написал ее сам?

— Разумеется.

Василиса удивленно хмыкнула. Возникший в мгновение ока страх поглощался иными чувствами, которые описать самой себе было попросту невозможно. Необычными, но впитывающимися под кожу подобно губке.

— Оказывается, ты настолько тщеславен? Зачем это тебе?

— Чтобы мое величие не забывалось. — Колдун махнул рукой, словно это объяснение было лишь маленькой частью того, что он мог бы сказать ей. — Я так давно живу на этом свете, что некоторые вещи стираются в памяти со временем. Они должны оставаться свежими для будущих поколений, и книга — мой помощник в этом.

— Будущие поколения? Я не читала весь текст, но я уверена, что в нем нет ни слова о современном обществе. Что изменилось с тех пор, как этот мир перестал верить в сказки? Ты больше не управляешь государствами?

Константин улыбнулся. Так же неестественно, как и в прошлый раз.

— Люди бы перевелись на этом свете, если бы я продолжил заниматься этим. К тому же, они неплохо справляются без меня. — Его лицо на миг посерьезнело. — Моя жизнь поменялась с того момента, в котором ты увидела меня.

— Это связано с Еленой? — догадалась Василиса. — Неужели сам Кощей Бессмертный остепенился?

Колдун тихо произнес неведомые ей слова, и стул Морозовой поднялся в воздух. Она вцепилась руками в подлокотники. Возможно, страх отступил ошибочно. Лицо Ворона исказила злобная гримаса.

— Не думай, что можешь разговаривать со мной в таком тоне. Только то, что ты — ключ ко всему, не означает, что ты разбираешься в происходящем.

— Тебе нужны заклинания, чтобы делать все это? Без них ничего не работает?

— Не совсем так, но смысл тот же, — Кощей зазвучал спокойнее. Он опустил стул на пол. — Никому еще не удавалось увидеть воспоминания, а не просто прочесть их. Ты ведь произнесла то заклинание про сон вслух? — Василиса кивнула, пытаясь понять, к чему он клонил. — Но воспоминание ты увидела не моими глазами?

— Я видела вас с Еленой со стороны.

— Интересно… — Ворон замолчал, раздумывая над ее словами. Его идеальные черты лица показались Василисе искусственными. Еще бы. Вместо тридцати пятилетнего мужчины в полном рассвете сил перед ней должен был сидеть старик или, скорее, скелет.

— Значит, все остальные, кем бы они ни были, должны были видеть все твоими глазами?

— И ты тоже. Только у них не вышло. — Он потер пальцами свой острый подбородок и добавил тише: — В тебе больше силы, чем я думал.

— Кто же эти «другие»?

Кощей усмехнулся, точно ее слова были абсурдом, и она должна была понять все сама.

— Твои братья и сестры, дитя.

* * *

Больше всего в этот момент Ярославу хотелось забыть об услышанном. Ему понадобилось много лет, чтобы пережить смерть мамы. Новые вводные могли пошатнуть устойчивый мир вокруг него. И все же, он сел на стул.

— Как ты думаешь, почему всех в нашем роду, что по мужской, что по женской линии, называли старославянскими именами?

Яр спросил бы, какое это имело отношение к гибели его матери, но знал, что отец никогда не бросал слова на ветер. Как бы странно все это ни звучало, оно было связано.

— Семейная традиция, — нехотя ответил Громов. В голове всплыли образы дедушки Ведагора и его сестры Варвары.

— Отчасти. Имя для нас не просто набор звуков. Каждое имя имеет свое значение.

— Как корабль назовешь — так он и поплывет? — Повел бровью Яр.

— Не паясничай, — отрезал Ратимир. — В ночь перед рождением ребенка его отец получает имя. От этого имени зависит дальнейший жизненный путь ребенка.

— Как получает? По почте?

Старший Громов проигнорировал глупую шутку сына.

— Мы слышим его. Оно приходит в голову чужим голосом.

— К психиатру пробовали обращаться?

Глаза Ратимира сузились. Он устремил на Ярослава грозный, практически испепеляющий взгляд. Голос сделался ледяным.

— Я тоже считал рассказы отца чепухой. Из-за моего неверия твою мать убили. — Он замолчал. Яр тоже. Желание ехидничать пропало. Раньше они не разговаривали о маме. Как только ее не стало, сколько бы Яр ни пытался завести этот разговор, Ратимир уходил от темы. Теперь, видя на мгновение треснувший лед в его глазах, Яр понял, почему. Смерть мамы сломила не его одного. — Все, что я расскажу тебе сейчас, рассказывал мне и твой дед. Я отмахивался от его слов, думал, он верит в какие-то семейные сказки. В ночь перед твоим рождением я услышал голос, который назвал мне твое будущее имя. Оно понравилось мне. Мы долго не могли подобрать имя, и я решил, что оно приснилось мне после всех поисков. После твоего рождения мы с Миланой были счастливы пять лет. Однажды мы уехали в отпуск, и ты, гуляя с нами по вечернему городу, перевозбудился, и убежал, играя. Мы нашли тебя, спустя два часа. Ты сидел в плохо освещенном переулке на руках окровавленной девушки. Милана бросилась к тебе первая. Она решила, что ты ранен, но стоило ей приблизиться, девушка заговорила нечеловеческим голосом. — Ратимир медленно втянул носом воздух. Ярослав понял, что он сдерживал непривычный для себя гнев. — Вместо зубов у нее были клыки. Острые, как иглы. Она оказалась такой быстрой… Мы пытались забрать тебя, но она, хохоча, металась между нами. В какой-то момент она оттолкнула меня и замахнулась на Милану. Мне так сильно захотелось помешать ей, что я вскочил на ноги и набросился на нее, не сразу осознав, что в моих руках был меч. Он появился сам по себе. Мне удалось задеть им то существо. Оно испугалось меча, пронзительно заверещало и убежало. Я думал, нам удалось одолеть ее, но ошибся. Я опоздал. Милану укусили в шею. Она истекла кровью на моих руках.

Никогда бы Ярослав не подумал, что его руки будут дрожать. Лет с двенадцати он запретил себе быть слабым. Одноклассники, местные хулиганы, никто не должен был видеть его таким. Много воды утекло с тех пор. Яр научился справляться со своими эмоциями, поэтому, развернув ладони к себе, он сжал их в кулаки, изо всех сил стараясь унять испытываемое чувство. Злость, страх, раздирающая на куски печаль. Все эмоции смешались воедино.

Он жил со знанием того, что его мама и другой водитель, скончавшийся на месте, попали в случайную автокатастрофу. Отец сказал ему, что второй напоролся на осколок битого стекла на дороге, машину вынесло на встречную полосу. Он винил его в этом, хотя Рамтимир сказал ему, что никто не виновен в произошедшем. Теперь Яр понимал, почему. Лет в пятнадцать он простил водителя, которого, судя по всему, никогда и не существовало.

— Я не помню этого, — сказал он, не сумев вытащить из головы ни одного воспоминания о том вечере.

Если бы не прекрасное умение старшего Громова держать себя в руках, его бы тоже затрясло. Яр видел, что он не врал. Теперь нет.

— Конечно, ты не помнишь, — горько усмехнулся Ратимир. — Твоя детская психика защитила тебя и стерла это воспоминание. А я забыть не смог.

— Так вот, почему ты избегал моего присутствия. — Ярослав покачал головой. Он взглянул на отца, надеясь увидеть оправдание или хотя бы нечто похожее на сожаление в его глазах, однако те, прогнав печаль, стали стеклянными. — Я напоминал тебе маму?

— У тебя ее глаза, — только и сказал он. — Каждый раз, когда я смотрел на тебя, я видел ее.

— Тебя это убивало?

Ратимир не ответил. Ярослав закивал своим мыслям. Неприятное чувство, спрятавшееся глубоко в сердце, остро кольнуло. Он не испытывал его с подросткового возраста. Он думал, отец ненавидел его. Оказалось, ему было больно на него смотреть. Неужели он любил ее все эти годы, и эта злосчастная ночь при виде сына постоянно вставала у него перед глазами?

— Если бы я послушал отца еще до того, как женился на твоей матери, я был бы готов. Я бы не позволил этому случиться. После похорон я, наконец, поговорил с ним. Знаешь, сын, этот мир не такой простой, каким кажется. Я хотел рассказать тебе об этом, когда ты поступил в университет. Ты не стал меня слушать, повторив мою ошибку. Я дал тебе время. Я наблюдал за тобой издалека. Ты ведь познакомился с этой частью мира без меня?

— Ты так уверен в этом?

— Ты не считаешь, что я сошел с ума. Я вижу это по твоим глазам. — Его взгляд упал на перстень на правой руке Яра. — Меч перешел к тебе тогда, когда ты больше всего в нем нуждался, верно? Наверняка ты защищал эту девчонку, как я твою маму тогда. Вот только Милана была обычным человеком. Она не имела никакого отношения к этому безумию.

— Ты следил за мной? — вспыхнул Ярослав.

— Ты отказался перейти к семейному делу. Мне пришлось нанять человека, чтобы он доложил мне, если с тобой случится нечто необычное. Сначала она просто крутилась вокруг тебя. Я решил, что это мимолетное увлечение, но она появлялась с тобой все чаще, а потом исчез меч. — Ратимир указал на свой нагрудный карман. — Помнишь, ручку, которую я все время носил с собой?

— В те редкие времена, когда мне удавалось тебя увидеть? — огрызнулся Яр. Мысль о том, что родной отец шпионил за ним, была ему противна. — Помню. Чересчур дорогая черная ручка, до которой ты не разрешал дотрагиваться?

— Меч приобретает форму того, что ты постоянно будешь носить с собой, и того, что тебе больше всего подходит.

— Значит… меч раньше принадлежал тебе?

— А до меня твоему деду. А до него — его отцу. — Ратимир тяжело вздохнул. — Сейчас я расскажу тебе о том, чем занимается наша семья испокон веков. И это куда важнее мирского бизнеса, за который я получаю деньги.

* * *

Если бы можно было оторвать руку от подлокотника, Василиса приложила бы ее ко рту. К горлу подкатил ком. Она резко втянула носом воздух и также резко выдохнула.

— Не может быть, — прошептала она, пока мысли метались в ее черепной коробке от неожиданного и самого худшего за всю свою жизнь осознания, — ты не можешь быть моим отцом.

— Почему? — улыбнулся мужчина. — Потому что я злодей?

Морозова замотала головой, не желая соглашаться с очевидными фактами.

— Мои биологические родители бросили меня, потому что я была им не нужна. Это не значит, что ты можешь наплести мне с три короба, и я поверю в любую чушь.

— Мы не бросили тебя. Мы тебя защитили.

— От чего?

— Правильнее: «от кого». — Кощей встал и принялся мерить шагами кабинет. Делал он это неторопливо, но на месте ему явно не сиделось. — Если бы ты увидела свою мать в моих воспоминаниях, у тебя бы не осталось вопросов. Значит, ты не видела ее лица.

— Елена Премудрая моя биологическая мама?

— У тебя изумрудные глаза. Такие же, как у нее. Это первый признак, по которому мы поняли, что ты не такая, как другие. Все наши дети рождались похожими на меня или совсем немного на нее. Скорее, цветом волос. В пророчестве сказано, что с твоим появлением все изменится. — Колдун остановился и взглянул на девушку сверху вниз. — Разве ты не замечала, как легко тебе давалась учеба всю твою жизнь? Ты унаследовала еще и ее ум.

Василиса часто задышала. Она смирилась с тем, что ее бросили в младенчестве. Она полюбила своих приемных родителей, как родных. Почему, когда она перестала желать встретить тех, кто так легко распрощался с ней, они появились, да еще и в качестве… душегубов? Девушка даже не знала, как их назвать. Все, что Кощей говорил, подозрительно походило на правду. Будучи подростком о таких ли родителях она мечтала? О древних колдунах, пожирающих чужие жизни, чтобы продлить свои?

— Даже если так… от кого вы меня защищали?

— Не только тебя. Ты знаешь, у меня было все, чего я только мог желать. Как я уже сказал, жизнь изменилась, когда появилась Елена. — Василиса ожидала увидеть раздражение на его лице, однако вместе с непоколебимой уверенностью в его глазах, снова выглядящих как человеческие, появилось что-то мягкое. Эмоция или чувство, которого не должно было появляться у злодея, сбежавшего из детской сказки. — Мы были вместе все это время. У нас появлялись дети. Мы обнаружили, что они рождались с даром Тьмы, наследуя его от нас. Им оставалось только усвоить некоторые навыки, перенять наш опыт, а силы уже были с ними. Лишь проявлялись не сразу.

— Но?

— Елена сожгла все княжество, однако неведомым образом кому-то удалось выжить. Этот человек вырос с мыслью о мести. Все его дети, и дети его детей стали преследовать нас. Они безжалостно убивали наших с Еленой детей. В попытке добраться до нас, они никого не жалели. — Кощей помрачнел. Спокойствие, с которым он говорил, окрасилось яростью. — Нам пришлось прятать вас и разделиться самим. В определенном возрасте у детей проявлялась сила. Тогда мы находили их и обучали всему, что могло понадобиться им для защиты.

Василиса видела убегающую женщину с ребенком в воспоминаниях Кощея. Очевидно, он не лгал, однако она не верила, что все могло быть так просто.

— Только для защиты? Зачем рожать детей, если вы не занимаетесь их воспитанием?

— Это совсем короткий отрезок времени, — отмахнулся Кощей. — Есть более важные вещи, чем это. Скоро и ты поймешь.

— Значит, у вас появляются дети раз в несколько лет? Если вы якобы спасаете их, потому что… боитесь, что их найдут и убьют, а потом забираете к себе, вы… собираете армию? Что это вообще такое?

— Ты пока не поймешь. — Колдун обошел ее и остановился за ее спиной, склонившись. — Все, что тебе нужно знать сейчас, это то, что ты — дитя пророчества.

— Какого пророчества?

Кощей заговорил рядом с ее ухом, и Василиса поморщилась. Ощущать его дыхание на своей коже было неприятно.

— Я многое могу, Василиса. Гораздо больше, чем ты думаешь. Только Смерть неподвластна мне. Я мог прятать детей от людей, но не от Смерти. Мне пришлось обратиться к Тьме. Она сказала мне, что наши страдания прекратятся, когда родится ребенок с глазами матери.

— И что теперь? Когда я здесь, что ты будешь делать?

— Покажу тебе то, чего ты еще не знаешь.

Кощей отстранился от нее и стал шептать под нос заклятия. В кабинете в миг похолодало. У Василисы замерз кончик носа и пальцы. За окном потемнело, однако не из-за надвинувшихся внезапно туч и не из-за затмения. Это случилось из-за прилипшего к стеклу, взявшегося из ниоткуда черного бесформенного пятна, похожего на сгусток дыма. Оно просочилось сквозь окно, бесшумно поползло по полу, переставляя темные, угловатые щупальца.

— Что это? — выдохнула шепотом Василиса.

— Ты должна была видеть ее, — невозмутимо сказал Колдун.

Студентка вжалась в спинку стула, желая раствориться, но не имея возможности сделать этого. То, что ползло прямо к ней, она действительно видела раньше. Это было первой жизнью Нави, которую она разглядела в луже возле дома.

— Даже не пытайся. Перенестись не получится. Ты же прикована магией Тьмы, а не человеческими ремнями.

Пока он говорил, мерзкого вида пятно, выглядящее так, что должно было издавать звуки, привычные слякоти и какой-то липкости, молча обхватило ее ноги. Василиса задергалась, пытаясь сбросить его с себя.

— Оно не причинит тебе вреда, — смакуя слова, произнес Черный Ворон. По голосу она поняла, что он наслаждался тем, что видел. — Позволь ей тебя коснуться.

Он схватил ее руку и развернул ладонью наверх. Лиса зажмурилась, ожидая почувствовать боль, схожую с ожогом, какую испытывал Яр, сталкиваясь с нечистью. Вместо этого на руку словно надели перчатку. Мягкую и гладкую.

— Чувствуешь сладость? — в предвкушении спросил Кощей, останавливаясь напротив дочери. — Ее зовут Тень. Каждую из подобных.

Василиса распахнула глаза. Тень обмотала собой обе ее руки. Ощущение холода покинуло ее тело. Она испытала легкое тепло в тех местах, которых Тень касалась.

— Почему мне не больно?

Мужчина рассмеялся снова.

— Тебе и не должно быть больно. Тень — один из видов служителей Тьмы. Моя кровь с ее даром течет в твоих венах. Такое происходит со всеми моими детьми.

— Под служителями ты имеешь в виду и нечисть, которая пыталась меня убить? — Василиса сдвинула брови к переносице, разглядывая черную краску на своей коже. Ей не хотелось признавать, но ощущения действительно были приятными.

— Убить? — голос Колдуна прозвучал таким удивленным, словно ни что до этого мгновения не могло шокировать его. — Служители не хотят убивать вас. Как много ты их встречала?

— Достаточно.

— Хорошо. Очень хорошо. К другим детям приходил кто-то один. Максимум двое, прежде чем мы встречались. — Кощей протянул руку и удовлетворенно погладил дочь по голове. — Ты и правда особенная.

— Тогда почему они все время лезут ко мне?

— Потому что хотят поклониться.

* * *

Ратимир снова прислонился бедрами к столу и, сложив руки на груди, заговорил:

— Давным-давно, примерно восемьсот лет назад, одним большим и известным княжеством правил Святослав Великий. У него была дочь — Елена Премудрая, умная не по годам. Под их совместным правлением княжество процветало. Однажды у князя появился помощник — некий затворник Велимир. Поначалу он помогал им, а потом стал пропадать вместе с его дочерью. Его советы были странными. Они помогали побеждать войска нападающих на них княжеств и справляться с внутренними междоусобицами, но что-то с ним было не так. Святослав послал гонцов в разные концы света и узнал, что Велимир был черным колдуном. Слава за ним тянулась страшная, — куда бы колдун ни приходил, погибали люди. Святослав испугался, бросился вслед за ним, думая, что он похитил Елену. Оказалось, она перешла на темную сторону. Предала отца. Князь погиб, а слухи о случившемся просочились в княжество. Его сыновья пытались отомстить за отца, но все погибли. Желая предотвратить дальнейшие нападения на новообретенного мужа, Елена Премудрая сожгла великое княжество.

Говоря это, Ратимир смотрел на сына таким уставшим взглядом, что Ярославу показалось, будто история, которую он передавал буквально из уст в уста, напоминала ему о смерти Миланы. Вряд ли он мог перестать считать себя виновным в ее гибели.

— У Святослава был верный воин, который не смог выступить вместе с дружиной из-за приковавшей его к постели болезни. Он служил князю всю свою жизнь. За верность и добрые дела Свет открыл ему видение. Он узнал о том, что князя убили, и что погибель угрожала теперь всему княжеству. Воин велел своей жене взять сына, которому было полгода от роду, и бежать, куда глаза глядят. Так она и сделала. Целый месяц она блуждала по лесу, пока не набрела на небольшую деревню. В ней она и вырастила сына, а когда он достиг совершеннолетнего возраста, поведала эту историю. Его назвали Воисветом. Зная правду о своем отце, он уважал и погибшего князя, которому тот служил. В то время зачастили страшные чудища, пожирающие людей из их деревни и рядом стоящих. Воисвет быстро догадался, кто насылал этих монстров. Он сражался с чудищами разным оружием, но было почти невозможно их победить. Обратился тогда Воисвет к белому чародею, живущему в затворничестве глубоко в лесу, с просьбой сделать ему такое оружие, которое сможет не только нечисть умертвить, но и того, кто ей управляет. Так появился меч Света.

Ярослав взглянул на свой перстень. Вот, откуда взялась та надпись, которую перевела Василиса. То, что говорил отец, ему отчего-то не нравилось. Многое прояснилось, но также многое заставило его серьезно задуматься.

— Колдун узнал о свергающем нечисть мече и сделал так, что леса стали кишить ими. Чудовища выходили и за их пределы, губя ничего не знающих о них людей. Воисвету пришлось всю жизнь провести, защищая их. Он вырастил семь сыновей и каждого научил обращаться с мечом. Меч переходил по наследству. Один из его сыновей был хитер и догадался, как прекратить этот мрак. Он выяснил, что у колдуна и Елены родились дети, которых колдун обучал, как управлять чудищами, что и губили целые селения. Тогда он собрал войско и всех детей умертвил. На время нападки прекратились, а потом, когда он почти добрался до места, где обитал колдун, Елена его убила. С тех пор, семью черных колдунов раскидало по свету. Их новые дети губили детей рода доблестного воина, желая прекратить их существование.

