Потусторонний. Книга 3 [Юрий Александрович Погуляй] (fb2) читать постранично, страница - 2

Разумовского вы такую операцию проворачивать не стали бы. Агентура ваша ждала проявление одарённого во всех приютах? Не знали точно, в каком их них спрятали бастарда? И как только он объявился, сразу решили его убивать? Очень странно это, ваше высочество. Слишком много возни для одного из детишек Разумовского. Он ведь любвеобилен, как знают все от Кёнигсберга до Уэлена. Большие бюджеты будут, если на каждого такую операцию проворачивать. Хотя… — он ядовито улыбнулся, — Оксана Фёдорова особенный случай, да? Она, как я читал, входила в ближайшее окружение и Его Императорского Величества, верно?

Толстяк безмятежно улыбнулся, хотя внутри всё замёрзло до ледяной корки. Куда ты суёшь свой нос, дурак? Делай то, что приказали, и всем будет хорошо.

— Всего хорошего, Святослав Игнатьевич.

Двери распахнулись, на порог ступили офицеры охраны.

— Очень жаль, — улыбнулся Оладушкин. — Придётся удовлетворить любопытство самому.

— Не советую, — холодно произнёс толстяк. Этому надо будет положить конец. Претендент не претендент, но надо понимать меру. Что он себе позволяет?

— Не люблю скучать, — поднялся с кресла Оладушкин. — От скуки думать начинаю. Понимаете?

Трость звонко коснулась дорогого паркетного пола.

— Это дело государственной безопасности, — почти прошипел толстяк. — И вы должны понимать, что даже ваш высокий ранг не поможет, когда будет выбор между вами и Его Императорским Величеством.

— Я верный человек Его Императорского Величества, — тихо сказал в ответ Претендент. — Преданный человек. Но правители часто окружены интриганами, и мне не хотелось бы свои таланты направлять во вред правящего рода. Поэтому не угрожайте мне. Я не первый день живу. Я здесь исключительно по приказу Императора, и выполняю ваши задания только по его личному распоряжению.Не забывайте.

Толстяк понял, что будет скучать по Саше. Ему не нравилось говорить с Претендентом. Да, ему нравилось, какой речью они общаются. Иногда полезно тренировать ум словесными упражнениями. Но так хотелось вставить обещание покормить свинок нерадивым исполнителем. Эх, Саша-Саша… Но ничего, он найдёт себе нового. Покорного. Сговорчивого.

— Всего хорошего, Святослав Игнатьевич, — ещё раз повторил он, поднимаясь и протягивая чародею руку. — Я жду вашего отчёта об успешном завершении операции, с учётом всех вводных. И не повторяйте ошибки Александра.

Претендент крепко пожал влажную ладонь, но совладал с эмоциями и не выказал брезгливости. У самого выхода Святослав Игнатьевич остановился, обернулся:

— Удивительный гуманизм вижу я. Не проще ли было сразу убить всех подозреваемых детишек, а не тратить такие ресурсы годами на организованную слежку? Очень не похоже это милосердие на ваши методы.

— Невинные души не должны страдать, — толстяк повторил вслух личный приказ Императора, данный ему много лет назад. Приказ, который приходилось нарушать регулярно. Но не здесь. Не сейчас.

— Всего хорошего, — в третий раз повторил господин Х. Он проводил чародея холодным и липким взглядом. Когда-нибудь Оладушкин поплатится за свою дерзость.

* * *

— Ты говорила, что готова на всё? — спросил я, сворачивая с трассы на неприметный просёлок. Хорошее местечко тут нашлось, тихонькое, неприметное и с подъездом. Спасибо Княгине, вернувшейся в строй. Неделю её латал, и сейчас призрачная напарница почти вышла на уровень до своей травмы.

— Я даже не знаю что тебе на это сказать, — ответила Лиза. — Да, раз я так говорила, то делала это осознанно. Моя жизнь связана с тобой. Я это знаю. Без тебя меня не будет. Ты же меня слушал до этого?

Бывшая учительница пушкиногорского интерната говорила спокойно и расслабленно. Вот что принятие с людьми делает. Иным людям бы поучиться такому фатализму.

Мы покатились под сосновыми ветками, уткнулись в старый шлагбаум. Я вышел из машины, приподнял его. Убедился, что за нами с трассы никто не свернул, и уже минут через десять мы выехали к дощатому домику.

— Почти приехали, — сказал я.

— Ты интригуешь и пугаешь меня, Илья, — призналась девушка, когда я указал ей в сторону зловещего сарая.

— Это пока не страшно, — я всмотрелся в подругу. Изменённый контур Лизы сильно окреп. Наша близость будто бы усиливала девушку! Какое, надо сказать, интересное свойство. Мне, чтобы раскачивать каналы, необходимо тренироваться, а Лизе достаточно заниматься со мною любовью. Где же хвалёное равенство возможностей, а?

Когда дверь со скрипом отворилась, Лиза остановилась на пороге. Я же нашарил во тьме выключатель, повернул его. В хлипком домике посреди леса загорелась замызганная лампочка. В пятне света лежал Станислав.

— Кто это? — ахнула Лиза.

— Нехороший человек, — пожал плечами я. — Помнишь, гости к тебе в приют приходили? Он их послал.

— Правда? Вот он? Он такой жалкий… — чуть разочаровано сказала она. Эй, Лиза, а где же злость спортивная, или же милосердие внезапное. Ну ка соберись! Больше чувств! Я встал над