Бескрылые [Роман Воронов] (fb2) читать постранично, страница - 48

разумом, «плавает» и во времени (от эпохи к эпохе, от моды к моде), и в пространстве (различие в культурах). Вот тебе и «не вижу разницы».

Художник в возбуждении, а может и в возмущении, вскочил на ноги (светящийся «кокон» чуть оторвался от черного берегового камня, на котором пребывал).

— Для чего такое деление Творцу? Зачем вообще надо было делать некрасивых людей, некрасивые вещи и в целом не красоту?

— Красоту, в качестве понятия, придумал Лукавый для разделения людей. Равенство сынов Божьих в духе «разрушалось» таким образом различием обликов плотных оболочек, указанием на красоту или не красоту. Само понятие есть атрибут дуального мира, одно из его качеств, один из присущих ему инструментов для его же существования. Задайся вопросом. — Ангел расправил крылья для пущей убедительности своих слов. — Был ли красив Адам, пребывая в Райских Кущах в одиночестве? Сравнение — вот цель введения понятия «красоты», которую преследовал Змий Искуситель, подсовывая первоженщине Яблоко Познания. Различались ли «красотой» Каин и Авель для матери их, Евы? Нет, ибо оба ребенка выносила под сердцем. Когда же вошло понятие это в мир и стало его властителем? Слушай еще пример. — Ангельские глаза горели праведным огнем. — Возведение Вавилонской башни с точки зрения человеческого понимания «красоты» было противопоставление себя (Земли) Богу (Небесам). «Разрушение» этого «замысла», разобщение через многоязычие, вело к дальнейшему дроблению Божественной Красоты Единства и Равенства на более мелкие ее составляющие части — таков был «отклик» на деление Творцом себя на Искры ради Познания.

Ангел удовлетворенно посмотрел на пораженного Художника.

— Попробуй определить красивого человека из чужого для тебя этноса. Бьюсь об заклад, не угадаешь, да и вообще, в конечном счете красота — иллюзия, ибо зависит от настроения индивида в данный момент, от внутреннего (вибрационного) состояния тонких его тел Здесь и Сейчас.

— Так значит, — протянул задумчиво Художник, — ради познания…

— Все ради познания, — усмехнулся Ангел. — Начиная с идеи сотворения мира и заканчивая нашей милой беседой на берегу Ахерона.

Подопечный бросил тревожный взгляд в туман, там, вдалеке, послышался приглушенный всплеск и скрип уключины.

— Уже скоро?

— Как мы решим, — неопределенно ответил Ангел. — Время в этих краях — понятие относительное и… растяжимое, можем и повременить.

— Да, — согласно закивал головой Художник. — Повременим, я хотел узнать, где же мне надо было искать Красоту Божественную? В каких подземельях, пещерах, библиотеках? В каких краях, странах, на каких островах? Где сокрыл Создатель от сынов своих истину красоты и красоту истины?

Ангел щелкнул пальцами, весельные всплески прекратились, черные волны Ахерона замерли, будто рука живописца поставила последний мазок на холсте.

— Все ответы были у тебя перед носом.

Художник недоуменно вытаращил глаза.

— В заповедях Божьих, — расхохотался над реакцией подопечного Хранитель.

Пока отбывающий, его душа точнее, не стал окончательно частью этого плана, он, в отличие от Ангела, пытаясь что-то сказать, теперь смог только начать напрягать лицевые мышцы, рот его открывался слишком медленно, что представляло собой уморительную картину для Хранителя, и, дабы не терять сжатого времени, Ангел начал свою речь.

— Красота меняется вместе с уровнем сознания. Христос видел в каждом Искру Божью, отчего и считал всех без исключения наделенными Отцовской красотой.

Тот, кто видит в женщине только внешнюю красоту, прелести ее лица и тела, есть прелюбодей. Соответствующая заповедь призывает человека видеть иную красоту в женщине, красоту целого мира.

Рот Художника продолжал растягиваться в попытке извлечения звука, но сознание его, и Ангел это прекрасно видел, воспринимало информацию в заданном ритме, посему можно было продолжать экскурс по заповедям.

— Тот же, кто наслаждается только красотой и изысканностью Слова, даже если оно не «прикреплено» к делу, пусто и бездушно, есть лжец, и заповедь призывает его узреть в Слове красоту смысла, звучания и его Живой Силы, когда оное — истина.

— Зем… — наконец сорвалось с губ Художника, глаза его расширились от напряжения, а насмешник Ангел, с очаровательной улыбкой на устах «догадался»:

— …ной.

Веки подопечного начали медленно опускаться. «В благодарность за мою догадку», — решил Хранитель и продолжил свою науку:

— Тот, кто видит красоту в хрипе поверженного, в складках поднятого над павшей цитаделью штандарта, слышит ее в звуках фанфар, трубящих победу, есть убийца, и заповедь зовет его узреть красоту в прощении, в короткой песне меча, входящего в ножны, в силе руки, протянутой упавшему, в могуществе сердца Авеля, обнимающего разум Каина.

Произнеся сие, он убедился, что закрывшееся веко подопечного пошло наверх (значит, был прав, моргнул с благодарностью), и стал терпеливо чистить перья в ожидании