— Существование нашего рода, — сказал Ярослав, понимая, к чему клонил отец. — Ты хочешь сказать, обязанность нашей семьи — убивать чужих детей, чтобы они не убили наших?

— Все гораздо сложнее, чем ты думаешь. — Ратимир покачал головой.

— Но смысл такой? — Яр вскинул бровь. Понимание и непонимание сцепились внутри него мертвой схваткой. — Это же порочный круг. Убийство ради убийства.

— Не смей так говорить, — процедил сквозь зубы мужчина. — Ты даже представить себе не можешь, на что способны дети Черного колдуна. Им подчиняются силы Тьмы. Они могли убить и тебя в тот вечер. Твоя мать отдала за тебя свою жизнь.

— Но это не значит, что всякая нечисть пытается нас убить только потому, что мы должны убить их хозяев. — Яр потер пальцами переносицу. Переварить услышанное оказалось сложнее, чем он думал. — Я столько рез успел встретиться с чудовищами, что готов оспорить твое семейное дело, если оно заключается в убийстве повзрослевших детей колдунов.

— Всех детей, сын. Неважно, сколько им лет. Они все вырастут и научатся убивать нас. Они потенциально опасны, как для нас, так и для других людей.

Ярослав медленно поднялся на ноги. Он уставился на отца, пытаясь понять, шутил ли он, или действительно считал так, как говорил. Яр давно разочаровался в своем отце, но он и не думал, что Ратимир мог сойти с ума после смерти жены. Неужели это так сильно пошатнуло его психику, что он превратился в монстра?

— Ты на полном серьезе только что сказал мне, что убивал детей? Не просто наследников колдуна, а… даже младенцев?

— Они несут за собой погибель, — сказал Ратимир, и ни одна мышца на его лице не дрогнула. — Наше семейное дело — предотвратить это.

Злость закипела в Ярославе с новой силой. Она неимоверно преумножилась. Те капли уважения, которые еще могли бы вырасти у него к его отцу, утонули в пелене жалости к погибшим детям. Яр не мог поверить в то, что отец ему говорил. Он ведь полностью обезумел.

— На этой работе ты пропадал ночами? На это потратил полжизни?

— Ты дожил до своих лет только благодаря моим стараниям, — заявил Ратимир, шагая вперед и устремляя свой взгляд с вызовом в глаза сына. — Неужели ты думаешь, что та девчонка с тобой просто так? Как только я увидел ее с тобой больше одного раза, я выяснил о ней все. Ты знал, что она из детского дома? Что даже работники без понятия, кто именно подложил ее в младенчестве на их порог? Колдун с Еленой подбрасывают своих детей в чужие семьи, как кукушки, чтобы сбить нас со следа. Я не убил ее только потому, что думал, ты уже понял, что она из себя представляет, и поджидаешь момента, чтобы выследить ее отца. — Ратимир отступил назад. — Я разочарован в тебе. Ты позволил ей запудрить тебе мозги.

— Ее зовут Василиса, — прорычал Ярослав. — И она не пытается меня убить.

Старший Громов неприятно рассмеялся.

— О чем я и говорю. Ты взгляни правде в глаза — ее волосы черные как смоль, кожа бледная, как Луна, и когда вы рядом, дай угадаю, на тебя постоянно охотится нежить?

— Причем здесь ее внешность?

— Да она же похожа на своего отца как две капли воды.

— Даже если она и правда дочь колдуна, я уверяю тебя, что она не несет никакой опасности. — Чувства забурлили внутри Ярослава. Никогда еще он не испытывал такой злобы к отцу и такого сильного страха за другого человека. — Она не управляет нечистью. Нечисть просто нападает на нас.

— На тебя, Ярослав. Я более чем уверен, что они нападают только на тебя.

Все сражения с нечистью промелькнули в сознании мужчины за доли секунды. Он думал, они серьезно вредили только ему либо потому, что он бросался на них первым, либо потому, что они по какой-то причине выбирали его, а не ее, в качестве жертвы. Все это время он защищал Василису, чувствовал ее страх, ощущал, как свой собственный. Ее испуганные, чистые глаза проявились в голове яркой фотографией. То, как она смотрела на него порой, не смог бы сыграть и самый искусный актер. Яр тяжело выдохнул, не желая верить словам отца.

Увидев сомнение в лице сына, Ратимир продолжал убеждать:

— Сколько раз они ранили ее, и сколько раз чуть не убили тебя? Скажи мне, сколько раз?

— Один раз. Русалки поцарапали ее один раз.

— И все? — Ратимир оскалился. — А тебя они, должно быть, едва не утянули в воду. Я прав?

— Да, но… все не так. — Ярослав сжал руки в кулаки. Пусть слова отца походили на правду, он знал наверняка, что испытывала к нему Василиса. Это было больше, чем привязанность, больше, чем симпатия. Рядом с ним она расцветала, и он чувствовал, будто находился именно там, где должен был. Будто бы всю свою жизнь он провел вдали от дома, а встретив ее, наконец-то, его обрел.

— Присоединяйся ко мне. Я больше не могу владеть мечом. Свет отдал его тебе. Ты должен продолжить семейное дело. Ты должен убить ее, пока она не погубила тебя.

— Нет. — Яр замотал головой, делая шаг назад. — Ты ошибаешься.

Ратимир схватил его за грудки. Он снова вышел из себя, и в этот день это случилось уже дважды, хотя все его детство он существовал рядом с ним безжизненной ледяной глыбой.

— Если ты не убьешь ее, это сделаю я!

Ярослав силой оттолкнул отца от себя. Он не думал, что ему будет больно смотреть на него, но это случилось. Ему стало больно от осознания, что собственный отец вряд ли когда-нибудь вернется в тело того доброго человека, которым являлся до смерти своей жены.

— Я не буду делать этого. Одно дело — убивать нечисть, и совсем другое — невинных людей.

* * *

Василиса хотела возразить Кощею, но слова застряли на кончике языка. Так не должно быть, но, кажется, он был прав. За исключением одного единственного раза, монстры не причиняли ей вреда.

— Когда дар Тьмы просыпается в детях, служители находят вас. Подумай о том, что хочешь сделать, и она подчинится тебе.

Студентка взглянула на Тень. Бесформенная черная масса не имела ни глаз, ни ушей, ничего, что сделало бы ее похожей на живое существо. Неожиданно приятно было осознать, что другим детям для выполнения этого и любых других действий требовались заклинания, а Василиса, видимо, могла лишь подумать, и ее желание исполнилось бы.

Она встряхнула кистью руки, на сколько позволяло ее положение, и Тень отлипла от нее. Она повисла в воздухе, пульсируя. Василиса сжала пальцы, Тень скукожилась, уменьшаясь в размерах. Девушка разомкнула пальцы и замахала ими из стороны в сторону. Тень закружила в пространстве, подчиняясь ей.

«Исчезни» — подумала Василиса, щелкнув пальцами. Черное пятно тут же растворилось в воздухе.

— Прекрасно! — Кощей хлопнул в ладоши. Он выглядел взбудораженным ее способностями.

— Если все они подчиняются мне, почему русалки оставили мне рану?

— Они довольно своенравные существа. — Колдун сел на соседний стул, продолжая изучать свою дочь взглядом. — Хотя это странно. Возможно, ты просто попалась им под руку. Когда они появились перед тобой?

Василиса пыталась понять по его лицу, знал ли он об их знакомстве с Ярославом и о его способностях. Однако Кощей был так увлечен ей самой. Это сбивало с мыслей. Девушка подумала, что он знал о том, в какой семье она жила, но не следил за ней, а просто ожидал, когда ее силы проснутся. Тогда бы он забрал ее к себе, чтобы все рассказать, только вот бурлящий дар Тьмы в крови Василисы оказался не так прост. Ей понадобилось время, чтобы смириться с ним, осознать его, и лишь после того, как она сама захотела встретиться с Кощеем, он посчитал, что настал момент обо всем рассказать. Ей не составило труда догадаться, что тот контракт, который она подписала, был лишь предлогом ее увидеть. Может быть, она должна была обратиться быстрее, чем это случилось, и он просто не выдержал, призвав ее к себе обычным человеческим способом. Не увидь Василиса его лица, она еще долго пыталась бы найти человека из воспоминания.

Наняв ее переводчиком собственной рукописи, Кощей хотел подтолкнуть ее к встрече со сверхъестественным миром, не зная о том, что она уже сделала это, переместившись в Москву и попав под машину Яра.

— Когда я была не одна, — расплывчато ответила она, не желая выдавать существование Ярослава. Интуиция подсказывала, что если она сама не пострадает от рук Кощея, то с ним произойдет обратное. — Я ехала в речном трамвайчике. Там было много людей.

— Значит, с тобой ехал кто-то слабохарактерный. — Он постучал пальцами по колену, словно объяснение дочери полностью его удовлетворило.

— Разве люди могут видеть обитателей Нави? Когда они появлялись рядом со мной, никто не обращал на них внимания.

— Милое дитя, — протянул Кощей, и снисходительная улыбка появилась на его губах. — Люди давно перестали видеть служителей. Их видят только те, кто в них истинно верит, а таких на свете почти не осталось. А вот влиять на слабохарактерные личности очень просто. Они подчиняются нашему воздействию и легко отдают свои жизни в наши руки.

— Ты до сих пор забираешь их, чтобы продлить свою?

— Обязательное условие вечной жизни. — Колдун развел руками. — Что еще ты хочешь узнать, дитя?

— Как ты делаешь это?

— По-разному. Способов предостаточно. Пьяницы, наркоманы, суицидники… Никто из них не кончает с собой по собственной воле. Нужно лишь подтолкнуть их.

— Нашептываешь на ухо «правильное» решение, чтобы они от безысходности выпрыгнули из окна? — Василиса прищурилась, разглядывая новоиспеченного отца.

— Не обязательно. Кого-то можно лишь припугнуть любым служителем, и он сделает все, чего ни попросишь. Лучше всего, разумеется, использовать подростков. У них и жизнь начертана длиннее, и они сильнее подвержены манипуляциям.

Василиса тут же вспомнила слова из книги. Кощей писал о том, что чем больше жизненного времени он заберет, тем дольше протянется его собственное существование. Значило ли это, что пьяница и прочие названные колдуном люди были озвучены лишь для отвода глаз? Тогда вряд ли они приносили много лет в копилку его жизни, и, скорее всего, в большинстве случаев Кощей использовал детей. Не только в качестве дани для Тьмы, но и в качестве собственной выгоды. Представленный ужас заставил ее тело покрыться каплями холодного пота.

— А кого ты отдаешь Тьме? Без нее у тебя же дар быстро исчерпывается?

Кощей ответил не сразу. Его улыбающееся лицо сделалось жестче. Судя по всему, эта тема была ему неприятна. Неужели он боялся прародительницы зла примерно так же, как своей смерти? Ведь одно зло без всякого сомнения влекло за собой другое.

— У всех нас. Как ты уже знаешь, в начале своего пути я заключил с Тьмой сделку. Она дает мне силы в обмен на невинные души. За счет невинности их разум затуманивать так же просто, как и разум тех, у кого слабый характер. Их мы отдаем Тьме, а себе забираем кого угодно.

— Сказки про тебя правда или вымысел? — спросила Василиса еще одну волнующую ее вещь.

Колдун усмехнулся своим мыслям.

— Все вы спрашиваете одно и то же. — Вдруг его лицо потемнело. Он двинулся вперед и нависнад Василисой. Его голос зазвучал тихим и жестким одновременно: — Тьма гораздо хитрее, чем я думал. Она обманула меня однажды, и я придумал, как обмануть ее. Я знаю, что в конце пути она придет за моей душой, поэтому я отделил свою душу от тела и спрятал ее туда, где Тьма никогда не станет искать.

Василиса напрягла зрение, но не увидела черную нить над его головой. О своей способности видеть их говорить она не собиралась точно. Связана ли была человеческая душа с магической силой, подчиняющейся Тьме или Свету, девушка не знала, как и не знала способа проверить это. Она выжидающе смотрела на Кощея, и тот, выдохнув, отстранился.

— Заяц, утка и яйцо — это метафора. Сказка — отличная вещь, которая может запутать кого угодно.

— Даже саму Тьму?

От незнания или же утаивая часть правды, Ворон промолчал. Василиса пораскинула мозгами, прежде чем спросить кое-что еще.

— Ты отпустишь меня?

— А я не должен?

— Ты чего-то ждешь от меня. Чего?

Кощей покачал головой. Он прошептал заклинание, и сдерживающие ее ремни исчезли. Девушка встала, разминая конечности. Она чувствовала, что снова могла переноситься, но не сделала это.

— Ответа. — Ворон помедлил, ожидая встречного вопроса, и, не услышав его, спросил сам: — Присоединишься ли ты ко мне?

— А у меня есть выбор? — хмыкнула Василиса.

— У каждого из нас есть выбор.

Его слова звучали подозрительно просто. Легко, словно ничего не весели и не значили, хотя это, несомненно, было не так. Из всего услышанного в этом кабинете Василиса выделила для себя несколько важных вещей. Она попробовала вызвать Тень, и та тут же возникла в воздухе. Когда она, по ее указанию, исчезла, студентка уверенно шагнула на встречу своему отцу.

— Ты покажешь мне, что нужно делать?

Губы Колдуна растянулись в чрезмерно сладкой улыбке.

— Разумеется.

Глава 13

Утреннюю тишину прервал звонок в дверь. Василиса боялась и в то же время ждала этого. Она сняла с плиты кофейную турку и направилась в прихожую. На пороге возник Ярослав. Он притянул девушку к себе, обернув руки вокруг ее спины так, словно она исчезла бы, если бы он отпустил. На пятый этаж он бежал по лестнице; казалось, останься он дожидаться лифта внизу, мир, ставший хрустальным в одно мгновение, разбился бы на тысячу осколков.

— Ты в порядке? — Яр осторожно отстранил девушку от себя и взял ее лицо в свои ладони.

От искреннего, чистого переживания, с которым он смотрел на нее, у Василисы перехватило дыхание. Как она должна была ответить на этот вопрос? Морально ее раздавило грудой камней, но физически она была в порядке. Лиса не знала, почему Яр приехал. Она подумала, что он просто захотел увидеть ее, или на расстоянии почувствовал, что ей нужна была помощь, хотя так далеко его способности не работали. От обоих предположений ее ушедшую на беспросветное морское дно душу подбросило вверх.

— А ты? — спросила она вместо ответа.

— Кое-что случилось. — Ярослав подхватил спортивную сумку с вещами с пола. — Зайдем?

Василиса пропустила его внутрь и закрыла дверь. Она прошла на кухню и стала нервно размешивать сахар в напитке. Мужчина сел на ставший за короткое время привычным местом стул, проследил взглядом за рукой Василисы. По всей квартире растянулся горьковатый аромат.

— Ты пьешь кофе?

Помимо смешанного комка ее чувств в его груди Громов обратил внимание на очевидную вещь. Каждый раз, когда они находились на улице и случайно проходили мимо кофеен, Василиса всегда морщила нос. Они шутили над общим нелюбимым напитком с самого начала их знакомства, а сейчас она сварила себе кофе.

— Что случилось?

— А, это… — Девушка взглянула на кружку в своих руках, затем на стол для готовки. — Я варю маме кофе, когда она приезжает. Раньше она делала это часто, поэтому я купила турку.

— Василиса. — Ярослав отставил кружку в сторону и сжал бледные ладони в своих руках. — Что случилось? На тебе лица нет.

Ранее сияющие при взгляде на него глаза выглядели уставшими. Под ними залегли синяки, светлая кожа посерела. Сердце Яра болезненно сжалось.

— Я всю ночь не спала. А через час на работу ехать.

Девушка не могла подобрать слов. Она была подавлена, и Яр это видел.

— Тогда я начну первый. — Мужчина усадил ее за стол, подвинул стул и сел так, чтобы у Лисы не осталось выбора, кроме как смотреть на него в ответ. — Вчера меня похитил собственный отец.

Чем больше он рассказывал, тем больше оттаивало замерзшее сердце Василисы. После встречи с Кощеем она вернулась домой и всю ночь думала о том, что узнала. Разные мысли терзали ее, разрывали на части. Там, в его кабинете, пришлось приложить все усилия, чтобы казаться не просто равнодушной к полученной информации, но и заинтересованной в ужасных вещах, что он ей предлагал. Она не знала, как объяснить все Ярослоаву, с чего начать, поэтому не стала звонить и тревожить его раньше времени, а он взял и приехал сам.

Когда Яр закончил, Василиса, не веря своим ушам, поделилась своей историей. Многие вещи в голове обоих прояснились. Громов обнимал девушку некоторое время после того, как они замолчали. Он не мог подобрать слов, но Лиса чувствовала его поддержку, а он сам пополнялся силами рядом с ней. Понадобилось несколько минут, чтобы переварить все это.

— Так вот, кто был тот человек с фотографии, — наконец, заговорил Яр. Он весело хмыкнул. Морозовой стоило поучиться у него способности реагировать на плохие события смехом. — Я думал, Кощей Бессмертный лысый и носит корону из костей.

— Я до последнего не верила, что он мой отец.

— А я до последнего не верил, что мой на такое способен. Гадко осознавать это. — Громов тяжело вздохнул. — Я приехал, потому что тебе угрожает опасность. Я никогда не знал своего отца так хорошо, как сейчас. Не думаю, что он бросил слова на ветер. С твоего позволения я останусь у тебя, пока не буду уверен, что опасность миновала. — Василиса задумчиво уставилась на кружку в своих руках. — Ты так и не сказала, что ответила Кощею.

Тонкие пальцы крепче сжались вокруг керамической ручки.

— Я… согласилась.

Зеленые глаза тут же взметнулись вверх. В голубых, за одно мгновение, произошла вспышка десятка чувств. Среди смятения, отчаяния, напряжения, тревоги, ярче всех проявилось то, чего Василиса так боялась со вчерашнего вечера. Поэтому она не знала, как начать разговор. Она словно выпустила стрелу в единственное слабое место, в его ахиллесову пяту, которой сама и являлась. Девушка чуть не задохнулась от осознания, какую боль ему только что причинила.

— Чтобы он отпустил меня! — она вскочила на ноги, едва не разлив кофе. Вот, как, оказалось, сильно они влияли друг на друга. Чужая боль ощущалась сильнее собственной. — Я без понятия, на что он способен. Он живет столько лет, что… Мне с трудом удалось обмануть его. И то, только потому, что он, видимо, слишком сильно любит себя, и еще никто из детей ему не отказывал. Я думала, если откажусь, он… не размажет меня, конечно, по стенке, ведь я ему нужна, но как минимум заточит где-нибудь, как дракон диснеевскую принцессу. Или узнает о тебе и убьет… Или решит повлиять на меня через моих родителей…

Василиса нервно хмыкнула и обняла Ярослава за голову. Казалось, прошла целая вечность, прежде чем он обнял ее в ответ.

— Не пугай меня больше.

Странно было то, как истории их предков переплелись задолго до того, как они встретились. Оба думали о том, что при других обстоятельствах они должны были стать врагами, но судьба распорядилась иначе. С другой стороны, разве судьба — не путь, с которого нельзя свернуть? Василиса выросла в семье с любящими приемными родителями. Ее воспитали жить по совести, поэтому она внутренне не приняла приглашение Кощея. Ярослав же рос в окружении чужих людей, однако не прильнул к отцу, хотя это свойственно брошенным детям после долгого сопротивления. В итоге, вместо врагов они стали любовниками.

— Я думаю, изначально меч света предназначался для борьбы с нечистью, — прервал тишину Яр, — а старший сын Воисвета решил убить одним выстрелом двух зайцев. Он поступил подло, убив невинных детей Кощея, и распространил историю среди своих потомков, что другого выхода нет. — Он покачал головой. — Я посмотрел в интернете значения всех имен из нашего рода, которые я знаю. Они действительно все расшифровываются именно так, как люди потом жили. Воисвет — сражающийся за справедливость. Его сын — Мстислав — непримиримый. Мой дед — Ведагор — Ведающий. Он словно знал о том, что случится с моим отцом. Отец же — Ратимир — защитник мира. Вот только здесь имя дает сбой. Он истинно верит, что защищает мир от зла, но при этом убивает маленьких детей, которые еще не успели ничего дурного сделать.

— Ты посмотрел свое имя?

— Да. Яркая слава. Неважно. Как имя, дарованное тебе при рождении, может определить твое будущее? Я считаю, что вся эта история с именами — полный абсурд.

— Мы не можем знать наверняка, с чего все началось, — заключила Василиса. — Кощей писал под призмой своей гордости, твой отец, вероятно, знает лишь часть истории. В каком месте она была изменена, кто прав, кто виноват… В любом случае, обе семьи регулярно совершают убийства, поэтому начало не имеет значения. — Она помедлила, прежде чем продолжить. Последняя и важная мысль, которую ей стоило озвучить Яру, пугала ее. — Главный редактор «Вечности» — обычный работник, который понятия не имеет о том, кто директор компании. Для него я буду продолжать работать над переводами, для Кощея я буду углубляться в записанные им познания о потустороннем мире, чтобы развить свои навыки, а для себя… я попробую попасть в книгу снова. Как я поняла, другие дети должны тренироваться годами, чтобы увидеть воспоминания глазами Кощея, а я увидела со стороны, как будто переместилась в прошлое. Если это так, то я смогу увидеть больше. Еще я буду искать его слабости. Не знаю, сколько времени у меня есть, пока Кощей не заставит меня попробовать свои силы на живом человеке.

— Ты хочешь найти иглу? — руки вокруг Василисы обернулись крепче. — Пожалуйста, не принимай необдуманных решений. Я приехал сюда не просто так. Я буду рядом с тобой, слышишь? Мы вместе должны разобраться с этим. Я не позволю никому навредить тебе.

Девушка кивнула, прижимаясь к Яру сильнее и наслаждаясь кратковременным моментом счастья. Она чувствовала, что скоро это закончится, и ничего не сказала в ответ. Еще никогда держать язык за зубами не было для нее так сложно.

Позже мужчина отвез ее на работу и прождал полдня в машине внизу. Они решили, что Кощей либо не знал о его существовании, потому что не следил за Василисой, либо знал, но не придавал его нахождению рядом со своей дочерью большого значения. Это сыграло им на руку. Яр полностью ушел на дистанционный формат работы, передав некоторые дела своему заместителю, а сам совершал звонки и проверял документы на ноутбуке.

Он не мог определить, в какой момент его отец явится по душу Василисы, поэтому делал все возможное, чтобы быть начеку. Так прошло два дня. На третий Ярослав получил срочное сообщение и был вынужден уехать в петербуржский офис компании, чтобы разобраться в случившемся. В это время Василиса обсуждала речь для защиты научной работы со своим куратором. Она закончила раньше, чем должна была. Ей написал Артем Высоцкий с просьбой помочь ему в одной из дополнительных работ. Лиса отказала, не желая покидать университет до возвращения Яра, но парень позвонил. Разговор пролетел незаметно. Если бы позже ее спросили, о чем они говорили, она бы не смогла дать точный ответ.

Единственное, что она запомнила, так это то, что здание, в котором ее ждал Артем, находилось на той же улице, что и университет. Совсем рядом, поэтому в мыслях зародилась идея, будто бы не было ничего плохого в том, чтобы покинуть учебное заведение всего на двадцать минут, а потом быстренько вернуться обратно. В сознании поселилась успокаивающая мысль о том, что через Высоцкого никаким образом не мог действовать Ратимир, а соответственно, эта встреча являлась для нее безопасной.

Она так прочно уверилась в этом, что покинула университет немедля. Ноги сами понесли ее на второй этаж высотного здания. Оно оказалось совершенно безлюдным. Не смотря на расцвет рабочего дня, ремонтные работы были приостановлены. Полиэтиленовые покрытия закрывали окна, пропуская на бетонный пол совсем немного света. На деревянных досках, сложенных высокими стопками, лежал тонкий слой пыли. Повсюду были расставлены ящики со строительными материалами и мешки с цементом.

— Артем? — голос Василисы отразился эхом от стен.

Голова загудела. Девушка зажала ее руками. Давненько такого не было. Только в этот момент она болела так, словно Морозова напилась до беспамятства накануне, и теперь ее терзало жуткое похмелье.

— Все оказалось так просто, — ранее мягкий голос прозвучал ниже и грубее. — И почему я не додумался до этого раньше?

Туман, завладевший сознанием Василисы, медленно отступал. Она увидела темноглазого парня, стоящего между опорными колоннами. Без толстой оправы очков, в кожаной куртке, вместо одной из цветастых футболок и рубашек, которые он обычно носил, девушка не сразу узнала Артема.

— Что ты хотел? — спросила она, осознавая, что даже не помнила причины его звонка.

От нехорошего предчувствия засосало под ложечкой.

— Расквитаться с тобой. — Первокурсник встряхнул плечами, как будто его намерения были очевидными. — Я так долго терпел это, и вот ты, наконец, в моих руках.

— За что расквитаться? — Василиса потерла виски и, когда парень шагнул ей навстречу, отступила назад. — Как я оказалась здесь?

Темные брови вскочили вверх.

— Заклинанием послушания. Как же еще? — при виде сконфуженного лица Лисы Высоцкий неприятно рассмеялся. — Ты даже таких простых вещей не знаешь? Какого черта он выбрал тебя? — он прищурился, шепнул что-то невнятное, и в девушку полетел отломанный кусок кафельной плитки. Василиса увернулась, и плитка разбилась о стену позади нее. — Что в тебе особенного?

Ответ на собственный вопрос быстро нашел ее. Она спряталась за ближайшей к себе колонной и стала прислушиваться к шагам.

— Ты сын Кощея?

— Что, похож?

— Раньше не был.

— Конечно, — злобно усмехнулся он. — Ты же не знала, как он выглядит. А я делал все, чтобы ты даже не подозревала обо мне.

Деревянный ящик влетел в колонну, разлетаясь в щепки прямо над головой Василисы. Не теряя ни секунды, она отскочила в сторону, спрятавшись за нагруженной тяжелыми мешками тележкой. Дыхание участилось, обострились слух и зрение. Горло сдавило от запаха краски и тревоги. Сосредоточившись на собственных движениях, Василиса подняла в воздух мешок и закинула его куда-то назад, не решаясь выглянуть из-за своего укрытия.

Низкий смех разнесся по помещению, когда глухой звук приземлившегося «оружия» раздался после столкновения с полом.

— И это все, на что ты способна? — мгновение, и груда мешков разлетелась во все стороны, подняв в воздух столп пыли. — Отец обучал меня с шестнадцати лет. Я знаю гораздо больше, чем ты. Мои силы превосходят твои троекратно, а он выбрал тебя!

Василиса закашлялась, отползая вбок. Передвижения первокурсника смазались из-за нарушенной видимости, однако девушка разглядела летящий в нее плоский предмет. Она едва успела лечь на пол, когда желтая доска пролетела над ней, задев левую сторону щеки и содрав кожу.

— Ты ревнуешь, потому что он не занес тебя в список своих любимчиков? — съехидничала Морозова, вскакивая на ноги и оглядываясь в поисках любого подходящего тяжелого предмета. На глаза попалось откатившееся от тележки колесо, и то тут же полетело в Артема.

Парень легко оттолкнул его рукой.

— Ты ничего не умеешь. Он дал тебе слишком много времени, чтобы ты узнала о нем, когда всем нам он не давал и дня с тех пор, как силы просыпались. — Он пробормотал очередное заклинание, и Василису свалило с ног. — Глупая девчонка. Ты ничего не стоишь.

— Если ты уберешь меня, — начала студентка, пытаясь снять с себя невидимые путы, — он станет ценить тебя больше?

Нужно было отвлечь парня разговором, вывести его на эмоции, сбить его с толку. Выбить себе дополнительное время.

— Я таскался за тобой целый год, как щенок за хозяином. — Высоцкий злобно нахмурился. Он присел на корточки и, уверенный в своем выигрышном положении, принялся с отвращением разглядывать девушку. — Отец заставил меня присматривать за тобой и назвал это моим главным заданием. Я думал, это продлится недолго, но ты все не обращалась и выводила меня из себя.

— И ты, конечно, решил, что он сделал это, потому что любит меня больше, чем тебя? — Василиса вскинула бровь. По исказившемуся лицу молодого колдуна она поняла, что попала прямо в цель.

Артем выбросил фразу переплетенных между собой слов, и его сестру подкинуло в воздух. Она застряла между полом и потолком в положении невесомости. Обернувшие ее тело путы были невидимыми, но если они походили на те, которыми ее удерживал Кощей, возможно, выбраться из них было вполне реально.

— Ты росла в хорошей семье, получала все, что хотела. Твои приемные родители залюбили тебя до дыр. Ты стала такой неженкой. — Парень сплюнул на пол. — В тебе ничего нет ни от воина, ни от мага.

— Неужели ты попал в плохую семью?

Пока девушку крутило в воздухе, она направляла внутреннюю энергию на кончики пальцев. Легкое покалывание подсказывало, что она могла воспользоваться огнем в любой момент. Она попробовала выплеснуть крошечную вспышку, чтобы не привлечь лишнего внимания к своим действиям, и та прыгнула на ногу, медленно оползая невидимые ремни и пожирая их. Вопреки подозрениям, пламя не прожигало одежду и не ощущалось на коже под ней. Яр оказался прав. На нее собственная магия не действовала.

— Отец избивал меня, мать от горя пила. Я очень быстро научился драться, пытался давать отпор, попал в плохую компанию, стал отбивать у малолеток деньги, которых мне никогда не давали, воровать. — Колдун провернул сестру в воздухе, словно решая, куда ее отбросить. — Я прошел такую школу жизни, что тебе и не снилось. Когда Кощей нашел меня, я был рад, что я не сын своих приемных родителей. Я уже тогда был готов стать воином. И я им стал.

Высоцкий был так увлечен своими переживаниями, что не заметил тонкие струйки огня, прошедшегося по телу Василисы. Когда же он произнес новое заклинание и швырнул ее в стену, девушка успела сгруппироваться и перекатилась за высокую стопку досок.

— Ты думаешь, что должен был оказаться на моем месте?

— Я окажусь. Как только избавлюсь от тебя.

Доски одна за другой выстроились вертикальным забором, заключив Василису в плотное кольцо и загородив видимость. Они сжались, придавив ее под давлением чужой силы. Несколько заноз разом вошли в руки — единственный незакрытый одеждой участок кожи. Морозова взвизгнула от боли. Ее брат не вешал ей лапшу на уши. Похоже, он и правда потратил годы на тренировки.

— Вот, как умрет избранная дочь Кощея Бессмертного, — упивающимся своим успехом тоном заговорил колдун. — Без родителей, без поддержки друзей. Совершенно одна, как забившаяся в угол крыса.

— Она не одна, — за хриплым голосом послышался хруст.

Доски попадали на пол. Василиса увидела Ярослава, душащего локтевым захватом ее младшего брата, нос которого неестественно сдвинулся в сторону, а подбородок заплыл в крови. Радость при виде него быстро улетучилась, стоило кряхтящему от нехватки дыхания колдуну произнести всего пару слов.

Из воздуха материализовались скелеты, обтянутые разорвавшейся в разных местах кожей. Без мышц, с провалившимися внутрь глазами, гнилыми зубами и свисающей с тела тлеющей одеждой они напоминали людей, похороненных минимум сотню лет назад. От них исходил зловонный аромат, напоминающий просроченное в полгода мясо. Все они двинулись на Ярослава, передвигаясь быстрее, чем положено живым мертвецам.

Артем протиснулся между ними, и чудовища пропустили его, как будто он ничего для них не значил.

— Это не упыри! — крикнула Василиса, разжигая в пальцах огонь. Прежде чем Яр вступит с ними в схватку, ему следует знать, чем они могут быть для него опасны. — Им нужна твоя плоть.

Колдун направил в нее целую стопку кафельных плиток. Вероятно, он понимал, что ни один монстр не причинит ей вреда. Девушка скрылась за колонной. Выбрать огонь было не самым лучшим решением. В отличие от брата, она проводила свободное время за чтением книг, а не за укреплением физического здоровья, поэтому ей до сих пор просто везло кое-как уворачиваться от летящих в нее предметов.

— Кожа начнет гнить там, где они оставят тебе раны! — добавила она.

Колдун выбил арматурой кусок колонны в отместку за ее слова.

— Давно надо было прикончить тебя, — процедил он сквозь зубы. — Пока этот придурок не начал вертеться вокруг тебя. Куда бы ты ни пошла, он был рядом. Пришлось кое-что подпортить на его работе, чтобы он свалил.

Василиса не могла предугадать следующее действие Высоцкого, так что попытки собрать в себе правильные силы для отражения атаки давались ей с трудом. Она не так давно узнала, какими еще способностями обладала, и не успевала быстро сориентироваться.

По залу разнесся протяжный вой. Ярослав рассек двоих мертвяков одним ударом меча. Синее пламя красиво очертило лезвие. Для чего оно было создано, Василиса не знала, ведь поджечь упырей в прошлый раз получилось только ее огнем. Впрочем, разбираться в этом времени не было.

— Какого… — Высоцкий уставился на оружие в руках Яра и затрясся от гнева.

— Удивлен? — Громов буквально прорубал себе путь к колдуну. На его губах расцвела усмешка, на лбу выступили первые капли пота.

Воспользовавшись секундным промедлением брата, Василиса пронесла по воздуху злосчастные доски, в мгновение бросила их вокруг него, и подожгла.

— Как ты?.. — парень наспех оглядел пылающие зеленые стены вокруг себя. Пламя поднялось от досок до его головы, мешая выбраться. — Тебе не нужны…

Он вгляделся в лицо Василисы. Взгляд опустился к сжавшимся в полукруг пальцам.

— Заклинания? — Студентка хмыкнула. Она напустила на свой облик уверенности, но внутри от адреналина закипала кровь. — Уже не думаешь, что я ни на что не способна?

Колдун выбросил руку вперед, и пламя обожгло его.

— Ты же слабачка… — прошипел он.

За мерцающими изумрудными языками Василиса не разглядела легкое шевеление тонких губ. Позади раздался уже тихий, сквозь стиснутые зубы, вой Ярослава. Девушка оглянулась, заприметив целую толпу несчетного количества мертвяков, навалившихся на него.

Неощутимая сила откинула Василису к противоположной стене. Она больно ударилась спиной. Не нужно было задирать одежду, чтобы понять, что со спины до капель крови была содрана кожа. Артем ботинком придавил ее грудную клетку, мешая подняться.

— Слабачка, как я и сказал.

— Ты… — Дыхание сперло, затрудняя возможность говорить. — Ты же догадался, кто… кто он такой?

Раны саднили, места столкновений с вещами ныли. Василиса задыхалась, но заставила себя пораскинуть мозгами. Ее брат проживал этот момент на одних эмоциях. Он целый год копил ненависть к ней, и она помогала ему сейчас быть сильнее. Однако, у нее почти получилось вызвать в нем новые переживания, за которые можно было уцепиться в свою пользу.

— Мы, вообще-то, спелись, — выдавила она. — Охотимся вместе, понимаешь? — девушка тяжело прокашлялась. — Ищем таких… как ты.

— Ты не могла знать о других детях, — отрезал Высоцкий, и все же, в глазах его отразилось сомнение. — Ты про меня-то только сейчас узнала.

Внутренние органы сжались под ребрами не от давления Артема. Василиса бросила взгляд за него и увидела, как Ярослав все реже двигал руками. От натиска полчища мертвяков, он стал сгибаться по полам. Чудовища выли, тянулись своими костлявыми пальцами к его голове, шее и ногам. Кому-то почти удалось впиться в его кожу зубами. Еще трое повисли на его плечах. Мужчина рухнул на колени, превратившись в одну большую кучу мертвецов, заслонивших его собой и придавивших вниз своими телами.

Василиса метнула огонь с обеих ладоней, но из-за нехватки воздуха и сил тот не долетел и до середины зала. Она попыталась встать, но колдун не позволил ей. В голове появилась картина погибающего от мертвяков Ярослава. От ощущения беспомощности Лиса сжала руки в кулаки, затолкав обратно сдавливающий горло крик. Кто не должен был видеть ее слабой, так это новоявленный братец.

— Кощей убедил тебя, что… тебе… угрожает опасность? — Понимание промелькнуло в лице колдуна, и девушка усилила напор своей мысли. — Он столько лет готовил тебя к… битве с воинами… Света? Ты до сих пор не убил меня, потому что… хочешь… знать причину? — Василиса схватила лодыжку Высоцкого и оставила на ней ожог. Парень отшагнул от неожиданной боли, и его сестра приподнялась на локтях. Ноги дрожали, поджилки тряслись, но встать — вот то, что ей было сейчас жизненно необходимо. — Наш отец хочет сделать из меня такого же воина. Только он не знает, что я перешла на другую сторону.

— Ты не могла. — Колдун зашептал себе под нос заклинание, но Василиса опередила его.

Она вложила оставшиеся силы в перемещение и оказалась за пару метров от груды мертвяков как раз в тот момент, когда мешки с цементом полетели в ее предыдущее место нахождения. Студентка вытянула руки вперед, пытаясь поднять чудовищ, однако этого не потребовалось.

Медленно, но верно гора шевелящихся мертвецов начала расти вверх. Она расширялась и увеличивалась. Вдруг Василиса увидела очертание ног Ярослава. Он поднимался с колен, опираясь на воткнутый в бетонный пол меч, а вокруг него образовался голубоватый, ослепительный полупрозрачный купол, с которого сползали, превращаясь в черный пепел, два десятка мертвяков. Когда же Яр выпрямился, он провернул, вытаскивая, меч, и оставшиеся монстры испуганно завыли. Голубые глаза на мгновение стали полностью белыми.

— Василиса! — Яр схватил ее за руку, и над ними снова образовался купол. Пламя перестало обрамлять лезвие, когда он сделал это.

О купола тут же отскочила, точно от пружины, летящая в девушку арматура. Молодой колдун смотрел на них с таким гневом, что оставалось лишь предполагать, насколько сильно он хотел умертвить их обоих. Он двигался в их сторону, продолжая бормотать себе под нос, а за его спиной вырастала разношерстная нечисть. Упыри, вурдалаки, похожие на сгорбленных людей с вогнутыми в другую сторону коленями; бесформенные тени; пленяющие своей речью шишиги и другие подвиды жителей Нави, которые Василиса лишь мельком успела разглядеть в книге отца.

Она напрягла зрение и гулко сглотнула от увиденного. Столпотворение черных мерцающих нитей заполонило пространство. Среди них она обнаружила более толстую и прочную, чем у служителей Тьмы, нить своего брата. Она извивалась и вздрагивала каждый раз, когда в помещении появлялась новая нечисть.

— Теперь ясно, чью нить я видела в универе, — невесело усмехнулась Василиса, прокручивая в сознании любые мысли, способные им помочь. Какой бы сильной ни была новая защита Яра, не стоило рисковать его жизнью.

— Ты снова видишь их?

— Все. — Девушка выдохнула и вытерла вспотевшие ладони о джинсы. — У меня есть план, но я без понятия, сработает он или нет.

— Что нужно делать? — Яр выставил перед собой меч, приняв оборонительное положение, готовый в любой момент защищаться или нападать.

Нечисть во главе с колдуном стала непростительно близко. На объяснения совсем не осталось времени.

— Режь, когда я скажу, — только и успела произнести она, как тени обтянули купол, полностью закрывая видимость и погружая их во тьму.

Прозрачные стенки задрожали от натиска, набросившихся на них чудовищ. Скрежет зубов, протяжный вой, клацанья когтей, пытающихся прорвать брешь в куполе. Мерзкие звуки практически оглушили их. Василиса положила руку на плечо Ярослава и зажмурилась. В следующий миг все происходило слишком быстро для того, чтобы посторонний человек смог бы разглядеть хоть что-нибудь. А для трех людей в этом зале время словно замедлилось.

Яр исчез вместе с куполом. Монстры навалились на Василису. Она развела руки в стороны и подожгла тех, кто находился ближе всего. Под вопли нежити девушка напряглась и задрожала всем телом, направляя взор на остальных монстров.

— Возвращайтесь в Навь! — ее приказной тон прозвучал так громко, как будто она говорила в рупор. Она не знала, что ее глаза почернели.

Чудовища с воем растворились в пространстве. Василиса осталась один на один с молодым колдуном. Его полный неверия взгляд метнулся к ее лицу.

— Ты не можешь быть… избранной… — прошипел он, мотая головой.

— Я никогда не хотела этого, — выдавила Лиса и, вытянув руку, подняла брата в воздух. Она закрутила его, чтобы дезориентировать и помешать ему произносить заклинания. Затем опустила на пол мягче, чем следовало. — Я родилась такой.

Невидимые путы, которые девушка вообразила в своей голове, стянули колдуна, лишив его движений. Парень задергался, пытаясь вырваться. Василиса остановилась возле его лица.

— И что, ты убьешь меня? — выплюнул Артем.

Желание отомстить ему сдавило ее горло. Ей стоило только представить, как одна из близлежащих досок рассекает его сонную артерию, и это, она была уверена, обязательно случилось бы. Сладкая нега от возможности по-настоящему поквитаться с тем, кто угрожал не только ей, но и Яру, охватила все ее тело.

— Убивать неугодных мне чародеев? — протянула Василиса, пробуя слова на вкус.

Один из ее прямых врагов лежал перед ней совершенно обездвиженный и, очевидно, у него не хватало сил, чтобы вызвать нечисть на подмогу. От приложенной к предыдущей попытке энергии у колдуна пошла черная кровь из сломанного носа. Об этом Кощей говорил? Чем больше сил используешь, тем больше душ нужно отдать Тьме, чтобы их восполнить?

Василиса размяла шею и прислушалась к ощущениям. Вопреки убеждениям отца, кроме телесной боли, она совершенно не испытывала истощения. Более того, у нее создалось впечатление, будто бы силы пополнились, как только она позволила себе больше, чем раньше могла.

Темные кощеевы глаза смотрели на нее снизу вверх с яростью и скрытым испугом. Они совсем не походили на светло-голубые, которые отдавались в ее груди теплыми волнами. Сердце содрогнулось. Холод, шедший изнутри, пробрал ее до костей. Она нахмурилась и быстро задышала. Как эти жуткие мысли появились в ее голове, и почему они на короткий миг стали такими приятными?

— Что изменится, если я убью тебя? — спросила она, разминая кисть. — Прекращу ли я этим череду других убийств? — Василиса покачала головой. Нет. Это было столь же заманчиво, сколь и ужасно.

Она подумала о Ярославе, и мужчина появился рядом с ней. Девушка сосредоточенно уставилась на возникшую в воздухе нить силы.

— Режь, — сказала она и провела рукой над головой брата.

Яр вытащил меч и, как только синее пламя обхватило его, резко махнул в указанном месте. Высоцкий закряхтел, то ли кашляя, то ли сплевывая слюну изо рта. Он задергался и, когда путы исчезли, принял сидячее положение, ухватившись за голову. Его губы устало зашевелились. Он произносил разные заклинания снова и снова, последние даже так громко, что часть слов Василиса смогла разобрать. Нечисть не появилась, ни один предмет в помещении не двинулся с места.

Бледное лицо осунулось. Парень тяжело задышал и отчаянно завертел головой между Яром и своей сестрой.

— Что вы наделали?!

— Похоже… лишили тебя твоей силы.

Глава 14

Василиса открыла глаза и поморщилась. Ее окутало липкое, вяжущее ощущение дневного сна. Протерев лицо руками, чтобы сбросить его с себя, она взглянула на Ярослава. Мужчина тоже проснулся и сидел на кровати, устало глядя перед собой. Им понадобилось пять часов, чтобы прийти в себя. Новые способности обоих, эмоциональное напряжение и физическая нагрузка сморили их, как только они оказались дома.

Теперь уже не только Василиса, но и Яр интуитивно чувствовали, что в ближайшее время им ничего не угрожало. Иначе он не позволил бы себе сомкнуть глаза, не будучи уверенным, что девушка будет в безопасности.

Почти разряженный мобильник показывал одиннадцать часов вечера.

— Как думаешь, — подала голос Василиса, — сколько у нас времени до того, как Кощей узнает о том, что случилось? Если Высоцкий, конечно, уже ему не рассказал.

Яр усмехнулся.

— Раз мы все еще живы, у нас есть какое-то время, пока он сгорает от стыда, не решаясь поделиться с ним своей слабостью.

Вполне возможно, это было именно так. Артем хотел быть похожим на самого Кощея Бессмертного, хотел обратить на себя его внимание, но остался ни с чем.

— Должно быть, он воет от досады, — с некоторым сомнением сказала Лиса.

— Ты видела, сколько нечисти он призвал? — Яр развернулся, и Василиса увидела гнев в его глазах. Он был направлен на ее брата и вовсе не потому, что он попытался убить его, а потому, что он собирался убить ее. От того, насколько явно он переживал за нее больше, чем за себя, девушку пробрала приятная дрожь. — Как много крови на его руках? Лишить его силы — лучшее из того, что ты могла придумать.

«Убить его — лучшее» — подумала Василиса и ужаснулась взявшейся из ниоткуда мысли в своей голове. Если бы она убила его, они бы выиграли еще больше времени перед встречей с Кощеем и не переживали бы о том, причинит им Высоцкий какие-либо неудобства или же нет. Лишившись магии, он стал обычным человеком, а люди, как известно, и без волшебства способны на месть.

Ярослав сжал руку Василисы в подбадривающем жесте. Он расценил смятение в ее душе в более положительном ключе, чем было на самом деле. Хорошо, что он не умел читать мысли, потому что она не смогла бы объяснить толику поселившейся в ней жестокости.

Вместе они приготовили ужин. Яр убедил ее, что лучше ей поспать эту ночь, пока есть возможность, а девушка не стала сопротивляться. Нужно было обдумать одну важную вещь, единственную, о которой Яру пока знать было не обязательно.

Громов помыл посуду, прибрал на кухне, размял затекшие ото сна в неудобном положении конечности. Хотелось вернуться к Василисе и прижать ее к себе, но в груди засело нарастающее напряжение. Он бродил по квартире почти бездумно и, когда заставил себя направиться в спальню, в замке входной двери тихо заскрежетало.

Ярослав спрятался за стеной у прохода в гостиную, готовый в любое мгновение вытащить меч. Медленные, но тяжелые шаги в прихожей означали только одно — кто-то пришел сюда не с благими намерениями. Белая питерская ночь погрузила комнату в тусклый свет, а вот коридор остался в полумраке. Темные очертания двинулись вперед. Черные берцы пересекли дверной проем, и Яр выскочил из-за угла, в два отработанных борцовских движения беря мужчину в балаклаве в захват. Он был выше и шире, чем Высоцкий и обладал достаточными навыками для того, чтобы вынырнуть из-под его рук и оттолкнуть его ударом в живот.

Противник ринулся вперед, но Громов перепрыгнул через диван, протаранил его грудную клетку головой и, нырнув под руку, перекинул его через себя. Он сел сверху, зажимая его руки одной своей, а другой сорвал с него балаклаву.

— Отец… — выдохнул Яр, понимая, что лишь думал, будто был готов к последней с ним схватке. Оказалось, даже представлять, что ему придется раз и навсегда обезвредить отца, потому что они не смогут бегать от него вечно, было обжигающе горько. — Уходи, пока…

— Пока что? — перебил его Ратимир, насмехаясь над его словами. — Если бы ты хотел помешать мне, то обезвредил бы меня еще тогда в кабинете. Так что подвинься и позволь мне закончить дело.

Мужчина резко дернулся вбок, высвобождая руки за долю секунды, а в следующую отец и сын покатились по полу, нанося друг другу удары. Они то и дело врезались то в диван, то в кресло, то в торшер. Последний пошатнулся и упал, а стеклянная лампочка разбилась. Ярослав перехватил летящий в него кулак, но свободной ладонью оперся на пол, и в кожу впились крошечные осколки.

— Что про… — в гостиную шагнула Василиса. Она замерла, так и не договорив.

Ратимир подскочил, переступая через сына, снял с ремня крошечный мешочек и бросил его в девушку. Ткань разорвалась, соприкоснувшись с пижамой, а на обнаженное предплечье попал порошок. Василиса взвизгнула, схватившись за руку. Кожу обожгло, точно к ней приложили раскаленную кочергу.

— Вот и все, — прошептал мужчина и, в два больших шага оказавшись в другой стороне гостиной, схватил Василису за горло.

Он поднял ее в воздух так, что ее ноги перестали касаться пола. Не мог обычный человек сделать такого. Меч покинул его, но сила осталась? Лиса начала задыхаться от того, насколько крепко сжимались пальцы вокруг ее шеи. Ратимир вытащил из маленьких ножен кинжал, Ярослав бросился на его спину, Василиса зажмурилась.

В ушах засвистел ветер. Ослепляющая вспышка света, жар вперемешку с холодом, и всех разбросало в разные стороны. Серо-голубое небо окрасилось черной краской. Мириады звезд, полная луна, сырая трава растянувшегося на сотню метров поля, за которым виднелись макушки хвойных деревьев. За ними поднимались пики высоких гор, где-то журчала река.

Василиса подняла руку к горлу. На ощупь кожа была гладкой, и на руке, насколько она могла разглядеть, не отпечаталась кровь. Студентка огляделась в поисках Ярослава, и увидела того, ловко поднявшегося на ноги и уже выцепившего ее взглядом. Они находились далеко друг от друга, но на одной линии, а Ратимира занесло вперед, и теперь они создавали что-то вроде треугольника, если бы можно было увидеть их с высоты.

Яр кивнул на вертящегося вокруг себя отца, пытающегося понять, где он находился, и что произошло. Василиса не знала, о чем они говорили, пока она не вышла на шум, но ясно понимала, зачем старший Громов заявился в ее квартиру посреди ночи. Она подумала о том же, о чем и Яр, когда тот провел над своей головой ладонью. Они побежали почти одновременно, собираясь окружить Ратимира с обеих сторон, пока он не собрал себя в кучу.

Тапки слетели еще во время перемещения. Бежать босиком по земле было неудобно: стопы скользили по покрытой росой траве, мягко проваливались в сырую землю. Легкая футболка и штаны не защищали от прохлады этого региона, но у Василисы было всего мгновение на выбор места, куда стоило отправить их, пока ее не убили, поэтому это не имело значения. Она не собиралась призывать нечисть, ведь та, рядом с двумя служителями Света, могла повести себя непредсказуемо. И все-таки, ей нужно было отвлечь внимание врага на себя, пока Яр отсекает нить.

— Где мы? — зарычал Ратимир, вытаскивая из своего увешенного разными примочками пояса, стеклянную баночку, напоминающую пробник духов.

— Где-то в Забайкалье, — хмыкнула Василиса, вытягивая руки, чтобы поднять мужчину в воздух.

Он даже не успел дослушать ответ, когда откупорил пробковую затычку и выплеснул мутную жидкость, цвет которой нельзя было определить в темноте. Она преодолела расстояние между ними едва ли не со скоростью света. Каждую подушечку пальца обожгло, боль цепной реакцией поползла вверх по ладонями прямиком на запястья, сковывая движения.

— А-а! — вскрикнула Василиса и затрясла руками, пытаясь сбросить ползущее нечто с себя. С каждым движением руки поднимались и опускались все медленнее, не слушаясь ее.

Яр почти добрался до отца, когда это случилось. Ратимир сорвался с места, двигаясь смертоносным поездом прямо на девушку и удаляясь от сына.

— Не делай этого! — заорал ему в спину Ярослав. Он знал, что слова не остановят его, но надеялся, что замедлят. Если бы он мог бежать быстрее…

Стоило об этом подумать, ноги в промокших насквозь носках понесли его вперед, точно он всю жизнь занимался легкой атлетикой. Зрение прояснилось. Он увидел каждую веточку на земле, покачивающиеся от неощутимого порыва ветра листья деревьев. А еще белое пятно, расползающееся по телу Василисы. Он видел в практически беспросветной тьме ясно, как летучая мышь. Его глаза побелели. Яр вытащил меч и за один миг сделал то, на что ему понадобилось прошлым днем около минуты.

Мысленно вытолкав синее пламя за пределы оружия, он создал из него купол и попытался спроецировать его на Василису. Ему удалось вытянуть его дальше, обнажив себя, но девушка оказалась слишком далеко. Громов помнил, что во время сражения с нечистью неоднократно поднимал меч над их головами, но обрезать силовую нить получилось лишь единожды, когда Василиса сделала ее видимой для себя и, вероятно, незащищенной для внешнего мира. Сейчас она не могла сосредоточиться на его отце из-за раздирающей нутро боли.

Ратимир сжал в руке кинжал, Василиса опустилась на колени под гнетом вещества, расползающегося по всему телу. Оно не дышало, не пульсировало и не являлось живым. Это было что-то, сотворенное человеком с определенными способностями, для поражения последователей Тьмы. Она была уверена, что попади оно на Яра, то не причинило бы ему вреда.

Она попыталась вырваться, и застонала. Тысяча мелких иголочек пронзило ее, медленно, но верно вгрызаясь в кожу. Ощущение полной беспомощности Василисы отозвалось в Ярославе утробным рычанием. Не зная, сработает это или нет, он вонзил меч в землю, оттолкнулся с помощью него и, вырвав его, подскочил в воздух так высоко, что две дергающиеся макушки показались ему ничтожно маленькими. В один летящий прыжок Яр оказался перед Василисой. В его спину вонзился кинжал, брошенный Ратимиром секундой ранее.

Он плотно сжал зубы и создал купол. Внутри стало гораздо светлее. Удерживать защиту с рваной, истекающей кровью раной, было нелегко. Василиса упала на землю, продолжая корчиться от боли. Оставляя одну руку на рукояти меча, Яр наклонился, схватил белое пятно, сжав вокруг него пальцы, и потянул на себя.

— БОЛЬНО! — завопила Василиса. Ее ужасно трясло, слезы покатились по лицу градом.

— Потерпи, — прошептал Громов. Желание избавить ее от всепоглощающей боли загорелось в нем ярким пламенем. Его обожгло изнутри, почти придушило от того, что он видел, от того, что чувствовал за девушку, завладевшую его окаменевшим сердцем и заменившим его своим. — Я… сейчас…

Ратимир врезался в купол. Его откинуло назад. Он быстро поднялся и принялся предпринимать всевозможные попытки, чтобы прорваться внутрь, но сейчас это неволновало Ярослава. Режущая боль раздирала его мышцы в районе лопатки, стопоря движение левой руки, но это было ничем по сравнению с болью, которую Василиса испытывала.

Яр сжал пальцы крепче, и шершавое на ощупь вещество стало отрываться от дрожащего тела. Отсутствие звуков в нем заменяли пронзительные крики Лисы. Она извивалась, как змея, вздрагивала каждый раз, когда часть кожи освобождалась. На этих местах образовывались розовые ожоги.

В конце концов, покинув кожу девушки, вещество осыпалось на землю, потемнев и потеряв способность к причинению вреда.

— Я…Я-р… — прохрипела Василиса. Ее глаза закатились, и она обмякла на земле без чувств.

— Василиса!

Мужчина склонился над ней, нащупал пульс на шее. Сердце стучало медленно, но оно стучало. Этого хватило, чтобы повернуться лицом к отцу, с улыбкой безумца уставившегося на обессиленную Василису.

— Что. Это. Такое? — проревел Ярослав. Его глаза вспыхнули ярче.

Ратимир неторопливо перевел на лицо сына взгляд. Рот в удивлении приоткрылся.

— Почему ты… — начал он, и Яр понял, что некоторых способностей, которыми он обладал, у его отца никогда не проявлялось.

— Что ты кинул в нее? — повторил Громов, с трудом удерживая самообладание. — Это не ты сделал, так? Кто это сделал?

— Знакомый белый чародей. — Мужчина пожал плечами, словно они говорили о чем-то обыденном. — Он живет там, где ты не найдешь его, а я нахожу, потому что мы связаны. Он делает для меня все эти вещи уже много лет. Или ты думал, одного меча достаточно, чтобы убивать нечисть?

Ратимир взглянул на обездвиженную Василису.

— Она не нечисть… — прошипел Яр.

— Дитя Тьмы, — фыркнул отец. — Какая разница?

Ярослав почувствовал легкое движение за собой, и сжимающий горло страх за Василису немного отступил. Если сила Света, по-прежнему живущая в его отце, помогала ему отслеживать местонахождение чародея, чего не мог делать ни один человек, не обладающий магией, тогда без него он ничего не сможет.

— Что ты сделаешь, когда она умрет? — спросил Яр, внимательно изучая реакцию отца.

Ратимир противно улыбнулся.

— Продолжу очищать мир от нежити теми способами, которые мне доступны.

Это все, что Ярослав хотел от него услышать. Он не изменится. Никогда. И, вероятно, до конца своих дней будет лишать жизни тех, кто, по его мнению, не должен существовать на этом свете.

— С-сейчас, — еле слышно шепнула Василиса так, что только Яр смог ее услышать.

Он опустил купол, мгновенно поднял меч и со всей силы провел им над головой отца. Мужчина в недоумении моргнул. Потянулся рукой к поясу, но та ослабла, и он рухнул на колени, хватаясь за землю руками, чтобы не упасть. Его, пока еще не осознающий полной картины произошедшего, взгляд метался между сыном и глядящей на него сквозь траву абсолютно живой Василисы.

— Ты думал, что Свет помогал тебе, — выдавил Яр, склоняясь над Ратимиром, — но ты обладал силой Света и творил ужасные дела сам. Я почти уверен, что твой чародей понятия не имеет, что ты делал с помощью его примочек. Мне жаль, что мама умерла таким способом, но ведь чужими смертями ее не вернуть. — Он прислушался к звукам леса. Когда его глаза загорались, обострялись все остальные чувства. — В семи километрах отсюда есть деревня.

Оставив отцу возможность спасти свою жизнь, Ярослав подобрал ослабшую Василису на руки и двинулся в сторону леса. Он ощущал в себе, что ее силы постепенно прибывали, и скоро она сможет перенести их домой.

Глава 15

Узорчатая рукоять кинжала, торчащая из широкой спины, поднималась и опускалась каждый вдох и выдох. Лезвие вошло в мышцу целиком, не задев жизненно важных органов. Разорвавшиеся ткани уже бы зажили, если бы его достали раньше, однако оно располагалось в таком месте, до которого Громов не мог дотянуться сам, а Лисе понадобилось немного времени, чтобы очухаться, когда они перенеслись обратно.

— Будет больно, — сказала она, становясь позади кресла, в котором сидел Ярослав.

— Больнее, чем узнать концовку любимого сериала?

— О, нет, конечно. — Девушка закатила глаза, пока улыбка расплывалась по ее лицу, вынуждая напряжение отступить назад. — Что может быть больнее спойлеров?

Видео в интернете дали лишь частичное представление о том, как правильно вытаскивать нож из тела, но вызвать врача они не могли. Пришлось бы объяснять, почему рваная рана, из-за которой Яр должен был истечь кровью, не убила его в первые пятнадцать минут. А после того, как они вынули бы оружие на операционном столе, рассказывать, почему кожа вдруг обрела здоровый вид, словно ничего и не было. Собственно говоря, по этой же причине, мышцы уже срослись вокруг лезвия, и вытащить кинжал означало снова порвать их.

— Давай. Раз, и все.

— Как будто это так просто, — пробурчала Василиса.

Она набрала в легкие побольше воздуха, обхватила кинжал рукой и резко потянула его на себя. Лезвие вышло только наполовину. Яр не издал ни звука, видимо, храбрясь перед ней, но плечи его напряглись. Пришлось сцепить пальцы в замок вокруг рукояти, расставить ноги на ширине плеч и приложить достаточно усилий, чтобы, наконец, вытащить его. Если бы это делал Громов для кого-то другого, с его-то физической силой, он прекрасно обошелся бы и одной рукой.

— Вот, — выдохнул через плотно сжатые зубы Ярослав. — Проще, чем ты думала.

По спине покатилась тонкая струйка крови. Василиса вытерла ее заранее приготовленной спиртовой салфеткой. Она переборола отвращение, обтерла лезвие и внимательно осмотрела кинжал. Рукоять состояла из прочного дерева, на острие не виднелось никаких узоров, похожих на знаки меча.

— Похоже на обычный нож, — подтвердил ее мысли Яр, присоединяясь к осмотру.

— Если бы он был создан для борьбы с Тьмой, я обожглась бы, просто держа его в руках.

Ярослав перехватил кинжал и отложил его в сторону.

— Неспроста меч имеет большую ценность. Только он способен лишать силы, убивать нечисть и… — он проглотил окончание фразы. Повторять слова отца об иной стороне убийств не было никакого желания. — Значит, заколдовать до такой степени любое другое оружие непросто. Раз уж чародей отца на это не способен. Тот, кто создал меч, обладал необычайно сильной магией Света.

— Он хотел перерезать мне горло. — Василиса приложила руку к шее, отчетливо помня, как ощущались пальцы Ратимира, и как лезвие тянулось к ней. — Он не знал, убьет меня или нет, но пытался… проверить?

С трудом верилось в то, что даже дети Тьмы или Света уживутся с перерезанным горлом или проткнутой грудной клеткой.

— Василиса. — Ярослав развернул девушку к себе и взял ее лицо в ладони. Он приподнял ее голову так, чтобы у нее не осталось выбора, кроме как смотреть ему в глаза. — Он не убил тебя и не убьет. Я никому не позволю сделать это. Я буду рядом, слышишь?

Яр поцеловал ее, и оба растворились в этом поцелуе. Чем больше они узнавали о своей сути, тем больше опасности их окружало. Хотелось влепиться друг в друга и не отпускать до тех пор, пока все не закончится. Желудок скрутило от осознания, что это не возможно, и что они зашли слишком далеко. Василиса запустила пальцы в светлые волосы, а Ярослав прижал ее к себе, точно хрустальную вазу.

Ожоги начали затягиваться еще до того, как он обработал их, бережно распыляя средство по коже. Они заживали быстрее, чем должны были заживать раны, нанесенные противоположной магической силой. Глубокие царапины, оставленные русалками, оставались на теле в течение двух недель. Ожоги же от вещества, созданного для убийства нечисти, на первый взгляд выглядевшие едва ли не смертельными, почти исчезли за полтора часа.

И все равно Яр обнимал Василису осторожно. Он ни за что не простил бы себе, если бы причинил ей боль. Притянув ее ближе к себе, он втянул носом запах карамельного шампуня и хмыкнул в покусанные от стресса губы.

— Что? — спросила Морозова, тут же улыбаясь в ответ, словно его настроение передалось ей по воздуху.

— Ты лежала в сырой траве, а пахнешь, как запеченное яблоко.

Василиса тихо засмеялась, утыкаясь лбом в широкую грудь. Они так и стояли, обнявшись, пока Ярослав не взглянул на электронные часы, стоявшие на тумбочке.

— Нужно собирать вещи. Если моему отцу не составило труда пробраться сюда, то для колдунов это вообще не будет проблемой. Возьми самое необходимое. Переберемся пока в отель.

— Моя квартира больше не выглядит самым безопасным местом в мире?

Печальная улыбка коснулась губ Ярослава.

— Боюсь, для нас больше нет безопасных мест. — Он пригладил взъерошенные волосы Василисы и успокаивающе поцеловал ее в нос. — Но спрятаться, пока решаем, что делать дальше, мы можем.

* * *

Плотные шторы достаточно хорошо закрывали окна, чтобы не пускать светлую ночь в номер. Две спортивные сумки лежали вместе возле стола. Большая черная и маленькая фиолетовая. Они так забавно походили на своих хозяев, словно были их материальными копиями. Василиса улыбнулась этому нелепому сравнению в своей голове, когда выскользнула из-под руки Яра и бесшумно ступила на ковролин.

Она надела удобные джинсы, кожанку поверх футболки, что точно не будет стеснять движения. Об этом она подумала задолго до того, как Громов попросил ее собрать вещи. Его веки слегка подрагивали, а лицо, не смотря на все переживания, выглядело беззаботным. Василиса вспомнила момент, когда впервые увидела его спящим. Тогда она смотрела на него с интересом, смущением и зарождающимся чувством в груди, которое сейчас, увеличившись до неописуемых размеров, болезненно давило изнутри.

До безумия сильно хотелось вернуться в постель и притвориться, будто не от нее зависело наличие будущего для них обоих. Ярослав мог сколько угодно убеждать ее, что сможет защитить, но Василиса знала, что взять его с собой туда, куда она направлялась, — невозможно. Обитель Тьмы морально уничтожила ее в прошлый раз, но она была ее частью, в отличие от Яра, которого, в чем Василиса не сомневалась, превратили бы в горстку пепла. Тьма испокон веков ненавидела Свет. Рисковать любимым человеком — последнее, чего Лиса хотела бы.

Для перемещения в другое место требовалось представить его. Не всегда, как изображение, иногда хватало названия города, запаха, желания унестись куда-то очень далеко. Подходило что угодно в те разы, когда Василиса влияла на это. Чем дальше находилось место, куда она переносилась, тем больше она должна была тратить сил, однако перемещение из хвойного леса в собственную квартиру, напротив, словно напитало ее и способствовало скорейшему заживлению ожогов. Как она успела заметить, и ее силы и силы Яра восполнялись от простого человеческого отдыха — пищи и сна. И если это можно было объяснить со стороны Громова, ведь он черпал силу Света, то Василисе, рожденной с даром Тьмы, разобраться в этом было куда труднее.

Оказаться в другом городе несложно, но как переместиться в другое измерение? Насколько далеко оно находилось? Пронизывающий до костей холод, полное отсутствие положительных эмоций, мерзкая тяжесть, окутывающая сверху донизу. Василиса закрыла глаза, напуская на себя ощущения, которые заперла под замок, желая от них избавиться. Ей пришлось нырнуть в ванну, до краев наполненную грязью, задохнуться в ней, вот, как ощущалось пристанище нежити.

Заплетенные в хвост волосы подхватил порывистый ветер. Под ногами захрустели кости. Кем они здесь оставлены? Навеки захороненными в мерзлой земле людьми, осквернившими свои души злодеяниями? Или же догнившей до основания нечистью, напитавшей своими останками почву?

Василиса не знала доподлинно существовало ли место, в которое она направлялась. Если верить двойному смыслу в словах Кощея, то она была на верном пути. Как добраться до него — неизвестно, однако, мог сработать способ, используемый для перемещения. Девушка медленно вздохнула, уравновешивая дыхание, а выдохнув, напрягла зрение, сощурив глаза.

Бесконечное пустынное поле, растянувшееся до горизонта, замерцало прозрачными волнами. Спустя мгновение, точно мираж, появились засохшие деревья. Ветвистые, черные и серые, заостренные к вышине, с ободранными временем или чьими-то когтями стволами. Кора пятнами облезла, как старая краска, говоря о неведомой болезни, умертвившей весь лес.

Чем дальше Василиса ступала, тем темнее становилось над головой. Кроны деревьев, спутанные между собой, закрывали небо, склоняясь друг к другу и создавая форму полукруга. Ветер стих, кости, все еще появляющиеся при каждом шаге, больше не хрустели. В воздухе застыла немая тишина.

В голове возник сказочный образ. Широкий дуб, величественно возвышающийся над другими деревьями, золотая цепь, обвивающая ствол… То ли пытаясь перенестись в то место, где он, возможно, находился, то ли пытаясь сделать образ реальным, Василиса заставила каждую мышцу напрячься. Ее голова мелко затряслась, кончики пальцев вспыхнули зеленым пламенем, глазные яблоки почернели.

— Я — дочь того, кто создал тебя. Явись передо мной, — приказала она, и не узнала собственный голос. Он проревел, разделяясь на несколько таких же, и улетел далеко вперед.

Воздух пошел рябью, являя посреди узкой тропы тот самый дуб из сказок. Вот только выглядел он отвратительно. Не коричневой была кора, и не зелеными листья. Черный, словно измазанный в мазуте, ствол, ширился метров семь в ширину и пятнадцать (на первый взгляд сложно было сказать) в высоту. Шапка жухлой листвы, как облако, парила над остальными кронами. Цепи вокруг не оказалось, но задрав голову, Василиса разглядела небольшой сундук, висящий на одной из веток.

И все? Так просто? Нужно всего лишь подняться наверх и забрать его? Двоякие чувства поселились в ее душе. Сердце волнительно трепетало, радуясь, что Кощей действительно спрятал свою смерть прямо под носом у Тьмы в ее пристанище, однако подозрение того, что все это — лишь уловка, потому что оказалось слишком легко, мешало принять окончательное решение.

Это логично и весьма умно — заключить душу туда, где живет Тьма, ведь именно в Нави она бы вряд ли стала искать ее, в собственном доме. Именно так Василиса и думала, размышляя над тем, куда бы Кощей мог спрятать иглу, и почему все остальное являлось метафорой. Теперь же она смотрела на дно дощатого сундука в полной тишине, и ее терзали сомнения.

— Ладно, — шепнула она. — Не попробуешь, не узнаешь.

Ей повезло, что в детстве родители часто вывозили ее на дачу, и она вместе с компанией мальчишек облазала все местные деревья. Забраться на столь массивный дуб возможно было лишь через растущие рядом. Василиса подпрыгнула, цепляясь за серую ветвь, подтянулась вверх, уперлась ногами в соседнюю и, убедившись, что те не сломаются под ее весом, направилась еще выше.

Подняться чуть выше, перепрыгнуть на ближайшую ветку, и можно оказаться на дубе. Лиса рассчитала свои силы, покачнулась вперед-назад, и чуть не подпрыгнула. Прямо возле ее лица вспыхнули желтые глаза. Узкие зрачки, как у кошки, двинулись влево-вправо. Из тени показалась покрытое зеленой чешуей лицо. Если бы не звериный нос, похожий на львиный, по острому подбородку и красивому изгибу бровей оно казалось бы женским.

Василиса отпрянула как раз в тот момент, когда существо зашипело, выбрасывая в нее свою руку с перепончатыми пальцами. Острые когти, не коснувшись ее, прошлись по стволу дерева. Лоб чудовища заблестел: чешуя, переливаясь разными цветами, замигала, краснея, и из головы выросли закрученные рога.

— Прочь, — пророкотало оно, ловко перескакивая на другую ветвь.

Василисе пришлось пятиться, спрыгивать ниже. Она создала огонь и метнула его в нечисть, но та увернулась, злобно зарычав.

— Исчезни! — приказала девушка, не желая возвращаться на землю. До сундука оставалось совсем немного. Ей нужно было лишь забраться на нижнюю ветвь дуба и преодолеть дорогу наверх.

Существо оскалилось, перебралось ближе к ней и приняло позицию хищника, готовящегося к нападению.

— Почему ты не…

Слово «исчезла» так и осталось не озвученным. Нечисть спрыгнула вниз, прокрутилась вокруг ствола и так быстро, что Василиса заметить не успела, столкнула ее вниз. Падение с такой высоты, да еще и на спину, для любого человека оказалось бы смертельным. В последний момент девушке удалось ухватиться за ветку. Та хрустнула, ломаясь, и накренилась. Лисе повезло сползти по ней, прежде чем та упала. От прыжка с полутора метров цепная боль прошлась от пяток к коленям, но это было в разы лучше сломанного позвоночника.

Василиса снова разожгла огонь и пригляделась. Уши уловили рокочущий звук. Вскоре на ветвях каждого растущего вокруг дуба дерева появились спрятанные в тенях нечеловеческие лица. В спину ударил порыв ветра настолько сильный, что Морозова пошатнулась, расставляя ноги шире, чтобы устоять. Она оглядывалась, принимая решение, куда ударить в первую очередь. Глаз в тени почти полностью закрывших небо кронах становилось все больше. Пробирающий до костей холод забрался под куртку, вызывая волну мурашек.

— Прочь… — десятки голосов послышались со всех сторон.

Василиса вскинула руки, выпуская огонь. Ни одно дерево не подпалилось, ни одно существо не пострадало. Напротив, они зарокотали громче. Кажется, она их здорово разозлила. Невидимое касание плеча заставило девушку вздрогнуть. Оно повторилось на ноге, на руке, на шее. На земле никого не было, но кто-то пытался пробраться под ее кожу.

— Убирайся! — крикнула Василиса, распыляя огонь вокруг себя.

Касания стали ощущаться сильнее. Кто-то царапнул ее кожу на ладони, оставляя розовый след. Очередной порыв ветра повалил ее на колени. Резинка лопнула, волосы рассыпались по плечам, электризуясь. Морозная хватка на запястье отдалась тянущей болью в груди. Она ощущалась так, словно откуда-то из-под ребер высасывали энергию, ослабляя ее.

Василиса смахнула с лица пепел. Сизые хлопья холодили кожу, словно снег. Ногу обхватили мерзкие щупальца, щиколотку обожгло. Кожа тут же покрылась розовыми ожогами. Сухая земля размякла, погружая стопу в новообразовавшуюся ямку. Прихвостень Тьмы вцепился в хрупкие плечи, разрывая материал куртки острыми когтями. Зловонное дыхание опалило шею, вызывая рвотный позыв.

Навь не собиралась отпускать свое дитя. Пришло время для жатвы. Василиса горько усмехнулась. Она отправилась сюда, чтобы забрать чужую душу, а теперь Тьма собиралась отнять ее собственную. Мрак в сердце развеивала надежда на спасение жизни, за которую она готова была отдать свою. Любовь — странная штука. Она может даровать силы, а может их забирать. Остаться здесь за нее — не такая уж плохая идея.

Василиса зажгла огонь, и зеленое пламя полыхнуло в ее ладони. Умирать — так с музыкой. Она приложила руки к телу, позволяя изумрудным языкам в два коротких мгновения расползтись от головы до пят. Раздался визг, затем шипение. Невидимая нежить, отпустила ее, обожженная. Лиса взглянула на ногу, где розовым пятном расползался ожог. Почему одним существам из Нави она не смогла навредить, а других, очевидно, спалила? И почему она сама обожглась о служителя Тьмы, когда должна была оставаться для них неприкасаемой?

В тени сгорбленных деревьев зажглись два огонька. Рыжие, как разгорающееся пламя, они стремительно приближались. Сверкнула молния, на миг освещая лесную тропу, и Василиса поняла, что это глаза.

Не такие, как у вдруг притихших змеиных монстров. Огромные, драконье-подобные, они глядели на нее сверху вниз. Из глубин леса загрохотало, точно небеса разверзлись, громыхая, чтобы пролить на землю дождь. Василиса вытянула руку, подсвечивая изумрудным пламенем часть тропы, и беззвучно раскрыла рот. За одной драконьей головой располагались еще две, и все они, судя по суженным глазам, желали ей смерти.

* * *

Ярослав знал, что это случится. Последние сутки он почти не спал. Проваливался в дрему, но быстро себя из нее вытаскивал, проверяя, все ли в порядке. Усталость навалилась на него морской волной, и он провалился в сон на десять минут, а открыв глаза увидел, как Василиса исчезает. Зная ее характер, стоило бы догадаться, что она уйдет в Навь одна. Нельзя было не заметить ее задумчивое выражение лица и отрешенность, спрятанную за улыбкой. Яр надеялся, что успеет предотвратить это, но разве можно остановить того, кто пытается тебя спасти? У него не возникло сомнений, почему она ушла, ничего ему не сказав.

Последние десять минут, сорвавшись из отеля сразу же после увиденного, Громов мчал на арендованной машине загород. Нарушая правила, выезжая на красный, до предела увеличивая скорость, он направлялся к ближайшему лесу. Как удачно, что он выбрал именно это место, чтобы спрятать Василису, ведь оно находилось далеко от центра города и близко к зеленому краю.

Отец убеждал его в причастности кощеевой дочери ко всем окружающим Яра последнее время несчастьям, а он увидел иную причину. Думал о ней с тех пор, не переставая, как будто знал, что последний выхлоп от этих мыслей пригодится ему. Он все размышлял, каким образом воины Света находили детей Тьмы и прочую нечисть, и понял, что ответ до смешного банален.

Злыдни не пытались поклониться Василисе, а просто игнорировали ее, собираясь его убить; русалки наказали студентку за помощь ему, когда она пыталась сбросить их обратно в воду; упырей она тоже не интересовала. Ярослав принадлежал миру Прави. Нечисть, пришедшая из мира мертвых, желала его убить так же, как и любого воина Света. Как же он наткнулся на шишигу в парке? Как только Василиса появилась на дороге перед его машиной, в нем проснулся дар Света. Почувствовав его, вся обитающая на земле нечисть начала стягиваться, чтобы уничтожить его.

Он притягивал нежить одним своим существованием. Вот, как Ратимир и все его предки, свернувшие с правильного пути, находили кощеевых детей. И вот, почему Ярослав чувствовал, где находилась Василиса, и мог ее найти в пределах любого даже самого крупного города, если они оба оказывались в нем. Правда, это не объясняло ее телепортацию к нему, ведь, вероятно, никто раньше не был способен на такое, но сейчас это не волновало его.

Вырулив на обочину, Яр заглушил двигатель и выскочил из машины. Серое небо покрылось алыми полосами солнечного восхода. Влажные от росы листья медленно качались из стороны в сторону, поддаваемые слабыми порывами теплого ветра. С зеленых крон радостно пели проснувшиеся птицы. Громов вытащил меч, и его глаза по привычке загорелись ярким светом. Пейзаж окрасился выросшей от земли до неба полупрозрачной голубой стеной. Ярослав нырнул в нее.

Все вокруг стало красочнее, будто бы ребенок добавил в раскраску слишком много ярких цветов. По воздуху парили сверкающие огоньки, березовые ветви склонились над его головой, словно указывая дорогу. Здесь даже дышалось легче. Легкие наполнились всевозможными запахами от неведомых сказочных дивноцветов. Справа от него река текла вверх по склону, слева шмели, размером с кулак, опыляли дикие яблони.

Сознание на повторе прокручивало разговор с Василисой, произошедший в один из дней между бесконечными сражениями с нечистью. Тогда, еще не зная о том, кто именно являлся ее биологическим отцом, он расспросил о прочей нежити из сказок, которую они могли бы встретить. Теперь же, когда все сказочные персонажи ожили, у него оставался всего один шанс найти Василису. Вначале он не был уверен, что это поможет ему, но, похоже, это сработало. Пространство разделилось на две части, впуская его из мира Яви в другое место, в которое он изо всех сил захотел попасть, как только сел в машину.

Под ногами нарисовалась дорожка из протоптанной травы. Она привела Ярослава к небольшой деревянной избе, расположившейся среди высоких елей. Еще полтора месяца назад он бы посмеялся над тем, кто сказал бы ему, что он на полном серьезе будет обращаться к сказочной избе.

— Избушка-избушка, повернись к лесу задом, ко мне передом! — сказал он, крепче сжимая в руках меч.

Персонажи, внесенные в детские сказки, лишь частично передавали настоящих. Им с Василисой только предстояло узнать, насколько сильно они отличались от первоисточников. Опасения оправдались, — бревна затрещали, земля задрожала, пока изба поднималась вверх, подталкиваемая гигантскими уродливыми куриными ногами. Не две их было, а шесть. Тонкие, со странным звериным шерстяным покровом, местами обляпанные засохшей кровью. Изогнутые когти, длиной в руку Ярослава от кончиков пальцев до плеча, опасно заострились в его сторону. Под избой проглядывали торчащие из-под земли человеческие кости. Воздух наполнился запахом гнили. Избушка не вписывалась в место, в котором находилась.

В окнах зажегся желтый свет, изба медленно развернулась, и перед Яром распахнулась дверь. Вход в дом теперь находился метрах в четырех над землей. Забираться по лапам чудовища, — Ярослав был уверен, что это как минимум наполовину живое существо, — верная гибель. Хорошо, что он недавно обнаружил в себе новые способности и, оттолкнувшись от земли острием меча, взмыл в воздух, запрыгивая внутрь.

Затхлый запах говорил о том, что в тускло освещенной комнате последние лет десять, если не больше, никто не проветривал. На прикрученных к стенам полках располагались наполненные разными жидкостями склянки. В банках побольше Ярослав увидел скрюченные корни, лягушачьи и кроличьи лапки, чьи-то глаза, когти. На привязанной под полотком веревке подвесили засохших насмерть летучих мышей.

— Давненько ко мне не заглядывали добры молодцы, — сухой голос, похожий на скрежет, заставил Яра взглянуть в противоположный угол.

Возле распаленного костра внутри камина, помешивая бурлящее зелье деревянной лопаткой, стояла сгорбившаяся старуха. Седые растрепанные волосы лежали на плечах и спине, доходя до лопаток. Льняной старорусский сарафан, надетый поверх рубахи, скрывал ноги, поэтому Громов не мог разглядеть, действительно ли одна из них была без плоти.

— Мир в твой дом, Яга. — Мужчина поклонился, не отводя от колдуньи взгляда.

Тонкие губы изогнулись в неприятной гримасе. Вокруг них образовались вертикальные морщины. Старуха отпустила ложку, и та сама по себе принялась мешать бурую жижу, излучающую зловонный запах. Ее крошечные, сузившиеся от старости, глаза впились в лицо Ярослава. Что-то такое было в этом взгляде, что волосы на его руках встали дыбом.

— Парить в баньке и кормить меня просить не буду, — он спрятал за ухмылкой поселившееся в сердце волнение. — Но помощь твоя мне нужна.

— Знаю я, что тебе нужно. — В черных зрачках на миг полыхнуло зеленое пламя. На повисший в воздухе вопрос она ответила: — Ты хочешь попасть туда, куда тебе дорога закрыта.

Странные эмоции отразились на лице Яги. Яр догадался, что она знала больше, чем говорила. И не только о его беде.

— Поэтому я здесь. Мне нужен проводник в мир мертвых.

Василиса рассказывала, что древние славяне считали плоть — временной оболочкой, а кость — атрибутом вечности. Баба-Яга, по описаниям в мифологических книгах, служила посредником между двумя мирами. На это Ярослав и наделся.

Колдунья шепотом приказала вещам в доме раздвинуться, и посреди комнаты возник стол и две скамьи. Они сели напротив друг друга. Громов опустился первый, поэтому заметил, как под приподнявшимися полами сарафана мелькнула белая костяная ступня.

— Что ты хочешь взамен? — Ярослав взглянул на наручные часы, чтобы понять, сколько прошло времени с момента исчезновения Василисы. Стрелки замерли на двух минутах назад, примерно тогда, когда он перешагнул голубой барьер.

— Время здесь идет иначе, — сказала старуха, складывая дряхлые пальцы в замок.

— Вперед или назад?

— Иначе, — повторила она, потяжелевшим голосом требуя перестать задавать нелепые на ее взгляд вопросы. Баба-Яга наклонилась вперед, внимательно разглядывая лицо Ярослава. — Я отправлю тебя в Навь, но ты должен выслушать мою историю.

Громов вопросительно выгнул бровь. В его глазах так и читалось: «И все?», но он ничего не сказал. Старуха рассмеялась, и смех ее, похожий на скрип заржавевшей двери, разлетелся по всему помещению. Изба на мгновение затряслась вместе со всеми склянками, словно присоединяясь к своей хозяйке.

— Уж не думаешь ли ты, — тень за ее спиной увеличилась вдвое, а голос эхом отразился от деревянных бревен, из которых был построен дом, — что я просто хочу потрещать с тобой? Ты должен знать, с кем заключаешь договор. Иначе он не сработает.

— Око за око, — догадался Ярослав, улыбаясь, и параллельно опустил руку под стол, готовый в любой момент вытащить убранный меч. — Тебе тоже нужна помощь. Мне нужно рассказать о себе?

— Я знаю, кто ты, сын Света. И знаю, что ищешь дитя Тьмы. — Старуха уперлась подушечками пальцев в строганый стол и наклонила голову, исподлобья глядя на мужчину. С каждым дальнейшим словом, что она говорила, его сознание затуманивалось, но не лишая силы воли, а передавая ему свои воспоминания.

Ярослав увидел маленькую девочку с веснушками на щеках, обучающуюся у Белого Чародея магии. Затем — прекрасную девушку, помогающую мирному люду множество веков назад. После — встречу с Черным Колдуном, обманом обратившим ее на свою сторону. Тьма убедила ее, что дела ее правильные, и молодая Ядвига вошла во вкус. Однажды, практикуя темную магию, она выжгла целый лес, и пожар уничтожил все живое, включая живущего в затворничестве ее учителя и соседнюю деревню. Когда она опомнилась, было уже поздно. Люди в ослепительно белых плащах явились из ниоткуда. Они не умертвили ее, но наказали бессмертием, которое она теперь вынуждена проводить в этом созданном ими мире, не относящимся ни к Яви, ни к Нави, ни к Прави. В назидание они превратили ее в уродливую старуху, и она каждый день должна переводить мертвых в нужные миры.

Туман в голове Яра постепенно рассеивался, а голос Ядвиги слышался все отчетливее.

— Ты не можешь выходить отсюда?

— Могу. Ненадолго. Это причиняет боль.

Громов понял, для чего у избушки были ноги. Видимо, Яга превратила ее в чудовище, чтобы перемещаться по этому миру. Колдун из ее воспоминаний выглядел не так, как Кощей. Возможно, темных колдунов, обитающих среди людей, гораздо больше, чем они думали. Колдунья знала о Василисе, потому что в каком-то смысле одной ногой находилась в Нави и ведала обо всем происходящем там, а другой — здесь.

— Какую помощь ты хочешь? — Ярослав поторопил ее. Тревожные мысли о том, в порядке ли была Василиса, все сильнее терзали его.

— Она жива, — словно прочитав его мысли, сказала Ядвига. — Пока что. — Выдержав продолжительную паузу, точно проверяя, хватит ли у Яра терпения, наконец, продолжила: — Ты не можешь помочь мне сейчас. Но сможешь позже.

Старуха схватила Ярослава за руку. Тонкие пальцы вцепились в его запястье. Там стала появляться извилистая красная линия, ползущая то вверх, то вниз. На коже с обжигающей болью, из-за которой Громову пришлось сжать челюсти, чтобы не издать ни звука, образовался рисунок в виде круглой печати с множеством прорезей внутри.

— Это знак, закрепляющий наш договор, — пояснила колдунья, вернувшись в исходное положение, как ни в чем ни бывало. — Я отворю тебе дверь в Навь, но без проводника она поглотит тебя.

Ярослав нахмурился. Уверенность в собственных магических силах значительно уменьшилась. Ядвига смотрела на него, скрывая за своим поверхностным взглядом столько знаний, сколько он за один раз не осмыслил бы. И все-таки, он сказал:

— Я сам найду Василису. Я ее чувствую.

— Ты чувствуешь дар Тьмы внутри нее. Именно так ты нашел и меня. Все в Нави — порождение темной силы. Ты будешь ощущать каждое существо вместо нее, и это сведет тебя с ума. Для них же ты будешь бельмом на глазу. Они дышат первородной ненавистью к Свету. Я не могу обещать тебе, что ты останешься в живых, но по крайней мере, ты будешь знать, куда идти.

Она прошептала какое-то заклинание, и к ногам Ярослава прикатился шерстяной клубок. Мужчина поднял его.

— Он приведет меня к Василисе? — Колдунья молча кивнула. Запах гнили пробился через щель в приоткрытой двери. Сознание тут же подкинуло в мысли изображение недавно увиденных скелетов. — Почему ты не убила меня? Как тех, кто похоронен внизу.

— В тебе будет столько силы, сколько мне нужно.

Ярослав ожидал от древней и могущественной, пусть и заключенной между мирами, колдуньи подвоха. Он знал, что ему придется отдать что-то в замен, и был готов пойти на это. На что угодно, чтобы вытащить Василису оттуда, откуда не возвращаются. Яр прекрасно помнил ее дрожащее тело в своих руках, заплаканные глаза. В прошлый раз, когда Навь затянула ее, Василиса испытала всепоглощающий ужас, застывший в венах Громова скребущим душу воспоминанием. Она стала сильнее, но Ярослав не думал, что мир мертвых место, с которым можно обходиться, как с миром живых. Он сердцем чувствовал, что нужно было как можно скорее вытаскивать Василису, поэтому оказался в этой избе и дал обет, не зная, на что обрек свое будущее.

И все-таки, ребра сжались от нехорошего предчувствия.

— Будет? — спросил он, надеясь получить ответ, который помог бы ему подготовиться к тому, что его ожидало.

— Ты много спрашиваешь, — недовольно прохрипела Яга. — Как та колдунья… Все вы думаете, что сможете обмануть Смерть, но у нее на вас свои планы.

Яр понял, что она говорила о ком-то, кто приходил к ней до него. Он раскрыл рот, собираясь узнать побольше и отчего-то думая, что это пригодится ему.

— Ступай, — отрезала Яга. — А то опоздаешь.

— Как я узнаю, что тебе нужна моя помощь?

Старушечьи губы изогнулись в пугающей улыбке.

— Ты почувствуешь. Метка даст тебе знать.

* * *

Багряная чешуя переливалась на гигантском драконьем теле с длинными изогнутыми шеями. Лежащие на когтистых лапах головы украшали семипалые рога, напоминающие корону. Они медленно приподнялись, и Василиса увидела более крупную чешую на подбрьюше. Выглядела она толстой, как черепаший панцирь, увеличенный тысячекратно. Черные ноздри раздувались и сдувались, выпуская горячий пар. Перепончатые крылья угрожающе взмыли вверх, разрубая напополам растущие по близости деревья так легко, словно они были щепками.

Три пасти распахнулись, открывая вид на острые, как бритва, зубы и раздвоенный язык. Василиса едва успела отпрыгнуть в сторону дуба, когда рыжее пламя опалило все вокруг нее, сжигая жухлую траву и сухие ветви. Ствол дуба остался неповрежденным. Видимо, он был защищен от любых воздействий.

На спине выступил пот от излучаемого огнем жара. Змееподобные существа на деревьях пронзительно зашипели, прячась от пламени. Воспользовавшись этим, Василиса стала вскарабкиваться по ближайшему древу наверх. Змей-Горыныч заревел, наблюдая за ее перемещениями. Его головы поравнялись с высотой, на которую она успела взобраться. Они окружили ее, и девушке пришлось сползать вниз в попытке затеряться среди веток. Очередной выпущенный огонь подпалил верхушку дерева, и то накренилось, повалившись на землю.

Плотно обхватив ствол, Василиса летела вниз, но успела ухватиться за толстую ветвь соседнего древа. Она порезала ладони о мелкие ветки, взбираясь вверх, а затем перепрыгивала снова и снова, пока дракон пытался сжечь ее. Сердце колотилось в груди, постоянно совершая кульбиты. Единственная причина, почему Василиса еще была жива, заключалась в том, что у Горыныча было три головы, и ему требовалось несколько долгих мгновений, чтобы извергнуть огонь одновременно из всех.

В итоге, она кружила по соседним деревьям вокруг дуба, решая, как лучше перебраться на него и пытаясь избежать испепеления. В тот момент, когда она решила, что медлительность огромного чудовища сыграет ей на руку, с поднявшихся на самую высоту крон спустилось сразу два шипящих монстра с переливающийся кожей. Они напали на нее со спины, опрокидывая Василису назад так, что она перевернулась через толстую ветвь, на которой стояла, и, совершив неосознанный кувырок, полетела вниз.

Она безрезультатно размахивала руками, пытаясь схватиться хоть за что-нибудь. В последний момент, чуть не попрощавшись с жизнью, она рухнула на поднявшуюся к ней среднюю драконью голову. Вцепившись в рога, она затормозила ногами, стараясь удержать равновесие. Одна из змеиных голов, находящихся справа, ударила о среднюю в попытке сбросить нежданную наездницу с себя. Василиса покатилась вниз по шее и распласталась на шершавой спине между крыльями.

В глазах заплясали пятна. Только начавшие затягиваться ссадины от недавней стычки с братом раскрылись, где-то даже лопнули после падения. Заболела шея, пальцы покрылись мелкими ранками, рукав кожанки разорвался на части. Рокочущий от гнева зверь закрутился вокруг себя, крылья то раскрывались, то складывались. Взгляд Василисы успел проясниться как раз тогда, когда закругленный наконечник хвоста, усыпанный шипами, замаячил перед глазами.

На чистом адреналине студентка вскочила на ноги, игнорируя режущую боль, и, нырнув под крыло, избежала столкновения с напоминающим средневековую булаву хвостом. Горыныч зарычал, извергая огонь в полуметре от высунувшейся головы Василисы. Его шеи развернулись в пол-оборота, и девушка поняла, что в этот раз ей не удастся спастись. Она отпустила часть крыла, за которую держалась, и скатилась по чешуе прямо под драконье брюхо.

Когтистые задние лапищи взмыли рядом с ней, чуть не раздавив. Стоило ей укатиться под колючий уродливый куст, змеиное существо придавило ее к земле. Чужие руки потянулись к ее шее, но не успели схватить в тугое кольцо. Василиса инстинктивно сделала то же, что делала с досками в строящемся доме, — заставила монстра отлететь от нее в противоположную сторону. Так уж вышло, что он попал в очередное извергающееся пламя, и сгорел, не оставив после себя даже пепла.

Мысли заметались внутри черепной коробки с двойной скоростью. Десяток чудовищ сползали с деревьев, направляясь к ней, чтобы убить, если у кружащего в поисках ее Змея-Горыныча это не получится. Дыхание сбилось, от постоянного движения к горлу подступил привкус железа, возникающий обычно у неспортивных людей, совершающих продолжительный бег без подготовки. Шипящая нечисть умело спрыгивала с деревьев, преодолевая большие расстояния в самое короткое время, и Василиса вдруг поняла. Они — метафора зайца, крылатый змей — утка, а сундук — точно змеиное яйцо, которое дракон защищал, как свое дитя.

Не было там никакой иглы. Это смертельная шутка Кощея Бессмертного, рассчитанная на любого, кто попытается убить его. Если бы он спрятал свою душу здесь, никакая даже самая сильная нечисть не защитила бы ее от Тьмы. Она бы уже давно забрала свое, если бы игла и правда была там. Какая прекрасная ловушка.

Василиса зажмурилась от надвигающегося на нее пламени и перенеслась. Она распахнула глаза, надеясь увидеть номер отеля, но оказалась в пустоши. Вокруг завывал ветер, под ногами хрустели кости, вдали виднелось серебряное озеро. Она уже видела его, и, испугавшись, попробовала перенестись в мир людей, но ничего не вышло. Водная гладь притягивала ее сильнее, чем в первый раз. Желание заглянуть в похожую на ртуть воду пересилило кричащее об опасности сознание.

Рубиновые глаза смотрели на нее из-под толщи воды. Черные, покрытые желтыми узорами, не по-человечески длинные конечности вцепились в горло Василисы. Монстр утащил ее в озеро мгновенно, и исчез. Придя в себя, девушка замельтешила руками и ногами, пытаясь всплыть на поверхность, но жидкость оказалась жижей. Оно затягивало в бездонную пучину, точно болото. Дышать стало нечем. Воздух заканчивался в легких слишком быстро. Если бы она знала о том, что случится, то успела бы поглубже вдохнуть.

Василиса почувствовала покалывание на кончиках пальцев, но не смогла разжечь огонь. Переместиться в любое другое место, даже пусть куда-нибудь в Навь, хоть снова в тот лес, у нее не вышло. Руки и ноги ослабли, мысленно притянуть к себе что-то вроде ветки, способной помочь ей выкарабкаться на сушу, оказалось невозможным. Легкие начало жечь от нехватки кислорода, по этой же причине заболела голова. Во рту пересохло, ухудшилось зрение. Озеро становилось все черней. Ни небо, ни берег, ни плавающие в нем предметы — больше ничего невозможно было разглядеть.

Метавшиеся в беспокойном вихре мысли растворились вместе с пучиной. Последнее, о чем Василиса подумала, — как хорошо, что она не взяла Ярослава с собой. Остатки воздуха покинули ее двумя маленькими пузырьками. От слабости глаза закрылись сами собой.

Руку пронзило тянущей болью. Рывком ее тело потащило наверх. Ощущение чьи-то рук, держащих ее ладони, а после — крепко обхвативших туловище, заставило ее распахнуть глаза. Сырой, спертый, но все-таки воздух пробился в легкие, вызывая кашель. Василиса выплюнула на землю смешанную со слюной вязкую серебряную жидкость и уперлась руками в колени.

Кто-то прижал ее к себе, и в нос ударил знакомый хвойный запах, смешанный с потом и чем-то еще. Чужое сердце билось так же быстро, как ее собственное. Зрение прояснилось, и Василиса увидела Ярослава. Он держал ее за плечи, не давая упасть. Взволнованный взгляд метался по ней в поисках повреждений.

— Ты как? — спросил он, тяжело дыша.

— Ага, — с трудом выдавила Василиса, продолжая кашлять. — Как тебе удалось?..

— Попасть сюда? — Кончики его губ приподнялись в теплой улыбке. — Я же сказал, что всегда буду рядом.

Переборов жгучую боль в легких, Василиса положила руку на щеку Ярослава, стирая катящуюся вниз соленую, смешавшуюся с алым каплю. Все внутренности сжались при виде его исцарапанного, местами изрезанного когтями лица. Бровь была разбита, светлые волосы покрылись пеплом и грязью. Шею испещрили глубокие кровоточащие порезы, вся одежда окрасилась багряными пятнами.

— Я боялась, что Навь убьет тебя.

Яр иронично хмыкнул:

— Она пыталась. — Он бросил взгляд за свое плечо. — Все они.

Василиса увидела на горизонте мертвый лес, из которого, дыша желанием убить его, в их сторону двигался легион нежити.

— Я не могу перенести нас.

— Ничего. Я могу.

Громов взял ее за руку, переплетая их пальцы, вытащил меч и разрезал им пространство. В воздухе нарисовалась ослепительно белая полоса. Она расползлась в неровный прямоугольник, похожий на дверь. Внутри замерцал свет.

— На счет «три» прыгай. Поняла?

Василиса кивнула. Виски ужасно сдавливало, к горлу поступали тошнотворные позывы, колени ныли от бесконечных падений, но она сосредоточилась на голосе Ярослава.

— Раз.Два. Три!

Глава 16

Иссини черные волосы обрамляли скулы оточенного, точно умелым скульптором, лица. Ручка замерла в бледной кисти, зависшей над стопкой документов. Ястребиный взгляд устремился в центр неудобно устроенного для посетителей кабинета. Бордовый костюм подчеркивал темноту широких глаз. Тридцатипятилетний мужчина занимал слишком высокую должность для своих лет и выглядел, как писанный красавец. Наверняка, куда бы он ни заходил, девушки обращали на него внимание. Если он, конечно, позволял им увидеть свое истинное обличие.

Глядя на него теперь, Василиса понимала, почему испытала некоторое отвращение, как только его увидела. Он был ее отцом. Осознание того, что именно она собиралась с ним сделать, вселяло смятение. Она обрела родителя, которого так долго искала, но он творил жуткие вещи, и переделать его у нее никогда не получится. Как и принять его безумную жизнь за обыденность. Моральные устои, с которыми она росла на протяжении двадцати трех лет, сильно пошатнулись, пока она заставляла себя оказаться здесь.

— Прочитала всю книгу? — Кощей Бессмертный поднялся из-за стола, разминая затекшие плечи. Его могущественная сила больше не скрывалась от глаз его дочери. Он умел стратегически мыслить и был невероятно хитер, но когда-то он все-таки был простым человеком. Его злые деяния загубили его чистую душу, и все же, Василиса надеялась увидеть в нем каплю человечности, прежде чем она сделает то, ради чего сюда явилась.

— Да. — Она выпрямилась и напустила на лицо ухмылку. — Я прочла обо всех служителях, которых ты открыл, и примерно знаю, для чего их можно использовать.

Описанное в кощеевой рукописи восхищало и пугало в равной степени. Оказалось, он исследовал мир мертвых и его влияние на людей практически как ученый. Разумеется, все это делалось ради личной выгоды, однако сделанные выводы поражали.

— Я много раз переносилась в книгу. — Василиса зашагала к столу и, обойдя кресло для посетителей, оперлась бедрами о стол с другой стороны. Так она выглядела смелее, словно весь страх, ощущаемый ею ранее, заменился уважением к колдуну. Ее отцу не обязательно знать, что она надеялась перенестись в прошлое и изменить его. Тем более, что это оказалось невозможным. К великому сожалению, рукопись всего лишь делилась с ней заключенными в нее воспоминаниями. Вопреки этому Лиса решила притвориться, будто бы ее силы значительно приумножились, чтобы впечатлить Кощея и затуманить его разум. — Я видела часть твоей жизни своими глазами. Это впечатлило меня.

Самодовольный блеск в глазах колдуна укрепил намерения Василисы. Она двигалась в правильном направлении. Его слабости обнаружились в гораздо менее примечательных местах. Необъятная гордыня — одна из них.

— Заклинания открыли мне новые возможности, но использовать слова — слишком скучно для меня. Я могу больше, но пока не разобралась, как это делать без слов. — Студентка взяла из подставки для канцелярии карандаш и повертела его в своих руках, делая вид, будто все в этом кабинете теперь принадлежало и ей тоже. Если Кощей считал ее особенной, она могла позволить себе казаться кем-то вроде избалованной дочки богатых родителей. — Только вот перемещаться стало сложнее. Я чувствую, что силы растрачиваются. Я пришла, чтобы ты научил меня восполнять их. В книге ничего не сказано про это.

— Считаешь, что уже готова? — Колдун вскинул бровь, оценивающе глядя на нее сверху вниз.

— Ты хотел подготовить меня к тому, ради чего я была рождена. Перед этим я должна научиться пополнять свои силы.

Василиса лгала, надеясь, что звучала убедительно. Из всего, что она успела узнать, Кощей боялся Тьмы, как огня. При этом он умудрялся отдавать ей души невинных людей, параллельно забирая себе другие, кто по его мнению был недостоин находиться в Яви. Нужно было узнать, как он проворачивал ритуальные убийства, ведь это — последняя часть мозаики, которую ей осталось собрать.

Мужчина молчал. На серой стене тикали стрелки часов, в голубом продолговатом аквариуме булькали пузыри, поднимаясь наверх. Василиса не должна была смотреть туда, но тишина становилась звенящей, а окружающие звуки оглушающе громкими. Разноцветные рыбки неторопливо плыли от одной стеклянной стенки к другой. Посреди них, словно застрявшая в водорослях, едва двигая хвостом, расположилась вытянутая рыба-игла. Тонкая и темная, с острым носом и хвостом, она почти слилась с декоративным домиком, стоящем на дне.

Василиса разглядела ее среди прочих еще при первой встречи с директором «Вечности». Она подумала, как странно, что речная рыба, способная протаранить любую угрозу для себя своим острым носом, жила вместе с морскими клоунами и иными видами маленьких безобидных рыбок. В первый раз она не знала, кем являлся Константин Леонидович, поэтому не придала этому значения, а во второй раз была до смерти напугана колдуном, чтобы разглядывать такие вещи.

После возвращения из Нави, Василиса двое суток провела за прогоном воспоминаний в своей голове. Примерно тем же способом, каким Кощей переносил их в книгу, она заставила себя пережить все ужасающие моменты заново, прежде чем нашла ответ на главный вопрос. Кощеева дочь перевела на рыбу взгляд всего на одно мгновение, но этого было достаточно, чтобы глаза колдуна потемнели.

— Я готова учиться с сегодняшнего дня. — Василиса повертела головой, пытаясь скрыть за разглядыванием кабинета свою оплошность. Может быть, у нее получится убедить своего отца, что взгляд на аквариум был случайностью?

Страх и неописуемая нервозность, с трудом спрятанные за маской заинтересованности, никуда не делись, а лишь усилились, когда она перенеслась в Кощеево логово. Поэтому она совершила ошибку, которая могла стоить жизни дорогих ей людей.

— Что ж, — низкий голос зазвучал грубее, — тогда сделаем это прямо сейчас. — Кощей нажал на кнопку вызова секретаря. — Марина, зайдите в мой кабинет.

Через несколько секунд дверь распахнулась. В помещение зашла невысокая девушка. Она была прилично одета в белый верх и черный низ. Ее рыжие волосы, убранные в аккуратный пучок, подчеркивали нежные черты лица. Чуть припухлые щеки напоминали детские. На вид ей было не больше девятнадцати лет.

— Подойдите поближе, — сказал Кощей, и Марина остановилась в центре зала.

Она моргнула, глядя на начальника в ожидании дальнейших указаний. В ее карих глазах отражалась эмоция, похожая на благодарность. По возрасту она еще и университет не должна была закончить, но уже работала секретарем у директора компании. Понимание происходящего укололо совесть Василисы. Она заставила себя оставаться неподвижной, хотя в другой ситуации звучно охнула или сжала бы руки в кулаки. Марина выглядела так, словно не успела в своей жизни никому устроить серьезных проблем или причинить боль. Даже Василиса ссорилась с родителями в подростковом возрасте, а эта девушка создавала впечатление паиньки. Человека, уважающего окружающих себя людей и прислушивающихся к их мнению. Она выглядела… невинной.

Кощей взглянул на свою дочь с вызовом.

— Убей ее, и я покажу, как подарить ее душу Тьме.

Испуг вспыхнул в глазах Марины. Она шагнула назад, настороженно глядя то на директора, то на его дочь. Возможно, она посчитала это глупой шуткой или странным недоразумением. Она не знала, что перед ней возвышался непобедимый Черный Ворон, легко способный умертвить каждого, находящегося в этом небоскребе. Поэтому ее реакция не была такой же резкой, как реакция Василисы.

Студентка обогнула стол, отходя от отца, и встала между ним и его секретарем, словно собиралась воплотить его слова в реальность. Ее сердце гулко стучало, отдаваясь в горле рвотными позывами. В своей рукописи Кощей упоминал зелье, способное стирать память, однако она с ужасом осознала, что после того, что работница услышала, он не станет тратить время на это. Он в любом случае убьет ее, с помощью дочери или же без нее.

Василиса замедлила дыхание, двигаясь вперед. Она согнула руку в локте и, произнеся одними губами «беги», развернулась, выпуская зеленое пламя в Черного Ворона. Тот зарычал, закрываясь от огня темным сгустком, возникшем в воздухе после сказанного им заклинания. Марина закричала, бросаясь к двери. Ее короткие каблуки стучали по плиточному полу недолго. Из абстрактной картины на стене вылез извивающийся червеподобный монстр и пронзил девушку остроконечной ногой насквозь. Затем он вернулся обратно на полотно. Василиса даже не успела ничего предпринять. Она обернулась и уставилась на дрожащее в судорогах тело.

Кощей взмахнул рукой, читая короткое заклятье. В воздухе рядом с Мариной возник черный дым. Он преобразовался в овал, отдаленно напоминающий портал, через который Ярослав вернул их с Василисой из Нави. Затем тело поднялось над полом, точно ничего не весило, и перенеслось в него. Отрешенный взгляд карих глаз, которые покидала жизнь, были последним, что Лиса увидела, прежде чем дым исчез.

В ушах раздался писк крошечных лопнувших сосудов из-за подскочившего от волнения давления. По ее вине только что убили невинного человека. Она не была готова к тому, что это случится. Василиса надеялась, что сможет избежать проверки, но продуманный до мелочей план затрещал по швам.

— Она умрет окончательно в царстве Тьмы? — спросила она, и до ответа понимая, как Кощей совершал ритуальные убийства. — Как быстро пополнятся твои силы?

— Как только Тьма поглотит ее душу. — Колдун не пытался приковать свою дочь к месту или минимизировать ее движения. Он смотрел на нее без прежнего покровительства. Улыбка, что совершенно противоречила его естеству, наконец, покинула его лицо. Мужчина с наслаждением размял шею, вероятно, принимая дар Тьмы внутрь себя. Белки его глаз окрасились черным. — Ты была там.

Василиса гулко сглотнула, догадываясь, о чем шла речь. Он понял, что она попала в мир мертвых еще в тот момент, когда она позволила своему взгляду скользнуть в сторону аквариума. Она приблизилась к тому месту, на котором минуту назад лежало обездвиженное тело. Капли крови забрызгали белую плитку. Кощей медленно, как пантера, направлялся к ней, считывая каждое ее движение, словно готовясь нанести ответный удар в любой момент.

— Ты знал, что я пойду туда. — Василиса отступала неспроста. Она отводила отца подальше от аквариума.

— Не знал. — Мужчина заинтересованно склонил голову в бок. — Но надеялся.

— Что? — Студентка нахмурилась и выставила руки перед собой, потому что отец не прекращал наступать на нее.

— Ты особенная, дитя, если ты забыла. Я не сказал тебе более того, что говорю каждому своему ребенку. Но только ты осмелилась отправиться в царство Тьмы, чтобы найти мою душу. — Он протянул руку и схватил девушку за запястье. — Ты другая. Я прощаю тебе твою глупость.

Они оказались достаточно далеко от письменного стола и широких окон. Пора. Василиса зажмурилась, и в следующий миг возле аквариума появился Ярослав. Без лишних промедлений он разрубил стекло мечом. Вода хлынула на пол вместе с тремя десятками рыб. Вдруг Громов, гонимый темной силой, поднялся в воздух и, как безвольный камень, полетел в окно.

— Дитя Света?! — Кощей вцепился в руки Василисы, больно впиваясь пальцами в кожу.

Девушка проследила взглядом за Ярославом и напряглась изо всех сил. Удерживать человека оказалось куда сложнее, чем безжизненные предметы. Виски, черепную коробку, каждую косточку сдавило от ощущаемой тяжести, но у нее получилось опустить его на пол, прежде чем он вылетел бы из окна.

— А ты не знал? — Она нервно засмеялась, сжимая пальцы в кулаки и пытаясь вырваться. — Все знал обо мне, кроме этого?

Мимолетная растерянность в Кощеевом лице придала Василисе уверенности. Пока Яр бежал к барахтающимся в луже рыбам, она, вместо того, чтобы вытаскивать свои руки, разжала пальцы и направила на отца сгусток энергии. Изумрудное пламя переплелось с силой, позволяющей поднимать предметы в воздух, и Кощей, заключенный в полупрозрачный шар взмыл вверх.

Громов замахнулся на бездвижно лежащую на полу рыбу-иглу. Из картины снова выползло ранившее Марину существо, сбило Лису с ног, и одним молниеносным движением перегородило путь к заключенной в полуживом существе душе. Меч вонзился в вязкую кожу. На весь кабинет разнесся полный боли визг вперемешку с шипением. Червь распахнул округлую пасть, набрасываясь тремя рядами зубов на Ярослава.

Дальше Василиса ничего не видела. Все это происходило слишком быстро. Она упала на спину. Шар исчез, и Кощей, выпадая из него, ловко перекатился кувырком и встал на ноги. Он связал темными путами тело дочери.

— Я дал тебе шанс сделать это добровольно, — процедил сквозь зубы он. — Теперь мне придется поместить тебя туда, откуда ты не сможешь выбраться, пока не сделаешь то, что должна.

— А что я должна? — Студентка не прекращала попыток выбраться из оков. С другого конца кабинета раздался пронзительный вой, больше похожий на металлический скрежет. Кощей закрывал собой видимость на Ярослава, однако Василиса увидела извивающегося червя, поднявшегося на дыбы и выпустившего из себя кучу конечностей, как гигантская уродливая сороконожка. — Помочь тебе в убийстве всех детей Света, чтобы ты продолжал жить припеваючи?

— Так вы с ним вместе? — злобный голос отца заставил ее вздрогнуть. Его взгляд метнулся к Яру, а затем, заприметив испуг в глазах дочери, чародей надавил на девичье заходящееся в тревоге сердце. — Разумеется, вас тянет друг к другу. Вы же полные противоположности. Тьма и Свет. Плюс и минус. Таков закон природы. Физика, если хочешь. — Колдун неприятно засмеялся. Почему он вдруг заговорил об этом? Неужели пытался разуверить ее в собственных чувствах к Ярославу, которые так легко считал по ее лицу и попыткам защитить его? — Если считаешь, что любишь его, то ты ошибаешься. Тьма и Свет всегда притягиваются и переплетаются между собой. Рано или поздно вы должны были встретиться.

Его слова вызвали противоречивые чувства в ее груди. По этой причине они встретились? Потому что так было предначертано? Нет. Кощей пытался заболтать ее, как она делала это со своим братом. Все, что он сейчас сказал, не должно было волновать ее. Светлая макушка мелькнула над пастью чудовища. Сердце Василисы совершило кульбит и на мгновение замерло, пока она не увидела Яра, надрезающего шею монстра мечом. Та часть, которая была его головой, накренилась, и из внутренностей на Громова брызнула черная кровь. Она вспенилась, обжигая его кожу.

Всем нутром Василисе захотелось прекратить его мучения, но он, похоже, неплохо справлялся сам. У нее была более важная задача. Она не перенесла Яра сразу, потому что по своей наивности надеялась, что в Черном Вороне проснется человечность. Она явилась сюда, чтобы убить его, но глупо было думать, что она сможет увидеть у своего отца, полностью погрязшего в сетях Тьмы, хоть что-то похожее на намек внутренних изменений, за которые она смогла бы уцепиться, чтобы не делать этого.

— Ты знаешь, что я сделала с твоим сыном? — спросила Василиса, полностью расслабив тело. Она не знала, как это работало, но ощущала, как набиралась сила внутри нее. Маленький шар в груди раздувался до необъятных размеров. Требовалось еще немного времени, прежде чем он лопнет, и она сможет выплеснуть силу Тьмы против того, кто ей подарил ее.

— Знаю. — Легким движением губ Кощей призвал десяток чудовищ, тут же жадно накинувшихся на Ярослава. Он опустился на корточки и почти с нежностью погладил висок дочери. — Артем сделал свое дело, а все остальное меня не касается.

Высоцкий больше не вызывал у Лисы к себе теплых дружеских чувств, однако сейчас ее сердце неприятно сжалось. Их общий отец отозвался о своем родном ребенке, как о чем-то незначительном. Вот, что являлось последним элементом мозаики. Не способ получения Тьмой души, при котором она не могла забрать с собой Кощея, и не скрытые возможности Василисы.

— Ты никого не любишь, — выдохнула, осознав, она. — Только ее.

Черный Ворон скормил Тьме своего секретаря, как кусок мяса голодному тигру. Ему все равно, сколько душ он погубит ради сохранения двух единственных волновавших его жизней: собственной и своей жены. Даже если это будут его кровные дети. Все они, включая Василису, лишь пешки в его большой игре.  К ни го ед . нет

Шар лопнул. Кто-то должен был прервать этот порочный круг. Три Тени, возникшие в воздухе по призыву студентки, обхватили своими щупальцами руки и ноги Кощея. Он приказал им исчезнуть, но они не послушались его. Благодаря уже второму смятению в нем за этот день, Василиса высвободилась из оков. Ее глаза покрылись черной дымкой. Она смотрела на вновь и вновь появляющихся монстров. Теперь часть из них Кощей натравливал на дочь, однако они мгновенно сгорали в магическом пламени. Черный Ворон совсем недавно наполнился новой силой Тьмы и должен был противостоять ей, как более сильный противник. Ему удалось убить каждую Тень, вставшую на защиту Василисы, и он предпринял четыре попытки придушить ее своими руками. У него ничего не получилось.

— Ты. — Обостренное чувство справедливости, боль за гибель сестер и братьев, которых она не знала, и которые простились с жизнью лишь из-за амбиций их отца; боль за всех тех людей, отданных Тьме и отдавших свои годы Велимиру с Еленой, всколыхнули в Василисе невиданные ранее переживания. Желание отомстить, желание установить порядок в этом хаосе, две волны столкнулись внутри нее, и обе лишь увеличили поток льющейся невесть откуда силы. Лиса заключила отца в полыхающий барьер, удерживая его одной рукой, а другой магией отбиваясь от чудовищ, как от назойливых мух. — Ты сказал мне, что у каждого из нас есть выбор. Елена выбрала владеть черной магией, вместо того, чтобы спасти свою семью. Ты выбрал сбежать от Тьмы, губя чужие жизни, чтобы сохранить свою и быть рядом с Еленой вечно.

Кощея приковало к стене так, что он не смог пошевелить руками. Он продолжал нашептывать заклинания, пытаясь отвлечь свою дочь страданиями Ярослава или навредить ей самой, но все они разбивались либо о меч, либо о магию Василисы.

— Ты решил, что всемогущий. Решил, что можешь обмануть Тьму, но Тьма — породила ложь и лишь обвела тебя вокруг пальца.

— Она никогда не найдет меня, — выплюнул, скалясь, Кощей. Он смотрел на нее с такой ненавистью, которой девушка не видела даже в глазах Артема. Взгляд черных глаз колдуна был полон безумия. — И уж тем более не найдет Елену.

Он сумел оторвать от стены руку и призванным в мгновение ока чудовищем все-таки вцепился в горло дочери.

— Ты хорошо спрятался, — прохрипела Василиса, вынужденная одновременно удерживать отца и натравливать на существо Кощея другое. Она продолжила, когда смогла свободно дышать. — Но не учел одного. Тьма сказала правду, что ваши с Еленой страдания закончатся, когда я появлюсь на свет, только не сказала, как именно.

Девушка обернулась на вопль очередного поверженного Яром чудовища. Они перестали прибывать, и только что он успел прикончить последнего. Сердцем Громов чувствовал и внутреннюю борьбу Василисы, в которую не мог и не должен был вмешиваться, и то, что с ней все было в порядке, поэтому даже не смотрел в ее сторону. Как только путь к рыбе-игле освободился, Ярослав миновал несколько метров черной крови и, нагнувшись, разрубил иглу пополам.

Василиса напрягла зрение и увидела возникшую над головой отца черную нить. Душа вернулась в его тело. Студентка не могла объяснить себе, откуда и почему была полностью уверена, что души и магические силы Артема и Ратимира не были переплетены между собой, в отличие от Кощея Бессмертного. Может быть, потому что он непростительно долго жил в этом мире и сотворил целый океан ужасных вещей, что Тьма, пусть и не могла добраться до иглы, но наполняла его душу своим даром все это время. Так что они стали единым целом, и Кощей это понимал. Поэтому он отделил их от себя, заключив в другом месте, чтобы никто не смог забрать у него жизнь.

Раз Ратимир знал, как он выглядел, значит, они встречались и, вероятно, отец Яра пытался убить его, но не смог сделать этого из-за того, что душа, сплетенная с магической силой, жила в рыбе-игле в этом дурацком аквариуме.

Черные глаза на миг посветлели. Василиса увидела в них неподдельное замешательство. Колдун призвал к Ярославу новых чудовищ, но это уже не имело никакого значения.

— Вы оба сделали неправильный выбор. — Изумрудное пламя отца отразилось от голубого купола, в который Яр спрятал Василису на расстоянии. Недоумение в Кощеевом взгляде смешалось с первородным гневом. Он пытался подпалить ее снова и снова, прожечь защитный барьер, а затем — сжечь самого Ярослава. Новая волна пламени, направленная в Громова сожгла лишь нечисть, которой он вовремя прикрылся, параллельно нанося ей смертельный удар. — Тьма обманывала и детей Света и детей Тьмы. Она сыграла на вашем тщеславии, прикрытом какими-то глупыми отговорками, вроде спасения чужих жизней. Это же не так. — Василиса перекинула бегущего к ней монстра через себя и заставила его приковать отца к полу. Сейчас она ощущала в себе такую силу, которая могла бы разорвать ее на части, но почему-то она все еще была цела. — И вы и они погубили больше жизней, чем спасли.

— И что ты намереваешься сделать? — вспыхнул, смеясь, Кощей. — Убив меня, ты сделаешь то же самое.

— Нет, — сказала она, но ужас охватил ее сознание. Она затолкала его куда подальше. Они с Яром обговорили это тысячу раз. Не существовало другого способа закончить это безумие. — Это не так. Я не позволю тебе больше затягивать моих братьев и сестер в этот кошмар.

— О, — захрипел Черный Ворон, откашливаясь кровью от ран, наносимых ему чудовищем. — Так ты встанешь на мое место и установишь новый порядок? Ты и правда особенная, Василиса. Ты сделаешь больше, чем я.

— Я не стану такой, как ты! — умножившийся натрое голос девушки эхом отразился от стен. Она переместила Яра к ним, и в отрицании замотала головой. Она взглянула на него, чувствуя, как горячие слезы покатились по ее щекам. — Давай…

Ярослав обрубил нить. Леденящий душу холод заполнил кабинет в одно мгновение. Оставшиеся чудовища с визгом растворились в воздухе, деревянный стол, кресла, диван, мелкие осколки от стекла аквариума и мертвые тела рыбок, — все покрылось инеем. Кончики пальцев, нос и уши покраснели и замерзли. Василиса задрожала, и Яр прижал ее спиной к своей груди, обнимая руками, чтобы хоть как-то согреть. Его светлые брови стали белыми от изморози, как ресницы и волосы на голове у них обоих.

Надежду на лучшее словно высосало и уничтожило из груди и наполнило сердце необоримым ужасом. Кощей задергался в конвульсиях. Его взгляд устремился куда-то в сторону, а затем наверх. Он принялся хватать ртом воздух, как оставшаяся без воды рыба. Глаза выдавали его трепетный страх перед тем, кого никто, кроме него не видел.

— Не надо! — завопил он голосом человека, осознающего в полной мере, что гибель его неизбежна. — Я еще могу быть тебе полезен! Не…

Он вскрикнул последний раз, прежде чем его тело превратилось в пепел, напоминающий тот, что падал с неба в царстве мертвых. Вскоре, исчез и он. Вместе с ними пропали капли человеческой крови и крови нечисти. На полу остался лишь беспорядок, оставленный Ярославом в попытке защититься от нежити или убить ее.

Покрывший предметы лед оттаял, не оставив после себя следов. Сердце забилось быстрее, надежда вернулась в него, а вот часть всепоглощающего ужаса, размером с маленькую хлебную крошку, укрепилась в самой середине.

— Она была здесь, — еле слышно прошептала Василиса, крепче прижимаясь к Яру.

— Кто?

— Тьма.

Вместо эпилога

Яркое солнце припекало голову через черную квадратную академическую шапочку. День вручения дипломов магистра выдался на удивление жарким. Всю неделю до этого шли дожди, а теперь небо сделалось чистым, без единого облака.

— Поздравляю тебя, моя родная, — сказала Анастасия, обнимая свою дочь, наверное, в десятый раз за утро. Ее русые волосы были убраны в красивую прическу, струящееся по телу голубое платье делало ее моложе лет на семь. Только крошечные морщинки вокруг сияющих радостью глаз выдавали ее настоящий возраст.

— Ты так выросла, — голос Андрея дрогнул. Всю церемонию награждения он старался держаться, ведь редко показывал свои эмоции. Даже когда Василиса выпускалась из школы, он не выглядел таким растроганным. Ее мама взяла его под руку, позволяя на себя опереться, хотя он был значительно выше нее. Весь день они поддерживали друг друга, оба плакали, стоило их дочери подняться на сцену за последним документом в этом университете. Они всегда были единым целом, и Василиса не смогла сдержать улыбки, понимая, как сильно они любили друг друга все эти годы, и что их отношения стали только крепче. — Мы с мамой гордимся тобой.

Прежде, чем покинуть кабинет издателя «Вечности», пришлось устранить весь устроенный там погром. Константин Леонидович никогда не покажется там снова. В его книге, среди сотен других заклинаний, Василиса запомнила одно, позволяющее незаметно подделывать почерк человека в документах. Вероятно, Кощей использовал его, когда становился правой рукой одного из многочисленных правителей много столетий назад. Дрожащими от пережитого стресса руками Василиса применила его, написав документ об его отстранении по личным причинам и о передаче компании совету директоров. Она поставила за отца подпись, заверила печатью, лежавшей в нижнем ящике письменного стола. Она также послала несколько коротких электрических импульсов, вырубивших камеры видеонаблюдения в офисе, чтобы никто не смог найти записи, в которых директор заходит в кабинет и не выходит из него, если бы захотел.

Все это случилось в обеденное время, поэтому большая часть работников отсутствовала, и если вдруг у какой-нибудь проверяющей комиссии будут вопросы, исходя из показаний свидетелей, они решат, что Константин просто уехал, пока никто не видел. Василиса готовилась к этому моменту, но реальность оказалась куда сложнее. Противоречивые чувства раздирали ее на протяжении двух с половиной недель. Она не могла нормально спать, есть, а переключить внимание получалось лишь ненадолго. Испуганные глаза отца появлялись в ее сознании даже во время защиты научной работы. Наравне с ними мозг подкидывал изображение побледневшего лица убитой из-за допущенной ошибки Василисы девушки.

Ее смерть она переживала особенно тяжело. Стоило ей вернуться домой, как она свалилась с температурой и не могла прийти в себя в течение пяти дней. Ярослав узнал, что у Марины была семья: бабушка, двое любящих родителей и младший брат. Ее объявили в розыск, считая пропавшей без вести. Осознание, что ее никогда не найдут и не смогут похоронить, а близкие не смогут как следует проститься с ней, разделило жизнь Василисы на «до» и «после». Кощей проделывал это регулярно, просто теперь, столкнувшись с этим лицом к лицу, Лиса только сильнее убедилась в том, зачем они с Яром отдали его на растерзание Тьме.

Если бы они поступили иначе, это безумие никогда бы не закончилось. Столько людей исчезли с лица земли, как будто их никогда и не существовало. Вряд ли Василиса заставила бы себя прийти на выпускной после пережитого, но Ярослав привез ее к дому семьи Марины. Своими глазами девушка увидела, как взрослые люди рыдали, словно дети, обнимая друг друга. Они чувствовали неладное, и пусть надеялись на лучшее, каждый из них подозревал, что жизнь их бесценного ребенка оборвалась.

— Ты не виновата, — заявил тогда Яр, прижимая ее к себе. Они сидели в машине и наблюдали за родственниками секретаря издалека. — Не ты натравила на нее чудовище, и не ты отдала ее Тьме.

— Я могла предотвратить это, — всхлипнула Василиса, даже не пытаясь стереть катящиеся по щекам слезы.

— Посмотри на меня. — Ярослав взял ее лицо в свои горячие ладони и заглянул в заплаканные глаза. — Дети не должны нести ответственность за поступки своих родителей. Лучшее, что мы можем сделать — учиться на их ошибках.

Его слова отрезвили ее. Она не могла изменить прошлое, но будущее лежало в ее руках. За день до вручения дипломов, переложив мысли в своей голове в правильное русло, Василиса навестила родителей. Она никогда еще так сильно не хотела увидеть их. Объятия длились слишком долго, и мама начала что-то подозревать, но девушка оправдалась тем, что просто соскучилась по ним, ведь они редко виделись в последнее время. Конечно, Ярослав приехал вместе с ней. Он крепко сжимал ее руку в своей всю поездку и окружал заботой. Они объявили о своих отношениях практически сразу, как переступили порог родительского дома. Мама быстро приняла его, и папа, на удивление, тоже. Он лишь единожды остался с мужчиной наедине, причем Яр сам вызвался поговорить с ним. После этого взаимоотношения между ними значительно потеплели.

— Ничего, что мы вдвоем отметим? — виновато спросила Василиса.

Ярослав предложил ей отпраздновать окончание учебы вместе, а ей теперь казалось, что стоило проводить больше времени с родными. Однако, когда он спросил про это за чаепитием прошлым вечером, ее папа был первым, кто согласился. Анастасия, обычно поддерживающая любые начинания дочери, даже не пыталась ее отговорить.

— Мы еще успеем повидаться. — Андрей улыбнулся, задержав на Ярославе выразительный взгляд.

Они попрощались еще раз и направились к машине, стоящей на университетской парковке. Глядя на их удаляющиеся силуэты, Василиса прослезилась. Она была так рада, что они живы, что именно они вырастили ее, а не кто-то другой. Смогла бы она встать на правильный путь, если бы ее удочерила другая семья?

— Лиса! — В толпе выпускников показалась загорелая ладошка.

Широко улыбаясь, в их сторону двигалась Катя, с которой они успели повидаться перед началом церемонии. Позже их разделило разными потоками гостей, смешавшихся с бывшими студентами. Девушка держала за руку высокого парня с кудрявой копной волос.

— Это мой парень. — Теплые чувства плескались в ее глазах. — Я обещала познакомить вас. Мой коллега — Миша.

Василиса вспомнила о разговоре, произошедшем в одну из их последних встреч в университете. Они встретились на подготовке к защите магистерской, и подруга завела разговор о том, что просто обязана была их познакомить. Она всегда делилась с ней важными вещами, и в глубине души Василису грызла совесть за то, что она не могла рассказать ей всего. Раньше между ними не было секретов, но теперь они могли стоить Кате жизни. Поэтому пришлось придумать обыкновенную историю знакомства с Яром и в очередной раз пообещать поговорить обо всем позже.

— Миша, это моя лучшая подруга — Василиса.

— Приятно познакомиться, — с улыбкой сказала Морозова.

Их взгляды пересеклись. Кожу покрыло неприятными мурашками. Миша приветливо кивнул, обменялся с Яром рукопожатиями, и крепко обнял свою девушку. В его глазах читались искренние чувства. Он не выглядел так, будто мог причинить Кате вред, но острое, как иголка, ощущение знакомого холода пронзило девушку изнутри. Василиса зажмурилась, и оно исчезло, словно его и не было. На всякий случай она уже по привычке проверила наличие черной нити над его головой, но ничего не увидела. Облегченно выдохнув, она списала секундное состояние на еще не переварившиеся события, что сильно потрясли ее.

— Так, обещание выполнила, а теперь нам нужно ехать, — весело заявила подруга. Накануне она уже сказала, что Миша забронировал ресторан, и извинилась, что не сможет отметить долгожданный выпуск вместе. — Спишемся!

Катя помахала рукой, и пара нырнула в людской поток.

— Нам тоже пора ехать, — только и сказал Ярослав, прежде чем посадить Василису в автомобиль.

Девушка не знала, куда они ехали, но ей было все равно. Главное, чтобы с ним. С человеком, заставляющим ее сердце биться чаще. Дорога заняла примерно полчаса, а затем Яр припарковался на обочине, вышел из машины, и Василиса последовала его примеру. До зеленого лиственного леса протянулась полоса из полевых цветов. Фиолетовый шалфей, клевер, кусты золотарника, — запах стоял просто волшебный.

— Это — то секретное место, про которое ты умалчивал?

Василиса с трудом отвела взгляд от красоты вокруг себя. Выбранная трасса, по которой они ехали, оказалась старой, поэтому других машин по близости не предвиделось. Рядом росла одинокая береза, и листья опускали на лицо Ярослава мелкую тень. Так его глаза казались немного темнее обычного.

— Вообще-то, нет. Не думаю, что здесь можно вкусно поесть. — Он задорно хмыкнул. В его взгляде появилась особая чувственность, изредка проявляющая себя раньше, но теперь усилившаяся в разы. Еще Василиса прочитала в нем твердую уверенность. Ярослав смотрел на нее по-особенному мягко. — Я нашел это место на карте, и решил, что оно очень тебе подходит.

Василиса заулыбалась. Он мог не озвучивать, она и так понимала, что речь шла не только о том, насколько красивой он считал ее, а о многих других вещах, которые он в ней ценил. Слова вообще теряли свою значимость, когда они находились рядом. Подобно перемещениям сквозь пространство Лиса научилась легко понимать его и знала, что это было взаимно. Между его бровями залегла крошечная складка. Василисе захотелось разгладить ее.

— Что-то случилось?

— Ты случилась. — Яр покачал головой.

Другой мужчина на его месте был бы взволнован, однако он не испытывал ничего подобного. Громов доверял Василисе и был уверен в ней целиком и полностью. Прежде чем он начал говорить о том, о чем думал на протяжении какого-то времени, Ярослав вспомнил то единственное, что не рассказал ей. Метка на запястье все еще обжигала кожу. Не так больно, как при полученной ране от нежити, а так, что о ней можно было забыть на время. И все же, она периодически напоминала о себе.

Когда они вернулись из Нави, Василиса спросила его, как ему удалось попасть в царство мертвых, и он рассказал ей о встрече с Бабой-Ягой. Яр лишь умолчал о цене, что отдал за это. Лиса и так была подавлена от произошедшего, и ему не хотелось вселять в ее сердце новые переживания. Это заставило его ненадолго замолчать. Яр решил, что обязательно расскажет ей, но позже. Тогда, когда они оба будут готовы бороться дальше. А пока… может быть, ему удастся разобраться с этим самому. Не впутывая ее в это гиблое дело.

В этот светлый день она должна была радоваться, позабыв хотя бы на сутки обо всем вызывающем боль. Громов опустил взгляд на ее тонкие пальцы. Они так изящно лежали в его широких ладонях, словно были предназначены для этого. Затем он снова заглянул девушке в глаза, и те заискрились.

— С тех пор, как я чуть не сбил тебя на машине, ты не выходила из моей головы. Пусть мы вместе не так уж и долго, но, честно говоря, я словно прожил маленькую, до смешного безумную жизнь с тобой. Этого времени мне вполне хватило, чтобы понять, как сильно я дорожу тобой. И как сильно не хочу тебя терять.

Нужно быть глупцом, чтобы не заметить крепкого чувства в груди, появляющегося при одной только мысли о Василисе. Некоторые мужчины, которых он зал, включая его коллег, встречались со своими девушками в течение многих лет, а потом оставляли их, когда находили кого-то получше. Ярослав не видел смысла в таких отношениях, поэтому, как только понимал, что ничего не чувствовал, прерывал любой контакт. С Василисой же все было иначе. Он не сразу заметил это, но она стала для его потухшего костра в груди искрой, разжегшей яркое пламя.

Они оба понимали, что мир Тьмы проник в их жизнь, прочно в ней укрепившись. Он не оставит их, пока они не найдут способ разбить сковавшую их с ним цепь. Где-то в этом мире существовало множество Кощеевых детей, уже перешедших на родительскую сторону и познавших сладостный вкус долгой жизни. Прознав о кончине Кощея Бессмертного они возжелают найти их и убить. Никто не мог сказать, сколько им с Василисой осталось провести вместе времени, пока не случится что-нибудь ужасное, поэтому он принял еще одно решение, — быть рядом с ней столько, сколько он сможет, и так, как это подобает любящему человеку.

Подгоняемая внутренним порывом, Лиса крепче сжала руку Ярослава. Он заметил, как нежно она поглаживала его ладонь, и в сотый раз убедился в своих намерениях.

— Я люблю тебя, Василиса. Как насчет того, чтобы взять мою фамилию? Все равно она тебе больше подходит.

Все слова, которые девушка хотела ему сказать, застыли на языке. Она усмехнулась, прогоняя в воспоминаниях все свои способности. Перемещение в пространстве, владение огнем, управление нечистью и электричеством… Да уж, только низвержения грозовых молний не хватало.

Тепло, излучаемое Ярославом, передалось Василисе по воздуху. Она поднялась на носочки, обнимая его за шею. На самом деле, ей не требовались объяснения. Она испытывала то же самое. Все нутро переполнялось радостью, когда она думала о нем, а когда он был рядом, казалось, она сможет свернуть горы. Оба были готовы сделать невозможное и преисполнялись сил от глубоко пустивших корни чувств.

— Поэтому родители так просто отпустили нас? — шепнула ему на ухо Василиса и не больно укусила его в наказание за молчание.

Яр рассмеялся и приложил ее ладонь к своей щеке.

— Я подговорил твоего отца.

— Только не говори, что ты…

— Попросил у него твоей руки? — Ярослав гордо вскинул бровь. — Да, именно это я и сделал.

— Я должна была догадаться! Мама подозрительно долго забалтывала меня на кухне. И что, папа даже не удивился? Мы ведь вместе всего ничего.

— Я просто сказал ему о своих чувствах к тебе, и он понял, что может доверять мне. — Громов достал из кармана простое, но изящное, золотое кольцо. — Так что ты скажешь?

— Скажу, что это безумие. — Василиса покачала головой, не сдерживая улыбки. — Но, кажется, безумие стало частью нашей жизни, так что… почему бы и нет?

Ярослав надел кольцо и припал к губам Лисы. Он крепко обнял ее, чувствуя себя по-настоящему счастливым. Испытываемые эмоции в ее душе, которые теперь ощущались еще ярче, говорили о том, что его чувства были более чем взаимными. На второй план отошли все мысли внешнего мира, сосредоточившись только на внутреннем.

Почти сразу после возвращения Василисе пришлось заново изучать заклинания в книге отца, чтобы сварить зелье, способное стирать память. Ей нравилась работа в любимом издательстве, но главный редактор не должен был продолжать знать о ней, иначе он мог бы разболтать лишнего, если бы проверяющие инстанции заявились к нему с вопросами о внезапно бросившем все директоре. Поэтому она подмешала пряный отвар в кофе, который Алексей часто покупал во время обеда, и уничтожила все документы, связанные с ее трудоустройством.

Пришлось детально рассчитывать дозировку, чтобы стереть воспоминания и о рукописи, но не более. Это было куда важнее возможной проверки. Для мира Яви не существовало никакой «второй» библиотеки Ярослава Мудрого, как и не существовало найденных в нем книг, так что Алексей забыл и об этом. Создать зелье можно было лишь используя темную магию, ведь именно с ней Кощей создавал рецепты. Живые воспоминания у обычного человека о книге могли причинить Василисе и Ярославу вред.

Девушка умолчала о сладостном чувстве, испытываемом при использовании темных заклинаний. Она была вынуждена обратиться к ним, так как не знала другого выхода. И это чувство стало просачиваться в ее душу, точно вода сквозь пальцы. Все еще гонимая болезненными ощущениями от смерти невинной Марины, она заставила себя отмести все сомнения куда подальше, и напустила на себя уверенность в том, что больше не прикоснется к этой рукописи.

Они спрятали ее в надежном месте, чтобы никто не смог обратиться к ней, используя в плохих целях.

Им еще многое предстояло решить и со многим нужно было разобраться. Действительно ли Кощей собирал армию и готовил к войне своих детей с воинами Света? Какую конечную цель он преследовал, им так и не удалось узнать. Вполне возможно, ответ крылся гораздо глубже, чем можно было предположить с самого начала. Если меч передавался только по определенной линии рода, то дар Света мог передаваться к каждому наследнику Воисвета. По женской, по мужской линии. Таких дальних родственников по всему свету могло разбрестись необъятно много. Кто знает, может быть, они вели свою борьбу против Тьмы, зная или не зная о мече Света.

Задача найти еще не обращенных к Тьме Кощеевых детей тоже была не из простых. Ни Ярослав, ни Василиса понятия не имели, как объяснять им этот сложный мир, чтобы обратить на нужную сторону, но оставлять все, как есть, — опасная затея. Да и что делать с отцом Ярослава, способным заявиться к ним в любой момент и закончить начатое доступным ему человеческим способом? Отставив его без паспорта и прочих удостоверяющих личность документов, а также денежных средств в очень далеком от Москвы месте, они временно отложили эту проблему, но не решили ее. Крошечная надежда все еще теплилась в груди Яра, хоть он и изо всех сил отметал ее прочь. Возможно ли, что лишившись магических сил, отец забудет об убийствах?

В конце концов, как им стоило теперь устраивать свою жизнь, учитывая свои новые особенности и тот факт, что Тьма вряд ли оставит их в покое?

— Яр? — спросила Василиса, положив голову ему на грудь и слушая биение его сердца.

— М?

Громов принялся нежно поглаживать ее по спине ладонью. Хотелось растянуть этот теплый миг и задержаться в нем, притворившись людьми без странных магических сил, становящихся с каждым мгновением все больше и причиняющих им и окружающим все больше вреда.

— Я понимаю, что сейчас не самый лучший момент говорить об этом, но, ты знаешь, я долго не могла прийти в себя, а теперь возвращаюсь мыслями к произошедшему и… — Лиса медленно вздохнула, заставляя себя озвучить волнующую ее мысль. — Когда Кощей приковал меня к полу, он сказал мне одну вещь…

Ярослав напрягся и резко выдохнул.

— Я слышал, — тихо сказал он. Желание успокоить волнение Василисы заиграло в нем сильнее прежнего. Не смотря на борьбу с чудовищами, скрежет их зубов и протяжный вой, он находился в одном кабинете с ними, да и его обостренный слух не мог упустить сказанное мимо ушей. — Я и сам думал об этом.

— Кощей сказал, что наша встреча была предрешена. — Василиса взглянула на сверкающее под солнечными лучами кольцо на безымянном пальце. — Значит ли это, что мы встретились только из-за того, что так решил кто-то другой?

— Даже еслии так… — Яр оставил поцелуй на ее макушке и отстранил от себя, чтобы посмотреть в глаза и закрыть этот вопрос раз и навсегда. — Следуя логике Кощея, встретившись, мы должны были возненавидеть друг друга и убить. А мы полюбили. Разве это не тот выбор, который мы сделали сами? Никто не мог решить это за нас. Ни «судьба», ни Тьма, ни кто бы то ни был.

— Выходит, мы выбрали другой путь? — уже увереннее хмыкнула Василиса. — Использовали читы?

— Как в компьютерной игре? Да. — Ярослав улыбнулся. — Было бы здорово, если бы мы могли поставить нашу жизнь на паузу и посмотреть видео с прохождением этой игры.

— Хорошо бы, чтобы «эта игра» не оказалась ужастиком.

— А разве это уже не так? По-моему, очень похоже. — Мужчина выгнул бровь, смеясь, и Василиса несильно стукнула его по плечу. — Ладно-ладно, шучу.

Какие бы мысли не беспокоили их, в этот солнечный день, наполненный искренностью, все они были задвинуты в дальний ящик. Находясь в объятиях друг друга, никто из них не заметил, как на ветку соседнего дерева опустилась небольшая сова. Еще немного побыв наедине, Ярослав и Василиса уехали. Серая птица преобразилась в белокурую красавицу. Взгляд изумрудных глаз проводил скрывающуюся на горизонте машину.

— Так вот, что ты выбрала, моя девочка. — В нежном голосе промелькнули печальные ноты.

Сгустки черного и белого дыма закружили по воздуху.

— Когда? Когда ты отдашь нас-с ей?

— Мы должны быть рядом с новой хоз-зяйкой…

Елена взмахнула рукой, приказывая им замолчать.

— Скоро. Время еще не пришло.

Оглавление

Пролог

Глава 1

Глава 2

Глава 3

Глава 4

Глава 5

Глава 6

Глава 7

Глава 8

Глава 9

Глава 10

Глава 11

Глава 12

Глава 13

Глава 14

Глава 15

Глава 16

Вместо эпилога